Габи и Нельсон в эти минуты, уютно устроившись на диване – том самом, где когда-то Нельсон массировал мне ступни,– спорили о правилах, по которым заключают договор об аренде.
Чтобы подготовить меня к встрече, Джонатан предусмотрительно прислал по электронной почте список людей, которым планировал сделать подарки. Перечень был недлинный, а денег Джонатан не жалел.
Мы договорились, что встретимся за ланчем, все обсудим, потом я одна поеду в магазин и отправлю покупки ему в офис. Однако в ресторан Райли явился не в обычном темно-сером костюме, а в джинсах, болотно-зеленом кашемировом джемпере и стильных очках в роговой оправе вместо линз, смахивая больше на модного молодого веб-дизайнера, нежели на агента по продаже недвижимости.
От изумления я чуть не разинула рот. Никогда прежде мне не доводилось видеть Джонатана в одежде спортивного стиля: он надевал костюм даже на уик-энд, когда мы ездили осматривать какие-нибудь достопримечательности. Чтобы не пялиться на него слишком откровенно, я схватила салфетку и принялась крутить ее в руках.
– Я взял выходной,– пояснил Джонатан.– И, если не возражаете, отправлюсь в магазин с вами. Может быть, научусь чему-нибудь полезному,– добавил он, не сводя с меня глаз.– Что с вами? Что-нибудь потеряли?
– Нет-нет! Нет. Все прекрасно,– пролепетала я, внезапно почувствовав, что в своем костюме с юбкой и в высоких сапогах выгляжу клоуном. Или клоунессой… Особенно после того, как Джонатан увидел меня настоящую во всей жирноволосой красе.
Собираясь сегодня утром, я приводила себя в порядок с особой тщательностью – мой светлый парик, наверное, никогда в жизни не был уложен так аккуратно.
– Все прекрасно,– повторила я.– Никаких проблем.
– Отлично. Чудесно выглядите – как всегда,– сказал Джонатан, поправляя очки.
Я прикидывала, когда лучше сказать ему, что встречаться нам больше не следует. И решила: не теперь. Позднее.
Джонатан принялся просматривать меню.
– Итак? Что порекомендуете? – спросил он, поднимая на меня глаза.
– Э-э… может быть, пирожки с рыбой?
Сама я в меню даже не заглянула. Чтобы влезть в платье подружки невесты, которое выбрала для меня Эмери, следовало изрядно похудеть. Я сшила бы наряд сама, но на это уже не оставалось времени, и сестра купила мне бледно-зеленое шелковое платье, расшитое бисером. Правда, своего размера, но я настолько растрогалась, что не придала этому особого значения.
В конце концов, у меня в запасе еще две недели, и потом, замуж-то выхожу не я.
– Пирожки с рыбой будете?
– О-о, не знаю,– удивленно сказала я. Джонатан никогда не спрашивал, что я выбрала, до тех пор, пока не появлялся официант,– не имел такой привычки.– Пожалуй, палтус-гриль.
– А-а, понимаю. Сели на диету Мэрилин Монро?
– Откуда вы о ней знаете? – спросила я с любопытством.
Джонатан сделал вид, что обижен.
– Я ведь не только агент по продаже недвижимости,– сказал он.– Интересуюсь и кое-чем еще.
Он положил на колени салфетку.
– Одно из моих хобби – Голливуд. Настоящий Голливуд, не вся эта компьютерная ерунда.
У меня участился пульс: я и подумать не могла, что у нас одни и те же увлечения.
– Наверно, вы и одеваетесь, подражая голливудским звездам? – спросила я, стараясь говорить тоном Милочки.
– Угадали! – воскликнул Джонатан.– Хорошо, что коллекцию личных вещей Джуди Гарленд Синди отдала мне,– добавил он достаточно спокойно.
– Правда? – спросила я.
– Шучу! – улыбнулся Райли.– Вообще-то я собираю оригиналы киноафиш. Один мой приятель в Нью-Йорке покупает их и пересылает мне.– Он чуть наклонился вперед и тихо произнес: – Сейчас, в этом ресторане, я как будто переживаю эпизод из «Вертиго».
– Что вы имеете в виду? – спросила я, вспоминая, что же там было, в этом «Вертиго».
У меня неприятно свело желудок, и не потому, что он был пуст.
– Вы со светлыми волосами,– кивнул Джонатан на мою прическу.– И в таком аккуратном костюмчике. Знаете, вы мне понравились в том, другом виде. Загадочная брюнетка… и более естественная.
Я смущенно убрала с глаз челку. Сегодня мне хотелось выглядеть как можно более элегантно, но при этом, поскольку Джонатан уже знал, кто такая Мелисса, весь мой наряд и изысканные манеры казались несколько нелепыми, фальшивыми. Я желала, чтобы он выбрал одну из двух моих ипостасей, чтобы понял: Мелисса и Милочка – разные люди.
– Я сегодня не при параде,– добавил Джонатан, указывая на свои очки и джемпер.– Подумал, а вдруг и вы решите немного расслабиться.
Опять он за свое! Да что ему нужно?
Меня охватили сомнения. Как только я становилась Мелиссой, сразу будто лишалась способности нормально разговаривать.
– Джонатан, вы платите мне за покупку подарков,– напомнила я.– У меня это выходит гораздо лучше, если я в костюме.
– А костюм у вас исключительный. Понравился бы любому нормальному мужчине,– галантно ответил Джонатан.
Подошел официант, и тут я осознала, что упустила еще один шанс.
После ланча мы принялись ездить по лондонским магазинам. Я выбирала подарки для людей из списка Джонатана, он терпеливо носил пакеты и останавливал такси.
Когда на город стали опускаться сумерки, повсюду зажглись рождественские гирлянды, и я почувствовала себя как никогда счастливой – и захотела праздника.
Выбрать подходящий подарок у меня всегда получалось без особого труда, но, чтобы помочь Джонатану, пришлось задать ему ряд личных вопросов, на которые, впрочем, он ответил с готовностью. Для его отца-англофила мы приобрели бритвенный набор в старинном стиле; для мамы, королевы бриджа,– кофейные чашки из тонкостенного фарфора; маленьким племянницам накупили блестящих украшений; а сестре-путешественнице выбрали чудесную дорожную сумку из красной кожи. К моменту, когда мы собрались покинуть роскошный «Харви Николс», мне стало казаться, что я неплохо знаю родственников Джонатана.
Всех, за исключением двоих.
Имона и Синди, само собой разумеется, в списке не было. Прекрасно сознавая, что должен значить для Джонатана семейный праздник типа Рождества, я тактично не упоминала в разговоре его бывшую жену и родного брата, но осторожно давала понять, что сочувствую ему.
– Не могу поверить, что все позади. Вы поработали на славу! – воскликнул Джонатан, когда мы подкатили корзину, наполненную бутылочками с маслом для ванн (подарки девочкам из офиса) и встали в длинную очередь перед кассой.– У меня никогда не получалось так прекрасно ладить…
Его голос оборвался, а лицо приняло странное выражение.
– С Синди? – спросила я.
Джонатан кивнул.
– Рождество она вообще не любила, если говорить о праздниках.
– Не всем оно в радость.
– Чтобы не видеться со свекром и свекровью, Синди выдумывала, будто у нее аллергия на корицу и что по религиозным убеждениям ей надлежит в рождественские каникулы во многом себя ограничивать,– мрачно добавил Джонатан.
– Что ж, теперь ей, наверно, лучше вообще не попадаться им на глаза,– сказала я.
На напряженном лице Джонатана появилась кривая улыбка.
– Имон. Жалкий мерзавец. Черт возьми!
– Страсти поутихли? – спросила я.
Место не совсем подходило для подобной беседы, но я давно заметила, что Джонатан может с легкостью заговорить о чем-то сугубо личном даже в окружении посторонних.
– Поутихли,– ответил он, двигая корзину вперед.– Затаились, будто в подарочной коробке, набитой до отказа не презентами, а дерьмом – простите за грубость.
В его глазах за стеклами очков я отчетливо увидела тоску и решила больше не теребить душевную рану.
Кассирша занялась нашими покупками: маслом для секретарш и особым набором для Габи – маслом и лосьоном для тела. Теперь, когда Аарон больше не покупал ей парфюмерию, подарок должен был особенно ее порадовать. Я подумала о том, что девочки хотя бы растопят накопленный за год стресс в волшебной ванне, и у меня потеплело в груди.
– Не забудьте сказать девочкам, что выбирали подарки персонально для каждой,– напомнила я Джонатану.– Им будет приятно. Больше всего – Габи.
– А-а-а! – Он вдруг щелкнул пальцами и указал на меня.– Неужели же я настолько глуп? Почему не додумался до этого раньше? Мелисса, ну конечно!
– До чего не додумались? – с невинным видом спросила я.
– Вы. Вы и офис. Неудивительно, что вы так умело выбрали каждому подарок. Да ведь вы и есть та самая Чудо-Мелисса, которую сократили из «Дин и Дэниелс»!
Я прижала палец к губам и с шутливым испугом огляделась по сторонам.
– Тсс! Никто не должен знать, кто я такая на самом деле!
Джонатан дружески потрепал меня по плечу.
– Если бы вы только знали, как вам завидует Кэролайн! До сих пор меняется в лице, когда кто-нибудь упоминает ваше имя.
Я подумала: даже если забыть о Милочке, Мелисса, которая стоит сейчас рядом с Райли, совсем не та, что работала с Чарльзом и Хьюи. Я сильно изменилась. Если бы меня повстречал теперь тот же Хьюи – в парике или без него,– вряд ли сразу узнал бы.
– Кому завидует? – спросила я, глядя Джонатану прямо в глаза.– Мелиссе или Милочке? Милочка совершенно не похожа на ту Мелиссу, которая с ними работала.
Джонатан протянул кассирше кредитку и многозначительно улыбнулся мне.
– Сексапильной Милочке позавидовала бы любая женщина.
Не этого ответа я ждала…
Джонатан о чем-то поразмыслил и добавил:
– Если бы Кэролайн узнала, с каким успехом и уверенностью Милочка ведет дела, то возгорелась бы желанием походить на нее и в этом.
Мое сердце подпрыгнуло. Меня так и подмывало спросить, какая я нравлюсь ему больше, с какой он предпочел бы общаться, но губы онемели. Я застыла на месте, как последняя неудачница, а от масел для ванн пахло жимолостью и жасмином.
– Пойдем? – сказал Джонатан, взяв в руки несколько пакетов.
– Конечно,– бодро отозвалась я.
Некоторое время спустя мы брели по улице, заглядывая по пути в магазинчики и покупая разные безделушки для рождественского чулка. Никогда бы не подумала, что Джонатан найдет это занятие столь увлекательным – от некоторых прилавков его было просто не оттащить.
– Ну, вот и все,– сказала я, наконец, когда мы вышли на Слоун-сквер и сели в такси.
С некоторой обидой я отметила, что моего имени в списке не значилось. Конечно, Джонатан не был обязан мне что-то дарить, но ведь для девочек из офиса купил хоть какие-то презенты, так почему не захотел порадовать и меня?
– Надеюсь, вы никого не забыли? – добавила я.
Джонатан нахмурил брови.
– Вроде бы нет… А, черт! Да, действительно, кое о ком забыл!
Я затаила дыхание.
– Да?..
– Моя крестница, Геба.– Он щелкнул пальцами.– Как вы думаете, что ей подарить? Наличные? Или тоже какую-нибудь безделицу?
– Может быть, серебряный браслет с брелоками? – спросила я, пытаясь скрыть обиду.
– Чудесная мысль! – воскликнул Джонатан.
Он начал проверять сообщения на мобильнике.
– Сделаю заказ завтра из офиса,– сказала я, глядя на часы.
Почти половина шестого. Самое время ехать домой. Но мне совсем туда не хотелось. К тому же я так и не сказала Джонатану, что видеться нам больше не стоит.
– Никто меня не любит,– пробормотал Райли.– Ни одного сообщения…– Он театрально вздохнул.– Вот такая она, одинокая жизнь. Чем планируете сегодня заняться? Куда-нибудь поедете?
– Нет.– Я покачала головой.– Буду сидеть дома. Разложу пасьянс… сыграю во что-нибудь сама с собой.
– Сама с собой,– мрачно повторил Джонатан.– Тем одиночество и ужасно.
– Согласна,– кивнула я.
В былые времена мы часто играли в скрэббл с Нельсоном, но теперь он редко сидел по вечерам дома – все куда-то ходил с Габи, а я даже не хотела спрашивать, не станут ли они возражать, если и я увяжусь за ними.
Я почувствовала, что Джонатан пристально смотрит на меня.
Я что-то пропустила?
Тут до меня дошло. Ну конечно! Милочка отправилась бы сегодня на сказочную рождественскую вечеринку, куда-нибудь в роскошный ресторан, а не сидела бы, как Мелисса, одна дома.
– Послушайте,– сказал Джонатан,– я, наверное, поеду в «Национальный дом кино». Не хотите составить мне компанию? – Он слегка поморщился.– Сегодня там идет «Эта чудесная жизнь» – фильм не из лучших, но в каком-то смысле праздничный. Вытерпите?
Я представила, что проведу два часа в темном зале бок о бок с Джонатаном, и у меня все перевернулось внутри. Потом подумала о том, что нельзя оставлять его в Рождество одного, что поддержать Райли – мой христианский долг.
– Конечно вытерплю. Буду даже рада,– ответила я.– Спасибо.
Джонатан наклонился вперед, назвал водителю новый адрес и с довольной улыбкой снова откинулся на спинку сиденья.
Оказалось, Джонатан открыл для себя «Национальный дом кино», как только поселился в Лондоне, и нередко приезжал сюда один посмотреть старые фильмы. Я нашла его увлечение очень милым.
– Благодаря фильмам я хоть не просиживаю вечерами дома,– сказал он, покупая мне шоколадку.– Но с другими киноманами предпочитаю не общаться. Они как будто немного чокнутые,– добавил Джонатан громким шепотом.
Зал был полон, и нам вместе со всеми нашими покупками пришлось сесть очень близко друг к другу. Когда погас свет, я вдруг почувствовала, что страшно устала, и незаметно сняла с ног сапоги.
Вот бы и мне проводить Рождество, как Джимми Стюарт,– только, разумеется, без печальных эпизодов. Вскоре я забыла, где нахожусь. Расслабилась, сняла пиджак – в зале было очень тепло,– расстегнула тугую пуговицу на юбке и уселась в кресле так уютно, будто была дома. По щекам потекли слезы. Потом, когда Бейли вернулся к семье и все собрались у пианино, я заулыбалась во весь рот, как дура.
Когда после окончания фильма в зале зажегся свет, это стало для меня настоящим потрясением. Мало того, что я очутилась в Лондоне двадцать первого века, но, оказывается, еще и положила ногу без сапога Джонатану на колено, сидя в наполовину расстегнутой блузке и юбке, которая грозила свалиться при любом резком движении.
Ужасно смутившись, я принялась торопливо приводить себя в порядок.
– Страшно представить, что с вами будет к концу «Отныне и вовеки веков»,– с улыбкой произнес Джонатан.
– Буря страсти не заставит меня раздеться. Это может сделать только центральное отопление,– ответила я.– Я англичанка.
– Тогда давайте как-нибудь сходим на «Леди и бродягу»,– с невозмутимым видом предложил Джонатан.– Я захвачу с собой одеяло с электроподогревом.
Меня одновременно бросило и в жар, и в холод
Мы вышли на улицу и побрели по Саут-Бэнку, украшенному белыми рождественскими гирляндами и переполненному поздними покупателями. Все куда-то спешили, многие на ходу разговаривали по мобильникам.
Пора было ехать домой, но я не хотела заговаривать об этом первой. И потом, я все еще не объяснила Райли, что эта наша встреча – последняя…
– Хотите горячего шоколада или еще чего– нибудь? – спросил Джонатан, остановившись возле небольшого кафе.
– Да! – воскликнула я.– Да, не откажусь.
«Ты должна это сделать. Просто скажи ему, и все. Покончи с этим раз и навсегда».
Я села за столик, отчаянно ища убедительный – достойный Милочки – предлог, но голова отказывалась работать. День был такой замечательный. Очень не хотелось его портить.
Джонатан вернулся от стойки с двумя большими кружками.
– Здорово тут,– сказал он, кивая на праздничные украшения вокруг.– Чувствую себя прямо как дома.
– Правда?
– Да.– Джонатан сделал глоток горячего шоколада.– И на душе светло.
– Это хорошо,– ответила я.– Рада, что вам тут нравится.– Я замолчала, собираясь с мужеством.– Даже не знаю, как об этом сказать,– произнесла я, кусая губы.
Джонатан с серьезным видом смотрел прямо мне в глаза.
– Просто скажите, и все.
– По-моему…
Я опустила глаза, чувствуя, что слова застревают в горле.
«Давай же,– стучало в голове.– Ты ведь Милочка Бленнерхескет, экстраординарная и неотразимая! Действуй!»
Я взяла себя в руки и снова заговорила:
– Джонатан, мне кажется, нам больше не имеет смысла встречаться. В Лондоне вы прекрасно устроились, обзавелись новыми друзьями, привыкли к мысли, что расстались с женой. Я не могу брать с вас деньги за…
Я чуть не сказала: «за свидания, на которые сама хожу с удовольствием», но в последнее мгновение передумала.
– Милочка не должна помешать вам найти себе настоящую подругу. Надо, чтобы кто-то заботился о вас по любви, не за деньги. Вы этого заслуживаете…
Я посмотрела на него, надеясь, что он угадает тайный смысл моих слов. Если у меня был хоть малейший шанс остаться с Джонатаном, я не желала, чтобы между нами стояла Милочка.
– Понимаю,– проговорил он, отводя взгляд в сторону.
– Я с удовольствием помогала бы вам хоть всю жизнь, поверьте,– добавила я.– Но считаю,
к что вы должны теперь задуматься о настоящей спутнице. Согласны?
Джонатан улыбнулся, но какой-то холодной, чужой улыбкой, и у меня по спине пробежали мурашки.
– Наверное, вы правы,– сказал он.– Только найти такую, как Милочка, будет непросто.
– Вы полагаете?
На миг я почувствовала дикое желание услышать в ответ: «не хочу никого искать».
– Да,– сказал Джонатан.– Понятия не имею, где могу встретить столь же прекрасную и очаровательную девушку.
Наши взгляды встретились, и я неожиданно почувствовала себя безгранично счастливой.
– Неудивительно, что ее не существует вовсе,– медленно проговорил Джонатан.
Зазвонил мой телефон. Личный, не рабочий.
Я обмерла.
– Не обращайте внимания.
Звонок прервался, и я вздохнула с облегчением.
Телефон снова запиликал.
– Быть может, это Эмери? – предположил Джонатан.
– Ах да, вы правы,– пробормотала я, мысленно чертыхаясь.– Наверное, хочет узнать, смогу ли я договориться со священником из церкви Шарлотты.
Я достала мобильник. Номер не определился, и у меня перед глазами замелькали угрожающие образы врачей, полицейских и отца.
– Алло?
– Милочка,– послышался знакомый ноющий голос.– Прости, что звоню на личный номер…
– Брайан! – вскрикнула я.– Откуда, черт возьми, ты взял мой телефон?!
– Неважно. Мне надо срочно с тобой встретиться.
– Нет, не надо! – Меня всю затрясло – от близкой истерики, а не от холода.– Я не шучу, Брайан! Прошу тебя достаточно вежливо: больше не звони! Если наберешь мой номер еще хоть раз…
– Нам суждено быть вместе! – провозгласил Брайан.
– Ошибаешься!
Джонатан щелкнул пальцами и указал на телефон. Я никак не среагировала, тогда он взял трубку из моих дрожащих пальцев и строго произнес:
– Добрый вечер. Я Джонатан Райли, бойфренд Милочки. Она слишком тактичная молодая особа, поэтому не может ответить вам жестче: оставь, парень, меня в покое, не желаю тебя знать. Я же не такой. Если вы не отвяжетесь от нее, я найду вас и объясню конкретнее. Совсем на другом языке. Все поняли? Замечательно. Будьте здоровы, Брайан.
Он нажал на кнопку отбоя, вернул мне телефон и саркастически произнес:
– Порой и воображаемые партнеры приносят пользу, верно?
Я почувствовала комок в горле. Джонатан Райли, бойфренд Милочки… Как легко он это сказал.
Спасибо. Этот Брайан мне не жених и даже не друг, просто прилипчивый клиент,– сказала я.– Совсем меня измучил. Вообразил себе бог знает что, не понял, что я допускаю в отношениях с заказчиками, а что – нет.
Губы Джонатана искривились в улыбке.
– Захотел переступить черту?
– Что-то в этом роде.– Я была так признательна Джонатану за помощь, что не особенно задумывалась, о чем говорю.– Кое-кто из моих клиентов – люди одинокие и не привыкли к доброму отношению со стороны женщин. Нет ничего удивительного в том, что некоторые неправильно меня понимают, поэтому я и стараюсь быть с ними помягче.– Я скорчила гримасу.– В отдельных случаях сама потом от этого страдаю.
– Не судите нас, старых одиноких мужчин, слишком строго,– сказал Джонатан.– Милочка – идеальная подруга, даже если купить ее можно всего на час-два.
Как только он произнес эти слова, я сразу сообразила, насколько неправильно можно было меня понять, и запаниковала.
– Я имела в виду… Я хотела сказать… Я не… – сбивчиво забормотала я.
– Не извиняйтесь, не стоит,– с полуулыбкой на губах, но не во взгляде, ответил Джонатан.– Я все прекрасно понимаю.
О господи!
Я взглянула на его покрытый едва заметной щетиной квадратный подбородок, на свернутую в трубочку и торчащую из кармана программку «Национального дома кино», на волны волос… Я желала его – настолько сильно, что защемило в груди.
«Возьми и скажи ему, что ты чувствуешь,– подсказывал внутренний голос.– Терять ведь нечего!»
– Как подготовка к свадьбе? – спросил Джонатан.
– Как всегда. Настоящий кошмар,– ответила я. И торопливо добавила, вспомнив о его недавнем разводе и опять смутившись: – Времени остается совсем ничего, а в последний момент суеты всегда особенно много… Эмери то худеет, то поправляется, поэтому мне приходится все время подгонять платье по ее фигуре. Мама волнуется больше, чем Эмери, а…
Я хотела было рассказать о требованиях отца, но вовремя остановилась.
«Именно по этой причине ты и не можешь с ним больше встречаться»,– напомнила я себе.
– Скорее бы все закончилось,– сказала я вслух.
– Признаюсь честно, я даже жду этой свадьбы,– проговорил Джонатан, знаком прося официанта повторить заказ.– Только вот… есть одна проблема…
Он замолчал и взглянул на меня почти робко.
– Какая? – спросила я.
– Нет, я вам не скажу,– пробормотал Джонатан, вертя в руках пустую кружку.
– Почему? – Я ободряюще улыбнулась.– Не стесняйтесь, я готова вас выслушать.
Наши взгляды встретились, и мне показалось, что Джонатан стал вдруг растерянным, даже ранимым.
– Не знаю, как и заговорить об этом. Черт!.. Я сто лет ни к кому не обращался с подобной просьбой… Вы одна пойдете на свадьбу или с молодым человеком?
– Одна,– ответила я.
Неужели Джонатан планировал заявиться с Милочкой на свадьбу ее собственной сестры? Нет, не могло такого быть.
– Я буду подружкой невесты. А почему вы спрашиваете? – поинтересовалась я, стараясь не обращать внимания на вскипавшую во мне злобу.– Не хотите ведь пригласить с собой Милочку?
Принесли горячий шоколад, и я, отвлекшись, не заметила, какие чувства отразились на лице Джонатана. Когда официант удалился, мой клиент уже сосредоточился на том, чтобы не обжечь напитком язык, и я усмирила свое негодование.
А я-то думала, что прекрасно его изучила! Оказалось, совсем не знала! Внезапно я ощутила себя обиженной девочкой-подростком. И пробормотала, надеясь, что Джонатан по моему голосу поймет, как мне тяжко:
– Я в любом случае буду на свадьбе. Иначе не могу.
– Да? – Джон облегченно вздохнул.
Понимаете, с Дарреллом придут несколько человек, которые тоже учились в нашем колледже. Некоторые знакомы с Синди…
Он пожал плечами, предлагая мне самой сделать соответствующие выводы.
– Они вам понравятся. Разумеется, всем любопытно взглянуть на фантастическую девушку, с которой я теперь встречаюсь. Может быть, окажете мне услугу, побудете со мной – хотя бы совсем недолго?
Я уставилась на него, потеряв дар речи.
День был чудеснейший, Джонатан держался со мной как никогда свободно и мило, но в эту минуту я чувствовала лишь убийственное разочарование. В нем и в себе самой. Впервые я по-настоящему осознала, что делаю. Я убедила себя, что наши встречи значат теперь больше, чем в самом начале, но, оказывается, продолжала продавать ему свои услуги. Занималась этим и сейчас.
А почему бы и нет? Меня охватил приступ гнева. Почему нет? Вот возьму и сыграю чертову Милочку еще разок! Покажу ему, насколько фантастической и соблазнительной она умеет быть! Заставлю его пожалеть о том, что он упустил свой шанс, и тогда уж точно расстанусь с ним навсегда! Гад!
– Незабываемый получится вечер,– сказала я, беря свое раскалывающееся сердце под контроль.
Губы Джонатана растянулись в улыбке.
– Спасибо. Вы прелесть.
Мое сердце с глухим звуком ударило о грудную клетку. Улыбаясь, Джонатан выглядел моложе, но я старалась не думать об этом.
Да как он мог?! Как посмел веселиться, когда я сказала ему, что больше не буду с ним видеться? Какое счастье, что я сама ни в чем таком ему не призналась! Насколько глупо и неуместно прозвучали бы мои откровения!
– Не за что,– процедила я сквозь зубы и, отвернувшись, принялась рассматривать уличных музыкантов за окном, пытаясь успокоить бурю чувств.
Глупо было мечтать о том, чтобы Джонатан загорелся желанием пригласить на свадьбу Мелиссу, если я сама изобрела и предложила ему Милочку. Следовало привести себя в норму. Как можно быстрее.
Джонатан наклонился и расстегнул свой портфель.
– Кстати, у меня для вас кое-что есть,– сообщил он.
– Да? – спросила я.
Джонатан посерьезнел.
– Наверное, вы решили, что о рождественском подарке для вас я и не подумал?..
Последовало неловкое молчание. Он явно хотел назвать меня «Милочка»; мы оба немного ему тились, поскольку теперь ему было прекрасно известно мое настоящее имя.
– Закрыть глаза и протянуть руку? – с наигранной веселостью спросила я.
– Если хотите,– ответил Джонатан, принимая правила игры.
Я закрыла глаза – больше из нежелания видеть его таким расслабленным, в мягком кашемировом джемпере. И еще потому, что не хотела следить за выражением его лица. Чтобы не страдать потом сильнее.
В сознание проник голос Джонатана:
– Теперь можно.
Я открыла глаза. Джонатан сдвинул кружки, блюдца и пустые пакетики из-под сахара на край стола, чтобы ничто не мешало мне увидеть светло-синюю коробочку.
– Тиффани!..– выдохнула я.– Можно открыть?
Коробка была довольно внушительного размера – слишком большая для украшения.
– Конечно.– Джонатан откинулся на спинку стула.– Знаю, лондонские девушки предпочитают «Гаррард», но ведь это подарок от вашего лучшего клиента-американца, так?
– Так,– ответила я, развязывая ленту.
Внутри оказалась обернутая бумагой картонная коробочка, а в ней – обернутая бумагой… серебряная рамка для фотографий.
Я сказала себе: «Только не расстраивайся. Он ведь мужчина, а убеждение, что такая рамка – чудесный подарок, сидит в каждом из них».
– Спасибо! – воскликнула я, пытаясь развернуть презент, не порвав бумагу.– Какая красивая!
– Подождите! Вы ведь еще не видели фотографию,– сказал Джонатан.
Фотографию?..
Нетерпеливо убрав с рамки последний слой бумаги, я взглянула на снимок.
Мы с Джонатаном в «Дорчестере». Джонатан – в смокинге, улыбается краешком рта, я – как ни удивительно – вся сияю.
Не помню, чтобы нас фотографировали… Впрочем, в тот вечер камеры были повсюду, а я выпила лишнего. Мы прекрасно смотримся вместе, подумала я, вмиг позабыв, что только что злилась. Снимок прямо для «Тэтлера». Мне идет быть блондинкой… Или это потому, что со мною рядом Джонатан, я прямо свечусь изнутри?
– Нравится?
– Нравится? – Я подняла на Джонатана глаза, боясь расплакаться.– Разумеется!
– А фотография?
– Я и имею в виду фотографию,– не задумываясь, сказала я.– Где вы ее взяли?
Джонатан расплылся в довольной улыбке.
– Секрет,– ответил он.– Если хотите, можете вставить другую.
– Нет, не хочу,– замотала я головой.– Пусть остается эта – будет напоминать мне о том замечательном вечере.
Мы посмотрели друг на друга, и неожиданно я почувствовала себя так, будто на меня вылили ведро ледяной воды. Все! После свадьбы больше никаких балов, походов по магазинам или ланчей. Это был прощальный подарок. Джонатан наверняка именно так его и расценивал.
Он поднял кружку.
– Жаль, что это не шампанское, тем не менее… За Милочку,– сказал он.– Восхитительную девушку и необыкновенную партнершу по танцам. Спасибо за прекрасные воспоминания.
Я молча взяла кружку и напустила на себя высокомерия – к этой уловке, чтобы остудить чей-либо пыл, частенько прибегала бабушка. У меня не было настроения для позерства.
– До свидания, Милочка! – сказал Джонатан.
Мерзавец как будто даже веселился.
– До свидания, Джонатан,– ответила я ледяным тоном.
Он посадил меня в такси на Стрэнде и нежно поцеловал в щеку. Двадцать четыре часа назад я как пить дать назвала бы жест романтическим. Теперь же почувствовала себя так, будто надо мной издеваются.
– Увидимся на свадьбе,– сказал Джонатан.
Я лишь кивнула в ответ.
Райли тут же повернулся ко мне широкой спиной и через пару мгновений слился с шумной толпой.
Я удерживала слезы, пока не очутилась дома. Едва переступив порог спальни, сорвала с себя нелепые чулки и пояс и плакала так долго, что на лице не осталось и следа туши.
Глава 25
Платье двенадцатого размера из отнюдь не эластичной ткани, выбранное для меня Эмери, висело, подобно безмолвному напоминанию, на боковой стенке моего шкафа; дни напролет я корпела над подарками. Казалось, я непременно должна была похудеть.
Но этого не случилось. Зная, что я обожаю шоколад, некоторые из моих клиентов прислали мне к Рождеству по огромной коробке конфет, и я, пока наклеивала на подарочные свертки листочки с надписями и продумывала, как лучше рассадить гостей на свадьбе Эмери, незаметно поглощала их одну за другой.
Вообще-то я радовалась, что так занята. Мои мысли, хоть голова и была занята массой других вещей, то и дело возвращались к последней встрече с Джонатаном, заставляя заново переживать всю гамму чувств, начиная со злобы и заканчивая недоумением.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |