Год тому назад мне удалось издать небольшим тиражом фронтовые письма отца – Кроткова Алексея Александровича «К тебе дойдёт моя любовь». Но за пределами книги остались неопубликованными его

Саратов. Семья.

Вместо предисловия.

Год тому назад мне удалось издать небольшим тиражом фронтовые письма отца – Кроткова Алексея Александровича «К тебе дойдёт моя любовь». Но за пределами книги остались неопубликованными его графические работы, которые, как мне кажется (да и не только мне), свидетельствуют о незаурядных способностях начинающего художника, о таланте, которому не суждено было проявиться во всей полноте. Война застигла его в расцвете творческих сил, в возрасте 37 лет он начал свой недолгий двухлетний воинский путь и покинул земные приделы, не дожив до 40.

Осуществляя попытку восполнить содержание первой книги публикацией его работ, довоенных писем саратовского периода, воспоминаниями о нём, надеюсь дать более полное представление об Алексее Кроткове, как о художнике и человеке, который просто жил в непростые для всех времена.

Глава 1-я.

Мой папа - Кротков Алексей Александрович – родился 5 марта (ст.ст.) 1904 г. 18марта по новому стилю в Саратове. Позже папа не упускал случая пошутить, отмечая свой бунтарский характер, что родился в день Парижской Коммуны. В генеалогической схеме его отец Саратов, конец Х1Х века отметил, что Алексей был крещён священником Красновым в соборе Алексей..

Утопающий в зелени, окружённый с трёх сторон горами, Саратов уютно расположился на правом берегу Волги. «Отсюда он имеет превосходный вид! Широкие его улицы, здания, сады – всё ясно, как на плане, и даёт полное понятие о значительности города», - так братья Н. и Г. Чернецовы описывали в 1838 г. впечатления от города во время своего «художественного» путешествия по Волге. Они упоминают и следы бывшего татарского города Увек, который в начале ХХ века стал тем самым местом, где очень успешно началась карьера папиного отца как учёного-археолога. Экспонаты его раскопок нашли почётное место в Саратовском музее краеведения.

Папина мама – Евдокия Михайловна Кроткова, урождённая Мещерякова, с будущим мужем познакомилась в сельской школе, где они учительствовали. Родилась в с. Хлыстовка Мокшанского уезда Пензенской губернии, в 1873 г. 11 августа (ст.ст.). После переезда в Саратов занималась воспитанием четверых детей. Сочувствовала народовольцам. Из писателей любила В.Короленко.

.

Отец папы – Кротков Александр Августинович – родился 19 августа 1866 г. в Пензе в семье мелкого служащего, по терминологии того времени – разночинца. Его отец, Августин Иванович, «не желая идти в попы, был выгнан из 6 класса Пензенской духовной семинарии и поступил на службу в Пензенскую городскую думу секретарём» - как пишет мой дед в своих воспоминаниях.

Сам же дед прошёл долгий и многотрудный путь от сельского фельдшера и учителя до «известного учёного-краеведа, труды которого положили начало археологическим изысканиям центров Золотой Орды в Поволжье» (Ефим Водонос, зав.отделом русского искусства Саратовского государственного художественного музея им.А.Н. Радищева). В царское время получил личное дворянство, а в Советское время - Героя Труда за многолетнюю службу в народном образовании.

В записках папиного отца есть интересные сведения о возникновении фамилии «Кротков». Вот что он пишет: «Прадеда моего звали Данилой КедрОвым. Он был священником в Пензенской губернии Мокшанского уезда. Сын Данилы, мой дед, Иван Данилович был тоже священником. Учился он в Пензенской семинарии. За его тихий и кроткий нрав ему была дана фамилия Кротков. Вначале он был священником в с.Богородицком Мокшанского уезда, под старость служил в Митрофаньевской церкви г. Пензы. Умер он от старости лет 80 отроду, если не больше».

Папа мой был третьим ребёнком в семье.

Самая старшая – Ольга, родилась 8 марта 1899 г., за ней – Августин 15 ноября 1901 г., младший – Мстислав 20 декабря 1906 г. (Все даты по новому стилю.)…

Коке 8 месяцев

Августина в семье звали Авочка, Кока. Мой папа звал его Коченька. Очень его любил, они были дружны, оба трепетно относились к матери, особенно после развода родителей.

Родители со старшими детьми – Ольгой и Августином. Саратов. 1902 г.

Недавно в бумагах деда обнаружилась страничка с записями наблюдений за детьми, когда папе было уже 8 месяцев.

Боба (Алексей).

Родился сын. Первый ещё такой полный и здоровый мальчик. Вес 12 фунтов. Растёт до сих пор очень здоровый. Наблюдения начну с 1 ноября. Ему 8 месяцев. На низу у него прорезалось два ещё на 4-ом месяце. Верхних зубов до сих пор ещё нет. Начал ему давать корку белого хлеба. Сосёт прекрасно её. Желудок работает исправно.

2 ноября Пришёл со службы. Увидя меня, Бобка сейчас же закрутился на руках у матери, полез, как говорят, пузом вверх, чтобы вырваться из рук матери и уйти ко мне. Мать спускает его на пол. Шельмец ползёт на четвереньках, опираясь об пол и руками и коленками. Беру его на руки и кидаю кверху. Смеётся, видно, что это ему приятно. После обеда Оля и Кока занялись игрой в кубики. Боб принимает горячее участие тем, что всё ломал, что делали дети. При этом глядит в глаза. Если мы смеялись, то он озорничает, т.е. (дальше неразборчиво).

3 ноября. Поил Бобу кофе с молоком. Пил с удовольствием. Желудок работает исправно. Начинаем давать сладкой манной каши 2 и даже 3 раза в день, а то как принимается сосать грудь матери, раз 10 в день. Это неудобно. Лепечет, тянет букву «а» с привзвизгиванием на каждом ……..?...... Скажешь: «Бобка, осердись!» Сейчас вытянет губы, прижмёт … и... сильно носом.

5 ноября. Вечером опять разорял сооружения из кубиков. Когда Авке надоело ему строить, он Бобку станет прогонять. Бобка рассердится, ухватит за рукав Авочку и старается его укусить. Начало сознательного нападения и злой умысел причинить боль другому, своему недоброжелателю. Удивительно, как рано! Когда Авочка прогонял его от игрушек, Лёнька громко и зло на него визжал. Как если бы зверя в клетке трогали палкой. Чем бы кончил Бобка, но Авочка рассмеялся его злому визгу, и Бобка уполз ко мне.

Алексей, 2 года.

9 ноября. У матери на руках блажит. Взял его и унёс в свою комнату. Малец повеселел и капризы кончились. Потом потянул мой палец в рот. Назрели и верхний и нижние зубы. Должны будут скоро прорезаться. Вечером вертели обруч от сломанного барабана. Взял у меня и бросает его на пол, чтобы тоже вертеть.

Почему - Бобка? Спросить не у кого, но поскольку его так называли в семье уже с пелёнок, думаю, «виной» тому его конституция. Он был небольшой, круглоголовый, крепенький малыш, как спелый боб в стручке.

* * *

Младшего ласково называли Славочкой. По общему признанию он был самым талантливым, причём–разносторонне. Замечательно играл на фортепьяно, прекрасно знал математику и астрономию, рисовал и лепил, как профессиональный скульптор. Учился в Саратовском Госуниверситете. На его долю выпала самая трагическая судьба. В 1934 г., будучи студентом 3-м курса, обвинён в подготовке контрреволюционного заговора, арестован и приговорён к 3-м годам ссылки на Дальний Восток, в распоряжение начальника «БамСтроя». Там следы его затерялись.

На фото: Ольга и Мстислав.

Ольга с дочерью и Слава.

Если учесть, что во время революции Алексею было 13 лет, можно предположить, что больше 4 – 5 классов ему не удалось проучиться в старой школе (гимназии?). Однако грамотность у всех детей Кротковых, любовь к литературе, начитанность были на весьма высоком уровне. Двое из четверых пошли по преподавательской стезе. Папа лишь слегка коснулся педагогики, преподавая в саратовской школе рисование и черчение. Это был недолгий период. По рассказам мамы и саратовских знакомых семьи Кротковых всех троих ученики обожали. Алексей.

Молодой учитель

Августин Александрович с ученицами.

Старшие окончили филологический факультет Саратовского государственного Университета, всю жизнь работали преподавателями в школах. Августин, переехав в Ленинград, переучился на физико-математическом факультете Педагогического института им. А.И.Герцена. Посчитал, что физика даёт большее удовлетворение в работе как наука более прогрессивная и мобильная..

Тётя Оля всю жизнь преподавала русский язык и литературу. Методист от Бога, знала и любила свой предмет. Двери её дома были всегда открыты для учеников, и они отвечали ей любовью до самых последних

её дней.

Мама и бабушка папы.

Ольга. 1914 г

На обратной стороне фотографии рукой тёти Оли написано:

«Вы – Беатриче! Взгляд, поза…Боже мой». Это было давно…

Тогда я ещё неясно поняла, но удалившись от тех лет, сознала что то было такое чистое, светлое и ясное, какое бывает в 16 лет только. Нет Беатриче… И умер апрель 15-го года.

Помнишь – «Я сжёг всё, чему поклонялся, поклонился всему, что сжигал». Аминь. 1919 г.

Тина вспоминает о семье Кротковых: «…какие они были талантливые – и дядя Лёша, и дядя Кока, и мама. Мама в свои 77 блистала ясностью ума, знаниями, изумительной памятью, эрудицией на совершенно разные научные темы. Не я, химик по образованию, а она первой читала «от и до» все журналы – технические, литературные, химические, биологические. Ни одного поздравления не писала трафаретно. Часто стихами. В их семье все рисовали хорошо. Мама тоже училась в художественном училище. А вот семейные отношения были очень сложными. Достаточно сказать, что дедушка оставил бабушку с четырьмя детьми. Мама была старшей и первой пошла работать.»

Где получал папа начальное общее образование, в каком учебном заведении учился, сведений нет.

В архиве деда сохранилась открытка, написанная

Алексеем отцу.

Дорогой папа! (Бобка - отцу)

Почему ты не пишешь нам письма, мы ведь ждали тебя. Мы все здоровы. Кроме бабушки. Она свихнула себе ногу. Не забудь купить корзинку и привезти нашу кружку. Тебя просит Оля привезти ей бабушкин длинный саквояж. Я принимаюсь учить уроки. Нынешнее лето я запоздал (…?) Из детских рисунков.

Когда приедешь в Саратов? Скажи Петру Ивановичу, чтобы не забыть купить 1 п. пшена (…?) для В.Ф.

Похлопочи насчёт картошки. Поедешь в Князевку, предупреди Васёну, что комнаты в Саратове не найдёшь. Целуем все. Пиши. Лёня.

Открытка написана без ошибок, чувствуется озабоченность и отсутствием вестей от отца, и мелкими хозяйственными хлопотами. Он ещё ученик, видимо, лет десяти- двенадцати, писал вполне осмысленно.

Семья Кротковых – родители и четверо детей – жила очень скромно. Работал лишь отец, мать вела домашнее хозяйство. Папин брат Кока писал мне: «Когда я был студентом (в начале двадцатых), днём я работал, вечером учился, в выходные ходил на воскресники – бесплатно – выполнять нужную для государства работу. Сахара тогда почти никогда не видели, а пили чай с сахарином, о белом хлебе понятия не имели, а ели ржано-просяной, в 1922г. по 50 гр. на день. Живи, как хочешь. Тогда был голод в Поволжье. И жили, и веселились, т.к. были молоды». А мне рассказывал, что когда становилось совсем невмоготу, он или старшая сестра отправлялись в деревню, где когда-то учительствовал отец. По словам дяди Коки, фамилия Кроткова «открывала любую дверь». Делились последним. Картошка и овощи, немного муки были по тем временам щедрым даром.

Жизнь семьи осложнялась ещё и тем, что отношения между родителями не ладились, отец уходил из семьи, возвращался и снова уходил, пока не ушёл окончательно. Это здорово повлияло и на отношения между детьми. Папа был очень дружен со старшим братом - Кокой, Коченькой, как он его ласково называл, чего нельзя сказать о взаимоотношениях с сестрой и младшим его братом. С младшим сыном - Занимаясь продажей саратовского дома в 1934 году, когда Мстиславом отец уже давно с ними не жил папа вспоминает довольно

неприятную ситуацию. «Неожиданно ночь на 30-е число оказалась очень тяжёлой. Сидели мы втроём – осколки бывшей семьи, брат опять принялся перекапывать свои болезненные идеи об отношении к нему родителей и родителей между собой. Развивал такие нелепые мысли, что порой сам весело смеялся над ними в нашей компании, но в конце концов припёртый моими вопросами и критикой, вдруг зверски оскалил рот, метнул бешеными глазами вокруг, схватил ножницы и хотел броситься на мать. Я его удачно сцапал и после минутной судороги сопротивления в моём крепком обхвате, он истерично зарыдал. Всё это вышло очень интересно со стороны напряжённых переживаний, но грустно. В общем, ночью никто из нас не спал… Теперь я воочию убедился, что брат не просто нервный и озорник, а очень больной человек.» С Августином Москва. 1935 г.

Тётя Оля говорила своей дочери: «Мама нас всех перессорила».

Алексей и Августин маму свою старались поддерживать, были с ней до самой её кончины в 1936 г., а после похорон написали своему отцу письмо, сказав, что все неприятности, пережитые матерью по его вине, ускорили её болезнь и смерть.

Старший сын, правда, продолжал помогать отцу небольшими денежными переводами. А Алексей перерезал родственную «пуповину» окончательно.

Настолько глубока была обида, что, проезжая Саратов к месту формирования части, в 1942 году, не захотел с ним встретиться. Но пошёл к бывшему родительскому дому и вызвал свою племянницу, дочь тёти Оли – Тину. Она писала об этой встрече: «Перед отправкой на фронт дядя Лёша на несколько часов попал в Саратов. Мама была в командировке. Он меня вызвал через подружку, которая жила в нашем бывшем доме. Встреча была очень тёплой. Он целовал меня, кружась со мной по комнате, смотрел, восхищался, много смеялся и был как мальчишка., Тина (набросок, кар.) 1942 г.

Хотел хоть ненадолго отдалить от себя страшное – фронт. Он очень долго и пристально вглядывался в моё лицо, ища черты сходства с Кротковыми. В общем остался доволен и сказал, что я буду…

- Тинка, ты будешь очень красива, особенно мне нравятся твои глаза, - и он на листке бумаги стал меня рисовать а сам говорил и говорил. И не чувствовала я в нём строгого дядю, а что-то очень молодое, хорошее. Мне было 15 лет..

Потом я пошла провожать дядю Лёшу. Долго шли. Он в шинельке с рюкзаком за спиной. Сказал, что женился. Жена есть и крошечная любимая дочка. Он хотел мне написать с фронта и сказал, что уточнит, где его семейство, тогда пришлёт адрес. Сказал, что едет в пекло, откуда немногие смогут возвратиться.

- А вояка-то я какой? Мои руки только рисовать умеют. С оружием не приходилось обращаться, - говорил очень серьёзно, сразу стал взрослым и грустным. И всё же верен себе остался: не хотел, чтобы тяжесть на сердце,

которая его давила, как-то передалась мне. Поцеловав меня много раз, последнее, что он сказал: «Вот вернусь с фронта, приедешь к нам в Москву, нарисую с тебя огромный портрет. Хорошая у меня племянница». Пишу тебе, а дядя Лёша передо мной как живой. Волнистые волосы, широкое весёлое лицо, невысокий, коренастый, подвижный и очень уютный».

И ещё о папе вспоминала Тина. «Он был всегда очень эмоционален, заразительно смеялся, шутил. Был полон замыслов. Хотя и бедно жили, гардероб скромный, но всегда через день стирал свою серую рубашку и ежедневно – носки. Весь как заведённый. Каждое утро занимался гимнастикой. Потом долго фыркал под холодной водой. Очень живой и энергичный. Любил шутить со мной, совсем ещё маленькой девочкой».

А в отношении красоты Тины папа оказался прав: красоты она необычайной. В пору её учёбы в Одессе от поклонников не было отбоя. Дочь т.Оли Тина

Каким дядя Лёша остался в её детской памяти: «Он был всегда очень эмоциональным, заразительно смеялся, шутил, был полон энергии. Хотя и жили бедно, но всегда через день стирал свою серую рубашку и ежедневно – носки.»

Алексей по натуре был большим оптимистом, какие бы не были трудности (время - то было какое!), не терял бодрости духа.

Общительный, остроумный, весёлый, всегда в компании молодёжи. Его старшая сестра Ольга, по словам её дочери Тины, говорила: «Лёшка наш был буря и натиск, все девчонки его обожали». А сама Тина, папина племянница, хорошо его помнит. Они до продажи дома жили все вместе в родительском доме.

Закончить первую главу о семье Алексея Кроткова мне кажется уместным письмом подруги его детства и юности Соколовой Ирины Васильевны, написанным спустя 20 лет после их последней встречи в 1941 году

: 10 ноября 1961 г.

Привет, Галчонок! Вчера я вернулась из Саратова.

Съездила хорошо. Саратова не узнать. Огромное строительство. Благоустройство. Много зелени! Панкратьевская, где жил Бобка, стала совсем другой. Её объединили с М.Сергиевской, и теперь это стала Мичуринская улица. Дом я искала долго, т.к. Горсовет не ограничился объединением улиц, а перевернул и нумерацию: чётная сторона стала нечётной и наоборот В общем, мне всё время казалось, что я сошла с ума. Ведь нумерация на других улицах осталась без изменений. Дом по-прежнему окружён высоким забором, только раньше он был дикого цвета, а теперь белый. Надпись на калитке «Во дворе злая собака». Заглянула я в щёлку, двор такой же. То же крыльцо, где часто сидела Евдокия Михайловна, тот же садик, где гулял Бобка в своей ужасной жёлтой кофте. Всё то же, только людей нет тех. И как грустно, что вещи переживают всех.

* * *

Вот этот самый дом №39 на ул. Панкратьевской, который вместил столько людских судеб, где звучал и весёлый смех и проливались горькие слёзы, где прошла жизнь – у кого счастливая, у кого не очень…

И где я так и не успела побывать.

Бабушка. Перед отъездом из Саратова.

Бывший Художественно-промышленный техникум, где учились и папа и мама Саратов.

(Перенести в папку «Мама» и «Отец. Часть 2. Учёба»).

Дата добавления: 2015-08-28