- Ну, так я их выложила утром, совсем заледенели! Сказала же, как проснешься, отвари!
Молодой человек покаянно опустил голову. Мы вышли на крыльцо. В сентябре к вечеру уже холодало - парень отдал пассии свою осеннюю куртку. Не смотря на то, что ужасно хотелось вернуться домой, выгулять Чару и завалиться спать, я молча пошла за парой по проспекту. Они направлялись к малосемейке, по пути зайдя в один из ларьков за двумя банками пива. В подъезде оказались лишь к половине двенадцатого. Так и не поняли, что за ними следили. Я выкурила сигарету и обогнула дом, подсвечивая дорогу мобильником. Вишневый внедорожник стоял в том же ряду машин, что и в прошлый раз. Я сфотографировала номер. A779 AA 77.
"Динамит" не был готов к моему раннему прибытию. Парковка, как и большинство залов в шесть утра, пустовали. Я не стала раздеваться, заняв позицию у стола "бабы Наташи", чтобы не пропустить заинтересованное лицо. В десять начался час-пик. Первым подошёл Радион. Мы обменялись некоторыми новостями. У заведующего кафедрой начался новый учебный год и ходить в зал он обещал чуть реже.
- Сегодня до обеда, завтра вообще не смогу, - сказал.
- Понятно.
Через два часа баба Наташа вежливо намекнула, что пора бы идти заниматься. Я открыла шкафчик дубликатом и начала переодеваться. Городской не держал внутри никаких мало-мальски информативных вещей: лишь снаряжение. Полная противоположность Радиону, в шкафчике которого, я видела даже дезодорант с шампунем.
- Кто проснулся, перевернулся, всех фашистов распугал?
Теплые мужские руки оторвали меня от созерцания шкафчика: ещё одетый Дмитрий притянул меня к себе спиной и лихо поцеловал куда-то в шею. От него пахло кожей, свежестью и кокосовым ароматизатором. Приехал на машине.
- Жди, переоденусь.
Мужик выглядел бодрее, чем обычно. Должно быть, что-то произошло.
- Хочешь, пообедаем в столовой сегодня? - спросила, всматриваясь в его лицо.
- Конечно, - и глазом не повел.
Слово "столовая" его не отпугнуло, наоборот - вызвало улыбку. До четырех часов мы провозились на скалодроме, потом разошлись по душевым. Дмитрий собственноручно надел мне на голову шапочку.
- Спасибо, - нахмурилась.
Аксессуар, судя по всему, так сжал время моего мытья, что я подошла к раздевалке первой. Аккуратно высвободив волосы, решила воспользоваться случаем и заглянула в карманы его кожаной куртки. Бумажник. Орбит мятный. Пятьсот рублей. Мобильный. Баунти. А, вот и ключи. Я вытащила связку из кармана и рассмотрела на свету. Карта ключ от домофона совсем как у регистраторши. Что бы ни произошло, юрист в любом случае жил в квартире.
- Готова? Пошли.
На кассе Дмитрий предпринял попытку вытащить бумажник, за что получил шлепок по рукам:
- Я приглашала!
Юрист замер с выражением полной потерянности на лице. Сто семьдесят рублей - набрали жрачки как на пир. Расплатившись, я взяла наш поднос и двинулась к свободному столику. Некоторые время Дмитрий пялился на выбранную им же тарелку борща. Одна мысль сменяла другую. Так он будет есть?
- Сегодня особенный день, - сказал задумчиво, взяв ложку в руку.
- Почему?
- Узнаешь.
Я молча наблюдала как он ест. Не манерно и почти по-домашнему: мужик не оттопыривал палец, когда пил, не резал котлету ножом, не стеснялся запихнуть в рот большой кусок мяса. Я сама не поняла, зачем решила продолжить любование, когда у него закончилась еда. Что-то было в этой картине, что хотелось наблюдать и дальше.
- Вот, - отодвинув тарелку с недоеденным пюре, - Не могу больше.
Как и тогда в "ТинТо", городской просто доел за меня.
- А компот не хочешь?
- С удовольствием.
Я сделала последний глоток и придвинула стакан мужику. Он приложился именно к тому месту, где были мои губы. Из Динамита мы вывалились едва живые - любование городским закончилось тем, что аппетит разыгрался и у меня самой.
- Погуляем? - спросил, - Ещё светло. Разомнемся.
- Может, подбросишь до центра и мы уже там походим? - предложила, держась за живот.
Дмитрий пожевал щеку с какую-то секунду и согласно кивнул. К автомобилю я подходила, почти крадучись.
A779 AA 77.
- Всё в порядке? - открыл дверцу.
Я ещё долгое время смотрела на заднюю часть кузова. Значит юрист жил где-то там. Возможно, не в малосемейке, а в соседнем доме? Не велика разница - весь район в девятиэтажках. Одна "краше" другой - стены исписаны граффити до уровня второго этажа, вечный запах из мусоропровода и группы выпивающих городских. С ума сойти. Он ведь зарабатывал не меньше пятидесяти тысяч, должен был иметь возможность снимать достойное жилье: с чистым подъездом, консьержкой и даже охраной. Я поежилась. Неужели прятался от братков в этих подворотнях? Не так уж это легко, когда на тачке номер серии "ААА". Во дворе было, несомненно, темно, но его давно бы вычислили.
Внедорожник заехал в небольшой зал гаражного типа. В стёкла тут же ударила вода. Дмитрий заглушил мотор и заблокировал двери:
- Пятнадцать минут и поедем.
Автомобиль облили какой-то белой массой, из-за которой стало совсем темно. Часы показывали четыре часа, двадцать семь минут. Рабочие в оранжевой одежде периодически показывались между просветами моющей массы и воды.
Городской откинулся в кресле и тыкал пальцами по дисплею сенсорного телефона.
- А сколько стоит помыть машину? - спросила.
- Кузов в районе трёхсот. А там уже в зависимости от тщательности.
- И часто ты её моешь?
- Пару раз в месяц. В нашей большой стране действует экологический закон, запрещающий мойку автотранспортных средств в неустановленных местах.
Сегодня был мой счастливый день. Будь у него дом, наверняка бы мыл машину сам. Я не могла не задать этот вопрос, когда были все предпосылки:
- Ты живешь не в частном доме?
Юрист перестал печатать и тупо уставился на телефон. С минуту я даже думала, что он не расслышал моих слов.
- Это имеет какое-то значение?
Значение имела его реакция. Ведь городской мог согласиться. Согласиться и ухмыльнуться, перечисляя все плюсы своей берлоги. Возможно, даже позвал бы на ночь, хваля возможности домашнего кинотеатра или ещё какой-нибудь продвинутой лабуды. Но он ответил вопросом на вопрос.
- Нет.
Неужели у него действительно не было "нормального" жилья?
Остальные десять минут я тщательно изучала работу мойки. Персонал действовал от верха до низа: крыша, стёкла, капот, двери, бампера, колёса. Когда мойка закончилась, Дмитрий оторвался от телефона, вылез и обошёл автомобиль. Указал на зону между капотом и дверью. Расплатился, пока машину домывали. Оказывается, мы почти не отъезжали от Динамита.
Центр города выглядел по-особенному живо. Солнце ещё не успело сесть. На площади перед музыкальным театром расстилалась целая обитель семейного отдыха: дети катались на машинках, подростки прыгали на батутах, в то время как родители сидели у фонтана, моча руки и лицо. Мы вышли недалеко и двинулись через мост в центр. Нам на встречу прошла не одна влюбленная парочка со сладкой ватой, от вида которой хотелось закрыть глаза: слишком плотно мы поели в столовой. Дмитрий шел уверенно, засунув руки в карманы, его взгляд ни на чем не задерживался. Оно и понятно, всю жизнь здесь прожил. Рядом с набережной, на той стороне дороги, стояло интересное белое здание - небольшое, с неровной современной крышей. Я часто видела его в окно, но никак не могла понять, что здесь находилось: окна были затемнены.
Когда закончился исторический центр и начались старые предместья, мы воспользовались переходом и двинулись обратно. Городской молча шел рядом, заставляя задумываться, а почему мы собственно молчим. Может, он что-то говорил, а я не заметила? Когда мы проходили мимо павильона со странной крышей, я решила приблизиться и прочитать, что написано на двери.
- Стой, - Дмитрий неожиданно взял меня за плечо и кивнул на пустую лавочку. - Жди тут.
Может, там был туалет?
Я уже порядком утомилась, поэтому присела. С расстояния нескольких метров прочитать вывеску было затруднительно, но подниматься не хотелось. Дмитрий лихо забрался на крыльцо, перепрыгнув через три ступеньки. В след за ним зашли несколько женщин, которым юрист даже не удосужился придержать дверь. Я вытянула ноги вперёд и запрокинула голову. Боже, во что вляпалась? Гуляю с городским юристом, которому год назад чуть не выпустили мозги в поселке. Принимаю его ухаживания. И с какой целью, спрашивается? Наиграется и бросит. А если живёт в малосемейке все вообще шикарно: одной причиной больше связывать жизнь с женщиной хорошего достатка. Ну, или хотя бы со средним классом с собственными квадратными метрами. Возможно продолжительные, но ни в коем случае не серьезные - единственные отношения, которые могли нас связывать. Его городскому менталитету, это должно быть, казалось очевидным и само собой разумеющимся. Я же корчилась в душе. Упрямый и с подвешенным языком, убедить его в существовании других взглядов на вещи вряд ли получится.
Встав со скамьи, я вытащила Пэлл Мел, но подвела зажигалка. По проспекту проходили женщины, вероятнее всего, не курящие. Оглядевшись по сторонам, я отбежала за угол к ларьку "24 часа". За двадцать рублей мне продали зеленую пластику, сделанную в Китае. Ну, во встречах с таким мужиком как Дмитрий были и свои плюсы: он был красивым, сильным, состоятельным и умным, какой женщине бы не понравился? Я не могла сказать "нет" Андрею тогда, потому что посчитала его эталоном спутника жизни в сравнении с гопниками из Любинского, теперь о спутнике речь не шла. Дмитрий просто хотел приятно провести время и судя по закрытой теме жилья, посудомойщица ему не требовалась, как и няня для детей. Но хотела ли я, приятно и без обязательств, провести время? Одну ночь, неделю, месяц?
Закусив сигарету, я вышла из-за угла, надеясь, что не задержалась. В последнее время навалилось слишком много работы. Трудоголизм сопровождал меня на протяжении всей жизни, но в Омске начинал действовать губительно. Хороший секс с привлекательным мужчиной, которому ничего другого и не надо? Ну, мой ответ - скорее да, чем нет.
Скамейка была пуста, как и крыльцо магазина. Я выкурила сигарету и бросила окурок в урну. Автомобиль юриста стоял через дорогу у площади. Вероятнее мне следовало зайти внутрь, прошло как-никак минут двадцать...
- Кира!
Неожиданно появившийся городской заставил меня развернуться. Запыхавшийся после пробежки, он остановился передо мной, уперев руки в колени.
- Что случилось? - убрала с его головы тополиный лист. - За тобой гонятся?
По дороге на зеленый шла женщина с коляской. Несколько парней распивали пиво под деревом, дети у ларька с мороженным... Вдали несколько фигур выглядели подозрительно, но ничего более.
- Кира...
Надо признать, что произносить моё имя с придыханием у городского уже вошло в привычку. Он отдышался и через полсекунды мне в лицо уткнулись белые лепестки. Юрист откуда-то взял букет из трёх белых роз. Цветы были свежие, с влажными ровными листиками.
- Кира, я уже думал... - Дмитрий обнял меня одной рукой, другой вжимая цветы мне в грудь, - Думал, ты слиняла.
Его теплое дыхание щекотало мне ухо. Я сильно вжала шею в плечи. Из павильона со странной крышей вышли несколько женщин с горшками и молодой мужчина с упакованным букетом. Стрелки-указатели на соседних зданиях вещали - "Магнолия: салон цветов". Только почему розы белые? В фильмах всегда дарили красные.
Я двинулась дальше по улице, утягивая за собой, как прилипший репейник, Дмитрия. Мы прошли несколько салонов мобильной связи, обувных и одежных магазинов. Цены в центре, по старой привычке казались мне неприемлемыми, хотя заработок уже позволял периодически баловать себя. Юрист, чуть не вывернул шею, рассматривая что-то на витрине "Вестфалики". Я дала ему возможность приглядеться, "припарковавшись" напротив. Взгляд городского впился в осеннюю коллекцию кожаных сапог "а ля вестерн". Как у женской, так и мужской модели присутствовало несколько ремешков через подъем и куча заклепок на берцах. Чёрные и дорогие. Я утянула мужика, прежде чем он, потянулся бы к бумажнику. Со стороны набережной доносилась громкая музыка. Мы перешли через дорогу и спустились к толпе. Вдалеке поставили сцену от которой и тянулись завывающие голоса. Людей было много - живой щит расстилался на метров двадцать. Отцы держали детей на плечах, те махали всякого рода шариками и игрушками - ничего не видно.
- Тебя подсадить?
- А?
Дмитрий отпустил мою талию и присел на корточки рядом. Ждал. Пожевав щеку и решив, что такие концерты каждый день не крутят, я перебросила ногу и уселась юристу на плечи. Дмитрий медленно встал, придерживая меня за лодыжки. Солист был одет в черно-белую полоску и выглядел как бежавший заключенный. Не пел, а скорее, кричал. Молодежь спереди фотографировала его на мобильники, то там, то сям мигали вспышки фотоаппаратов, визжали девушки. Я старалась не сильно выделяться на фоне, сидящих на плечах родителей детей, но ничего не могла поделать. На третьей песне картинка поплыла так резко, что я почти вдавила букет юристу в голову. Городской уверенной походкой довёл нас до стенда с шариками и что-то купил. Повязанное на ногу, надувное сердце сравнялось с уровнем моего носа. Пока не стемнело, мы молча гуляли вдоль набережной. Шарик то и дело касался моего лица, но я прибегла к тактичному нагибанию. Удивительно, но кокосом городской пах скорее из-за шампуня, чем ароматизатора в машине. Светло каштановые пряди были буквально пропитаны этим экзотическим плодом.
Чувство сытости выветрилось на закате, когда мы повернули обратно. Дмитрий порылся в карманах и протянул мне второй кусочек уже слегка "подтаявшего" баунти. Я вспомнила нашу переписку.
- Пример дихтомии в природе, да? - усмехнулась.
- В контексте сегодняшнего дня, да, - отозвался. - Кушай.
Доев, я попробовала закинуть обертку в урну, пока мы стояли у перехода, но промахнулась. Дмитрий ободряюще похлопал меня по коленке со словами "нужно больше практики". Мы двинулись в сторону моего дома, но почему-то прошли мимо припаркованного внедорожника. Уже на первом завороте во двор, мне стало немного не по себе. Бабушки, сидящие на скамейках у подъезда, одарили нас оценивающими взглядами. У моих арендодателей вполне могла быть привычка сверяться с данными этой части населения. Что, говорите, эта девушка делала? На мужике верхом каталась...
- Ключи.
Выгнувшись, я достала из заднего кармана связку. Дмитрий лихо открыл дверь подъезда:
- А теперь нагнись, хорошая моя.
- Да ты шутишь...
Пока мы добирались до пятого этажа, я занялась тем, что согнулась над головой городского в три погибели. Волосы мои при этом никуда не делись и заслоняли большую часть дороги. Что, кстати говоря, сильно влияло на скорость передвижения, но Дмитрий, лишь низко смеялся, периодически отталкиваясь от грязных стен рукой.
- Как мне повезло, - прокряхтел на четвертом этаже. - Не девушка, пушинка.
В кромешной темноте дверь открывалась не одну минуту. Когда же нам удалось добраться до прихожей, юрист первым делом закрыл все замки и заглянул в зал.
- Живая? - помог спуститься.
- А-ага.
Отцепив шарик, я заковыляла на кухню в поисках сосуда для цветов. В моем распоряжении было несколько пустых двухлитровых банок и одна ваза, впрочем, слишком узкая и неустойчивая, чтобы в неё ставили букет. Пока я копалась в шкафу, Дмитрий добрался до плиты:
- Колбасу крошить? - спросил.
- Куда?
- В яичницу.
- Можно.
Я повязала шарик на спинку стула, поставила банку с цветами на подоконник и пошла мыть руки. Чара сопела на ковре у тахты, я прикинула, что гулять с ней ещё рано. Дмитрий, как выяснилось, взял самую большую сковородку и задействовал все яйца, который у меня были. Порубив над плитой колбасу, он свалил произведение кулинарного искусства на тарелку и поделил вилкой. Мы снова ели "по-домашнему" из одной посудины. Яичница, надо сказать, была сделана мастерски - даже выглядела аппетитно, как ресторанная.
По окончанию церемонии я поставила пустые кружки в раковину и включила воду. Меня начало клонить в сон.
- Сегодня было так хорошо... - городской обнял меня сзади.
Он снова щекотал мне ухо, но не согласиться было сложно. Мы действительно отлично погуляли, а уж сколько раз я, казалось, вот-вот завалюсь назад... К счастью, хватка и чувство равновесия у юриста были отменные - в нужный момент он прицеплялся как на клей "Моменте".
- Кираа...
Дмитрий провел губами по моему плечу и не встретив сопротивления, стал целовать в шею. Моё терпение начало сходить на нет уже на четвертой тарелке.
- Ты не устал? - спросила.
- Неа.
Кухню освещала только вытянутая над разделочной доской галогенная лампа. В полумраке черты лица Дмитрия невозможно было различить. Когда я закрыла кран и развернулась, он притянул меня к себе за бока. Какое-то время мы воодушевленно целовались. Удивительно, почему-то именно сегодня, юрист решил сбавить обороты своей агрессии. В противовес, он не закрывал глаза. Это немного усмиряло мой пыл: какое удовольствие ему доставляло следить за чужой реакцией?
Когда начали болеть губы, Дмитрий посадил меня на кухонный гарнитур, расставив руки по обе стороны.
- Кира... - снова поцеловал в шею.
Я положила ладонь ему на лоб, не давая добраться до лица. Мы молча боролись, раздвигая тарелки и стаканы по бокам. Закончилось тем, что юрист стал облизывать мои пальцы, а из коридора послышался протяжный вой негуленной собаки. Часы показывали одиннадцать.
- Подожди... - толкнула его в плечо.
- Ну уж нет.
Через минуту, Чара перешла на новую тональность. В стену кухни постучали соседи.
Дмитрий со стоном оторвался от моих губ и уткнулся лбом мне в ключицу. Я испытала некое чувство досады, надо было выйти с собакой с самого начала.
- Я сейчас...
- Нет, - перебил. - Я сам.
Ещё немного подышав мне в грудь, юрист виновато погладил меня по щеке. Голубой свет галогенной лампы отразился в его сощуренных глазах, выражавших больше раздражения, чем сожаления. Городской свалил в коридор, бубня что-то про одичавших лаек. Пока я восстанавливала дыхание и натягивала лямки топа обратно, послышался хлопок двери.
Когда я вышла из ванны, часовая стрелка остановилась на двенадцати, а юрист так и не вернулся. Я начала волноваться. Мой опыт в целовании был крайне незначительный, учитывая, что Андрей еле терпел любые "телячьи нежности". Я вполне могла сделать что-то не так.
В окне мигали огни, в позднее время, по центру передвигались паровозы такси с железнодорожного вокзала и ночные маршрутки, увозящие загулявшись горожан в спальные районы. Облокотившись на подоконник, я смерила комнату взглядом. У меня не было презервативов. Вспоминая прилавок круглосуточного у дома, я все больше убеждалась, что искать их в это время логичнее где-то у набережной.
- Блин.
Судя по карманам, городской тоже не носил с собой резинки. Что было почти удивительно, при его внешних данных.
В первом часу из коридора повеяло прохладой. Чара вбежала в зал чёрным пятном. Я включила ночник, потирая глаза. Некоторое время из прихожей доносились подозрительные шуршащие звуки. Зачем раскрасневшийся гость заглянул в комнату:
- Кира, - улыбнулся, увидев меня в постели. - Я дома.
На стол вместе с ключами полетела пачка кондомов.
Глава 25
Я всегда покидала квартиру рано, когда было ещё темно и тихо. Гуляла с Чарой, ела и уходила, заставая уже последнюю волну, уходящих на работу людей. Сегодня было слишком тепло и удобно, чтобы просыпаться в несусветную рань. К тому же, выходной. Бывало, я позволяла себе поваляться, но никогда не больше двух часов. Наверное, в этом было больше от неизменного, в течении многих лет, расписания, чем от въевшегося чувства неисполненного, в адрес человечества долга. Я могла валять дурака до похода в Динамит, но обязана была проснуться раньше десяти.
Поэтому, этим утром глубокий сон прервало не что иное, как хлопок двери из общего коридора.
Зал купался в полуденном мраке. Из-за плотных штор тянулась ярка полоска света, пересекающая ковёр. Слышались два чередующихся сопения. Я как следует проморгалась. Городской спал рядом, уткнувшись носом мне в висок. Дышал ровно и глубоко. Это его горячая рука, перекинутая поверх одеяла, согревала меня ночью.
Аккуратно выскользнув на пол, я вышла в прихожую и прикрыв дверь, заковыляла на кухню. Действительно, четыре часа дня. Мы заснули лишь посреди ночи. Городской оказался просто зверем по части сексуальных игрищ. Смотря в его глаза, у меня даже сложилось впечатление, будто юрист дорвался до запретного плода, который уже полжизни планировал вкусить. К счастью, мне хватило мозгов признаться в усталости. Дмитрий пообещал наверстать упущенные излишки в будущем, послушно уступая первую ночь. Что не помешало ему зацеловать меня до чувства полного изнеможения. Андрей никогда не уделял чрезмерного внимания интимным частям моего тела, поэтому получая даже эти крохи сегодня ночью, я чувствовала себя странновато. У Дмитрия моя неловкость вызвала интересное выражение лица.
- Чёрт, - ударилась плечом о косяк.
Зал прибывал в ужасном состоянии. Покрывало с тахты сползло на пол, по ковру были раскинуты подушки, которые городской, с широкой улыбкой, вытащил из шкафа, чтобы, якобы соорудить нам "ложе счастья". Сейчас же пресыщенный юрист лежал на животе поверх одеял, так и дыша в мою подушку. Невооруженным глазом, спящий городской казался моложе лет на десять. Мне тоже часто скидывали пару лет из-за худобы, но это был совершенно другой случай. Почему-то в реальной жизни Дмитрий казался старше. Двадцать восемь, он сказал, хотя, я бы дала ему тридцать - тридцать три. С закрытыми глазами и умиротворенным выражением лица он просто возвращался к тому образу, который был уготован ему природой изначально. И этот образ был прекрасен.
Взяв пачку сигарет со стола, я пошла на кухню. До сих пор казалось фантастикой, что такой мужчина спал на моей тахте, которая даже кроватью не была. Впрочем, впечатление весомо портила одежда. Он так и остался в своих джинсах и черной футболке. Спрашивается, почему? Я была бы не против потрогать его тело в ответ. Эта мысль мне даже казалась приятной.
На ходу просовывая ноги в спортивные штаны, я зашла на кухню и поставила чайник. На табурете лежала блестящая бумага, в которую был упакован вчерашний букет. Тогда из него выпал вкладыш, которому я не придала значения. Пособие напоминало маленькую тонкую книжечку с толкованием каждого цветка. Андрей пару раз дарил мне розы. Как и все "романтические" проявления охранника, они были скупы и малоэмоциональны, так, для галочки. Я всегда ставила их на холодильник и вспоминала, как только те увядали. Дмитрий же, казалось, дарил их с чувством.
"Белые розы - символ вечной любви и верности. В противоположность красным, которые говорят о страстной любви, розы белые, "цветы света", подтверждают чистую любовь, постоянную, и более крепкую, чем смерть. Букет из белых роз традиционно преподносят на свадьбу".
С некой долей усмешки, я посмотрела на три белых розы на подоконнике. Их было слишком мало для свадебного букета, но учитывая, какой путь и испытания они прошли вчера, выглядели цветы просто шикарно.
В холодильнике я нашла невиданные раннее творожные сырки.
- Кира?
Герой-любовник вплыл на территорию кухни, когда вскипел чайник. Комнатка стала в разы меньше.
- Утро. Чай будешь?
Нахмуренное после сна лицо юриста украсила искренняя, добродушная улыбка. Он стремительно подлетел на голос, и обнял меня сзади:
- Доброе утро, моя хорошая, - провел сухими губами по плечу. - Что кушаем?
- Бутерброды.
Дмитрий стиснул меня крепче и так и застыл, согнувшись в три погибели. Подождав минуту, я похлопала его по рукам:
- Эй, если хочешь спать, иди.
Он что-то невнятно пробубнил, но спорить не стал, уводя за собой кокосовый шлейф и остатки тепла. Я погладила мурашки на предплечьях и принялась лепить бутерброды. Судя по звукам льющейся воды, Дмитрий пошёл умываться.
- Кира. Сегодня я должен кое-куда сходить.
Я как раз стояла у окна, наблюдая, как городской доедает колбасу. Он снова выглядел на все тридцать.
- Да, конечно. Иди.
- Ты пойдешь со мной.
- Куда? - удивилась.
- К моим друзьям.
Ну, ладно. Он меня удивил. Я устало опустилась на табуретку напротив:
- Нет, - улыбнулась, - мы это уже обсуждали.
Юриста напрягла моя добродушная невнимательность к его общественной жизни:
- Кира, - развел руками. - Аристарха ты уже знаешь. Мы все работаем вместе, это очень близкие и дорогие мне люди. Я хочу и должен познакомить тебя с ними.
Моё приподнятое настроение начало медленно падать. Что в этот раз не так? К чему театр? Знакомить любовницу с друзьями? Тем более такую, как я? Мне было совсем нечем блеснуть в компании "мешков" с высшим образованием и годами опыта работы в юридической сфере. Богачи с подвешенными языками.
- Тема закрыта, - отрезала. - Я не иду.
Дмитрий вытащил старый зеленый фломастер из внутреннего ящика стола и что-то написал на салфетке. Я отодвинула табуретку:
- Не пойду.
- Я и не спрашиваю.
Закончив с колбасой и чаем, Дмитрий надел куртку и уже обутый вернулся на кухню. Салфетка по-прежнему лежала на середине стола. Он написал на ней какой-то адрес.
- Ну, хватит тебе, - грубо взял меня за подбородок. - Посмотри на меня.
Я нехотя уставилась ему в глаза. На загорелом лице застыло выражение тревожной озабоченности:
- Кира, я предлагаю сделать это вместе. Ты оденешься и мы пойдем.
- Нет.
Городской медленно убрал руку:
- Хорошо.
Сухо поцеловав меня в уголок губ, он ушёл гулять с Чарой.
Ну, что за идиотский день.
Проходя мимо зеркала в коридоре, я зацепила взглядом непривычную картину. На шее и у ключицы кожа потемнела. Я потерла эти синяки и с досадой, поняла, что городской оставил засосы - они нашлись и на груди. Эти отметины не сильно выделялись на фоне загорелой кожи, но от моего внимания уйти не могли. Я носила открытые топы, как его угораздило быть таким неосторожным? Андрей бы никогда до такого не докатился...
Его не было три часа.
Натянув обычные джинсы, тяжелые ботинки и рубашку с капюшоном, я вышла из-подъезда. Местом встречи "мешков из Права" значилась элитная новостройка рядом с парком у набережной. Как правильно заметила регистраторша - в одном из этой тройки домов жили родственники мэра. По громкой связи мне пришлось назвать номер квартиры - "двенадцать" и ждать пока откроют ворота. Уже на парковке модели машин дали ясно понять, что жители дома не бедствовали. Даже консьержка, хоть и была преклонного возраста, была не проста и наверняка имела определенный опыт в самых жарких военных точках планеты.
- Вам на третий этаж, - пробасила.
Нажав на кнопку вызова, я дождалась лифта. Внутри играла какая-то классическая оркестровая музыка. Сумасшедший дом с белыми стенами. Железная дверь выглядела не менее забавно - такая широкая и начищенная. Не став медлить, я нажала на звонок. Убью ведь, если обидел животное. Догша заменяла мне семью, терпеть такие "кражи" даже от любовника я не собиралась.
- Чтоб его...
Первым делом на звонок отозвался знакомый лай. Чара подошла к той стороне двери и я приготовилась её ловить, приготовив поводок. Судя по звукам нескольких открывающихся замков, олигархи не часто становились жертвами воров. Догша просочилась в щель, быстрее, чем дверь полностью распахнулась. Я потрепала собаку по голове и застегнула цепь на ошейнике. В проеме стоял улыбающийся Дмитрий в синем костюме тройке. Даже переодеться успел, как-никак одна из заморочек богачей.
- Кира, - протянул руку. - Ты вовремя.
Ага, щас. Я дёрнула догшу и мы заторопились к выходу. Но даже утрамбованный в офисный костюм, юрист оказался быстрее, качественно загородив нам путь к лестнице. Судя по звукам, лифт использовал кто-то другой. Городской завёл нас с Чарой внутрь чужой квартиры, как куриц в загон, элементарно надвигаясь со стороны единственного выхода. Я притянула собаку к себе, не зная, откуда ожидать опасности.
- Можешь не разуваться, - щелкнул выключателем, закрывая дверь на замки.
Прихожая была выполнена в белых тонах, как и вытекающий из неё длинный коридор, в конце которого сиял просвет открытой двери. Там шло какое-то застолье, гремела посуда и играла музыка. Юрист шикнул на догшу, но свою собаку я держала крепко.
Две двери. Две двери, которые надо было незаметно отрыть...
Дмитрий грубо оторвал мои руки от собаки и та сорвалась с места.
- Если хочешь молчать, молчи! - он схватил меня за запястье и поволок вслед за догшей, в сторону того просвета.
Я попыталась освободить руку, но чуть не прикусила язык от боли. Этот мешок совсем не отдавал себе отчет в том, что делал. Он вполне мог сломать мне пару костей! Избалованный, зазнавшийся богач!
- Вот! - крикнул ещё на подходе к двери. - Привел!
Это был большой зал. Такой просторный, что вмещал в себя метраж всей моей квартиры. Продвигаясь вперед, мои старенькие ботинки издали протяжный чавк. Я наступила в лужу, которую Дмитрий ловко перешагнул. К счастью, это была обычная вода из опрокинутой вазы - в искусственном озере на дорогом паркете плавали цветы.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |