Ведьмочка и Голд (рабочее название)

Фэндом: Однажды в сказке

Ведьмочка и Голд (рабочее название)

миди
Рейтинг: PG-13
Описание: Возможное продолжение и сочетание известного сериала и русских народных сказок

Она сидела на земле и словно обессилив прислонилась к стволу дерева. Волосы, разметавшись [здесь это слово желательно употребить в другой форме, т.к. эта не очень правильная] по плечам так же закрывали её лицо, так низко она склонила голову.[А тут неприятность со стилистикой. Или «так же» лишнее, или фразу полностью надо переформулировать] По щекам из широко распахнутых глаз безудержно текли слёзы.
- Шу? Это ты?
Ответа не последовало, но она ощутила его, его и ещё кого-то. Кто-то был с ним. Слуга ей верен и беззаветно предан, значит, кто бы ни был с ним, он не опасен.
- Шу… Почему так больно? Ты не знаешь? Очень тяжело и что-то сжимает грудь. Тяжело дышать. Мне казалось, что мы едва знакомы. Почему же я чувствую эту страшную боль утраты в том месте, где он принял смерть?
Шу по-прежнему безмолвствовал. Но, вместо него, отделившись от тени деревьев и шагну [шагнув, шагнула или шагнул?] к ней, заговорила таинственная фигура:
- Я не знаю, зачем ты здесь, дорогуша. Ты получила то, что хотела и без моей помощи. Но, как видишь, я весьма любопытен, а что же именно Вы хотели мне предложить? Вы так ловко оставили всех с носом. [Тут непонятное с обращением на ты или на вы?]
Она не вздрогнула. Это появление её не удивило, скорее она его ждала. Слёзы высохли мгновенно, как и не было. Гордая осанка и твёрдый взгляд ставили под сомнение, а была ли эта минута слабости вообще.
- О, мистер Голд! Какая честь лицезреть Вас.
И она склонилась в насмешливом почтении, копируя реверанс Румпельштильцхена. Тот едва заметно напрягся: стало очевидным, что сия [по-моему, в контексте уже имеющегося текста нужно выражаться попроще – «эта дама», «эта леди»… Вот если бы это было не третье лицо а первое, т.е. этот персонаж говорил бы это от своего лица или думал такими словами, то может быть это бы и было уместно] дама была хорошо осведомлена – кто он. Тогда как он как раз терялся в догадках, кто перед ним. Но, тёмную древнюю магию, [тут по моему нужно «древнюю тёмную…», потому что магия во-первых древняя, что указывает на уровень «пользователя», и во вторых тёмную…] излучаемую этой, казалось бы юной леди, он ощущал каждой своей клеточкой, настолько она была ему знакома.
- Итак. Ближе к делу,- он не отрывал от неё пристального взгляда.
- Разумно…,- она улыбнулась, вновь гордо выпрямляясь. Простой жест протянутой руки и раскрытой ладони. Ларец. Сердце мага дрогнуло – ларчик для хранения магических сердец. Крышка исчезла. «А леди пользуется магией как ложкой за завтраком», - отметил про себя мр. Голд. Казалось ларец пуст, но… Оно проявилось как язык алого и пульсирующего пламени. И это действительно было магическое сердце, извлечённое из груди какого-то несчастного, а точнее половинка сердца. Сложно, но возможно, но не это вдруг встревожило мага: [Здесь снова что-то не то со стилистикой в предложении.]
- И чем Вы хотите меня удивить, дорогуша? Тем, что «милосердно» забыли вторую половинку в груди жертвы? Сомнительная забота. И, кстати, почему Вы думаете, что это должно меня заинтересовать?
- Вторая половинка умерла. Вместе с хозяином, - последовал холодный и невозмутимый ответ.
- Да, это сердце было слишком велико; наполненное любовью и справедливостью. И я решила часть его позаимствовать. Хозяин и не заметил.
- Не сомневаюсь. Но зачем мне всё это знать? Думаете это повод для сделки со мной?
- Повод. Это сердце твоего сына – Белфайера.
Это был ещё тот удар. Прошлое било исподтишка. Не смотря на то, что он простил, отпустил и уже смирился с утратой. Казалось именно сейчас, когда от него самого мало, что осталось, и он чудом находил силы жить, цепляясь за остатки любви, тени прошлого напоминают о себе вновь, вызывая жестокие надежды.

* * *

Она работала этой больнице многие и многие годы, и ни кому до неё не было дела. Никто не задавался вопросом – кто она откуда, простая санитарка [насколько я знаю, санитарок, как таковых, в нашем понятии, у них нет. Есть мед сёстры различной номенклатуры. А больничная санитарка в нашем представлении – у них это больничная уборщица см. термины: Nurse Practitioner, Registered Nurse, LPN's=Licensed practical nurses, Nursing Aids, Home Care Attendant]– так думали все. А то, что она пережила не одно поколение врачей в этой больнице никто и представить не мог. Отчасти потому, что все, в принципе, старались её не замечать – она просто была частью этой больницы из века в век. А отчасти благодаря тому, во что в этом мире ни кто не верит, а именно магии. Да, да именно магии. В мире, казалось бы,[Тут лучше бы звучало: Казалось бы, в мире…] в котором магии и нет, но она была, но настолько тонка и неуловима, что маги и чародеи игнорировали этот мир вовсе. А те, кто попадал сюда или погибал, так и не сумев приспособиться, или очеловечивались настолько, то сами поневоле, теряли связь с магией. Но она, будучи не плохо обученной своей матерью – ведьмой, которая противостояла самому Мерлину, она [по-моему – это местоимение тут лишнее] научилась искусно использовать магию этого мира под себя, собирая её по крупицам. Этот мирок был местом её добровольного изгнания и убежищем от миров магических войн. Её лицо было обезображено проклятием собственной матери настолько, что она была обречена скрывать его, закрывая до самых глаз.
Эта больница славилась хорошими врачами и чудесными исцелениями. Никто и не подозревал, что это было местом для экспериментов ведьмы и чудеса – это её колдовство, ну, а смерти – проклятья.
Дрожь, предчувствие, внутренний толчок. Снова кто-то здесь «оттуда». И не просто «оттуда», а именно из её мест. В волнении он провела рукой над своим хрустальным шаром и с облегчением выдохнула – мальчишка. Обычный подросток. Она уже собиралась накрыть шар и забыть о том, кому «не повезло» в очередной раз, но что-то заставило её вглядеться в него вновь. Что же её так заинтересовало, она так и не поняла, скорее всего, внутренний шепот – они встретятся. И она решила время от времени [вроде выделяется запятыми, но тут я не уверена] наблюдать за этим мальчиком, хотя была уверена, что тот здесь долго не протянет. Каково же было её удивление в дальнейшем, что он не просто умудрился здесь выжить, но и умудрился [повтор одинаковых слов в одном абзаце считается не очень хорошо, с т.зр. стилистики, хотя иногда это используется как литературный приём] перенестись в один из магических миров и вернуться обратно. Воистину небывалое везенье. Она была в восторге, что он при своей честности и самоотверженности оставался жив, тогда как ни то ни другое в этом мире не в почёте.
Она смотрела, как он растёт и взрослеет. И вот он довольно таки привлекательный юноша.
И вот однажды шар откликнулся лишь белой дымкой – его она не увидела. Находясь в этом мире с сомнительной силой магии, шар иногда выдавал сюрпризы, она к этому привыкла, но была расстроена в этот раз. Пропало её развлечение. Исчезновение его в шаре могло означать только две вещи либо он мёртв, либо он где-то здесь. На близком расстоянии шар становился «слеп». Предательски хотелось, чтобы парень оказался здесь [в одном случае лучше заменить на синоним]. Она обошла окрестные сёла. [Сёла в Шуше? (в США?) неаутентично] И только решившись покинуть больницу надолго и посетив «ближайший», но находящийся на приличном расстоянии городок, она поняла всю тщетность своих попыток. Но, каково же было её удивление, когда она вновь взглянула в свой магический шар и увидела юношу в одной из палат её больницы.
- Он не протянет и больше недели. Жаль паренька, - услышала она разговор двух медсестёр возле палаты.
- А кому он нужен? Похож на сумасшедшего… Ты слышала его бред?
- Он, он же бредил…
- Ну, да бредил: огры, тени, маги? Это бред нормального? Или сказок перечитал или, что скорее всего – дурачёк.
Сказок. «Замшелые торфухи» - обругала она их мысленно и вошла в палату.
- Как твоё имя?
- Бел-файер, - прошептали потрескавшиеся от жара губы.
Ещё одно чудо в этой больнице: умирающий пошёл на поправку.
- Не уходи…- он прикоснулся к её руке. Она не посмотрела в его сторону. За эти дни она очень многое узнала о нём из его бреда, и не только. Румпельштильцхен по сравнению с её матерью сравнительно «юный чёрный маг», но она слышала о нём и в этом мире, а это значит очень многое. Парень его сын. Вот это не обрадовало, это поубавило к нему интерес из соображения собственной безопасности. А этот жест? Он просто прикоснулся к её руке. Это было тепло и приятно. Она давно не ощущала подобного, живя среди людской холодности и равнодушии, по крайней мере, в отношении её [тут скорее если она не ощущала, значит в отношении себя].
- Ты не снимаешь повязку? Почему? Ведь я уже [а был заразен? А если так, то его должны были поместить в бокс-изолятор] не заразен.
Она фыркнула.
- Смеёшься. И твои глаза тоже. Мне очень нравиться твой взгляд, хоть ты чаще молчишь, чем говоришь, но твои глаза говорят о многом. Твои глаза… - и тут он замолчал, замер в испуге. Её глаза. Конечно. Она позволила себе шалость и в них проскользнула молния. Боже как же он боится магии.
- Мне показалось… Твои глаза…
- Что? У тебя опять жар? Да, брось. Тебе показалось,- теперь она уже старалась его успокоить прикоснулась к его руке.
Она выводила его на прогулки, но старалась это делать или поздно вечером или ночью. Отчасти это было связано с местной магией, которая усиливалась с появлением луны. Отчасти чтобы ни привлекать к себе излишнего внимания. Он же чувствовал себя в такие прогулки значительно лучше. Но луна и магия этого мира, а может и не только она, были непредсказуемы. Парень в неё влюбляется. Но её это не трогало, более того, [или даже тире] она старалась от него отдалиться. Если б он только знал кто она, то, наверное, сбежал бы сам.
- Тебе одной не показался странным мой бред, и ты не сочла меня сумасшедшим.
- А мне нравятся сказки,- старалась отвечать она беззаботно. Впрочем, каждый из них знал, что это, увы, не сказки, но для каждого по-своему.
- Ты столько для меня делаешь. И… Ты мне очень нравишься. Всё ж, почему ты всегда в повязке?
- Честно? Я урод. Увидишь, испугаешься.
- Да, ладно… - он рассмеялся. Она холодно отстранилась.
- А, знаешь… В сказках, если красавица поцелует чудовище, то чудовище становиться прекрасным, - он пытался отшутиться? Похоже, да.
- Это в сказках и о принцах [о принцессах – я не принцесса.]. Я не принцесса,- она почему-то разозлилась.
- А если попробовать?- он приблизился, не замечая её холодности и раздражения.
- Попробуй. – Она рассердилась. Ведь это её жизнь, её проклятье и не смешно совсем. Ох, если б он знал…
Сколько труда ей стоило собрать все возможные артефакты, которые удержали его жизнь, исцелили, вытянули недуг. Заговоры, обряды. И где благодарность? Насмешки. Она накручивала себя всё больше. Сын Румпеля, чего она ждала. Она скинет ей самой опостылевшую повязку, и он убежит от испуга, поджав хвост.
- Давай! Посмотрим, насколько ты смел!
И повязка отлетела прочь. От увиденного, парень вздрогнул. Её глаза недобро сузились, внутри зарождался зловещий хохот. Её лицо было изъедено шрамами, которые, как она не старалась, лечению не поддавались.
Он не отстранился. Приблизился. Она с досады выдохнула, отвела взгляд, её губы приоткрылись. И вдруг их накрыло чужое тепло осторожного прикосновения, осторожного дыханья. Это уж слишком! Она резко оттолкнула его. Хлопок заклятья и это умник в своей постели, в глубоком сне.
«Поубавим тебе прыти и … любви» Как же оно пылало в её пальцах. Действительно большое и чисто алое. Впервые она смотрела зачарованно на только что извлечённое сердце. Но, от намерений своих не отказалась. И вот, в её руках две половинки. Одну из них она поместила обратно в грудь незадачливого влюблённого. Вторую припрятала в свой магический тайник. И только после сделанного, она немного «поостыла».
- Ты будешь счастлив. И в этом мире. Если захочешь.
Два кольца. Она с грустью взглянула на этот, добытый ею когда-то, артефакт. Они обладали силой дать своим владельцам, то, что им недостает. Но для этого их должна объединять единая любовь двоих. А она давно потеряла надежду на взаимную любовь, а возможно, теперь его [кого боялась? Парня? Чувства? – не понятное местоимение] боялась.
Используя магию, она соединила их в незатейливый амулет - талисман. Теперь, когда парень будет, не так смел и открыт для любви этот амулет послужит ему защитой.
Прошло несколько дней. Она больше не навещала его. Да и незачем было. Он окончательно поправился. И его любовь, кажется, «остыла». А была ли она?
В день, когда он уходил, она стояла у окна в холле, провожая его взглядом.
- На кого загляделась наша малышка?
Новенький, молоденький доктор, шутя, потянул её за повязку. [За такие шутки в америкосии можно легко схлопотать «за сексуальные домогательства». Если бы они были друзья-приятели – одно, а тут посторонние люди]
- О, какая красавица у нас работает! Грех прятать в повязке такую красоту,- и он лукаво подмигнул. Ей?!
Она стремительно бросилась к зеркалу в фойе. А надо сказать, что с момента, наложенного на неё заклятия, эту вещь [какую вещь? Снятие повязки? Тут как-то невнятно получается] в своей жизни, она старалась избегать. Теперь же она стояла и не могла отвести взгляда от собственного отражения. Поцелуй истинной любви! Невозможно! Он действительно её любил?! Белфайер – сын Румпельштильцхена. [Да уж, отчество у него язык сломаешь J Хорошо, что англоязычные не используют отчеств J] Она вздрогнула и тут же отмахнулась от второго имени, а заодно и от первого. Истинная любовь?! К ней?! Не хотелось верить, что она собственными руками загасила это. Но теперь это не важно.
Она свободна. От заклятия и предрассудков этого мира.
- Шу! Не пора ли нам сменить обстановку?
Красивый, огромный чёрный пёс, как считали многие, не особо задумываясь над породой, был в действительности волком. Услышав зов хозяйки, он совершил невероятное – кувырок через голову вперёд. И вот, рядом с красивой молодой леди стоял коренастый не высокий мужчина с шевелюрой чёрной как смоль. [она работает в «приличном месте» - в больнице, а не бомжует, следовательно «просто собака», как минимум странно. У них с содержанием животных всё очень не просто. А уж если он ещё и волк, то во многих штатах содержание волков и их помесей законодательно запрещены для содержания]

* * *

Этот сон был странным. Он чувствовал себя по-настоящему счастливым. По-доброму. В Объятьях Морфея, как ребёнок в объятьях матери. Доброта, тепло, как ни странно – защита и законченность. Так уютно он чувствовал себя крайне редко. Во сне он видел сына – Бэя, Белфайера – живым и невредимым. Во сне – живой, но чувство, что он живой наяву. На коленях сына сидела девушка. Не Эмма. Светловолосая, вкусы у него не …, ан нет у этой волос чуть темнее – русые, лежат волнами. Фигуркой скорее хрупкая. Она выглядела очень молодо, молодо… Это вопрос, что-то подсказывало ему, что она много старше его, а вполне возможно старше его самого – Румпеля. Магия. Но это его не волновало. Важным было то, что это была его жизнь, суть, семья. Семья?
Он проснулся и сел на кровати. Накатила боль от потери сына и сомнения в любви Белль. Но вдруг прокрался неприятный холодок – это был не сон. Это было виденье будущего – сюрприз от его дара как провидца.
Он решил позавтракать «У бабушки». Шел, погруженный в свои мысли.
- Голд…,- звук или само имя резануло его слух, почему-то, рука Белль легла на его запястье, но он продолжал идти, словно не замечая, но всё же мимоходом бросил: - Не сейчас, Белль.
- Рум…пе…ль,- он усмехнулся горько про себя: «уже мягче». Она отошла в сторону, он вошёл в кафе и устроился не как обычно в центре, а скорее к самому дальнему столику у окна.
Кафе было полупустым, но Шапка [кто это? это имя или кличка?] не торопилась подходить к нему, что бы принять заказ. Она увлечённо болтала с новым посетителем. «Новым?» Голд решил присмотреться и прислушаться:
- Как же ты очутился у нас?
- О, с парочкой «мальчишек»… Пропавших. Потом жил в лесу. Я люблю лес, а Ваш прекрасен. Прогуляемся как-нибудь вместе? – он подмигнул ей. Она ответила. Она была радостно взволнована: перед ней был не простой незнакомец, а такой же оборотень, как и она сама. Она это чуяла.
«Прекрасно», подумал Голд – «скоро здесь будет семейство оборотней». Но следующая фраза заставила его насторожиться:
- А, правда, что у Вас здесь живет Румпельштильцхен. Я бы пошёл с ним на небольшую сделку. Мне кое-что нужно и есть, что предложить взамен именно ему.
- Оно того стоит? Сделки с ним всегда дорого обходятся. Поверь, не стоит с ним связываться. Но, что тебе нужно?
- Нужно вернуть память одной моей знакомой, не осторожно попавшей под ваши местные заклятья.
- О, с этим справятся и наши местные феи. И я уверена, помогут совершенно бескорыстно.
Показалось ли Голду, нет вряд ли, у незнакомца брезгливо дёрнулась губа: «а феечек он не жалует», - отметил маг про себя.
И тут Шапка ревниво прищурила глаз:
- Твоей знакомой? – как-то быстро она перешла на «ты», снова отметил Голд.
- Мадам, она Вам не конкурентка, - и незнакомец галантно поцеловал ей руку.
Но, сердце Голда глухо стукнуло: нужно ему самому? А за парнем стоит проследить. Но, тут в кафе вошла вся семейка «Чармингов», как он их про себя называл. С ними была и Голубая. Шапка тут же представила им своего нового знакомого и поведала о его проблеме.
Эмму Свон, конечно же, заинтересовало, что же такое может быть у вновь прибывшего, но тот только вскользь упомянул, что дать это может только его знакомая, когда к ней вернётся память. Эмме хотелось знать больше, но в отличие от остальных, она заметила, что Голд здесь, и она решила повременить с расспросами. Голубая заверила, что поможет незнакомцу и его спутнице.

* * *

Привычный жест, но реакция запоздала. Он заблокирован.
- Ты слаб, но и только… Магия при тебе, - она мягко улыбнулась, - а местные «герои» в курсе?
Он обездвижен, пусть временно, но обездвижен. Мгновение и она рядом. Белая ручка в его груди. Боль. Свободен, но без сердца и на коленях перед ведьмочкой, но попытался встать. Она кивнула, словно одобряла его сопротивление, и он медленно встал, выпрямив спину, ожидая своей участи. Что вообще всё это значит? Что ей нужно?
- Смотри.
Он поднял взгляд и увидел два магических сердца. Точнее одно и половинку. Но, завораживало другое: алое пламя половинки потянулось к его бледному сердцу.
- Хочешь, твоё усталое сердце наполниться храбростью, честностью и силой сердца твоего сына?
Он молчал. Казалось, ответ был очевиден и если сделка, сорванная героями, подразумевала это, то она приемлема. Но глаза ведьмочки сузились и, не отрываясь, смотрели на него в упор.
- Или… Есть возможность вернуть твоего сына к жизни.
Вот на это он откликнулся сразу и резко:
- О чём ты говоришь, милочка? Магия могуча, но не всемогуща и воскрешение далеко не всегда в её силах.
- Но, варианты есть…
Теперь уже он не отрывал от неё взгляда, она же напротив взгляд отвела и продолжала едва слышно:
- Тебе ли не знать – Молифисент, ты сам. При соблюдении определенных условий, предвидя свою гибель можно и подстраховаться.
- Мой сын был далёк от магии.
- Но, я была рядом. Тень, пламя Феникса, кольца Альманзора, душа – покинувшая тело, но не перешедшая в мир иной ну и останки собственно, бренного тела. Ах, да… Чуть не забыла кровь любящих умершего. Правда есть одно, но…
Уже при перечислении необходимого его стал прошибать холодный пот. А уж, что значит это «но», он знал и сам. Тот, кто любит и даст свою кровь во имя воскрешения любимого человека теряет возможность любить ещё кого-то к кому привязан на данный момент.
Она словно прочла его мысли:
- Я не скрываю, твой сын мне дорог. Моё сердце в настоящий момент ни кем кроме него не занято. Я ни чем не рискую. А ты?
- Ни кем… Только Он.
Но хрипота голоса выдала его ложь. Ведьмочка не смотрела в его сторону:
- Значит твой выбор…
- Мой Сын.
Она мягко, но быстро вернула оба сердца на свои места: сердце Голда в его грудь, половинку сердца Белфайера в шкатулку.
- Итак. Как я понимаю, всё необходимое у тебя есть, дорогуша?
- Не совсем, но я обо всё позаботилась. А мой слуга нам поможет.
- Твой план?

* * *
Сколько минуло лет. Разве это было так важно? Не так уж и много. Она постаралась забыть его. У неё были дела поважнее. Особняк в центре Нью-Йорка, под прикрытием гостиницы. Игорные заведения, под прикрытием брокерских контор, им бы позавидовал Лос-Анджелес. Свои студии разнообразного профиля. Она придавалась своим увлечениям с размахом, используя магию этого мирка. Её ничуть не волновала цена, за всё платили жадные людишки – порочные в своих желаниях.
И как всегда она не производила впечатления монстра. Миловидная молодая женщина, а по сути - многовековая ведьма. Она любила прогуливаться по улицам города. Она иногда позволяла себе иногда такую роскошь, как отпускать своего слугу на не определённый срок.
- Привет, милая.
Молодой мужчина, который шёл ей навстречу и уже, казалось, прошёл мимо. Она в его сторону и не смотрела. Вдруг обернулся назад, к ней, а затем и вовсе резко развернулся и сзади накрыл её глаза ладонями. Она замерла.
- Ты не узнала меня? Поверь и я не сразу, честно, я и лица твоего не помню. Но, вот твои глаза, я не забуду никогда. Глаза той кому я обязан своим здоровьем, жизнью.
Исчезли ладони глаз. И он снова встал пред нею. Белфайер. Конечно же, это был он. Окрепший и возмужавший.
- Так это ты? Скажи, что ты. Я… не мог ошибиться. Я,- и уже тихо и нерешительно, видя её молчание, и сомневаясь в своей правоте, произнёс:
- ведь я полюбил тебя тогда.
- Я тебя помню,- ответила она тихим и ровным, без тени волнения голосом, - как ты был брошен в палате безнадёжно больных, в захудалой сельской [скорее провинциальной] больничке.
- Ну, не такой уж и захудалой. Там была ты. И… Я так и не знаю, как тебя зовут?
- Яга…,- она запнулась, - Ядвига.
Он весело рассмеялся, прищёлкнув пальцами, в американском жесте указал на неё:
- Точно помню: себя ты не называла. Это имя я бы запомнил. И… Оно мне нравиться.
Уже не один месяц они вместе. Она счастлива? Да, наверное. О том, кто она ей приходилось молчать: его испуг, только при тени намёка на магию, она помнит. Он так же о себе не распространялся, а она молчала, что знает о нём очень многое и то, чего он сам о себе не знает. В своей недоговорённости им было уютно. А то, что последовало дальше, скорее уж было закономерностью:
- Прошу – будь моей женой.
Счастливо, но не долго.
Беда подкралась в первую же брачную ночь.
Знакомые огоньки мелькнули за окном их маленького, загородного домика. Бел спал. Она резко подобралась, встала, быстро прошла и открыла входную дверь. Огромный чёрный волк сделал кувырок вперед, и её слуга предстал перед ней в его человеческом обличии:
- Госпожа, дела требуют Вашего присутствия.
Лёгкий жест рукой и она в деловом костюме. Удар каблуком об пол и они со слугой переместились туда, где незамедлительно требовалось их присутствие. Она рассчитывала вернуться раньше, чем наступит рассвет. Но тот, кого она сочла спящим, укрывался за дверью.
Белфайер крепко приложился затылком о косяк. Нет, это был не сон. Он в отчаянии опустился на пол. Магический мир его не отпускал, более того, опять подкрался внезапно.
Рассвет едва появился над горизонтом, но в домик она могла не входить. Там холодно и пусто, как в её груди без него.

* * *

Эмма очень хотела найти эту загадочную парочку. Они снова перед её мысленным взором. Напуганная молодая женщина, руки коренастого крепыша на её плечах. Она прокручивала эту сцену перед собой раз за разом. Что-то в фигуре этого крепыша было такого, что говорило ей: он не пытается её успокоить, нет. Казалось, он готов был броситься на них, если почувствует опасность для неё. Вот она подносит руку с флаконом зелья ко рту. Голубая улыбкой её подбадривает [совсем непонятное для меня предложение. Голубая – это имя?]. Глоток ещё и вот он тот миг. Глаза незнакомки сверкают, словно через них проскользнула молния. И их нет. Как и не было. Оба исчезли без шума и дыма. Секрет сделки с Голдом они унесли с собой. Голд. Ну, конечно же.
- Белль, ты давно видела Голда? Он в лавке?
Эмма засыпала вопросами Белль, едва войдя в библиотеку. Но, ей сразу бросился в глаза расстроенный вид последней:
- Нет. Его там нет. Кажется, он хотел навестить могилу Нила.
- У вас всё в порядке?
- Я не уверена… Он меня избегает.
- Он встречался с кем-нибудь в эти дни?
- Нет. Не знаю….Я не уверена…

Местное кладбище. Машины Голда поблизости не было. Его самого рядом с могилой то же. Но, интуиция ей подсказывала – он здесь. И это оказалось действительно так. Тот стоял, прислонившись к дереву.
Она не успела с ним заговорить. Как всегда он заговорил первым. Излюбленный приём – шанс сбить с толку. Но, едва он заговорил, она устыдилась своих мыслей:
- Я, так и не успел его узнать повзрослевшим. Всю свою жизнь я думал о нём как о мальчике. Как о маленьком ребёнке. И признаюсь, хоть и стремился к встрече с ним, был не готов к этому.
Эмма стояла рядом, не смея начать свои расспросы.
Их беседа перешла в русло боли. Боли утраты. Она окатывала горькой волной Эмму изнутри, и к ней же примешивалось чувство вины. Она не смотрела на Голда. Ведь сейчас она была счастлива. Крюк был жив и был рядом. А любовь Белль и мага дала трещину. Она поддерживала разговор уже машинально, погружаясь в свои мысли.
- Шаль – это вещь из его детства. А вот как о взрослом у меня нет ни одной его вещи, как памяти о нём. Повзрослевшем Белфайере.
Внутренний толчок подтолкнул её к этому порыву. Она быстро сняла кулон, некогда подаренный Ниллом, и вложила в ладонь Голда. По чести сказать, это кулон жёг ей шею, когда Крюк нет-нет, да и бросит, как ей казалось, взгляд на него.
Ладонь Голда сжалась, по губам скользнула грустная полуулыбка.
- Да, кстати, - Эмма словно очнулась ото сна: - Вновь прибывших не встречали. [тут вопрос или утверждение?]
- Они поселились в домике Зелены.
- В домике Зелены? – это и удивило, и насторожила Эмму.
- Вас что-то смущает? Домик всё равно пустовал. Хозяйка вернётся не скоро. Но, возможно им стоит предложить другое жильё?
- Они к Вам не обращались? По поводу сделки?
- Зачем? Вы же перехватили инициативу.
Как всегда не солгал и не ответил, и завершил беседу.

На мой взгляд, употребление слова «ведьмочка» в контексте данного произведения, тоже не очень корректно. Под ведьмочкой обычно ассоциируют молодую или даже юную особу, а тут от юности, как я понимаю, уже очень далеко. Впрочем, я могу быть и неправа – канона я не знаю.

По содержанию текста ничего более конкретного сказать не могу. Не зная канона невозможно сказать насколько каноничны созданные образы персонажей и вообще «кто кому Вася», но знатоки канона, думаю, всё поймут. Только надо отрехтовать те места, где я докопалась.

Дата добавления: 2015-08-28