— Для убийства, — добавил Джеффри.
— О Боже! — прошептала Келли. До нее только дошло, с каким ужасом они столкнулись. — Но зачем? — с недоумением спросила она, вскинув плечи. — Зачем это кому-то надо?
Джеффри только качнул головой.
— На этот вопрос я еще не готов ответить. Никогда не слышал, чтобы кто-то решил поэкспериментировать с медицинскими препаратами или сознательно использовал их для преступных целей. Как объяснить причины такого поступка? Еще один Доктор «X» из Нью-Джерси, который убивал своих пациентов, вводя им большие дозы сукцинилхолина?
— А теперь убивает таким образом. — Мысль о том, что по коридорам больниц Бостона спокойно расхаживает какой-то сумасшедший убийца, была для Келли слишком неожиданной, чтобы осознать ее. — Если ты считаешь, что это вполне вероятно, не надо ли нам позвонить в полицию?
— К сожалению, нет, — сказал Джеффри. — По двум причинам. Во-первых, я осужден и нахожусь в розыске. А во-вторых, даже если бы не было первой причины, у нас нет ни малейшей надежды доказать наши предположения. Даже если бы кто-то другой пришел в полицию с этой историей, сомневаюсь, что там стали бы что-нибудь делать. Сначала нужно получить какие-то конкретные доказательства и улики, а потом уже обращаться к властям.
— Но мы должны остановить этого человека!
— Я полностью с тобой согласен, — сказал Джеффри. — Пока он не убил еще кого-нибудь, и пока не осудили еще одного невиновного врача.
— И пока еще кто-нибудь не покончил жизнь самоубийством. — Келли произнесла эту фразу так тихо, что Джеффри с трудом расслышал ее. В глазах у нее стояли слезы.
Чтобы прийти в себя, она отвернулась и усердно занялась спагетти. Вытащив из кастрюли дымящуюся массу, Келли бросила ее на стоявшее перед полкой с посудой блюдо. Вытерев глаза, она спокойно сказала:
— Давай есть.
— Я позвоню тебе сразу же после операции, — пообещала Карен Ходжес своей маме. Она разговаривала по телефону почти целый час и чувствовала, что уже теряет терпение. Как всегда, мама пытается решить за нее все проблемы и даже готова провести обследование на себе.
— Ты уверена, это хороший доктор? — в который раз спрашивала миссис Ходжес.
Карен закатила глаза, как бы показывая своей соседке по палате, Марсии Гинсбург, что терпеть у нее уже нет сил. Та сочувственно улыбнулась. Марсия представляла, что сейчас приходится выслушивать Карен. Звонки ее мамы были хуже смерти. Она постоянно наставляла свою дочь относительно мужчин, спида, наркотиков и полноты.
— Он хороший доктор, мама. — Карен уже не скрывала своего раздражения.
— Ну-ка, расскажи мне еще раз, как ты его нашла, — не унималась миссис Ходжес.
— Мама, я же рассказывала тебе это миллион раз!
— Ну хорошо, хорошо. Просто обязательно позвони мне, как только сможешь, слышишь? — Миссис Ходжес чувствовала, что дочь уже сердится, но ее не покидало неясное волнение. Когда Карен направили на эндоскопию брюшной полости, она предложила мужу полететь в Бостон, чтобы быть рядом с дочерью, но тот ответил, что не может оставить офис. К тому же, как он сказал, эндоскопия брюшной полости — это всего лишь диагностическая процедура, а не настоящая операция.
— Нет, настоящая, если это касается моего ребенка, — ответила тогда ему миссис Ходжес. Но в конце концов и она и муж все-таки остались в Чикаго.
— Я позвоню тебе, как только смогу, — пообещала Карен.
— А какую анестезию тебе будут делать? — спросила миссис Ходжес, надеясь этим вопросом удержать дочь. Ей не хотелось вешать трубку.
— Эпидуральную, — ответила ей Карен.
— Повтори, пожалуйста, по буквам.
Карен покорно выполнила ее просьбу.
— Это при родах еще делается, да?
— Да, — подтвердила Карен. — А также при проведении эндоскопии брюшной полости, когда неизвестно, сколько она может продлиться. Доктор же не знает, что он там увидит. Может, это займет несколько минут, а может и нет. Короче, мам, все это уже было с Черил. — сказала Карен. У Черил, ее старшей сестры, тоже были проблемы со слизистой оболочкой матки.
— Тебе, случайно, не аборт там будут делать? — осторожно спросила миссис Ходжес.
— Мама! Мне надо идти! — резко оборвала ее Карен. Последний вопрос сильно ее рассердил. После всех расспросов и разговоров мама еще думает, что ей лгут. Глупость какая!
— Позвони мне, — попыталась вставить миссис Ходжес перед тем, как дочь повесит трубку.
Карен повернулась к Марсии. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, а потом весело рассмеялись.
— Ох уж эти мамы!
— Уникальные создания, — подтвердила Марсия.
— Порой мне кажется, она не в силах поверить, что мне двадцать три и что я уже не учусь в колледже, — сказала Карен. — Интересно, через три года, когда я закончу юридический факультет, она по-прежнему будет относиться ко мне как к маленькой?
— Я в этом даже не сомневаюсь, — заключила Марсия.
Год назад Карен закончила колледж и теперь работала секретарем по юридическим вопросам у преуспевающего адвоката по разводам мистера Геральда Мак-Леллана. Он был для нее скорее наставник, чем босс. Это он настоял на том, чтобы Карен пошла на юридический факультет. С осени она должна будет посещать этот курс.
Карен никогда серьезно не болела и скорее олицетворяла собой здоровье, а не болезни, но с тех пор, как у нее начались процессы, свидетельствующие о наступлении половой зрелости, она страдала от эндометриоза, заболевания, при котором слизистая оболочка матки обнаруживается в брюшной полости. В этом году состояние ее ухудшилось. Начались обострения, и лечащий врач наконец решил отправить Карен на лапароскопию[26], чтобы решить, что делать дальше.
— Ты не представляешь, как я счастлива, что завтра рядом со мной будешь ты, а не моя мама, — обратилась она к Марсии. — Она бы меня с ума свела!
— Я тоже рада, — сказала Марсия. Ей удалось взять в Бостонском банке на один день выходной, чтобы провести его вместе с Карен во время обследования, а затем проводить ее домой, если не окажется, что подруге надо будет остаться здесь еще на один день. Но врач Карен считал такое развитие событий маловероятным.
— Я немного волнуюсь перед завтрашним днем, — призналась Карен. За исключением единственною случая, когда в десять лет она упала с велосипеда и ее отвезли в травмпункт, Карен никогда не была в больнице.
— Все это чепуха, — успокоила ее Марсия. — Я перед удалением аппендикса тоже волновалась, а оказалось, ничего страшного и не было. Вот увидишь.
— Мне никогда не делали анестезию, — сказала Карен. — А вдруг она не сработает, и я все почувствую?
— Тебе когда-нибудь зубы удаляли?
Карен покачала головой.
— Нет. У меня они здоровые.
Трент Хардинг отодвинул стеклянную посуду ближе к холодильнику и открыл потайной шкафчик. Засунув руку внутрь, он вытащил оттуда автоматический пистолет сорок пятого калибра и с удовольствием сжал его в руке. Пистолет ему нравился. С прошлой чистки на стволе осталась тонкая пленка масла. Трент взял бумажную салфетку и с любовью его протер.
Снова сунув руку внутрь тайника, вытащил обойму с патронами. Держа пистолет в левой руке, правой он загнал обойму в рукоятку и надавил на нижнюю часть, пока не раздался характерный щелчок, подтвердивший, что обойма стала на место и защелка в нижней части обоймы попала во внутренний паз на рукоятке. Эта процедура доставляла ему почти физическое удовольствие.
Переложив пистолет в правую руку, он почувствовал разницу между заряженным и незаряженным оружием. Держа его так, как держал Крокетт в «Майами Вайс», Трент прицелился в плакат «Харлей-Дэвидсон», который висел в комнате на стене и был виден в приоткрытую дверь кухни. Какую-то долю секунды он размышлял, может ли стрелять из собственного пистолета в собственной квартире. Но в конце концов пришел к выводу, что рисковать не стоит. Сорок пятый калибр мог наделать слишком много шума. Ему не хотелось, чтобы соседи стали остервенело названивать в полицию.
Он положил пистолет на стол и вернулся к своему тайнику. В очередной раз опустив туда руку, Трент вытащил большую ампулу с желтой жидкостью. Поболтав ею в воздухе, он поднял ее и посмотрел на свет. Интересно, как они добывают эту жидкость из кожи жаб? Он купил ампулу в Майами у одного колумбийца, который торговал наркотиками. Замечательная оказалась вещь! Колумбиец не обманул, она обладала всеми свойствами, как он и обещал.
Маленьким шприцем Трент взял из ампулы почти незаметное количество жидкости и смешал его с дистиллированной водой. При тех обстоятельствах, с которыми он столкнулся сейчас, Трент не знал, сколько яда должно быть в растворе. В том мероприятии, которое он сейчас планировал, у него еще не было опыта.
Трент осторожно положил ампулу на место в тайник и аккуратно закрыл его фанерной стенкой шкафа, затем вернул на место посуду. Взяв со стола шприц с тохиновой смесью, он надел на копчик иглы колпачок и положил его в карман. После этого засунул пистолет за пояс сзади так, чтобы тот оказался точно по центру спины.
В комнате Трент достал из шкафа свою джинсовую куртку, надел ее, зашел в ванную и проверил, не выпирает ли пистолет. Но куртка была скроена таким образом, что на этом месте даже не оттопыривалась.
Ему очень не хотелось покидать свое парковочное место на стоянке, потому что он прекрасно знал, что, вернувшись, потратит кучу времени, чтобы найти новое. Но выбора не было. До больницы Святого Жозефа он добрался в четыре раза быстрее, чем на городском транспорте. Парковка непосредственно у больницы тоже была проблемой, в дневное время здесь разрешали оставлять машины только врачам и медсестрам из ранга старших. У рядовых сестер и младшего медицинского персонала это право было только на время работы в вечернюю или ночную смену.
Трент припарковался на общественной стоянке, выбрав место как можно ближе к автомашинам обслуживающего персонала больницы. Заперев замок, он направился в больницу, отклонив по дороге помощь одной из медсестер-добровольцев, сказав ей, что у него все в порядке и здесь он все знает. Потом купил журнал в больничном киоске и присел в углу зала. Он пришел рано.
Трент хотел видеть, когда Гэйл Шаффер закончит работу и пойдет домой.
Дэвлин громко рыгнул — пиво иногда вытворяло с ним такие шутки. Он поднял взгляд на Кэрол — она смотрела на него с нескрываемым презрением. Кэрол сидела напротив него в гостиной и сердито листала журналы, с шумом переворачивая страницы. Она была явно не в духе.
Дэвлин снова вернулся к игре «Рэд Сокс», которая его отвлекала и расслабляла. Если бы они выигрывали, то он бы начал нервничать, потому что они могли бы его обойти. Но они отставали на целых шесть очков и, судя по игре, должны были потерять еще одно.
По крайней мере, он хоть поел хорошо. Холодная телячья отбивная и салат оказались как нельзя кстати. Плюс четыре банки пива. До этого он даже не слышал о таком пиве, как «Кроненбург». Оказалось, довольно приличное, хотя он больше любил «Бад».
Доктор не пришел и не позвонил. Хотя Дэвлину и понравилась еда в этом доме, удовольствие было испорчено тем, что он провел весь вечер с Кэрол. Теперь он понимает, почему доктор не торопится возвращаться домой.
Дэвлин сполз вниз и устроился немного поудобней на мягкой кушетке напротив телевизора. Сняв свои ковбойские ботинки, он положил обе ноги на спинку стоящего перед ним кресла и вздохнул. Здесь намного лучше, чем в машине, где приходится часами сидеть в одной и той же позе, наблюдая за домом и дорогой. Дэвлин моргнул. Потом еще раз. В какое-то мгновение он почувствовал, что начинает медленно проваливаться в сон.
Кэрол никак не могла смириться с тем, что одну из последних своих ночей в Бостоне она проведет в обществе этой жабы, интересующейся местонахождением Джеффри. Если бы она и не хотела разводиться, то после этого наверняка собралась бы. Может, она еще и захочет встретиться с ним, но только лишь для того, чтобы высказать все, что накипело.
Кэрол наблюдала за Дэвлином краем глаза. В какой-то момент ей показалось, что он уснул. Но тут он встал, пошел еще за одной банкой пива и через некоторое время снова застыл в той же горизонтальной позе с полузакрытыми глазами.
В конце концов, когда на экране замелькала коммерческая реклама, голова Дэвлина упала на грудь. Банка с пивом наклонилась, и часть содержимого вылилась на ковер. Дыхание его стало хриплым, сдавленным, переходящим в тихий храп. Дэвлин явно спал.
Кэрол как сидела, так и застыла, боясь перевернуть уже поднятую страницу журнала, чтобы не разбудить Дэвлина. С экрана телевизора раздался вдруг хриплый крик, означающий, что кто-то из игроков поразил ворота. Кэрол от неожиданности даже зажмурилась, опасаясь, что шум наверняка разбудит Дэвлина, но тот захрапел еще громче.
Она медленно приподнялась на подлокотниках и встала с кресла. Журнал бесшумно положила сверху на телевизор.
Затаив дыхание, Кэрол на цыпочках пробралась позади Дэвлина к кухне и дальше по лестнице на второй этаж. Оказавшись у себя в комнате, она закрыла дверь на ключ и подошла к телефону. Ни секунды не колеблясь, Кэрол набрала 911 и сказала дежурному, что у нее в доме нарушитель и она хочет, чтобы к ней немедленно приехала полиция. Потом так же спокойно назвала свой адрес. Пусть Джеффри решает свои проблемы как ему хочется, она будет решать свои так, как хочется ей. Дежурный заверил ее, что машина уже в пути.
Положив трубку, Кэрол направилась в ванную. На всякий случай она закрыла на замок и эту дверь. Опустив крышку унитаза, села сверху и стала ждать полицию. Меньше чем через десять минут раздался звонок. Только теперь Кэрол решилась выйти из ванной и прислушаться к звукам внизу. Она слышала, как там открылась дверь, как неторопливо переговариваются чьи-то голоса.
Открыв дверь спальни, Кэрол подошла к лестнице, ведущей вниз, и снова прислушалась. Внизу дружно смеялись!
В полном изумлении Кэрол начала медленно спускаться по ступенькам. В прихожей, прямо у входной двери стояли два полицейских… и Дэвлин. Все трое весело улыбались, полицейские дружески похлопывали Дэвлина по спине, словно он был их самым лучшим приятелем.
— Простите! — громко сказала Кэрол, спустившись по лестнице на первый этаж.
Все трое повернулись в ее сторону.
— Кэрол, дорогая, — сказал Дэвлин, — здесь, наверное, произошло какое-то недоразумение. Кто-то позвонил в полицию и сказал, что здесь нарушитель.
— В полицию позвонила я, — отчеканила Кэрол. Потом указала пальцем на Дэвлина: — А нарушитель — он!
— Я?! — спросил Дэвлин с огромным удивлением. Повернувшись к полицейским, он пожал плечами: — Ну, это еще один пример для учебников. Я был в гостиной и заснул напротив телевизора. Какой же я нарушитель, Кэрол, ведь ты же сама угостила меня прекрасным обедом. Она пригласила меня…
— Я его не приглашала! — выкрикнула Кэрол.
— Если вы, ребята, заглянете в кухню, то увидите грязные тарелки от нашего романтического обеда. Наверное, я разочаровал ее тем, что заснул так быстро…
Полицейские невольно заулыбались.
— Это он заставил меня приготовить ему обед! — гневно крикнула Кэрол.
Дэвлин выглядел искренне оскорбленным.
Клокоча от возмущения, Кэрол пересекла разделяющее их пространство и показала полицейским цепочку с болтающимся на ней куском дверной рамы.
— Разве это говорит о том, что я сама пригласила сюда этого борова?
— Я даже не знаю, как это сломалось. Не имею к этому никакого отношения. — Дэвлин сделал круглые глаза, взывая к сочувствию. — Но, Харольд, Уилли, если эта маленькая леди действительно хочет, чтобы я ушел, то я уйду. Могла бы и сама сказать, чтобы я ушел, необязательно было звать полицию. Я никогда не остаюсь там, где меня не любят.
— Уилли, не мог бы ты немного поговорить с мистером О'Ши о жизни где-нибудь на улице? — сказал полицейский, выглядевший постарше. — А я тут пока перекинусь парой слов с миссис Роудс.
Дэвлину пришлось вернуться в гостиную и забрать свои ботинки. Натянув их в прихожей, он вышел на улицу вместе с Уилли и остановился около полицейской машины.
— Ох уж эти женщины! — сказал Дэвлин, кивнув головой в сторону дома Роудсов. — С ними столько проблем! Все время что-то не так!
— Фух, — с облегчением сказал Харольд, вскоре выходя из дома, — настоящая фурия! Дэвлин, черт бы тебя побрал, что ты ей сделал, что она на тебя так взъелась?
Дэвлин пожал плечами.
— Может быть, я задел ее чувства. Откуда я знал, что она воспримет мой сон так близко к сердцу? Единственное, что я хотел, найти ее мужа, пока он не доиграется до того, что выданный за него залог аннулируют.
— Ну ладно, мне удалось кое-как ее успокоить, — сказал Харольд. — Будь, пожалуйста, осторожен и в следующий раз ничего не ломай!
— Осторожен?! Да я воплощение осторожности! — со смехом ответил Дэвлин. — Простите, ребята, что доставил вам столько беспокойства.
Харольд еще несколько минут расспрашивал Дэвлина об одном бостонском полицейском, которого уволили с работы вместе с Дэвлином после того скандала со взятками. Дэвлин сообщил, будто слышал, что он вроде бы уже переехал во Флориду и работает там частным детективом в районе Майами.
Пожав друг другу руки, они сели по своим машинам и выехали на дорогу. Там полицейские повернули налево, а Дэвлин — направо. Но далеко он не уехал. Развернувшись, он вернулся и скоро снова оказался у дома Роудсов. Здесь он припарковался так, чтобы видеть весь дом. Так как Джеффри не удосужился даже позвонить, не говоря уже о том, чтобы появиться, Дэвлину, видимо, придется теперь нанять кого-нибудь, чтобы следить за Кэрол.
Но проведя с ней этот вечер, он уже начал сомневаться, что она сможет вывести его на Джеффри. Вскользь брошенная Москони фраза о том, что они не очень-то обожают друг друга, недвусмысленные реплики Кэрол по поводу ее отношений с мужем и его отсутствие в родном доме — все это привело Дэвлина к выводу, что искать нужно в другом месте. Где еще мог скрываться этот проклятый доктор? Однако положительный момент во всей этой вечерней истории все-таки был. Пока Кэрол готовила обед, он исхитрился прикрепить к ее телефону жучок. Теперь если Джеффри позвонит, он сразу же об этом узнает.
Окинув беглым взглядом комнату для гостей, Джеффри решил спрятать спортивную сумку под кроватью. Ему казалось, там она будет в такой же безопасности, как в любом другом месте в этом доме. Он не хотел говорить Келли о деньгах, чтобы не прибавлять ей лишних хлопот.
Выйдя из комнаты, Джеффри нашел Келли в ее спальне, удобно устроившейся в постели с каким-то романом. Дверь в спальню была слегка приоткрыта, как будто она ждала, что он придет и пожелает ей перед сном спокойной ночи. На ней была розовая хлопковая пижама с темно зеленым кантом. Рядом на кровати лежали любимцы — сиамский кот и темно-рыжая кошка.
— Ну, прямо семейная идиллия, — усмехнулся Джеффри. В комнате все говорило о том, что здесь живет женщина, начиная с обоев с красивыми французскими пейзажами и кончая подобранными им в тон шторами. Было видно, что ко всему здесь относились с заботой и вниманием. Джеффри не мог не отметить, какой разительный контраст представляла эта комната по сравнению с тем бардаком, в котором жила Кэрол.
— Я собиралась зайти к тебе и убедиться, что ты не спишь, — сказала Келли. — Я думаю, к утру мы успеем сильно друг по другу соскучиться. Мне надо уходить в шесть сорок пять. Так что ключ от двери я оставлю в переносной лампе у входа.
— Ты еще не передумала и не жалеешь, что я остаюсь у тебя?
Келли нахмурилась.
— Я думала, мы уже решили эту проблему. Естественно, я хочу, чтобы ты остался. Мне казалось, тебе тоже хочется. Особенно теперь, когда тебя где-то ищет этот монстр.
Войдя в комнату, Джеффри присел на край постели. Сиамский кот поднял голову и угрожающе зашипел.
— Ну-ну, Самсон, не будь таким ревнивцем! — пожурила его Келли. — Он не привык, что в доме мужчина, — пояснила она Джеффри.
— И откуда у тебя эти создания? Что-то я их раньше не видел.
— Это Самсон, — указала Келли на сиамского кота. — Большую часть дня он проводит на улице, терроризируя весь квартал. А это Далила. Она сейчас беременная, как видишь. Поэтому и спит целыми днями дома.
— Они женаты? — спросил Джеффри.
Келли весело рассмеялась. Джеффри тоже улыбнулся. Он не думал, что его маленькая шутка так ее развеселит, но радость Келли была заразительной.
Джеффри прокашлялся.
— Келли, — начал он, — даже не знаю, как это сказать тебе, но ты не представляешь, насколько я ценю твое понимание и гостеприимство. Я пока не в силах отблагодарить тебя за все.
Келли с любовью посмотрела на Далилу и слегка потрепала ее за холку. Джеффри показалось, что она покраснела, но свет был такой, что ему могло и показаться.
— Я просто хочу, чтобы ты знала это, — сказал Джеффри и резко изменил тему: — Значит, мы встретимся утром.
— Будь осторожен! — приказала Келли. — Ни пуха, ни пера. Если будут проблемы, сразу же звони мне! В любое время. Слышишь?
— Никаких проблем не будет, — уверенно заявил Джеффри. Однако через полчаса, поднимаясь по ступенькам главного входа в Бостонский Мемориал, он уже так не думал. Несмотря на уверенность, которая появилась у него после экскурсии с Мартинесом, когда они прошли всю больницу, Джеффри снова пугала возможная встреча с кем-нибудь из старых знакомых. Как жаль, что он потерял свои очки, хотя это и не главное в его новой внешности.
И только в рабочей одежде Джеффри почувствовал себя более уверенно. В кармане торчал конверт, где лежал его номерной знак и нагрудная бирка с фотографией.
Хлопок по плечу заставил его так резко дернуться, что человек, который его ударил, искренне удивился:
— Расслабься, парень! Ты что, нервный?
— Простите, — извинился Джеффри. Перед ним стоял невысокий, около пяти-шести футов, мужчина с узким лицом и темной кожей. — Я немножко перенервничал. Это моя первая ночь на работе.
— Ну и что ты волнуешься? — спросил мужчина. — Меня зовут Дэвид Арнольд. Я начальник смены. Пару ночей будем работать вместе, так что не нервничай. Я покажу тебе все, что надо.
— Очень приятно познакомиться, — сказал Джеффри. — Но у меня достаточно опыта работы в больницах, и если вы не против, я мог бы поработать и сам. Гарантирую, все будет в полном порядке.
— Первые несколько дней я всегда провожу с новичками, — не согласился Дэвид. — Не принимай это близко к сердцу. Я просто покажу то, что ты должен делать в Мемориале и что от тебя будут ждать, чтобы ты сделал.
Джеффри понял, что лучше не спорить. Дэвид привел его в какую-то узкую, без единого окна комнату, обставленную современной мебелью, с аппаратом для приготовления напитков и электрокофеваркой и представил рабочим вечерней смены. Двое из них разговаривали только на испанском. Еще один объяснялся только на уличном слэнге, дергаясь в такт рэпу, который отчаянно рвался из его наушников.
Без одной минуты одиннадцать Дэвид сказал своей смене:
— О'кей, двигаем! — Джеффри это напомнило выход патрулей на боевое задание. Такие сцены часто встречались в фильмах о войне. Они вышли из комнаты и разобрали свои уборочные тележки. Джеффри пошел за остальными, предварительно убедившись, что в его тележке есть все необходимое для уборки.
Уборочные тележки почти в два раза превосходили размер тележки для продуктов в супермаркетах. С одной стороны у них было специальное отделение для длинного и негабаритного уборочного инвентаря типа швабры, пылетера с длинной ручкой и нескольких щеток. Большое отделение с другой стороны предназначалось для мусора. В центре на трех полках лежали самые разнообразные предметы: баллон с жидкостью для мойки стекол, щетка для чистки плитки, губки для протирания столов, бумажные полотенца, даже запасные рулоны туалетной бумаги. Также тут были мыло, тряпки, полироль и даже масло для смазки «WD-40».
Джеффри следовал за Дэвидом до самых лифтов в западной башне. То, что они направлялись именно в эту часть здания, одновременно его воодушевляло и нервировало. С одной стороны, в западной башне находились операционное отделение и клинические лаборатории, куда ему хотелось попасть. С другой стороны, столь же сильным было его желание избежать встречи с кем-нибудь из знакомых.
— Мы с тобой начнем с операционного отделения, — сказал Дэвид, усилив этим страхи Джеффри. — Ты когда-нибудь надевал рабочий комбинезон?
— Пару раз, — смутился Джеффри.
Он боялся, что комбинезон лишит его части нового облика, потому что рабочая одежда сделает его похожим на самого себя. Как он жалел, что нет у него сейчас очков! Единственное, что их могло хоть как-то заменить, так это хирургическая маска. Он попробует с ней не расставаться. Дэвид наверняка спросит его об этой причуде, ведь маски обычно надевают только в хирургической комнате во время операции. Джеффри приготовил возможный ответ: он скажет, что простудился.
Однако в хирургическое отделение они попали не сразу. Дэвид решил, что сначала надо навести порядок в комнате отдыха медперсонала хирургического отделения, а потом — в их раздевалке.
— Давай, иди-ка ты в комнату отдыха, а я начну с раздевалки, — распорядился Дэвид, когда они поднялись на этаж. Джеффри согласно кивнул. Войдя в комнату, он сразу уставился в пол. В комнате две медсестры сидели на кушетке и пили кофе. Джеффри хорошо знал обеих.
— Что-то не так? — заметил его потупленную голову Дэвид.
— Нет-нет, все хорошо, — поспешно ответил Джеффри.
— Ты со всем справишься, не волнуйся. Сначала вытри пыль, — поучал его Дэвид. — Убедись, что ее нет ни в углах, ни на потолке. Потом вытри пыль со столов. Потом протри пол тряпкой. Понятно?
Джеффри снова кивнул.
Дэвид протолкнул свою тележку в раздевалку и закрыл за собой дверь.
Джеффри судорожно сглотнул. Пора было начинать. Достав из тележки пылетер с длинной ручкой, он приступил к уборке. Сначала он пытался все время стоять так, чтобы женщины не видели его лица. Но они не обращали на него никакого внимания. Рабочий комбинезон защищал его от любопытства окружающих столь же надежно, как шапка-невидимка.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Среда
мая 1989 года
.23
Накинув на плечо нэпсэк[27], Гэйл Шаффер вышла из лифта вместе с Региной Пуксар. Они вместе пересекли длинный коридор и направились к выходу. Девушки знали друг друга уже почти пять лет, часто делились своими личными проблемами, хотя вне больницы предпочитали об этом молчать. Сейчас Гэйл рассказывала Регине, как она выясняла отношения со своим парнем.
— Я согласна с тобой, — сказала Регина. — Если бы Роберт вдруг признался, что хочет встречаться с другой девушкой, я бы ничего не сказала, но между нами было бы все кончено. Чувство назад не вернешь. Оно либо растет, либо умирает. По крайней мере, у меня в жизни всегда так было.
— У меня тоже, — вздохнула Гэйл.
Ни одна из них не заметила, как Трент свернул газету и встал. Когда они выходили из больницы через вращающиеся двери, Трент уже следовал за ними по пятам. Он даже мог разобрать, о чем они говорят.
В полной уверенности, что девушки направляются к парковочной стоянке обслуживающего персонала больницы, Трент чуть-чуть приотстал, не выпуская их из поля зрения. Они подошли к красному «Понтиаку Фиеро» спортивного типа и еще несколько минут разговаривали, стоя у автомобиля. Наконец они попрощались. Гэйл села в свою машину, а Регина направилась к своей, припаркованной чуть дальше.
Трент подошел к своему «Корвету» и сел за руль. Для преследования эта машина не годилась, потому что была широка и громоздка, однако в данной ситуации, как думал Трент, это и не важно. Гэйл не могла подозревать, что за ней кто-то следит.
У нее была такая же громоздкая и приземистая машина, как у Трента, поэтому он мог не бояться, что потеряет ее в уличном потоке. Как он и предполагал, Гэйл сразу же направилась в сторону Бэк Бэй. Ее телефон действительно был подключен к этой АТС. По дороге она только раз остановилась, исчезнув в магазине «Стор-24».
Так как движение на Бойлстон было односторонним, Тренту пришлось еще немного проехать вперед, где он припарковался на остановке такси. Отсюда ему было удобно следить и за магазином, и за машиной Гэйл. Наконец она показалась из магазина с каким-то пакетом. Трент подождал, пока она не села в машину и не выехала на дорогу. Тогда он пристроился следом.
Гэйл повернула на Беркли и снизила скорость. Тренту показалось, что она искала место для парковки, которое в это время найти было практически невозможно. Он немного притормозил и увеличил расстояние между ними. Гэйл наконец-то нашла узкий просвет между машинами, но вместо того чтобы заехать туда, стала разворачиваться, чтобы сдать задним ходом и припарковаться, как ей казалось, поудобней.
— Ну и бестолочь! — пробормотал Трент после того, как и третья ее попытка не увенчалась успехом. Сам он воспользовался территорией, где парковаться запрещалось. Но сейчас его это не волновало. Даже если ему и прилепят талон на стекло, что тут такого? Это бизнес. Все расходы, которые он вынужден оплачивать в процессе этого дела, считаются обоснованными и необходимыми деловыми расходами. Только бы его машину не отбуксировали на штрафную площадку! Этого ему не хотелось, но, судя по всему, здесь вряд ли это могло произойти.
К радости Гэйл, и к не меньшей радости Трента, ей удалось втиснуться между двумя машинами, хотя припарковалась она все равно ужасно: задний бампер машины был на целый фут от бордюрного камня. С пакетом в руке Гэйл вылезла из машины, закрыла дверцу и пошла вдоль улицы. Трент продолжал следить за ней с противоположной стороны дороги. Он видел, как на Беркли Гэйл свернула направо, а на Бекон — налево. Пройдя еще несколько домов, она наконец остановилась у двери одного из светло-серых зданий.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |