Эскадры красного гиганта 16 страница

Если вы читали фантастический роман А. Адамова «Тайна двух океанов» 1938 года, то можете себе представить, о чем идет речь. В той книге имперская океанская субмарина «Пионер» идет с Балтики на Дальний Восток в противовес флоту Страны восходящего солнца, отражая по пути атаку магнитных торпед и пуская ко дну японский крейсер. Эта субмарина движется термоэлектрической машиной, заряжая батареи с помощью разницы температур в разных слоях океанской пучины.

Иными словами, мы стояли на пороге создания еще недавно фантастического класса подводных лодок. Куда более дешевых и скрытных, нежели атомные, но с почти равной им автономностью действия. Кораблей, которые должны были нести и управляемые торпеды, и крылатые ракеты. Нового флота русской цивилизации, Третьего Рима...

Скрещение технологий ДЗЦ и ЭХГ с новейшими крылатыми ракетами Империи 1980-х годов («Вулканами», «Ониксами» и «Болидами») сулило пробить в обороне США прореху, на «штопку» которой грозили уйти десятки миллиардов долларов сверх и так раздутых военных затрат. Ведь всего лишь один патрульный самолет «Орион» обходился казне Америки в 70 миллионов долларов.

США стояли перед выбором: либо проиграть подводную войну, либо отступить перед напором Империи. Они избрали третье – поддержали приход к власти в СССР группировки прозападных деятелей, думавших о быстрых деньгах. Сотня предателей у власти оказалась сильнее двух сотен атомарин адмирала Риковера. В романе Адамова, кстати, имперские органы безопасности обезвреживают множество шпионов, пытающихся сорвать строительство «Пионера». Но один предатель оказывается среди экипажа лодки...

Нам, умудренным горьким опытом последних лет, это не кажется фантастикой. Просто Адамов в 1938-м и представить себе не мог того, что изменники могут оказаться даже в самых высших эшелонах...

Иногда ненависть к разрушителям подступает к самому горлу. Мы помним, как в 1989-м Сергей Кургинян в «Литературной России», срывая голос до хрипоты, кричал: «эти» тянут нас в кошмар, к залитым кровью улицам, к остановившимся реакторам и к дымящимся руинам городов. Он заклинал: остановите межрегиональную депутатскую группу Собчака, Попова и Бурбулиса, двигающую Ельцина вперед, как таран. Остановите этих нелюдей, которые ездят по Союзу, милуясь с грузинскими и прибалтийскими нацистами.

Тогда над ним смеялись. В 1989-м никто и помыслить не мог ни об октябре 1993-го, ни о разрушенном Грозном, ни о роддомах, захваченных бородатыми изуверами. Сейчас тот же Кургинян пророчит иное. Позорная капитуляция в Чечне 1996-го – это начало огненной полосы новой войны на юге. Что дальше? За глупости придется расплачиваться.

Платить придется за многое. За правительство импотентов в костюмах от Кардена. За полуживое жестокое чучело на престоле, способное открыть огонь в центре Москвы, но трусящее поставить к стенке хотя бы одного вора или предателя. За лужковские сатурналии в сбесившейся от шальных денег Москве на фоне русских разорения, крови и слез.

Мы ненавидим этот лживый мишурный мир. За одно лишь то, что лысые и брюхатые вожди украли у нас будущее, продав его Западу. И ноздри наши чуют дурманящий, тепловатый запах новой крови. Слышите, вы, продавшая Империю за тридцать сребреников невоевавшая слизь, которую когда-то защитили от немецких сапогов отцы и старшие братья! Рано или поздно пробьет роковой час, и по земле, может быть, пойдут черные духи мщения – ордварки. С крестами и оружием. То будет новый мир. Мир воинов и монахов, строителей и храбрецов. А пока веселитесь и смейтесь...

ГЛАВА 11

С аквалангом и автоматом. Подводные воины Империи. Призраки новых Перл-Харборов. Выстрелы под водой и люди-амфибии. Тени «русских моря»

На землю опускался поздний весенний вечер 1990 года, и холодные волны мерно бились о крымские берега. В сторону суши, приглушенно урча моторами, шли две надувные камуфлированные лодки.

Задача людей в них была определена весьма четко: проникнуть на строго охраняемую военно-морскую базу и поставить магнитные мины-«липучки» на винты и рули стоящих в ней кораблей. База же находилась на берегу глубоко вдающегося в побережье залива-лимана с голыми, открытыми берегами.

Группа пошла не к устью лимана, а к узкой косе, отделяющей его воды от моря, чтобы в самую безлунную темень перетащить свои лодки через нее, а потом пройти в самые верховья залива, спрятать лодки и доразведать базу. Дул свежий ветер, и высокая волна скрывала пару диверсионных челнов от радара и от шарящих по поверхности воды прожекторов. Вот и коса. Проваливаясь в рыхлый песок, группа из восьми человек быстро перетаскивала через перемычку оружие, водолазные приборы, снаряжение, моторы и баки с горючим. Потом следы тщательно замели, засыпав ямы, набросав сухой камыш и водоросли.

Лиман был фактически озером клиновидно сжимающимся к верховьям. В самом его начале – гидроаэродромы для летающих лодок, а берег залит светом, слепящим приборы ночного видения разведчиков. Но они пошли к цели, ежеминутно рискуя пропороть борт лодки о плавучие боны и буи. Им удалось пройти все пятнадцать верст до конца лимана, где он сужался до ширины в восемьсот метров. Там они прижались к берегу, сбросив обороты двигателей до предела. Несколько раз луч прожектора скользил по лодкам, но их низкая осадка, тихий ход и камуфляжная окраска спасли группу от обнаружения.

База лежала по правую руку. Отыскав подходящий овраг, группа спрятала в ней лодки, закрыв их маскировочными сетями. Выше, на склоне оврага, возник наблюдательный пункт, надежно укрытый сетью и набросанными сверху кустами перекати-поля.

Утром диверсантов не смог заметить ни вертолет, ни патрулирующий акваторию базы катер. Весь день и следующую ночь, скорчившись в расселине на лысом пригорке, разведчики наблюдали за объектом, изучая систему его охраны. И только на следующую ночь, облачившись в легководолазное снаряжение, они поплыли к объекту, уйдя под воду только у самой цели. Они разделились на две подгруппы. Одна, таща за собой на буксире макеты мин, затаилась под пирсами и оттуда, прижимаясь к самым бортам стоящих кораблей, начала ставить «заряды» на их винторулевые группы. Люди-амфибии подныривали под корму каждого и делали свое дело. Они слышали разговоры часовых в каких-нибудь двух метрах над собой, оставаясь для них совершенно незаметными, и даже видели лица моряков.

Вторая подгруппа пошла к штабу базы. Четыре часа неподвижного наблюдения потребовалось им, чтобы обнаружить пост-«секрет» на подступах к нему. Они сняли часовых и захватили штаб. 70 процентов кораблей в базе оказались заминированными. В случае настоящей войны всего восемь человек выводили из строя целую базу!

Об этом эпизоде боевых учений спецназа ВМФ СССР рассказал в «Солдате удачи» (№ 7, 1996) капитан-лейтенант Алексей Буднев. Сам – боевой пловец имперского флота. Запад очень боялся этих людей-амфибий, этих русских супервоинов. Боялся того, что они, стартовав с внешне мирных кораблей или бесшумных субмарин, парализуют его военно-морские базы.

«Люди-лягушки», морские диверсанты стали весьма популярными еще полвека назад. Приключенческие книги рисовали и рисуют полный романтики образ подводного бойца. Неизменный голливудский красавец со стальными мышцами скользит в прозрачной и теплой глуби лагун, среди алых кораллов и радужно-пестрых рыб...

На самом деле труд подводного бойца адски тяжел. И крайне опасен.

Не русские стали зачинателями этого вида войны. Пальма первенства тут принадлежит великим выдумщикам в области военной техники первой половины ХХ века – итальянцам. Еще в Первую мировую они построили примитивные «колесницы» – семиметровые полуподводные мини-лодки, движимые запасом сжатого воздуха в баллонах. Два человека экипажа управляли машиной, сидя верхом, и головы их торчали над водою. Обладая ничтожной скоростью в два узла (3,74 километра в час), эти аппараты несли два заряда по 160 кило тола. Единственный успех тех лет – потопление австрийского линкора «Вирибус Унитис». Правда, уже попавшего в руки союзников Италии.

В 1935 году итальянцы на базе подлодок в Специи развернули изобретение лейтенантов Тезеи и Тоски – электрические торпедообразные мини-лодки, управляемые экипажем в кислородных масках. Тогда Муссолини готовился к вторжению в Эфиопию и очень опасался вмешательства Англии с ее мощным флотом.

В 1940 году в Италии возникает «Десятая легкая флотилия» под командованием принца Боргезе. Его боевые пловцы получили мини-лодки, носители 300-килограммового заряда, которые могли стартовать с любой из трех больших субмарин флотилии. В ночь на 18 декабря 1941 года люди Боргезе на мини-лодках проникли в гавань Александрии в устье Нила и подорвали два последних английских дредноута на Средиземноморье.

Потом итальянские боевые пловцы оборудовали базу для своих лодок в полузатопленном танкере в четырех милях от английской базы в Гибралтаре. Они успели потопить выходящие оттуда суда общим водоизмещением в 43 тысячи тонн, пока их гнездо не разгромили в 1943 году британские «люди-лягушки».

Итальянцы в 1942 году базировались и в Крыму, на Форосе, потопив наш теплоход «Ленин». Задачей итальянских пилотов мини-субмарин была блокада с моря осажденного немцами Севастополя, пресечение рейсов в него наших субмарин с грузами для истекавшего кровью города. Как сообщает К. Стрельбицкий в «Тайнах подводной войны», в июне 1942-го итальянцы уничтожили у мыса Ай-Тодор нашу лодку С-32, шедшую в Севастополь с грузом бензина и боеприпасов. А в августе 1943-го – нашу Щ-203 южнее мыса Тарханкут. Поговаривают, что именно люди Боргезе стали причиной взрыва и гибели в 1955 году нашего линкора «Новороссийск» – трофейного итальянского «Юлия Цезаря», переданного Черноморскому флоту.

В 1940 году и англичане сумели создать свою мини-субмарину длиной 15 метров. Она несла на себе двух пловцов с кислородными дыхательными приборами полузамкнутого цикла. Именно с помощью таких машин англичанам в 1943 году удалось повредить страшный немецкий сверхдредноут «Тирпиц» в норвежской базе. А в июле 1945-го, стартовав с обычной субмарины, британская малютка поставила магнитные мины на днище японского крейсера «Такао» у берегов Индонезии.

Японцам на своих мини-лодках, выпущенных с большой лодки, в мае 1942 года удалось атаковать английскую базу Диего-Суарес на Мадагаскаре, потопив танкер и повредив линкор «Рамилис».

В Третьем рейхе тоже существовал сильный корпус пловцов-диверсантов – «команда Опладена», были свои мини-лодки «Бибер» и «Зеехунд». Немецкие «люди-лягушки» дрались до последнего. В 1945-м они действовали на реках, буксируя в их мутных водах торпедные заряды для подрыва мостов на пути наступающих русских войск. Они выполняли задания, зачастую всплывая уже в нашем тылу, потеряв всякую связь с командованием.

Сведения о подводных бойцах нынешних дней весьма скупы. Похожие на суровый военно-монашеский орден, они и ныне не допускают к себе журналистов. Чтобы представить себе их труд, перелистаем страницы воспоминаний людей-амфибий гитлеровской Германии.

Сначала на тело натягиваются теплое белье и свитер. Потом до подмышек натягиваются резиновые штаны. Верх их отгибается и выворачивается, спускаясь до колен. Затем надевается резиновая рубаха с подолом тоже до колен. Пловец берет края двух одежд и снова подгибает их. Теперь – вверх, до подмышек. Прием со складыванием повторяется несколько раз, пока на талии у диверсанта не образуется этакий пояс – «слоеная колбаса». Ее обматывают резиновым кушаком, смазанным резиновым же клеем. Остается навесить на себя свинцовые грузила, кислородный аппарат, ласты и магнитные мины, а также намазать лицо смесью сажи и машинного масла и надеть на голову вязаную шапочку с камуфляжной сеткой.

Пловец подкрадывается к кораблю-жертве на поверхности, не ныряя, держа голову над водой. Издали она походит на кусок мазута – один из множества плавающих в гавани. Он осторожно подрабатывает ластами, стараясь не двигаться против течения или ветра. Страшно рискует. В любой момент ему может достаться пуля часового. Или в воду может полететь граната – а ведь нет ничего страшнее взрыва в воде. Пловцу требуются выдержка и скрытность.

Незаметно приблизившись к борту, он должен, выдохнув, без всплеска уйти под волны, под киль корабля. Там он включает свой кислородный аппарат, наполняя дыхательный мешок, и припадает к респиратору. Пузыри выдыхаемого воздуха он направляет строго под днище корабля, дабы не выдать своего присутствия. Иначе в него полетят гранаты – от их взрывов лопнут барабанные перепонки и погаснет сознание.

Поставив магнитные мины в намеченные места, пловец должен с огромными предосторожностями, отключив аппарат дыхания, всплыть и скрытно отдрейфовать от корабля...

Где уж тут прозрачные теплые воды и кораллы? Ледяные волны, многочасовое напряжение, почти нулевая видимость и ожидание смерти каждую минуту. Но – жизнь легка, словно пух. А долг тяжел, словно гора...

...После Второй мировой СССР, внимательно изучив опыт недавних врагов и союзников, тоже создал свои отряды подводных воинов. Задача внешне облегчалась тем, что в 1942 году Жак-Ив Кусто изобрел акваланг, который, казалось, мог заменить громоздкие и капризные кислородные приборы, с которыми нельзя было нырять глубже чем на 15 метров. Да и автономности их хватало от силы на треть часа.

Но то – лишь на первый взгляд. Акваланг тоже – и гораздо больше – выбрасывает демаскирующие пузыри.

В СССР были две разновидности бойцов-амфибий. Спецназ флота – диверсионные группы. И водолазы частей ПДСС – противодиверсионных сил и средств, призванных охранять имперские базы от чужих пловцов. Наши морские бойцы получили сверхмалые субмарины и прилипающие магнитные мины, боевые акваланги повышенной автономности и огнестрельное оружие, способное разить врага и в пучине.

Новое дело пробивало себе дорогу очень трудно. Как сообщают Андрей Хохлов и Владимир Попов («Коммандос», 1995, № 4), отряды боевых пловцов приказал организовать маршал Жуков в 1957 году. После одного случая, происшедшего с нашим крейсером «Орджоникидзе» во время визита в Великобританию. Тогда, в апреле 1956 года, он доставил в Портсмут Хрущева и Булганина. Корабль настолько виртуозно ошвартовался без помощи буксиров, что англичане очень заинтересовались его уникальной винторулевой группой. Они очень хотели знать о ней с 1953 года, когда в Соединенное Королевство пришел и так же ювелирно причалил крейсер «Свердлов».

Исследовать винты и рули корабля был тайно послан человек-легенда – отставной капитан III ранга Флота Ее Величества Лайонелл Крэбб. Боевой пловец Второй мировой, он возглавлял отряд, защищавший базу в Гибралтаре от нападений «лягушек» Боргезе, имея большой опыт подводных схваток. Крэбб исчез бесследно, погрузившись в воды Стоукской бухты. Его тело нашли лишь летом следующего года – обезглавленное, без рук, и опознавать его пришлось по комбинезону да остаткам снаряжения. На Западе говорят разное. Мол, труп похожего человека был подброшен русскими, которые схватили и перевербовали героя Британии, сделав его офицером Львом Кораблевым. Другие утверждают, что винт крейсера провернулся именно в тот момент, когда пловец его исследовал.

Дело сие темное. Но после того случая в нашей Империи создаются особые подразделения. Первые формирования для борьбы с подводными диверсиями (ПДСС) появились на Черноморском флоте в 1967 году. Позже части ПДСС организовали и на других флотах Империи. Они немногочисленны – не более сотни человек. Система подготовки такова, что лишь сильный духом и телом человек может ее выдержать. А. Хохлов и В. Попов пишут:

«Современный российский боевой пловец вооружен автоматом подводной стрельбы (АПС) и специальным подводным пистолетом (СПП). Длинной, десятисантиметровой пулей, на жаргоне боевых пловцов называемой „гвоздь“, можно поразить противника на расстоянии в десятки метров.

В стандартный комплект боевого пловца (есть еще множество спецсредств) входит также аппарат с регенерацией дыхательной смеси, позволяющий пробыть под водой несколько часов. Есть специальные средства передвижения под водой, есть быстроходные катера и автомобили. При необходимости боевым пловцам дают и самолеты. Готовность к выезду и вылету дежурных в любую точку (страны, мира?) – двадцать минут.

Выезжают и вылетают даже в наши смутные времена. Подчас тревоги ложные. Почудится молодому матросу на вахте, что вблизи боевого корабля стаями плавают головорезы с финками в зубах – вызывают боевых пловцов. Случается, выпадает нудная работенка: очистка корабельных винтов от намотавшихся сетей или поиски на дне утерянного флотского имущества. Но отнюдь не за это многие офицеры и мичманы отрядов борьбы с ПДСС награждены боевыми орденами и медалями.

...В декабре 1989 года наши боевые пловцы «укрепляли мир во всем мире» – охраняли встречавшихся у берегов Мальты Михаила Горбачева и Джорджа Буша. В окружении президентов они были единственными вооруженными людьми. В течение трех суток 16 боевых пловцов, сменяя друг друга, несли боевое дежурство под водой, имея приказ стрелять в любую движущуюся цель в радиусе двухсот метров от советских и американских кораблей.

Но были задачи и «покруче». Шесть лет боевые пловцы советского Военно-морского флота несли службу по охране базы Дахлак в Эфиопии. Воевали. В том числе и под водой. Из окруженного эритрейскими войсками порта они ушли на последнем нашем корабле.

Было еще всякое, было еще многое. Процент награжденных среди боевых пловцов – это факт – выше, чем у воевавших в Афганистане».

«Боевые пловцы малоговорливы. Действительно, под водой языком не почешешь. К тому же о многом пока говорить нельзя. А о том, что можно, рассказывает бывший командир отряда ПДСС Краснознаменного Черноморского флота, кавалер двух орденов Красной Звезды, капитан первого ранга запаса Юрий Иванович Пляченко, больше тридцати лет прослуживший боевым пловцом:

– Я стал «выездным» с 1984 года. Тогда, 20 марта, на подходе к никарагуанскому порту Сандино подорвался на мине наш танкер «Луганск». Затем еще несколько судов. Мне в субботу позвонили из штаба флота домой и сказали, чтобы в воскресенье я был готов к вылету в Никарагуа.

Собираться за границу тогда офицеру было «весело»: необходимо подготовить 12 фотографий в гражданской одежде, 6 собственноручно написанных автобиографий и разрешение Военного совета флота на выезд. Это, разумеется, помимо того, чтобы собрать и проверить спецснаряжение. Но меньше чем за сутки все успел, а Военный совет командующий флотом ради меня одного созвал в 9.00 в воскресенье.

Под воду в Никарагуа спускаться не пришлось. Группа наших экспертов занималась чисто аналитической работой. От нас ждали рекомендаций: возможно ли судоходство в этом районе? Подрывы на минах вызвали большой резонанс в мире, союзник СССР фактически оказался в блокаде.

Довольно быстро мы установили, что мины были кустарного производства и ставились местными оппозиционерами с плоскодонных лодок. Никарагуанским военным мы дали рекомендации, как бороться с постановкой мин и как переоборудовать простые портовые буксиры в тральщики. После нашего отъезда подрывов судов больше не было.

Этой же командой мы потом еще дважды летали за границу: были подрывы наших судов на минах в Персидском заливе и в Красном море. Там пришлось спускаться под воду, но все-таки было больше аналитической работы на берегу.

Последняя загранкомандировка была у меня в 1986 году. В ночь с 5 на 6 июня под водой были заминированы и подорваны в ангольском порту Намиб кубинский транспорт «Гавана» и два наших судна: «Капитан Вислобоков» и «Капитан Чирков». ТАСС, ссылаясь на ангольские источники, заявил, что это дело рук южноафриканских диверсантов-подводников. Правительство ЮАР сразу выступило с резким протестом. Разгорелся крупный международный скандал. На наших судах по одной мине не взорвалось, надо было их обезвредить и установить, какой «супостат» их изготовил.

В штабе флота меня спросили: сколько времени необходимо на сбор группы? У нас готовность – 20 минут. Но здесь было особое задание, я попросил четыре часа. Построил матросов: добровольцы есть? Шагнули вперед все. Взял двоих, недавно вернувшихся с боевой службы в Эфиопии. У них и с акклиматизацией проблем не предвиделось, и акул они не только на картинках видели. Назначил в группу еще двух мичманов и офицера. Точно через четыре часа мы летели в Москву.

В столице долго не задержались. Инструктаж у начальника Главного штаба ВМФ был короток: «Береги людей». Спешка, помню, была страшная. Нас без прививок не пускали в Африку медики, так при мне в Главный штаб ВМФ позвонил Николай Иванович Рыжков: «Что вы там тянете? Я уже с 17 государствами договорился о пролете спецрейса, а вы одну женщину-врача уговорить не можете!»

Через 20 часов мы были уже на месте. Ранним утром на следующий день ушли под воду.

Я осмотрел невзорвавшиеся мины, приказал своим ребятам собрать на грунте все осколки от взорвавшихся. Несколько дней они дно обшаривали, а я на берегу железочки складывал. Штуковины оказались интересными: такого типа мин никто в мире еще не применял.

К Намибу тем временем подошли боевые корабли нашего Северного флота. Жить стало легче и веселее. Мы набрали у северян ручных гранат и перед каждым спуском под воду глушили «вероятного противника» почем зря. Но диверсанты кверху брюхом не всплывали, хотя под водой они нам, чего греха таить, мерещились.

Лично мне и в этой командировке больше пришлось работать на берегу – головой. Определил, что неизвестные боевые пловцы установили мины на неизвлекаемость. Также разобрался, почему две из них не взорвались. Диверсанты не сделали поправку на ангольскую зиму. Относительную, конечно, по нашим понятиям. В механизмах мин загустела смазка, и электронные взрыватели не сработали. Учитывая это, я разработал план обезвреживания.

Проще всего, конечно, было взорвать мины на местах их установки. Но было жалко суда: нашенские же, не «дядины». Все рассчитав, мы нейтрализовали одну из мин маленьким контрвзрывом. Она оторвалась от корпуса и взорвалась на грунте.

А вторую надо было снять целой и невредимой во что бы то ни стало. Интересы государства требовали установления авторства и национальной принадлежности ее конструкторов.

Шансов на успех – один из сотни. Но выбирать было не из чего. На 36-е сутки я дождался: шток устройства неизвлекаемости оброс водорослями. Еще раз все просчитал и рискнул. Мину обвязали капроновым тросиком, легонечко дернули. Повезло, она не взорвалась. Матросы отбуксировали ее на берег, на пустынный пляж. Там я ее и разобрал до последнего винтика.

Для «интересов государства» мина значения не имела. Конструкция была оригинальной, человек, ее придумавший, был, безусловно, талантлив в своем деле. А детали были японскими, английскими, голландскими. Обыкновенные резисторы, диоды, микросхемы: хоть в мину их устанавливай, хоть в утюг. Короче говоря, чья сборка, мы так и не установили. Доложили «наверх» только одно: маркировка мины «ДД», а порядковый номер – 13. Штучный, в общем, товар.

В 1986 году начались «новые времена». За границу я больше не ездил. Ушел в запас...

Все наши военные реформы последних лет можно сравнить с толчением воды в ступе. Кто пойдет служить сейчас – на пустой кошелек, в безнадежную очередь вечно бесквартирных.

...И все-таки мы, русские, – удивительный народ. Из отрядов боевых пловцов мамы сыновей не забирают. И сами мальчишки по домам не разбегаются. Уходят и уходят под воду. Главное теперь, чтобы им кислород не перекрыли полностью».

Кроме подразделений ПДСС у Империи были подводные пловцы-диверсанты, спецназ ВМФ СССР. Их задачей была и еще остается разведка на приморских направлениях в интересах флота, уничтожение мобильных пусковых установок и командных пунктов врага. Цели спецназов-амфибий – объекты противовоздушной обороны, дамбы, шлюзы и плотины, мосты и корабли. Они тоже вооружены уникальными русскими автоматами и пистолетами для подводной стрельбы. Но кроме них – еще и чисто сухопутным оружием для бесшумной стрельбы, стреляющим ножом разведчика – НРС, гранатометами, переносными зенитными ракетами и противотанковыми управляемыми снарядами.

В начале главы мы рассказали, как действует спецназ ВМФ, обездвиживая и обезглавливая военно-морские базы врага. Русские амфибии свое дело знали, и таланты у них были весьма многогранны. То они скользили на своих надувных лодках среди стоящих кораблей русской Средиземноморской эскадры, неся боевое дежурство. То шли на учения, проверяя и себя, и других.

Как рассказывает капитан-лейтенант Алексей Буднев («Солдат удачи», 1996, № 5), в июле 1986 года им поставили задачу: между двумя и тремя часами пополудни в одном из южных городов СССР обмануть пограничников и перейти морской кордон, проникнув на «иностранное судно» – корабль посредников в шести милях от берега.

Справились. Хотя русская пограничная стража – лучшая в мире, а город кишмя кишел поднятыми по тревоге пограничниками. Средь бела дня, под видом отдыхающих, диверсанты, надев «мокрое» водолазное снаряжение под одежду, просочились поодиночке к штормящему морю через «дыры» в пограничных секретах и патрулях. Первые семьдесят метров прошли под водой, перейдя затем на особую технику плавания – без акваланга. На движение под водой с появлением над ней только для вдоха. Скрываясь за гребнями волн, они миновали пограничные катера и сделали еще десять километров в бурном море.

Подготовка спецназовцев русского флота сурова. Рядовых призывали на три года, стараясь подбирать тех, кто уже знаком с подводным плаванием и имеет спортивные разряды. В учебных подразделениях их ждала подготовка с психическими и физическими нагрузками, близкими к предельным. Вершиной курса молодого диверсанта был подъем по тревоге ночью и марш-бросок без указания дальности и времени бега. Под утро, когда силы иссякали практически у всех и до предела, идти дальше могут лишь очень сильные духом люди. Их-то и берут в спецназы-амфибии.

Они затем превращаются в сверхвоинов. С парашютной и горной подготовкой, сведущих в подрывном деле и в топографии, отличных стрелков и физически сильных людей. Они познавали искусство выживания и рукопашного боя, иностранные языки и ориентировку под водой, морское дело и медицину поля боя. Помните, как немцы ковали свою аристократию в СС? Вот и у нас закалялись воины-спартанцы, о которых мы, увы, не знали почти ничего.

Стрелять их учили – будь здоров. Патронов и гранат на то уходило крат в пять–семь больше, чем в обычных частях. Учили поражать цель с первой пули. Одиночными выстрелами, а не очередями. Часто меняя позицию. Потом, в Афганистане и Чечне, до этой техники огневого боя будут доходить сами, через кровь и смерть.

Особое внимание уделяли взрывному искусству. Боец-амфибия знал и обычные мины, и специальные – те, что калечат неприятельские корабли. Само собой, учили их разминированию и обезвреживанию взрывных ловушек. Иногда эти бойцы показывались на военно-морских парадах в еще имперском Севастополе. Незабываемое зрелище – их выход из воды строем, с автоматами на груди. Словно сказочные богатыри Черномора, они возникали из волн шеренга за шеренгой. А в 1983-м при всем честном народе показали, как, спрыгнув в воду с вертолета и без всякого парашюта, надо брать штурмом корабль.

Буднев рассказал, какой была авиадесантная подготовка. Прыгать учили с бреющих высот в 120, 100, 80 и даже 60 метров. Так, чтобы купол парашюта раскрывался почти у самой земли, чтобы висящий на стропах человек не становился целью для вражеских стрелков. А полковник В. Поздняков поставил рекорд – полсотни метров. Десантировались без запасных парашютов – все равно воспользоваться ими на таких высотах невозможно. Нет времени. И немудрено, что таких богов войны, привычных к игре со смертью, брали нести стражу в самые ответственные моменты. Спецназ ВМФ СССР охранял наши суда во время фестиваля молодежи и студентов на Кубе в 1978-м. Во время поездки Горбачева в исландский Рейкьявик в 1986 году. Даже в начале трагедии раздела Черноморского флота меж «независимыми» Россиянией, Украиной и Грузией люди-амфибии стали гвардией комфлота адмирала Касатонова, когда тот поехал в ставшую мафиозно-бандитским притоном Грузию Шеварднадзе, где тогда бушевала гражданская война.

Очень горько сознавать, но после расчленения Империи разделился и спецназ ВМФ. Наиболее боеготовая часть оказалась в руках Украины – куска Союза. Старокрымская бригада? Но еще живет база подводных бойцов на острове Русский близ Владивостока, изрытого внутри каменными подземельями, построенными гениальным русским инженером Карбышевым.

В фильме о Джеймсе Бонде «Шаровая молния» есть эпизод: аквалангисты английской спецслужбы и пловцы мафии вступают в подводный бой у затопленного бомбардировщика с ядерными бомбами. Они поражают друг друга гарпунами из подводных ружей. Мафиози выдвигают вперед диковинную мини-лодку, у которой на носу – целая «батарея» гарпунных ружей.

Но русские пловцы имеют гораздо более мощное оружие для схваток в пучине морской. Которого не было и нет на Западе. 5,66-миллиметровый автомат подводной стрельбы АПС, бьющий игловидными пулями. С магазином на 26 патронов – либо с МПС (со стальной пулей), либо – с патронами МПСТС (с трассирующей). На глубине до пяти метров АПС может убивать чужих пловцов в радиусе тридцати метров. Если бой идет на глубине до 20 метров, дистанция убойного выстрела сокращается также до двадцати метров. Предел же применения АПС – сорокаметровая глубина, на которой АПС бьет на 10 метров.

АПС легок – всего два с половиной кило, на нем есть крепления-цапфы для установки в амбразурах мини-подлодок. Созданный инженерами подмосковного Климовска в ЦНИИ точного машиностроения, он с 1983 года стоит на вооружении. Там же Владимир Симонов создал четырехзарядный подводный пистолет СПП-1 с пулями-иглами, принятый на вооружение в 1971 году. На глубине в два десятка метров он бьет на одиннадцать метров. И это оружие делает русских амфибий опаснейшими противниками. Оно помогает им действовать даже в тропических водах, где водятся акулы-людоеды, от которых у берегов Южного Вьетнама в 1960-е погиб не один боевой пловец.

Дата добавления: 2015-08-28