Оригинальный текст © Dr. Karl E. H. Seigfried Перевод http://lady-gven.livejournal.com/

Оригинальный текст © Dr. Karl E. H. Seigfried
Перевод http://lady-gven.livejournal.com/

ОДИН & РУНЫ

Часть 1.

Кто такой Один, Одноглазый Бог?

Он – бог, носящий тысячу имён, каждое из которых выражает различные аспекты его характера.

Такое разнообразие имён появляется из любви скандинавов к игре слов – загадкам, аллитерациям, каламбурам и кеннингам. Кеннинг – тип поэтической многоречивости. Исландский поэт Ульф Уггасон (Ulf Uggason) писал: «But the sharp-looking stiff land-rope stared over the gunwale at the country-bone-folk's tester and blew poison» («Но остроглазая застывшая земляная верёвка смотрела над планширом на испытывающеё государство – костей - народа и разносила яд»). Эта линия становится понятной только тогда, когда читатель понимает мифологические ссылки. «Land-rope» («земляная верёвка») – это Змей Мидгарда; змей настолько велик, что окружает Землю. «Сountry-bone» («государство - костей») – скала, «folk» - великаны, а их «tester» («испытывающий») – бог Тор. В таком случае, линия могла бы читаться так «Но остроглазый Змей Мидгарда пристально глянул над планширом на Тора и выдохнул яд» - но это было бы слишком просто.

Исландский учёный Снорри Стурлусон (Snorri Sturluson) (1178-1241) опубликовал свою Эдду в 1220 году, чтобы сохранить понимание поэзии своей страны. При сложных кеннигах, которые в них содержались, они оставались абсолютно непостижимы для тех читателей, кто не знал мифов и легенд, на которые они ссылались. Учёные не уверены, что именно обозначает слово Эдда. Это может обозначать слово «прабабушка» (в контексте – тот, кто рассказывает старинные истории); может означать Oddi (южная область Исландии, где Снорри вырос) или являться производной от «óđr» (древнескандинавский язык «поэзии» и «вдохновения»).

Ещё одним важным источником скандинавской мифологии является Поэтическая Эдда – сборник стихов, которые (в основном) появляются из Кодекса Региуса («Королевская Рукопись»); рукопись, состоящая из девяноста страниц, датируется 1270 – 1280 годами. Вероятно, у Снорри был доступ ко многим из этих текстов из другого (теперь потерянного) источника.

Одно из основных имён Одина – Всеотец. В начале времён, согласно скандинавской мифологии, был только огонь и лёд. Нифльхейм («Дом Тумана») лежал на севере, а Муспель (от старо-высокого немецкого muspilli – Судный День) лежал на юге. Когда эти две стихии столкнулись, был создан мир. Существует целая история о великане Имире, корове Аудумле и других, но имя «Всеотец» связано с созданием первых мужчины и женщины трио молодых богов: Один, Вили (Воля) и Ве (Священное Вложение). В некоторых источниках они известны как Один, Лодур и Хёнир. Оба компаньона Одина – второстепенные персонажи, они появляются в качестве компаньонов Одина по путешествию. Один становится центральным богом скандинавской мифологии, он – отец всех людей и богов.

В оригинальном немецком языке Один носит имя Водана. Так называемая Нордендорфская Фибула – маленькая брошь, обнаруженная в 19 веке в немецком Нордендорфе (Nordendorf) датируется примерно 6-ым веком. Руническая надпись на её реверсе гласит «Logaþore Wodan Wigiþonar». Обычно, это интерпретируется как название трио богов – Лодур, Один и Тор-Благословение.

Оригинальное немецкое имя для Одина происходит от старого высокого немецкого глагола watan, который в современном языке звучит как wüten (неистовствовать, гневаться, быть в ярости). Бог – олицетворение страшной мощи силы природы и ожесточённой страсти, которая пронизывает природный мир живых. Он едет во главе «Разъярённого войска» (das Wütend Heer); само его имя присутствует здесь в форме прилагательного wütend (яростный). Это собрание богов, богинь и (не)умерших воинов проезжало, как считалось во всём германском мире, через небеса во время самых сильных и самых тёмных северных штормов, собирая человеческие жертвы осмелившихся выйти за пороги своих домов. Водан/Один часто изображается предводителем головного отряда, который сопровождают его верные валькирии и последователь Тор, со своим мистическим молотом.

Поскольку германские племена мигрировали к северу и на запад, их язык эволюционировал из немецкого в норвежский и английский. Водан стал Одином в Скандинавии, и Воденом в Англии. В процессе путь происхождение имени, кажется, был утерян. К тому времени, когда мы доберемся до средневековой Эдды, Снорри чувствовал себя уверенно, создавая эфемерный доклад о происхождении бога, поставив его практически в список библейских имён, которые отмечают его как царя человеческих потомков, бежавших от Троянской войны и пришедших в Скандинавию из Турции. Есть слишком много проблем с объяснением происхождения бога, чтобы объяснить их все; ясно одно – изначально характер является концепцией телесной формы, как и у многих германских богов.

Часть 2.

Одно из имён, под которым известен Один – «Бог-Ворон» (Hrafnáss). Он часто описывается и изображается в обществе двух воронов – магических фамильяров. Они известны как Хугин и Мугин («Мысль» и «Память»).

В эддической поэме «Речи Гримнира» («Говорящий в Маске» - другое имя Одина) бог говорит:

Хугин и Мунин
над миром все время
летают без устали;
мне за Хугина страшно,
страшней за Мунина, —
вернутся ли вороны! (Перевод В. Тихомирова)

Один сидит на престоле Хлидскьяльва, высоко над облаками, и посылает своих воронов, чтобы те приносили ему новости о случившимся из всех Девяти Миров, известных в скандинавской космогонии.

Мы можем прочитать в обратном порядке от этой мифической структуры, чтобы увидеть доказательства шаманских практик в ранней германской религии. Во многих мировых культурах есть концепция, что мудрец или духовный лидер могут отправлять свой дух в виде избранного животного. Этот животный дух может путешествовать на более дальние расстояния и собирать значительно больше информации, чем человек, находящийся в теле. Страх бога за своих воронов может быть интерпретирован как страх шамана, который может не выйти из транса: тогда он потеряет рассудок и не сможет вернуться в повседневную реальность.

Вороны – очевидный выбор для бога войны, потому что они могли быть замечены на кровавых полях скандинавских битв, летающие туда-сюда, чтобы полакомиться трупами мёртвых. Они часто встречаются в парах, так как являются птицами, которые, как правило, образуют пару на всю жизнь. Учитывая всё вышесказанное, можно заметить, что христианское понятие Всевидящего Бога – как в традиционном евангельском гимне «Его Глаз на Воробье» - взято из германского прообраза о том, что «его (один) глаз у ворона».

Одину также посвящены два волка, Гери и Фреки (оба имени обозначают «жадный»). Как и вороны, они являются существами, которые часто посещают поля сражений и поедают убитых. Они так же могут быть символами культа волка Одина. Поэмы и Саги севера полны рассказами об оборотнях, которые, как правило, являются берсеркерами («медвежьи рубашки» - то есть, ношение шкуры возможно означает принятие формы животного). Этих воинов поглощало безумство сражения, они вели себя как дикие животные – безумие, как считали многие, было навлечено Одином, Неистовым Богом.

Другое имя Одина – «Премудрый» (Allvíss). Наше современное слово «волшебник» происходит от «wize-ard» («мудрый один»). Один – подлинный волшебник, являющийся образцом для подражания для Гендальфа, персонажа Толкиена; «Gandalf» - собственное прозвище Одина, переводится как «волшебная палочка эльфов» или «эльфийский посох» - мистическая фигура, блуждающая по дороге с посохом в руке. Один из центральных аспектов бога в скандинавской концепции – ищущий мудрость.

Иггдрасиль, Мировое Дерево скандинавской космологии, отражает ещё одно имя Одина, появляющееся из его самого известно приключения по поиску магии и колдовства. Игг («Ужасный») является одним из имён бога, а Иггдрасиль взят для обозначения «лошади Игга». Это отсылка к истории о самоповешении Одина в поисках секрета мудрости: он «поехал» на дереве.

В одной из самых известных эддических поэм «Речи Высокого» (Hávamál) бог говорит:

Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину,
в жертву себе же,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых.
Никто не питал,
никто не поил меня,
взирал я на землю,
поднял я руны,
стеная их поднял —
и с древа рухнул. (Перевод В.Тихомирова)

Перед тем, как мы рассмотрим его отношение к самоповешению, мы должны отметить его связь с копьём.

В эддической поэме «Прорицание Вёльвы» (Völuspá) начало в мире первой войны соотносится с ритуальным броском копья: «Один выстрелил копьем, с силой швырнув его в толпу». В жизни было так же, как и в мифических рассказах. Как известно, германские воины в языческие времена, начиная бой, бросают копья над головами своих врагов, чтобы символически принести их в жертву Одину.

Как и многие элементы древней религиозной практики, эти обряды сохранились и в более поздние времена, но их смысл был скрыт, а, затем, и вовсе утрачен. В средневековой эпопее «Песнь о Нибелунгах» Фолькер–бургундец делает странную вещь: «С этими словами он вырвал из земли острое и тяжёлое копьё, которым Хун выстрелил в него, и с силой швырнул его через внутренний двор, над людскими головами». В тексте не дано никаких объяснений, но, в свете последующей резни, становится понятно, что это – рудиментарное действие ушедшей эпохи, чей истинный смысл утерян.

Часть 3.
Как повествуется в «Прорицаниях вёльвы» (Völuspá), Один повесился, пригвоздив себя копьём и принеся себя себе же в жертву – в поисках знания, непостижимого в жизни. Есть много рассказов о поисках мудрости Одином в землях мёртвых и многие из них он совершил на своём восьминогом коне, Слейпнире. Странное количество ног становится понятным, если посмотреть на гроб, который несут к могиле в похоронной процессии четверо поддерживающих края: двое спереди и двое – сзади; труп «едет» в могилу на восьми ногах также, как Один «едет» на Мировом Древе.

В 1947 году антрополог Верриер Элвин записал похоронную панихиду в исполнении народа Гонда в Центральной Индии. В загадочной песне в качестве метафоры человека, идущего в могилу, описывается восьминогая лошадь по кличке Барги Маро:

Что это за лошадь?
Это лошадь Барги Маро.
Что мы можем сказать о её ногах?
У этой лошади восемь ног.
Что мы можем сказать о её головах?
У этой лошади четыре головы.

Ответ загадки в том, что четверо, поддерживающие концы похоронного покрова, имеют четыре головы и восемь ног.

Сравните это с тем, что Helene Adeline Guerber называет «самой старой северной загадкой»: «Кто эти двое, что едут на Тинг? Три глаза имеют, десять футов, один хвост: и таким образом путешествуют через земли». В данном контексте Тинг – собрание богов. Одноглазый Один, ехавший на восьминогом коне – три глаза, десять футов, один хвост. Эти две загадки, разделённые большим расстоянием и временем, подчёркивают и понятие гроба как лошади, и идею наследственной связи (распространённой или происходящей) между германскими племенами и народами индийского субконтинента.

Вися на Мировом Древе, Один совершает поездку на грани смерти и, в результате, обнаруживает тайну рун - буквенных символов, которые использовались в германском мире примерно в течение первых 1500 лет после Рождества Христова. Слова Одина «Взирал я на землю» являют изображение, когда смотрят вниз, в мёртвые глубины, в пустоту небытия, называемую Гиннунгагап («манящая пустота»), которая существовала прежде всего остального в скандинавской мифической системе. Он удерживает себя на самом краю смерти («Тогда я отступил оттуда») и возвращается от самого края небытия. Как и во многих случаях мифических идей вокруг Одина, эта история, кажется, относится к той или иной форме шаманского ритуала посвящения: волшебник должен быть подвергнут испытанию, чтобы получить секретные знания тайной мудрости.

Рунические гравюры были обнаружены в Германии, Швеции, Исландии, Англии и даже в мечети Айя-София/храме Святой Софии в Константинополе. Последняя имеет, как минимум, две подтверждающие рунические надписи, обе граффити с именем викинга – авантюриста: наподобие «Халфдан был здесь».

Иначе говоря, руны использовались во всех местах, где проживали (которые посещали) мигрирующие германские племена. Руны и сегодня окружают нас. Технология Bluetooth, связывающая беспроводные устройства, названа именем датского короля 10-ого века, который смог объединить неисчислимые датские племена под своё руководство. Коммуникационная корпорация использовала его имя как символическое представление о том, как их технология объединяет все цифровые устройства через один протокол, а логотип их торговой марки – биндруна, образованная рунами H и B - Harald Bluetooth.

В течение сотен лет бушуют научные дебаты по вопросу использования рун в магических целях. Некоторые утверждают, что руны являются простым алфавитом, как и многие другие, в то время как другие утверждают, что руны использовались для магических заклинаний, и каждая руна имела свои магические свойства. В «Речах Высокого» (Hávamál) Один сам выкладывает перечень рун и их магические свойства. Он говорит слушателю:

Руны найдешь
и постигнешь знаки,
сильнейшие знаки,
крепчайшие знаки,
Хрофт их окрасил,
а создали боги
и Один их вырезал (Перевод В. Тихомирова)

Как в этом, так и в других отрывках из Эдды, руны, похоже, описываются как магические заряженные символы, которые активировали путем вырезания и окрашивания их кровью или иными природными красителями. Кроме того, в «Саге о Вольсунгах» (Völsunga saga), в которой рассказывается о победившем дракона Сигурде и валькирии Брюнхилд, мистический воин передает руническую мудрость человеческому герою, инструктируя его об определённых рунических ритуалах для получения определённых магических эффектов. Всё это, похоже, указывает на определённые традиции использования рун в магии.

Для того, чтобы ещё больше поддержать версию об использовании рун в магии, мы можем обратиться к «Германии», написанной Тацитом, римским историком, в 98 году н.э. и изучить отрывок, в котором он описывает, как германцы «бросали жребий»: «Они отрезали ветку орехового дерева и нарезали её на полоски; на полоски они наносили разные знаки и бросали их случайным образом на белую ткань. Затем посвященный жрец, если консультация общественная, или глава семейства, если частная, возносил молитву богам и, глядя в небо, брал три полоски, по одной за раз, и читал их значения по знакам, нанесённым ранее». Это – сильный аргумент в пользу мнения, что каждой руне соответствует и иное, кроме буквенного, значение, так как бралось только три полоски; очевидно, буквы по отдельности не могли точно передавать сложности послания, для этого было необходимо брать три полоски. Интересно, что данный пример свидетельствует ещё и о том, что религия часто была внутрисемейным делом, когда глава семейства сам проводил религиозные обряды вместо того, чтобы посетить священника.

Часть 4.

Но есть так же и веские доводы против мистической интерпретации рун как магических символов. Я разговаривал с исландским коллегой, осведомлённом в этом вопросе, по поводу ошибок перевода.

Старая древнеисландская фраза из эпизода о самоповешении Одина, которая обычно переводится как «Поднял я руны», читается «upp nam ek rúnar». Слово «nám» может означать «изучать» или «что-то поднять». Исландские слова «nám» («изучать») и «nemandi» («студент») связаны со словом «nema» («учиться»). Слово «rún» означает «тайна»; значение исландских имён Rún и Rúnar – «друг, которому вы поверяете свои тайны». В период композиционного составления поэм были приписаны слова для символического обозначения алфавита: «letur» («письмо») и «stafur» («палка»). Лишь в более поздних версиях слово «rún» начинает использоваться в качестве обозначения старой системы германской письменности. Всё это указывает на перевод с древнеисландского как «Я изучил тайны» - мистические тайны, безусловно, но в контексте заклинаний и колдовских чар, а не рунического письма.

Важность рунических символов, как светского алфавита, находит подтверждение и в современных лингвистических отголосках. Вообще то говоря, рунические письмена были выгравированы на камне или вырезаны по дереву. Чаще всего для вырезания рунических сообщений использовалась древесина бука, из-за мягкости и легкости резки. Современное немецкое слово, обозначающее бук (Buche) даёт нам слово, означающее книгу (Buch) и письменность (Buchstaben – буквально «буковая палка»). По всему миру эти деревянные и каменные надписи широко использовались в целях различных коммуникаций: передачи сообщений о войне, о любви, для записи законов, для увековечивания памяти погибших, для объявления собственности. Другими словами, они были алфавитом, который использовался для всего, что было необходимо записать, а не только для магических заклинаний.

В попытке решить использовались ли руны в магических целях или имели практическое применение поэзия и этимология пребывают в состоянии войны друг с другом. Чем больше эрудированных людей погружаются в этот вопрос, тем яснее становится, что квалификация учёного определяет тенденцию предпочтения той или иной аргументации.

В любом случае, эпизод с самоповешением даёт начало ещё одному имени Одина – «Повешенный бог» (Hangatyr). Это имя подчеркивает два аспекта бога: мудрец, готовый пожертвовать всем ради знания, и бог, имеющий особые отношения с повешенным. Кроме самопожертвования, которое в дальнейшем принесло ему эзотерические знания, есть и самый известный случай принесения Одином жертвы ради знания – он отказывается от своего глаза, отдав его Мимиру («Мудрость»), чтобы испить из его источника, символизирующего непосредственно Знание.

Что касается особого отношения Одина к повешенному, можно проследить два исторических источника. В 11-ом веке германский летописец Адам из Бремена описывал языческий храм в Уппсале, расположенный на территории нынешней современной Швеции. Он описал обряд, проводившийся каждые девять лет – в норвежской картине мира девять является священным числом, поскольку в мифологической конструкции существует девять миров. Девять особей каждого вида животных, включая человека, приносились в жертву. Они были повешены на деревьях в священной роще: «Сейчас эта роща настолько священна в глазах язычников, что каждое дерево считается священным из-за смерти или гниения жертвы».

Эта ритуальная практика человеческих жертвоприношений через земные деревья чётко отражает мифологическое сказание о Одине и его самопожертвовании на Мировом Древе. В 98-м году н.э. римский Тацит писал о континентальных германцах: «Выше всех богов они почитают Меркурия (римская интерпретация Водана) и не считают грехом по определённым праздникам приносить ему человеческие жертвоприношения». Очевидно, что шведские жертвы, о которых рассказывал Адам из Бремена, имели корни в старых германских ритуалах.

В 992 году н.э. арабский писатель-путешественник Ибн Фадлан описал похоронный ритуал Викинга на берегах Волги, свидетелем которого он был. Помимо ужасных обрядов, сопровождавших кремацию, молодая девушка-рабыня была убита и сожжена вместе с хозяином, чтобы она смогла прислуживать ему и в загробном мире. Фадлан пишет: «Двое держали её за руки и двое – за ноги, и Ангел Смерти ранил её петлёй вокруг шеи, заканчивающейся узлами на обоих концах, которые она (имеется ввиду – Ангел Смерти) передала в руки двух мужчин, чтобы они затягивали петлю. Потом она выдвинулась вперёд, держа в руках кинжал с широким лезвием, который она неоднократно погружала между рёбер девочки, в то время как мужчины душили её, до тех пор, пока девочка не умерла». Этот отталкивающий акт является прекрасной иллюстрацией мифа о ритуальном повешении Одина; жертва была повешена и заколота как бог, который заколол себя и повесился. Не зная мифологии и роли Одина как правителя Валгаллы («Зал убитых») арабский писатель не увидел смысла в кровавом акте. То, что он описал женщину, проводящую ритуал в качестве Ангела Смерти, является доказательством существования ритуальных лидеров женского пола, известных как «Те, кто выбирает убитого» - валькирии в их оригинальной, пре-мифологизированной форме.

Два древних тела, сохранившиеся в болотах, были обнаружены в Дании; оба свидетельствуют о подобном способе жертвы Одина. Так называемый Человек Tollund и Женщина Haraldskær являются доказательствами смерти через повешение, что указывает на общепризнанность человеческих жертвоприношений. Наиболее убедительные следы, доказывающие смерть через закалывание и повешение, находятся на женском теле. Тело человека датировано 4-ым веком до н.э., а женщины – 5-ым веком до н.э., что убедительно доказывает древнее происхождение скандинавской религии. В 98-ом году н.э. Тацит пишет: «Предателей и перебежчиков вешают на деревьях; трусы, прогульщики и содомиты брошены в вязкую грязь болот и сверху придавлены тяжёлым плетнем». Этот краткий отрывок связывает использование повешений и болот в жертвенных обрядах.

В «Речах Высокого» одна из рун, известных Одину, даёт ему возможность говорить с повешенными мертвецами. Он говорит:

Двенадцатым я,
увидев на дереве
в петле повисшего,
так руны вырежу,
так их окрашу,
что он оживет
и беседовать будет. (Перевод В.Тихомирова)

Очевидно, что повешенные мертвецы имеют особые отношения с Одином. Один, известный как «Владыка мёртвых» (Dragudróttin), имеет дело с умершими разной смертью, а не только с повешенными. В своих бесконечных поисках знания о будущем он неоднократно опрашивал мёртвых, чтобы получить информацию.

Часть 5.

Самая известная мифическая беседа Одина с мертвецом происходит в эддической поэме «Прорицание вёльвы» (Völuspá). Он поднимает мёртвую пророчицу, чтобы получить знания о мире: как это было и будет. Диапазон её ответов широк: от сотворения мира до гибели богов. Закончив своё мудрое пророчествj, она говорит: «пора ей вниз опуститься», то есть спуститься в свою могилу.

В другой эддической поэме, «Сны Бальдра» (Baldrs draumar), Один спускается вниз, в мир мёртвых, вновь поднимает мёртвую пророчицу, чтобы узнать о конце света. Именно из этой поэмы вышло имя Vegtam; Один – «приученный к пути» - приученный к путешествию по дорогам, Странник у Вагнера в «Кольце Нибелунгов» и Гендальф Серый у Толкиена во «Властелине Колец». Согласно Эдды Снорри, Один также посылает своего сына (возможно, своего слугу) Хермода в Хель, в землю мёртвых и даёт ему своего восьминого коня, Слейпнира, чтобы Хермод мог туда доехать и добиться освобождения Бальдра, убитого бога света.

Один так же известен как Гизурр («загадчиик»), так как он не только расспрашивает мёртвых, но и состязается в мудрости с великанами и богом Тором, который принимает участие в битве умов с карликами. В эддической поэме «Речи Вафтруднира» (Vafþrúðnismál) одноимённый великан говорит Одину:

«Гость мой, ты сведущ,
садись на скамью,
побеседуем сидя!
Голову мы,
гость мой, назначим
ставкою в споре!» (перевод отрывка В.Тихомирова)

Великан проигрывает спор, так как не может ответить на последний вопрос Одина.

В «Песне о Харбарде» (Harbardsljód) Один состязается в остроумии с Тором, используя обмен колкостями (flyting) – словесная битва, которая часто используется в германской литературе того периода. Их объединение в пару аналогично паре Бетмена с Суперменом из World’s Finest (DC Comics). Один из пары является выдающимся и хитрым, а другой силён только отчасти. Очевидно, что эта поэма написана поэтом, обслуживающим социальную группу лордов и воинов, посвященных Одину, в противоположность классу крестьян, которые обычно помещали Тора на место центрального персонажа.

В дополнении к этому словесному состязанию, Один выражает себя как «Многомудрый» (Fjölnir) и проявляется в «экстатическом исполнении мудрости». Самое известное из них происходит в «Речах Гримнира» (Grímnismál): бог, принявший человеческий облик, был связан по приказу нечистоплотного конунга и посажен между двух костров. В то время, когда пламя начало подниматься по его одеждам, он давал подробное описание скандинавской космогонии и космологии, очень похожее не то, что давала провидица в «Прорицание вёльвы». Опять же, это можно рассматривать в контексте мифической человеческой ритуальной практики, в которой поэт, бард или скальд скандинавского мира излагает клану религиозное знание. В свете ассоциации Одина с кастой барства следует отметить, что Один передаёт знание своему протеже, чтобы тот мог стать королём.

Два парных имени Вотана, «Бог Оков» (Haptaguđ) и «Ослабляющий оковы» (Haptsœnir), на первый взгляд могут показаться противоречивыми, но на самом деле они образуют ещё одну важную концепцию скандинавского бога. В «Речах Высокого» Один описывает многие из своих рунических способностей:

Знаю и третье, —
оно защитит
в битве с врагами,
клинки их туплю,
их мечи и дубины
в бою бесполезны.

Четвертое знаю, —
коль свяжут мне члены
оковами крепкими,
так я спою,
что мигом спадут
узы с запястий
и с ног кандалы. (Перевод В.Тихомирова).

Один может «связать» умы своих врагов. Это – метафорическая конструкция для описания военного ужаса, охватывающего воинов на поле боя, того самого парализующего страха, который описывали боксёры, столкнувшиеся на ринге с Майком Тайсоном. Как бог войны, Вотан может «связывать» умы своих врагов так, что они становятся неспособны к борьбе.

Как бог поэтического вдохновения (более подробно об этом – позже), он мог развязывать умы поэтов, чтобы они могли свободно творить. Благодаря дару мёда и других хмельных напитков, он так же может развязывать умы таким образом, что ум перестаёт быть заложником сознательных мыслей. Эти два ощущения оков – положительное и отрицательное – едины в боге; они находят отражение в описании Тацита о религиозных практиках германских Semnones - субпопуляцию племени Suebi. Они связывали себя ритуальными верёвками перед тем, как войти в священную рощу для проведения обрядов – практика, которая объединяет оба образа Вотана со способностями к связыванию и его отношение к Мировому Древу. В этом контексте следует отметить, что Адам из Бремена, описывая языческий храм в Уппсале, заявлял, что «золотая цепь окружает тот храм и нависает над фронтонами здания». Учитывая одиннические жертвы, которые происходили в храме, можно предположить, что эта цепь являлась символом божественно связующей силы.

На нескольких древних фигурках из Англии, Норвегии и Швеции Один представлен в паре с символом, известным сейчас как «Узел Убитых» (Valknut). Эта пиктограмма трёх взаимосвязанных треугольников была интерпретирована Хильдой Эллис Дэвидсон как символическое представление связующей силы Одина. Он так же может быть «двоюродным братом» так называемому кельтскому узлу. Сегодня шведская мануфактура Svenska Cellulosa Aktiebolaget использует в качестве своего логотипа три взаимосвязанных треугольника, располагающиеся над буквами SCA.

Как «Могучий поэт» (Fimbulþulr) Один является источником поэтического вдохновения и творческого безумия. Обратите внимание – Один не бог поэзии; это отличие Браги, имя которого означает буквально «поэзия», который возможно был, а возможно и не был, поэтом в 9-ом веке, а, затем, его статус был возведён до божественного. Один же является первичным импульсом поэтического вдохновения. Некоторые эддические источники ссылаются на рассказ о том, как Один похитил Мёд Поэзии, а затем разделил его с человеческими поэтами; «мёд» - метафора вдохновения, которым обладают творческие люди. Как и с «экстатическим исполнением мудрости», упомянутом ранее, не только поэзия, но и религиозное исступление может рассматриваться как исходящее от бога – это своего рода скандинавские разговорные языки.

Один также известен как «Вероломный правитель» (Skollvaldr). Он ненадёжен; то он на вашей стороне, то – нет. Это и понятно, если мы будем рассматривать бога, как сделали многие его последователи, в качестве бога войны. Непредсказуемость бога отражает неуверенность в жизни в бурном возрасте. Он защищает тех, кто предназначен достигнуть успеха в бою, и они выживают в войнах и сражениях. Затем в один прекрасный день и без видимой причины он переходит на другую сторону, и герой погибает. Там, где современный христианин задавался вопросом «Почему господь приносит зло хорошим людям?», древний язычник пожимал плечами и говорил «Мы не можем предсказать или понять действий Силы». Я говорю «Сила», потому что именно так и было задумано. Перевод с древнеисландского понятия Ragnarök – более точный, чем «Сумерки Богов» - означает «Гибель Силы». Снорри, кажется, путает Ragnarök («гибель силы») с Ragnarøkkr («сумерки богов»). Какое различие из-за одной гласной!

Дата добавления: 2015-08-28