730 ДНЕЙ В САПОГАХ. Воспоминания об армии.

730 ДНЕЙ В САПОГАХ. Воспоминания об армии.

Другая жизнь. Первый год службы.

С чего начинается армия…

Началась эта история давно, еще когда я учился в девятом классе. Как сейчас помню, учитель по ОБЖ повел нас в часть, где служили ВДВ’шники, на ознакомление с тяжелой службой в армии. Пройдя по казарме, посмотрев на этих замученных жизнью ребят, я понял, что в войсках мне делать нечего. Режим, служба, отбой в 22.00: все это не для меня. Кто бы мог подумать, что жизнь такая переменчивая штука…

Следующее воспоминание, которое приходит на ум-воспоминание о врачебной комиссии райвоенкомата, когда после мучительных, как тогда казалось, простоев в очередях и проверки роста, веса, зрения, слуха и еще много чего нас начали вызывать по одному в кабинет к какому-то полковнику, который спрашивал, куда бы мы хотели пойти. Помнится, что он старался всех спихнуть в Морфлот, странно, к чему бы это…

Товарищи мои выходили от него с задумчивыми лицами и говорили обычно одно или два слова: спецназ, Морфлот, стройбат. Звучало, как приговор. Потом подошла моя очередь, я постучался и прошел в светлую и очень маленькую комнату, в которой стоял стол и шкаф. Кругом валялись папки с делами, он спросил фамилию, а затем нашел мою служебную карту. «Ну, так где бы ты хотел служить?»,- выпалил он, разглядывая что-то в записях. «Нигде», - ответил я, а затем добавил: «а в кремлевский полк можно??». Полковник сделал задумчивое лицо, казалось, он много-много раз повторял про себя слово «кремлевский».После минуты молчания он посмотрел на меня и спросил мой рост. «Метр семьдесят четыре»,- ответил взволнованно я, решив, что перегнул палку, попросившись к президенту на службу. «Маловато будет!»,- сурово произнес офицер. «Ну, так я еще в девятом классе!»,- смущенно сказал я и постарался встать ровнее, чтобы казаться как можно выше. «Ладно, иди»,- выпалил полковник, написав 2 буквы ПП прямо на корочке папки моего личного дела, и с плеч упал огромный груз, дышать стало легче и настроение поднялось.

После этого я долго не вспоминал, куда и в какую часть мне выписали направление. «Не попаду я в армию!»,- говорил я всем: «Я учиться буду». И после успешного завершения школы я поступил в университет. Там преподавали военную кафедру, так что мне даже не приходило в голову вспоминать тот день, когда незнакомый мне дяденька с большими звездами на погонах определил мою судьбу на целых два года.

Началось.

Учеба в университете оказалась для меня тяжкой, да и надоело мне уже зубрить. Просто все надоело и желание «откосить» от армии стало меньше, чем желание уйти из университета. С оценками постепенно дела становились все хуже и хуже, знания перестали прибавляться, я стал отставать от товарищей. В общем, все как обычно… Кабинет декана, просьба дать времени на исправление, отказ, злость и всё! И тишина…Нервы стали успокаиваться, пропал редкий легкий тик правого глаза, нормализовался аппетит, все вернулось «на круги своя». Стал выходить на улицу намного чаще, чем во время учебы, решил отдохнуть и только иногда, очень редко посещала мысль об армии.

И вот однажды мой отдых прервал звонок, я взял трубку:

- Здравствуйте, это из военкомата беспокоят, это (ФИО) со мной говорит

- Да-да, это я

- Вам необходимо прийти в понедельник на следующей неделе по адресу вашего районного комиссариата

- Для чего?

- Там увидите

- Что, уже забираете?

Но в ответ на телефонную фразу послышались лишь короткие гудки.

Понедельник-день тяжелый. Я прибыл по месту назначения, Театральная д.25. Вокруг ходили такие же, как и я пацаны. После часа ожиданий двери военкомата открылись, и мы вломились в это двухэтажное здание.

Дальнейшие рассказы о том, как я проходил медкомиссии в районном и областном военкоматах, думаю, никому не будут интересны, поэтому, я перейду к тому месту, когда нас выстроили колонной и начали выводить из дверей облвоенкома. За этими дверьми нас ждали родители, девушки, друзья, родственники. И вот, уже строем мы выдвинулись на вокзал. Там нам дали попрощаться с родными и близкими десять минут, затем пересчитали и отправили по вагонам.

Ехали мы в дождливую погоду, настроения не было. Со мной рядом сидел девятнадцатилетний солдат, возвращавшийся из отпуска в Подмосковье для продолжения службы. До сих пор помню, как он сказал офицеру, который за нами приехал: «Че, духов на смерть везешь?». ШОК!!!!

Потом был грузовик, несколько часов езды и… Купавна.

Как оказалось служба в ПП начинается не в самом Кремле, а в Подмосковье…

Военный лагерь Купавна -самое страшное, что я пережил.

Нас всех ивановских загоняли поочереди в палатку и брили налысо ужасным прибором, который просто рвал волосы клоками. За считанные минуты мы стали все похожими друг на друга, но все еще только начиналось…

Позже нас повели мыться, но вода почему-то была только холодная, а времени дали около 3 минут(хотя в ледяной воде больше и не надо).А когда мы вышли из душевой нас начали одевать, только не в наши камуфляжи, которые в военкомате ивановском давали, а в другие. Эти камуфляжи были старые, грязные и… не подогнанные по размеру. Я медленно одевался с недовольной физиономией, а рядом стоял сержант(как потом оказалось, он был СТАРЫМ) и покрикивал: «Ускорься, с**а!». Когда я понял, что штаны были мне малы настолько, что не доставали до края сапогов (то есть, как шорты), то не вытерпел и ответил: «Б***, они мне малы!», на что услышал: «Да мне ваще на тебя по**й, д*****б! Мне ваще мало осталось, мне домой через двадцать!»(я еще тогда подумал, что мне тоже на него по**й, но вслух произносить не решился. Надо сказать, интуиция не подвела, а может это сработал инстинкт самосохранения?). В общем, первые часы в лагере - ужасны! Кому-то по рассказам покажется полной ерундой, но кто служил, тот наверняка помнит такие же минуты в своей жизни, помнит, как страшно видеть десятки зеленых людей вокруг, как становятся такими же зелеными людьми обычные парни, с которыми ты ехал в поезде и понимать, что таким становишься и ты.

После бани мне на руке ручкой написали: «1рота, 1взвод, 2отделение», это было моим новым адресом.

Затем помню, как меня заводили с пакетами, где лежали остатки домашней пищи, в палатку и какие-то солдатики «изымали» все гражданские вещи. Остался я без пакетов, как и все остальные, и повели меня в расположение роты. Синие стены, несколько комнат с дверьми, остальные-кубрики, которые ничем не загорожены, кроме как огромной колонной.

Простите, за корявый рисунок, но внизу находится план кубрика, в таких помещениях располагалось около 30 кроватей, 15 тумбочек и больше ничего.

___________________

/ \

/ взвод \

______/ ____ ____ \__________________

вход вход вход

Меня завели в кладовую, местные зеленые человечки почему-то называли её каптеркой, а кладовщика каптером. Заставили «правильно» зайти: постучаться, открыть дверь и со словами: «Товарищ каптер, разрешите войти» сделать шаг в кладовую. Мне выдали зубную пасту, щетку и мыло в мыльнице, а потом этот самый кладовщик спросил: «Боишься меня?». «Нет»,- спокойно ответил я. «А зря!»,- послышалось в ответ, и я поспешил убраться из этого жуткого места. На выходе меня ждал младший сержант, он отвел меня в кубрик, где мне предстояло прожить до присяги, дальше Кремль…

Помимо меня во взводе(это тоже самое, что и кубрик) находился еще один человек, он пришивал белый подворотничок к камуфляжу. Надо сказать, получалось у него довольно коряво. «Рановато я приехал, народу еще нет», - подумал я, когда сержант посадил меня рядом с молчаливым парнем и попросил его показать, как правильно подшиваться.

Первый день прошел быстро и страшно, хотя ничего и не случилось. На следующий день во взводе народу прибавилось, а потом…

АРМИЯ только начинается! «Товарищ сержант, разрешите обратиться!»

Взвод построили еще утром, перед нами вышел сержант и начал речь: «Товарищи солдаты, вы попали в военный лагерь - учебный пункт президентского полка. Вам предстоит нелегкая служба, у большинства в Кремле, у кого-то в других подразделениях. Прежде всего в армии необходимо поддерживать чистоту и порядок и сейчас мы научим вас это делать.». Тут нас всех разделили на группы и заставили наводить порядок. Кто-то тер щеткой мастиченные полы, кто-то накрошил в пластиковую бочку(её называли пушкой) несколько кусков уставного мыла, а потом щеткой с длинной ручкой(как у швабры), называемой в ПП полотером, раскидывал пену в коридоре. Сначала все шло хорошо, с нами жили по уставу, никого не трогали. Мы много сидели, учили фамилии командиров и начальников, штатно-должностную расстановку, звания, образцы лычек (это то, что на погонах находится), обязанности в/сл и дневального по роте. В общем, нас начали таскать по уставу, мы входили во взвод со словами: «Товарищ сержант, разрешите войти». Прошло несколько дней и мы отправились на плац(площадка закатанная асфальтом) заниматься строевой. Может кто-нибудь помнит, что весна 2005 была ну очень жаркой, в Купавне стояло около тридцати градусов. На плацу ни тенька! Нас выстроили в одну шеренгу и вывели нового сержанта, оказалось - это был мой командир отделения, который провел некоторое время в санчасти. «Запомните, моя фамилия - Пигаленков»,- сказал он нам. «Ладно, приступим к занятиям»,- продолжил он и уже через 2 часа половина взвода попадала в обморок. Дело было в том, что нам нельзя было пить воду до самой присяги. «Чтобы на строевой не отсадить почки», - говорили нам - «и ремни потуже завязывайте!». Основным упражнением было поднимание на большое количество времени ноги, где-то на 45 градусов. Свиду легко, но вы попробуйте даже в домашних тапочках простоять так, напомню, что мы стояли в сапогах, а еды не хватало жутко. В столовой нам давали маленькие порции, как и в любых других частях нашей великой армии. «Моя кошка больше дома жрет, чем я здесь!»,- говорил без преувеличений я. Короче, было туго! Первую строевую я выдержал, шесть часов мучений в сапогах подарили мне кучу мозолей и небольшой перерыв перед наведением порядка.

После небольшого перекура в курилке(хотя я не курю, меня тоже туда водили вместе со всеми) нас отправили в казарму, наводить порядок. Новый сержант сказал: «Ладно, отцы, сейчас я посмотрю, как вас мои братья(он имел ввиду остальных сержантов, но вообще братьями называли пацанов с одной роты и одного призыва) научили порядок наводить. И вроде все мы делали быстро, старались изо всех сил, он все время кричал: «Вы медленно, пид***сы. Ускорьтесь!». Так что, доверие к нему быстро пропало. «Рота, ОТБОЙ»,- закричал дневальный и я заснул с мыслями о том, что завтра что-то изменится.

Новая жизнь.

«Как ж*пой чуял!»,-услышал я от соседа по шконарю(кровати), когда прозвучала команда «Рота, 45 секунд времени подъем!». Мы быстро оделись, затем нас вывели на взлетку (коридор) и дали полторы минуты времени, чтобы перемотать портянки, потом еще 3 на умывание. 5 умывальников, 3 минуты, 120 человек, одна комнатка - неплохое зрелище. Затем «заправка кроватей, наведение внутреннего идеального порядка»(так любили говорить у нас). Пигаленков кричал: «Медленно!», ему, кажется это начало надоедать и уже через несколько минут он выстроил нас и сказал: «Ладно, с*ки, вы меня за**али. Не хотите нормально наводить порядок, будем наводить его под счет. Я считаю до 10 - взвод снесен». Это означало, что мы должны перетащить все кровати и тумбочки в одну сторону взвода. Причем фраза «считаю до…» не имела значения, если бы он захотел мы бы успели, а если нет… Жаль, но мы этого еще не знали. «Вы не успели, пи**ры! Ко мне по-одному!»,- он вцепился за железную табуретку, начал ходить по взводу и бить ею по голове. ЖЕСТЬ! Не самые приятные ощущения. «Смотрите, другой взвод уже взлетку моет!»,- заорал Пигаленков. Я повернул голову и увидел, как какой-то сержант в коридоре сломал напополам… швабру об голову новобранцу. Где-то через час мы закончили уборку, с груди будто груз сняли. Нас рассадили на табуретки и заставили писать письма домой, предварительно убедив, что дома итак за нас волнуются и лучше писать, что все у нас отлично, сержанты не бьют и даже не кричат. Готов поспорить во время этой речи у каждого из нас пронеслась в голове мысль: «Боятся, с*ки!». Но думаю, никто тогда так и не написал правды в своих письмах. Они все равно не дошли. Видимо, это было проверка на вшивость, и, кажется, я её успешно прошел. В общем нечего и рассказывать, остальные дни были похожи на предыдущие с несущественными различиями. Единственное, что забыл вам рассказать о том, как нас заставляли стоять на шухере. Здесь это называлось чиковать (видимо, от слова «чекист», но неграмотные солдаты все время говорили: «Встать на чику». Кто не знает, ПП относится как раз к органам безопасности, а бойцы полка раньше назывались чекистами). Короче, у нас был один пацан из Костромской области, он сидел всегда возле входа во взвод и его ставили на чику. А он, как назло, был невнимательным и поэтому все время пропускал без условных знаков офицеров. А когда офицеры уходили, из-за Васи (так звали этого солдата из Костромы) мы все дружно получали табуреткой по «башне». Помню еще, как он в окно увидел на дереве белку и закричал: «Белка, белка». Исход был тот же. Смешно вспоминать, но все 2 года службы мы ходили строевым в столовую, со столовой, в клуб, где показывали фильмы и вообще на территории части всегда мы шли строевым. За эти две недели курса молодого бойца, его еще называли карантин, я успел заработать обезвоживание организма. Симптомы страшные, не хочу рассказывать. Просто так получилось, что ровно 2 дня я не пил совсем. Единственное место, где давали пить была столовая. Там ставили 1 чайник на 2 стола, ну и «продуманные», мать их, люди догадались пить по 2 стакана и передавать нам пустой чайник. Вы наверное еще не поняли, что мы были бесправными и никого абсолютно не волновало, что мы ничего не пили. В той ситуации я бы ничего не поменял. Мы молчали, это было лучшим выходом. В итоге, у меня на плацу вовремя строевой подготовки начались судороги и сокращения мышц лица, вызвавшие слезы. Потери сознания не было, но колбасило меня не по-детски. В санчасти определили частичное обезвоживание организма, дали выпить воды столько, сколько я смог. А потом выдали каких-то таблеток. Сержанта, который меня привел, отпустили на занятия, а меня положили в лазарет вместе с тремя старыми. Медсестра вышла и они столпились вокруг меня. «Ну че, м**ак, как тебе в ПП, нравится?»,- спросили они. Потом они еще много чего говорили и смеялись над тем, что мне до дома оставалось два года (им оставалось около 15 дней). Как раз во время их смеха зашла медичка, увидела, что старье смеётся и произнесла: «Ну вот видишь, хорошая компания. Всем весело, и не надо бояться». «Тупая!»,- подумал я. Наверное, не первый год работала и все ещё верила в мирное сосуществование тех, кто только пришел и тех, кто уже одной ногой там, на гражданке, с нашими девушками. Короче, в этот же день я свалил из санчасти и больше за всю службу ни разу туда не ложился.

О карантине осталось только сказать, что за 2 дня до присяги вечером старье разорвало камуфляжи прямо на себе, переоделось в гражданскую одежду, а на следующий день утром покинуло расположение части, чтобы уйти на заслуженный отдых. Младшие сержанты стали третьим полугодием и перестали так сильно срывать на нас гнев. Дожить до присяги было легко. Вот, забыл еще сказать, что первое полугодие до присяги называли не духами и не запахами, а черепами, после присяги - ушами, второе полугодие - пупами или пузырями, третье - брусками, а 4ое полугодие - старыми.

Присяга прошла успешно, мы с автоматами прошли строевым несколько кругов, почитали текст: «Я, ФИО, торжественно присягаю на верность своей Родине РФ …» Весь текст не буду печатать, кому интересно тот выйдет в инет и прочитает. Потом сдали оружие и нас выпустили к родителям. Мама заревела, сказала, что я похудел. А я и вправду похудел. Еще в первые три дня я потерял ШЕСТЬ кг.

Помню, как в первую ночь после присяги нам хотели устроить праздник посвящения в ушей. Но ничего не получилось, потому что остались ночью офицеры, наверное знали об этой традиции. Называлась она – «Ночь живота». Смысл был в том, что нас выстраивали в одну шеренгу в туалете часов в 12 ночи и «пробивали фанеру», т.е. били изо всех сил в грудь(Каждый командир отделения нашего взвода, а всего их было четверо).Помню, такое посвящение засняли скрытой камерой у морских котиков США, а потом по ТВ показывали. Всемирный скандал был. В итоге, нас подняли на следующую ночь. Меня еще 2 раза будили. Смешной случай. Первый раз разбудили, я встаю, медленно слезаю с кровати, и тут мне еще раз по лбу ладонью врезали(это называлось «зосЕй бить»), я смотрю и вижу, что еще лежу в кровати. Ну так вот, пока мы там в строю простояли, один сержант все наши вещи прошмонал, и кому родители денег привезли, он все забрал. Конечно, очухались все только утром, а кто и позже. Тогда, сержанты все свалили на наш же призыв. «Братья ваши - крысы, их и гнобите!»

Кремль, Кремль, мы едем в Кремль.

В общем, 19го числа нас посадили на шишиги (так у нас называли Газики) и повезли в Кремль. Признаться, не помню своих ощущений и мыслей. Только проскакивает момент въезда в стены культурно-исторического центра Москвы, когда все загалдели: «Вот и доехали! Кремль, мы едем!». А стоило ли радоваться? Мы, проехав по кругу от Боровицкой башни через Ивановскую площадь, мимо администрации и резиденции президента, подкатили к желтому зданию. «Это, товарищи уши, арсенал. Здесь вам предстоит прожить 2 года», - сказал сержант.

Короче, первый день я тоже не особо помню, но никакой неуставщины не применяли. С нами много беседовали офицеры, а к вечеру они ушли.

«Рота, отбой!»,-крикнул дневальный.

Я закрыл глаза, но тут же послышался чей-то голос. «Ну че, уши, сегодня ваша первая ночь в Кремле. Надеюсь, вам понравилось здесь. В ПП есть такая традиция, знакомиться в первую ночь. Рассказывайте о себе поочереди.». И мы начали один за другим рассказывать свои истории. Дошла очередь до меня, и я начал уставшим голосом: «Меня зовут Вова, мне сейчас 18 лет, город призыва Иваново. Ну, что могу сказать о себе? Учиться у меня не получилось, а хотел стать программистом. Занимался на гражданке спортом. Футболом, баскетболом, каратэ. Окончил музыкальную школу по классу - гитара, хорошо играю. Знаю, что многие пацаны моего призыва, хотели в первую роту. Я удивлен, меня туда приглашали из-за роста, но я отказался. И в ансамбль приглашали играть на гитаре, еще там, в Купавне, но это же вроде и не армия. Я служить пришел!».

Дальше помню, как нас всех отвели в "ленинскую комнату", которой называли обыкновенную комнатушку с телевизором, и где нам показывали новости по вечерам, ну и занятия роты проходили тоже здесь."Вы теперь называетесь учебным взводом!",-сказал старший лейтенант Питерев,- "а это ваш командир взвода, сержант Фомяков"." Здравствуйте, товарищи солдаты!",- сказал сержант, когда дверь захлопнулась и ст.л-т Питерев ушел."За время пребывания в учебном взводе вам предстоит выучить множество документации, образцы и описания пропусков и документов действующих на территории Кремля. И запомните, как вы выучите сейчас все, так и пойдет ваша служба. Плохо будете знать, будете сутки мочить как убогие. Помните в Купавне Паша был, он сейчас санитар у нас. Считает себя уверенным сержантом и будет с вас деньги трясти под разными предлогами. Дадите один раз, будете давать всегда. Эй, Вы с*ки, че вы там п***ите?!! Ко мне идите, на*...". К нему подошли 2ое пацанов. Морев Диман и Кочанцев Серега. Он взял указку и начал бить им по голове часто-часто, но не сильно. Это что-то вроде легкого удара дятла, но в одно и то же место. Очень больно! "Идите на место и больше не п***ите!",-сказал Фомяков. "Один!"-крикнул он. "Вы че, д*лбо*бы, не слышите? Все, вспышка с тыла!",-нервничал сержант. Дело в том, что, когда он звал одного, кто-то из нас должен был встать, но желающих что-то делать не было. А вспышка с тыла обозначала то, что мы все быстро падали на пол вниз лицом и лежали так, пока не дадут команду "отбой". Я лежал долго, надоело, поднял лицо и увидел, как Фомяк ходит по спинам пацанов и прыгает по ним. "Стремно!",- подумал я. "Вот и до меня добрался, с*ка!",-промелькнуло в голове, когда я почувствовал, на себе 80 кило живого мяса. Когда, процедура воспитания закончилась, он снова позвал одного и сидящий на первой парте воин подбежал, у меня отлегло. Нам раздали листочки, на них были распечатаны образцы документов, а под ними словесное описание. Что-то вроде:" Удостоверение серии ГД. Переплет ледериновый, сиреневого цвета. По центру первой страницы герб РФ из фольги золотистого тиснения. На обороте фигурная виньетка вишневого цвета". И т.д, и т.п. Таких листков нам выдали около 30, все надо было выучить наизусть. Через неделю нас стали опрашивать и наказывать(про это не буду писать, итак, понятно, что неуставщина - великая сила) за плоховыученные описания и плюс ко всему выдали новую документацию.

Стажировка

Теперь, пожалуй, вспомню о своей первой стажировке. На с огромной кучей документации отправили на автобусе в аэропорт. Как сейчас помню, спереди ехал автобус с караулом, а мы сзади. Красивые вывески магазинов и кафе пролетали мимо нас и слезы наворачивались на глаза, казалось все это было еще вчера моим, а сейчас...

"Головные уборы надеть, окна зашторить!",- сказал командир роты капитан Долганов, когда мы подъехали к пункту назначения. Помню, как потрясло меня мое первое пребывание там. Сказать по правде, я впервые побывал возле самолетов и вертолетов. "1 смена становись! равняйся! смирно! Равнение налево!",-сказал разводящий и мы отправились на посты.Мой пост оказался самым дальним.

"Ну что? Готов стажироваться? Страшно?",-спросил меня Андрюха Рыбаков,-"Сейчас я расскажу все его особенности, ты главное, документацию учи. Табель поста очень важен, описания документов и перечень пропусков действующих на посту. Я вот выучил за свой учебный взвод и со службой у меня все нормально, а другие суточные наряды "мочат", спят по 2 часа за сутки".

Андрюха вкратце рассказал мне про пост и начал историю своей жизни до армии:"Родился и жил я в Новосибе, хороший, большой город. До него так далеко. Если в км, то тысячу с лишним, если в месяцах, то 17.Блин, как еще много служить. А знаешь, как я в армию попал? Познакомился я, короче, с девушкой в клубе. Она прикольная была, симпатичная. Мы с ней долго встречались, я ей цветы часто дарил. И однажды она все таки решилась... И вроде бы все ничего, только после этого оказалось, что она была малолеткой. А узнал я это от её матери, когда она завалилась к нам в дом и начала в истерике орать. Прошел год, и девушка та достигла своего совершеннолетия. Я уже и забыл про них, но они про меня помнили. Вобщем, пришли они и стали говорить о свадьбе. Я начал отказываться, а они погрозили тюрьмой за изнасилование несовершеннолетних. Весело мне было бы в тюрьме среди ЗК с такой статьей... И вот... я здесь".

Так прошло мое первое заступление. Время пролетело быстро и за нами пришел разводящий со сменой. Я вернулся в класс, где меня уже встречал сержант Фомяков-командир учебного взвода."Ну, ты выучил табель поста?",-спросил он. Я ответил, что не знаю табель, потому что был на посту, а он повел меня в сушилку-комнату с электро-печками. Зайдя туда, я увидел пацанов, которые тоже только что вернулись с постов. В этой душной комнате они были одеты в теплые бекеши(это что-то вроде шубы), шапки ушанки из заячьего меха и штаны-ватники(тоже очень теплые)."Вставай в упор лежа рядом с ними!",-скомандовал Фомяков. Выбора не было... Помню, как мы отжимались, а когда сил не стало, он сказал, чтобы мы делали финского лыжника(это сидя на корточках подпрыгивать чуть-чуть и переставлять поочередно то левую, то правую ногу вперед).Потом упражнение джамп, это прыжки из положения сидя, а затем снова отжимания. И так где-то около часа."Вот это я попал служить",-подумал я,-"А есть то как охота, скорее бы обед". "Вы совсем ничего не можете",-орал Фомяков,-"Вставайте, п****ры!". Он снял с нас шапки, достал железную вешалку для одежды и начал нас по обыкновению тихонько бить по темечку много-много раз в быстром темпе. Сейчас я понимаю, что всего скорее это был настоящий садист. Первая стажировка прошла. Я с облегчением вздохнул, когда мы уехали из караула, ведь в Кремле, никого, кроме 4х человек суточного наряда не было. А значит, старья нет и можно спокойно заснуть.

Авдеенко

Когда мы приехали, в суточном наряде(так и называли между собой - сутки) стоял Вова Авдеенко. Мы собрались на ужин с офицером...

Дошли как обычно строевым шагом, расселись по местам. "Чего-то ты такой худой, как зовут?",-спросил дневальный Авдеенко. "Вова",-тихо ответил я, ожидая неприятностей.

- Хлеб белый будешь?

- Буду

"На, держи!",-сказал Авдеенко и подал мне куски белого хлеба. "Спасибо!",-сказал я и поделил между пацанами добычу. Они тоже не отказались бы от добавки. Вспоминаю и плакать хочется, пацанов жалко. После ужина мы посмотрели новости, походили 15 минут строевым и легли спать после подшивания. В полночь меня разбудил Авдеенко, он как раз отнес службу и теперь должен был 4 часа спать(спал он на соседней кровати).

- Ну что теска, жрать хочешь?

- Немного

- Забей, потом пройдет

- Да я и так забил

- Из какого ты города, еще раз??

- Иваново

- А я из Брянска

- Понятно

- Девушка ждет?

- Ждет

- Как зовут?

- (пусть имя девушки останется в секрете)

- Красивое имя...Не дождется

- Почему?

- Здесь еще ни у кого не дождалась... Полтора года максимум

- Не, моя дождется.

- Спорим?

- А че спорить, когда я выйграю, тебя уже не будет.

- Вот увидишь! Чем заниматься будешь после армии

- Не знаю, пойду учиться (наврал я, как учили в военкомате)

И я заснул. Вечером, следующего дня нас отправили на весь день строевить. Было тяжко. Но в перерыве от занятий ко мне подошел Вова Авдеенко и спросил:"Теска, а на какой пост тебя в Кремле поставили?"

- четыре А

- хороший пост, всех звезд увидишь. Это возле Государственного Кремлевского Дворца, прямо на входе будешь документы проверять.

- прикольно.

Так я узнал, что увижу всех известных актеров, певцов, режиссеров и просто великих людей России и не только.

Прошло несколько дней и мы отправились на стажировку на посты Кремля. Стажировщиком моим оказался Костик Вьюгов. Он много рассказывал нам про особенности поста, как на нем сложно стоять, кого мы увидим тут. Вообще, Костик был интересным человеком. Когда у него было плохое настроение к нему было сложно подойти даже с мелочью, но иногда помогал во всем. Вечерами, перед сном он читал какую-то умную книгу по экономике в нескольких томах. По его умным речам было видно, что он человек образованный, но даже профессоров иногда природа зовет уединиться на несколько минут в туалете. И вот, я оказался с парнем моего призыва на посту. Я как дежурный, а он как стажирующийся. Часы словно остановились и слушали мое сердце, но оно почему-то замерло. Не помню о чем мы тогда разговаривали, но он постоянно причитал:"Блин, быстрее бы Костик вернулся. И вдруг, я увидел какого-то дяденьку в брюках с лампасами красного цвета. "Генерал",- пронеслось в моей голове,-"Но кто? Одному генералу нужно только представляться, другому делать полный доклад о том, что происшествий не случилось. Что же делать?" Я закипел. Наугад я сделал 3 строевых шага в его сторону и протараторил:"Товарищ, генерал-лейтенант, за время несения службы происшествий не случилось. Дежурный четвертого А поста рядовой такой-то". Он пожал мне руку и ушел. Из-за угла выбежал Костик Вьюга:"Вы хоть знаете, что это был комендант Кремля?!!".Мы долго что-то обсуждали, радовались тому, что все обошлось, но видели бы вы лицо того генерала, когда спустя 15 минут он прошел обратно и увидел, что на посту стоит другой дежурный, а рядом был я.

Больше ничего интересного на стажировках не произошло.

Письмо.

Долго мне не приходило писем от родных и близких. Я уже начал волноваться. Да и другие ребята тоже."А может сюда вообще письма не ходят, может мы совсем без связи останемся?",-говорили они между собой. Время тянулось, шло очень медленно, казалось, что оно повернулось вспять и теперь до дембеля оставалось все больше и больше времени. Но однажды, во взвод забежал молодой по призыву дневальный...

"Письма! Письма!",-радостно кричал он. "Ты че орешь, х**та?",-сказал один из старых и забрал у него все письма."Так, отцы, сначала надо навести порядок, а потом будем читать!",-проговорил он и мы начали быстро бегать по комнате."Только и делаем, что порядок наводим, все по нитке ровняем, дебилизм!",-слышал я от своих братьев по призыву. Надо сказать, что и вправду за порядок во взводе всегда ругали, каким бы он ни был. Это было у офицеров вроде как развлечения для солдат, чтобы время у них шло быстрее. Утро начиналось с команды:"Рота, подьем! Построение через две минуты приготовиться к построению, шире шаг строй!".Мы быстро одевались и бежали на взлетку, нас считали по количеству и распускали для наведения порядка. Старье шло чистить зубы и умываться, а мы наводили порядок. Застилали за ними кровати, ровняли их по нитке, потом то же самое проделывали с табуретками. Кстати, подушки набивались и делались квадратными. Я точно знаю, что больше нигде так не истязались. Надо заметить, что полы прометали пупы(второе полугодие), а всем остальным занимались уши. Кажется, я немного отошел от темы...Только и делаем, что порядок наводим, все по нитке ровняем, дибилизм!",-слышал я от своих братьев по призыву. Спустя полчаса, мы подошли в очередь за письмами."Не так быстро, ушьё! Играем в игру - Угадай, кто написал!",-остановил нас Секарёв, держа в руках наши письма,-"Объясняю доступно, письма от мамы получаете просто так, от девушек и других людей в упоре лежа, пока не отгадаете кто написал!".Сейчас, я вспоминаю это как жестокий прикол, никогда этим не занимался. Просто уважаю себя и других. А ведь пацаны качались подолгу, напишет им какая-нибудь родственница через пятое колено, они и угадывали. Сначала перебирали все адреса, которые наизусть знали, имена вспоминали. Потом угадывали по буквам и цифрам. Самое тяжкое было название улиц угадывать или индекс. А вообще у старья президентского полка было много развлечений никчемных. Очень часто они подзывали нас к себе завешивали над кроватью, на которой лежали и заставляли угадывать их домашний адрес. Поэтому, мы заучивали их адреса наизусть. Я еще в первый месяц понял, что ближайшие полгода я совсем никто, пустое место. Меня могли поднять в карауле и сказать, чтобы я заправил или расправил для кого-то постель, могли заставить искать сигареты, сходить в офицерскую столовую за каким-нибудь рулетом или молоком. Молочные, кстати, пились у нас на ура. Любовь к этому продукту сохранилась и по сей день.

День зарплаты.

Зарплату нам обычно выдавали в "дежурку", день повышенной боевой готовности, когда из помещения роты нельзя было выходить без разрешения командира роты. Весь этот день в свободные минуты у канцелярии выстраивалась огромная очередь, даже в десятиминутные перерывы между занятиями. Обычно до четырех дня мы занимались спортом, офицеры опрашивали нас по материалам документации. Затем начиналась подготовка формы одежды перед заступлением в караул. Шла она где-то до шести, вот и выходило, что получившие зарплату тайком бегали в чайную, чтобы набить брюхо. Но офицеры ведь тоже не дураки, они в такие дни часто строили роту, а потом по обыкновению мы начинали искать солдатика по всему арсеналу. Иногда, рота стояла в упоре лежа пока не появлялись удивленные, а затем резко испуганные лица. Что и говорить, я был тоже далеко не идеалом и не показателем воинской дисциплины кремля, часто попадался. Но все равно командир роты уважал меня и считал надежным человеком. Дело было в Купавне.

Выезд в Купавну.

В Купавну за полгода мы выезжали сроком на неделю три раза. Это были не самые лучшие дни службы. После присяги я был очень рад, что распрощаюсь с Купавной навсегда, но каково было мое удивление, когда мне сказали, что я еще увижусь с ненавистной курилкой посреди леса, с этим плацом, на котором я получил обезвоживание организма, с этим четырехэтажным корпусом. Сейчас с трудом вспоминается, как нас заставляли бегом спускаться по лестнице на первый этаж с четвертого, да еще нужно было не задеть старого или бруска. Как догнавшие нас пупы били ногами в спины, и мы падали на ступенях. Эти дебильные курсы кройки и шитья, когда мы, еще черепа(1ое полугодие до присяги), не умевшие ничего и не державшие иголки в руках, пришивали шевроны (знак части на рукаве) и погоны. Боже, как же коряво получилось у нас тогда. Все было впереди. И вот я уже с автоматом в руке, рюкзаком набитым тапочками, спортивными кедами, спальными и умывательными, как их называли рыльно-мыльными, принадлежностями, и привязанными к рюкзаку венику, щеткой для натирания мастиченных полов снова стою на плацу. Остаток первого дня(приезда) мы раскладывались, выбивали пыль из одеял и наводили порядок. А следующие дни были одинаковы по расписанию. В шесть подъём по боевой тревоге, когда ты вскакиваешь и сквозь сон одеваешься, хватаешь вещмешок (рюкзак), бежишь в комнату хранения оружия брать автомат, патроны, подсумок для гранат и саперную лопатку. Выбегаешь на улицу и все укладываешь на земле, а потом ждешь остальных. После доклада офицеру о готовности роты, мы шли наводить порядок в расположении. Потом быстрый завтрак и в путь, на стрельбище. Дорога шла двумя путями: три и пять километров. Изредка, нас гоняли по восьмикилометровой дороге. Обычно на стрельбище совершали марш-бросок в три км, а обратно другим путем. На стрельбище мы находились до половины второго. Там мы не только тренировались в стрельбе, но и надевали костюмы из резины, которые назывались ОЗК. Мне кажется почему-то, что такой химический защитный костюм не спасет, уж больно долго его надевать. За 2 минуты от тебя ничего не останется, после взрыва. Может быть поэтому сейчас его отменили? В летнее время мы еще проходили полосу препятствий. Любой мужчина прошедший армию представляет, что это такое, так как она у всех одинаковая была, отсюда и название: ЕПП - единая полоса препятствий. Помню, когда мы пришли впервые, наши взвода занимались отдельно, каждый взвод отрабатывал разные элементы. Старье и бруски отказались что либо делать(не удивило, правда?), поэтому элементы отрабатывались только ушами и пупами. Что и говорить, даже второе полугодие пыталось незаметно пропустить нас вне очереди. Блин, только перепрыгнешь ров, тут же бежишь обратно, чтобы прыгнуть снова. Только пролезешь в окно и обратно - на исходную.

В общем, после трех часов занятий я изнеможенный встал на месте. Тут подошел Вован Авдеенко: «Побежали наперегонки!». А он был толстый, около ста килограмм, ну думаю, сейчас я его урву.… До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что он меня уделал. Не знаю, конечно, я тогда устал, да и первый опят, но не могу себе простить. Ненавижу проигрывать.

После возвращения со стрельбища, мы наводили порядок в расположении взводов, а в три часа был обед. После приема пищи пятиминутный поход в курилку и на часовую чистку оружия, затем... Занятия. Это могла быть физическая подготовка (ну или просто - физо), хим. защита (как я не любил этот жаркий резиновый костюм, в котором не хватало кислорода. Ах, как любило старье качать ушей в этих ОЗК!) или строевая подготовка. Занятия шли вплоть до ужина, то есть до восьми вечера. Ужин, длился как и завтрак, двадцать минут (все что было на столе для восьмерых, можно было съесть минут за пять, так что времени хватало), а после него мы подшивались(помните про белые воротнички, что на кителях у солдатиков), смотрели новости и ложились спать. Правда по субботам мы ходили смотреть DVD в клуб - что-то вроде кинотеатра и мест общих собраний. Так мы жили в Купавне. Так вот, на одном из занятий по ФИЗо я сломал себе палец, когда прыгал через коня. Я не заплакал и не заорал. Просто молча умирал, но не мог никому пожаловаться. Физо прошло, и начались занятия по ОЗК. А чтобы надеть костюм, надо было иметь крепкие пальцы, а у меня на правой руке даже не шевелился из-за травмы, и я решился подойти к офицеру. Он осмотрел палец, но ничего не обнаружил, как ни странно палец не опух еще тогда (я вообще никогда ничего себе не ломал до армии). «Ты косишь, солдат! Упор лежа принять!»,- кричал Питерев. Долго я качался, потом он отправил меня к командиру роты.

«Бегом!»,- сказал он и я легким бегом направился к другому концу физ.городка, где проходили занятия. «Назад, в исходную! Ты это бегом называешь, солдат? Я тебя перегоню, и тогда ты тут всю ночь по кругу будешь бегать. Кру-ГОМ! Бегом мАрш!»,- и я побежал изо всех сил. Добежав до командира, я понял, что сейчас история повторится. Но командир качать меня не стал. Он дал мне кого-то из второго полугодия и сказал, чтобы мы вместе моей ОЗК надевали, тремя руками(у меня одна не рабочая была). Один раз мы надели ОЗК за оставшееся до конца занятий время и ушли в роту. После ужина рука моя стала похожа на боксерскую перчатку. «Плохо дело»,-подумал я и подошел к санитару. Тот в испуге повел меня к командиру в канцелярию. «Что же ты раньше молчал?»,- спросил испуганно командир. Дело в том, что в канцелярии, как оказалось сидел командир батальона. Вот он шанс подставить Долганова. Да еще и травму повесить на роту, чтоб ему пусто, с**е, было.

«Виноват, не придал значения травме!»,- сказал неожиданно я. Не хотел я мстить коммандосу, хороший он человек, хоть и жесткий иногда.

- Ладно, зайдешь попозже, будем решать.

- Есть!

Перед комбатом я его не подставил, но травму записать должны были, а это - минус роте на соревнованиях! Дело в том, что ротам, каждые полгода выставляют балы исходя из результатов службы, поэтому все старались, чтобы выиграть и занять первое место среди остальных. Но, к сожалению, первое место всегда занимала первая рота, потому что она была всегда на виду, они стояли у вечного огня, они открывали парады. Это они- те 150 человек из которых было задействовано только тридцать каждый день, в то время, как у других рот не хватало человек и они брали в караулы добавок из соседних подразделений, и пацаны вместо выходного шли на посты, чтобы вместо сна стоять на улице под дождем или снегом. Даже сейчас зайдя в Интернет, вы увидите только никчемную первую роту, которая умеет только строевить. А остальные? Пусть они не должны светиться, пусть наших лиц нет ни на одной обложке журналов, но хотя бы скажите, что ПП это не первая рота, и не все стоят на подогреваемом полу по часу. Что там, внутри Кремля, стоят такие же пацаны и замерзают. Пол под ними не греется и вечный огонь не подогревает, а стоять приходится не по часу, а по два… И вот комбат ушел, и я снова очутился у коммандоса в канцелярии.

- Ну, как рука, как палец?

- Хорошо

- У тебя перелом?

- Не могу знать

- А кто должен знать?

- Не могу знать

- Ладно, пойдешь в санчасть, проверишь, понял?

- Никак нет

- Что никак нет?

- Товарищ капитан, а вдруг это перелом?

- И…

- Не хочу травму на роту

- Что же ты в санчасть не пойдешь?

- Так точно

- А хуже не будет?

- Никак нет

Так командир роты, капитан Долганов, понял, что мне не наплевать на результаты роты. В принципе, после этого случая у меня все было отлично в отношениях с командиром. Рука прошла, через месяц или полтора. Хотя, я был в увольнении в больнице и мне определили перелом. Кстати, руку мне лечили йодом.… Помню, как папа все время говорил: «Запомни, сынок, в армии одно лекарство-йод!».

На выезде всегда сильно уставали и все пытались скосить при первой возможности. Единственным шансом не бежать на стрельбище было попадание в суточный или кухонный наряд. Естественно, меня с больной рукой никто не хотел брать в поле, поэтому я со многими другими пацанами остался в лагере, чтобы весь день и почти всю ночь убирать столовую и чистить овощи. Конечно, с больной рукой у меня ничего не получилось и поэтому один старый накормил меня «яблоками», ну это те, которые мы чистили и от них слезы бежали…. Ах… Да, это же был лук. А я то думаю, что меня так распирало блевануть тогда. А вообще, таких приколов много было в армии. Одному парню в столовой смешали суп со вторым блюдом, залили компотом и покрошили хлеба. «Все равно перемешается! Ешь, быстрее!», - сказало старье. Так прошли мои дни в Купавне, но выезд имел привычку заканчиваться и мы возвращались обратно в Кремль нести службу на постах.

На посты

Пост мой в Кремле находился у входа в ГКД (государственный кремлевский дворец). Признаться, мне он очень нравился. На тебя была направлена видеокамера, но зато ты видишь каждый день знаменитых людей России. Кого я только не увидел и с кем только ни говорил. И двухметровый Киркоров со своими глупыми машинными номерами навроде «В222АУ», и обмазанный гримом «вечно молодой от макияжа» Кобзон, Пугачева с Орбакайте, Банда и Тимати, Блестящие (это вообще отдельная история), Савичева (это уж, точно отдельная) и много - много кто еще. Каждый возвращался в машину с букетами роз, кто-то довольный, кто-то усталый, а Леонтьева вообще (по рассказам сменщика) пъяным выносили. Однажды, в ночь мне стало плохо и по инструкции я должен был вызвать по телефону смену, но по практике, это плохо кончалось. Я бы дольше мучался от старья потом, когда пришел бы в караульное помещение за то, что вместо меня поставили кого-то другого, а меня вообще сейчас отправят в сан.часть на отдых. Так что, мыслей по поводу звонка даже не было. Стою я и думаю: «Сейчас прямо тут оттопырюсь! Что-то голова кругом идет! Жесть!»,- потрогал лоб,- «Горячий, с**а! Можно «бицца ап стену, аффтар». Сейчас упаду, надо бы лучше присесть!». Дальше я ничего не помню.

- Ты спишь, солдат?

- Никак нет! Завязываю шнурки!

- Смотри у меня!

Прапорщик комендатуры охраны ушел. Хорошо, что они не являются сотрудниками президентского полка, им на нас по барабану. «Х**, меня вставило! Хорошо хоть прапор тупой попался, шнурков то у нас нет на ботинках!», - подумал я,- «Вот если бы офицер из полка пришел, все было бы по-другому».

В караулах время всегда шло быстро, не знаю почему, но мне нравилось. Хотя бы можно было увидеть людей нормальных, а не в форме. А однажды мы заступили в специальный караул в ГКД. Так получилось, что я пропускал людей по заявкам на проход к сцене, и ко мне пришла какая-то маленькая рыженькая мелкая девчушка, за спиной которой стоял огромный дядя-исполин, вероятно телохранитель. «Предъявите ваши документы!»,- спокойно сказал я.

- Какие еще документы, ты чего?

- извините, но у нас проход строго по пропускам

- ты, че придурок, мне выступать скоро!

- девушка, не грубите или я вызову оперативную группу

- да мне плевать кого ты там вызовешь! Пусти!

Тут вперед подался громила, и я резко схватился за телефонную трубку. Исполин медленно отошел обратно: «Ладно, Юль! Пойдем, закажем пропуск!». «Боится, с**а!»,- радовался я до конца заступления. После смены я шел в караул, рассматривая всякие интересные плакаты эстрадных талантов.

«Киркоров – это фигня, Шарль Аславу- ну, и имечко, а, так это же «легенда французского барда», приезжал к нам помню, увез цветов 2 автобуса. Это вообще не понятно кто… Опа…

А эта маленькая рыжая с*чка что здесь делает?»,- так я увидел плакат Юли Савичевой. Не знаю как для других, но для меня она осталась мерзкой и невоспитанной мелкой девчонкой.

Много чего творится на земле. Того, о чем мы и не слышали и никогда не узнаем. Но я свято верю в то, что армия дала мне жесткость характера, физическую силу. Я увидел много интересного, ощутил голод, боль, страх. Конечно, все это можно получить и здесь среди вас, гражданских, но это совсем не те чувства.

Один день из жизни «уха».

Сейчас я хочу рассказать про один день из жизни уха, который, наверное запомнится мне на всю жизнь. Не знаю почему, но я каждый раз вздрагиваю и мурашки бегут по коже, кажется что я возращаюсь обратно в этот смрадный арсенал и снова становлюсь молодым бойцом. Такие воспоминания носятся частенько перед глазами и хочется плакать от жалости к самому себе и еще тысячам таких же, как я, тех кто служил до и после будет, и со мной служил.

Подъем по общей боевой тревоге в 3 часа утра нарушил мой сон. А как же сладко спалось, кажется во сне я ел пельмени, а сейчас я стараюсь одеться быстрее старья и «не дай аллаху Бог», как частенько говорил Питерев, не успел бы. И вот в полусне я уже бегу с автоматом за спиной вниз по лестнице вместе с остальными солдатиками других рот. Проносятся тысячи мыслей, переживаний в голове.

Интересно, а что там на гражданке родители делают? Тут меня сбивает какой-то жирдяй с другой роты. Толпа готова задавить меня, но, кажется, дорогу преградили братья-уши с моей роты. И вот построение, все закончилось. Но все уже понимают, что после раннего подъема отбой будет обыкновенный. Жаль! Солдат всегда хочет четыре вещи, три из них в принципе не нужны по достижении четвертой, самой основной. Ему необходимо и он желает есть, спать и девушку… Но если его отправят домой из этого ада, то эти три потребности просто отпадают сами собой. Проходят какие-то минуты, и нас возвращают в роты, где всю ночь приходится теперь до утра наводить порядок. А старье… Ну а что старье, старье дело известное. Им простительно! Пусть пощемят (поспят) сидя на табуретках, упершись в грядушки кроватей. Главное поставить на чику какого-нибудь пузыря, чтобы он подал вовремя команду «взвод!», когда зайдет офицер или старшина. И вот старье заснуло и можно было (не всем сразу, конечно) потихоньку выбираться из взвода без спроса и сходить в умывальник, просто постоять и отдохнуть. Я шел медленно, не торопясь. На взлетке никого не было. Проходя мимо третьего взвода я обнаружил перед собой санитара, как всегда неожиданно и с тупой гримасой на лице. «Ну что, Скул, заходи! Дружок твой в залупе!»,- сказал он и затолкнул меня во взвод. Там в упоре лежа стоял Сова(лучший мой друг армейский, который на дембель вместо родного Волгограда погнал ко мне на сутки в гости, вот уж мы оторвались в таганке, помнится). «Давай-ка рядом ложись!»,- услышал я и послушно выполнил команду рослого под метр девяносто мужика, хотя какой он мужик? Впарил всех, но эта другая история. Когда у меня не стало сил, «сантик» сказал: «Узнай у своего друга, за что ты здесь качаешься?». Оказалось, что за любовь Совы пожевать жевачку, что категорически запрещалось ушам. «Ладно, отжиматься не можете упор сидя принять! Финский лыжник на каждый счет!»,- продолжил санитар Гавельев(Первую букву его фамилии я подобрал по-моему очень выразительно, аж тепло на душе стало). Если кто не знает, то финский лыжник, это когда ты сидишь на корточках, потом немного подпрыгиваешь не разгибаясь и ставишь левую ногу вперед, а правую назад. Потом наоборот. Кому 300 раз не слабо(это не мой рекорд, но земляка, мы сейчас с ним частенько собираемся поиграть в бильярд)? И вот мы с Совой уже в упоре сидя, имел я вас всех с вашим воспитанием через коллектив. Потом обратно в упор лежа, и снова в упор сидя. В общем-то, нас всегда так качали, меняя два упражнения друг другом. Через час мы вышли из взвода и направились с Совой в умывальник, чтобы умыться. «Сова, ты чего и вправду жевачку жевал?»,- спросил я.

«Да нет, я шел по взлетке и тут меня командир взвода Убогунов остановил и прошмонал, нашел «жевку», спросил «кому?».Ну я и сказал, что себе, а он заставил жевать всю пачку, Тут Хруль(тоже старый) подошел, попросил одну, я и дал. А Убогунов позвал сразу же санитара и впарил меня!»,- услышал я короткий рассказ. Мы пришли в умывальник и только я открыл кран, как залетел Морев и заорал: «Вован там тебя Секарев везде с замом ищут!».

Я побежал во взвод, там уже все были в упоре лежа, естественно не все, а только первое и второе полугодие. «За***бись, они тебя все ждут?»,- спросил Секарев. «Сань, меня санитар качал!»,-ответил я. «Переживай, ублюдок!»,-услышал я от пупов. «Я че виноват, что меня сантик качал что-ли?»,- пытался оправдать себя я. «Я тебе не сказал на чике сидеть?»,- спросил грозно Секарев. Я-то помнил, что когда уходил, то попросил Остроухова посидеть за меня, но не буду же его впаривать. «Говорил!», - с чувством вины ответил я. Вот тебе и один из уроков жизни: всегда все делай сам и ни на кого не надейся. «Ну, давай, упор лежа принять!»,- и меня прокачали еще раз. Я бы еще долго качался, но меня спасла команда дневального: «Наряд разгрузка от ДЧ построение через 2 минуты, приготовиться к построению, шире шаг строй!».

- Сань, это меня вызывают, можно я пойду?

- Съ**ался

Наряд из двух человек построился перед канцелярией, я и еще одно ухо. Как старшему мне пришлось войти к командиру и доложить о готовности к работе. Через полчаса, мы уже в поте лица с Кедровым носили тяжелые тушки говядины из одного склада на другой. Мелькавши по подземным переходам мы с Васьком заметили, как в одну из морозильных камер завозят торты «Птичье Молоко».

- Жрать охота

- Да, сейчас бы тортик

- А давай у тетки спросим, свиду добрая, вдруг продаст?

- Давай, как раз зарплату получили недавно, денег хватит

- Классно будет

- Наедимся торта, старье узнает - зашибет насмерть

- Домой на дембель приедем, будем вспоминать этот день

- Точно, не забудем в жизни

- Ладно, пойдем и спросим

Мы прошли несколько метров и зайдя в небольшую комнатку заполненную всякими коробками с шоколадом, ветчиной, джемами, колбасами и другой фирменной продукцией, увидели пожилую женщину, рядом стоял с листком бумаги и что-то писал молодой паренек, кажется водитель грузовика, привозивший постоянно запасы провизии.

«Васька, вот чем люди питаются на гражданке!»,- захлебываясь слюной прошептал я Кедрову. «Это не люди, это шакалы наши в столовке едят!»,- ответил он,- «Так, еще суки и у дневальных иногда порции берут, чтоб нахаляву пожрать, а потом нарядам не хватает, бегают ищут по всему арсеналу, чего нибудь перекусить.»

- Женщина, а можно купить у вас тортик?

- Нет, ребят, извините, но вам нельзя, это только офицерам!

Мы с Васькой развернулись и ушли с мыслями, что сейчас она еще и в штаб позвонит и настучит на нас, что «уши» бегают по арсеналу и просят торт. Это было бы началом сразу

нескольких проблем. Мозги бы вы**али командиру, а тот замкомвзводам, за то что солдаты не занимаются работой в нарядах, а бегают по складам и ищут провизию. Из штаба дали бы жалобу на то, что солдаты недоедают, при том официально. Вылилось бы все на начальника столовой, который не выдавал полные размеры пищи, а урезал(остальное уходило в пользу начальства тех же полковников и генералов, ну и товарища начальника столовой). Начальник столовой дал бы жару, своим поварам: «Что такое? Раньше хватало, а тут вдруг голодные солдатики?». «Да это не мы, это дневальные! Вот все их росписи, они получают норму». Росписи дневальными ставились автоматом, не будет же солдатик, накрывая на роту взвешивать каждую порцию. А дневальные второй смены, которые накрывали на роту в столовой, назначались из старья и брусков рот. Тут бы до нас вся цепочка и дошла. В общем, с ужасными мыслями, сердцем в пятках и голодными настроениями мы поспешили покинуть склады и вернуться в роту с докладом о выполнении работ. Но на выходе нас догнала та самая женщина и словами: «А деньги у вас есть?» повернула меня и Кедрова в сторону складов.

- А сколько он стоит?

- Сто пять рублей

- Наберем

- Тогда пойдемте

Мы переглянулись с Кедровым и отправились вслед за теткой. Мимо мелькали огромные двери, закрытые на гигантские замки. Мы то знали, что там что-то съедобное. И вот, спустя 3 минуты мы остановились возле одного из хранилищ и женщина открыла его.

В нем от самого пола и до самого потолка лежали коробки с тортами, и поэтому глаза наши вылезли на лоб. Мы поспешно сунули ей деньги в руку, поблагодарили, схватили торт и убежали по коридорам в какой-то темный уголок, где нас не было видно.

«Васек, как есть будем? Руки грязные, ножа нет. Столовые приборы только у дневального, руки помыть только в роте можно.»,- оформил ряд проблем мой мозг. «Можно, конечно в роте чужой рискнуть помыть руки, но есть шанс, что нас оттуда на руках «по Байкалу» вынесут и, что еще хуже, изобьют. А нож можно у дневального взять, но придется отдать половину торта!»,- пробормотал Васек. «Не, я такой добычей ни с кем делиться не буду. Не в стоимости дело, просто хрен где ты торт найдешь, такой шанс выпадает раз за всю службу и то не всем!»,- ответил я. «Ладно давай жрать руками!»,- сказал Васька весело и отломил кусок. «Хрен с ним, давай!»,-поддержал я. И мы в темноте, напуганные до смерти, пугавшиеся каждого шороха ели торт. Открою вам секрет, чтоб вы понимали все происходящее, торт есть грязными руками - не грех. Уши частенько корки белого хлеба и порции в кухонном наряде доедали, прячась где-то в комнате для мойки посуды. Думаю зря я это рассказываю сейчас, чтобы это понять нужно пройти самому, я и сам в это сейчас с трудом верю, хотя прошло всего пару месяцев, как я ушел из этого мира голода, холода и унижений. Кто в армии служил, тот в цирке не смеется.

Кухонный наряд, курилка и многие другие атрибуты солдатской жизни в Кремле.

Кухонный наряд - это, пожалуй, то, чего я не любил больше всего в службе, после суточного, конечно. Вставать надо было в пять утра и идти в столовую. Там мы после маленького инструктажа старья разбегались считать посуду, чтобы ни одной тарелки не пропало, ни одной кастрюли, ни одной… Ну, ладно, не буду вдаваться в подробности особенностей солдатского быта. Главное, то, что в принципе до 7 утра мы ничем не занимались, если старший наряда, назначенный из сержанта четвертого полугодия, не был злым сутра. Но если нам все–таки не везло, то нас собирали в дальней темной комнате и занимались с нами физкультурой. Армейская физкультура надо признаться сильно отличается от гражданской. Там все рассчитано не на то, что будут расти мышцы, а на уставание «ушей» и «пупов». Дальше - хуже. После завтрака всех рот, нам нужно было помыть всю посуду, стереть со столов в шести залах, навести порядок, промести и отмыть полы. То же делалось и после обеда и ужина, с разницей только в том, что на обед использовались бачки под компот и суп. Вообще весь день руки были в воде. А иногда, когда привозили продукты приходилось исполнять роль грузчиков. Шестнадцать тон замороженного мяса разгрузить вдвоем или втроем очень тяжело. Помимо него в машине часто лежали макароны, крупы или мука, частенько попадались грузовики с продуктами для офицеров. Такие моменты редко кто поймет, но кто знает, как это «жить на воде и сухарях» и постоянно держать в руке чужой кусок колбасы, тот на шаг ближе к солдатской душе. Заканчивался наряд в одиннадцать вечера, когда все уже спали. Но самое ужасное то, что на следующий день в суточный наряд заступал кто-то из «кухняка». До сих пор помню эти переживания.

Единственным плюсом для меня было в наряде то, что не надо было идти в курилку вместе со всеми. Можно было остаться в столовой и заняться «ничегонеделаньем».

Дата добавления: 2015-08-27