В Хогсмиде лучший друг устроил пререкания и заявил, что пока его карманы не будут набиты конфетами, он к книгам даже не подойдет. Гермиона убеждала, что в первую очередь необходимо идти в книжную лавку, а Гарри молча стоял рядом, перекатываясь с пятки на носок, и терпеливо ждал. Ему было все равно. Все все равно. Только болела голова, и глаза резало от яркого весеннего солнца.
- Послушайте, давайте каждый пойдет туда, куда хочет, а через пару часов встретимся у Розмерты. Так будет проще – мне не нужно ни книг, ни конфет, но я бы с удовольствием посмотрел что-нибудь для своей метлы.
Как ему в голову пришла эта гениальная идея, Гарри сам не понял, но это был единственный шанс некоторое время побыть одному.
Заскочив в лавку «Все для квиддитча», Гарри дождался, пока друзья исчезнут из поля зрения, и вышел на улицу.
Он медленно удалялся от шумной центральной улицы, петляя между аккуратно покрашенными заборами и лужами. Он не знал, куда направляется, просто шагал, бездумно перебирая ногами, не глядя по сторонам, пока наконец не споткнулся о знакомое крыльцо.
Сердце дрогнуло, от нахлынувших воспоминаний закружилась голова – вон там, чуть дальше, место, с которого Драко аппарировал его в Лондон в день Всех влюбленных. Сумасшедший и прекрасный день. Сколько раз они тогда могли поссориться, и ведь не поссорились, идя друг другу на мелкие уступки. Смиряя свое упрямство и гордость. И Малфой тоже. Ведь мог… Тогда мог, а сейчас? Почему?
Чувствуя, как к глазам подступают слезы, Гарри прикусил губу и тряхнул головой. В прозрачной витрине «Волшебного фонаря» он увидел улыбающуюся Энни, которая разговаривала с покупателями. Может, войти? И только приглядевшись получше, Гарри понял, кто отходит от прилавка. Малфой в сопровождении Забини. Ошибки быть не могло. Они скрылись между стеллажами, явно направляясь в тот уютный уголок для постоянных клиентов, с креслами, низким потолком и приглушенным светом.
Гарри вцепился в широкий край витрины. Сердце стучало в горле, мешая дышать. Значит, вот как, значит, все не было ни ошибкой, ни глупой ссорой – все правда. Только теперь он понял, что еще продолжал надеяться. Думал, что все как-нибудь исправится, а сейчас... На его месте будет сидеть красавчик Блейз, и кто его только из лазарета выпустил! Сидеть, смотреть, разговаривать, а может, даже прикасаться...
Несмотря на припекающее солнце, ноги и руки мгновенно стали ледяными, но Гарри продолжал стоять, словно приклеенный. Сколько это продолжалось, он не знал. Но
дверь, наконец, распахнулась.
Малфой вышел первым, да так и застыл, глядя на него. Во рту моментально пересохло, медленно, словно во сне, Гарри разжал руки, непроизвольно делая шаг вперед.
- Драко, ты чего? - Забини выглянул из-за плеча Малфоя и тоже уставился на Гарри. - Что, заблудился, Поттер?
Гарри вздрогнул.
- Не твое дело! - хрипло бросил он, нащупывая в кармане палочку.
Малфой тоже отмер, словно движение Гарри вывело его из странного оцепенения, и начал молча спускаться по ступеням. Блейз остался стоять, только нехорошо прищурился и процедил.
- Иди, куда шел, Поттер, чего вылупился?
- Не указывай, что мне делать! Понял?!
Гарри понимал, что выглядит глупо, но изменить ничего не мог - повернуться и уйти сейчас было выше его сил. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Забини исчез, испарился, казалось, что если он останется с Малфоем наедине хотя бы на миг, то все еще можно будет изменить.
- О-о-о, наш герой сердится, - Забини перемахнул через перила и оказался нос к носу с Гарри, сжимая в руке палочку и ухмыляясь. - Драко, - позвал он, не оборачиваясь, - спаси меня, а то я сейчас умру от страха.
Белозубая улыбка ослепляла, вызывая острое желание ее проредить. Гарри с ужасом почувствовал, как кончики пальцев начинает покалывать. И понял, что это именно то, о чем его когда-то давно, в прошлой жизни, спрашивал Драко: "Что ты чувствуешь?.."
Пока мощная волна магии не смела все на своем пути, Гарри поспешил перевести силу в наименее безопасное из всего, что приходило в голову - в Силенцио. Как ни странно, это усилие помогло - предметы снова приобрели четкость. Стоящий рядом Забини по инерции продолжал открывать и закрывать рот, а Гарри уже отступил на шаг, готовый в любой момент применить Экспеллиармус.
- Спаси его, Малфой. Если тебе действительно это нужно, - он не собирался вкладывать в слова двойной смысл, так вышло само, и теперь он ждал ответа. Сразу на все свои вопросы. И Драко наконец заговорил.
- Ты понятия не имеешь, что мне нужно, Поттер, - его голос звучал абсолютно спокойно и... равнодушно. Он тоже вытащил палочку и, взмахнув ею, прошептал контрзаклятие.
- Твою мать, Поттер, что, черт побери, ты о себе возомнил, герой хренов! - заорал Забини, кидаясь вперед.
- Стоять, Блейз! - резкий окрик Драко подействовал. Забини замер.
- Так же как и ты, - Гарри не сводил глаз с Малфоя. - И придержи своего красавчика, пока ему красоту не подправили.
Забини открыл было рот, но тут же захлопнул и теперь с интересом смотрел на обоих.
- Я? - Драко вскинул бровь. - О, ты ошибаешься, я даже знаю, что нужно тебе, представляешь?
- Отлично. Мне нужно, чтобы вы оба убрались отсюда.
Перед глазами снова начала вставать темная пелена, густо замешанная на ярости и боли. Гарри тоже прекрасно знал, что ему нужно – всего пара шагов и гибкое тело в его руках, а вместо Забини – корчащийся на подтаявшем снегу слизняк. Вот оно – он может получить то, чего хочет, это в его силах. Но так нельзя!
Зачем он так близко? Зачем он вообще тут? С самого начала знал, что все кончено, знал, что это только его проблема. Главное сейчас успокоиться. Магии становится слишком много.
- Дра...
- Погоди, Блейз, - махнул рукой Драко. - У нас тут с Поттером интересная беседа, видишь? - он ухмыльнулся и спрятал палочку. - Неправильный ответ, Потти, десять баллов с Гриффиндора.
- Пошел к черту!
Магия уже почти душила, еще немного, и он не сможет ее контролировать. Дамблдор говорил, что любовь – великая сила, но то, что происходило сейчас, было неправильно. Только не так! Кованые витые перила, на которые опирался Малфой, начали прямо на глазах корчиться и извиваться, тая, будто лакрица на солнце.
Блейз попятился, с ужасом глядя на оплывающий чугун. А разом побледневший Малфой вместо того, чтобы сорваться с места и унестись подальше, шагнул ближе и прошипел:
- Не смей. Слышишь, прекрати сейчас же!
Гарри чувствовал, что еще чуть-чуть, и его разнесет на атомы, от удерживаемой внутри энергии. А Малфой будто не понимает, подходит… Нельзя. Сил остается все меньше, но пока он еще может отпустить. Отпустить так, как этого хочет Малфой, с тем, кого он выбрал.
- Я правда прошу тебя – уйди, - шепнул Гарри, пытаясь выровнять дыхание, захватывая вместе с сырым весенним воздухом любимый запах горьких трав. - Пожалуйста...
Малфой, кажется, собирался сказать что-то еще, но вдруг отступил и, резко развернувшись, пошел прочь.
- Идем, Блэйз.
- Псих! - выплюнул Забини и, нервно оглядываясь, кинулся за Малфоем.
Еще несколько секунд, и Гарри без сил опустился на колени, прямо в весеннюю грязь.
- Мистер Поттер! Гарри!
Он медленно поднял голову. Каменные ступени магазина украшены бесформенными потеками металла, в голове пусто, но очень ясно. Рядом с ним стояла испуганная Энни.
- Простите, я все уберу…
- Не надо, я сама, – перебила его девушка. – Пойдемте, я вам чая дам.
Она потянула его за руку, и Гарри послушно поднялся на крыльцо и последовал за ней в магазин.
- Хотите, я провожу вас к креслам?
- Нет! – почти в панике вскрикнул он, плюхаясь на жесткий табурет у прилавка. – Извините меня, я все компенсирую.
Энни робко улыбнулась.
- Ничего, бывает. Тяжелый день?
Толстобокая кружка с ароматным чаем приятно грела ладони.
- Пожалуй, да.
Девушка деликатно отошла в дальний угол прилавка и уткнулась в какие-то гроссбухи. Вокруг было очень тихо, только поскрипывало перо.
- Спасибо. Чай был очень вкусным. - Сделав последний глоток, Гарри почувствовал какое-то странное облегчение, правда, больше похожее на опустошение, но это было гораздо лучше, чем метания последних дней. Может, он наконец смирился? Принять то, что произошло, было непросто, но, похоже, ему удалось. Пусть так, пусть он влюблен в Малфоя, но он не должен позволять ему издеваться над собой. Жил же он с Волдемортом в голове столько лет, ну и с хорьком в сердце проживет. Он справится. А сейчас нужно вернуться к друзьям как ни в чем не бывало.
Словно подслушав его мысли, Энни поставила перед ним ротанговый сундучок.
- Знаете, мне кажется, вам это понравится.
На бархатной подкладке лежали простой глиняный чайник и три небольшие чашки.
- Наполните его водой, прикоснитесь палочкой, и каждый из ваших гостей получит чай по своему вкусу.
Отлично, теперь не придется объяснять свое долгое отсутствие. Или оно было не долгим? Гарри не очень понимал, сколько времени прошло. Солнце еще даже не начало клониться к закату, но он чувствовал себя таким измотанным, что казалось, будто прожил целую жизнь.
- Спасибо. Это и правда здорово.
Энни аккуратно упаковала набор и положила перед Гарри счет. Подписывая, он украдкой подрисовал к стоимости еще один ноль. Было стыдно за устроенную на крыльце сцену и испорченные перила.
Забрав покупку и быстро попрощавшись, Гарри выскочил на улицу. Как ни странно, в «Три метлы» он почти не опоздал, друзья явно появились не так давно. Остаток вечера он демонстрировал свою общительность, рассказывая про «Волшебный фонарь» и угощая Гермиону чаем из нового чайника. Рон быстро потерял интерес к покупке и пил пиво.
Гарри был слишком сосредоточен на том, чтобы вести себя непринужденно, поэтому не замечал тревожных и многозначительных взглядов, которыми обменивались друзья, послушно поддерживающие беседу.
Когда пришло время возвращаться, Гарри плелся сзади, пытаясь убедить себя в том, что все будет хорошо. Теперь он не может быть хорьку даже врагом, значит, надо просто максимально сократить любые контакты, и тогда, быть может, все пройдет само. А может, Кингсли уже что-то узнал. Наверняка ведь и от вейлочар есть какое-нибудь средство. Специально для влюбленных идиотов, брошенных непостоянными красотками.
***
В последний момент Драко чуть не передумал. В Хогсмид идти расхотелось. И не помогло бы ни обещание, данное Забини, ни перспектива похода в «Волшебный фонарь», если бы вдруг не пришла в голову предательская мысль о том, что теперь, без Поттера, даже знакомый магазин будет уже совсем другим. Откинув ее как не выдерживающую никакой критики, Драко заставил себя отложить учебник по чарам, одеться и пойти, даже не представляя, насколько сильно потом будет жалеть о своем упрямстве.
В магазине они пробыли совсем недолго. Забрав приобретенную для Нарциссы старинную шкатулку из слегка потемневшего от времени магического серебра высшей пробы, Драко толкнул дверь и с трудом удержался, чтобы не шагнуть обратно. Желание исчезнуть было таким сильным, что он не мог даже пошевелиться без риска не сдержаться, броситься обратно в магазин и скрыться в самом дальнем углу за стеллажами.
Поттер стоял почти вплотную к перилам и смотрел, а Драко приходилось смотреть в ответ. Он еще не забыл, какими откровенными могут быть эти жуткие зеленые глазищи. Никакой легиллименции не надо, чтобы понять, о чем он думает сейчас и что чувствует. Драко непроизвольно поежился. Поттеру было плохо. Очень плохо. Из-за него. Но в сто раз хуже было то, что Драко прекрасно знал рецепт от этого недуга. Три ступеньки, пара шагов. Красно-желтый шарф, щекочущий нос ворсинками. Может быть, Поттеру даже слова бы не понадобились, и спрашивать он ни о чем бы не стал, просто прижал бы к себе и выдохнул имя, как прощение…
- Драко, ты чего? – голос Блейза прозвучал так неожиданно, что все ненужные мысли разом испарились. Драко обернулся, только сейчас вспомнив, что он здесь не один. Какое счастье! При Забини Поттер точно говорить не будет.
Он спокойно спустился с крыльца, в который раз размышляя, что бы такое предпринять, чтобы покончить со всем этим. Вариант был только один – исчезнуть из Хогвартса. На то, что исчезнет Поттер, надежды было мало.
А сбоку раздавались знакомые голоса, кажется, Поттер переругивался с Забини. Драко их почти не слышал. Может, рискнуть и посоветоваться с отцом? Пусть придумает что-нибудь. В конце концов, можно же закончить обучение и дома, а вернуться в Хогвартс только на экзамены. Да, пожалуй, так и стоит сделать. В следующие выходные он будет в Мэноре и попробует что-нибудь предпринять. Отец все равно наверняка спросит о кубке.
- Спаси его, Малфой, если тебе действительно это нужно.
Хватило одного быстрого взгляда, чтобы оценить ситуацию и понять, в чем дело. Он взмахнул палочкой, возвращая Забини голос, а потом все происходило слишком быстро. Во-первых, нужно было напомнить Поттеру, что они враги, потому что тот, несмотря на вызывающий тон, явно об этом не помнил. Во-вторых, ни в коем случае нельзя было привлечь внимание Блейза, а он уже и так смотрел на них с большим интересом. В-третьих, Драко отчаянно пытался вспомнить, как вел себя с Поттером раньше, когда еще не целовал эти чертовы губы и не…
Магию Драко почувствовал еще перед тем, как раскалились перила и пришлось поспешно отдернуть руку. Она накапливалась вокруг, ее становилось все больше и больше, воздух тяжелел, а Драко мог только стоять и с ужасом смотреть на Поттера, понимая, что произойдет, если его не остановить. Приближаясь к эпицентру, он чувствовал себя по меньшей мере шагающим в пропасть, но ни сбежать, ни остаться на месте уже не мог.
Поттер никогда не умел сдерживаться, и сейчас, он, наверное, впервые в жизни так отчаянно сопротивлялся чувствам. Драко физически ощущал переполняющую его боль, и магию, которая могла творить удивительные, невообразимые вещи, а теперь готова была сравнять с землей не только их троих, но и весь Хогсмид.
А потом Поттер просил. И с каждым его словом что-то ломалось в Драко, потому что он действительно знал, что нужно Гарри, а еще знал, что не может ему этого дать. Все сказки однажды кончаются. И далеко не у всех счастливый финал. Хотелось потрясти Поттера за плечи и проорать ему это, чтобы понял наконец. Чтобы не ждал ничего и не смотрел так. Но где-то там, очень-очень далеко, был перепуганный Блейз и плавящийся чугун, и сухой обжигающий ветер.
Драко развернулся и, окликнув Забини, пошел по переулку. Он все сделал правильно. Поттер хотел, чтобы он ушел, и он ушел. Даже спорить не стал и, кажется, спас «Волшебный фонарь» от неминуемой гибели. Есть чем гордиться. Только почему же так отвратно на душе и почему так сильно хочется обернуться?
- Что это было? – спросил Забини, когда они отошли на порядочное расстояние.
- Поттер, - пожал плечами Драко. Разговаривать сейчас не хотелось.
- Лаконично, - Блейз хмыкнул и поежился, видимо, все еще был под впечатлением. – Может, пойдем выпьем?
Драко кивнул. Да, выпить сейчас точно не помешает. И желательно чего-нибудь покрепче. Полупустой темный зал «Кабаньей головы» как нельзя лучше подходил для таких посиделок. Но после первой порции огневиски Забини пришел в себя и вернул всю свою словоохотливость и жизнерадостность.
- И часто у него такое? – беззаботно поинтересовался он, откидываясь на спинку стула.
Драко напрягся.
- Откуда я знаю?
- Только не говори, что ты видел это в первый раз. Не поверю.
- Слушай, Блейз, Поттер это совсем не та тема, которую мне хочется обсуждать.
- Знаю, - Забини кивнул и, вытащив из складок мантии пачку маггловских сигарет, закурил. Драко удивленно приподнял брови. – Хочешь?
- Нет. Я не знал, что ты куришь.
- Ты уж меня прости, Малфой, но ты много чего не знаешь и много чего просто не замечаешь.
- Зато ты у нас, конечно, знаешь все, - Драко хмыкнул, подбросил на ладони сигарету и, смяв ее в пальцах, поморщился от резкого запаха дыма. – Какая гадость.
- Ну, может и не все, но многое. Привычка, – Забини невозмутимо затянулся. – Например, я знаю, что несколько минут назад стал свидетелем очень занятной сцены. Я бы даже сказал, это было чем-то вроде кульминации драмы.
- Твою бы энергию да в мирное русло, - мрачно отозвался Драко, доливая виски. – Я тебе скажу, Забини, что ты ищешь сенсацию там, где ее нет. Да, у Поттера и раньше случались выбросы силы, и наша дуэль в Выручай-комнате закончилась одним из них. Я почему-то не горю желанием закончить свои дни в качестве органического наполнителя какого-нибудь кратера, поэтому с Поттером связываться не буду. Мне пока еще жизнь дорога, знаешь ли.
- Ну… что-то подобное я подозревал. Но кажется мне, что ты кое-чего не договариваешь.
- Забини, последний раз предупреждаю, если ты будешь продолжать в том же духе…
- Ладно, ладно, понял. Его величество Малфой покинет мою презренную особу и гордо удалится в пределы недосягаемости.
- А может, и хуже.
- Да что же может быть хуже для смиренного преданного слуги, как не гнев его сиятельства? О, не отворачивайте от меня свой светоносный лик, иначе мое грешное сердце разорвется от страданий.
- Заткнись, Блейз! – Драко нервно оглянулся. Этот идиот завывал так, что на них теперь с интересом таращились все немногочисленные посетители.
- Слушаю и повинуюсь, - Забини ухмыльнулся и выбил из пачки новую сигарету.
Понятно было, что просто так он не успокоится, слишком уж недвусмысленно блестели сейчас темные глаза, и Драко от души порадовался, что они с Поттером расстались до того, как привлекли к себе внимание Блейза. Сплетни это одно, а вот факты, которые можно доказать – совсем другое.
В Хогвартс они вернулись уже в сумерках. Под действием изрядного количества виски дневной инцидент как-то сгладился, и Драко даже почти забыл о нем. В конце концов, все действительно закончилось, и не его вина, что это произошло так внезапно. А Поттер… Поттер справится. И с магией, и со всем остальным. Сейчас Драко безоговорочно в это верил.
Глава 35
Ох, как все стало непросто. Гарри ходил на уроки, честно пытаясь сосредоточиться, делал домашние задания так, что даже Гермиона была бы довольна. Но к сожалению, девушка почему то потеряла интерес к его успеваемости – наоборот, стоило Гарри поднять голову от пергаментов, она тут же пыталась отвлечь его. Предлагала научить ее летать, проявляла необычный интерес к их с Роном шахматным партиям, заставляя его играть почти каждый день. Ощущение было такое, словно друзья задались целью не давать ему остановиться, задуматься. И Гарри был им за это благодарен. Хватало ночей, когда он долго лежал пялясь в потолок, очищая сознание в лучших традициях окклюменции. Только бы не вспоминать.
В груди будто появилась черная дыра, персональный дементор, пожирающий все светлое и радостное, что окружало Гарри. Иногда хотелось выть от тоски и беспомощности – Малфой занозой прочно сидел под кожей, и освободиться от нее не было никакой возможности.
Таким несчастным и одиноким Гарри не чувствовал себя даже в чулане Дурслей. Сейчас все было гораздо хуже – он увидел радужный, удивительный мир, стал частью его, и вдруг все рухнуло. Этого мира больше нет.
В тишине ночной спальни он отчетливо слышал знакомый шепот, слышал свое имя, которое так легко срывалось с пересохших губ, чувствовал прикосновения, помнил дразнящий и сводящий с ума запах– словно изощренное издевательство, придуманное для него хорьком.
Гарри лежал и с нетерпением ждал утра, когда в повседневной суете наваждение отступит. На тренировках ему казалось, что к ногам привязаны многофунтовые гири, пропала легкость, и стремительный полет не приносил больше радости.
Он мрачнел с каждым днем, чувствуя, что скоро сойдет с ума от пустоты и одиночества.
***
- Гарри!
От громкого шепота он вздрогнул и подвинулся на кровати, освобождая место Рону, который тут же плотно задернул за собой полог.
- Ты не спишь? - Рон уселся «по-турецки» и, подсвечивая себе «люмосом» уставился на друга.
- Тебе чего?
Под веки будто насыпали песка – отбой был уже давно, а спать совершенно не хотелось. Впрочем, также как и есть, и все остальное. Гарри уже начал привыкать к тому, что ему ничего не хочется. Даже жить.
- Ничего. Поговорим?
- Воспитывать опять будете? А Гермиона где?
- Ее нет, – Рон смутился. - Слушай, ну не умею я со всеми этими реверансами и заморочками… Я тебе скажу как понимаю, ладно? Ты только не ори сразу – это она мне велела. Сказала, что парням будет проще найти общий язык.
- Что за ерунда? Вообще-то мы уже сто лет дружим, это без общего языка?
- Не про то. - Рон потер лоб, стараясь сосредоточиться – в голубоватом свете он выглядел растерянным и очень встревоженным. - Вот сам говоришь – дружим. А в последнее время ты стал другим. Так с друзьями не поступают.
Гарри попытался возразить, но Рон замахал на него руками, чтобы не сбивал.
- Сначала было плохо – мы же тебе ни слова не сказали, помочь пытались. Потом вроде стало все нормально, а сейчас опять плохо. Еще хуже, чем было. Ты понимаешь? Вот задница Салазара! – он сокрушенно покачал головой. – Гермиона права – я такой косноязычный, ничего объяснить не могу. Но ты же мой друг, я хочу, чтобы тебе хорошо было, придурок! Ты же таешь на глазах!
Рон подвинулся и положил руку на плечо сидящего между подушек Гарри.
- Ничего я не таю. Вы мне тут не поможете.
- А ты скажи, вдруг поможем. Это опять Малфой? Да? Я так и знал, а Гермиона такая – не лезь к нему, он сам разберется. Доразбирался!
Рон говорил не со злостью, а словно сочувствуя. В его голосе и глазах было столько искренности и волнения, что Гарри почувствовал себя неловко – со своими личными проблемами он совсем не обращал внимания на друзей, а они, оказывается, думали о нем, переживали…
- Друг, говоришь? - Гари вдруг почувствовал необъяснимый кураж – терять, так все сразу. В конце концов, они действительно его единственные друзья, и если тоже бросят его – пусть так, хуже уже не будет. Уставившись в одну точку, он ровным голосом пересказал Рону события последних месяцев, от книги Салазара до встречи у «Волшебного фонаря». Разумеется, в общих чертах, но и этого хватило, чтобы физиономия Уизли вытянулась, а глаза стали огромными, как у домовика.
- Ох, Мерлин! – только и смог выдавить он, когда Гарри замолчал, с каким-то мазохистским интересом, ожидая приговора. - Но ты же больше не будешь? Ну… встречаться с ним, правда?
- Не буду, – Гарри почувствовал, как сердце вновь сдавило, словно в ледяном кулаке.
- Соплохвоста ему в задницу! А Джин-то! Хороша! Я все думаю, чего она истерику на Рождество устроила, дома просто заговор молчания какой-то. А она до сих пор ходит злая, разговаривает сквозь зубы. Слушай, ну ничего, главное, что все закончилось, а если хорек рот попробует открыть, я его в пыль превращу. Без всякой магии. - Рон осторожно погладил Гарри по плечу. - Ты только держись – это точно магия, я уверен. Нормальный Малфой никогда бы не упустил шанс Джинни заложить. Давай завтра Кингсли напишем – пусть он поторопится, что ли? Этого гада отпустило, а ты что, должен один мучится? Слушай, а можно я ему двину?
- Кому? Шеклболту?
- Нет, Малфою. Пусть костероста попьет, тоже пострадает…
- Не надо. Это же магия, а не он.
Рон шутливо дернул Гарри за ухо.
- Защищает его тоже магия, надеюсь, а не ты?
- Перестань. Он не стоит отработки, которую тебе за драку устроят.
- Ладно, но только если он первый не начнет… Тогда я ему!
Гари почувствовал странное облегчение, глаза начали слипаться, он широко зевнул.
- Знаешь, ты молодец. Мне до сих пор в кошмарах снится то, что тогда у озера с медальоном было. Помнишь? Если Гермиона меня когда-нибудь бросит, я точно с ума сойду. А ты держишься. Только больше не молчи, ладно? Хорек это, конечно, отвратительно, но я представляю, как тебе фигово. Ты не думай о нем, ладно?
- Ладно, – пробормотал Гарри, уже не в силах бороться со сном.
Рон еще несколько секунд смотрел на заснувшего друга, потом прикрыл его одеялом и выскользнул из-за полога.
Все-таки хорошо, когда у тебя есть друзья. Настоящие. Гарри, конечно, не стало лучше, но стало ощутимо легче, когда они узнали обо всем. И как он мог быть таким глупым и думать, что, столько пережив вместе, они бросят его в беде. Он чувствовал, что их и без того настороженное отношение к Малфою многократно ухудшилось, но они сдерживались, и даже Рон только демонстративно отворачивался, стоило слизеринцу появиться в поле зрения.
Хотя, к чести друзей и облегчению Гарри, этого почти не происходило. Гермиона и Рон словно выработали некую тактику, благодаря которой он почти не пересекался с Драко – в Большой зал они приходили, только когда его не было, на сдвоенных уроках Гермиона решительно утаскивала друзей за первые парты, лишая Гарри возможности незаметно поглядывать на Малфоя.
Только перед тоскливыми ночами они, к сожалению, были бессильны. Темнота безраздельно принадлежала Драко. Упорно гоня мысли, Гарри ничего не мог поделать с памятью тела – едва забывшись неспокойным сном, он просыпался с отчетливым ощущением прикосновений, а потом долго лежал, глядя в потолок, чувствуя текущие между пальцами мягкие пряди, губы на своей шее, а по спине бежали муршаки от хриплого: «Гарри…».
В середине апреля его вызвала к себе директриса.
- Надеюсь, вы помните, что скоро должны будете предстать перед министерской комиссией для решения вопроса о наследстве Сириуса?
Гарри кивнул – конечно, он помнил. Он очень рассчитывал на этот дом, мечтал, как после школы он станет его убежищем, местом, где Гарри сможет перевести дух.
- Вы готовы?
Он опять кивнул.
- Мы тут посоветовались с Кингсли… Министром Шеклболтом, и пришли к выводу, что вам стоит до экзаменов пожить на Гриммо. Иначе может быть поставлен вопрос о том, что вы не нуждаетесь в этом доме, не используете его. А старинные дома магических семей оставлять без присмотра нельзя.
- Но он нужен мне. Я буду в нем жить после окончания Хогвартса.
- Кингсли думает, что лучше начать прямо сейчас. Чтобы наверняка. Поэтому вы получаете мое личное разрешение на постоянное проживание в Лондоне. На уроки будете приходить камином в учительской – его соединят напрямую с домом. И… Гарри… Я очень рассчитываю на твое благоразумие. Ты стал хорошо учиться, повзрослел. Не подведи меня, пожалуйста.
Гарри был оглушен свалившейся на него новостью и растерян.
- А Рон? Гермиона?
- Они останутся здесь. Но смогут ненадолго приходить к тебе в гости тем же путем. Только пусть предупреждают об отлучках.
- Спасибо, мэм.
- Гарри. Не подведи меня, – директриса едва заметно улыбнулась. – А теперь собирай вещи – впереди выходные, успеешь обжиться, а в понедельник я жду тебя на уроки. И без опозданий.
Перепрыгивая через три ступеньки, Гарри понесся в башню – сбывалась его мечта: он будет жить в доме Сириуса, он будет далеко от Малфоя и сможет, наконец, побыть один там, где ничто не напоминает о нем.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |