И только тогда, когда они становятся богатыми и полными, их начинают считать красивыми. Худощавая же девушка бедна, а потому и безобразна: она не в состоянии достаточно откормить себя».
В действительности богачи на китайских картинах рисуются всегда полными, самодовольными.
Единственный фотографический снимок нагой женщины чисто китайской расы, из Макао, я нашел в упомянутом атласе Хагена. Хотя это отнюдь не тип особенной красоты, но тем он интереснее, потому что на этой женщине очевидно то влияние, какое оказывает на тело изуродование ног. Очертания с отмеченными размерами я привожу на рис. 25.
При высоте тела, равной почти 7 высотам головы, туловище оказывается поразительно длинным, а конечности, как это свойственно монгольской расе, коротки. Ноги, однако, не только сильно укорочены, но даже стали в нижних частях удивительно худыми, тонкими. Икроножные мышцы, как это очень рельефно замечается в профиль, почти совершенно исчезли. Благодаря изуродованию и вызванному этим мышечному бездействию голень несомненно сильно отстала в развитии, и отсюда происходит крайне резкое укорочение ноги в отрезке xh. Середина тела поэтому находится гораздо выше лонной дуги. Отсюда видно, что изуродование ног усиливает одновременно две монгольские расовые особенности: маленькая стопа становится еще меньше, короткие ноги — еще короче.
Японки
В то время как мы до сих пор еще знаем очень мало о китаянках, формы тела японок нам достаточно хорошо известны. Именно Бельц [Baelz, Die korperlichen Eigenschaften der Japaner. Mitteilungen der deutschen Gesellschaft fur Natur — und Volkerkunde. XI], годами живший в Японии, сделал тщательные антропологические исследования: помимо того, имеется масса фотографических снимков, сделанных по большей части весьма художественно и самими же японцами. Менее достоверны сообщения путешественников, которые без предварительной подготовки наблюдали японцев лишь очень короткое время. Если бы мы захотели вообще судить о японских женщинах по «Madame Chrysantheme» Лоти, то мы получили бы о них совершенно превратное понятое.
Столь разноречивые сообщения всех тех, кто посетил Японию и стал так или иначе поклонником ее, объясняются своеобразным характером японцев. Ни один народ не так понятлив, не так глубок, не так способен приспособляться, как они. Они воспринимают всякое новое впечатление и умеют воспользоваться им, они умеют приспособляться ко всяким новым условиям, они, помимо того, умны, веселы, способны к юмору и искусству. Но только ненадежны.
Каждый иностранец принимается здесь очень любезно и находит все, что ему угодно. Лоти пожелал иметь возлюбленную и получил таковую, другой ищет художественных произведений и тоже находит. Один хочет испытать глубокое впечатление безнравственности, и его желание удовлетворяется, другой надеется найти в Японии идиллию из времен золотого периода, и он не разочаровывается.
Но все видят лишь наружную оболочку. Тот же, кто хочет действительно изучить японцев, должен вооружиться терпением и ждать, чтобы перед его глазами раскрывалась картина жизни сама собою, а не по его просьбе. Он должен незаметно присматриваться ко всему, незаметно наблюдать, а не любоваться представлениями, которые за деньги специально для него готовятся.
Как часто мой проводник отвечал на мои вопросы: «Нет, это не для господ». А между тем именно здесь материал оказывается для наблюдателя несравненно более ценным, чем то, что мне приходилось видеть на обычной широкой дороге. Ночлег в японской крестьянской хижине, званный обед у скромного чиновника, где мне самому пришлось принести некоторые лакомства, посещение народной бани дали мне гораздо больше, чем пребывание в современном европейском отеле, прогулка в Йошивара или чем «Schopping» у Deakin Brothers в Йокагаме.
Очень разнообразны взгляды на наготу японцев. Некоторые, по своим ограниченным, полным предрассудков, европейским понятиям, считают наготу и безнравственность синонимами. Они и кричат о безнравственности японцев, потому что видели здесь гораздо больше нагих и полуобнаженных людей, чем у себя дома.
Так, например, я видел, как молодая англичанка из Гранд отеля в Йокагаме соскочила вдруг с Рикши [Двухколесная тележка, которую возят люди], когда кучер, изнывая от жары, сбросил с себя одежду, остался лишь в штанчиках, напоминавших купальные, и хотел в таком виде продолжать свою лошадиную обязанность. Ее чувство стыдливости было грубо оскорблено этим. А между тем, она решительно не считала shoking’oм проскользнуть ночью в капоте в соседний номер, у дверей коего красовались громадные сапоги, обитые гвоздями.
Все зависит от взгляда.
Художественным чутьем по отношению к красоте нагого человеческого тела японцы, как и вcе монголы, не обладают. Точно так же и вид наготы сам по ceбe не вызывает у них никакого чувственного раздражения. Они смотрят на наготу там, где она предписывается обычаями и привычками, как на нечто совершенно естественное, понятное.
Конечно, это изменяется там, где они приходят в регулярное и по большей части не совсем чистое соприкосновение с европейцами, в приморских городах, Йокагаме, Нагасаки и т. д. Там нравственная женщина скрывает свое тело не от японцев, а от чувственного взгляда европейцев и деморализованных ими соплеменников.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |