Игорь
Он резко открыл глаза ровно за две минуты до звонка будильника. Всегда
любил поспать, особенно во время отпуска, а здесь просыпается легко и с
удовольствием, даже раньше положенного, хотя в первые дни возмущенно
сопротивлялся попыткам Ирины заставить его вставать в шесть часов и купаться
до завтрака.
- Я не понимаю, какая необходимость так себя насиловать, - недовольно
морщился он. - Завтрак с семи до десяти утра, и если уж тебе так хочется
непременно искупаться, можно это сделать и в девять, а в половине десятого
позавтракать. Для чего нужно вскакивать в шесть?
- Валяй, - насмешливо отвечала жена. - Я посмотрю, сколько удовольствия
ты получишь от такого расписания.
Сама она в первый же после приезда день встала в шесть, схватила
купальник и полотенце и умчалась на пляж. Игорь сладко продрых до девяти,
побрился и спустился в ресторан. В помещении было невыносимо душно, а на
веранде уже вовсю палило жесткое средиземноморское солнце. Кофе показался
ему невкусным, сигарета - горькой, а на подносе с очищенными от корки
кусками арбуза остались самые бледные и вялые дольки. На пляж он явился в
отвратительном настроении, чувствуя себя совершенно разбитым, и с
недоумением взирал на абсолютно довольных жизнью родителей и жену, лежавших
на топчанах. Плюхнувшись рядом, он принялся брюзжать по поводу душного зала
в ресторане, солнца, на котором нельзя загорать без риска моментально
получить ожог, и вообще жары, от которой нет спасения, на что Ирина, лукаво
усмехаясь, ответила, что в семь утра на веранде царит изумительная прохлада,
а если до этого еще и на пляж сбегать, то можно не только поплавать, но и
позагорать, потому что рассветное солнышко совершенно безопасно, и после
таких приятных процедур завтрак доставляет море удовольствия. Через час
после его прихода Ирина начала собираться, за ней потянулись и родители.
- Вы куда это? Только-только пришли...
- Это ты только-только пришел, - строго заявила Елизавета Петровна, - а
мы здесь с восьми утра. Ирочка совершенно права, и я как врач ее полностью
поддерживаю. Сейчас наступит самое тяжелое время и будет самое жесткое
солнце. Мы уходим, вернемся после обеда.
Разозленный, Игорь демонстративно снял солнечные очки и побежал в море.
Он провалялся на пляже до обеда, потом, не одеваясь, прямо в мокрых плавках
посидел в гостиничном ресторанчике рядом с пляжем, съел огромный бифштекс с
жареной картошкой, выпил три кружки пива и снова вернулся на топчан. К
четырем часам, когда появились родители и Ирина, он чувствовал себя разбитым
и измученным.
- Надо было переться в Турцию, чтобы полдня торчать в номере, - проворчал
он при виде родных.
- А мы в номере не сидели, - весело ответила жена, - мы славно попили
кофейку в тенечке возле бассейна, поиграли в пинг-понг в зале с
кондиционерами, сходили на массаж, пообедали. Кстати, дружочек, что ты ел на
обед? Небось, мясо с картошкой?
- Сынок, Ирочка права, - снова встряла мать, она вообще во всем одобряла
Ирку, что бы та ни сказала - тут же кидалась ее поддерживать, - на такой
жаре нельзя есть тяжелую пищу. Вот мы взяли по два овощных салатика и фрукты
- и отлично себя чувствуем. А горячее и мясное можно съесть на ужин.
Игорь дулся до самого вечера, но никто не обращал на это внимания, Ирка с
отцом из воды не вылезали, все время то плавали, то просто валялись на
мелководье, мать уткнулась в какой-то детектив. Вообще-то обидно немного,
что предки так любят его вторую жену, прямо души в ней не чают, а родной сын
будто и вовсе на задний план отошел. Но, с другой стороны, это все-таки
лучше, чем прохладное выражение вынужденного терпения, не сходившее с их лиц
все то время, пока с ними жила его первая жена Вера. Веру они считали
провинциальной щучкой, ухватившей цепкими острыми зубками столичного
мальчика из хорошей семьи и получившей прописку и работу в Москве. Ирка же в
их глазах была интеллигентной девушкой с трагически несложившимся детством и
с собственной жилплощадью, к тому же коренной москвичкой.
К вечеру он был похож на сдутую резиновую игрушку, обессиленный, злой, с
головной болью и тяжестью в желудке.
- Послушай, - миролюбиво сказала Ира, когда они легли спать в своем
номере, - я предлагаю тебе попробовать только один раз. Давай завтра вместе
встанем пораньше и сделаем так, как сегодня. Если тебе не понравится, я от
тебя отстану, живи по своему расписанию. Давай, а?
- Посмотрим, - пробурчал он, отворачиваясь к стене.
Засыпая, Игорь твердо решил ни на какие провокации не поддаваться и спать
столько, сколько хочется, на то и отпуск, чтобы спать. Утром, однако, едва
заслышав треньканье будильника, захваченного Ирой из дома, он все-таки
встал. Будильник у них был один на всех, поэтому Ирка попросила его
позвонить в номер к родителям и разбудить их, пока она будет чистить зубы.
"Как хорошо! - подумал Игорь, выходя из здания на воздух, пропитанный
утренней вкусной прохладой. - Кто бы мог подумать, что в этой стране бывает
так хорошо." Прозрачная морская вода казалась стеклянной, на пляже не было
ни души, просыпающееся солнышко, еще совсем сонное и оттого не яростное,
светило ласково, нежно гладило кожу и рисовало на песке длинные неуклюжие
тени от грибков-зонтиков. Игорь уже забыл, что способен испытывать
блаженство, а тут вспомнил... На завтрак все побежали бодрыми, с мокрыми
волосами, уселись на веранде, надежно укрытой от низкого пока еще солнца
стеной здания, уставили весь стол тарелками с булочками, омлетом, сыром,
овощами и арбузом, в мгновение ока все это проглотили и приступили к кофе.
Ира и Игорь закурили, и напиток сегодня уже не казался противным, и сигарета
не отдавала горечью.
После завтрака вернулись на пляж, и когда в половине двенадцатого все
начали подниматься с лежаков, Игорь понял, что с удовольствием уйдет сейчас
с жары, он уже успел достаточно наплаваться и належаться под "грибком".
Предложенный женой и поддержанный матерью режим оказался и впрямь куда более
подходящим для местных климатических условий, но не признавать же правоту
женщин без борьбы! Он для виду поворчал и побрюзжал еще пару дней, а потом
втянулся настолько, что стал просыпаться даже раньше, чем прозвонит
будильник. Единственное, что вызывало его постоянное недовольство, была
плохая работа кондиционеров, которые имели приятное обыкновение отключаться.
- Ты сам виноват, - пожимала плечами жена в ответ на его ворчание, - не
нужно было жадничать, тогда нам хватило бы на четыре путевки в
пятизвездочный отель. А так живем в "трех звездах", спасибо, хоть какие-то
кондиционеры есть.
На это ответить ему было нечего, он действительно пожадничал. Еще в
феврале уговорил родителей купить акции МММ, и вся семья дружно следила по
телевизору за жизнью рекламных героев Игоря и Юли, а потом и Лени Голубкова,
которые под неувядающую мелодию "Рио-Риты" демонстрировали всей стране, как
можно, вложив рубль, через очень короткое время получить целых сто и купить
жене сапоги или еще что-нибудь не менее полезное. Когда цена акций выросла в
шестьдесят раз по сравнению с той, за которую Мащенко их купили, Ира стала
настаивать на том, чтобы сдать бумажки и получить деньги. Игорь, однако,
сдавать акции не спешил, скрупулезно подсчитывая дважды в неделю вновь
выросший доход. Вся семья готовилась впервые поехать отдыхать за границу, в
Турцию, отпуск планировали во второй половине августа, чтобы Ира не опоздала
к началу занятий в институте.
- Мы на эти деньги устроим шикарный отдых, - говорил Игорь, выключая
калькулятор, - пусть родители поживут две недели на хорошем курорте, ведь за
всю жизнь никуда дальше Черного моря не выбирались. Вот еще немножко
подождем, как только за наши акции можно будет получить десять миллионов
рублей, сразу же сдам их.
1 июля 1994 года курс доллара составлял без малого две тысячи рублей,
десять миллионов означали пять тысяч долларов, на которые Игорь собирался
приобрести четыре путевки в знаменитый отель "Тюркиз", каждая стоимостью
тысяча двести долларов. Однако ничего у него не вышло, поскольку печально
известная финансовая пирамида Сергея Мавроди как раз в июле приказала долго
жить. Толпы обманутых вкладчиков осаждали центральный офис МММ на Варшавском
шоссе, но семью Мащенко это не спасло. Деньги, на которые все четверо
рассчитывали весело отдохнуть на Средиземном море, "ахнулись". Пришлось
покупать путевки куда более дешевые и жить в отеле существенно менее
комфортабельном. Иру, как оказалось, это совершенно не расстроило, она и в
таких-то отелях никогда не жила, и "шведский стол" на завтрак и ужин казался
ей верхом роскоши и обжорства. Родители тоже не жаловались, и Игорь,
покомплексовав некоторое время, успокоился. Главное - море, чистое и теплое,
песчаный пляж, достаточно просторный и оттого не кажущийся многолюдным,
вечерние походы после ужина в близлежащую деревню, где они изучали
ассортимент золотых, кожаных и трикотажных изделий в магазинах, а потом
подолгу сидели, овеваемые приятным ветерком, в кафе и пили турецкое пиво или
кофе со взбитыми сливками. Что еще нужно для полноценного отдыха?
Минутная стрелка угрожающе дернулась, предупреждая: "Еще шажок - и
начнется трезвон". Игорь торопливо прихлопнул кнопку ладонью и повернулся к
жене. Какая она красивая! Гораздо красивее Веры. И даже, пожалуй, красивее
Светки, которую он так и не забыл. Он давно перестал ее любить, перестал и
ненавидеть, но все равно помнил, как нестираемый из жизни факт,
предопределивший во многом его отношения с женщинами. Нельзя вникать в эти
отношения слишком глубоко, нельзя думать, что это на всю жизнь, нельзя
полностью доверяться их лицемерным словам о любви и верности. Можно
увлекаться, сближаться, но ничего не обещать и, главное, самому ни на что не
надеяться. Интимные отношения, лишенные теплоты и эмоциональности, быстро
надоедают, и Игорь вскоре уставал от очередной пассии и находил другую. Вот
и Ирку ждет такая же судьба. Он, конечно, женился на ней, потому что так
лучше, спокойнее, так хотели родители, но точно знал: пройдет совсем немного
времени, и он начнет ей изменять. Она перестанет быть для него интересной и
нужной. Жаль будет, если она от него уйдет, предки тогда поедом его съедят,
они Ирку любят и считают идеальной женой. Красавица, неглупая, хорошо
готовит, быстро и ловко убирает их огромную квартиру, вообще никакой работой
не гнушается, скромная, покладистая, с веселым нравом. Одним словом,
идеальная невестка. Правда, идеальная невестка далеко не всегда бывает
идеальной женой, но для Игоря это вопрос не главный, идеальной жены для него
не может быть в принципе, потому что женщина, которая будет вечно терпеть
его измены, периодическое пьянство и хронически плохое настроение, станет
делать это или из корысти, или из патологической любви к нему, граничащей с
полным идиотизмом. Ни корыстная, ни глупая жена ему не были нужны, опыта со
Светкой ему более чем достаточно. А Ирка не кажется ни той, ни другой,
поэтому она, конечно, терпеть его выходки не будет, закроет дверь и уйдет
назад в свою коммуналку. Не хотелось бы до этого доводить, с ее появлением в
доме вновь возникла атмосфера радости, любви и веселья, которая была
когда-то в детстве и навсегда исчезла с появлением нежеланной родителям
Веры, а после ее ухода так и не вернувшаяся, потому что источником
отрицательных эмоций стал сам Игорь, попавшийся в ловушку своей зависимости
от инвалида Жеки Замятина. Он ненавидел свою работу, но вынужден был
убеждать себя, что следствие - его призвание, и от этого ненавидел еще
больше, не находя в себе душевных сил все изменить. Он разговаривал с
родителями сквозь зубы или не разговаривал вообще, и постепенно они стали
отдаляться от него, слова их звучали все суше и равнодушнее, а самих слов
становилось все меньше. Только с появлением Ирки их совместное проживание на
одной жилплощади снова стало можно называть семьей. Восстановились давно
забытые общие вечерние чаепития с долгими разговорами, нарядные воскресные
обеды и трогательные поиски милых пустячков-подарков по любым мало-мальски
значительным поводам, начиная от Нового года и Восьмого марта и кончая
годовщиной свадьбы Елизаветы Петровны и Виктора Федоровича или Днем
медицинского работника. Жесткие морщины на лице отца стали мягче и будто бы
даже немного разгладились, мать снова защебетала, как раньше, даже пироги и
борщи стали казаться Игорю вкуснее. Вот и в отпуск поехали все вместе, а
ведь Игорь не отдыхал с родителями пятнадцать лет, в последний раз - после
девятого класса. После десятого он поступал в летное училище, потом в
университет, в студенческие годы проводил летние каникулы с друзьями, когда
женился - ездил в отпуск с Верой, когда она ушла - с любовницами.
- Ириша, - Игорь осторожно прикоснулся к обнаженному плечу спящей жены, -
пора вставать.
Веки ее задрожали, но не поднялись.
- А где будильник? - спросила она неожиданно несонным голосом, не
открывая, однако, глаз.
- Я его убил, - страшным шепотом сообщил Игорь. - Когда дребезжит
будильник, мне начинает казаться, что я должен вскочить и бежать на работу.
Во время отпуска такие воспоминания отравляют мне жизнь.
- Пош-то погубил невинное дитя? От него одна польза была и никакого
вреда! Душегуб.
Она открыла, наконец, глаза, и Игорь снова поразился этой особенности его
новой жены обретать, едва проснувшись, абсолютно ясное сознание. Переход от
сна к бодрствованию происходил у Иры мгновенно и легко, и Игорь каждый раз
удивлялся диссонансу осмысленного и сосредоточенного взгляда на опухшем и
расплывшемся от сна личике.
Натянув красивый купальник, Ира привычно задержалась перед зеркалом.
Похлопала себя по бедрам, ущипнула за талию.
- Корова, - обреченно вынесла она вердикт.
- Не выдумывай, ты в прекрасной форме. Ты же дохуделась до своего
вожделенного сорок восьмого размера, так чего тебе еще?
- Теперь я хочу сорок шестой.
- Не выдумывай, - с улыбкой повторил Игорь, с удовольствием разглядывая
жену и отмечая про себя, что интереса к ней он пока еще не утратил. - У тебя
рост метр восемьдесят, при сорок шестом размере ты будешь выглядеть как
чучело после болезни. И потом, ты забыла о волосах. Неужели ты готова
принести их в жертву?
После второго курса "Гербалайфа" Ира еще больше похудела, но у нее стали
отчаянно выпадать волосы. Она исправно ходила два раза в неделю в какой-то
салон на Ленинском проспекте, хозяйкой которого была ее бывшая соседка по
квартире, делала специальные маски, обертывания и массажи, но эффект от
всего этого был небольшой. Волосы все равно вылезали, хотя и не так
интенсивно. Специалисты сказали без колебаний, что это - последствия приема
американского "продукта", который вместе со шлаками и токсинами вывел заодно
из организма массу полезных веществ, необходимых для здоровья волос и
ногтей.
- Ты прав, - Ирка отвернулась от зеркала и пошла на балкон за
полотенцами, - за свои кудри я буду бороться до последнего. В конце концов,
стройные фигуры есть у многих, а такие волосы - у единиц. Ты папе с мамой
позвонил?
- Позвонил, - кивнул он, запихивая в пакет флакон с защитным лосьоном,
сигареты и зажигалку.
- Тогда вперед, за красотой и здоровьем!
Ирина
"Я - величайшая актриса всех времен и народов, " - с усмешкой подумала
Ира, когда в очередной раз вовремя спохватилась и успела удержать рвущиеся с
языка непарламентские выражения, заменив их интеллигентным "Не думаю, что
это так уж важно". В первый момент ей, конечно, хотелось сказать совсем
иначе, более коротко и емко, но нельзя портить имидж, так старательно
создаваемый вот уже два года. Да, ровно два, с Игорем она познакомилась в
августе 1992 года, а нынче уже август 1994. И на протяжении этих двух лет ей
приходится напрягаться и строить из себя бог знает что. Раньше, до
замужества, она хотя бы дома могла расслабиться, отдохнуть и не бояться, что
из нее вдруг вылезет Ирка Маликова, любительница побалдеть в полупьяной
компании, грубиянка и авантюристка, не выбирающая слов для выражения своих
не особо разнообразных и глубоких мыслей. Конечно, она давно уже не была
такой, но кое-какие следы прежних замашек из старой жизни еще оставались и
то и дело давали себя знать. Правда, со временем все реже и реже, ибо
постоянное притворство рано или поздно всегда приводит к тому, что даже
искусственно навязанная и ненавистная роль все равно прилипает к личности,
обволакивает ее сперва нежным, шелковистым, а потом затвердевающим коконом,
сквозь который уже не в силах прорваться истинная личина. Ира со смехом и
удивлением стала замечать, что легко и без напряжения выговаривает сложные
по конструкции и не такие уж глупые по смыслу фразы, получает удовольствие
от книжек, весьма далеких от привычных любовных романов, в магазинах даже не
замечает вещей ярко-красного цвета, который некогда обожала, и не пьет
ничего крепче пива. Наташка каждый раз в ответ на ее шутливые рассказы о
собственном перерождении отвечала:
- Все-таки мы с Бэллой Львовной старались кое-что вложить в твою голову.
Оно там где-то осело и затаилось, чтобы не утонуть в алкоголе, а теперь
вышло на поверхность. Ты вспомни, как мы тебя растили, какие книжки тебе
читали, в какие театры водили, уму-разуму учили. Вот и пригодилось. Но ты не
расслабляйся, Ирка Маликова еще в тебе не умерла окончательно, потеряешь
бдительность - она тут же вырвется на волю, и выпрут тебя из профессорской
семьи в два счета.
Это точно, в профессорской семье нравы строгие. Послушать, как свекровь
со свекром разговаривают, - умереть можно! Лизонька, милая... Витюша,
дорогой... Будь любезна... Не сочти за труд... И все в таком духе. Ира и
сама старается разговаривать так же, быть вежливой и тактичной не только со
старшим поколением, но и с Игорем, хотя муж у нее - козел, слова доброго не
стоит. Все кругом уже давно деньги зарабатывают в частных фирмах, один он -
борец за справедливость, сидит на своей нищенской государственной зарплате,
которую еще и выплачивают не каждый месяц. Хорошо хоть свекровь Лизавета
прилично зарабатывает, больше всех в семье, поэтому денег хватает, а жили бы
они с Игорем отдельно - копейки считать пришлось бы. И что поразительно, сам
Игорь этим вполне доволен, живет при папе с мамой и в ус не дует, никаких
комплексов по поводу того, что посадил на шею родителям очередную
жену-студентку. Даже Ире - и то неудобно, что она живет на Лизаветины
деньги. Она и так старается ничего лишнего не покупать, ни тряпок новых, ни
обуви, только самое необходимое, когда старое изнашивается. И продукты
покупает подешевле, и готовит экономно, этому ее еще Наташка научила,
спасибо ей огромное. Лизавета этой ее экономности и скромности запросов
только умиляется, велит не жалеть денег на продукты, покупать на рынках
только самое лучшее.
- Ирочка, я как врач тебе ответственно заявляю, что на питании экономить
нельзя, желудок, печень и кишечник должны быть здоровыми в первую очередь,
если ты хочешь дожить до преклонных лет.
С этим "я как врач" она Иру совершенно достала. Но приходится мило
улыбаться и согласно кивать. Тоже мне, врач, а сама когда борщ свой
знаменитый готовит, сперва все овощи - и свеклу, и лук, и морковь - на
растительном масле пережарит и только потом в мясной бульон кидает. Сама Ира
никогда так не делает, все овощи бросает в кастрюлю сырыми, так проще, да и
масло экономится, именно так Наташка всегда делала и Иру научила. Так
Лизавета, когда это увидела, чуть в обморок не упала, а потом прочитала
невестке целую лекцию по технологии приготовления "борща украинского", от
которого Игорек ее ненаглядный просто-таки тащится, ночью разбуди и предложи
тарелочку - полусонный вскочит и побежит на кухню. Кто ж спорит, по
Лизаветиному рецепту вкуснее получается, но только не нужно про полезность
рассказывать! Жареное всегда было вреднее отварного, во всех книжках
написано, да и витаминов в овощах от такой готовки вообще нисколько не
остается.
Лизавета не из тех, кто потерпит на своей кухне другую хозяйку с другими
привычками и правилами, поэтому Ира с первого же дня начала подлаживаться,
чтобы не попасть впросак и не рассердить свекровь. Первым делом пришлось
попросить ее научить готовить все любимые и традиционно принятые в семье
блюда. Потом тщательно записала в тетрадочку, специально для кухонных
занятий заведенную, кому из членов клана Мащенко какие продукты можно, какие
даже нужно, и какие совсем нельзя. Лизавета прямо млела от ее старательности
и желания вписаться в существующий уклад, а Ира, стиснув зубы, чтобы не
ляпнуть чего-нибудь, терпеливо переучивалась. Она прошла в своей коммуналке
совсем другую школу, когда Наташка на две зарплаты - свою и Вадима -
содержала своих родителей-пенсионеров, Бэллочку и бабку Полину, тоже
пенсионерок, двоих малолетних сыновей и подрастающую Иринку, не говоря уж о
себе самой. Еще и Люсе в Набережные Челны систематически материальную помощь
подбрасывала. Бабка Полина свою пенсию, а частично и Иринкину, пропивала,
остальные пенсионеры свои скудные денежки складывали в чулок "на черный день
и на похороны", да и какие это были деньги? Только Александр Иванович
покойный, Наташкин отец, получал 120 рублей, так он до этого начальником
отдела был. У бывшей библиотекарши Бэллы Львовны пенсия была куда меньше, у
бывшей лаборантки Галины Васильевны - 60 рублей, а у бабки Полины - и вовсе
40, на большее она в уборщицах не наработала. Ясное дело, что при таком
финансовом раскладе и при отсутствии продуктов в магазинах Наташка вела
хозяйство максимально экономно, из одной несчастной курицы по три блюда
ухитрялась выкроить - и первое, и второе, и еще салатик какой-нибудь или
пирожки с мясной начинкой. Это уж потом, когда Вадим стал большую зарплату
получать, стало полегче, а до того - прямо страшно вспомнить! Непонятно, как
они жили на такие деньги... Но ведь жили же, с голоду никто не умер и
оборванным никто не ходил. А все благодаря Наташке, ее умению считать
деньги, планировать покупки и не делать лишних трат. Ни о каком
пережаривании овощей для борща и речи идти не могло, каждая столовая ложка
растительного масла была на счету. А Мащенки, видно, по-другому жили, в
средствах стеснены не были, вот и порядки у Лизаветы на кухне совсем не те.
Новую кулинарную науку Ира еще не полностью освоила, ведь меньше года
замужем, но она старается. А вообще-то Лизавета - тетка не вредная, добрая,
замечания, конечно, делает невестке регулярно, но получается это у нее не
обидно, даже огрызаться не хочется. То Ира зимнюю обувь по окончании сезона
не так упаковала, то купленную на рынке зелень не помыла сразу же и не
разложила для просушки, то кастрюльку не на ту полочку в шкафу поставила.
Раз по пять на день Ира покорно выслушивает, как нужно делать, и запоминает.
Если хочешь сохранить семью, со свекровью надо дружить. Не с мужем, а именно
со свекровью, потому что если твой муж до тридцати лет, имея в прошлом жену
и ребенка, так и не разъехался с родителями, хотя имеющаяся жилплощадь
вполне позволяет сделать хороший размен, то и пьяному ежику понятно, кто в
этой семье главный. И к гадалке ходить не надо. С Лизаветой ужиться можно, и
Ира непременно уживется.
А вот свекор Виктор Федорович - совсем другое дело. Совсем другое...
Глядя на него, трудно поверить, что он когда-то завербовал Наташку в
стукачки, что сам работал на КГБ, а главное - что он способен на подлость.
Милейший человек, спокойный, как гранитный памятник, ничем его из себя не
выведешь. Голос не повысит, глазами не сверкнет, всегда улыбается, шутит, на
ласковые слова не скупится. Что бы Ира к столу ни подала - непременно
похвалит и добавки попросит. Ира, натурально, в ответ краснеет и говорит,
что это Елизавета Петровна научила ее готовить данное блюдо, Лизавета же, в
свою очередь, тоже комплимент скажет, мол, невестка у нее - на диво
способная ученица. Все роли расписаны, любящие родители и почтительная
невестка. Найти бы того драматурга, который роли эти придумал, да ноги ему
повыдирать!
Один Игорь роль учить не хочет и из всего спектакля выбивается, ни одной
мизансцены с ним, козлом, не построишь, вечно ерничает, ехидничает,
поддевает - спасибо, что не издевается, вечно у него настроение плохое, а
когда его родители и жена над чем-то дружно хохочут, смотрит на них с таким
выражением, словно он - интеллектуальный гений, а они - умственно отсталые.
Еще бы, страна на грани экономической катастрофы и политического кризиса,
растут ряды наглых безграмотных богатеев, которые чувствуют себя хозяевами
жизни, в том числе и хозяевами честного и неподкупного следователя Игоря
Мащенко, какой уж тут может быть смех. Ну да бог с ним, с Игорем, не он в
этой семье главный, и не ради него Ира замуж выходила, а ради статуса,
штампа в паспорте и доступа к Мащенко-старшему. Что планировала - того и
добилась, что хотела - то и получила. И нечего жаловаться теперь.
- Ирочка, солнышко уже низкое, можно выходить из-под тента, - раздался
голос свекрови. - Только смой защитный крем под душем, а то толку не будет.
Опять Лизавета со своими порядками! Необходимо пользоваться любой
возможностью подставить тело непрямым солнечным лучам, это очень полезно для
здоровья, она заявляет об этом как врач. Ира и сама не прочь обрести
шоколадный цвет кожи или хотя бы только золотистый оттенок, но терпеть не
может ничего делать из-под палки или по команде. У нее своя голова на плечах
есть. Но тут уж не поспоришь, роль не так написана.
Она не стала вытаскивать топчан из тени, вышла на солнце и встала по
щиколотку в воде. Набегающие волны приятно щекочут кожу, солнечные лучи уже
не обжигают, как крапива, а окатывают тело мягким теплом. Настоящего загара,
конечно, не будет, но хоть что-то...
Из воды вышел, отфыркиваясь, свекор. Он почти не лежал на топчане, или
плавал, или гулял вдоль берега.
- Давай походим, чего просто так стоять.
- Пойдемте, - обрадовалась Ира.
Они медленно пошли по воде вдоль пляжа, территория отеля закончилась,
потянулись "дикие" песчаные участки с редкими группками местных жителей,
которые почти совсем не плавали и даже почему-то не раздевались.
- Жалко, что уже завтра уезжать, - сказала Ира, - здесь так хорошо. Две
недели быстро прошли. А вы хотели бы остаться еще на недельку?
- Пожалуй, нет. Две недели - оптимальный срок для отдыха, можешь мне
поверить. На третьей неделе ты начнешь с завистью смотреть на каждого
уезжающего и думать о том, что через несколько часов он будет дома. Это
только в детстве можно с удовольствием жить где-то вдали от дома по месяцу,
а то и по два. Взрослого человека обычно тянет домой, если, конечно, у него
дома хорошо. Когда дома плохо, то возвращаться туда не хочется, но это не
мой случай, и, надеюсь, не твой. Или я ошибаюсь?
- Нет, не ошибаетесь. Когда я была маленькой, меня почти на все лето
отправляли в деревню к каким-то дальним родственникам по отцовской линии, и,
помню, мне ужасно не хотелось возвращаться. Отец пил, кричал на всех, бил
маму и бабушку, дома постоянные скандалы. А в деревне было так славно,
никому до меня дела нет, никто не дергает, не кричит, бегаю с ребятами
целыми днями. Бывало, не приду ночевать - никто и не спохватится. Я так
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |