Кудеяр, потеряв часть бороды, наконец, отцепился от Альбертика, затем мастерски влепил ему приличную затрещину и культурно выругался.
– Наглый молодой человек, вы пьяны!
А хозяйка отеля подталкивала пьяненького Альбертика к входу в отель.
– Пойдем, я тебе покажу, с кем я была сегодня ночью. Ты с Бородой ошибся, это не он.
Когда они вошли в холл, им навстречу вышел улыбающийся Авто Сашаевич.
– Вот с бухгалтером и с ним я считала баланс до утра, – объявила она жениху.
Альбертик недоуменно смотрел на директора отеля протягивающего в приветствии руку. Он презрительно сплюнул себе под ноги.
– Ты была с этим старым орангутангом? И ты хочешь, чтобы я тебя к нему ревновал? Да из него песок сыплется. Чего ты мне сразу не сказала?
– Как не сказала?.. Сказала!
– А в доме, в спальне кто был?
– Вот! – счастливая хозяйка отеля вытолкала вперед Данилу, стоявшего скромно в уголке. – Врал, что круглый сирота, а у самого есть отец и мать. Представляешь, он, дурачок, приревновал своего папашу ко мне.
– А где его отец, я хочу на него посмотреть.
– Ты его только что за бороду таскал.
Оскорбленный Авто Сашаевич посчитал, что ему пора вмешаться и восстановить свою пошатнувшуюся репутацию и честь. Для этого он выбрал не самый верный путь. Одним выстрелом он решил убить двух зайцев, щелкнуть по носу врунишке Даниле и осадить самонадеянного жениха. Он объявил во всеуслышание.
– Данила, этот мальчик, не мой сын.
– А чей? – спросила удивленная хозяйка отеля. Рассказ Данилы подтверждал совершенно посторонний человек.
– Ничей. Он сирота приблудный. И мать, Анна Николаевна, – не его мать, – заявил Авто Сашаевич.
Хозяйка отеля поискала глазами Данилу и спросила:
– Это правда?
– Правда, – подтвердил тот.
Зря старался Авто Сашаевич. Кроме Кудеяра-Бороды и хозяйки отеля на его слова никто больше не обратил внимания. Ревность жениха, подогретая винными парами, искала совершенно другой объект, родословная Данилы его совершенно не интересовала. Он понял, что не того поймал за бороду.
– А где же тогда твой жалкий актеришка? – спросил он хозяйку отеля.
– Может, сначала перед одним извинитесь, а потом начнете другого искать? – спросила его подошедшая Анна Николаевна. – Иван Иванович, вам не было больно?
Лучше бы она не спрашивала. Ухоженная до инцидента толстовская, смотревшаяся лопатой борода Кудеяра торчала в разные стороны.
– Ради чужого счастья я готов жертвовать собою.
Авто Сашаевич снова подошел к нему:
– Не нужны здесь жертвы. Идите, пожалуйста, к себе в номер, не путайтесь под ногами. Видите, производственные вопросы решаем, – он постарался смягчить свое враждебное замечание.
Счастливая хозяйка отеля снова поискала глазами Данилу. С виноватым видом он стоял в стороне. Благодаря его ненужной инициативе завтра Авто Сашаевич со всем семейством мог оказаться на улице. Ищи тогда где-то пристанища, ищи работу. Нужно было срочно восстанавливать утренний статус-кво. Данила пошел к выходу из отеля. Анна Николаевна заметила его движение и приказала:
– Дети, а ну-ка сейчас же в номер.
Но было поздно. Данила успел выскользнуть за дверь и юркнул в ближайшие кусты. А пьяненький Альбертик, сознавая силу молодости и власти над хозяйкой отеля, куражился. Не так уж он был и пьян, как хотел показать окружающим.
– Кто у тебя был в спальне, сознавайся?
– Я же тебе сказала, – висла у него на плече хозяйка отеля, – мальчик вот тот был, что сейчас вышел на улицу. Сирота, он искал под моей кроватью своего отца.
– Сирота искал отца?
Как ни был пьян Альбертик, но даже он, в отличие от влюбленной хозяйки отеля, сообразил, что сироты не имеют родителей. Они уже вышли на освещенную площадку перед отелем. Хозяйка искала глазами Данилу.
– Ключи у него вытащи, ключи от машины отбери, – из кустов раздался знакомый шепот.
Хозяйка отеля обняла за талию свою ненаглядную пассию и незаметно стала лазить по карманам. Раздался характерный звон ключей. Она спрятала их в свою сумочку.
– Ах, так ты отбираешь у меня машину? Не отдам, – Альбертик оттолкнул хозяйку отеля и скрылся внутри ярко-красного подаренного ему автомобиля «Альфа Ромео». Когда влюбленная хозяйка, растерявшаяся от его прыти, попробовала открыть дверцу, у нее ничего не получилось. Альбертик защелкнул изнутри замки.
– Пусть посидит, протрезвеет малость, тогда поговорим, – вышел из кустов Данила.
– Ты же ему объяснишь, что был у меня в спальне под кроватью? – спросила его разъяренная хозяйка отеля.
– Объясню, если вы не уволите Авто Сашаевича.
Она, видно, забыла про давешнюю угрозу и даже встряхнула головой, вспоминая о чем идет разговор.
– Да пусть работает, мне не жалко.
– А не обманете?
– Где я еще таких дураков найду, чтобы по двадцать четыре часа в сутки бесплатно вкалывали?
Железный довод успокоил Данилу. Он снова пошел к кустам. Хозяйка отеля без умного советчика, видно, чувствовала себя не в своей тарелке. Она остановила Данилу.
– А ты… это… насчет усыновления не пошутил?
– Нет.
– Я, пожалуй, согласна.
– Тогда в конкурсе вместе с другими будете участвовать.
Хозяйка отеля стояла с открытым ртом. В ярко-красном автомобиле опустилось стекло и высунулось недовольное лицо Альбертика. Он требовал внимания к своей персоне.
– Ты с кем это там разговариваешь?
– Сынок вот не хочет мать признавать.
– Чей сынок?
– Пока не твой, а мой.
– Так это он под кроватью был?
– А кто же еще?
Хлопнула дверца автомобиля. Появление законного малолетнего наследника всех богатств хозяйки отеля протрезвило Альбертика в один миг. Данила ломал ему всю игру.
– Откуда он появился?
– Неважно.
– А как же я?
– Ты здесь ни при чем.
– Да, но подожди, он же тогда становится хозяином и казино, и отеля, и дома, и всех твоих денег?
Воистину, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Альбертик уже пожалел, что ляпнул лишнее. Мысли всегда надо держать при себе, тем более потаенные. Он дал задний ход.
– Меня совершенно не интересует твое богатство, мне нужна только ты.
– Я так и указала в свадебном контракте на всякий случай – любовь отдельно, котлеты отдельно.
– Да, но…
– Что-то не так?
Альбертик подошел к роскошному автомобилю «Альфа Ромео» и вдруг со всей силы пнул его ногой. Раздался его визгливо-гневный крик.
– Ты, старая каракатица. Ты думала, что я в тебя влюблен? Ошибаешься, дорогая. Никому ты не нужна, кроме как своему старому актеришке. Я, прежде чем к тебе подъехать, навел справки, сколько ты стоишь. Да у меня сейчас на примете есть девица побогаче раз в десять, чем ты, и моложе тебя… «Альфа Ромео» она мне купила… Да я завтра, чтобы ты знала, на «роллс-ройсе» буду ездить… А сегодня я вообще не пил, если ты хочешь знать, только рот коньяком сполоснул… Любовь… В гробу я видал твою любовь, в белых тапочках. На двенадцать лет старше, а туда же… Любовь. Тьфу, дура.
Из кустов снова вышел Данила. Только на этот раз у него в руках был металлический прут.
– А ну пошел отсюда, подлец, пока я тебе череп не проломил. Учти, меня судить не будут, я малолетний.
Он грозно надвигался на визжащего Альбертика.
– А этот сынок, – несостоявшийся жених показал хозяйке отеля на приближающегося Данилу, – еще шустрей меня будет. Во, молодец, жениться не может, так в приемные сыновья набивается. Какие конкуренты подрастают, а?!
Альбертик не стал проверять серьезность намерений защитника Данилы и, сплюнув под ноги, зашагал прочь. Настроение удаляющегося жениха было великолепное, он насвистывал веселый марш.
Глава XVIII. Она застрелится?
Настя с Максом и Анной Николаевной наблюдали разыгравшуюся трагедию со своего балкона. Когда альфонс Альбертик скрылся вдали, хозяйка отеля, ничего не замечая перед собой, скрылась в темной аллее. На пороге номера как из-под земли вырос Данила. На него сразу накинулись со всех сторон.
– Ох, и фантазер же ты, Данила, – начала корить его Анна Николаевна.
– Дурак он, а не фантазер.
– Стратег вшивый.
– Как ты мог сказать, что он разбился на машине?
Но Данила не обращал внимания на критику. Он обеспокоенно смотрел на Анну Николаевну.
– У нее пистолет с собой.
– Господи, только этого не хватало. Сидите в номере, и чтобы ни-ни, – воскликнула Анна Николаевна выскакивая в коридор.
Настя посмотрела на Данилу.
– Как ты думаешь, она застрелится?
– Со стыда не стреляются, – убежденно заявил он.
– Да не со стыда, а от любви.
– Чего ей стреляться, причин не вижу. Если у нее была любовь, то она при ней осталась, никто ее не отнимал. Хочет, пусть с нею живет, а хочет, пусть выкинет. При ее деньгах такой любви здесь, на Черном море, она завтра еще двадцать штук купит.
– Я тебя не про такую любовь спрашиваю!
– А про какую?
– Про настоящую.
– Про ту, что в книжках пишут?
– Да.
Данила серьезно посмотрел на подружку, пожевал губами и тихо проговорил:
– Рано тебе еще рассуждать про любовь. Вон, смотри, все коленки ободранные, а туда же, лезет, настоящую любовь ей подавай, а эта что же, по-твоему, не настоящая?
– Нет, не настоящая.
– Почему, объясни, – присоединился к их разговору Макс.
– Настоящая любовь бывает бескорыстной, а за деньги – это не любовь. И потом она старше его на десять лет, – убежденно заявила Настя.
– А поэтому сделаем вывод, – обрадованно сказал Данила, – раз не было никакой любви, а сплошной расчет с одной и другой стороны, никто не застрелится. И не мечтай. Пошли погуляем, заодно Анну Николаевну найдем.
– Вечно переполошишь сначала, а потом все оказывается наоборот, – разочарованно заявила Настя.
– Гм… а ты хотела, чтобы она застрелилась?
– Ничего я не хотела.
– Может, Гарика позовем? – спросила Настя.
Данила расхохотался.
– Нельзя, его только что выпороли, тоже, между прочим, за любовь.
Настя обиженно надулась.
– Неправда.
Данила оседлал любимого конька.
– Во, Макс подтвердит, только что крики неслись из конца коридора.
Настя чуть не плакала.
– Гарик кричать не будет.
– А он специально орал, чтобы все знали, что он за любовь настоящую страдает.
Конечно, после этих слов Настя не захотела оставаться с ними в номере. Она их сама вытащила на улицу. Настенные часы в холле показывали первый час ночи.
– Сейчас последний танец объявят, пойдем посмотрим, – предложила Настя. Она втайне от своих друзей хотела увидеть Гарика. Неужели прав Данила и его выпорол отец? А Данила шел и вслух развивал тему любви:
– Как говорил древний философ Спиноза…
– Насчет Спинозы ты бы помолчал, – перебил его Макс.
– Не хотите Спинозу, не надо. Другой философ из Древней Греции – Аристотель как-то сказал…
– Любовь зла, полюбишь и козла, – вставил ехидную реплику Макс.
– Любовь – не картошка, не выкинешь в окошко, – поправила его Настя.
Данила отрицательно покачал головой:
– Нет, он сказал: «Что у кого болит, тот о том и говорит». А отсюда делаем выводы. Раз ты, Настя, цепляешься ко всем целый день с любовью, значит, кто-то тебе дюже пондравился, – Данила специально исковеркал последнее слово. – Вот только вопрос: кто?
– Дурак.
– Может, и дурак, я не спорю. У тебя своеобразный вкус.
Данила счастливо захохотал, потому что впереди, перед танцплощадкой, увидел Анну Николаевну и хозяйку отеля. Они смотрели на последние кружащиеся пары. Подходить к ним близко они побоялись и остановились неподалеку.
– Живая, я что говорил, – удовлетворенно заявил Данила. – Не успела еще Альбертика забыть, как ее потянула на танцы. А ты говоришь – любовь, любовь. Вот тебе и любовь.
И правда, Анна Николаевна с хозяйкой отеля поднялись на танцплощадку и остановились прямо напротив человека-оркестра. Когда музыка стихла, он объявил, что вечер танцев на сегодня закончен, но:
– Уважаемые дамы и господа! Сегодня я в первый раз исполню песню собственного сочинения, написанную мною в далекие студенческие годы, когда я играл в массовке провинциального театра, посвященную Анастасии.
– А кто автор слов? – послышался вопрос.
– Автор – Пархоменко Вадим – это я.
Заиграла нежная музыка. Человек-оркестр красивым голосом запел:
– Ты давно мне снилась, полночью бледна.
Я твой добрый витязь, русская княжна.
Нынче, дорогая, я влюбленно тих.
Дань у ног слагаю свитком дней моих.
И старинным ладом песню я пою.
Ты моя услада в северном краю.
Занесен над нами месяца бердыш.
Ты же, нежась снами, безмятежно спишь.
Мрак зарей обметан, пенны зеленя.
Угощала медом милая меня.
Пусть мечты не сбылись, встреча не важна.
Ты мне полюбилась, нежная княжна.
Когда прозвучал последний аккорд, на Настю было жалко смотреть. У нее из глаз текли слезы.
– Ты чего, – забеспокоился Макс.
– Пондравилось, – подковырнул улыбающийся Данила.
Он уже летел поздравлять автора. Однако он не был первым. Рядом с человеком-оркестром стояли хозяйка отеля и Анна Николаевна. Грустными глазами смотрела хозяйка на человека-оркестра.
– Ты эту песню мне посвятил? – спросила она.
– Тебе, Анастасия.
– А когда она была написана?
– Слова – когда мы с тобой расстались, а музыка недавно.
Человек-оркестр смотрел на нее влюбленным взглядом. Хозяйка отеля Анастасия молча перебирала клавиши синтезатора.
– Горе ты мое, горе…
– Я тебе эту песню даже под дверь подсунул в шестнадцатый номер сегодня утром. Так и надписал на письме: «Пархоменко – Анастасии». Ты не получила? – спросил человек-оркестр.
Хозяйка отеля грустно смотрела на него.
– Наверно, я уже съехала к тому времени. Расчеты проверила и съехала.
Анна Николаевна, почувствовав деликатность ситуации, потянула ребят за собой.
– Приходите завтра, – пригласил их человек-оркестр.
Рядом с ним молча стояла хозяйка отеля «Принцесса Черноморья». Вечер танцев закончился.
Глава XIX. Они поженятся
Задумчивые, они возвращались к себе в номер. Первой заговорила Анна Николаевна.
– Как странно жизнь устроена. Человек ищет счастье за морями, а оно вот тут рядом лежит – нагнись, подними.
– Это мой друг, – объявил Данила.
– Хороший у тебя друг.
– А эта Настаська…
– Анастасия.
– А эта Анастасия нашла себе Альбертика и…
– Не смей обсуждать дела взрослых. Завтра чтобы от меня ни на шаг, – одернула Данилу Анна Николаевна.
Бесполезно. На Данилу где сядешь, там и слезешь. Довольный, что вышел сухим из воды и никто его не ругает, он продолжал болтать:
– Гм, нам письмо подсунули под дверь, где оно? Макс, ты не видел?
– Нет.
– А ты чего молчишь, Настя?
– Не видала я никакого письма, отцепись от меня, репей.
– У, злючка, и спросить нельзя.
Данила скосил хитрые глаза в сторону своей подружки.
– Гм, знакомый мотивчик: «Звезды. Нежная княжна… слышит песню про усладу». Макс, как у тебя там было дальше?
– Я не помню, – не поддержал его дружок.
Они начали догадываться, что письмо было получено. Уж очень все сходилось, и отправитель – Пархоменко, и получатель – Анастасия. Если отбросить отправителя и получателя, то получалось – Пархоменко Анастасии, то есть их подружке Насте.
– А мы ведь три рубля не отдали Гарику, – вспомнил вдруг Данила – За кошелку винограду.
Дождался он. Настя начала барабанить кулаками по его спине.
– Толстокожий. Когда ты только уймешься.
Данила отбежал в сторону и, хохоча, крикнул:
– Вот посмотрите, они поженятся.
– И тебя усыновят, – поддела его Настя.
Вдруг Данила задал неожиданный вопрос Анне Николаевне:
– А кто Кудеяр Иван Иванович, что он по жизни делает?
Анна Николаевна улыбнулась доброй улыбкой:
– Он хороший человек. Предложение мне сделал: работать воспитателем в детском доме. Он директор детского дома.
Данила остановился как вкопанный, а потом срочно отозвал в сторону Макса и испуганно зашептал ему на ухо:
– С этим придурком Бородой-Кудеяром надо будет что-то делать.
– Сам придурок. Завтра придумаем.
Но придумывать ничего не пришлось. Когда они вошли в холл отеля, им передали телеграмму от Настиного отца, в которой он извещал о своем приезде. Данила удовлетворенно вздохнул.
Они вошли в свой номер. Настя заперлась в ванной и решила умыться. Лицо ее всю дорогу от танцплощадки пылало краской. Она скинула с себя платье и надела халатик.
И вдруг неожиданно во внутреннем кармане что-то зашуршало. Она сунула руку в карман и вытащила то замечательное, полученное утром стихотворение. Господи, как же она забыла, что халатик у нее имел потайной карман! Там и было спрятано письмо. Но как теперь сознаешься? И так почти проболталась. Она открыла дверь и, пробежав к себе в комнату, мышкой нырнула в постель, прижимая к груди заветный листок бумаги.
Даже чужое письмо ласкало ей душу. А что будет, когда она получит свое?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |