Сезарина. То звание депутата ни к чему.
Бернарде. Лишняя обуза!.. Не стоит тратить на государственные дела то время, которое ты можешь употребить на свои личные дела… Впрочем, не зарекаюсь: когда-нибудь… если другие соображения, о которых вы пока не догадываетесь…
Сезарина(смотрит на него с улыбкой). Может быть!.. Побуждения тщеславные и корыстные разгадываются легко… Но ведь у вас более высокая цель… Вы вон куда метите!.. Вы нацелились на нашу семью…
Бернарде(слегка смущен). Да что вы, сударыня!..
Сезарина. Я бы рада была ошибиться… Но вернемся к вопросу о депутате… Кого бы все-таки?
Бернарде. Один из нас об этом мечтает – я имею в виду Монлюкара. Но так как он человек независимых взглядов, то он нас очень просит, чтобы все это шло… помимо него… По-моему, это возможно.
Сезарина. Только не сейчас. Ведь он одновременно выставил свою кандидатуру в Академию моральных и политических наук [36]. Надо всем давать дорогу.
Бернарде. Вы правы.
Сезарина. Я прошу вас, дорогой Бернарде, а также ваших друзей, за одного человека – употребите все свое влияние, чтобы он прошел, а я со своей стороны похлопочу через мужа и через министра.
Бернарде. Кто же это?
Сезарина. Мой двоюродный брат Оскар Риго.
Бернарде. По правде говоря, вы и так для него много сделали, а между тем он был, есть и будет… добрым малым, и ничем больше.
Сезарина. Я это лучше вас знаю, но он мой родственник – должна же я продвигать свою родню!.. Не ради нее, а ради меня самой. Я не хочу, чтобы обо мне говорили: «Это двоюродная сестра дровяника» – я хочу, чтобы обо мне говорили: «Это двоюродная сестра депутата»… или там «советника»… В его лице я возвышаю самое себя, оказываю честь самой себе.
Бернарде. Хорошо!.. Но ведь он, счастливчик, недалек!
Сезарина. Тем лучше… Это будет всецело наш человек: он будет только числиться в разных местах, а дело делать будем за него мы. Кстати, я хотела поговорить с вами о его отце: не может же он оставаться в Вильнёв-на-Йонне!.. Он болван, но он мой дядя, мне необходимо его куда-нибудь сунуть.
Бернарде. Что он умеет делать?
Сезарина. Ровно ничего.
Бернарде. Пустите его по народному образованию – сделайте его каким-нибудь там инспектором, словом, придумайте какую-нибудь синекуру.
Сезарина. Его сын – докладчик, а докладчики же ничего не делают.
Бернарде. Ну, так он будет помогать сыну.
Сезарина. Я подумаю. Но насчет Оскара мы с вами уговорились, не правда ли? Я надеюсь на вас и на ваших друзей.
Бернарде. Я их настрою.
Слуга(входит. Сезарине).Карета подана!
Сезарина. Ах, боже мой! Концерт, наверно, уже начался, и я не услышу симфонии ре-минор. До свиданья, доктор! Я свое слово сдержу.
Бернарде. А я – свое. Как же насчет ответа?
Сезарина. Приходите ко мне в самое ближайшее время.
Бернарде. Я ваш верный раб на всю жизнь. (Провожает ее до двери и раскланивается.)
Явление IV
Бернардеодин.
Бернарде(пятится назад, все еще раскланиваясь). Да, черт побери, нужно всегда держаться за колесницу фортуны – особенно когда она поднимается в гору! Другое дело – когда она спускается… Но пока, хвала небесам, до этого еще далеко, и раз уж Сезарине загорелось – так и быть, выдвинем Оскара, сделаем его депутатом… В толпе, среди других, на него ни одна собака не обратит внимания. А мой черед еще не настал, хотя прелестная Сезарина уже разгадала мои честолюбивые замыслы; она человек догадливый, и они ее сильно задели. Как видно, она признает выгодные браки, только когда дело касается ее самой, она взяла себе монополию на пэров Франции… Запасемся терпением! Она от меня не уйдет – как скоро я ей понадоблюсь для какого-нибудь важного дела, мы вернемся к этой теме. (Заметив Оскара.)А вот и наш милый амфитрион [37]…
Явление V
Бернарде, Оскар, Эдмон.
Бернарде. Все уже обговорено и предусмотрено… Скоро нам доложат, что завтрак готов?
Оскар. Разрешите сначала доложить о приходе гостя. (Эдмону, тихо, показывая на Бернарде.)Это один из наших… (Бернарде, показывая на Эдмона.)Позвольте вам представить моего друга, близкого друга, школьного товарища, – я вам как раз сегодня о нем говорил.
Бернарде(высокопарно). Ах, это тот молодой блестящий адвокат, о котором мы с вами так долго беседовали?
Оскар. Он самый!
Эдмон(подходит к Бернарде). Это для меня слишком большая честь, я никак не ожидал…
Бернарде. С такими достоинствами еще и не того можно ожидать.
Эдмон. Значит, мой друг Оскар был так добр, что уже говорил с вами обо мне?
Бернарде. В этом не было необходимости. Ваша европейская слава… ваше громкое имя! (Оскару, тихо.)Как его зовут?.. (Оборачивается и видит, что Оскар отошел от него и отдает распоряжения слуге. В сторону.)Ну, все равно… Пущу в ход несколько специально адвокатских комплиментов… (Эдмону.)Вам, милостивый государь, удается сочетать приемы современной адвокатской школы с красноречием древних.
Эдмон. Милостивый государь…
Бернарде. И эта ваша непринужденность, изящество шуток и вместе с тем необыкновенная сила убеждения, пылкий темперамент!.. И потом, вы хорошо говорите, что нынче редко, – у вас прекрасный голос, величественные жесты…
Эдмон. Разве вы меня слышали?
Бернарде. Я с живейшим интересом следил за всеми процессами, в которых вы участвовали…
Оскар. В самом деле? (Эдмону.)Оказывается, он тебя знает, а мне об этом ни слова!
Бернарде(в сторону, пожав плечами). В высшей степени порядочный молодой человек!
Эдмон. Так, значит, вы слышали мою последнюю речь?
Бернарде. Я сидел далеко, зал был набит битком, и, конечно, многого я не уловил. Тем не менее я тогда же сказал себе: «Вот с кем бы я хотел подружиться», ведь я друг всех талантливых людей. И вот сейчас благодаря нашему приятелю Оскару желание мое сбылось.
Эдмон. Я просто ушам своим не верю!
Оскар. Ага!.. Что я тебе говорил?.. Ты уже наш. А какой славный малый этот Бернарде! Общительный! Душа нараспашку!
Эдмон. Да, правда!
Оскар. То-то!.. Имей в виду, мой друг: все наши таковы.
Явление VI
Бернарде, Оскар, Эдмон, Сент-Эстев, Дерузо, Дютилье.
Оскар. Входите, входите, дорогие гости!.. Вы запаздываете. Боюсь, как бы завтрак от этого не пострадал.
Дютилье. Уверен, что не пострадает.
Оскар. Я сейчас скажу, чтоб подавали. Здесь нам будет удобнее, уютнее, а для пиршества мудрецов необходим укромный уголок.
Дютилье. А, доктор, здравствуйте!.. (Оскару, тихо.)Что это за молодой человек с ним беседует?
Оскар. Наш новый друг. Бернарде его хорошо знает – он вас познакомит. А я пока велю открыть устрицы… Доктор, будьте за хозяина!.. Господа, прошу вас чувствовать себя как дома! Я сейчас! (Убегает в дверь налево.)
Бернарде(идет за ним. Про себя). Ну, вот! Удрал, болван!
Дютилье(Эдмону). Друг доктора – наш общий друг.
Дерузо. Мы – одна семья.
Сент-Эстев. Мы все заодно.
Эдмон. Господа! Вы устраиваете мне чересчур торжественную встречу – я ведь в небольших чинах.
Бернарде(возвращаясь на середину сцены). Полноте, мой друг!.. Долой скромность! Мы изгнали ее из своей среды. Вот наше первое правило: каждый отдает себе должное, каждый сам знает, чего он стоит! И вы, мой юный Цицерон [38], это отлично знаете. (Обращаясь к остальным.)Да, господа, перед вами выдающийся адвокат. «Он славою богат, нуждаемся в ней мы» [39].
Дерузо. Так вы адвокат?
Дютилье. С тех пор как Оскар сделался поэтом, у нас не стало адвоката.
Бернарде. Я не зря вам его представил. (В сторону.)Куда это Оскар запропастился? (Подходит к Эдмону, берет его под руку и подводит к Дютилье.)Господин Дютилье, книгоиздатель – он всех наших друзей приводит в храм бессмертия, а впереди всех идет туда сам.
Дютилье. Послушайте, доктор…
Бернарде. Это вполне естественно: кто правит колесницей, тот приезжает первый… Он придумал издавать книги на вощеной бумаге с полями в восемь дюймов шириной, выпускать афиши размером в пятнадцать квадратных футов, а теперь занят выпуском афиши уже в тридцать квадратных футов. (Подходит к Дерузо.)Дерузо, великий художник, открывший романтический пейзаж. Этот гениальный новатор не унизился до простого подражания природе – он открыл такую природу, которой не существует в природе, которой вы нигде не найдете. (В сторону.)Что же это Оскар не идет мне на выручку? (Подходит к Сент-Эстеву.)Наш великий поэт!.. Наш великий романист, водрузивший в литературе некий подавляющий своим величием обелиск с иероглифами!.. (Оборачивается и видит, что слуги под наблюдением Оскара вносят стол.)Оскар, Оскар, пожалуйте сюда! Помогите мне произвести смотр знаменитостей, я один не управлюсь.
Оскар. А когда же завтракать? (Хохочет.)
Бернарде. Ох уж этот Оскар! Не может не сострить.
Оскар. Ведь я с утра ничего не ел. (Подходит к двери и отдает распоряжение слугам.)Стол сюда… Принесите замороженное шампанское и устрицы, если их уже открыли. (Выходит на авансцену и обращается к Дерузо, который в это время здоровается с Эдмоном.)Ну, ну?.. Что у вас тут? Как дела?.. Я вижу, знакомство уже состоялось.
Бернарде. Состоялось. Они уже знают его не хуже меня.
Оскар отходит с Эдмоном в глубину сцены.
Дютилье(к Дерузо, тихо). Ты не знаешь, как его зовут?
Дерузо. Нет. А ты знаешь?
Дютилье. Знаю столько же, сколько и ты. Но, по-видимому, это человек с именем, человек известный – его все знают.
Дерузо. В таком случае он может быть нам полезен.
Дютилье. Он будет бесплатно вести мои дела – у меня что ни день, то тяжба с автором.
Дерузо(Эдмону, который снова подходит к ним). Надеюсь, вы позволите нам изготовить с вас литографию? Ее все давно ждут с нетерпением.
Эдмон. Да что вы?
Оскар(подходит). Не отвертишься, брат! Нас всех литографировали… Только непременно в рубашке и без галстука… Небрежный костюм человека, витающего в облаках… Стоит недорого, а получается хорошо. Так тебя все будут знать.
Сент-Эстев. Я полагаю, наш новый друг позволит мне сказать о нем несколько слов в моем новом романе?.. У меня давно уже заготовлена пламенная тирада о том, что такое адвокат, – по-моему, она прямо относится к вам, и все вас узнают.
Эдмон. Мне, право, неловко…
Сент-Эстев. А вы зато упомянете меня в следующей же вашей речи.
Дютилье. А я отпечатаю ее в количестве двух тысяч экземпляров… Только дайте мне ваши импровизации накануне… Оттиски получите сразу же после суда… (Переходит слева направо.)
Сент-Эстев. Объявления во всех газетах!
Бернарде(подходит). Восторги во всех салонах!
Оскар. Видишь, дружище? Успех обеспечен… Я тебя предупреждал, что это успех на началах взаимности.
Эдмон. Странно!
Бернарде. А что же тут странного?.. Мы живем в век акционерных обществ. Все устраивается через предприятия и объединения… и точно так же создаются репутации!
Дютилье. Совершенно верно!
Бернарде. В одиночку человек не в состоянии возвыситься. Но если мы взберемся друг дружке на плечи, то и последний из нас, как бы ни был он мал, покажется великим.
Оскар. Быть последним даже выгодно: последние забираются выше всех.
Бернарде. Как раз сегодня нам предстоит обсудить один важный вопрос, и мы успеем обменяться мнениями еще до завтрака, благо его до сих пор не подают.
Оскар. Да ведь еще не все собрались. (Уходит ненадолго.)
Бернарде. Речь идет, друзья мои, о выборах депутата в Сен-Дени…
Эдмон(в сторону). Вот оно! (К Бернарде.)Значит, вы считаете возможным…
Бернарде. Все зависит от нас и от того, кого мы выбираем. Мы только должны твердо уговориться…
Эдмон(в волнении). Вы уверены?
Бернарде. Тем-то мы и сильны, что дружба наша выдерживает любые испытания, что у нас союз не только оборонительный, но и наступательный… Отныне ваши враги – это наши общие враги…
Сент-Эстев. И мы будем их преследовать в стихах и в прозе.
Бернарде. За это, если вам представится возможность во время какого-нибудь громкого дела каким угодно способом уничтожить одного из ваших коллег, на которого у меня зуб…
Эдмон. Позвольте…
Дерузо отходит в глубину сцены.
Оскарвозвращается и подходит к Эдмону.
Бернарде.…адвокатишку, который, защищая моих недругов, позволил себе напасть на меня, поднять меня на смех… адвокатишку, никому не известного… без имени… какого-нибудь там Эдмона де Варенна…
Эдмон. Милостивый государь!..
Оскар(Эдмону, тихо). Молчи!.. Я не успел ему сказать, как тебя зовут, но ты же видишь, что он к тебе благоволит… (Оборачивается и видит графа де Монлюкара.)А! Вот и еще гость!..
Явление VII
Те жена авансцене; Сент-Эстев и Оскаридут навстречу графу де Монлюкаруи некоторое время остаются с ним в глубине сцены.
Дютилье. Мы всегда с опозданием, когда насчет нас заседание!.. Дело в том, что наш милый Монлюкар уже говорил со мною по секрету относительно выборов.
Дерузо. Со мной он тоже говорил.
Бернарде. И со мной… Прежде всего надо представить ему нашего нового собрата. (Подводит Монлюкара к Эдмону.)
Эдмон. Граф де Монлюкар!
Граф де Монлюкар(узнав Эдмона). Вот тебе раз!
Бернарде(в сторону). Стало быть, его все-таки знают!.. Это неплохо!
Граф де Монлюкар. Как, и вы здесь?
Эдмон. Я то же самое хотел спросить у вас. Ведь вы же не собирались баллотироваться… Вы заявили, что не гоняетесь за голосами…
Граф де Монлюкар. Я последовал вашему примеру. (Обращаясь к Дерузо, который стоит рядом с ним.)Этот господин – либерал, а приходит просить голос у легитимиста [40]!
Эдмон(Оскару, который стоит рядом с ним). Этот господин – легитимист, а клянчит голоса у кого придется!
Бернарде(становится между ними). Полноте, господа! Неужели дело в оттенках? К чему эти споры? Они только разобщают нас, вредят нам… Мы все здесь товарищи, друзья! У дружбы может быть только одно мнение… А если на первый взгляд представляется, что у нее их два, три и даже больше, так тем лучше. У нас есть поддержка и опора во всех партиях. Мы стоим друг за друга, и если мы, по видимости, находимся в противоположных лагерях, то это только для нас выгодно… (Эдмону.)Вот вы, допустим, за империю, (Монлюкару)вы – за монархию, мой друг Дютилье – за республику, ну а я – я за всех вас! Прекрасный союз, тем более прочный, что основан он на самых почтенных началах – на началах взаимной выгоды. (Монлюкару.)Итак, вашу руку!
Монлюкар протягивает руку.
Бернарде(обращаясь к Эдмону). Вашу руку!
Эдмон(вырывает у него руку). Никогда! Я не представлял себе, что я здесь увижу и услышу! Я не представлял себе, что для того, чтобы стать вашим другом, нужно прежде всего отречься от своих убеждений и поступиться своей совестью ради вашей выгоды… Нет, я таких обещаний дать не могу и никому не позволю предъявлять мне подобные требования!
Бернарде. Среди нас предатель!
Дютилье. Он изменяет дружбе!
Эдмон. О, не злоупотребляйте этим словом! Дружба выражается и проявляется открыто, она не прячется, не шепчется по углам, не боится показаться на люди, ибо истинная дружба действует благородно! Ей глубоко чужды заговоры, происки, недозволенные приемы. Все это может иметь успех, но – кратковременный! Да, кто преуспел благодаря интриге, тот от нее же и погибнет. Талант всегда восторжествует. Интрига способна замедлить его победное шествие, но она не в силах преградить ему путь. И когда настанет день его славы, когда воссияет его свет, вы снова погрузитесь в изначальный мрак, где вам давно уготовано место. (Уходит.)
Явление VIII
Бернарде, Оскар, Сент-Эстев, Дерузо, Дютилье, Монлюкар.
Бернарде. Кто он такой?
Граф де Монлюкар. Эдмон де Варенн.
Оскар(к Бернарде). Вы же хорошо его знаете, вы следили за всеми процессами, в которых он участвовал!
Бернарде. Черт бы вас побрал, Оскар! Что у вас за скверная привычка знакомить нас со своими друзьями и не говорить, как их зовут?
Оскар. Чем же я виноват? Вы его так расхваливали – я решил, что вы знаете его лучше меня!
Бернарде. Вот она, святая простота!
Дютилье(похлопывает Оскара по плечу). Да уж!..
Граф де Монлюкар. Надеюсь, вы понимаете, что этого так оставить нельзя?
Бернарде. А вы не подумали о том, что мы тем самым невольно окажем нашему противнику услугу, что мы прославим его?.. Ведь у нас многие согласятся, чтобы кто-нибудь их на тот свет отправил, лишь бы о них потом заговорили. И вы ему даете в руки столь крупный козырь?.. Я никак этого не ожидал от такого тонкого, проницательного и дальновидного человека, как вы. (Обращаясь ко всем остальным.)Давайте займемся более важными вещами…
Входят Леонар, Савиньяк и Понтиньи. Оскар здоровается с ними и уходит распорядиться насчет завтрака.
Явление IX
Бернарде, Сент-Эстев, Дерузо, Дютилье, Монлюкар, Леонар, Савиньяк, Понтиньи.
Бернарде. Ну, вот теперь все в сборе, можно и потолковать о нашем серьезном деле… Поговорим откровенно, и пусть это останется между нами.
Леонар. Давайте поговорим.
Бернарде. Надо кого-нибудь одного из нас провести в депутаты. У кого больше прав?..
Все делают один и тот же жест.
Понимаю… У всех… У нас у всех есть права… Итак, я не стану обсуждать заслуги каждого в отдельности – они бесспорны. Конечно, можно было бы тянуть жребий, это было бы даже лучше: как выйдет, так и выйдет – судьба, дескать, мудрее нас. Но все-таки, пожалуй, в общих интересах, в интересах нашего союза рассмотреть вопрос со всех сторон.
Савиньяк. Да, да! Прежде всего нужно думать об общей пользе.
Граф де Монлюкар. Надо, чтобы кандидатура была восходящая, или, вернее, возводящая, то есть такая, которая одновременно продвинула бы многих из нас.
Бернарде. Совершенно верно! На редкость удачное выражение! Вы сразу уловили мою мысль. (Отходит к правой кулисе.)
Дютилье(становится на его место на середине сцены). В таком случае, господа, я полагаю, что поскольку мне изо дня в день приходится непосредственно сталкиваться с литературным, книгоиздательским и книготорговым миром, то я, естественно, всем вам могу быть полезен… Поэтому, и только поэтому, я решаюсь выставить свою кандидатуру в первую очередь: ведь я убежден, что, кого бы мы ни наметили сегодня, все мы рано или поздно будем депутатами – важно только, чтобы первая ступень этой лестницы была особенно прочной.
Граф де Монлюкар. Вот потому-то, господа, приняв в расчет мое общественное положение, мое происхождение и мое состояние, приняв в расчет, с кем я в родстве и как ко мне относятся в Сен-Жерменском предместье, я, пожалуй, могу принести вам больше пользы, чем мой достопочтенный друг…
Бернарде(в сторону). Оба воображают, что они уже в парламенте!
Граф де Монлюкар.…я буду представлять для вас более надежную опору… Впрочем, пройду я в депутаты первым или вторым – это безразлично: ведь мы все заодно; стоит одному из нас где-нибудь утвердиться – и мы все уже там.
Сент-Эстев(становится между Монлюкаром и Дютилье). Вот почему, господа, мне представляется, что от нас в палате депутатов должна быть какая-то колоссальная, гениальная фигура…
Дютилье. Позвольте…
Сент-Эстев. Дайте мне договорить…
Дютилье. Я вас понял…
Сент-Эстев. Вы слишком много на себя берете…
Дютилье. А я вам говорю, что я вас понял… Я человек понятливый, можете мне поверить… Именно поэтому я и предлагаю поставить вопрос на голосование.
Леонар. И выберем мы единогласно!
Понтиньи. Конечно!
Савиньяк. Мы все будем единодушны!
Все. Голосовать!
Бернарде. Зачем?
Граф де Монлюкар. Так будет скорей… На листочках бумажки… Только одного кандидата… Одна минута…
Все подходят к столу на правой стороне сцены и делают себе бюллетени. В это время входит Оскар. Под его наблюдением слугиставят на стол устрицы и расставляют стулья.
Явление Х
Те же и Оскар.
Оскар. Можно приступить к трапезе… Все готово… Пожалуйте, господа!..
Бернарде(на авансцене, пишет). Я за Оскара! Была не была!
Леонар и Понтиньи(пишут на обеденном столе). А, черт!.. Одну минутку!..
Граф де Монлюкар(пишет на обеденном столе). У нас серьезное дело.
Оскар. Серьезнее завтрака ничего быть не может… Собрались завтракать – значит, надо завтракать… Ах, я и забыл про шабли! (Уходит.)
Дютилье(сидит за столом направо, окруженный приятелями, и развертывает бюллетени). Сент-Эстев – один голос!.. Монлюкар – один голос! Дерузо – один голос! Дютилье – один голос! Леонар – один голос!.. (Продолжает шепотом подсчитывать голоса.)
Бернарде(узнав итог). Удивительно!.. Каждый получил по одному голосу… Не больше и не меньше.
Савиньяк. Только вы, доктор, не получили ни одного.
Бернарде. Вы ведь так и предсказали: выборы прошли единогласно, от слова – един глас… (В сторону.)Этого надо было ожидать! Каждый проголосовал за себя!
Дютилье. Очень странно!.. (В сторону.)Но ведь мне же было обещано…
Граф де Монлюкар. Да, результат довольно неожиданный… (В сторону.)Ведь был же уговор…
Бернарде. А все-таки мы должны во что бы то ни стало сегодня же выдвинуть своего кандидата.
Понтиньи. Давайте переголосуем!
Бернарде(Монлюкару, который уже начал заполнять бюллетень, тихо). Во вторую очередь вы непременно пройдете в депутаты… Вам за это ручается графиня де Мирмон, но с условием, что сегодня вы отдадите голос ее двоюродному брату Оскару.
Граф де Монлюкар(тихо). Уж лучше он, чем этот хлыщ Сент-Эстев… или республиканец Дютилье. (Пишет.)
Бернарде(к Дютилье, тихо). На сей раз у вас никаких шансов, но графиня де Мирмон обещает вас провести на следующих же выборах… если сегодня вы проголосуете за ее двоюродного брата Оскара.
Дютилье. За этого олуха?.. А впрочем, что ж… Лучше он, чем иезуит Монлюкар.
Все пишут. Бернарде подходит то к одному, то к другому и что-то шепчет.
Оскар(входит). Господа, еще немного – и завтрак пропал!.. Кушайте, пока горячее!.. А выбирать будете за десертом… или после кофе!
Дютилье(развертывает бюллетени). Оскар – один голос! Оскар – два голоса! Оскар – три голоса! Оскар… Прошел!.. Подавляющим большинством…
Оскар(в недоумении). Что такое?.. В чем дело?
Бернарде. Вы будете депутатом!.. Tu Marcellus eris [41]!
Оскар. Я?..
Дютилье. Мы выдвинули тебя в депутаты от Сен-Дени…
Оскар. То есть как?
Граф де Монлюкар. Это решено!
Оскар. Вот уж не думал, не гадал!.. На сей раз меня никто не заподозрит в интригах… Да, как это ни странно, а мне везет во всем!
Граф де Монлюкар. Значит, заслужили.
Бернарде. Чего-чего, а заслуг у него довольно… Выпьем по этому случаю шампанского! Пора за стол, господа!
Все. Пора!
Садятся.
Оскар(садясь). Чудно!.. Прямо тут же, за столом, произвели в депутаты!
Граф де Монлюкар(садясь). Так именно и проходят в депутаты…
Бернарде. Этим-то мы и сильны!. (Окинув взглядом товарищей.)Итак, клянемся пустить в ход весь свой авторитет…
Дютилье и Леонар.…все наше влияние…
Граф де Монлюкар, Савиньяк и Понтиньи.…все наши связи…
Бернарде.…чтобы провести нашего товарища Оскара Риго в депутаты!
Все. Клянемся!
Бернарде. Мы – ему, а он – нам!
Оскар(встает). Клянусь!
Бернарде(наливает себе бокал шампанского). А коли так, пью за его кандидатуру!
Оскар. А я пью за ваши кандидатуры, пью за товарищей, пью за дружбу!
Все(встают и чокаются). За вечную дружбу!
Занавес
Действие третье
Действие происходит в особняке графа де Мирмона. Сцена представляет роскошно обставленную гостиную. Три двери – в глубине и по бокам.
Явление I
Агата(выходит из двери направо).
Агата. Присутствовать при подобном разговоре и держать себя в руках, не сметь возразить – нет, это выше моих сил!.. Я не могла там больше оставаться, я убежала… Сезарина – у отца в кабинете. Битый час расхваливает ему своего двоюродного братца Оскара… Она хочет сделать его депутатом – это яснее ясного. Но подстроила она все так, будто эта мысль пришла в голову моему отцу: теперь уже он собирается употребить все свое влияние, чтобы тот прошел, а она возражает… Отец говорит, что это его родственник, шурин, что представить Оскара избирателям – это его прямой долг… Обещал поговорить с министром… И вот, поездки, визиты, заметки в газетах, хлопоты друзей – все будет пущено в ход, чтобы вытащить за уши круглого дурака… Его, конечно, выберут! Что может этому противопоставить бедный Эдмон? За него только его достоинства… (оглядывается)и еще, пожалуй, я… Но – увы! – это безгласные покровители… Он только что был здесь, говорил со мной о моем процессе, о решении суда, еще о чем-то… Но я убеждена, что хотел он мне сказать совсем другое!.. Лицо его выражало такую муку, такое отчаяние, что я чуть не спросила: «Что с вами, Эдмон?..» Но мы были не одни… У нас вечно народ!.. Уходя, Эдмон посмотрел на меня так, словно прощался со мной навеки!.. Да, сердце мне говорит: мы с ним больше не увидимся… И я должна молчать… должна похоронить в своем сердце скорбь… скорбь и тайну, которую я никогда никому не открывала, даже ему!.. Боже, боже!.. Кто придет мне на помощь? (Оборачивается и видит Зою.)
Явление II
Агата, Зоя.
Зоя. Что с тобой?
Агата. Ах! Небо услышало мою мольбу – ты пришла!
Зоя. Ну да, пришла и проведу с тобой весь день.
Агата. Какое счастье!
Зоя. Мой муж очень занят: собирается на выборы в Сен-Дени, а ведь он там пользуется большим весом благодаря фабрике – он один из ее главных совладельцев.
Агата(живо). Он думает баллотироваться?
Зоя. Сначала мне так показалось, но на самом деле нет… Он вместе со своими друзьями поддерживает кандидатуру Оскара Риго.
Агата. И они туда же!.. Все за него!.. А ведь Оскар полнейшее ничтожество!..
Зоя. Может быть, именно поэтому; его никто не опасается!
Агата. А как дела нашего бедного Эдмона?
Зоя. Боюсь, что у него нет никаких шансов.
Агата. Что ты говоришь?.. То-то он смотрел на меня с таким отчаянием…
Зоя. Как тут не впасть в отчаяние!.. Неудача, несправедливость ожесточили его… Ты еще не знаешь, на что он способен. Он часто говорил мне, что судьба преследует его, что он никому не нужен, что жизнь ему в тягость, но в наше время это говорят все молодые люди: такое нынче поветрие, так нынче принято… Меня не это пугает… Дома я сказала, что уезжаю на целый день, но потом вернулась на минутку: оказывается, заходил Эдмон – по-видимому, прямо от тебя – и, не застав меня, тут же написал вот это возмутительное письмо…
Агата. Что же в нем такого?
Зоя. Дело не только в неблагодарности, хотя и это весьма непохвально, но он, такой тонкий человек, умница, прекрасно воспитанный, – и вдруг такие мысли!.. Это пошло… это дурной тон…
Агата(вырывает у нее письмо). Дай же мне! (Читает.)«Все мои усилия напрасны: я снова потерпел неудачу, моим счастливым соперником оказался Оскар… У меня нет больше сил бороться. Прощайте! Вы – мой друг, и только Вам я могу поверить мою тайну: всю жизнь я страдал от несчастной любви… Вот почему это письмо, которое Вы прочтете сегодня вечером, не должно вызвать у Вас жалость ко мне – напротив, порадуйтесь за меня, что я отмучился…» О!
Зоя(берет у нее письмо). Что с тобой?.. Не волнуйся!.. Разумеется, я сейчас же послала за ним, он должен с минуты на минуту быть у тебя, и мы его отчитаем… В самом деле, это безобразие; если всем несчастным влюбленным припадет охота кончать с собой, то что же тогда будет с нами?.. Бедный Эдмон! Я бы потом всю жизнь горевала!
Агата. А я… а я бы умерла!
Зоя(со страхом). Опомнись! Что ты говоришь?
Агата. Я скрывала от него… от тебя… пыталась скрыть даже от самой себя… Да, я люблю его с детства, с той поры, когда он называл нас сестрами: ведь он и правда был для нас тогда братом, другом… а для меня даже больше, чем другом!.. Мне уже тогда нравилась его прямота, его непоколебимая стойкость, его привязчивая и вместе с тем бескорыстная натура, а главное – его бережное отношение ко мне, то, что он постарался схоронить на дне души одну тайну, о которой я догадалась, быть может, раньше его!.. Но я – я вольна распорядиться своей судьбой и своим достоянием, и я, не колеблясь, скажу ему: «Я богата – будьте же богаты и вы! Я люблю вас – будьте же счастливы!..» Зоя, что с тобой?
Зоя. Ничего… Продолжай…
Агата. Но я вижу, что ты…
Зоя. Не обращай внимания – нам не всегда удается сразу себя переломить… Ты хорошо сделала, что открылась мне: на то и дружба… Ты не думай – до сегодняшнего дня я была к нему совершенно равнодушна… Но в этом проклятом письме он никого не назвал, никого не указал… Признаюсь, я сперва вообразила, что он из-за меня… это очень страшно, но в то же время и лестно… (Весело.)Ну, вот и все… Я с собой справилась… И потом, у меня есть муж… Правда, он не всегда со мною ласков, но, как бы то ни было, все сложилось к лучшему и для него и для меня. Значит, милая моя Агата, тебе бояться нечего – люби меня по-прежнему и рассказывай дальше.
Агата. Как ты великодушна!
Зоя(берет ее руку). Говорят, будто женщины не любят друг друга из-за мужчин. Давай докажем обратное! Все в заговоре против Эдмона, а мы с тобой будем действовать в его интересах… Две приятельницы, две школьные подруги тайно и бескорыстно поддерживают бедного молодого человека… Побуждения у нас с тобой честные… Дело наше правое… И да поможет нам бог!.. А еще – женщины!
Агата. Нечего сказать, крепкая опора!
Зоя. А что?.. Чувство товарищества в женщинах сильнее, чем в мужчинах… Уж если женщина им обладает, то это чувство у нее вполне искреннее.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |