Второй. Это удивительно, удивительно! Мы этим всем пользуемся и уже не замечаем удивительности всего этого, не видим, а чего ни коснись… удивительно, вот рубашка на тебе. (Дергает первого за рукав рубашки.) Ткань! Ну как ткань могли придумать? Как?! Голый человек ходил, ходил, и вдруг: "Так мне холодно, значит, нужно взять хлопок или ещё что-нибудь, ну, там…. шерсть, скрутить вот так… нитки, а потом переплести вот так нитки, плотно (переплетает пальцы рук и смотрит на них), потом сделать из этого одежду и… все…, будет одежда…тепло". Ну ведь не так же ведь! А как?
Первый. Как?! Пиво как… придумали? По-твоему, значит, ага… Надо, кто-то подумал, сварить вот такие зерна, так… сварить, потом сделать то, се… и, если все это выпить, — будет хорошо, потянет на такие разговоры, так, что ли?
Второй. Не..е..е. ет. Я просто хочу сказать, что сам момент придумывания — вот загадка, вот… интересно. Мы же не задумываемся… А между прочим, этот разговор не я затеял.
Первый. Ты все правильно говоришь, только я про другое. Мы, я хочу сказать, не можем взглянуть на это, на это вот… на это все… свежим взглядом. Не удивляемся. Вот купил ты билет на самолет, сел в него, летишь, раз — и уснул быстренько, стюардесса тебя разбудила, ты поел, попил, и опять, хоп, уснул…, потом пошел пописал, покурил, встретил кого-нибудь во втором салоне, поболтал… А ты ведь летишь! Летишь! Десять тысяч метров над землей с такой скоростью!.. Ты идешь по самолету, как, ну, как по комнате, по твердому полу, — и летишь со скоростью, ну, сколько там километров в час самолет летит… очень быстро, в общем. Во… как.
Второй. Ну и что, я, действительно, привык, ты же тоже так, ты что в самолете в иллюминатор всю дорогу глядишь? Главное, "ты летишь"…
Первый. Я не спорю, я говорил "ты летишь"… ну не ты конкретно, а мы все… и… я тоже.
Второй. А… понятно, понятно, извини…
Первый. Так вот… Ты меня сбил… Так… Ага… То есть, если бы ты… то есть мы, удивлялись бы, хоть немного, всему, чем мы просто пользуемся, мы бы тогда не… смотрели бы телевизор, в смысле, новости или кино, а смотрели бы ТЕЛЕВИЗОР… просто как чудо…, ну ведь сильная вещь… телевизор.
Второй. Понял, понял.
Первый. Или… да вообще все удивительно, только надо на это взглянуть… Вот ты едешь на автобусе, за городом, смотришь в окно, март месяц, все тает, солнышко такое… теплое, а сквозь стекло просто жаркое… Солнышко!.. А ведь это звезда здоровая. Здоровенная! Помнишь, из учебника физики… там было сказано, что Земля относится к Солнцу как футбольный мяч к Земле… Ужас… и там, на Солнце, протуберанцы, пятна… Ужас! А на деревенских домах — сосульки… блестят, и последний лед блестит, и все солнышку радо… И воздух… такой. А в каждом кубическом сантиметре воздуха столько молекул, что если бы каждую из них превратить в кирпич, то можно было бы построить… то-то очень много домов. Оттуда же, из учебника физики.
Второй. Кстати, если бы не было птиц, то за один год пара обычных мух могла бы так размножиться, что мухи покрыли бы всю землю, ну, земной шар…слоем в десять сантиметров… это тоже из учебника… биологии или зоологии…Забавно…?
Первый. Ты к чему это?…Издеваешься, что ли?
Второй. Нет, нет, просто вспомнил…, ты эти кирпичи…, а тут мухи как-то всплыли… Я слушаю, слушаю.
Первый. Значит, если взглянуть на это… Ну зачем ты сбил меня?… Если взглянуть… понимаешь…. глазами инопланетянина… Вот мы любуемся на все вокруг, на березки, на природу, на все это… вокруг. А инопланетянину это, может, было бы неприятно… видеть. Вот, может, именно березы ему бы не понравились больше всего…
Второй. Может быть, ему даже плохо стало бы… от них.
Первый. Да?… (Недоверчиво.) Ну, может быть… (Внимательно смотрит на Второго.) Просто у инопланетянина все кооонкретно другое. То есть он привык к чему-то своему, а тут… на тебе… пожалуйста…березы растут. И мы!
Второй. Вот мы-то тут… конечно…
Первый. Представь, ты в первый раз видишь людей… И сам ты не знаешь… что ты человек, ты никогда человека не видел. Не видел женщин, не знаешь, какие красивые, какие некрасивые. Вот видишь в первый раз меня… Ну ладно… Вот я вижу в первый раз человека — тебя! Ведь ты удивительный! И ты на меня посмотри…, как будто видишь человека в первый раз…, и я посмотрю…, ты удивительный!
Смотрят друг на друга молча.
Второй. Слушай, ты тоже удивительный!
Первый. А я не сомневался.
Второй. Не..е. е, ты удивительный!
Первый. А вот ты меня даже пугаешь!..
Второй. Почему? Я же ничего…
Первый. Послушай, внимательно! Вот я сижу и смотрю на тебя. Смотрю! Оттуда, из меня…, из головы моей смотрю. А ты сидишь и смотришь на меня… тоже из своей головы, и видишь меня. Меня! Целиком! Понял? Для тебя я — весь целый. Вот моя рука, для тебя это я, вот моя нога, голова, все это для тебя — я. Понял? А для меня — это моя рука, моя голова, даже мой мозг… а где я, а? И вот ты смотришь на меня, а у тебя там внутри — ты. То есть ты — я! Ты — Я! Ну…, который смотрит. Понял? Вот это и пугает.
Второй улыбается.
Ты чего смеешься, а?
Второй. Я не смеюсь, мне просто нравится, как ты говоришь.
Первый. Да?… И если выйти в поле и понять, что ты стоишь не посреди поля, а на планете…, то много… все вообще теряет смысл. Как для инопланетянина нет смысла… у нас здесь.
Второй. Нет, давай ещё друг на друга посмотрим.
Первый. Давай… (Недоверчиво.) Что, зацепило?
Второй. Да нет, я серьезно. Ты ничего не подумай. Просто это сильно… Сильно!
Смотрят друг на друга.
Первый. Все-таки давай посмотрим на что-то другое, а то ты меня пугаешь.
Второй. Давай, посмотрим… на что посмотрим?
Первый. На дерево. Привыкнем немного. Человек — дело серьезное!
Смотрят на дерево.
Второй. Нет, я буду на тебя смотреть. Это интереснее. Ты удивительный. Человек, я имею в виду, удивительный человек!
Первый. Давай…, смотри… Ты чего смеешься?
Второй. Да нет…
Первый. Чего смеешься?
Второй. Я думаю… извини, конечно… я вообще о другом. Вот если бы у человека был хвост. Всегда. То есть всегда. Сколько бы было в истории всего с ним связано. А? То есть обязательно была бы какая-то одежда для хвоста, был бы какой-нибудь вид спорта, связанный с хвостом, целая индустрия была бы. Каждый год сменялась бы мода на чехлы для хвоста. Так? Ну, как-то так!? Было бы понятие о том, какой хвост красивый, какой некрасивый и т. д…. Извини, я не в тему.
Первый. Да нет, забавно, действительно… Кстати, ты про хвост заговорил, а я вдруг почувствовал… Пиво же пили… надо…
Второй. А как же твоя пивная мудрость?
Первый. Ну, это тоже одно из пивных удовольствий.
Второй. Понял. Пошли. Пиво оставь здесь, никто не возьмет.
Последующие реплики произносят уходя.
Первый. Да знаю я, а мы что, вернемся?
Второй. Ты как хочешь, а я вернусь. Буду смотреть…
Первый. Пиво все-таки не дураки выдумали!
Второй. Что ты!.. Это были мудрые люди!
Первый. Только вот условий для пива много нужно особых… Вот мы с тобой сейчас хорошо пьем. Тему такую зацепили серьезную.
Второй. Серьезную!!! Ты что это, серьезно?
Первый. А ты что, думаешь, я балалайка, что ли?
Второй. О! О! О!
Первый. Я же больше тебя выпил, но это ничего не меняет…
Уходят.
Второй. Дружище, у меня к тебе просьба… такая как бы ерунда, но для меня это важно.
Первый пожимает плечами, делает жест, дескать, выкладывай.
Только ты отнесись… к этому… не смейся…, давай напьемся.
Первый. Давай, хмм… давай… только ты ведь уже… принял.
Второй. Давай напьемся по-настоящему, в хлам.
Первый. Давай, давай. Без вопросов. Только… давай завтра.
Второй. Завтра?
Первый. У меня вечером телефонный разговор… важный, без дураков, важный.
Второй. Понятно…
Первый. Слушай, дело такое… Пойми, ты же мне не землю копать предлагаешь, я же с удовольствием…, только завтра.
Второй. Во сколько у тебя звонок?
Первый. Мне должны звонить… после одиннадцати.
Второй. Понятно…
Первый. Я не спрашиваю. Я и так вижу — у тебя что-то стряслось. Но, старик, я тебя тоже прошу, давай завтра.
Второй. Вообще-то ничего не случилось… просто надо напиться и лучше бы сейчас… один не могу… как подумаю — это ещё хуже… А завтра… можно и завтра, но… надо сейчас.
Первый. Ничего не случилось?
Второй. Нет… Так… Не могу объяснить. Вот скажу, что настроение плохое, а ты скажешь…, что… (машет рукой), и настроение тоже… очень плохое. Но сложнее все…, что бы я ни сказал, все равно — не то. Давай я ничего не буду объяснять.
Первый. Давай… хмм, давай.
Второй. Только не обижайся, а?.. Все такие обидчивые. Обижаются там, где, ну, вообще нет никаких оснований… Я уже замучился оправдываться, объяснять. Говорить всем и каждому: "Я тебя не хотел обидеть, дружище, это ты сам обиделся". Всем говорю…
Первый. Никто не обижается! Ты сам успокойся.
Второй. А чего ты так ухмыляешься, я что, не вижу…
Первый. То не звонишь, не видно тебя, а тут на тебе… и сразу — давай напьемся.
Второй. Я же прилетел вчера вечером…
Первый. Ты улетал? Куда?
Второй. В Австрию, вчера только прилетел…
Первый. Все понятно! Дым отечества… — надо напиться!
Второй. Замолчи! Слушай! Ты же знаешь, что мне на Австрию… Что мне эта Австрия… А если бы я вернулся из… Челябинска, ты бы что тогда сказал? Стал бы пить со мной?
Первый. Точно ничего не случилось?
Второй. Точно… я же просил… блин…для меня это важно… хотя уже понятно, что пить не будем.
Некоторое время молчат.
Извини меня… извини… Я это знаю… знаю заранее, но что сделаешь… Каждый раз, когда возвращаюсь… минимум неделя кошмара… А сейчас как-то особенно худо. Думал, выпьем, поспорим… а нам даже и пить не надо… и так получается.
Первый. Значит, я угадал. Угадал?… Извини! Давай завтра напьемся в…в…в… ну, как ты хочешь.
Второй. Погоди, погоди, я хочу сказать…Ты же понимаешь, мне Австрия или Швейцария… ну никуда… Просто как возвращаюсь… Домой… ДОМОЙ… И понимаю, что там, ну там, жить я не могу, не хочу, среди всех этих… То есть, понимаешь, не то чтобы мне дома плохо… Плохо, конечно, но не в этом дело. Это не из-за того, что у меня в подъезде стены обоссаны… это было бы просто… Просто когда я возвращаюсь — минимум неделю я всем собой ощущаю, что жить не могу ни там, ни здесь. Самое лучшее — это аэропорты, вокзалы… Это, конечно, пошло звучит… Но где жить? Допустим, не был я в какой-нибудь стране, но понятно же, что и там не смогу… и там… И лучше в этом случае не ездить никуда, а то возвращаюсь, и все виднее… и вонь в подъ-езде заметнее, и рожи, и… на улицу выйти не могу. А про работу лучше и не говорить. Работа…? Смысл, смысл надо поймать опять.
Первый. А я люблю ездить за границу. Я все поездки туда воспринимаю… Как сказать?… Как сказать… как возможность… Вот послушай внимательно! Как возможность там соскучиться по всему и всем здесь. Понимаешь? Здесь устал, а тут раз, уехал куда-нибудь, а там красота. Всем улыбаешься ходишь. Выучишь заранее "здрасьте — до свиданья" на их языке и… и с удовольствием ходишь, здороваешься… Кафе, рестораны, набережные какие-то. Мне нравится, понимаешь! Они там тебе рады, довольны тобой. Ведь у них шанс свою обычную, скучную… может, даже несчастную жизнь кому-то показать. И ты всему рад… На все говоришь: "Не может быть, как интересно!" Я это очень люблю. Но вот неделя прошла…. другая…, все: надо домой — соскучился! Не по квасу, не по пельменям. Просто соскучился по своей обычной, скучной… даже несчастной, понимаешь, жизни.
Некоторое время молчат.
Второй. Я же ведь однажды уезжал навсегда.
Первый. Кому ты рассказываешь, думаешь, не помню… Вот тогда мы напились будь здоров!
Второй. Я, когда решил, что уезжаю, и узнал, что все возможно… Я… Очень счастливый период в жизни был. Я всем говорил, что уезжаю, прощался со всеми, чтобы уже наверняка…, чтобы обратной дороги не было… А когда со всеми распрощался, я вдруг почувствовал себя привидением… неуязвимым. Меня уже никто не мог обидеть, ранить, задеть…, понимаешь. Хорошо! Или я вижу — у кого-то из друзей беда и помочь надо…, но от меня помощи уже не ждут и… не примут… от меня… Посмотрю, посмотрю, и а… а… а… (Машет рукой.) Понимаю, что так нельзя, а все… и успокоился… хорошо! Встречаешься с друзьями, и все не знают, как с тобой говорить: "Ты что, не уехал еще?" А в глазах у всех тревога и вопрос… к кому-то: "А мы почему не едем? Мы-то чё не едем?" И обида! Обида… часто… А мне хорошо. Всем, кого встречал, — плохо, а мне хорошо. Я понял… Например… Вот видел иностранцы на Красной площади… Ветер, холод, январь, снег колючий такой, минус двадцать градусов. А они такие забавные, щебечут…, в кепочках, в шапках с помпончиками… Я представляю, как кто-нибудь из них эту шапку покупал, там у себя, в магазине… Там сделали большой переполох, дескать, зачем такую теплую шапку покупать? "А наш Билли едет в Россию!" А продавец: "Да он с ума сошел…!"… А Билли доволен. Вот, ходит он, как… птица. Навертит шарф на шею… длинный, и ходит, смеется громко и фотографирует, фотографирует. Россию. И… не холодно ведь ему в курточке или пальтишке. А мы в шубах мерзнем, сутулимся, нос кутаем, бежим…, у перчаток пальцы пустые, руки в кулаки… холодно! Мерзнем! А они нет! Так вот, как только я понял, что уезжаю — перестал мерзнуть! Мороз-то уже не мой. Он меня не морозит. Подштанники не надеваю, иду в курточке — хоть бы что. Весело, понимаешь. Уши прихватывает…, конечно, но не давит, мороз не давит… Вижу — красиво! Русская зима — красиво! Не моя уже, чего мне… теперь…
Пауза.
А потом приехал туда… и… а там… понятно… А обратно-то — ещё хуже. Вообще кошмар.
Пауза.
Я боялся, что все рады будут, что я вернулся. Не мне. Рады будут тому, что вернулся, тому, что не вышло у меня ни хрена, что обломился… я… Кто-то и мне был бы рад, конечно… Но другим…понятно кому, я удовольствия доставлять не хотел.
Первый. Ты что-то быстро вернулся… Вот мы напились тогда! Это уму непостижимо! Ты виски привез… а закончилось все вообще… В каком году это было?..
Второй. Давно…, но мне и сейчас того же хочется…
Первый. Чего того же? Напиться? Так завтра же… договорились…
Второй. И напиться! И уехать! И быть привидением… Хорошо чтобы было… мне…, хочу. Чтобы хорошо было… Хорошо. Я все время уехать хочу! Просто уехать! Или, лучше сказать, — ЕХАТЬ! Даже в Челябинск, или Пермь, или Абакан. Туда приезжаешь — все говорят, у нас тут то, у нас тут се, преступность, дыра тут, плохо и т. д… А ты ходишь по городу, тебе тут быть — неделю, и…хорошо! Он, этот город, тебя не давит, понимаешь? Дышится легко! Только родной город давит… Всем! Местами детства, обязанностями, домом, знакомыми, записной книжкой, всем, а там — хорошо. Смотришь, как дерутся во дворе гостиницы, поганой, и только любопытно… А когда дерутся в твоем дворе или у остановки… твоей — жутко! Твое… мое, в смысле.
Молчат, долго.
Второй. Ничего, недельку переживу, втянусь, и нормально…
Первый. А поехали ко мне? А? Пока доберемся… Я по телефону поговорю, а потом как сядем!.. На кухне!.. Переночуешь у меня. Поехали.
Второй молчит.
Ну, смотри…
Второй. Я к тебе не хочу… Не то чтобы к тебе не хочу. Просто я твою кухню знаю… Знаю, что будем сидеть шептаться, потом забудем, заговорим громко, твоя зайдет на кухню в халате, будет жмуриться на яркий свет. Скажет: "Вы что, обалдели — уже третий час ночи…, совсем с ума сошли", и выйдет, а ты пойдешь к ней, чего-то будешь там пьяно извиняться, потом вернешься, скажешь: "Все нормально! Тока надо потише". Будем опять шептаться, курить в форточку, потом опять забудем, заспорим. Опять придет она, но говорить ничего не будет, просто зайдет, посмотрит молча и уйдет, ты опять к ней…, а потом сын твой придет…, тоже будет жмуриться…, попить придет… Опять шептаться будем…Нет, это не плохо…, даже хорошо…это… Просто я это знаю. Не хочу, извини… Ты чего смеешься?
Первый. Точно, так бы все и было… Как ты иногда можешь…
Второй. Я просто понял сейчас, что напиваться уже тоже не хочу. Потому что про это все знаю. Про… напиться.
Первый. А я наоборот. Вообще наоборот! Просто прямо… наоборот. То, что знаю, того и хочу. Как у детей — книжек много, а любимая одна… самая драная…, потому что по сорок раз в день, из конца в конец… Наизусть ведь… потому что любимая! (Разводит руками.)
Второй. Тебе хорошо! Ты как-то можешь… за какую-нибудь мелочь зацепиться, и тебе хорошо. Я давно замечал. Вот ты умеешь… как ты огурцом хрустишь! И мне сразу охота. Огурцы не люблю, просто так же хрустеть хочется. Или ты водку пьешь и как-то так крякнешь — аппетитно. Я так не могу. Ты чего смеешься?
Первый. Мне приятно просто. И знаешь, действительно… давай напьемся… завтра…а?
Второй. Я вот смотрю кино про… гражданскую войну, а там бандиты или анархисты пьют самогонку. Из таких больших бутылей…, здоровых, стаканами, мутную такую жидкость… и крякают так… Видимо, актерам весело бандитов играть… и мне всегда так хочется вот этой самогонки выпить… Я знаю, что такое самогон, — его не хочу. А хочу того, который там, в кино, с детства хочу. Да перестань ты смеяться! В самом деле…
Первый. Я тоже… мне казалось, что это должно быть что-то очень вкусное. Точно! Мутный такой, и бутылка такая… смешно… и ты, значит, тоже…
Второй. Ну… а чего смешного…
Первый. Просто я вижу, что теперь мне придется тебя уговаривать напиться.
Второй. Не надо мне этих жертв…
Первый. Да нет, я сам теперь хочу… В конце концов, им надо — они перезвонят. Так ведь?
Второй. Смотри, я уже не хочу… так что…
Первый. Нет, нет, решено, но только просто… для удовольствия, ладно? Без нытья.
Пауза.
Второй. Да пошел ты! Если ты считаешь, что я ныл, то иди, звони.
Первый. Погоди, погоди! Ты чего!.. Если пить, так пить, но не для того, что бы тебя лечить… Я не врач, понял. Ты… То едешь, то не едешь… То: "Оставайтесь здесь, я сыт по горло!.. Тут ловить нечего!" и т. д. Потом приезжаешь обратно, заваливаешь ко мне… ночью — и: "Я все понял… с иллюзиями больно расставаться… но только тогда становится видно!" и т. д. И надо с тобой пить… каждый раз.
Второй. Не было этого, я так не говорил! Такую пошлятину!.. Не ври, не ври! А… А если ты так это понял, то ты дурак, пошшшлый дурак.
Первый. А как тебя понимать?.. Откуда бы ты ни приехал — везде дураки, тупицы, педанты, извращенцы или вырожденцы. Не твои слова, что ли? То-гда чего ж ты туда так рвешься?.. Тебе же…
Второй. Какой же ты, однако…, одно слово — дурррак! Жизнерадост-ный дурак. Ты же все показно… Жизнерадостность твоя! Ты же ведь… хуже меня. Ты там просто трясешься от всего: "Как здорово! Ой-ой-ой, какая пре-лесть! Не может быть!" Стыдно же должно быть, хоть маленько.
Первый. Да, мне там нравится, понял! Нравится там… везде! Я так этим бельгийцам или каким-нибудь датчанам завидую. Вот он любит свой городиш-ко красивый. Красивый! Его любить можно. Вот церковь…, в ней его крестили, она красивая, чистенькая… Или кто-то родился в Барабинске и любит его…, но странною любовью, понял? Нужно столько всего сказать, чтобы тебя за идиота не приняли из-за того, что ты любишь этот город. Его же невозможно лю-бить… Это любить невозможно. Я просто в нем живу… и чего суетиться? Да! Жить в нем тяжело! И все… Хотя я и не в Барабинске живу… слава Богу. Но и там бы не сдох… бы…
Пауза.
Ты пойми! Для кого-то перебраться из Барабинска в Омск, например, большая мечта, проблема, переделка сознания и подвиг, чем для тебя уехать… на Луну… Я просто не могу тебе сильно посочувствовать в твоих переживаниях, потому что для парня какого-нибудь, который живет в какой-нибудь… Березовке, твои переживания — вообще космос… и нюни… космические…
Второй. Спасибо…. отлично!.. Мы вообще такие… других отлично понимаем! Всегда другого понимаем лучше, чем себя!
Первый. А как ты хотел?
Второй. Хотел по-другому, хотел, чтобы хорошо… это же понятно!
Первый. Ну, а если понятно все?… Тогда будем пить по-другому поводу…
Второй. Ты думаешь, мы будем с тобой пить?
Первый. Ха..х. А ты хочешь сказать, что не будем? А зачем тогда ты звал меня? Да так звал!
Второй. Только не для того, чтобы все это выслушивать!
Первый. А чего ты хотел, я не пойму?
Второй. Все, забудь, я тебя ни о чем не просил… Если хочешь, извини, хочешь?…
Уходят.
Зима
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Первый солдат
Второй солдат
Снегурочка
Красивый сказочный зимний лес, в небе звезды. По сказочному лесу проходит Снегурочка. Первый и Второй появляются. Они приезжают на лыжах, приползают или опускаются на парашютах — это не имеет значения. Оба одеты в белые маскхалаты, у них вещмешки и разное оборудование. Некоторое время занимаются своим делом.
Первый. Пальцы совсем не гнутся уже…
Второй. Ставь здесь. (Кладут вещи.)
Первый. Кошмар… а..а. а… ужас, какой холод.
Второй. Значит… уточняю инструкцию (достает небольшую карту), мы… вот… ччерт… ага, мы… вот здесь.
Первый. Перестань, а…, я знаю, знаю.
Второй. Послушай… я скажу… Инструкцию слушал я, в конце концов. Не спорь. По сигналу мы взрываем этот объект. Вот это основной рубильник, если не сработает, подключаем вспомогательный…
Первый. Это серьезно или опять учимся?
Второй. Погоди…
Первый. Нет… это опять тренируемся или серьезно? Меня только это интересует.
Второй. Не знаю…, но взрывчатка была настоящая вроде. Но какая разница… все равно будем здесь… до утра.
Первый. Нам хоть видно-то будет, отсюда…
Второй. Будет, будет, все увидишь… вон там.
Первый. Ну… и то ладно…
Второй. Давай… устраивайся, устраивайся поудобнее.
Первый и Второй занимают позицию.
Первый. Пальцы вообще не гнутся, деревянные.
Второй. Ага… сколько градусов, интересно. Ты недосмотрел?
Первый. Не-а, впопыхах… забыл.
Второй. Сегодня что-то уж слишком… холодно.
Первый. Не говори.
Небольшая пауза.
Второй. Что-то у меня вот тут, че-то… как-то, запыхался что ли… Болит. Ты не знаешь, что вот здесь?…
Первый. Где?
Второй. Здесь вот, вот тут вот. (Показывает.)
Первый. Здесь? (Смотрит, где соответствующее место у него.) Не знаю… почки… или…
Второй. Почки? Почки сзади, вот тут вот… А я вот где показываю.
Первый. А. а… здесь!.. Печень тогда… У тебя…
Второй. У меня там же, где и у тебя… Разве у тебя здесь печень? Вот, где печень…
Первый. Ну, тогда… я не знаю… ты сам знаешь, чего спрашиваешь?…
Второй. Странно, никогда не болело тут…
Первый. Может… селезенка?
Второй. Селезенка?… Селезенка, а где у нас селезенка?
Первый. Нууу…(Неопределенно осматривает себя.)
Второй. Нет, наверное, нет. Почему-то кажется, что не селезенка. Вот еще и селезенка у меня тут, где-то есть. Какого только фарша во мне нету… Вот тут как-то жмет… Болит… Может аппендицит?…
Первый. Аппендицит вот здесь. Это я знаю. У меня его вырезали.
Второй. Где?
Первый. Вот здесь!
Второй. А..а. а… Значит, не аппендицит…
Небольшая пауза.
Первый. Когда же тепло-то будет?
Небольшая пауза.
Первый. Даже не верится, что вообще когда-нибудь будет тепло… Иногда, в самый трескучий мороз, смотришь, как люди по улице идут, сутулятся. Мороз! Снег под ногами визжит… От автомобилей дым, пар… Дымка такая висит… ну, мороз!.. И не верится даже, что вот прямо по этой улице можно будет идти в шортиках, рубашечке, асфальт будет плавиться, жару будешь ругать…, пиво холодное…
Небольшая пауза.
Первый. Слушай… очень холодно…
Второй. Курить хочется.
Первый. Терпи.
Второй. Терплю.
Первый. Интересно, что лучше — мерзнуть или хотеть курить?
Второй. Ерунду не говори!.. Я и курить хочу, и мерзну… Очень хреново!
Первый. Да..а..а.
Молчат.
Первый. Сильно хочется курить?
Второй. Отстань.
Первый. Сильно?
Второй. Спасу нет!.. Уши пухнут.
Первый. Интересно, вот как хочется спать, я знаю, как хочется есть или пить, я понимаю. А вот как хочется курить — не могу себе представить. Вот скажи, как это — хотеть курить, а? Вот в каком месте хочется, каким местом, а?
Второй. Ну…у…у…
Первый. Ртом хочется или языком?…
Второй. Черт его знает… И ртом, и языком, и легкими… И…и… как сказать… и в голове что-то тоже… как-то, и рука хочет сигарету держать…, и губы…, да весь я хочу курить, весь! (Трет рукой губы.) Главное, у меня же есть сигареты!
Первый. Ты с ума сошел!.. Нельзя!
Второй. Да знаю я, знаю. Просто, когда сигарет нет, тогда легче, как-то понятнее. Нету и нету.
Первый. Я все равно не пойму. Иногда выпьешь, возьмешь сигарету, если в компании, и пускаешь дым, не взатяжку…, потом во рту кисло, гадко…
Второй. Нее. е… Курить — это здорово, мне нравиться, я не брошу! Курить — это… я не знаю…, это… так, это ну… это… Вот ты позавтракал вкусно, в воскресенье, как ты любишь, я не знаю…, уже позавтракал, и под конец еще маленько кофе налил себе, и закурил. И чтобы можно было курить… свободно…, не в подъезд выходить, не на балкон, не в туалете, а вот так… свободно…, это просто так хорошо… (Делает жест рукой.) Или ты наелся мяса, острое какое-нибудь, вкусное…, шашлык какой-нибудь…, летом, у костра…, потом выловил уголек из этого костра, от него прикурил, откинулся так и куришь… Или понервничал — берешь новую пачку хороших сигарет, медленно открываешь пачку, понюхал сигареты, достал одну, пальцами помял, хорошей зажигалкой щелкнул — это все… понимаешь, все! Или дождь, а ты стоишь где-то в укрытии или у окна… открытого и…куришь, и дым пускаешь туда… в дождь…, здорово. Или в ванне, пьяный, лежишь в теплой ванне и куришь, тебе в дверь стучат, а тебе… Куришь!.. Или сигарет нету, ты ищешь, ищешь по дому, идти за сигаретами лень, и вдруг, как выстрелит…, вспомнишь, что в кармане куртки с осени, возможно, лежит…, раз руку в один карман — нету, в другой — пачка…, радость!.. Неее. е…,… курить вообще… хорошо!
Небольшая пауза. Второй усмехается.
Первый. Чего?
Второй. Да..а. а… Перед вечеринкой какой-нибудь купишь хороших сигарет, угощаешь всех напропалую, потом утром проснешься и во рту… ужас…, голова… ну, понятно, и давай по пепельницам лазить, найдешь пару скрюченных, твердых бычков, которые пожирней… Вот у них вкус… это что-то!.. Но курить-то надо, а в такое утро, после вечеринки в смысле, очень надо… курить… (Достает сигареты.)
Первый. Ты с ума сошел!
Второй. Я понюхать только…
Первый. А..а..а..
Второй нюхает пачку, потом достает сигарету и нюхает ее по всей длине. В это время сзади подходит Снегурочка, в очень красивом наряде и сама очень красивая, машет рукой; падает цветной, блестящий снег.
Первый. Красота какая!..
Снегурочка уходит.
Второй. Как же мы до утра дотянем?… До утра…
Первый. Какое до утра…, нас заберут после рассвета…
Второй. Я и говорю, как мы дотянем…
Первый. Ничего…, взорвем нашу…эту игрушку, и можно будет не сидеть, как зайцы, тут…, разомнемся, может, костерок сложим… Ужас… как холодно. (Смотрит вверх.) Боже мой, какая красота, надо же, какие большие. (Поднимает руку вверх.) Так, ну, это понятно, это Большая Медведица, у нас дома она не здесь, а вот здесь, ага, а где у нас Малая…, где она у нас, так, так…
Второй. Вот она.
Первый. Точно, смотри-ка, а я думал, что она должна быть где-то здесь… Смотри, как вон та мерцает, то красная, то синяя.
Второй. Они многие мигают…
Первый. Ты посмотри…
Второй. Чего…
Первый. Сегодня все видно. Можно созвездия изучать,… вот жаль — я не знаю созвездий,… они сегодня… ну, прямо как на карте…
Второй. Поэтому так и холодно…, небо ясное.
Первый. А снег откуда, интересно, — на небе ни облачка…
Второй. Знаешь, мне… все равно…
Первый. Да ты посмотри, какие звезды, так светло, хоть читай, смотри, даже тени есть, ну надо же…
Второй. Не лучшая ночь для таких затей, как наша.
Первый. Да… мороз… Надо было с собой чего-нибудь взять почитать.
Второй. Надо было спирту или водки взять… почитать. (Качает головой.)
Первый. Я пошутил, я… в смысле — ночь светлая, и все… Я читать не особенно… Пальцы совсем того… (Греет пальцы.)
Молчат.
Второй. У нас в школе учительница такая была, что я после нее вообще читаю книги… как-то с трудом… какое-то это было издевательство… блин… Вот «Тарас Бульба», помнишь?
Первый. Ну.
Второй. Чего ты помнишь?
Первый. «А поворотись-ка, сынку…» помню.
Второй. «Какой ты смешной…», да?
Первый. Кто?
Второй. А. а… (Махнул рукой.) Ты сам. «Тараса Бульбу» читал?
Первый. С ума сошел?! По программе… в школе, да и то не читал, делать мне было нечего!..
Второй. А вещь хорошая — «Тарас Бульба». Только после школы это читать никто не будет. Все, что в школе по программе проходили, — все, капец! Никто этого не читает. Все — «это великая, там, классика, это… оо»… и все! Кто читал «Отцы и дети» после школы или… «Сердце Данко»? Да никто, никто!
Первый. А я и в школе это не читал.
Второй. Да я тоже… иногда… кусочек для урока…, вот получается, значит, вообще эту классику не читают, вообще. Во!.. А я вот перечитал случайно, делать было нечего, и попалась мне на глаза книжечка, валялась — «Тарас Бульба». Детская книжка.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |