Cor dolet, quum scio ut nunc sum atkue ut fui (латынь) – 1 страница

Новые Крылья.

COR DOLET, QUUM SCIO UT NUNC SUM ATKUE UT FUI (латынь) –

Сердце болит, когда вижу, кем я был и кто я теперь.

Глава 1: Таверна ~Ледяной Дракон~.

– Добрый вечер! – поздоровалась я, входя в широкий зал таверны. На моё удивление, он оказался пустым. В тёмном углу сидела высокая девушка, мирно дремавшая, а за стойкой стояла светловолосая зеленоглазая девчушка лет 16, протиравшая большие дубовые кружки относительно чистой салфеткой.

– И вам вечер добрый! – отозвалась она, приятно улыбнувшись, сверкнув беленькими зубками.

Я прошла в дальний угол к широкому дивану, скинула с плеча поношенный чехол с гитарой, сняла потёртый чёрный плащ, опустилась на мягкие подушки и блаженно потянулась. Расправив крутые кольца обсидиановых волос, обратилась к хозяйке:

– Что-то пусто сегодня…

– Мда, обычно народу больше. Вас как зовут, если не секрет.

– Морриган. А вас?

– Саманта, но лучше просто Сэм.

Мы посидела пару минут в глубоком молчании, прерываемом только треском огня в камине. В эти несколько минут я внимательно оглядывала помещение.

Довольно просторная комната с плотно задёрнутыми тяжёлым тёмным шёлком окнами. Пол выложен добротными дубовыми досками. Свечи слегка разгоняли таинственный полумрак, но всё же оставляли тёмные пятна в дальних углах комнаты; в них прятались такие же глубокие кресла и диваны, на каком сидела я. Огромный камин с решёткой причудливой ковки тихонько потрескивал дровами, пожираемыми голубым пламенем.

– А вы, случайно, не хотите устроиться на работу? – немного застенчиво спросила хозяйка, выходя из-за дубовой стойки, указывая на мою гитару.

– Возможно, – кивнула я, беря гитару в руки, – может, сыграть?

Девушка с удовольствием кивнула.

Тонкие бледные пальцы коснулись тугих струн, пробежались по ним. Подумав, я сразу же заиграла боем:

В его сердце стучит барабан,
Заглушая внешние звуки,
Заставляя в бешеном ритме
Двигаться ноги и руки

Её сердце – виолончель,
И струны натянуты в нём.
Их то гладят, то дёргают пальцы,
То терзают упругим смычком.

Я сижу и не знаю, что делать
Ощущениями пьяная.
Слушаю музыку ветра
И музыку странного сна.
Начиная наружу рваться,
Нарастают звуки опять, но,
Дрожит мой голос, и пальцы
Не способны всё передать.

Её сердце похоже на флейту,
Сквозь него сжатый воздух проходит,
Открываются и закрываются
Дырочки в тёплой плоти.

Ему хочется петь очень нежно,
Но всё получается басом,
Вибрирует кровь по струнам,
Гудят и пульсируют фразы.

Я сижу и не знаю, что делать
Ощущениями пьяная.
Слушаю музыку ветра
И музыку странного сна.
Начиная наружу рваться,
Нарастают звуки опять, но,
Дрожит мой голос, и пальцы
Не способны всё передать.

Гитара звенела так громко, что
Не было слышно крика
Ведь боль от последней капли
Всегда поёт очень тихо

Давили на слабые кнопки,
И нежно играли со скрипкой,
И я боюсь, что не скрыть мне
Дурацкой, странной улыбки

Я сижу и не знаю, что делать
Ощущениями пьяная.
Слушаю музыку ветра
И музыку странного сна.
Начиная наружу рваться,
Нарастают звуки опять, но,
Дрожит мой голос, и пальцы
Не способны всё передать.Â

Доиграв последние аккорды, я отложила гитару. Оказывается, что во время моего исполнения, в таверну вошёл ещё один путник.

Мужчина двух метров роста в широком алом плаще с надвинутым капюшоном. Под плащом виднелась чёрная майка и кожаные штаны, массивные сапоги, перепоясанные ремнями, были добротными, но истёртыми в дальней дороге. Когда путник снял капюшон, хозяйка невольно вздрогнула. Алого цвета глаза внимательно рассматривали меня, кажется, поэтому мне было так неуютно во время игры.

– Доброго вечера, – поклонился он, немного улыбнулся.

– И вам, – ответила хозяйка, отходя обратно к стойке.

Мужчине на вид можно было дать лет 30, но, возможно и немного больше. Внешне он был довольно привлекателен, не лишён пикантности, особенно меня завораживали его глаза…

– Как ваши дела, леди? – вдруг обратился он ко мне, присаживаясь рядом. – Вы очень красиво поёте.

– Спасибо, – слегка смутившись, проговорила я. – А дела… нормально… А у вас, мастер?

– Тоже хорошо. Могу я узнать ваше имя?

– Морриган. А ваше?

– Диодор, но для вас просто Ди.

Немного помолчав, он спросил, опустив глаза:

– Может, выпьем?

– Не откажусь.

Приободрившийся мужчина достал из-за пазухи серебряную флягу, инкрустированную драгоценными камнями. Попросив прощения, отошел к стойке, взял два бокала, вернулся ко мне, разлил вино по бокалам.

Немного собравшись с мыслями, я засмеялась:

– Пьём так или на брудершафт?

И вдруг он… покраснел? Точно, покраснел и тихо пролепетал:

– Так… пока…

Чокнулись бокалами, выпили, разговорились.

– Ты, вообще, откуда такой? – спросила я, не реагируя на то, что он пододвинулся ко мне вплотную, практически прижав к мягкому подлокотнику дивана.

– Хм, как сказать, отовсюду. Недавно поселился здесь. А ты?

– Ото всюду и ниоткуда! – я сказала чистую правду.

– Не понял. Это как?

– Я – бродячая циркачка, по совместительству бард, акробат, вор…

– Скажи, – он помедлил, – не подумай, что я сую нос не в своё дело, но… так, вообще, тяжело жить?

– Тяжело… – горько усмехнулась я, проводя рукой по волосам, откидывая назад длинную густую чёлку. – С самого детства, сколько я себя помню, я скиталась по свету. Родителей не помню… даже, наверное, не знаю… – Сама себя не понимая, я открывала душу этому случайному знакомому. Не знаю, была ли здесь вина алкоголя, а, может, просто он первый за последние пару месяцев нормально заговорил со мной. – С самого малолетства я работаю в цирке. Он стал для меня всем – домом, семьёй, моей жизнью! Потом я сваляла дурака, поверила одному типу и ушла из цирка. Теперь я возвращаюсь в него… Меня там ждут. Я знаю.

Повисло тягостное молчание.

– Может, ещё выпьем? – робко спросила я. Сейчас было такое чувство, что с плеч рухнул ужасный груз. Мне вдруг стало очень легко и очень грустно.

– Можно.

Снова выпили. Помолчав, я задала вопрос:

– А ты?..

– Ну, до 10 лет у меня была семья: отец, мать, сестра. Потом, в один далеко не прекрасный день, на наш город налетели орки. Мало, кто остался в живых. Потом, лет в 12, меня и ещё несколько детей взял под свою опеку монастырь. По достижении 16 лет нас отправили в храм, где мы постигали искусство лекарей и священников. Потом я жил то там, то здесь, но никогда не знал, что значит голод и холод. Моя профессия приносила мне хлеб и деньги.

– Повезло! – не могла я сдержать возглас.

– А ты – нет?

– Скитаться – дело не сильно приятное. Иногда заплатят, иногда нет. Иногда работаешь за миску похлёбки, иногда за «спасибо». Иногда приходилось сносить колотушки и побои. С цирком стало легче, но всё равно, знать, что ты никому не нужен и у тебя никого нет – это обидно… больно… страшно…

– Выпьем? – предложил он, не дожидаясь моего согласия, разливая остатки вина по бокалам. – На брудершафт.

Мягко улыбнувшись, я пригубила рубиновый напиток. Смотря друг другу в глаза, мы допили вино, отставили бокалы и замерли в нерешительности. Как-то это странно получалось. Но вот он потянулся ко мне, я же, закрыв глаза, потянулась навстречу. Спустя секунду наши губы нашли друг друга.

Его губы оказались очень тёплыми, мягкими и немного нерешительными.

Но я немного ошиблась в нём. Только сначала он был нерешительным. Не успела я понять всё происходящее, как оказалась сидящей у него на коленях.

– Скажи, монахи все такие? – улыбнулась я, проводя ладонью по его волосам.

– Нет, – ответно улыбнулся он, обнимая меня вдруг за талию. – Только я.

Зачем я его тогда поцеловала снова, до сих пор не пойму!

Парень оказался жарким, ласковым, но стеснительным. Время уже давно перевалило за полночь, когда я поняла, что мне пора. Только сейчас я вспомнила про Сэм. Она нашлась за барной стойкой, окуренная в хлам. Перед ней на прилавке лежала длинная трубка, испускавшая характерный запах опиума.

– Спасибо за кров, Хозяйка. – С этими словами я положила перед ней несколько медных монет.

– Это тебе спасибо и забери их, – прошептала она, уставившись на меня невидящим взглядом. – Ты заплатила за всё своим пением. Прошу, приходи почаще, буду сама платить тебе. Ты принята на работу.

Кивнув, я собрала свои копейки в небольшой набедренный мешочек.

Накинув плащ, я отставила гитару в угол так, чтобы она никому не мешала. Уже дойдя до двери, я обернулась.

– Прощай, Диодор.

– Постой! Когда я смогу снова тебя увидеть?

– Ты хочешь? – смоляные брови разлетелись в разные стороны в удивлении.

– Хочу, – для пущей убедительности кивнул мужчина.

Я мягко улыбнулась и сказала:

– Через пять дней встретимся здесь же. Прощай!

– Нет, – возразил он. – До скорой встречи!

Я снова улыбнулась, попрощалась с Сэм и, накинув капюшон на голову, выскользнула по снегопад.

Глава 2: Тень и розы.

Двигаясь бесшумно, я кралась по длинному коридору с одинаковыми дверями по обе стороны. Ничего не прерывало ночной тишины. Даже луна помогала мне сегодня. Добравшись до нужной мне двери, я, приоткрыв её, прошмыгнула внутрь.

Пахло розами и миндалём.

Знакомый запах…

Прокравшись к кровати, я рассмотрела спавшего на ней человека. Точнее, эльфа. Даже в непроглядной тьме, нарушаемой только светом факелов уличных постовых, проходящих по спящим улочкам города, было видно, как хороша спящая. Тонкие черты лица, большие миндалевидные глаза, длинные прямые волосы, разметавшиеся по подушке, и остроконечные уши. На кончике левого уха поблёскивало небольшое золотое колечко. Перед кроватью на тумбочке стоял большой букет жёлтых роз. Я усмехнулась. Он всё ещё помогает мне… Он в городе… он ждёт меня…

Склонившись над спящей эльфийкой, я вгляделась в её лицо. Да, это именно она – одна из обидчиц! Веста всегда была завистливой и не любила меня. Именно она первая начала тогда!

От накатившихся воспоминаний стало трудно дышать, волна озноба прокатилась по телу. Я прикрыла глаза от нахлынувшей душевной боли, вызвавшей прилив ненависти.

Выхватив тонкий, словно спица кинжал, блеснувший в свете внезапно вынырнувшей из-за тучи луны, вонзила его в шею девушки. Она даже не проснулась. На белом шёлке наволочки медленно расплывалось алое пятно крови, как влага первого причастия…

Я отшатнулась, вытерла кинжал о ту же наволочку. Спрятав его в волосах, подобно заколке, взяла из букета одну из роз – единственную алую среди всех 33 штук. Распахнув окно, вдохнула свежесть морозной ночи, ловко перепрыгнула подоконник, не оставив следов. Хорошо, что под окном Весты располагался базар, и снег всегда был утоптан. Оглядевшись по сторонам, побежала прочь. Но за поворотом меня ждал сюрприз.

– Я знал, что найду тебя здесь именно сегодня ночью.

Я почти натолкнулась на высокую стройную фигуру в тёмно-зелёном плаще.

– Зачем ты отнёс ей розы? Ты знал, что меня приведёт к ней их запах.

Под тенью капюшона сверкнули два зелёных глаза.

– Именно для этого. Это не только твоя месть, но и моя.

Я посмотрела из-под своего капюшона, гадая, что же мне ответят на следующий вопрос.

– Что ты делаешь здесь?

– Я ждал. Приехал сюда и ждал. Готовился и ждал. И теперь дождался.

Я улыбнулась.

– Где я смогу тебя найти, когда всё уляжется?

– Я сам тебя найду. Розы приведут тебя.

Еле заметно кивнув друг другу на прощание, мы разошлись. Моя тень исчезла за ближайшим углом, а я отправилась в таверну, отпраздновать победу. Ещё осталось четверо из шести…

Скоро все они попадут в Ад, куда хотели отправить меня!

Глава 3: Встреча.

Я всегда не любила праздник Истер, богини любви и надежды. Возможно, потому, что всегда этот день проводила одна. Или потому, что в этот день всегда шёл снег.

Сегодня же, в отличие от предыдущих праздников я не мёрзла в лесу или не лезла из кожи вон перед толпой, а тихо сидела в полюбившейся таверне ~Ледяной Дракон~. За последние несколько дней я хорошо сдружилась с хозяйкой таверны – молодой Сэм. Она знала меня, как тихую, но весёлую слушательницу. Я часто играла на гитаре, пела, декламировала свои стихи, которые писала на досуге. Ей нравилось, она платила мне.

Мы сидели в зале, когда Сэм почувствовала себя не хорошо.

– Слушай, я пойду, прилягу, а то что-то мне плохо. – По бледности её личика оставалось только гадать, что за недуг овладел ею. – Закрой таверну или последи за всем сама. Отдаю тебе власть в этом благословенном месте.

С этими словами она отправилась вверх по лестнице. Я услышала, как за ней захлопнулась дверь её комнаты. Я осталась одна.

Достав из заплечного мешка небольшой свиток пергамента, чернильницу и перо, я села за барную стойку и принялась писать стихи. Сегодня в голову лезла исключительно лирика. Вспомнила Диодора…

Точно! Диодор же придёт сегодня! Или придёт, я пока не знала.

Отложив в сторону пергамент, достала из мешка небольшой свёрток и удалилась в ванную комнату. Спустя секунду я уже была при параде.

Длинное в пол простое чёрное платье с рукавами-митенками, корсаж только сильнее подчёркивал плавную линию талии и глубокий вырез, в котором так удобно устроилась грудь. На ногах я так и оставила высокие мягкие сапоги на шнуровке. Волосы непослушными крутыми волнами рассыпались по плечам и спине, своей длинной достигая мне до бёдер. Бархатку с крестом снимать не стала, чувствуя прохладным телом тепло массивного резного украшения с чёрными камнями. Лицо, как всегда бледное, не выражало практически ничего. Ртутно-серые глаза удачно подвела чёрным угольком, губы алой помадой, которую недавно приобрела в одной из лавок города.

Не успела я закончить свои приготовления, как услышала, что хлопнула дверь.

Да, Диодор не обманул, когда говорил, что придёт. Мужчина стоял в дверях, стряхивая снег с капюшона и тщательно пряча левую руку за спиной.

– Здравствуй, котёнок! – он улыбнулся и потянулся ко мне за поцелуем.

– Здравствуй, – поцеловав его, я спросила: – Замёрз?

– Нет… Это тебе!

С этими словами он показал то, что прятал за спиной. Это оказался огромный букет алых роз. Всего я насчитала 21. К одной из роз крепилось маленькое серебряное сердечко в мизинец длинной на тонкой серебряной же цепочке.

– Это мне? – расширенными глазами я уставилась на Ди.

– Да. И ещё одно, – подойдя, он обнял меня. – Я люблю тебя.

Честно, но я даже не знала, что ответить! Было очень приятно и в то же время больно…

– Спасибо. А это тебе.

И я отдала ему своё последнее сокровище: небольшое сердечко, высеченное из цельного рубина карат в 50. Это была последняя вещь, которую я украла, когда уходила из Тимхии (города, где жила какое-то время назад).

Он серьёзно посмотрел на меня, снова поцеловал.

Вдруг я посмотрела на него, слегка приподняв одну бровь.

– Послушай, ты говорил, что учился лекарскому искусству? Ты можешь меня перевязать?

– Перевязать? – удивился он. – Что-то случилось?

Я кивнула.

– Могу, конечно, могу! С радостью!

Я потащила его за руку, направляясь в ванную. Там, заперев дверь, методично принялась расшнуровывать корсет. Завязав волосы в узел, повернулась к нему спиной и приспустила верх платья.

Услышала, как за моей спиной чертыхнулся поражённый Ди.

– Отчего это? Кто это сделал?

Он не видел, как на моих глазах блеснули слёзы.

– Мой друг…

В принципе, я знала, какое впечатление произвела на мужчину моя спина: на белоснежной глади спины на уровне лопаток, симметрично друг к другу, зияли две рваный раны в ладонь длинной и шириной, кровавая корка покрывала повреждённую плоть, кровавые подтёки засохли длинным дорожками, кожа вокруг ран была воспалённая и отзывалась болью.

– Кто это сделал?

– Тот, кому я доверяла… Но… он решил, что мне нельзя летать, потому что… Ангелы имеют привычку падать… Но, мы падаем только из-за кого-то. Если где-то в небе стало меньше одной звездой, значит, просто умер Ангел…

– Значит ты не просто девушка – ты Ангел!

– Была Ангелом, – поправила я его и вздрогнула, когда прохладная материя пришлась по коже вокруг ран. – Теперь я никто… Ни человек, ни Ангел… Чужая здесь и не родная там… – Я указала за окно на небо.

– Не больно? – Мужчина действовал со знанием дела, медленно и методично обрабатывая приятно пахнущим эликсиром раны.

Потом он отошёл, достал из плаща широкие полосы бинтовального полотна, аккуратно и нежно принялся перебинтовывать меня. Когда он закончил, я ласково потёрлась о его грудь щекой и замурлыкала, словно котёнок. Ди, погладив меня по голове, помог надеть платье.

Мы вышли в общую залу.

Как оказалось, Сэм уже спустилась вниз.

– Морри, спой что-нибудь.

Кроме неё в таверне сидели ещё несколько человек.

Я взяла гитару, настроила струны и заиграла:

Вокруг нас воздух - мы в нём,
Коконы нитей из плоти,
Но мне легко волшебством
Этот порядок испортить.
И все превратить пути
В игру из теней и света.
Я знаю мне нужно уйти,
Чтобы спасти -
Я сделаю это!

Приятна дорога в ад,
Маршрут бесконечно долог.
Один проникающий взгляд,
Твой мир безвозвратно расколот.
Возможно ли прорасти
В снегу без тепла и света?
Я знаю мне нужно уйти,
Чтобы спасти -
Я сделаю это!

Усталость - приятный сон,
Неряшливость превращений.
Как смех, кружение звон,
Сладостных снов мучений.
Больше нет смысла, нет сил,
Нарушены все запреты.
Я знаю мне нужно уйти,
Чтобы спасти -
Я сделаю это!

Так кто, кто из нас проник?
Я прячусь и ускользаю,
Не замедляясь на миг,
Тебя от себя спасаю.
Так кто, кто же посетил
Тупик опасных секретов?
Я знаю мне нужно уйти,
Чтобы спасти -
Я сделаю это!Â

Диодора будто молния пронзила. Он сидел бледный, словно мраморная статуя, смотрел на меня расширившимися красными глазами, словно пытался угадать, действительно ли я готова вновь уйти. Потом тряхнул головой и подошёл к хозяйке, принявшись о чём-то шептаться с ней.

Послышались удовлетворённые аплодисменты. Я мягко улыбнулась, откладывая гитару. Из соседнего кресла встал высокий молодой человек, почти мальчишка, подошёл ко мне и галантно подал руку.

– Могу я узнать имя столь божественно поющей особы?

Я кивнула.

– Морриган.

– Воланд. – Его холодные губы коснулись моей руки. Теперь я поняла, что заинтересовало меня в нём. Парень оказался вампиром, причём не из низшего класса. Всмотревшись в тонкие аристократичные черты лица, рассмотрев практически чёрные с бордовым матовым блеском глаза, я подумала, что он не просто так подошёл ко мне. Очки с удлинёнными тёмными стёклами эффектно выделялись на мраморно-белой коже.

– Чем могу быть угодна?

– О, можете. – Улыбнулся вампир, отчего по всему моему телу побежали мурашки. – Позвольте пригласить вас на бал. Столь ценное сокровище, как вы – будет украшением праздника! Тем более ваш голос… он – божественен!!!

Я улыбнулась, опустив голову, прикрыв глаза. Что же это такое? Они как чувствуют, что я не простая девушка…

– Возможно.

Вампир снова коснулся губами руки.

– Я буду ждать вашего окончательного решения через неделю. Где я смогу вас найти?

– Здесь.

– Прощайте, леди Морриган. – Он поцеловал мою руку в третий раз и, накинув на голову капюшон, чёрной тенью выскользнул из таверны, оставив за собой запах шафрана и лотоса.

Вдруг, среди всего скопления ароматов, я почувствовала… да, да! Почувствовала тот неповторимый запах восточных роз, который могла узнать среди миллиона других ароматов цветов. Встав с кресла, набросила плащ и быстрым шагом направилась к выходу.

– Морри, ты куда? – кинулся мне в след Ди.

– Прости, мне необходимо бежать!

– Но, я не понимаю!

– Я сама не понимаю… Прощай!

И выскользнула под снег.

Запах, словно какая-то ощутимая субстанция, влёк меня всё дальше и дальше. Я бежала по снегу, оставляя на свежевыпавшем снегу неглубокий след. Морозный воздух обжигал разгорячённые лёгкие, потому что я часто дышала, стараясь не потерять влекущего вперёд волшебного аромата роз. Стража у ворот внимательно оглядела стройную фигуру, закутанную в тёмный плащ.

Бежать по дороге оказалось сложнее, чем по мостовой в городе. Снег крупными хлопьями падал мне на лицо, капюшон плаща, застывая на ворсистой ткани подобно драгоценным камням. Расширив ноздри, вдохнула морозный воздух, улавливая усилившиеся нотки желанного запаха.

Я продолжала бежать, спотыкаясь, но, не останавливаясь, потом замедлила шаг. Похоже, ещё недавно я была прекрасна и светла, но прошло столько времени, событий и бед… Раньше я не могла поднять руку для удара, а недавно убила двух человек. Раньше я была наивна и тиха, теперь же якшаюсь с вампирами и прочими существами. Сейчас же я бежала по пятам магического аромата…

Вдруг кто-то окликнул меня. Я вздрогнула от неожиданности. Голос снова тихо произнёс моё имя. Остановившись, вгляделась в сгущавшиеся сумерки. То, что прежде я приняла за глухую снежную стену, оказалось хорошо спрятанным убежищем. Откинулся полог, смуглая рука поманила меня внутрь. Воровато оглядевшись, быстрой рысцой я подбежала к входу в широкую пещеру. Проскользнув под шкурой белого медведя, оказалась внутри.

Здесь было тепло. Даже жарко. Я скинула тёплый плащ и повесила на каменный выступ к другому такому же плащу, только тёмно-зелёного цвета. Воздух вокруг был наполнен ароматом роз и лёгкой дымкой курящихся палочек. Я принюхалась и пошла дальше по коридору, естественно вьющегося вглубь пригорка. Со стороны это напоминало хоббичью нору, только не такую благоустроенную, как могло быть.

Пол был гладким, посыпанным лёгким чёрным песком. Я вошла в обширный грот.

Я расшнуровала рубаху, отлепила от спины намокший лён. В гроте было очень тепло, даже жарко, в воздухе витал лёгкий аромат роз и клубился дым ароматных палочек, заволакивающий омшелые валуны и базальтовые стены.

Кругом были розы. Они тянулись из выдолбленных в основании, заполненными глинисто-дёрновой почвой углублениях, из огромных ящиков, горшков и каменных ваз. Взбирались по стенам, деревянным решёткам и шестам. Я с любопытством оглядывалась, узнавая некоторые экземпляры – те, что видела перед каждым убийством у моих врагов. И те, которые видела впервые или не видела вообще, поражавшие своим колоритом расцветок и размеров. Стены грота покрывала пятна чайно-гибридных роз яркого рыжего цвета, из гигантских горшков выпирали плотные алые шары центрифольных роз и побеги, усыпанные кроваво-красными бутончиками полиантовой розы. Узнавала плотные с глянцевым блеском бутоны чайных «королев», бордово-жёлтые овалы бенгальских и тёмные лепестки бурбонских роз. Видела прильнувшие к каменным глыбам лианы ремонтантных голубых роз, поблёскивающие купола восточных белых роз и жёлтые «смертельные» бутоны.

В затенённой части грота прятались гибриды роз и других цветов. Неподалёку росли лилово-лавандовые кустарные розы, величина чьих бутонов не превышала ногтя. Торчащие из заглублённых в грунт ящиков невзрачные серо-зелёные стебельки с яркими остроконечными листочками выдавали «помощь» – я узнала те жёлтые розы, которые недавно видела около кровати ныне покойной Весты.

Середину грота занимал горячий источник с водными гибридами роз. Они представляли собой смесь лотоса и розы нежных розоватых, бежевых, голубых оттенков.

Моя Тень ловко погружал руки в гущу листьев и побегов, ловко щёлкал ножницами, заполняя корзинку самыми красивыми и крупными цветами. Я присела на скамеечку между столбиками света, падающих от факелов на стене, искрящихся зеленовато-фиолетовым светом.

Избегая опасных шипов, попутно поправляя палочки и рамки, поддерживающие стебли и тяжёлые бутоны, Зейл рыхлил землю небольшими нефритовыми грабельками. Иногда вырывал засохшие или погибшие стебли.

Было тепло. Очень тепло.

– Мори?

– Слушаю. – Я поборола сонливость. Аромат роз и палочек затуманивал рассудок, убаюкивая, подобно колыбельной.

– Я не осуждаю твоей мести. Они заслужили. Спина болит?

– Да. Болит.

– Останься у меня на некоторое время, ты должна выздороветь.

– Не могу. Зейл. Мне надо идти.

– Что тебя гонит? Месть? Страсть? Желание?

– Боль…

Эльф щёлкнул ножницами.

– Ты же знаешь, что раны никогда не зарубцуются полностью. Ты никогда уже не сможешь летать.

Я промолчала.

Действительно, с такими ранами и без крыльев мне не суждено больше видеть Небо вокруг. Я только и могу, что смотреть на него снизу вверх с досадой и слезами на глазах. Оно навсегда потеряно для меня.

Отложив ножницы, Зейл подошёл ко мне.

– Я долго искал и нашёл. Этот эликсир поможет тебе. – С этими словами он достал из складок одежды небольшой флакончик с лиловой жидкостью. – Я думаю, мне не надо учить тебя. О следующей встрече ты узнаешь так же, по запаху восточных роз. А жёлтые снова приведут тебя к следующей жертве, если я найду её раньше. Это не только твоя месть. – Он коснулся медальона на груди. – Иди. Ночь на исходе. До встречи, Морриган. Пусть впереди у тебя будет свет, Свет с Севера.

Я медленно кивнула и, развернувшись, ушла.

Когда сторожевые ворота распахнулись, я уже дожидалась рядом. Стражник проворчал:

– Ох, не спится вам по ночам. Шастаете, неприятности ищете.

С утра он был в добром расположении духа и пропустил меня в город, не задавая лишних вопросов.

4. Тайна раскрыта.

Прошло несколько дней. И в эти долгие зимние вечера я всё чаще видела в таверне Воланда. Моя Сэм куда-то пропала, поэтому я была за главную.

В таверне появлялось много народа, но все они не задерживались подолгу; кто-то заходил выпить горячего вина или рома, кто-то вёл мелкие торговые дела или выслеживал кого-то. А кто-то просто залетал на огонёк погреться. И всем им я предоставляла кров.

Мне встречались тёмные и светлые эльфы, бродячие воины и друиды, иногда залетали дракончики или прибегали оборотни. Так же захаживали вампиры, ведьмы, гномы, русалки, пираты и наёмники. Кто-то представлял собой потешное зрелище, некоторые по своей природе оказывались философами или романтиками, а кто-то жаждал приключений. Но те, кто пытался устроить дебош или разборки – вылетали со свистом, выкинутые такими же постояльцами.

Однажды в холодный вечер конца февраля мы вновь встретились с вампиром. По обыкновению он проскользнул в холл чёрной тенью. Улыбнувшись ему из-за стойки, я спросила:

– Вам что-нибудь предложить, господин? Горячего вина? Пива?

– Тёмного эля, пожалуйста.

Кивнув, я скрылась в дверях кухни. Оттуда услышала, как хлопнула дверь. Тихое шуршание заставило насторожиться.

Вампир сидел в удобном кресле, грациозно откинувшись на высокую спинку. Поднесла ему кружку доброго эля. В благодарность получила магнетически-чарующую улыбку и медную монетку.

– Благодарю, моя леди. – Он поцеловал мою руку своими холодными губами.

– Если я могу сделать что-нибудь ещё…

– Возможно… ты могла бы…

Тут под стулом что-то зашуршало. Обратив своё внимание на звук, я увидела маленького лилового дракончика с красивыми золотистыми глазками. Размерами она была не больше взрослой лисицы.

– Привет. – Я присела возле неё на корточки. – Чего-нибудь предложить?

И тут же мне пришёл телепатический ответ:

– Да, если вас не затруднит… Фруктов.

Улыбнувшись, я предложила:

– Яблоко? Банан? Клубника, ежевика, абрикосы, виноград, груша или ещё что-то?

По мелькавшим рыжик искрам в её глазках, стало понятно, что она мучается сомнениями. Чтобы сильно не утомлять её, я просто поставила перед ней плетёную корзинку со всем перечисленным.

Благодарно заурчав, дракончик набросилась на еду.

Я снова присела возле Воланда, погладив его по мраморной руке.

– В последнее время мы очень сблизились, не замечаешь? – Мой собеседник улыбнулся краешками губ, взяв мою сухую ладонь. – Теперь между нами существует некая незримая связь. Я чувствую, ты несколько иная, чем кажешься на первый взгляд…

Помолчав, я только вздохнула.

Тут в таверну ввалился посетитель. Сначала я немного онемела, увидев запорошенного снегом льва. Его огромная голова с роскошной медовой гривой сверкала миллиардами снежных кристаллов.

Его пронзительные карие глаза остановились на мне. С минуту он постоял, как вкопанный, а потом ударился об дубовый пол, приняв свой истинный вид.

Крепкий, среднего роста мужчина с медовыми волосами до плеч. С самой настоящей гривой медовых волос! На широком лице с ярко выраженными скулами горят карие с янтарным отливом глаза. На нём была набедренная повязка и мягкие сапоги до колен из меха какого-то пятнистого животного. Над сердцем виднелся кастовый знак – ощерившаяся морда льва.

Он, не обращая внимание на сидящего в кресле вампира, подошёл ко мне и, поцеловав руку, спросил:

Дата добавления: 2015-08-28