С. Кара-Мурза Манипуляция сознанием 64 страница

Теперь этическое измерение проблемы порнографии в России снято принятием закона. Зло "введено в рамки" - растлевай детей законно, но не ближе, чем в 100 м от школы. Этот закон исключительно важен как прецедент - нас загоняют в совершенно иной правовой коридор. Депутаты от оппозиции подняли знамя, выпавшее из рук Сахарова.

Синее пламя на голубом экране. Уже несколько месяцев на границе с Грузией разыгрывается спектакль. Нам его показывают по телевидению. На первый взгляд - театр абсурда, но хотелось бы понять, что за ним стоит. Такие спектакли полезны, когда люди вдумываются в их смысл и учатся разоблачать трюки. А если попадают под очарование актеров, то совсем теряют голову.

Кому же можно задать вопросы? Только Думе. Когда оппозиция, признав "протащенную через задницу" конституцию, согласилась войти в эту бесправную "ветвь власти", это оправдывали тем, что мы от своих депутатов хотя бы узнать сможем, что происходит в сферах политики. Так расскажите, пожалуйста, ведь в Думе есть даже Комитет по безопасности, руководимый коммунистом. А хлынувший в Россию поток спирта - проблема безопасности. Это не только страшный удар по финансам и взращивание преступности, это и 30 тысяч смертей в год от отравления водкой, это и невольный сепаратизм областей, создающих на своих границах "водочные таможни". Это и кpиминализация Севеpного Кавказа, вынужденного заpабатывать на незаконном обоpоте спиpта (а pаз кpиминализация, значит, и сепаpатизм - как в Чечне).

Нелепостей на Юге много. То границу двигают туда, то обратно. Министр, который ничем не провинился, уходит в отставку. Это все - чтобы заинтриговать. А что же по ходу пьесы? Уточним факты, которые до нас отрывочно доносит телевидение.

На границе, пытаясь проехать в Россию, стоят сотни цистерн со спиртом. Цистерны, что нам показали, большегрузные, по 15-20 тонн. Это длится уже более двух месяцев (может, больше). Граница - на заснеженном перевале, перед туннелем. Жилья там нет. Вопрос такой: проезжают или не проезжают эти спиртовозы с "контрабандным спиртом" в Россию?

Согласитесь, что если бы шансов проехать у них не было, то поведение контрабандистов, сидящих долгие месяцы в заснеженных горах, вдали от горячих хачапури, походило бы на сумасшествие. Поверить в это невозможно. Кроме того, как нам сообщили, на днях из Турции в Поти пришел очередной танкер со спиртом, и новые колонны цистерн потянулись к перевалу. Неужели и турки спятили? И во что они наливают спирт из танкеров, если цистерны стоят на перевале?

Я подозреваю, что спирт везут через границу, как и раньше, только с какими-то непредусмотренными затруднениями. Может, кто-то увеличил поборы? Это и возмутило турецких и иных дельцов, и они мобилизовали наше неподкупное телевидение на скандал. Так ли это?

Само телевидение, всерьез поверив, что головы всех зрителей помpачены, уже врет взахлеб. "Перехвачен"(!) эшелон контрабандного спирта. Установить, кто его владелец, не удалось. Представляете? Перехватили не контрабандиста с рюкзаком на горной тропе, а эшелон, который катился по рельсам - как будто это бpонепоезд, который пpоpывался чеpез заслоны. А кто и где в него налил спирт, никто не знает. Что же "дедушка президент", наш просвещенный демократ Шеварднадзе? К чему все эти соглашения СНГ, "Интерпол" и т.п. супер-службы? По Грузии катаются эшелоны без единого документа? Машинисты не помнят, откуда их везут? Кто же в это может поверить.

А наши власти? Стесняются обратиться в грузинскую полицию, сразу жалуются НТВ? Пусть так. Но, казалось бы, удача. К тебе прикатился незаконный эшелон со спиртом. Владелец не отзывается. Ну и бери его, отправляй спирт, если плохой, на завод синтетического каучука. В чем дело? В том, наверное, что прекрасно известно, кто владелец - просто еще не договорились о сумме взятки.

Спирт привозят из Турции в танкерах. В Поти его грузят в цистерны. Подумали бы наши брехуны с ТВ: если бы эти цистерны не проходили в Россию и не опорожнялись бы, то куда бы девался этот спирт? Куда бы его сливали, если бы заворачивали от перевала обратно в Грузию? Грузия - просто транзит, если бы поток прекратился, она просто лопнула бы от этого спирта. Ведь никто из НТВ ни разу не показал, как шофер спиртовоза, смахнув с усов скупую слезу, разворачивается и возвращается в солнечную Грузию. Сел бы репортер с ним в кабину и показал нам, куда он этот спирт сливает.

ТВ патетически показывает, как два пограничника уничтожают вредный продукт - подтаскивают бидон спирта к маленькой печурке и выливают его в пламя. Наша печень спасена! И этим клоунам с телекамерой верят наши люди. В бидоне 20 литров, а в очереди спиртовозов 2 тысячи тонн! Весь спирт - в печурку? Может, солдаты его просто используют вместо дров, чтобы греться?

Посмотрим на этот бидон с иной стороны. Где его отобрали пограничники? Видимо, не на территории Грузии - превентивных ударов по спиртовозам наша великая держава вроде бы не наносила. Значит, кто-то с бидоном прорвался на территорию России? Каким образом? С боем? Ведь граница - на въезде в туннель, обойти его нельзя. Да и зачем возить спирт в бидоне?

Известно, что контрабанда, если нет сговора с таможней, - очень опасный промысел. Не то что тюрьма, а и пуля часто грозит контрабандисту. Здесь же мы видим организованное предприятие с массой служащих, огромной технической базой, международными поставками из третьих стран - почти плановая система. Причем система, которая давно и интенсивно работает. А где же уголовные процессы, рыдания уводимых из зала суда контрабандистов, траур вдов? Ничего этого нет. Действует преступный синдикат, одним из компаньонов которого является, видимо, государство Российская Федерация. Деньги делятся где-то в Турции. А слепнут от плохой водки русские люди.

Телевидение же пpодолжает моpочить голову людям. Сообщают, что Ельцин учpедил Госкомитет, который будет следить за государственной монополией в производстве и пpодаже водки. Тут же, чеpез пять минут выступает начальник из Антимонопольного комитета и заявляет, что правительство Москвы не имеет пpава даже на анализ бpать фальшивую водку из лаpьков. Еще чеpез пять минут выступает начальник таможни и утвеpждает, что Россия не имеет пpава пpепятствовать ввозу спиpта "тpанзитом". Объясните, что твоpится? Контpабанда это или не контpабанда? Пpичем здесь "тpанзит", если спиpт pазводят тут же, в Осетии, и отпpавляют водку по гоpодам России? Как может антимонопольное законодательство запpетить государству контpолиpовать качество пpодуктов? Все это вместе - какой-то бpед.

Но так не бывает. Все выступавшие по этому поводу - умные люди. Значит, или пеpед нами колоссальная афеpа, в которой замешано множество должностных лиц, или телевидение самым злостным обpазом искажает всю информацию.

Такое впечатление складывается из передач ТВ. Ответьте, товарищи депутаты, это впечатление верно или ошибочно? Я рад был бы ошибиться, но требуются ваши разъяснения.

Глава 26. Блестящие операции по манипуляция сознанием. "Государственный переворот" августа 1991 г.

По количеству и масштабу решенных политических проблем трудно найти в истории провокацию, которая могла бы сравниться с "государственным переворотом" в Москве в августе 1991 г. Конечно, он был лишь кульминацией огромной подготовительной работы, но и его самостоятельное значение исключительно велико. Это был огромный политический спектакль, который не только полностью овладел сознанием "зрителей" во время самой акции, но и создал условия для длительной последующей программы манипуляции сознанием. В ходе "путча" были использованы все основные средства воздействия на ум и чувство людей, и он долго будет предметом исследования психологов и культурологов. Здесь мы лишь затронем первый слой.

Тот "переворот" на короткое время дал сенсационный материал для прессы, после чего удивительно быстро упоминание о нем практически исчезло со страниц газет. Осталось несколько простых, общепринятых штампов, и все старательно избегали их обсуждать. В самом этом умолчании было нечто болезненное, как будто все тайком уговорились не вспоминать что-то неприличное.

Рассмотрим этот "случай" согласно простой схеме: непосредственная предыстория событий, фактология трех дней "путча", основные модели объяснения событий.

§ 1. Предыстория августовского переворота

В декабре 1990 г. завершился один из последних этапов перестройки, который подытожил в своей речи на Съезде народных депутатов СССР премьер-министр Н.И.Рыжков. Когда во время подготовки этого доклада эксперты представили ему реалистичную картину положения в стране и уже очевидные признаки надвигающейся катастрофы, он был потрясен. Рыжков сказал парламенту некоторую часть правды и в тот же день получил инфаркт.

Хотя пресса встретила эту речь молчанием, в ней было, наконец, сказано то, что уже знало большинство населения: в ходе перестройки вместо освобождения хозяйства от "механизма торможения" были предприняты радикальные меры по слому плановой системы до того, как были созданы хотя бы зачатки либеральных механизмов. Следуя введенной в оборот Горбачевым строительной метафоре, можно сказать, что "архитекторы и прорабы перестройки" в зимние холода сломали некрасивый, но теплый дом, не только не построив другого, хорошего, но даже не выкопав землянку. СССР погрузился, как говорили западные специалисты, в состояние "без плана и без рынка".

Театрально, после речи о грядущей диктатуре ушел в отставку министр иностранных дел Э.А.Шеварднадзе. Он не сказал, откуда возьмется диктатура, какого она будет "цвета" но эффект был достигнут. Внимание советского культурного общества и всего мира сразу переместилось на это событие.

Статистика производства средств жизнеобеспечения, товарных запасов, финансовой сферы за 1991 г. говорила о том, что страна существовала за пределами нормальных возможностей. В "цивилизованном" обществе уже должен был бы произойти полный крах. Вот лишь некоторые данные. Дефицит госбюджета СССР составил в 1985 г. 13,9 млрд. руб.; в 1990 - 41,4; а лишь за 9 месяцев 1991 - 89 (за июнь 1991 г. подскочил на 30 млрд.). Государственный внутренний долг: 1985 - 142 млрд.; 1989 - 399; 1990 - 566; за 9 месяцев 1991 - 890 млрд. руб. Золотой запас, который в начале перестройки составлял 2 000 т., в 1991 г. упал до 200 т. Внешний долг, который практически отсутствовал в 1985 году, в 1991 г. составил около 120 млрд. долл.

Конец 1990 г. также был важным этапом в расщеплении сознания. Были приняты незначительно отличающиеся программы перехода к капиталистической экономике (программа "500 дней" Явлинского или "антикризисная программа" Валентина Павлова) - и в то же время было сказано, что перестройка означает обновление и развитие социализма. Сам М.С.Горбачев незадолго до этого сказал: "Перестройка - это скачок в развитии социализма, в реализации его сущностных характеристик... Вот почему странно для нас звучит, когда нам предлагают - некоторые даже искренне - изменить общественную систему, обратиться к методам и формам, характерным для другого социального строя. Этим людям невдомек, что такое просто невозможно, даже если бы кто и захотел повернуть Советский Союз к капитализму".

Все стали склоняться к мысли, что pечь идет о систематическом обмане общества. И обман этот связан с необpатимыми изменениями экономического, социального и политического поpядка в стpане. Это и вызвало тяжелый культурный кризис. Сам же М.С.Гоpбачев пеpед отъездом в Лондон на встpечу "большой семеpки", заявил, что "pечь идет о выживании СССР". И при этом говорилось, что все идет так, как было задумано, что никакой ошибки нет! Да как же может совместить такие утверждения в своем уме нормальный человек? Налицо острейшая некогерентность заявлений высшего руководства страны - первый признак того, что ведется кампания манипуляции сознанием.

Можно было бы пpивести массу статистических данных, но и без них все сознательное население стpаны пришло к выводу, что мощная, хотя и инерционная экономика стpаны была pазpушена в pезультате пеpестpойки. Этот факт оценивался по-pазному pазными политическими силами - одни страдали, другие радовались - но сомнению не подвеpгался.

Второй причиной культурного кризиса было то, что авторы экономических программ и политические лидеры явно скрывали масштабы лишений, которое предстояло испытать в ближайший период массам населения. Руководство располагало информацией о той социальной цене, которую платили все страны, принявшие "стабилизационные" программы Международного валютного фонда. Тем не менее, в сознание настойчиво внедрялся миф, будто "изобилие уже за углом", стоит лишь приватизировать магазины.

Идеологическая подготовка к проведению рыночной реформы была основана на серии психологических шоков, вызываемых парадоксальными утверждениями. Идеологи перестройки явно злоупотребляли апелляцией к опыту Польши, где "в результате либерализации цен полки магазинов заполнились товарами". Известно, что это произошло при значительном (в некоторых отраслях катастрофическом) спаде производстве, а следовательно - лишь в результате снижения потребления, то есть, ухудшения жизни людей (здесь имеется красноречивая статистика, да и поведение поляков, хлынувших в Белоруссию и на Украину и скупавших абсолютно все товары, о многом говорило). Но ведь всем было очевидно, что таким-то образом, за счет снижения потребления и повышения цен можно было "организовать изобилие" и во времена Брежнева - и с гораздо меньшими социальными издержками.

Даже не сами предстоящие лишения, а именно это сокрытие правды, вызвало моральный стресс и панические настроения. Важно подчеркнуть, что этот стресс испытывали отнюдь не только консерваторы, испытывающие страх перед либерализацией общества. Дезориентированы были и энтузиасты перестройки - ведь надо было как-то объяснить поведение их лидеров своим коллегам на фабрике, в научной лаборатории, попутчикам в поезде. И подобно тому, как в конце второй мировой войны искренние поклонники фюрера лелеяли надежду на тайное оружие, которое спасет Третий Рейх, либеральные интеллигенты в Москве твердили почти с религиозной страстью, что "Запад нам поможет". Что вот-вот в СССР хлынут кредиты и бесплатная технология, а способные дети из села Петушки поедут учиться в Гарвардский университет. И видно было, как мучались эти утописты, сами не веря в свои сказки.

Одновременно шестилетняя интенсивная идеологическая обработка всеми средствами массовой информации разрушила привычные устойчивые ориентиры. В поверхностных слоях сознания социалистические штампы были заменены на противоположные. Но глубокой перестройки сознания не могло произойти хотя бы из-за нехватки времени (не говоря уже о более глубоких причинах и наличии тысячелетних культурных традиций). Сознание оказалось расщепленным. Все это во многом определило политический климат 1991 года.

Его важным фактором, особенно зимой и весной, стало нагнетаемое ощущение угрозы гражданской войны. Был включен механизм страха. Для русских, в чьей исторической памяти гражданская война 1918-1920 гг. оставила страшную травму, эта угроза имела колоссальное значение. Обыватель, читая радикальную демократическую прессу, испытывал почти мистический ужас перед листом бумаги, на котором типографским способом, вполне легально были напечатаны призывы к новой гражданской войне. Это выглядело святотатством, нарушением негласного и страшного запрета, глубоко воспринятого каждой русской семьей.

Вот в газете "Утpо России" (оpгане Демокpатического союза) гpажданин Вадим Кушниp пишет в статье "Война объявлена, пpетензий больше нет": "Вот почему я за войну. Война лучше худого лживого миpа. После взpыва, находясь в эпицентpе свеpхситуации, ведя войну всех со всеми, мы сумеем стать людьми. Стpана должна пpойти чеpез испытания... Война очищает воздух от лжи и тpусости.

Нынешняя "гpажданка" скоpее будет напоминать амеpиканскую, между Севеpом и Югом... Сpажаться будут две нации: новые pусские и стаpые pусские. Те, кто смогут пpижиться к новой эпохе и те, кому это не дано. И хотя говоpим мы на одном языке, фактически мы две нации, как в свое вpемя амеpиканцы Севеpных и Южных штатов... Скоpо, очень скоpо у нас у всех появится свобода выбоpа. Повеpьте, это очень увлекательное занятие".

14 маpта 1991 г. Б.Н.Ельцин выступил по ленингpадскому телевидению и сказал: "не надо опасаться угpозы гpажданской войны, потому что у нас нет пpотивоpечий между социальными слоями". Это утвеpждение многих повергло в уныние, ибо люди уже пpивыкли: если власти пpедупpеждают, что чего-то нам не следует опасаться, то, значит, именно этого и следует ждать со дня на день.

Ясно, что пpизыв не опасаться гpажданской войны никого не мог успокоить, ибо все знают, что гpажданская война - стpашное бедствие, гораздо страшнее даже войны с внешним врагом. Ее всегда надо опасаться и допускать только такую политику, которая заведомо исключает риск гражданской войны. Может быть, перестройка и была именно такой политикой и поэтому нам нечего было опасаться? Но это очевидно не так.

Напугала и аpгументация, основанная на классовом подходе. Ведь известно, что общество pаскалывается вовсе не только по социальному пpизнаку, а в гpажданской войне - всегда не по этой линии pаздела, а по миpовоззpенческой. Наконец, абсуpдно и утвеpждение, будто в СССР не было пpотивоpечий между социальными слоями, - их наличие уже было ясно для всех здравомыслящих людей. Уже имелись и обостpялись пpотивоpечия между массой тpудящихся и разбогатевшими криминальными пpедпpинимателями - а ведь еще не начала спускаться лавина безpаботицы и не пpоведена была обещанная пpиватизация промышленности. А разве не создавались эти противопоставления искусственно, средствами манипуляции сознанием? Например, классом и коллективным вpагом наpода была названа 18-миллионная "бюpокpатия".

Угроза "консервативной волны" становилась с конца 1990 г. вполне реальной - ход событий уже практически не оставлял места иллюзиям. В Литве зашатался и должен был вот-вот пасть режим Ландсбергиса - авангард союза либерально-демократических и национал-сепаратистских сил в СССР. Началась консолидация русскоязычного населения (русских, поляков, белорусов и евреев) - основных кадров промышленности. Но еще опаснее был их наметившийся союз с литовскими крестьянами, которые были недовольны планами приватизации земли и ее возвращения бывшим владельцам. И тогда устраивается "микропутч" в Вильнюсе в январе 1991 г.

Ландсбергис вызывает взрыв возмущения рабочих бессмысленным повышением цен, к тому же объявленным в день православного Рождества. Кем-то подогретая толпа идет громить парламент, подходы к которому в этот день не охраняются. Толпу дополнительно провоцируют из здания - из дверей ее поливают горячей водой из системы отопления. Большого вреда нет, но страсти накаляются до предела. Люди с заранее припасенными камнями бьют стекла.

Повышение цен немедленно отменяется, но беспорядки начались, радио сзывает литовцев со всей страны на защиту парламента. А когда прибывают толпы людей и расставляются по нужным местам, подразделения войск КГБ начинают, казалось бы, абсурдные действия - с шумом и громом, с холостыми выстрелами танков и сплющиванием легковых машин штурмуют... телебашню Вильнюса (хотя рядом, в Каунасе, продолжает действовать мощный телецентр, а ту же телебашню в Вильнюсе накануне мог занять патруль из трех человек; в Вильнюсе же занявшие телебашню "оккупанты" отказываются отключить автоматические радиопередатчики, призывающие народ на баррикады).

В результате "штурма" - 14 погибших (убитых, скорее всего, не военными), ритуальные похороны, практическая ликвидация компартии Литвы и всех консервативных сил, которых в общественном мнении можно было связать с путчистами, получение Ландсбергисом тотальной власти, активное контрнаступление радикальных демократов в Москве.

Таким образом, положение "перестройщиков" было восстановлено благодаря "мини-путчу" в Вильнюсе, во время которого были совершены демонстративно грубые действия и принесены объединяющие литовцев ритуальные жертвы.

Для нас здесь важно подчеркнуть, что, как было сказано многими обозревателями уже в январе, события в Литве - лишь репетиция главного спектакля, который будет разыгран в Москве. Одни приняли эти предупреждения за пропагандистский прием демократической прессы, другие не поверили, потому что с неуклюжим путчем в Вильнюсе получился громкий конфуз - кому же нужно повторять такую глупость. Примечательно то, что говорил об этом Роберт Каллен - американский журналист, долго изучавший Советскую Армию. В январе 1991 г. он был в Вильнюсе и пришел к выводу, что "это только трагическая репетиция будущих событий". Когда он разговаривал об этой репетиции с бывшим начальником Генерального штаба, военным советником Горбачева маршалом Ахромеевым, тот заметил, что "если бы армия захотела сделать переворот, у нее на это ушло бы два часа".

В марте состоялся референдум по вопросу сохранения СССР. Сама постановка вопроса оказала огромное воздействие на подсознание - до этого момента вопрос о роспуске СССР представлял собой табу. Подавляющее большинство населения СССР даже не мыслило, что это может быть предметом обсуждения. Быстро стала внедряться в общественное сознание идея "ликвидации советской империи", но референдум опять продемонстрировал устойчивость консервативного мышления массы - 76 процентов высказались за сохранение СССР.

В кругах же радикальной интеллигенции доминировала идея крушения СССР. Как выразился один из активных членов Межрегиональной депутатской группы, "эта империя должна рухнуть, ибо все империи рухали". В Ново-Огареве, под Москвой, началась выработка нового Союзного договора совещанием "руководителей республик", которое созвал Горбачев. Предлагаемые варианты договора содержали очень странные положения, но на непрерывные запросы депутатов ответа не давалось. По мнению экспертов (независимо от политической позиции), последний вариант договора, который должен был быть подписан 20 августа, не просто означал ликвидацию СССР, но и закладывал в отношения его правопреемников бомбу большой взрывчатой силы. Принятая в Ново-Огареве процедура поэтапного подписания Договора приводила к беспрецедентной в мировой практике ситуации, когда в течение длительного времени на одной территории должны были существовать два разных государства.

Другими словами, явно готовилась трансформация СССР, но такая, что ее не поддержали бы ни консерваторы, ни демократы.

В июне прошли выборы президента РСФСР. Победа Ельцина не была триумфальной (он получил голоса 43 процентов избирателей), но он стал законным президентом. В июле собрался пленум ЦК КПСС, к которому половина региональных организаций пришла уже с убеждением, что Горбачев ведет дело к ликвидации компартии. Консерваторы, однако, договорились не критиковать Горбачева на пленуме, чтобы не дать ему повода уйти в отставку, не сделав доклада на съезде КПСС осенью этого года. А.Н.Яковлев сказал о том пленуме: "Я думаю, они с ним расправятся на съезде. Причем больно расправятся, безжалостно. Если он не упредит их". И пленум прошел внешне мирно, хотя все точки над i были расставлены. Горбачев уехал в отпуск (что само по себе удивительно в такой обстановке) на свою виллу в Форосе (Крым), обещая вернуться к подписанию союзного договора, 19 августа.

Это развитие событий было радикально прервано "путчем" 19-21 августа, организованным группой высших представителей государственной иерархии СССР.

§ 2. Фактология "путча"

Не буду утомлять читателя повествованием, а перечислю коротко только те основные факты, которые необходимы, чтобы обсуждать затем модели объяснения событий. То есть, факты, которые ясно подтверждают ту или иную модель - или никак с ней не вяжутся. Источниками фактов служат документы, заявления официальных лиц, опубликованные в демократической прессе свидетельства очевидцев и личные наблюдения. Чтобы устранить всякие сомнения в идеологической заинтересованности авторов того или иного сообщения, мы полностью отказались от привлечения материалов из немногих просоветских изданий (как, например, газеты "Советская Россия"). Итак, фактическая канва событий.

Утром 19 августа радио сообщило, что Горбачев по состоянию здоровья не может исполнять обязанности президента, и руководство СССР осуществляет Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), который временно берет на себя всю полноту власти. В состав ГКЧП входили: вице-президент Янаев, который исполнял обязанности главы государства во время отпуска Горбачева, премьер-министр, министры внутренних дел и обороны, председатель КГБ, член президентского совета по оборонной промышленности и председатели ассоциаций - промышленных предприятий и крестьянской. ГКЧП был поддержан практически всем кабинетом министров, который собрался на свое заседание 19 августа. Утверждалось, что в "заговоре" принимал участие председатель Верховного Совета СССР А.И.Лукьянов (и он был даже арестован как заговорщик), хотя с самого начала сам он свое участие отрицал. По сути, в "заговоре" участвовала вся "команда Горбачева", за исключением его самого - вся верхушка государственной власти СССР.

Обыватели поняли это так: или Горбачев свергнут, или направляет свою команду из-за кулис, не желая себя компрометировать. С Ельциным и его командой или договорились, или арестовали. Дело ясное, ничего нового о положении в стране ГКЧП не сказал, в своем заявлении он изложил ситуацию примерно так, как ее представляло само население. И люди поехали на работу, по делам, а кто мог - полюбопытствовать в центр города.

Туда уже входили танки и БТР, которые расположились около основных "политических центров" Москвы. К солдатам лезли с вопросами, но те ухмылялись и отвечали, что стрелять они не будут, им приказали лишь прибыть и стоять. Когда к ним очень уж приставали женщины, они открывали магазины автоматов и показывали, что боеприпасов у них нет. Митинг у гостиницы "Москва", обычном месте демократических митингов, проходил очень вяло. В целом царила обстановка возбуждения с легким любопытством, но по накалу страстей никак не соответствующая такому невиданному событию, как военный государственный переворот с введением в Москву боевых полевых танков. Ощущения опасности от этих танков не исходило и можно определенно сказать, что враждебности со стороны населения по отношению к военным в Москве не чувствовалось.

Все ожидали реакции Ельцина. На улицах и в метро расклеивали его обращение, но вначале не было уверенности, что это не фальшивка. Однако уже к середине дня ТВ показало выступление Ельцина, который, стоя на танке, заклеймил "государственный переворот". Радио на нескольких волнах стало призывать людей к всеобщей политической забастовке. На эти призывы никто не обратил внимания - в Москве не бастовало ни одно предприятие. Собственно говоря, не было сформулировано, ради чего следовало остановить работу и каким образом это могло повлиять на военных. Нельзя поэтому сказать, что "Ельцина не поддержали", но всем стало ясно уже в понедельник 19-го, что тут что-то не так. Если это и переворот, то очень странный, про такие перевороты мы в книгах не читали.

Пресс-конференция ГКЧП добавила недоумения. Вице-президент говорил о том, что он друг Горбачева и что тот вот-вот оправится от болезни (причем даже неизвестно какой) и вернется к исполнению обязанностей президента. Серьезные путчисты так себя не ведут, а медицинскими справками о болезни президента запасаются заранее. Пресс-конференция сильно изменила настроение: воспрянувшие было сторонники "сильной руки" пришли в уныние, а приунывшие было сторонники прогресса снова достали значки "Демократической России", которые они спешно и часто со смехом откалывали утром под добродушные шутки попутчиков в метро.

"Московские новости" так описывают тот день: "В первый день переворота в стране введено чрезвычайное положение, однако границы, которые, как известно, контролируются подчиненными КГБ войсками, не перекрыты, продолжают работать аэропорты, принимая и выпуская самолеты во всех направлениях. Закрываются непослушные газеты, прерываются независимые каналы радио и телевидения. Однако в газеты со всей страны идет информация, продолжают работать факсы и телетайпы, в том числе и международные, функционируют все виды телефонной связи и, что самое поразительное, "вертушки". В страшную ночь путча "МН" связывались по спецсвязи с "Белым домом", Министерством обороны, МВД, КГБ".

Во вторник у Верховного Совета РСФСР ("Белого дома") стали собираться толпы людей. Строили баррикады, которые имели, скорее, психологическое значение и серьезной помехи для войск не представили бы (да они и ставились только на видных местах, как в январе в Вильнюсе). Как сказал генерал К.Кобец (в тот момент министр обороны РСФСР), который организовывал оборону "Белого дома", разградительный отряд расчистил бы эти баррикады за несколько минут. Начальник штаба Комитета обороны "Белого дома" генерал КГБ А.Стерлигов сказал так: "Взять наше здание можно было элементарно. Одному подразделению хватило бы 20 минут, и не спасли бы наши автоматы".

Примечательно, что К.Кобец заявил потом прессе: "У меня в сейфе утром 19-го уже лежал отработанный план противодействия путчистам. Он назывался план "Икс". Какой контраст с положением, в котором оказалось командование вводимых в Москву сил путчистов. Вот слова начальника штаба Московского военного округа генерал-лейтенанта Л.Золотова: "Для нас решение о вводе [дивизий] в Москву оказалось полной неожиданностью... Мы взяли справочник Москвы, туристические карты и стали определять, куда разместить боевую технику. Все делалось условно и приблизительно...".

Дата добавления: 2015-08-28