НИКОЛЬ
Мне не хотелось открывать глаза. Все что угодно, кроме этого. Я понимала, что лежу на земле, в объятиях Лукаса, который держит меня частично на руках. Помнила и где мы находимся. Не могла принять только одного факта – он пытался меня задушить и еще немного – добился бы успеха в своем предприятие. Это было самое страшное, что происходило, когда – либо в моей жизни. Ранее, я считала, что больно – это когда тебя отталкивает любимый, больно – это когда ощущаешь предательство. Хоть в чем – то я не ошиблась. Да, у меня было отвратительно состояние, из – за поступка Лукаса, но гораздо хуже было осознавать, что мужчина, которого я продолжала любить, пытался закончить мое существование на земле.
По каким причинам он это делал, мне было неведомо, но это был как раз тот случай, когда это не имело никакого значения. Чтобы не происходило между нами, никогда я не боялась за свою жизнь так, как теперь. Тяжело было оставаться рядом с ним, но еще страшнее – показать, что пришла в сознание. Где – то в глубине души, я надеялась, что он устанет ждать и просто оставит меня одну. Даст мне прийти в себя, не видя его лица, не заставляя, посмотреть на него и осознать весь ужас происшедшего.
Смерть сама по себе страшна. Естественно, я знаю, что некоторые ждут ее как избавления, но уж точно не я. Возможно, когда – то очень давно, у меня было желание умереть, перестать мучиться, но то была только слабость, а не истинное стремление, к подобному исходу. Теперь же, сейчас, вышло так, что я практически получила исполнение, столь давнего, мимолетного желания. И от кого? От мужчины, что был в моей душе, в моем сердце, уже девять лет. Возможно, его поведение было вызвано событиями сегодняшнего дня, но может ли это являться оправданием? Моя рациональная сторона, вопила, заходясь в припадке – нет! Подобному не существует никаких смягчающих обстоятельств. Но ведь оставалось и неразумное сердце, что тихо нашептывало – он сходит с ума от ревности, он тебя любит, прости его. И это было гораздо страшнее, чем сам по себе поступок Лукаса. Все равно я искала какие – то оправдания. Пусть понимала, что их не может быть, но хотела найти. Знала, что нельзя подобное забыть и простить, как и не было, но где – то изнутри видела и другое – что это возможно. Что вновь, как это бывало раньше, я отпущу на волю свои обиды, его попытку задушить меня и буду хранить свою любовь. Не показывая ему, скрывая от всех, хороня в самых темных и дальних уголках сознания – но никогда не избавляясь от этого чувства до конца.
Вот это – то и было основной причиной, по которой, я до сей поры продолжала находиться в его объятиях. Не тот факт, что у меня дико саднило горло и болела шея. Не отсутствие сил уйти отсюда куда глаза глядят. А просто неспособность разобраться в себе. Прежде чем посмотреть на него, мне нужно было хоть немного пройти по пути принятия решения. Того самого, от которого зависело будущее… сможем ли мы еще когда – то просто посмотреть друг на друга, сказать хоть какие – то слова приветствия. Или же мне нужно подать на него заявление в полицию, сняв заодно следы, которые наверняка остались на шее?
Странно, чем больше проходило времени, тем спокойнее я становилась. Не было во мне какой – то истеричности, некоего порыва скатиться в пропасть из отчаянья, ужаса и безумия происходящего. Мне просто хотелось быть уверенной в принятом решение, в том, какое ждет будущее его и нас. Сейчас уже нельзя было думать, что мы когда – то останемся вместе. Но представляла ли я свое будущее без него? Видела продолжение своей жизни, в которой буду каждый раз пугаться, если увижу Луку в толпе? Или это станет невозможным для меня?
ЛУКАС
Как много уже прошло времени? Час, два? А может всего – то несколько минут? Также ясно как я видел окружающие нас пейзажи природы, мне было видны и ее размышления. Нет, я даже представить не мог, что именно она решает и представляет, но радовался только тому, что еще могу держать ее в своих руках. Пару часов назад, мной владело желание уничтожить Николь. Умертвить, выкинуть из своей жизни раз и навсегда ее образ. Я хотел увидеть ее мертвые глаза, в которых больше никогда не будет гореть любовь в отношение меня. Мечтал, как прервется ее дыхание. Теперь как нищий, ловил каждый ее вздох и страшился первого взгляда. Хотел начать разговор, но не понимал как: нужно ли просить прощение или перейти в нападение, обвинив во всем воробья? Возможно, стоит встать перед ней на колени и молить, молить, до тех пор, пока не сжалиться надо мной? Или привести в чувство, требуя, чтобы она рассталась с моим братом, а после вернулась в мою жизнь?
Столько вопросов и ни одного шанса получить ответы. И нет столько времени, чтобы дождаться. Как бы я не хотел сидеть вместе с ней в таком положение вечно – это невозможно. Самый легкий путь – просто бездействовать, и наверное мне не стоит предпринимать что – то еще, помимо уже совершенных действий. Ноя чувствовал ответственность и к этому моменту, уже был готов закопать самого себя, лишь бы она не боялась меня. Только бы открыла глаза и смогла посмотреть со стороны:
Ты не простишь, я знаю. Вряд ли когда – то сможешь забыть. И никогда не будешь видеть во мне того, кому можно доверять. Но открой глаза… открой.
А в ответ тишина и бездействие. Ни одного движения навстречу моим словам. Она все также продолжала лежать в моих руках. Уже казалось, что я причинил вред больший, чем думал и на самом деле, Николь так и не пришла в себя. Готовый к тому, чтобы начать просто трясти ее за плечи, требуя, что она очнулась, я остановился в самый последний момент. Когда по – прежнему держа глаза закрытыми она ответила:
Не могу. Не знаю, как смотреть на тебя. Не хочу видеть твоих глаз, окружающую обстановку. Чувствовать, с какой силой болит шея. Не понимаю, как мне теперь жить с этим, как примириться, с тем что ты душил меня.
Я смотрел на нее, надеясь увидеть тот момент, когда Николь все же откроет глаза, но она так и продолжала держать их закрытыми.
Вот если бы можно было так и жить, не видя мира. Просто не поднимать веки и как будто все в порядке. Хорошо, не правда ли?
Да, хорошо. Но ты не можешь такое сделать. А я не могу ничего изменить. Все уже произошло. И когда – то, придется посмотреть.
Не хочу. Сейчас – нет. Что угодно, только не это.
Тебе не придется. Держись за меня. Не смотри, только держись. Попробуй поверить мне в этом. И не больше.
Она ничего не произнесла. Никаких слов согласия или отрицания. Лишь отвернула голову, продолжая оставаться в себе.
Ничего более ей не говоря, я осторожно устроил ее около дерева, прежде чем подняться самому. И только после осторожно поднял ее на руки. Моя когда – то любимая ноша, теперь была тяжелой, не из – за своего веса, а настроя. Отсутствия волн тепла, которые раньше так и исходили из нее. Она была настолько далеко, насколько и близко. На этом – все. Более ничего не сделать и не сказать. Есть только надежда, что Николь отойдет, оттает и сможет принять мой поступок. Возможно, даже когда – то простить.
Глава 36 (Ноябрь 2011)
НОЯБРЬ 2011
НИКОЛЬ
Господи, мне так тебя не хватало, - мой голос был хриплым, слегка надорванным, как будто принадлежал другому человеку. Но все остальное… я сходила с ума от страсти, заходясь в удовольствие, от одного только ощущения рук Лукаса на своем теле.
Ты моя, воробей, только моя!
Твоя…
Чтобы он не говорил, я согласна на все, на любые условия, лишь бы рядом. Как долго не было этих ощущений: солености его кожи, становившейся все более влажной, с каждым проникновением внутрь меня. Рук, сжимающих с такой силой и нежностью, что это было практически больно, но хотелось еще крепче. Того как мерцали его глаза, лишенные всех эмоций, кроме дикого желания, горевшего в них.
Мне казалось, что я превращаюсь в животное, с каждым мигом, что он тянул, входя в меня все более жестко, а потом резко останавливаясь, отталкиваясь, чтобы прикоснуться языком к плоти, в которой только что был его член. Это было невозможное ощущение, его губ, языка и пальцев, дразнящих, дающих легкую передышку, чтобы потом резко перевернув, войти в меня в иной позе. Кусать за плечо, а потом заставлять подняться, прижимаясь всем телом и удерживая за волосы.
Я больше не могу…
Ты моя…
Я проснулась, как это часто случалось в последнее время, лаская саму себя, охваченная желанием и с ощущением, что Лукас где – то рядом. Кажется, протяни руку и вот он – готовый закончить то, что так явственно чувствовалось мной во сне. Отдернув руку, в бессилии повернулась на бок, желая и одновременно противясь тому, чтобы закончить начатое.
Никогда ранее, не могла представить, что мои сны будут настолько полны эротики и желания, чтобы просыпаться в таком состояние. Это казалось бессмысленном и в чем – то даже порнографическом. Но ты было ранее. Теперь, я на собственном опыте убедилась, как это бывает, когда твое сознание, проецирует подобные сны.
Реалистичные, чувственные, все пронизанные и пропитанные запахами, прикосновениями. Просыпаясь под самый конец, я сходила с ума от желания, перешедшего ко мне из сна. От невозможности повторения подобного в жизни.
Сев в кровати, намереваясь идти в душ, в очередной раз поражалась тому, что после того случая, сначала не было никаких кошмаров, а потом пришли эротические сновидения, но никак не картины удушения. Хотя и понимала, что если бы из ночи в ночь, я переживала те минуты, то скорее всего просто сошла бы с ума, если это конечно уже не произошло.
Сначала холодная вода, обжигающая, ничуть не меньше чем кипяток – чтобы избавиться от остатков желания. За последнее время, это стало привычным ритуалом, необходимым средством, позволяющим настроить себя на нужный лад. Я не должна думать о Лукасе как о любовнике, только как о человеке, что мог меня убить. Не должна, но думала и обманывала саму себя: никакой душ, ничто на этом свете кажется не может изменить моего отношения к нему.
Привычно регулируя воду, уже дрожа от холода, впервые позволила себе думать, не имея больше сил бороться с самой собой. Четыре месяца. Сто двадцать дней, в течение которых, каждый божий день, я просила только о решимости и памяти. Постоянные напоминания себе, что такое невозможно простить, за это людей в тюрьму сажают, а не мучаются нелепыми фантазиями и не утешаются, что у него были причины. Какие могут быть основания к попытке убийства? Есть ли тому оправдания, достаточно веские, чтобы можно было выкинуть подобное из своей памяти и жить, как и раньше, не задумываясь, насколько мало мне оставалось? Любой нормальный человек ответит «Нет!». Никаких оправданий. Нужно выкинуть этого человека как можно дальше из своей жизни или уж по – крайней мере, своих мыслей. Но могу ли я считать себя нормальной, если мои сны полны желания к нему, а жизнь, попытками не забыть, не простить, когда этого так хочется?
Странно, в первые дни, я думала, что это станет моим кошмаром, самым худшим событием, какое только могло произойти со мной. Действительно верила в это, пока не почувствовала дикую боль, увидев в газете фотографию Лукаса рядом с очередной красавицей. Никаких дурных предчувствий или желания предупредить ее о том, что он больной на голову псих, который способен на убийство. Наоброт, меня охватило желание заявить «свои» права на этого мужчину. Мифические, никогда не существовавшие права. И только потом я вспомнила, что являюсь официальной парой его брата.
Это вообще был парадокс: к Александру я действительно испытывала любовь. Крепкое, надежное чувство. Мне было хорошо и уютно рядом с ним, никакого дискомфорта, уверенность в завтрашнем дне. И полное отсутствие желания. Сколько бы он не целовал меня, как бы не пытался пойти дальше, я все время его отталкивала, стараясь быть мягкой и играя роль … скромницы. Девушки, которая не может просто так вступить в отношение с мужчиной, даже если они знакомы огромное количество лет. Так было куда как проще, так как представить себя изображающий страсть по отношению к нему я не могла. Это был бы еще более худший обман чем теперь. Хотя, куда уже хуже?
Со всеми этими теплыми, прекрасными чувствами, я разрывалась каждый раз, стоило мне только услышать имя его брата или мельком увидеть в толпе. Любая заметка в газетах, рассказ Александра – все это вызывало шквал эмоций, которые были несравнимы ни с чем. Не было в моей жизни и не будет человека, который получит такой же водопад. Это даже хорошо, особенно теперь, когда я всерьез сомневаюсь в собственном здравомыслие.
Мне требовалось огромное количество сил, чтобы вспомнить, как он меня душил и не меньше, чтобы убедить себя, в том, что он по – прежнему не прощен. Есть такой парадокс в человеческой природе: чтобы один человек не сделал в отношение другого, прощение будет получено или сразу, или никогда. Да, часто бывает так, что заветные слова произносятся гораздо позже, но сама суть прощения – это всегда есть с первого момента. И как ни горько было осознать, уже когда только очнулась, я его простила. Пусть и не сказала об этом, да и себе призналась только сейчас, но простила. Всегда прощала и этот раз не стал исключением. И знала, что так будет всегда. Даже если он будет резать меня на части, но я останусь жива, в итоге, как только кончатся мои силы, я отпущу прошлое, найду ему любые оправдания. Просто потому что люблю. Так болезненно, безысходно, глупо и безрассудно, но люблю. И мне не требуются доводы рассудка, что бы найти объяснение его поступку, нужна лишь сила воли, чтобы держаться как можно дальше и оставаться с Александром. С мужчиной, который готовился сделать мне предложение. Как это легко видеть, когда нет ослепления любовью, когда чувствуешь уверенность в своих силах и можешь даже заранее принять решение, каким будет ответ.
Эта уверенность, знания и возможность просчитывать наперед… как всего этого не хватало в моем отношение к Лукасу, насколько глупой я оставалась в своих чувствах к нему, настолько же и знающей было к Александру. Возможно, должно было быть чувство стыда, за пользовательское, эгоистичное обращением с Алексом, но я убедила себя, что даю этому человеку счастье, которого он так долго ждал и видел только со мной. И пусть в этом много обмана, он прибывает в счастливом неведенье, а значит, все можно, все простительно.
Потоки мыслей шли нескончаемым потоком, таким же, как вода. Сколько я провела в душе? Мне казалось, что несколько часов, на самом же деле, когда я вернулась в комнату, часы ясно показали, что мои размышления заняли всего тридцать минут. Каким быстрым кажется время, стоит начать копаться в себе. Но еще более странным представлялись мои действия: на часах было четыре утра – слишком рано, даже для того, чтобы идти завтракать, не то что выйти на улицу.
Но это была странная ночь и меня неудержимо тянуло за ворота, побродить по улицам, проветрить голову. Я даже не подумала о том, что это не самая лучшая идея – каким бы безопасным не был наш район, все равно не стоило слоняться в одиночестве, всякое бывает. Даже близкие люди нападают. Хотя может потому и была уверена, что ничего плохого не случиться: куда уж хуже то?
Выйдя из ворот, я огляделась, вглядываясь в ночь, пытаясь разглядеть что- то в дали и просто замерев на месте. Пока неожиданно не услышала шум заведенного двигателя и не вспыхнули фары. Испугавшись, я пыталась понять, что это за машина, боясь в тоже самое время поверить собственным глазам – это был Лукас. Никто кроме него не мог быть здесь и в тоже время, его присутствие казалось таким же невозможным. К чему ему как приглядывающемуся вору проводить ночь около моего дома, когда абсолютно ясно, что я не выйду, не откликнусь на его призыв? Зачем?
Вопросы, вопросы и ни одного ответа. Это было своего рода противостоянием. Я стояла в освещение фонарей около ворот, он продолжал оставаться в машине. Ни один из нас не двигался. Мне было непонятно что делать, а какие мысли бродили в его голове, было сложно представить.
ЛУКАС
Очередная ночь, еще одна поездка. Бессмысленное занятие, отражающее, что похоже по мне плачут психиатры мира. Сидеть по несколько часов смотря на закрытые ворота и представлять, что выйдет Николь. Возможно, мы сможем поговорить, еще более невероятно, что она не будет меня бояться. И совсем уж фантастически, чтобы воробей простила мне мой поступок.
Не было человека, который знал, как я провожу свои ночи. Уже несколько месяцев все мое окружение поражалось тому, насколько с каждой неделей меньше становилось во мне энергии. Часовые бдения под окнами, отсутствие сна, все это не могло не сказаться на организме. Прошло четыре месяца и даже я сам понимал, что это пора заканчивать: спать по два часа в сутки, работать до изнеможения, пить и спать с множеством женщин, чьи лица сливались – все это накладывало свой отпечаток. Все чаще мысли ускользали от меня, а сосредоточиться становилось с каждым днем все труднее и труднее.
Но вместо того, чтобы прекратить свои поездки, вернуться к «нормальному» образу жизни, я продолжал мучить самого себя, на что – то надеясь, может веря, что если изведусь достаточно сильно, судьба подарит шанс. Не исправить прошлое, но может быть…
Только мое состояние стало причиной того, что я не сразу поверил своим глазам, когда увидел, как в воротах открывается калитка, и выходит некто, так сильно похожий на Николь. «Игры разума». Я окончательно сбрендил, иначе и быть не может, в противном случае, придется поверить, что это действительно она. Вот только нет ни одной причины, для того, чтобы воробей оказалась в такое время на улице. Если бы я увидел за время своего наблюдения какую – то машину, в которой ее поджидали также, как это делал раньше я… но такого не было. Все эти проклятые четыре месяца, она никогда не выходила из дома ночью, либо делала это раньше, чем я занимал свой пост сторожевого пса.
Но чем больше я смотрел, тем сильнее убеждался, что это она. Сначала, по – мальчишески глупо, хотел сползти вниз по сидению, чтобы Николь ни в коем случае не заметила моего присутствия, не поняла, что я несу вахту под ее «окнами». Но потом понял другое – она как никто заслужила этого знания. Все что я сотворил, нельзя пережить и остаться прежней, так что стоит показать ей мое присутствие?
Поворачивая ключ зажигания и включая фары, я видел, как она вздрогнула и застыла, всматриваясь, пытаясь понять, кто несет вахту напротив ее дома. У меня было преимущество: так как воробей оставалась на свету, я могу видеть выражение ее лица, заметить, как отразилось недоверие и сомнения. Но она не двигалась. Не пыталась подойти и прогнать или сбежать обратно в дом. Не шла гулять, в чем возможно и заключалось ее изначальное намеренье. Просто стояла и смотрела. А я… я внезапно поверил, что это мой шанс, тот самый, которого ждал все эти месяцы.
Смешно, но пальцы дрожали, когда я тянулся к ручке двери и выходил из машины. А ноги с каждым шагом, что приближал меня к ней, становились все более ватными, непослушными велениям мозга. Замерев на расстояние метра от воробья, я стоял, полностью соответствуя изваянию, такому же, как и она. Никаких слов, просто стоять и смотреть, вглядываясь в такие знакомые черты и в тоже время понимая, как сильно она изменилась за эти месяцы и годы, что прошли с момента нашего знакомства.
Когда – то давно, мне казалось, что ее фигура угловата и абсолютно неженственна, а в лице нет красоты. Потом был период, когда я сомневался в собственном рассудке, поражаясь тому желанию, которое она во мне вызывала. Спустя время, с огромным трудом, был вынужден признать, что люблю своего воробья так, как никогда и никого до. Больше я не обращал внимания на то, что она не отличается пышностью форм, или что ей не завоевать титула «Мисс Мира». И только сейчас, так тщательно рассматривая каждый дюйм ее лица и тела, смог понять, что она изменилась, за прошедшие девять лет.
По – прежнему фигура отличалась стройностью, но не было острых углов, а было изящество тела, хрупкость, которая у любого кроме меня, вызвала бы желание защитить, охранить от бед всего мира. Повзрослело лицо, став поразительно красивым, таким, которое не пропустишь. Тонкие черты, искрящиеся глаза. Женщина, которая могла бы притягивать к себе взгляды, множества мужчин, если бы хотела того. Я как в первый раз по- настоящему увидел ее впервые, за долгое время. Смотрел и никак не мог решить, что мне делать: продолжать стоять и смотреть, развернуться и уйти, а может… может попытаться заговорить.
Мой ночной любовник, вновь оказался рядом.
Первые слова, сказанные между нами за долгое время, полные горечи и какого – то, непонятного мне подтекста. И без единой мысли, что на это можно ответить.
Не любовник… сволочь… но рядом… как и каждую ночь, в течение четырех месяцев.
Возможно, было абсолютно бессмысленно говорить ей об этом. Наверное, стоило упасть на колени и молить прощения, но я не мог. Моя вина была настолько бесспорной, что и сам себя простить я не мог, так зачем желать этого от нее.
Пройдемся?
На последних звуках, ее голос дрогнул, выдавая с головой, насколько ей нелегко, как тяжело стоять и смотреть. А может, того хотелось мне. Слишком много анализа своих и ее чувств. Но если Николь предлагает, то стоит ухватиться… возможно, это последняя возможность.
Куда захочешь…
Глава 37 (Январь 2012)
ЯНВАРЬ 2012
НИКОЛЬ
Согласна…
Говорю, и мои же слова для меня превращаются в гильотину: нож уже поднят, шея открыта, осталось только дождаться момента, чтобы отделить голову от тела. А по сути – так оно и было. Просто сама казнь состоится еще не сейчас, а через полгода. Когда слова «Да, я согласна», нужно будет произнести в церкви, в присутствие священника и огромного количества гостей. Естественно, есть вероятность, что этот брак закончит свое существование, гораздо раньше, чем кто – либо из нас умрет, но любая связь с Лукасом получила свой обрыв сегодня. Это было единственной причиной, по которой я ответила «Да», на предложение Александра.
Он прекрасный человек, а к тому же, действительно обожает меня и сделает все, чтобы не попросила. Уважает мое желание сохранять целибат, вплоть до дня свадьбы. А его глаза горят исполнением самого сокровенного желания, раз я ответила согласием. Но для меня – это только очередная стена, между мной и Лукасом, а ее необходимость стала мне понятна в нашу последнюю встречу, как никогда ранее.
Смешно сказать, но пребывая в объятиях теперь уже жениха, я гораздо больше думала о его брате: о том, как он примет эту новость, будет ли ему плохо, а может, утешиться в объятиях Анны, тем более, в последнее время и дня не проходило, чтобы их не увидели вместе.
Но мне то хотелось, чтобы он теперь смотрел, как я выхожу замуж за другого – пережил то, что пришлось испытать мне, когда Лука женился на Каролине, погрузился в такой же ад. Ожидать, что он бросит дела фирмы и куда – то уедет – слишком глупо, но только не сознание того, что он будет улыбаться мне, являясь шафером жениха и при этом – поглядывая на Анну, будь она…
Так, эти мысли нужно оборвать, отодвинуть, сделать с ними что угодно, но отложить на потом. Сейчас, мне нужно улыбаться Алексу и разделить с ним радость от нашей помолвки, пока он не понял, насколько равнодушна я по сути к этому действию. Крайне важно, чтобы он никогда не узнал, что является только ширмой, да и то, не очень надежной, между моими чувствами и его братом.
«Выныривая» обратно из потока своих мыслей, не сразу сообразил, что Александр уже успел распланировать нашу свадьбу и сейчас обсуждал со мной, куда мы поедем на «медовый» месяц. У меня было предложение – на север, желательно – к самому полюсу, чтобы замерзнуть, но вряд ли такое предложение стоило вносить. А значит – я буду соглашаться с его идеями, это большее, на что меня сейчас хватит. Потом я попытаюсь проявить максимальное участие в подготовке свадебных торжеств, но только не сегодня.
Николь, думаю, раз Лукас будет моим шафером, ты могла бы позвать подружкой невесты свою тетку. Раз уж они встречаются…
Анну? Подружкой невесты? А может лучше самой невестой? А женихом ей разбуженного медведя подсунуть? Или поискать людоеда…
Отличная идея. Я поговорю с ней при встрече. Извини, мне нужно освежиться.
С такой скоростью, что кажется могла бы прошибить стену, я рванула в сторону уборных. Уговаривая саму себя, что Александр ни в чем не виноват, он просто не знает, да и не может знать, моего отношения к этому «союзу». Для него все наоборот, как в романе: он женится на мне, а брат его – на моей тетке и «жили они все долго и счастливо». Совсем не похоже на реальность, в которой я стала дрянью, которая использует людей, Лукас нашел женщину, которая может причинить мне больше всего боли, а Анна – очередного богатого мужа, хотя в данном случае, вряд ли будет разводиться в ускоренном режиме.
Умываясь максимально холодной водой, пыталась привести свои эмоции в порядок – еще довольно долго нужно сохранять спокойствие и ни в коем случае не сорваться. Улыбаться и радоваться. Я ведь знаю, что такое быть счастливой невестой. Уже была, правда, настолько давно, что и не вспомнить. Хотя тот вечер стоит перед глазами, словно все это было вчера. Тогда Лукас «показывал» мне их дом. Тогда все началось. А закончится через полгода. Этот гроб будет заколочен огромными гвоздями и опущен на максимальную глубину.
Только нужно еще забыть, нашу последнюю встречу…
НОЯБРЬ 2011
ЛУКАС
Верный рыцарь идет вслед за своей дамой. Только вот «рыцарь» подкачал, не должен был нападать на нее несколько месяцев назад. Хотя с задачей сторожевого пса и справлялся в течение нескольких месяцев достаточно неплохо. Точнее, с караульного пса, который только наблюдает, но ни коим образом не охраняет.
Зря пошел вслед за нее. Слишком уж дикие, шальные мысли охватывали. Нет, никакой жажды убийства – это все же было временно помрачение, как мне хотелось верить. Зато с каждым ее шагом, с тем, как ткань юбки колыхалась, на каждом ее шаге, я все больше хотел провести рукой по обнаженным ногам, подняться выше, проверить, есть ли нижнее белье. Не имел на это больше никакого права, но только и думал о том, как бы еще раз оказаться в ней, вспомнить, какого этого. Без какой – либо нежности, а быстро, грубо, вторгаясь и покоряя своей воле, подчиняя.
Хотя неплохо бы было для начала сказать хоть какие – то слова. Например – что я прошу прощения, сожалею о своем поступке, как ни о чем ранее. Что являюсь ревнивым козлом, который долгие годы издевался над ней, и тут же слетел с катушек, когда понял, что она спит с моим братом. Рассказать, какой ужас испытал, представив, что она может стать его женой, в то время, как мне точно известно, чья на самом деле Николь.
Только все эти правильные мысли ни черта не значили, так как исполнения их не будет. Я просто буду идти следом за ней и представлять, какой она была в постели раньше. До тех пор, пока…
В этот момент, воробей остановилась около кирпичной стены, еле касаясь пальцами кладки, как будто наслаждаясь ощущением прикосновений. Практически невидная, просто очертания, силуэт.
Приближаясь к ней, я ни о чем не думал, не решал и не сомневался. Просто шел следом, также, как и до этого. И только в самый последний момент испытал отголоски сомнения: оттолкнет или …
НИКОЛЬ
«Городские сумасшедшие» - это мы. Те, кто бредут ночью, без разговоров и того, чтобы оглянуться на другого. Неспешно, без всякой цели, просто прогуливаясь и не зная, что сказать друг другу. Да и есть ли такие слова, которые могли бы обрисовать нынешнюю ситуацию, мои эмоции, его?
Он хотел меня убить. Я его простила в тот же момент, только не сказала об этом. Есть глубокое чувство, в котором столько всего намешано, что даже сама толком разобраться не могу, уж не знаю, какие успехи в этом сделал Лукас. И есть тот факт, что сегодня ночью я вышла на прогулку, а он оказывается ночевал около моего дома несколько месяцев. А еще – есть дорога. Хорошо освещенная с одной стороны, тогда как на противоположной уже трудно различать с такой же четкостью заборы, как с этой. Если пройти еще немного, то выйдем к той части, которая отделяла этот район – от другого и по – странности, выражалось это забором, сложенным из кирпича, длинной метров в десять и без всякого освещения.
Ни от чего не ограждая, так как обойти его было делом нескольких секунд, этот забор стоял чуть ли не по середине дороги. Наверное, дойдя до него, я развернусь обратно, не отправляясь в дальнейшую прогулку. Только обойду его и в этот момент посмотрю в глаза Лукаса. Круг будет завершен у моего дома, возможно, в таком же молчание. Но ведь и не было обещания о разговоре – только ночная прогулка.
А вот и очертания уже виднеются. Еще минут пять – десять, прежде чем моя «цель», будет достигнута. Подходя все ближе и ближе, я начала считать шаги, чтобы хоть как – то отвлечься, занять себя, только перестать ощущать, насколько близко ко мне находится Лука. Принудительно пытаясь увлечься счетом и изучением асфальта. Двигаясь только к своей цели, желая упереться в нее прямо носом. Прикоснуться к кирпичам, провести по ним рукой, ощутить хоть что – то, раз уж не его.
Возможно, именно этого я и ждала. Того, чтобы он стал прежнем, тем, кто не спрашивает, а просто берет, тогда и как хочет. Не насилует, но точно знает, что я никогда не откажу и всегда отвечу на его желание. Без вопросов и предложений, без каких – либо прелюдий. Лукас просто подошел и положил руку на мое бедро с одной стороны, а второй, слегка обхватил меня за основание шеи. Неспешные поглаживания ноги, довольно быстро сменились резкими рывками юбки вверх, когда уже ощущала холод поздней осени, но знала, что это не продлится долго.
В чем – то это отдавало грязной порнографией, то как он продолжал держать меня и расстегивал собственные джинсы. Как проникал в меня, соприкасаясь с ледяной кожей, выше чулок. Не занятия любовью, чистый секс, грубость и жесткость, в которых было больше любви, чем в самых неторопливых и нежных ласках. Желание, которое началось с того момента, как я поняла, что он не собирается говорить, а только – брать.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |