- Не, тут ты давай сам,- усмехнулся Василий.
Он накинул на себя пальто, после чего открыл дверь. Щелкнув по выключателю, Василий отрубил свет. Ещё стоя в дверном проходе, он бросил взгляд через плечо. Кажется, в комнате кто-то копошился. Василий улыбнулся, после чего захлопнул дверь.
Мужчина весь залитый кровью зашел в ванную комнату. Пальто и окровавленную рубашку он скинул в мусоропровод по пути сюда. Его всё равно найдут, поэтому неважно, как скоро. Сейчас же он был в одной лишь майке. Изувеченная его рука упала на край раковины. Он открыл воду, после чего подставил под струю то, что когда-то было ладонью. Вода окрасилась в чёрный. Словно нефть, кровь стекала на белую керамику раковины. Губы мужчины дрогнули. Он поднял в глаза на своё отражение. Чёрные, как беззвёздная ночь, глаза, звериный оскал, переходящий в какое-то ужасное подобие улыбки.
- Вот значит как,- пробормотал мужчина.
Левой рукой он вытянул из-за пояса чёрный пистолет. Тот был необычайно лёгок. Василий окинул его беглым взглядом, после чего снова посмотрел в зеркало.
- А как тебе такое?- проговорил он, приставив дуло к подбородку.
Нечто в зеркале только ещё сильнее разразилось в улыбке и даже… засмеялось? Дыхание Василия сбилось, от злобы его затрясло.
Думаешь мне слабо? СЛАБО ДА? Это ты меня до этого довёл! Это ты убил всех тех людей!
Рука с пистолетом задрожала. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, но потом сжалось в ужасе. Палец нажал на спусковой крючок. Щелчок этот, кажется, разорвал ушные перепонки. Чувство страха сменилось каким-то истерическим экстазом. Выстрел не прогремел. Василий отвёл дуло пистолета от подбородка. На лице его вспыхнула безумная ухмылка, в глубине груди стал раздаваться гогот, похожий на сдавленный смех, в глазах забегали огоньки. Мужчина направил пистолет в сторону, а сам глазами устремился в зеркало.
- Он ведь СЕЙЧАС выстрелит, если я ещё раз нажму на курок, правда?
Тело Василия дрожало, правая рука вцепилась в край раковины, заливая его чёрной жижей.
- Так или нет? Отвечай мне!
Отражение лишь ехидно смотрело на Василия, скалясь из-за всех сил. Сам же он начал нервничать. Да куда там, он был в панике! Где-то в глубине он знал: пистолет выстрелит, и грохот его сведет Василия с ума. Поборов дрожь в конечностях, он снова приблизил к себе оружие. Нажав на магазинную защелку, Василий затаил дыхание. Правой рукой он вытянул обойму. Та была полной. Мужчина тихо засмеялся. Хрип его смеха больше был похож на сдавленное рыдание. Положив пистолет в раковину, он принялся очищать обойму.
Василий сидел за столом, на нём была лишь белая майка и кобура, из-за пояса торчал чёрный пистолет. Андрей тихо обошёл его и сел рядом. На руках мужчины лежало полотенце, взятое из ванной. Мокрые его волосы упали на лицо, закрыв глаза.
- Я тебя разбудил?- с подозрением спросил Василий, не поднимая глаз.
- Нет. Я не спал. Нужно было закончить работу. Что-то ты поздно сегодня.
- Сегодня начальство станцевало на моих костях.
А я станцевал на его!
В кое-то веки попалось по-настоящему сложное дело, а эти дерьмоеды слили его!
- О чем ты?
- За неделю мы напоролись на два случая массового убийства. Никаких зацепок!
- Тебе вроде часто приходилось иметь дело с убийствами, так в чём проблема?
- Семь трупов. Троих нашли в начале недели. По тому, что мы нарыли, они были контрабандистами. Изъяли у них кучу оружия. Бог знает, как им удалось всё это протащить и кто за ними стоит. Одного из этой банды я пристрелил сам. Ещё двое были найдены в машине на окраине. В машине обнаружили кучу грязных денег. Сегодня нашли седьмую.
- Седьмую?
- Да. В этот раз женщина. Мы привязали её к той шестерке, точнее пятерке, по причине аналогичного способа убийства.
- Какого?
- Все они были сожжены заживо. Причем так, будто они часами лежали в печах,- Василий протянул это предложение, злобно оскалившись.
- Может, тела просто привезли на места?
- Если бы. Мы находим следы сожжения, но никаких следов исполнителей. Мы уже всю голову себе вынесли. Никаких свидетелей, никаких улик! У меня в кишках сидят эти пиромантические разборки.
Увидеть бы снова эту зеленоглазую мразь!
Ещё и эта баба вообще нас отрубила! Мы только начали составлять логическую цепочку, и тут она свалилась на наши головы! А потом ещё этот мудак. Пришёл ко мне сегодня и заявил, что дело закрывается. Какого чёрта он так решил?! Ничего не закрыто! - Василий стукнул по столу кулаком левой руки, вытащив её из-под полотенца.
- Вы знаете, кто она?- прервал его Андрей.
- Что? Она? А! Тьфу, нет. Никаких документов. Труп как труп. Личность возможно установят завтра по зубам.
Но мне уже глубоко насрать, ведь завтра уже будут искать меня
Сука, как я устал от всего этого дерьма,- пробубнив это, Василий покачал головой.
Андрей немного заволновался. Вероятность того, что это именно она, очень мала, но что если?
- А где вы нашли её тело?
Василий пробормотал название улицы. Андрей знал, где это. Всего в нескольких кварталах от парка. Он ведь только вчера её видел. Мурашки побежали по его спине, он сам будто съежился, отчего немного съехал со стула под стол. На кухне воцарилась тишина, свергнутая лишь через несколько минут.
- Ты ведь поведал много людей?
- Что? Да, чертову кучу. Из какого только дерьма их ни лепят,- Василий, кажется, задремал.
- Все ведь преступники полностью почерневшие?
- Ну да…- Василий прищурившись посмотрел на Андрея.
- А хорошие люди? Ты их тоже встречаешь, правда?- Андрей же потупил взгляд и рассматривал собственные руки.
Сон полностью улетучился. Василий заметно напрягся, сам не отдавая этому отчета.
- Скажи, ведь если человек почернел, это же не делает его плохим?
Василий молчал. В голове его возникла упитанная, чёрная физиономия начальника.
- Они ведь всё же остаются людьми. И неважно светлые они или темные. Откуда вообще эта темнота на их коже? С чего бы ей взяться? Может она вовсе ничего не значит?
Василий широко раскрыл глаза, силясь понять, что до него хочет донести Андрей. Как бы он не старался, но в памяти всплыло только то, чего бы он не хотел вспоминать. Десятки убийц, насильников и даже просто воров. Тут появилась морда этой жирной свиньи, а сам он сидит по локоть в крови, а сзади него стоит зеленоглазый и что-то шепчет ему на ухо.
- Что если в черноте нет ничего плохого? Может быть черным это нормально?
Зазвучал голос Александра. Всё виделось иначе, чем в обыкновенных воспоминаниях. Он как будто стоял в стороне и видел, как ему сворачивает шею зеленоглазый, а потом прячет в трупный мешок. А в морге Александр растаскивает его по кусочкам голыми руками. Руки того чернеют, впитывая его кровь. Где-то в углу лежит Михаил, а точнее то, что от него осталось. Его доедает двойник Александра с такой же почерневшей челюстью. Оригинал же методично перебирает внутренности Василия, после чего возвращает всё на место. Рядом звучит голос: «Ты разобрался с собой и без моей помощи». Александр откатывает стол с ним в угол к своему двойнику. Сегодня к нам на ужин пожаловал сам мясник! Он должен был упечь чудовище за решетку в тот раз или добить его, чтобы тот навсегда остался в своём мерзком морге. Уродливое, почерневшее лицо Александра. Белый оскал, контрастирующий с нижней челюстью. И вот его копия стягивает тело Василия со стола.
Руки непроизвольно сжались в кулаки. Холодный пот выступил на лбу Василия. Ноги затряслись от перенапряжения. Глаза его остекленели.
- Если и мы почёрнеем, мы же всё равно останемся людьми?- Андрей поднял взгляд на Василия и обомлел.
Глаза того почернели, а на лице застыла гримаса ярости. Злобный оскал, словно у дикого зверя, исказил его рот. Он потерял контроль. Андрей захотел что-то сказать, но не успел.
Тебе не взять меня живым, чудовище!
Грубая кисть левой руки сжала рукоять пистолета. Андрей рефлекторно попытался встать, но не успел. Удар пришелся прямо в висок, лишив его всяких чувств. Его голову мотнуло в сторону. Он влетел в стену, но уже ничего не почувствовал. Ещё пару секунд и Андрей окончательно потерял всякую связь с внешним миром.
Глава 9.
Внутренние демоны.
Антон с трудом открыл глаза. Звук дребезжащего будильника резал его слух, заставляя голову гудеть. Он нашел рукой злосчастный телефон и нажал на первую попавшуюся кнопку. Звук прервался. Антон поднялся с кровати, тяжело похрипывая. Он нашарил какую-то одежду, после чего натянул её на себя. Он медленно выплыл в узкий коридорчик и пошел к кухне. Антон прошел мимо гостиной, дверь которой была открыта, но, только стена перестала ограничивать его боковое зрение, как он замер. Затхлость. В комнате кто-то стоял. Стук сердца начал отдаваться в висках, но Антон не придал этому никакого значения. В легком недоумении он сделал пару шагов назад.
- Я услышал будильник – ждал, пока ты подойдешь.
Антон медленно переступил через порог комнаты. Глаза в ужасе метались от одного человека к другому. От Андрея, лежащего на диване, к Василию, напряженно стоящему рядом. Сверху на нём была одна лишь майка, правая кисть была вся изломана и почерневшая от крови. Глаза же его были чернее ночи. Кровь в висках Антона была готова вырваться наружу, а в горле встал ком, не давая вымолвить даже самое короткое слово. Голова Андрея была повернута набок так, что лицо упиралось в спинку дивана. Сама же его поза была чересчур правильной. Василий пошевелился. Антон машинально перекинул взгляд на него. Он сразу обратил внимание на черный пистолет в его руках. Мурашки побежали по спине, а ноги изнемогали от желания рвануть вон из комнаты.
- Вон там. На тумбочке, видишь?- прорычал Василий.
Мужчина мотнул головой вперед, будто указывая на что-то. Антон, весь дрожа, повернул голову. На тумбочке лежал пистолет, дно обоймы которого было окрашено в цвет уже почерневшей крови.
- Бери его.
Антон снова перекинул взгляд на Василия. От волнения у него в глазах вся комната превратилась в мутное пятно, только лишь Василий был отчетливо виден до самых маленьких деталей. Лицо его было искривлено звериной гримасой, больше похожей на львиный оскал.
- Бери его,- повторил Василий, только в этот раз он поднял пистолет до горизонтального положения.
Антон попытался застонать, но пересилил себя. Дрожащей рукой он нащупал пистолет, не отрывая глаз от Василия.
- Подними его вот так.
- Прекрати, пожалуйста. Что с Андреем?
- Делай, как я говорю!
Антон поднял пистолет перед собой аналогично Василию.
- Пожалуйста…
- А сейчас всё будет крайне просто. Либо стреляешь ты, либо…
- Не надо, умоляю тебя.
- Либо я пристрелю его!
Антон пошатнулся, и ноги его подкосились. Он рухнул на пол, словно ребёнок только начинавший ходить. Пистолет он держал в том же положении перед собой, хотя рука его уже стонала от перенапряжения.
- Ну так что выберешь?
Василий перевел пистолет на Андрея. Антон готов был разрыдаться, но адреналин не позволял ему этого сейчас сделать. Палец уже был на курке, но бился в конвульсиях, словно рыба, угадившая на крючок.
- Раз.
Антон часто и хрипло задышал.
- Два.
Рука принялась трястись с новой силой.
- Три!
Василий резко перевёл дуло пистолета в сторону Антона и надавил на курок. Затвор отлетел назад, ознаменовав отсутствие боеприпасов. В эту же секунду раздался выстрел. Василий выронил разряженный пистолет, грузно рухнувшись на пол. Пуля попала точно в грудь.
- На тебя всегда можно было положиться. С виду дохлик, а внутри…
Василий не успел договорить – ноги его подкосились, и он рухнул на пол. Теперь чувства Антона вырвались наружу – он закричал, выронив из рук оружие.
Я сделал это. Он направил его на меня. А я не смог собой пожертвовать.
Будто не желая смириться с произошедшим, Антон замотал головой. Немного придя в себя, он пополз к дивану. Он схватился за холодную руку Андрея, пытаясь его разбудить. Неуклюже он попытался ощупать пульс на запястье. Ничего не обнаружив, Антон списал это на неумение и волнение. Движимый последней надеждой, он потянулся к голове. Повернув её, он заметил запёкшуюся на виске кровь, посеревшие губы и лицо. Дрожащими пальцами он приложился к верхней губе. Дыхания не было. Скорчившись в страдании, он уткнулся лицом в тело покойника.
Василий смотрел на него, постепенно теряя связь с этим миром. К лицу его вернулся человеческий облик, а глаза наполнились скорбью. Пуская кровавые пузыри с каждым выдохом, он осознавал, что в очередной раз сорвался с обрыва безумия. Он потерял контроль в последний раз. Хотя сейчас он нисколько не сожалел о содеянном, но не собирался оставлять такого, как он, на этом свете. Дрожащими пальцами он нащупал горячее входное отверстие. Василий запустил туда два пальца, углубляя рану. Черный силуэт, стоящий прямо перед ним, беззвучно смеялся. Он явно одобрял такое развитие событий.
Нельзя давать чудовищу шанса.
Пальца углубились сильнее. Человек начал задыхаться в собственной крови. Резкая боль пронеслась по всему телу с новой силой, пока не лишила мужчину сознания.
Александр быстро прыгал по строчкам судебно-медицинского заключения. Он опустил бумаги, после оглядел два стола, на которых лежали тела некогда знакомых ему людей. Он небрежно бросил бумаги на дальний стол. Натянул перчатки, поправил очки. Андрей умер от кровоизлияния в мозг, вследствие удара в височную кость. Удар был достоян Василия, если вспомнить тот, что на себя принял некогда Александр, тот вполне бы мог отправить его на тот свет, если бы пришелся в подобное место. Мужчина ещё раз осмотрел место удара сначала сквозь линзы очков, сдвинутый на нос, а потом невооруженным взглядом. Никаких следов черноты. Андрей умер совершенно чистым. Александр искренне надеялся, что ему это зачтется, где бы он сейчас ни был. Теперь он повернулся в сторону более крупной фигуры. Василий умер от обильного кровотечения. Скорее всего, он просто захлебнулся в крови, прежде чем смог умереть от простой кровопотери. Рот и часть груди его были словно измазаны нефтью. Кровь его была чёрной. Александр принялся осматривать входное отверстие. Его края были деформированы не только пулей. В заключении была пометка, что покойник самостоятельно углубил рану пальцами рук. Не захотел дать себе и малейшего шанса выжить. Александр очистил и осмотрел рану простым взглядом: края почернели. Раны, наносимые себе же, всегда чернеют. Он и раньше замечал такое на вскрытиях и операциях. Не самая приятная закономерность. Александр осмотрел остальное тело, но больше ничего не нашел. Он собирался уже отойти от тела, но обратил внимание на глаза. Они были закрыты. Он аккуратно раздвинул веки. Глаза были нормальными. Александр тяжело вздохнул. То, что он заметил в тот раз, было ведь правдой, что же изменилось? Мужчина ещё немного постоял, осматривая тело, после чего направился к столу. Выбросив перчатки, он взялся за другие бумаги.
Странно, но у тебя кровь не чёрная. Это могло бы тебя оправдать как подонка.
Александр знал об агрессивной натуре Василия с самого детства, на протяжении всей их будущей жизни он покрывал чудовище в нём. Александр впервые схлестнулся с Василием ещё тогда, когда они оба жили в детдоме.
Удар за ударом, глухие хлопки переходили в хруст. Василий бил изо всех сил, не замечая боли в собственных кулаках. Александр подбежал к нему сзади и попытался оттянуть его за плечи. Избиваемый им бедняга явно упустил свою очередь в раздаче мозгов, поэтому осмелился помериться силой с тем, для кого почти не существовало границ в физическом плане. Василий всю жизнь был крепко сложен и от природы неимоверно силён. Когда же он впадал в состояние тупой ярости (потери контроля), перед ним стирались все ограничения: как моральные, так и телесные. Он был способен выжать из своего тела тот потенциал, который открывался у обычных людей только в смертельных ситуациях под действием адреналина. Страшное было в том, что он совершенно себя не контролировал при этом.
Александр всё-таки сумел оттащить Василия от, кажется, уже испустившего дух бедняги: лицо его было похоже на кровавую кашу.
- Перестань! Ты убьешь его!- кричал Александр.
Василий на долю секунды потерял равновесие и чуть не упал. Снова возвращая себе утраченную опору, он повернулся к Александру. Глаза его горели в бешенстве, а рот оскалился в звериной улыбке. Он рванул вперёд, повалив Александра на землю. Сев на него сверху, Василий принялся бить его по лицу. Александр пытался закрыться от ударов руками. Ему это удавалось, пока не раздался хруст. Как оказалось потом, Василий сломал ему лучевую кость. Александр взвыл от боли, ослабив на секунду защиту. Василий откинул его руки в сторону, и принялся бить по лицу.
- Убей меня! Давай убей… если тебе станет легче…
Василий остановился, занесся над головой окровавленный кулак. Лицо Александра было всё в крови, разбитые губы искривились в страдании, тихие всхлипы доносились изо рта. Василий перевёл ошарашенный взгляд на собственный кулак. Пальцы с трудом разжались, некоторые из них, кажется, были сломаны. Пока Александр терял сознание, Василий рассматривал трясущиеся ладони. Наконец, он поднялся на ноги. На лице его царило спокойствие. Он медленно подошёл к бедолаге, от которого его оттащили. Убедившись, что тот дышит, Василий плюнул на него. Затем он вернулся к Александру. Он водрузил его себе на плечи и понёс в ближайшую больницу.
Александр провёл подушечками пальцев по лицу, неровности от шрамов могли многое рассказать об их взаимоотношениях с Василием. Но, несмотря на это, он уважал или боялся Александра. Будучи в некоторой степени асоциальным Василий ни к кому и никогда не обращался за помощью. Александр лишь однажды помог ему устроиться на работу, стать полноценной ячейкой общества. По-другому он не мог поступить. А может ему и стоило бросить того на произвол судьбы. Неизвестно, к чему бы это привело. Сейчас Александр мог сам лицезреть результат не самой долгой жизни Василия. Два тела здесь и ещё одно в новом морге. Александр знал, что тот забил начальника в его кабинете. А сколько их было до этого, а скольких вообще не нашли. Александр закрыл глаза подушечками пальцев. Всё, что произошло, должно было произойти. Эта мысль успокоила мужчину. На данный момент.
В эту же минуту проходило заседание по поводу участи Антона. Он стрелял в Василия. Смягчающим обстоятельством может предстать то, что выстрел был произведен по принуждению. Интересно было то, что в комнате был найден диктофон, записавший весь разговор. Его нельзя было использовать как доказательно, но он помог адвокату многое уяснить. Похоже, Василий, хоть и заставил Антона совершить убийство, но не хотел превратить его жизнь в ад. Однако она всё равно им стала. Александр заплатил своему адвокату, чтобы тот вытащил Антона оттуда без заключения. Шансы всё же были малы, потому как Василий занимал некоторую должность и совершил до этого ещё одно убийство. Телефон на столе завибрировал, оповещая о новом сообщении. Александр развернул экран ближе к себе. Сообщение было от адвоката. Заседание закончено. Антон свободен. Подробностей он знать не хотел, с него хватит всяческих подробностей на сегодня. Тем не менее нужно было привести тела в порядок, прежде чем отдать обратно ведущему их патологоанатому. Александр надавил на очки, закрыв ими глаза полностью.
Александр медленно плыл по коридору огромной больницы. Сейчас здесь не было присущей этому месту суеты, словно все затаились в ожидании бури. Тени переплетались с тусклым светом заходящего солнца, окрашивая всё вокруг в два тона. Совсем скоро должно было стемнеть, от этого у Александра начинала болеть голова. Голова у него сейчас болела почти круглосуточно. Если раньше он хотя бы мог побаловать себя несколькими часами спокойного сна, то теперь это кануло в прошлое. Кошмары забирали у него всё время, отпущенное на отдых. Никакие таблетки не помогали ему окунуться в страну морфия. Что-то большее, чем просто плохие сновидения, не давало его разуму ни минуты спокойствия.
Из раздумий Александра вырвало то, чего он никак не ожидал сейчас увидеть. Совсем рядом с его кабинетом на скамейке сидел Антон. Он поник головой, поэтому не мог увидеть Александра, вставшего в ступор в нескольких шагах от него. Мужчина ещё несколько секунд покачался на месте, но, опасаясь быть замеченным, пошел дальше. Антон не видел его уже несколько месяцев – он понятия не имел, как сейчас выглядит Александр. Всего-то нужно дойти до кабинета. Может, лучше развернуться на месте и убежать отсюда? Будет слишком заметно. А проникновение в кабинет будет менее заметным? Александр уже был у самой двери, всячески стараясь не смотреть на Антона, дабы не привлекать внимание. Он вставил ключ, провернул его, раздался щелчок.
- Саша?
Александра будто окатили кипятком по спине. Он вырвал ключ, со всей силы надавил на ручку. Пока Антон в недоумении поднимался на ноги, он уже протискивался в узкую дверную щель. Оказавшись в кабинете, он захлопнул за собой дверь, судорожно ухватился за защелку и закрыл. Кровь в висках колотила с такой силой, будто за ним гналось сейчас чудовище, перед носом которого он и закрыл эту дверь. Это чудовище звалось Прошлым. Александр спустился на коленях перед дверью, лбом он уперся в неё. Холодный пот капал с его лба, пока ком в горле перекрывал дыхание.
- Саша?
Ответа не последовало.
- Прошу тебя открой. Что случилось? Пожалуйста открой мне!
Александр впал в ступор, будто бы за дверью его ждало чудовище. Чудовище это звали Прошлым.
- Открой, я же знаю, что это ты. Это же был твой адвокат.
Адвокат, вот как он меня нашел
- Умоляю тебя открой, я ненамеренно убил Василию, так… так получилось. Умоляю тебя, помоги мне ещё раз…
- Уходи,- голос Александра больше походил на хрип.
- Что?
- Я не могу тебе больше помочь. Уходи отсюда, и забудь меня.
- Забыть? Да я помню тебя всю жизнь как я могу тебя забыть!
- Я больше не тот, кого ты знал.
Антон замолчал. Спустя минуту он ударил по двери кулаком.
- Открой же мне черт тебя побери! Не смей прятаться от меня в кабинете! У меня больше никого нет слышишь! Немедленно открой эту проклятую дверь!
Антон ещё что-то кричал, но Александр его уже не слушал. Он сел на пол и прислонился к вибрирующей от ударов двери. Мужчина поднял перед собой руку, чернота с пальцев уже перешла на ладонь. В коридоре послышались шаги. Кажется, Антона услышали. Сейчас его уведут отсюда, и Александр останется один. Совершенно один. Тем временем сам он поднялся на ноги и медленно двинулся по кабинету. Одной рукой держась за шкаф, другой за шею, Александр существовал, словно вне времени.
Да. Существовал. Именно этим он и занимался в последнее время.
Каждый шаг занимал у него больше минуты, а тело превратилось в субстанцию, кажется, никогда не принадлежавшую ему. Так он дошел до середины кабинета. Рука его зацепилась за зеркало. Краем глаза Александр заметил что-то в отражении. Он ведь стоял сейчас боком, а мужчина в зеркале… Стоял к нему лицом. Широко открытыми глазами он смотрел из-за зазеркалья. Александр медленно повернул голову. Дыхание перехватило, будто его горло сжали в тески. Он начал хватать ртом воздух, словно рыба, вытащенная на берег. Ноги подкосились, и он рухнул на пол. Человек в зеркале даже не пошевелился, а лишь проследил за упавшим, по-прежнему испепеляя его взглядом. Александр схватился за шею, не отрывая глаз от зеркала. Воздуха было совсем мало, мышцы на ногах и в промежности начали сокращаться, вызывая тупую боль. В глазах стало темнеть, пока пальцы рук царапали шею, отказывающуюся пропускать воздух в лёгкие. Слёзы выступили на глазах Александра в ту самую минуту, когда казалось, будто конец настал неизбежен. Быть задушенным в собственном кабинете за закрытой дверью – не так он представлял свою смерть. В последнем порыве к жизни Александр совершил то, что спасло его. Превозмогая судороги и боль, он нашел ногами то, от чего можно было оттолкнуться, и из последних сил сделал рывок. Оказавшись у кромки шкафа, на котором стояло зеркало, он снова начал дышать. Глаза больше не были прикованы к отражению. Жадно хватая воздух, Александр в ужасе отполз в дальний угол, чтобы даже краем глаза не видеть зеркала. Он сжал кулаки у головы настолько, что на ладонях от ногтей образовались кровавые полумесяцы. Судорожно дыша, он боялся даже подумать об увиденном.
Меня хотело задушить зеркало? Или это был кто-то другой?
Александр забился в конвульсиях, пытаясь зарыдать, но попытка не увенчалась успехом. Всё, что он мог сделать сейчас, это только хрипло стонать, боясь пошевелиться и повторить кошмар.
Последние лучи уходящего солнца посетили кабинет, когда Александр снова обрёл способность мыслить. Галлюцинации – вот, чего он точно не ожидал увидеть в своей жизни. Скорее всего, это следствие переутомления. Он ведь так мало спит в последнее время. Теперь кошмары преследуют его и наяву. Ему нужно отдохнуть, хорошо отдохнуть. Его нервная система сейчас похожа на загнанную до мыльного состояния лошадь. Да и сам он не лучше выглядит. Александр дотронулся до шеи. Резкая боль заставила отдернуть руку. Его точно пытались задушить. Но кто мог это сделать? Уж точно не отражение! Дверь он закрыл – никто не мог зайти сюда. Остается только два варианта. Первым могло быть то, что у него уже, просто говоря, поехала крыша настолько, что его до сих пор посещает ненастоящая боль в шее. Вторым же вариантом была возможность того, что он сам это сделал. Собственными руками он пытался свести счёты с жизнью, сам того не понимая. От всех этих мыслей дыхание учащалось, вызывая боль в горле. Тут мозговой штурм Александра прекратился. Неожиданно он осознал, что всё еще сидит в углу комнаты, боясь пошевелиться. Если это были всего лишь галлюцинации, то ему нечего бояться – нужно лишь успокоиться. Он медленно поднялся на ноги. Поборов какой-то животный страх, он вышел из угла. Медленно он подошел к отражению. Фигура в зазеркалье повторяла за ним все движения без исключений. Александр набрал воздуха и тяжело выдохнул. Слишком много переживаний на сегодня. Он слишком устал от… (жизни?)
Собрав все личные вещи, Александр повернул защелку. Дверь действительно была закрыта всё это время. Он медленно открыл её, сделал шаг и замер в проходе. По спине побежали мурашки. В горле встал ком, каждой вдох начал даваться с трудом. Кто-то смотрел сейчас на него. Ему ужасно захотелось вернуться в кабинет и закрыть за собой дверь. Что-то тянуло его обратно, не желало отпускать, кому-то сейчас была очень нужна «помощь» доктора. Александр рванул вперёд, словно его стукнули по спине плетью. Он резко развернулся на месте. Дрожащей рукой он схватился за дверь. Нужно было её закрыть! Пока дверь с огромной скоростью сужала проём, Александр, сам того не желая, заглянул в кабинет. Он смотрел зеркало – оно отражало что-то ещё, кроме интерьера кабинета. Дверь с грохотом захлопнулась. Ключ влетел в скважину. Теперь дверь была заперта. Александр присел, чтобы отдышаться. Он закрыл лицо руками, ощутив холодный пот на горячей коже. Чем больше чернело его тело, тем темнее становилась и сама его жизнь.
Глава 10.
Одна ночь.
Павел зашел в комнату к Наташе, которая уже спала, чтобы закрыть окно, оставленное для проветривания. Сделав то, зачем пришёл, он остановился у кровати. Он встал у самой головы Наташи, она мирно спала, тихо посапывая. В чём-то она была похожа на мать (на эту неблагодарную суку). Павел протянул руку к её лицу. Кончиком пальца он поправил прядь прямых волос. За что ей всё это? Мать, бросившая её, слабак-отец, паралич конечностей. Как ему ей помочь? Может, если бы она умерла, всё было бы лучше? Она сейчас так спокойно спит, совсем ничего не подозревает. Всё, что ему нужно сделать, лишь взять подушку и положить ей на лицо. Или всё можно сделать просто так, голыми руками. Чёрные пальцы потянулись к шее, но неожиданно замерли. Наташа заёрзала, кажется, ей снилось что-то плохое. Она повернулась на бок, задев пальцы, нависшие над ней. Павел почувствовал ледяными подушечками, какая она тёплая. Он отдернул от неё руку. Мужчина вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Он пошёл на кухню, к столу, открыл шкафчик, вытащил нож. Лезвие блеснуло около виска в тусклом свете, после чего ринулось вниз. Раздался глухой звук, словно молотком принялись отбивать мясо, но ограничились всего одним ударом.
Наташа проснулась рано. По ощущениям казалось, будто её лицо опухло, но ничего такого, конечно, не было. Она приподнялась на руках и принялась искать глазами кресло. Оно оказалось оставлено отцом совсем рядом с кроватью. Перебравшись через часть кровати, она принеслась неуклюже взбираться на него.
Кофе уже совсем остыл, когда Павел, наконец, допил его. Он просидел за обеденным столом всю ночь. Спокойную часть ночи. Налитые кровью глаза беспристрастно были прикованы к старой скатерти. Сейчас он почти ни о чем не думал, а прибывал в каком-то трансе. Когда нутро разрывает душевная боль, как бы абсурдно это не было, но боль телесная лечит. Она словно отрывает тебя от того, к чему ты был прикован против своей воли. Она даёт тебе некое ощущение полета, даже жизни. Только когда боль физическая уходит, остаётся лишь пустота. Она забирает с собой не только свою душевную сестру, но и всё, что было в тебе. Она вымывает тебя по кусочкам, освобождая место для новых душевных стенаний. И когда этот сосуд снова будет наполнен, ты будешь вынужден вновь обратиться к ней. И так раз за разом. Боль приходящая будет расти, а значит и требовать больше боли физической. Это будет продолжаться, пока ты не убьешь себя. Или это всё же панацея для душевнобольных?
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |