Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

«Увлекательный, завораживающий новый сериал!» 11 страница



– Без обид, сэр, но – нет. Это не для меня.

– Нет? – он, казалось, искренне удивился. – Но почему? Какого хрена?

– Потому что рано или поздно вы раздавили бы меня как жука, сэр. Я едва пережила сегодняшний день в вашем обществе. Не думаю, чтобы я смогла работать в таком режиме восемь часов в день.

Неужели я произнесла это вслух? Именно так. За то, что он все утро пялился на мои буфера в офисе Корал‑Гэйблз.

Так‑то вот! Пусть старый ублюдок хорошенько поразмыслит над этим.

Он долго смотрел на меня тяжелым взглядом своими будто стеклянными глазами. Потом сказал:

– Не думаю, чтоб это было восемь часов в день. Двенадцать как минимум. А возможно, и все восемнадцать. Хотя, пожалуй… за хорошее поведение я бы предоставлял тебе выходные дни. Если б ты носила такой вот купальник.

– Нет, – я снова откинулась на песок и закрыла глаза. – И вот еще что, сэр. Если вы и дальше намереваетесь испытывать на мне свои мужские чары, нельзя ли это делать левее на три фута? Чтобы не загораживать мне солнце.

Естественно, Боб даже не пошевелился. Остался сидеть, где сидел, продолжая бросать на меня тень. Несколько минут прошло в гробовой тишине. Я лежала с закрытыми глазами, не прерывая молчания. Наконец он произнес:

– Тебе предстоит еще полгода дожидаться собственного джинна. В моих силах сократить этот срок до двух недель. Или закрыть для тебя такую возможность навсегда. Выбирай, милочка.

Я прикрыла глаза рукой и аж застонала с досады. Конечно, все к тому и шло. Наглый шантаж. Великолепно!

– Да ладно, Болдуин! Ты же просто маленькая амбициозная выскочка. Мы оба знаем, что ты будешь работать на меня. Так что завязывай строить из себя недотрогу. Вот мой адрес.

И он швырнул визитку на мой голый живот. Когда я открыла глаза, Плохой Боб уже шагал прочь – седой, кривоногий мужчина, широкий в плечах, с мускулистыми руками и ногами. Престарелый гангстер. Неповторимый герой…

На обороте визитки имелся его домашний адрес. На лицевой – имя: «Роберт Дж. Бирингейнин». И ниже, мелким шрифтом: «Чудеса гарантируются».

Следующие тридцать минут я провела с карточкой в руке, пытаясь снова сосредоточиться на солнце и море. Увы, я не могла выбросить из головы эти голубые безжалостные глаза. К четырем часам я сдалась и поплелась обратно к машине, таща за собой зонтик и пляжную сумку. Двое пляжных завсегдатаев пытались зазвать меня на сеанс подводного плавания в их прибрежном домике, но мне было не до того. Мне требовалось подумать. Об очень важных вещах.



В шесть я позвонила Плохому Бобу и оставила сообщение на автоответчике: завтра в семь утра приеду к нему.

Как бы это объяснить? Я, конечно, могла отнести свое решение на счет циничной стратегии Боба – «кнута и пряника», но правда в том, что он меня заинтересовал. Да‑да, этот мужчина, вдвое старше меня, сморщенный и убеленный сединами, с невыносимым характером… но в глубине его глаз светилась какая‑то искра, что‑то неистребимо живое, чего я никогда и ни у кого прежде не встречала. Ну, если не считать, конечно, Льюиса.

Сила тянется к силе – так всегда было и будет.

 

На следующее утро без двух минут семь я стояла на пороге бирингейнинского дома, откуда открывался обалденный вид на изумрудный океан. Он шевелился, как шелк на ветру, и накатывал свои волны на песок, белый как снег. Стоит ли говорить, что у Боба имелся свой собственный пляж? Все это лишний раз доказывало, кем – и чем – на самом деле являлся Плохой Боб. Собственно, так же как и сам дом – обширное куполообразное строение в стиле пост‑модерн, чьи контуры наводили на мысль об автогонках и аэродинамических трубах.

– А где бикини? – спросил меня в дверях Боб – очевидно, вместо «доброго утра». В руке у него дымилась чашка кофе, огромная, как кружка для бульона. На нем был полосатый халат, который делал Боба похожим на потрепанного Хью Хефнера. Влажные покрасневшие глаза свидетельствовали о тяжком похмелье. Секунду я выбирала, что ответить.

– Мне обязательно быть вежливой, сэр?

– Вежливость не то слово, которым пользуются люди для моей характеристики, – заметил Плохой Боб. – Так что, полагаю, смешно было бы рассчитывать на вежливость в отношении себя.

– В таком случае попрошу: оставьте свои замечания по поводу бикини. Или я сейчас же разворачиваюсь и ухожу. Серьезно.

Он только пожал плечами, распахнул дверь пошире и направился в глубину дома. Я последовала за ним – через небольшой холл, переходивший в зал, от которого просто дух захватывало. Изогнутый потолок высотой в тридцать футов, целая стена застеклена и выходит на океан. На полу ковер, такой толстый, что для ухода за ним, наверное, приходится приглашать бригаду с газонокосилкой. Кожаный диван и кресла, вся мебель сочетает в себе стиль и комфорт. Во всем безошибочно чувствуется холостяцкий дух, но при том – тонкий вкус, который я никак не могла предположить у столь одиозной личности, как Плохой Боб.

– Мило, – произнесла я традиционные слова, которые полагается говорить при первом визите.

– Естественно, – ответил хозяин. – Я плачу целое состояние одной невыразимо ужасной женщине по имени Пэтси, которая за всем этим присматривает. Сюда, пожалуйста. Кофе?

– Да, пожалуйста.

Мы прошли в просторную кухню, которая легко могла бы обслуживать добрую сотню человек. Боб налил чашку кофе и передал мне.

Отхлебнув, я безошибочно определила восхитительный вкус «Ямайской Голубой Горы», по пятьдесят долларов за фунт. Совсем не то пойло, которым я потчую своих дорогих гостей. Я сделала большой глоток напитка и замерла, наслаждаясь его бархатным карамельным привкусом. А ведь я тоже могла бы все это иметь… модный дом с видом на океан, превосходные импортные напитки. Не сомневаюсь, что и коллекция виски у Боба первоклассная. Своей же коллекцией DVD он попросту сразил меня как сопливую девчонку.

– Итак, – произнесла я. Плохой Боб стоял, прислонившись к кухонному столу, и внимательно наблюдал за мной. – Если оставить тему бикини в стороне, то для чего именно вы меня сюда пригласили?

– Чтобы ты работала в качестве моего помощника. Мне необходим человек с надежной, твердой рукой для отработки некоторых второстепенных моделей погоды. В качестве эксперимента. Я, конечно, мог бы все сделать и сам, но лишняя пара рук сбережет мне кучу времени.

– Рук?

– Просто метафора. Тебе доводилось раньше иметь дело с джинном?

– Конечно. Ну, может, не вплотную… но я работала в связке с ним.

О господи, кофе был просто великолепный. Боб налил мне неслабую чашку, но она подходила уже к концу. Я прикинула, насколько реально раскрутить его на вторую.

– Я умею обращаться с джиннами.

– Не сомневаюсь, – кивнул он. – Знаешь, у меня ощущение, что ты просто незаменима для моего проекта. Это будет нечто колоссальное. Вот увидишь, Джоанн, каких успехов мы добьемся, работая совместно. Между прочим, как тебе кофе?

– Фантастика! – в глазах у меня двоилось. Окружающий мир почему‑то накренился и поплыл в сторону. Отчаянно моргая, я протянула руку к столу, стараясь восстановить равновесие. Сердце отчаянно колотилось. – Это «Ямайская Голубая…»

Наверное, я выронила чашку, но звука падения ее на кафельный пол уже не услышала. Помню только, как колени мои подогнулись и я опрокинулась спиной на кухонные шкафчики. Еще помню Плохого Боба: он продолжал прихлебывать свой кофе и сверлил меня безжалостными голубыми глазами.

На губах его играла улыбка. Голос звучал замедленно и как‑то издалека:

– О, нас ждут великие дела, милочка. Тебя и меня.

 

Очнувшись, я впала в панику: мне приходилось бороться с тошнотой, к тому же я понятия не имела, где нахожусь. И что, черт возьми, со мной приключилось? Прошло не менее минуты, прежде чем мой мозг оказался способен связать воедино Плохого Боба, его поганый кофе и мой обморок. Господи Иисусе, что за наркотик он подмешал в свою долбаную «Голубую Гору»?

Я лежала все на том же кожаном диване, но руки мои были скручены за спиной. Я едва чувствовала их и понимала, что мне будет очень больно, если – когда! – попытаюсь освободиться. Проморгавшись и разогнав туман в глазах, я встряхнула головой, чтоб убрать волосы с глаз. После всего этого я смогла разглядеть Плохого Боба: он сидел в кожаном кресле на расстоянии пяти футов от меня. Пляжный халат сменился на брюки хаки и гавайскую рубашку кричащей расцветки. В руке у Боба был полупустой стакан – светлая жидкость, кубики льда… Возможно, конечно, и яблочный сок, но мне почему‑то показалось, что это куда более забойный напиток.

– Не дергайся, – посоветовал он. – Ты, похоже, вывихнула плечо, а из меня никудышная медсестра.

Язык у меня был толстый и неуклюжий, как сосиска, но я умудрилась выплюнуть из себя:

– Пошел ты со своими советами, чертов ублюдок! Сейчас же развяжи меня!

Его густые седые брови поползли вверх. Своей закругленной формой они почему‑то напомнили мне рысь. Глаза тоже были под стать – хищные.

– Ox, ox, не надо так сердито, – ухмыльнулся Плохой Боб. – Мое предложение – кстати, вполне законное – остается в силе. Мы провернем с тобой некоторое грандиозное дело.

– Какого черта ты творишь, старый козел? Неужели ты думаешь, что можешь безнаказанно похитить человека и… – наконец‑то мой мозг подоспел вслед за языком и велел ему заткнуться. Чего уж там разоряться? Он уже похитил меня, и вполне возможно, это сойдет ему с рук. Никто не знал, что я пришла сюда. У меня не было ни близких подруг, ни наперсниц. С матерью и сестрой я уже месяц как не встречалась. Джон Фостер может удивиться, куда я запропастилась, но, подобно большинству Хранителей, я не была привязана к рамкам рабочего дня. Могут пройти недели, прежде чем кто‑нибудь всерьез обеспокоится.

– Все будет прекрасно, детка, – промолвил Плохой Боб. Он изрядно отхлебнул из своего стакана, скривился и поставил его на стеклянный столик рядом с креслом. Судя по всему, кроме нас, в доме никого не было – ни единого постороннего звука, лишь обычный повседневный шум кондиционеров и электроприборов. Да еще едва слышный звук прибоя за окном. – Есть у меня одна задумка, в которой тебе отведена ключевая роль. Но я хочу, чтоб ты отнеслась к этому со всей ответственностью. Как‑никак тебе предстоит изменить мир.

У меня имелось море амбиций, но изменение мира, мягко говоря, не вписывалось ни в какие рамки. Я снова испытала на прочность веревки на запястьях – плечо тут же пронзила резкая боль, и я решила, что не стоит переть напролом. Столкнуться лбом с Плохим Бобом Бирингейнином – это было мне не под силу… да и мало кто мог бы похвастать таким. Но вот если зайти как‑нибудь по‑хитрому…

Я начала медленно и осторожно выводить кислород из окружавшей нас атмосферы. Никаких резких движений – иначе меня попросту прихлопнут, как муху на подоконнике. А работая на такой черепашьей скорости, я затрачу не менее десяти минут, прежде чем достаточно снижу уровень кислорода в комнате. Достаточно, скажем, чтобы Плохого Боба одолела сонливость. И это при условии, что он не заметит мои происки. Алкоголь в принципе должен мне помочь: затуманит его восприятие и подвигнет к легкой дремоте.

– Я… я ведь и пришла сюда, чтоб согласиться работать на вас, – произнесла я, заикаясь. – Честно. Вам нет никакой нужды накачивать меня наркотиками. Можно было просто объяснить все.

– Милочка, я не мог рисковать: а вдруг напорюсь на отказ? Ты позарез нужна мне. Тут речь скорее о всеобщей воинской повинности, чем об армии добровольцев, – его взгляд перескочил от меня к окну, за которым Атлантика бесконечно катила свои волны на встречу с Тихим океаном. – И кончай, мать твою, свои манипуляции с воздухом. Иначе я тебя вырублю и сделаю то, что собираюсь сделать, пока ты будешь валяться в отключке. По большому счету, мне плевать, но я думал, что тебе захочется все увидеть.

Я с трудом проглотила комок в горле и прервала свою деятельность.

– Увидеть что?

– Свое превращение. Я, видишь ли, собираюсь сделать высококлассного специалиста, своего рода гения из маленькой выскочки, второсортного синоптика… А ты взамен спасешь мне жизнь. – Боб поднялся и направился к бару, чтоб вновь наполнить стакан. Он потянулся к закупоренному хрустальному графину, который стоял на полке рядом с любопытной вещицей. Она выглядела как подлинная китайская статуэтка – терракотовый воин. Причем выполненный настолько реалистично, что того и гляди пойдет гулять по комнате.

– Прошу вас, сэр… Я понятия не имею, что вы…

– Заткнись, – произнес Плохой Боб, не повышая тона, но что‑то темное и жестокое в его голосе заставило меня мгновенно умолкнуть. Он снова приложился к своему стакану. – Как, по‑твоему, все у нас работает? А, Болдуин? Ты, может, считаешь, что Ассоциация Хранителей – это бескорыстное благотворительное братство? Типа Клуба Львов или Вольных Каменщиков? Мы правим миром. А это требует много сил. Так много, что ты даже не можешь себе представить.

Я слабо понимала, о чем идет речь. Но знала: пока он болтает, у меня остается время. И лихорадочно пыталась ослабить узлы на веревках – больше я ничего не могла придумать.

– Когда ураган «Эндрю» налетел на сорок вторую широту, дело обстояло очень серьезно. Это был самый настоящий убийца, причем в худшей редакции. Он собирался нас всех прикончить – не важно, кучей или по одиночке. Кому‑то надо было выйти навстречу и остановить его, – он фыркнул и отставил в сторону стакан. – Какому‑нибудь старому придурку типа меня. Но люди не приспособлены к такому, Болдуин. Обычно под таким давлением они попросту разваливаются.

Он продолжал разглагольствовать… Я решила потянуть время – поддержать беседу.

– Именно поэтому мы используем джиннов. Чтобы избегнуть чрезмерного стресса.

– Дерьмо собачье! Ты ни хрена не понимаешь в джиннах, девчонка. Да, у них есть сила, но вот делятся они ею очень неохотно – по крупицам. Да к тому же все время норовят уделать своего хозяина… Они же ненавидят нас. И убили бы, если б смогли. – Плохой Боб поболтал кубиками льда на дне стакана и попытался высосать последние капли, оставшиеся на них. – Положись на такого говнюка и можешь считать себя покойником. Нет, чтобы остановить Эндрю, мне требовался не джинн, а кое‑что другое. Гораздо большее…

Безумец… Определенно Боб сошел с ума. Разве есть что‑нибудь большее, чем джинн? Если не считать, конечно…

И тут я не на шутку испугалась. До крови прикусила губу и обломала ноготь об веревку… но это было ничто по сравнению с тем страхом, который окатил меня при мысли о том, что Боб собирается сделать со мной. Все стало на свои места, но не принесло мне облегчения. Наоборот, я ощутила самый настоящий ужас.

– Демон… Ты связался с демоном.

– Сообразительная девочка, – усмехнулся мой шеф. – На самом деле дела обстоят очень печально. Я не могу пожертвовать своим джинном и свалить на него это демоническое дерьмо… ты меня понимаешь. Это сожрало бы его заживо, к тому же проклятый яд сведет на нет всю его силу и сделает бесполезным. Так что сама видишь… Я должен куда‑то пристроить этого ублюдка, что живет во мне. Я не могу умереть с ним внутри.

– Подождите…

– Прости, крошка, время вышло… – Плохой Боб отставил в сторону стакан и положил мне на лоб свою руку – она была ледяная на ощупь. Со стороны его жест мог показаться сострадательным, но Боб вложил в него немалую силу, так что я почувствовала себя буквально пришпиленной к дивану. Я попыталась пнуть его, принялась корчиться и извиваться как угорь, не обращая внимания на боль в руках и запястьях. – Не волнуйся, все произойдет очень быстро. Демон войдет в тебя, и я тут же сожгу вас обоих. Боли будет совсем немного.

Он попытался разомкнуть мне губы, но я вдавилась в подушку, напрягая все свои мускулы, из всех сил пытаясь оказаться подальше. Потому что теперь я ощущала этот черный холодный голод, пожирающий Боба изнутри.

– Проклятье! – выругался Боб. Гневно сверкая голубыми глазами, он потянулся за винной бутылкой – старинной, с отклеивающейся этикеткой и окаменелой от времени пробкой. Кое‑как выковырял ее из горлышка и, поставив бутылку на пол, произнес: – Ты нужен мне.

В кино джинны всегда появляются в облаке дыма, на практике все далеко не так драматично. Хотя большинство из этой публики почитают традиции и не лишены чувства юмора. Джинн Плохого Боба просто возник из воздуха – хлоп! – и готово, без всяких театральных эффектов. Меня всегда интересовала, чем руководствуются джинны, выбирая себе внешность, и почему так часто они решают в пользу человеческого облика. Этот выглядел совершенно заурядно – просто рядовой бухгалтер. Костюм, рубашка в мелкую полоску и простой черный галстук. Молодой, если не приглядываться к глазам – глаза выдавали его солидный возраст. Они были зеленые, фосфоресцирующие… как глаза кошки ночью.

– Сэр? – почтительно склонился он, не глядя в мою сторону.

– Подержи ее, – распорядился Плохой Боб. – И постарайся обойтись без смертоубийства, как в прошлый раз. Ты же знаешь, как трудно найти подходящий экземпляр.

Джинн склонился надо мной, положив свою длань мне на лоб. Внезапно нормальная сила гравитации, казалось, утроилась и пригвоздила меня к моему ложу. Мне не то что сопротивляться – даже дышать было трудно. Я хотела возразить, но поняла: толку в этом мало. Плохой Боб не слушал меня, а джинн являлся исполнителем его воли. «Постарайся обойтись без смертоубийства, как в прошлый раз». Его джинн не желал перемещения демона. Может, удастся заручиться его помощью, если я буду соображать быстрее…

– Открой ей рот, – скомандовал Боб. Джинн послушно положил свой палец мне на губы – всего один только палец, – и как я ни сжимала челюсти, все же почувствовала, что губы мои расползаются. «О боже, нет!» Возможно, мне показалось, но прикосновение джинна было куда менее болезненным и ужасным, чем я могла бы ожидать от помощника Плохого Боба. «Помоги мне. Пожалуйста, прекрати это». Увы, если он и мог (или даже хотел), то ничего такого – никакого колебания – не проявилось в нечеловеческих, чистых, как изумруд, глазах джинна. Я почувствовала всплеск ужаса, это острое как нож чувство плавало в какой‑то серой мути безнадеги. Меня захлестывало отчаянное желание уйти отсюда, исчезнуть из кошмара действительности. Может, мне удастся потерять сознание. Я так этого желала, но… ничего не вышло.

Прикосновение джинна жгло как огнем. Рот мой оставался открытым, свежий воздух, попадая внутрь, холодил мне горло, казалось, я тону в нем.

Плохой Боб приблизился и прильнул губами к моим. Не поцеловал, просто приложился губами. Так сказать, создал материальный мост, по которому в меня хлынул вкус недавно выпитого спиртного и острый, нестерпимый страх. Я попыталась кричать…

Слишком поздно.

Что‑то гадкое, проворное забралось мне в рот, запустило свои щупальца в горло и внедрилось в меня. Это было хуже самого гнусного изнасилования – непрошеная тварь продиралась сквозь мою плоть, выискивая место, где бы угнездиться. Мои попытки закричать, выблевать эту мерзость, умереть ничего не дали. Она продолжала двигаться по моему горлу, прожигала грудь, шарила как чужая, бесцеремонная рука, пока не нашла себе место и не сжалась кулаком вокруг сердца.

Боль была настолько ужасна, что я невольно выскользнула из своего тела и ушла на астральный план. Вот тогда‑то я и увидела впервые Метку Демона в себе. Черное гнездо с шевелящимися отростками поглотило, охватило сердцевину моей магии, моей жизни, самой сути. Остаток этой дряни выскользнул из Плохого Боба, оставив его ауру сияющей и незапятнанной.

А самого Боба начисто лишенным энергии. Он так долго носил в себе Метку, что она поглотила, выела его изначальную силу. От него осталась только пустая оболочка, внутри которой продолжало биться сердце, но я видела ужасную пустоту там, где это сидело.

А затем сердце Боба подпрыгнуло, дернулось и замерло в его груди. На лице застыло удивленное выражение.

Я не могу умереть с этой штукой внутри.

О боже, нет! Такого просто не может быть – мой разум отказывался верить в происходящее.

Я почувствовала, как вокруг меня скапливаются заряды, и вспомнила Льюиса: его окровавленное лицо, как он потянулся рукой ко мне в поисках силы. Потому что сейчас вокруг меня собиралось огромное количество силы, энергию затягивало в меня как в воронку. В том числе и тот остаток энергии, который удерживал Плохого Боба на грани жизни. Я распознавала даже вкус нараставшего в нем черного отчаяния и панического страха перед смертью. Метка Демона с жадным хлюпаньем проглотила эти эмоции и зашевелилась, облизываясь, присматриваясь, чем можно поживиться внутри меня. Реакция моего организма была совершенно спонтанной и неудержимой, как приступ тошноты. Происходящее казалось настолько противоестественным, что я не задумываясь ответила ударом на удар.

Потянулась к силе и тут же нашла ее – мощная белая волна энергии накатила из эфирного плана и закрутила меня как ураган. Это оказалось ужасно, потому что вылилось в катастрофические разрушения в реальном мире. Но выбора у меня не было. Каждая клеточка моего тела – физического и эфирного – отчаянно вопила, требуя изгнания этого из меня.

В реальности же произошло следующее: огромный, увенчанный куполом дом Боба буквально взорвался. Стекла вылетели из окон и распылились мельчайшими осколками. Страшный порыв ветра промчался по комнате, оставляя после себя щепки и стеклянно‑пластмассовые черепки. Терракотовый воин разлетелся в пыль. Вокруг меня роились и поблескивали заряженные частицы, готовые вылиться в природный катаклизм. Энергетический потенциал был так высок, что мои волосы приподнимались и потрескивали, грозя воспламенением. Все электрические цепи в доме перегорели. Я чувствовала, как нагревались стены – в них тлела внутренняя проводка. В астральном зрении, как на фотонегативе были видны сполохи вырвавшейся на свободу энергии. В воздушных завихрениях ледяные кристаллики начали аккумулироваться вокруг мельчайших частиц пыли.

За стенами дома тоже бушевала непогода: градины размером с бейсбольные и футбольные мячи бомбардировали побережье, я слышала их тяжелые удары по крыше. Температура подпрыгнула, затем резко упала, в то время как давление возросло. Над морем с невероятной скоростью собирались темные облака, закручиваясь в тугую спираль.

Безжизненное тело Плохого Боба лежало на полу, его только что не разорвало на куски теми силами, которые бушевали в комнате. Силами, которые я выпустила на волю и не сумела удержать под контролем.

Джинн куда‑то испарился, я видела, как ветер подхватил винную бутылку и швырнул о стену с такой силой, что та разлетелась в стеклянную пыль.

Кожаный диван, на котором я лежала, перевернуло, и я покатилась по обломкам и осколкам стекла. Ушибы и порезы меня не заботили, зато я умудрилась захватить острый осколок и путем мучительных манипуляций перепилить веревку, которой были связаны мои руки. Они разлепились с противным хлюпаньем. Был больно, но за последние несколько часов мои стандарты сильно изменились: физическая боль от нескольких царапин казалась сущей ерундой.

Я пятилась ползком, пока не уткнулась спиной в стенку. Там я сидела, ощущая, как маленькая подлая тварь внутри меня, похрюкивая от восторга, поглощала разливающуюся повсюду энергию. Она кормилась от урагана. Впитывала силу, полыхавшую во мне.

Ее требовалось вырубить, и как можно скорее. Я должна была каким‑то образом – не знаю уж как – добраться до нее и подчинить своей воле. Потому что чувствовала, как это демоническое отродье растет, отращивает себе острые углы и режущие грани, становится все более опасной. Рано или поздно оно, как злобный ребенок, вырвется наружу, и тогда… тогда…

Сзади к моей шее прикоснулось что‑то теплое и мягкое. «Дыши», – прошептал тихий голос внутри меня. Где‑то под кожей. «Дитя воздуха, вдыхай свою силу».

И я сделала вздох. Потом еще один. Воздух был теплый, со слабым запахом озона.

«Демон принадлежит тьме. Так используй свой свет».

Я открыла глаза и прямо перед собой увидела джинна Плохого Боба. Он казался колонной живого огня с горящими золотыми глазами. Зрелище одновременно чудесное и ужасающее.

«Вдыхай свою силу», – снова повторил он. Я послушалась и вместе с воздухом вдохнула огонь. Мне показалось, что поток бурлящей лавы хлынул по моему горлу внутрь, в темную сердцевину.

«А теперь иди».

Я оказалась снаружи. Там было чертовски холодно, меня била дрожь, и я обхватила себя руками, пытаясь согреться. Прилив добрался до развалин дома и с жадностью набросился на них, как запоздавший гость на угощение. А надо мной разверзлось «око бури» – центр циклона. Оно внимательно наблюдало за мной.

Метка Демона в моей груди задрожала и притихла.

Я выдыхала из себя пар и туман. Вокруг меня расцветали и гасли энергетические слои. Полыхали молнии, ударяя совсем близко, но дыхание озона лишь слегка ощущалось моей кожей, как свет далекого холодного солнца.

А затем меня вдруг снова – со всего размаха – швырнуло в реальный мир. Холодный, мокрый и ветреный мир: с воем смерча над волнами и расползающимся зловонием – пахло моим потом, паленой плотью и смертью. Внутри меня что‑то сидело. Я разодрала на себе рубашку и стала разглядывать себя, ожидая увидеть под кожей мерзкий черный клубок. Но увидела лишь слабый след от ожога – темный, сложной формы. С дрожью прикоснулась к нему и почувствовала, как тварь внутри меня потянулась и сладко заурчала во сне.

В отчаянии я упала на колени, и меня вырвало.

Не знаю, сколько времени провела я там: лежала, скорчившись, возле руин бирингейнинского дома. Потом приехали Хранители, я почувствовала их появление. Это были Дженис Лангстром, секретарша Плохого Боба, и Ульрика Кол. Последняя пыталась бороться с бушевавшим ураганом. Наивная! Я могла бы объяснить бесполезность ее стараний. Этот ураган был мой – порожденный моей яростью, настроенный на меня. Уничтожить его Ульрика не могла, разве что заставить отступить до поры до времени.

Меня нашла Дженис – мы были немного знакомы с ней.

– Джоанн? – она помогла мне подняться на ноги, и я запахнула блузку – не из скромности, скорее инстинктивно пытаясь спрятать Метку. – Боже! Что здесь произошло?

Я уже открыла рот, чтоб все объяснить… но не смогла. Не решилась даже начать. Какая‑то часть моего разума – та, где хранился инстинкт самосохранения, – напуганная до полусмерти, готовая на любые уловки, приказала мне молчать. Я четко осознала: если только заикнусь о Метке Демона, никто не спасет мою задницу.

Поэтому я только стояла и тряслась.

Дженис пытливо вглядывалась в меня, и лицо ее все мрачнело. Она была уже в возрасте – немногим моложе своего шефа. С умеренными способностями. Но исключительно проницательная.

– От этого урагана так и разит тобой, – вынесла она свой вердикт, и ее хватка на моей руке усилилась. – Где он? Где Боб?

Я не отвечала. Смотрела, как разгорается гнев в холодных серых глазах Дженис. А затем раздался душераздирающий крик, и из развалин дома выскочила Ульрика.

– Он мертв, – вопила она.

Серые холодные глаза метнулись к ней и снова вернулись к моему лицу. Руку мою будто стиснули клещами.

– Ты убила его? – спросила Дженис и, не дожидаясь ответа, закричала: – Ты убила его!

Она отшвырнула меня назад. Я увидела, как вокруг нее сгущается энергия – черно‑красные всплески… Господи, я не могла с ней драться. Ни с кем не могла.

Но эта штука внутри меня – яростная и бесконтрольная – жаждала драки.

Я оттолкнула Дженис и бросилась бежать. Отчаянно, ничего не видя пред собой – будто Демон, сидевший внутри, гонится за мной.

Это было сродни чуду, но моя Далила стояла нетронутая на дороге. Вскочив в машину, я ударила по газам и понеслась прочь – от их воплей, от погони Дженис.

Все очень плохо. Я убила Плохого Боба. Он был легендой, а я вызвала ураган, который убил его. Хранители не станут даже слушать меня. Если же только они почувствуют присутствие этой гадости, то раздерут меня на части – чтобы уничтожить ее.

Мне необходимо избавиться от Метки. Но как? Плохой Боб передал ее мне, однако сама мысль последовать его примеру вызывала у меня дурноту. Все, что я когда‑либо читала про Метку Демона, подтверждало неутешительный диагноз: заполучив эту дрянь, вы могли избавиться от нее лишь одним путем – передав какому‑нибудь бедолаге. Именно так, как это сделал со мной Плохой Боб. О нет, Господи, только не так.

«Я не могу пожертвовать своим джиннам», – сказал он.

Зато я смогла бы. Но, к несчастью, в моем распоряжении не было джинна. Тот, что служил Плохому Бобу, бесследно исчез. Отсюда вывод – надо найти нового.

И тут меня осенило.

Льюис. Он мог бы снабдить меня джинном.

 

Когда я закончила, в «лендровере» повисла мертвая тишина. Дэвид не смотрел на меня. Собственно, он не смотрел никуда, просто сидел, вперив взгляд в пространство. И я не имела ни малейшего представления о том, что творилось в его голове.

– Теперь ты все знаешь, – заключила я. – Понимаешь, как рискуешь, находясь со мной рядом. Потому что, Дэвид, Богом клянусь: я не позволю этой твари вырваться на свободу и снова бесноваться, как тогда, на побережье. Лучше убью себя на месте.

– Нет! – он рванулся ко мне, и от неожиданности я чуть не вылетела на обочину. Дэвид вскинул руки – то ли чтоб удержаться, то ли чтоб переубедить меня. – Так нельзя! Послушай, ты не можешь умереть с этой штукой внутри.

– Но нельзя же позволить ей крушить все по пути! Я должна взять ее под контроль либо избавиться от нее. Или умереть.


Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 101 | Нарушение авторских прав







mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.029 сек.)







<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>