Главная редколлегия Р.Б.Рыбаков (председатель), 56 страница

В эллинистических полисах сосредоточивается большое количество рабов — частных и общественных. Многие рабы были слугами в богатых домах, работали в ремесленных мастерских. Общественные рабы были низшими служащими государственного аппарата, использовались в строительстве. В последнем случае они получали небольшую поденную плату и одежду. Если судить по материалам малоазийского храма в Дидимах, рабы получали меньше свободных рабочих (3 обола в день, в то время как самая низкая плата свободному рабочему была 4,5 обола). В период эллинизма

были достаточно часты случаи перевода рабов на «оброк» — они вели самостоятельное хозяйство и выплачивали своим господам определенные взносы. Широко распространен был отпуск рабов на волю; вольноотпущенники оставались связанными со своими господами определенными обяза­тельствами; иногда они до конца своих дней должны были, как указывалось в документах об отпуске на свободу, выполнять «всю ту работу, что они делали в рабстве». Дети, рожденные рабыней до отпуска на волю, оставались рабами, если их освобождение не было специально оговорено. По законам некоторых полисов следовало особо оговаривать также право вольноотпущенника на свободный выезд из города. Иногда вольноотпущенники откупались от своих обязанностей деньгами. Из своих вольноотпущенников и доверенных рабов богатые люди, как правило, вербовали управителей имений, надзирателей в мастерских и торговых агентов. Помимо рабов и вольноотпущенников на общественных, прежде всего строительных, работах использовались свободные работники, которых в изобилии поставляла сельская округа, где развитие товарно-денежных отношений вело к разорению земледельцев. Свободные ремесленники могли работать и в частных мастерских, причем трудно определить, чей труд преобладал — рабов

или свободных.

Внутреннее самоуправление эллинистического полиса по форме напоминало самоуправление греческого полиса классического периода: существовали народное собрание, буле (совет), выборные должностные лица. Однако такой важный демократический орган, как избираемый из числа всех граждан суд, в III—I вв. отмирал. Широко было распространено приглашение судей из других городов для разбора внутренних споров, которые в условиях расслоения гражданского коллектива не всегда можно было решить своими силами. Иногда судьями выступали царские должностные лица. Только незначительное число дел рассматривалось выборными судьями. В эллинистических полисах постепенно все большую роль начинают играть должностные лица и все меньшую — народное собрание. Ряд должностей, в частности некоторые жреческие должности, продавались. Для периода III—I вв. до х.э. характерно резкое расслоение среди населения города. Существование прямого обложения в большинстве полисов, основанных в Азии, способствовало такому расслоению. Должники городской казны в ряде полисов лишались гражданских прав. Этот процесс несколько смягчался благодаря наличию общественного земельного фонда, который могли арендовать граждане, и раздачам более значительным, чем в предшествующий период. Раздачи производились и негражданскому населению, иногда рабам, как правило, во время общеполисных религиозных празднеств. Таким образом, неграждане, которые в большом количестве скапливались в городах, в какой-то мере включались в жизнь гражданской общины.

Смешение населения в полисах, падение политической активности граждан в городах, подчиненных царской власти, приводили к ослаблению связей внутри гражданского коллектива. Естественной реакцией на этот процесс было стремление к созданию частных объединений: различного рода культовых союзов, товариществ, не связанных с политической организацией — ни с полисной, кризис которой остро ощущался в начале эллинистического периода, ни с бюрократически-монархической, чуждой еще греческому сознанию. В городах получают распространение ассоциации, включавшие людей разного этнического происхождения и разного социаль- 526

ного статуса. Так, например, в одном из небольших городков Малой Азии был союз, куда входили выходцы из четырех разных городов, местные жители и рабы. В другом городе было небольшое религиозное товарищество, куда входили греки, фригиец, фракиец, финикиянин, писидиец (народность в Малой Азии), ливиец. Как правило, подобные союзы состояли из небольшого числа людей, достаточно хорошо знавших друг друга.

Члены союзов совершали совместные жертвоприношения, устраивали обеды и празднества. Частные ассоциации укрепляли связи между жителями городов, в том числе и неграждан, и, безусловно, влияли на общественную жизнь полисов.

В эллинистический период в различных областях Передней Азии продолжали развиваться гражданско-храмовые общины. Примером таких общин могут служить города Вавилонии. В этих городах существовал четко оформленный гражданский коллектив, образовавшийся в результате постепенного слияния зажиточных слоев населения города с храмовым персоналом. В указанное время большинство членов этого коллектива фактически не были храмовыми служителями: среди них отмечено много ремесленников; в клинописных контрактах упоминаются владельцы рабов и земельных участков (как внутри городской черты, так и вне ее). Но все эти люди были связаны с храмом, в частности получением от него довольствия — определенной нормы продуктов питания. Право на получение довольствия было когда-то связано с выполнением обязанностей в пользу храма. Уже и в более древние времена это право свободно продавалось, причем по частям (например, одна шестая или одна двенадцатая часть права на довольствие, положенное в определенные дни каждого месяца); в описываемый период право на довольствие, связанное с мужской должностью, могла покупать и женщина. Таким образом, это право перестало быть связанным с исполнением должности и осталось привилегией членов гражданского коллектива, которую они могли свободно передавать друг другу.

В вавилонских городах существовали собрания, председателем которых был эконом (шатамму) храмов; эти собрания решали имущественные вопросы, налагали штрафы, оказывали почести царским должностным лицам. Как и у полисов, у таких городов была обширная сельская округа, земли которой частично принадлежали гражданам, частично обрабатывались зависимым сельским населением, платившим подати этому городу-храму. Частные земли, полученные от царя, могли приписываться к подобным городам так же как и к полисам. В вавилонских городах, как и в ряде

полисов, находились царские должностные лица — эпистаты (из местных граждан). Другим типом гражданско-храмовой общины были малоазийские объединения вокруг святилищ. Мы хорошо осведомлены об одном таком городе — Миласе. Миласа — известный религиозный центр карийцев, о ней писал еще Геродот в V в. до х.э. Жители Миласы были разделены на филы, представлявшие собой объединения вокруг храмов. Филы, в свою очередь, делились на сингении — небольшие общины, имевшие общее святилище. Земля святилища была землей общины, она распределялась между гражданами, которые выбирали должностных лиц, ведавших «священной» казной. В IV в. до х.э. Миласа называется полисом, но сохраняет ряд специфических черт, в частности сравнительную самостоятельность фил и сингении. Храмовые земли фактически были общественной землей; распределение земли приняло здесь форму аренды. Но условия аренды были

сравнительно мягкими, чтобы дать доступ к земле и небогатым гражданам; существовала и коллективная аренда, когда землю арендовала вся община-сингения в целом, а затем уже распределяла участки между гражданами. На примере малоазийских гражданско-храмовых общин особенно ясно видно, что общественный земельный фонд использовался для поддержки малоимущих граждан.

Для эллинистического периода характерно не только развитие полисов и гражданско-храмовых общин, но и стремление всех этих самоуправляющихся городов к образованию более тесных союзов между собой, часто со взаимным гражданством (граждане одного полиса, переселяясь в другой, автоматически получали в нем права гражданства). Существование союзов давало возможность городам противостоять нажиму со стороны эллинистических правителей и более успешно развивать свою экономику. Характерным примером такого союза в восточных районах Средиземноморья был союз городов Ликии. Согласно Страбону, в этот союз входило 23 города. Представители ликийских городов время от времени собирались в каком-нибудь городе на общий совет — синедрион. Наиболее крупные города имели в этом синедрионе три голоса, средние — два, прочие — один голос каждый. На синедрионе избирались глава союза — ликиарх, начальник конницы и казначей. У городов ликийского союза были общественная казна, общие суды. Фактически важнейшие дела союза решались крупными городами, которые назывались «метрополиями ликийского народа», а общественные должности занимали граждане этих городов. Граждане метрополий получали права гражданства во всех остальных полисах союза и право владения землей в них. Официальными и письменными языками в ликийском союзе наряду с унаследованным из ахеменидских канцелярий арамейским были также ликийский и греческий.

Обмен между западными и восточными областями, возникновение городов как ремесленных центров в экономически отсталых прежде областях приводили к распространению технических достижений и производственных навыков; в особенности это относится к массовому производству, например гончарному. Высококачественную посуду делали в самых различных местах — в городах Греции, Эгейского архипелага, Малой Азии, Южной Италии, Египта. Причем если уникальные золотые и серебряные сосуды, которыми пользовались при дворах эллинистических правителей, изготовлялись специальными мастерами по особым заказам, то керамику для более или менее состоятельных слоев граждан выделывали в разных центрах по одному и тому же шаблону.

Развитие обмена в эллинистических государствах привело к изменению монетного чекана. Уже Александр выпустил помимо мелких монет большое число золотых монет (статеров) и серебряные тетрадрахмы. Значительная часть драгоценных металлов, лежавшая в сокровищницах персидских царей, была пущена в оборот. Эллинистические цари чеканили монету тех же номиналов, что и Александр; на лицевой стороне монеты помещалось изображение царя. Монеты царской чеканки использовались для международного обмена: археологи находят их далеко за пределами территорий эллинистических государств. Самоуправляющиеся города чеканили свою монету (часто подражая царскому, особенно александровскому, чекану), но она, как правило, имела хождение лишь на внутренних рынках.

Однако развитию экономики мешали бесконечные военные столкновения между эллинистическими монархиями — борьба Птолемеев и Селев-кидов, Селевкидов и Парфии приводила к разорению городов, нарушению

торговых связей. Это было одной из причин того, что начиная со II в. до х.э. верхушка населения

ряда эллинистических полисов выступает в поддержку новой великой державы — Рима. Другой причиной проримской позиции части богатых слоев было обострение в эллинистических государ­ствах II—I вв. до х.э. социально-политической борьбы.

Борьба эта в Передней и Малой Азии в последние века до христианской эры носила сложный характер и охватывала различные слои населения. Так, борьба в Иудее против власти Селевкидов, о которой будет сказано дальше, была направлена не только против чужеземного господства, но и против усиления знатных иудейских родов, которые поддерживали политику эллинизации. Ряд крупных полисов выступал против зависимости от центральной власти; в период войн между эллинистическими монархами (Селевкидами и Птолемеями, Филиппом V Македонским и Пергамом), а также во время военных столкновений с Римом города переходили то на одну, то на другую сторону.

Неустойчивость положения державы Селевкидов особенно выявилась после поражения, нанесенного Римом Антиоху III в битве при Магнесии (Малая Азия). По миру, заключенному в г. Апамея, Антиох потерял значительную часть малоазийских владений (они были переданы союзникам Рима в этой войне — Пергаму и Родосу). Армения и Софена объявили себя независимыми; области за Тигром были захвачены парфянами. Сын Анти-оха III, Антиох IV, предпринял попытку восстановить державу Селевкидов в ее былых границах. Он вел успешные войны с Птолемеями и дважды вторгался в Египет. В 168 г. до х.э. Антиох IV осадил Александрию. Но вмешались римляне: римский посол прибыл в Египет и предъявил Антиоху требование немедленно уйти из Египта; посол, разговаривая с царем, начертил на песке круг, внутри которого оказался Антиох, и потребовал, чтобы тот дал ответ прежде, чем переступит черту. Антиох не решился на конфликт с римлянами: он вывел войска из Египта. Остаток своего правления Антиох посвятил укреплению власти в тех областях, которые еще оставались в составе его державы. Он отказался от политики Антиоха III, поддерживавшего местные самоуправляющиеся организации, и начал усиленную эллинизацию всех областей царства в целях создания единой политической системы и единой идеологии. Именно тогда Иерусалим был пре­вращен в полис. Но эта политика привела к обратным результатам: вспыхнули народные волнения. Антиох IV погиб во время одного из восточных походов. После смерти царя по требованию Рима был уничтожен военный флот Селевкидов и перебиты боевые слоны. Военная мощь державы Селевкидов была сломлена. С середины II в. до х.э. в Сирии началась длительная борьба за власть. В эту борьбу вмешался и Египет, поддерживая то одного, то другого претендента. В 142 г. до х.э. парфянский царь Митридат I захватил Вавилонию. Антиох VII на время несколько усилил свое царство: снова подчинил Иудею, начал успешное наступление против парфян. Но в 129 г. до х.э. он потерпел поражение и погиб. Государство Селевкидов было ограничено Сирией. Всего за сто лет (со 163 по 63 г. до х.э.) в царстве Селевкидов сменилось 19 царей, причем ни один из них не умер естественной смертью. Наконец, в 63 г. до х.э. Сирия, последняя область, оставшаяся у Селевкидов, была превращена в римскую провинцию. Социальные движения происходили и на территории полисов: сельское население, не пользовавшееся гражданскими правами, выступало против граждан городов, разоряло их поместья, переходило на сторону врага в случае военных действий (например, жители сельской территории некото- 529

рых малоазийских городов перешли на сторону галатов, когда последние вторглись на территорию Малой Азии). Одним из самых значительных народных движений II в. было восстание, вспыхнувшее в Пергаме в 133 г. до х.э. («восстание Аристоника») и охватившее всю сельскую территорию страны. Как гласит одна из надписей, относящихся к тому времени, земля Пергама осталась незасеянной и все плоды ее были свезены к врагам. Правивший государством в это время Аттал III — одна из странных и мрачных фигур, характерных для позднего эллинизма. Про него рассказывали, что его любимым занятием было разведение ядовитых растений для изготовления ядов. Желая избавиться от докучливых советников — приближенных своего отца Евмена II, он однажды пригласил их во дворец и приказал своей страже перебить всех. Не имея возможности подавить поднявшееся в стране восстание, везде и всюду подозревая измену, Аттал III под нажимом римлян составил завещание, по которому после его кончины Пергамское царство переходило к Риму. Римляне, вероятно, обещали за это военную помощь, но особенно долго ждать им не пришлось: в 133 г. Аттал умер, по официальной версии, от солнечного удара. Известие о его смерти и завещании вызвало дальнейшее расширение восстания, во главе которого стал претендент на престол — незаконный сын Евмена II Аристоник. Восставшие захватили ряд

городов. На юге волнения распространились вплоть до Галикарнаса в Карий. Городские власти Пергама вынуждены были даровать права гражданства катекам из местных племен и освободить царских и общественных рабов. Но это не остановило развитие восстания, так же как и последняя мера — дарование права гражданства рабам, вскормленным в доме своих господ. Сторонники Аристоника называли себя гелиополитами — гражданами Государства Солнца. Среди местных племен Малой Азии были широко распространены культы солнечных божеств, которые привлекали народные массы в противовес официальной религии эллинских богов и богов-царей. Идеологи восставших, среди которых были и философы (например, некий философ-стоик из Кум, бежавший к Аристонику из Италии), связали стихийную веру народных масс в благодатное Солнце с учением об идеальном государстве, где все будут равны. Движение гелиополитов перешло за границы Пергамского государства. Римским легионам пришлось в тяжелых боях завоевывать завещанное Риму царство; с большим трудом им удалось запереть Аристоника в карийской Стратоникее (уже за пределами Пергама) и голодом принудить к сдаче в 130 г. до х.э. Отдельные отряды восставших еще в течение года оказывали сопротивление римлянам. Пергам- ское царство было превращено в провинцию Азия — первую малоазийскую провинцию Рима. Римские завоевания в Восточном Средиземноморье служат определенным хронологическим рубежом, поскольку включение этого района в единое централизованное (со времени установления империи в конце I в. до х.э.) государство оказало существенное влияние на внутреннее развитие покоренных западных областей бывшей державы Селевкидов и областей Пергамского царства.

Присоединение восточных областей Селевкидского царства к Парфии также внесло свою специфику в их историческую судьбу. И хотя эллинистические традиции продолжали существовать во многих сферах общественной и культурной жизни, период собственно эллинизма в Передней Азии заканчивается временем римских и парфянских завоеваний.

Глава XXIX

ЗАКАВКАЗЬЕ И СОПРЕДЕЛЬНЫЕ СТРАНЫ В ПЕРИОД ЭЛЛИНИЗМА

1. НЕЗАВИСИМЫЕ ГОСУДАРСТВА ГУ—Ш вв. до х.э.

Поражение, нанесенное Александром Македонским Ахеменидской державе, хотя македонские войска и не побывали в Закавказье и на нагорьях к югу от Аракса, естественно, прервало отношения между этими странами и Ираном. Пока был жив Александр, здешние сатрапы и полузависимые цари формально выражали свою приверженность ему, но с его смертью их независимость стала неоспоримой.

Западное протогрузинское объединение Колхида существовало самостоятельно давно; уже в VIII в. до х.э. оно предположительно унаследовало северные земли уничтоженного урартами хурритского государства таохов, расположенные в долине р. Чорох. Здесь, вероятно близ Батуми, находился первоначальный центр Колхиды. Колхская культура была бесписьменной, и установить время начала классового общества и цивилизации трудно. Древнейшая Колхида, видимо, погибла в эпоху киммерийско-скиф-ских вторжений VIII—VII вв. до х.э.; новая Колхида, с центром север­нее — в долине р. Риони, возникла, насколько можно судить, в середине I тысячелетия до х.э. Населена она была предками мегрелов и, возможно, отчасти абхазов.

Греческая колонизация побережья Черного моря охватила и берега Колхиды. Так, в V в. до х.э. (возможно, еще в конце VI в.) здесь возникает колония милетян — Фасис (ныне Поти в устье р. Риони) со святилищем Аполлона, а не позже второй половины V в. до х.э. — Диоскурия (ныне Сухуми). Налаживается торговля между греческим миром и внутренними областями Грузии. Колхида славилась своим виноградом и воском, вывозила некоторые гончарные и ювелирные изделия. Но главным объектом колхидского экспорта было полотно; из толстых слоев этой ткани с переплетением туго ссученных пеньковых веревок изготовлялись даже боевые доспехи, бывшие в ходу у ряда племен Южного и Западного Причерноморья. Ввоз в Колхиду соответствовал отмеченному археологами сильному имущественному (и, может быть, уже и классовому) расслоению в этой стране. Импортировались оливковое масло, греческая чернолаковая посуда. Но был и ввоз более массовых товаров. Так, в греческих колониях на побережье имелись соляные промыслы, вероятно добывавшие соль для продажи внутри Закавказья.

Наиболее отдаленные из западных протогрузинских племен (халибы, или мосхи¹, — видимо, предки живущих сейчас в Турции чанов), а также

1 Термин «халибы», видимо, связан с древнейшим названием железа (хаттское хабалки), которое первоначально монопольно добывалось ими в области их обитания; термин «мосхи», возможно, связан с восприятием ими фригийской культуры (мушки —

одно из названий фригийцев). Они же, по-видимому, назывались «халиту» или «халды» — термин, который ранее неправомерно переносили на урартов.

некоторые другие при Ахеменидах входили в 19-ю сатрапию, связь которой с Персидской державой была довольно слабой. Колхи время от времени посылали Ахеменидам символическую дань рабами, возможно захваченными у соседних горских племен, и поставляли вспомогательные отряды, по-видимому, в распоряжение сатрапа Западной (или собственно) Армении (13-й сатрапии Ахеменидов, первоначально называвшейся Мелитеной; Северо-Восточная Армения, продолжавшая называться Урарту, составляла 18-ю сатрапию и в то время, по всей вероятности, еще не вполне арменизирова-лась по языку; в ее состав входили наряду с армянами, урартами- алароди-ями и хурритами-матиенами также и восточные протогрузинские племена — саспиры). Уже характер поставлявшейся дани указывает на известное развитие у них рабовладельческого (в широком смысле) способа производства. Оно было в довольно высокой степени товарным, на что указывает факт чеканки и широкого распространения на территории Колхиды и соседних территорий своеобразных монет, так называемых колхидок. Они известны с V вплоть до III в. до х.э. Часть исследователей приписывает их чеканку колхидским царям, другая же часть — греческим городам колхского побережья. Однако чекан колхидок имеет мало формального сходства с чеканом греческих монет того же времени, также изредка находимых в Колхиде. В то же время следует заметить, что город Фасис позже считался не только греческим городом, но и портом колхов и население его, видимо, было смешанным, а не чисто греческим. После падения Ахеменидов сын одного из последних персидских сатрапов, Митридат II (300—266 гг. до х.э.), сумел выкроить себе из бывшей 19-й сатрапии особое царство — Понт; население этого царства частично состояло из западных протогрузинских племен; по-видимому, Понт подчи­нил своей власти или влиянию и Колхиду. Становым хребтом Понтийского царства были, однако, греческие или эллинизированные города. К этому времени относится основание в Колхиде еще одного греческого города — Питиунт (ныне Пицунда). Временами влияние Понта, как можно думать, распространялось и на синдо-меотские племена Западного Кавказа и Прикубанья — предков абхазо-адыгских народностей.

Что касается Восточной Грузии, то местная раннесредневековая довольно смутная традиция связывает возникновение здесь первого царства, Иверии² (со столицей в Мцхете у слияния Арагви с Курой, недалеко от нынешнего Тбилиси), с временем падения Ахеменидской державы. Осно­вателем Иверийского царства одно из преданий называет некоего Азо, «сына царя Ариан-Картли», т.е. «арианской» Грузии, якобы приближенного Александра (что исторически совершенно невероятно). Вспомним, что древнеперсидские цари, как и другие индоиранцы, называли себя ариями и что область, населенная ариями, называлась Арианой, Очевидно, Ариан-Картли — это та часть территории грузинских (картвельских) племен, которая входила в состав одной из ахеменидских, а затем селевкидских сатрапий, скорее всего 18-й, ибо известно, что к этой сатрапии принадлежало восточное протогрузинское племя саспиров. Существовала легенда и о том, что вместе с Азо в Иверию пришла

² Нами употребляются здесь более поздние формы названий — Иверия, Алвания вместо более древних — Иберия, Албания с целью избежать смешения с одноименными странами — Иберией на Пиренейском и Албанией на Балканском полуострове. Это случайное созвучие не раз давало повод к самым фантастическим гипотезам.

большая группа переселенцев, от которых вели свое происхождение позднейшие роды иверийской знати; этих поселенцев предание, по-видимому, считало грузинами с ранее ахеменидских территорий.

Однако, согласно другому, пожалуй более достоверному, старинному грузинскому преданию, подлинным основателем Иверийского царства был не Азо, а свергший его Фарнабаз, причем ряд деталей явно указывает на его связь с Селевкидским царством III в. до х.э., Азо же был захватчиком, опиравшимся на греков. Если предание о греческой поддержке Азо имеет какое-то историческое ядро³, то скорее можно поверить в его связь не с Александром, а с понтийскими Митридатами⁴.

Древнейшие надписи из столицы Иверийского государства Мцхеты восходят лишь к I в. х.э. и составлены на арамейском языке ахеменидских канцелярий, только более поздним, курсивным письмом, что указывает на длительное употребление здесь этого языка. Отдельные греческие буквы на колхидках и греческая надпись, сделанная в связи с фортификационными работами, произведенными римскими воинами по просьбе иверийского царя I в. х.э., говорят о некотором распространении здесь греческой грамотности. Более древних надписей в Грузии не найдено, и сведения о первом иверийском царстве (до I в. до х.э.) у нас есть только либо чисто

археологические, либо легендарные: исторические сказания о древнейшей Иверии дошли лишь от средневековья.

Ксенофонт в «Киропедии» повествует об армянском царстве VI в. до х.э., подчиненном Мидии (обязанном платить ей дань, помогать войсками, не строить укреплений и т.п.), но стремившемся к независимости. Царь Армении не назван по имени, упомянуты его сыновья — Тигран (товарищ Кира) и Сабарис, военачальник Эмбас; отмечены немалые богатства и военные силы царства. Кир, тогда еще мидийский полководец, приводит Армению к повиновению мирным путем и даже регулирует ее отношения с северо-западными ее соседями — халдами (халибами). В дальнейшем Кир опирается при свержении Мидийского и основании собственного царства также на армянские войска во главе с Тиграном.

Литературное сочинение Ксенофонта, по мнению исследователей, в разделах об Армении (в которой он побывал с 10 тыс. греков и описал в «Анабасисе») обретает историчность. Кроме того, эти его сведения в определенной степени переплетаются с сообщениями Моисея Корейского о союзе Кира с армянским царем Тиграном, сыном царя Ерванда, направленным против Мидии; возможно, что эти данные опираются на историческую почву. То же царство названо в Библии «Домом Тогармы».

С созданием Ахеменидской державы армянское царство, вероятно, пережило постепенный процесс превращения в ее сатрапию. Во всяком случае, в этом статусе его застает Бехистунская надпись Дария I, где царь говорит об Армении (Армина; в вавилонском тексте — все еще Урарту) как о восставшей провинции. Восстание усмиряется двумя полководцами Дария (один из них, Дадаршиш, был «армянином») в пяти сражениях. Любопытно, что одно из восстаний Вавилонии было возглавлено также армянином

³ Не исключено, что легенда об Азо вообще не более чем отголосок греческих сказаний о Ясоне, предводителе аргонавтов, якобы совершивших поход в Колхиду еще до Троянской войны. Псевдоисторические построения греков V—III вв. до х.э. делали легендарных Ясона и колхидскую царевну Медею предками ряда народов Востока.

⁴ Армянский историк Моисей Хоренский упоминает тут Митридата, хотя ошибочно считает его персидским сатрапом. 533

(урартом?) Арахой, сыном Хадциты. Из сведений Геродота вытекает, что армянские земли были включены в две ахеменидские сатрапии: 13-ю и 18-ю.

Ксенофонт, отступивший в 401 г. до х.э. через Армению вместе с 10 тыс. греков после битвы при Кунаксе, упоминает сатрапа Армении Ерванда (Оронта), женатого на дочери персидского царя, и Тирибаза, ги-парха Западной Армении, стремянного персидского царя. Греки останавливались в деревнях, изобиловавших сельскохозяйственными продуктами и состоявших из вырытых в земле жилищ с отдельными входами для людей и скота. Элементы социальных отношений в описании Ксенофонта, по мнению исследователей, указывают на то, что эти деревни представляли собой соседские общины.

Совпадение имени сатрапа Армении на грани V и IV вв. до х.э. Ерванда с именами, с одной стороны, царя Армении VI в. до х.э. (по Моисею Хоренскому), а с другой — сатрапа Армении, сражавшегося в битве при Гавгамелах в войске Дария III, а затем ставшего царем обретшей независимость Армении (конец IV в. до х.э.), а также армянского царя конца III в. до х.э., в совокупности с другими фактами, изложенными в греческих надписях царя Коммагены Антиоха I (первая половина I в. до х.э.), породило мнение о существовании рода Ервандидов (Оронтидов), имевшего в VI—III вв. до х.э. отношение к управлению Арменией в качестве царей, затем сатрапов и вновь царей. При Ерванде, современнике Ксенофонта, Ервандиды породнились, как мы видели, с Ахеменидами и в какое-то время, видимо, с Гидарнидами, потомками Гидарна, одного из семи персов, соратников Дария I в его борьбе за власть, отчего и Страбон, упоминающий последнего Ерванда (конец III в. до х.э.), считает его Гидар-нидом.

Наши источники по истории Армении III в. до х.э. чрезвычайно скудны, события и даже политическое деление страны устанавливаются весьма ненадежно. По мнению некоторых исследователей, ахеменидская 13-я сатрапия (в западной части Армянского нагорья) в конце IV в. до х.э. разделилась на Малую Армению и Софену (это Цупа урартов, Цопк средневековых армян). Софена была независимой и даже ненадолго, видимо, присоединила к себе Коммагену или ее часть. Около 240 г. до х.э. софен-ский царь Аршам построил в Софене г. Аршамашат (ныне Шимшат в Турции), а в Коммагене — два города Арсамеи. Аршам оказывал поддержку брату Селевка II Антиоху Гиераксу — неудачливому претенденту на престол Селевкидов. Малая Армения также временами пользовалась независимостью, ориентируясь на Понт и Селевкидов; позднее она отошла к Понту.

В северо-восточной части нагорья, так называемом царстве Айрарат, правили потомки ахеменидского сатрапа Ерванда. Они развили здесь широкую строительную деятельность, основав на месте слияния рек Араке и Ахурян новую столицу — Ервандашат (прежняя — Армавир, на месте урартского Аргиштихинели, — продолжала выполнять роль культового центра) и другие поселения, названия которых также включали династическое имя Ерванд. В 212 г. до х.э. Антиох III начал свой знаменитый восточный поход с осады столицы Софены Аршамашата. Однако софенский царь Ксеркс не только сумел добиться мира (ценой уплаты части задержанной дани), но и получил в жены сестру Антиоха Антиохиду. Все это не помешало Анти- оху III в 201 г., имея за спиной удачно завершенный восточный поход и

Дата добавления: 2015-08-28