Пропущенные материалы: Наследие Шестой 1 страница

sf_fantasy

Питтакус Лор

Пропущенные материалы: Наследие Шестой

Когда Джон встречает Шестую в «Я — Четвёртый», она сильна, могущественна и рвётся в бой. Но, как же она стала такой? Где до этого жила? Как тренировалась? Когда проявились её Наследия? И откуда она так много знает о могадорцах?

Данный рассказ повествует о жизни Шестой задолго до её появления в Парадайз, штат Огайо, до Джона Смита, про то время, когда Шестая путешествует со своим Чепаном Катариной по западному Техасу. Эта поездка изменит Шестую навсегда…

Перевод: Matya1982, Avrile, IamCrazyLost Files: Six's Legacy

Питтакус Лор

Пропущенные материалы: Наследие Шестой

ГЛАВА 1

Катарина всегда говорит, что существует множество способов спрятаться.

До переезда в Мексику, мы жили в пригороде Денвера. В ту пору меня звали Шейлой — это имя я ненавидела даже больше нынешнего: Кэлли. В окрестностях Денвера мы прожили почти два года. Я посещала школу, делала прически с заколками, носила розовые резиновые браслеты — в общем, мало чем отличалась от сверстниц. Некоторые одноклассницы даже приглашали меня на ночевки; таких девочек я называла «подружками». Девять месяцев в году я ходила в школу, а на летние каникулы отправлялась в юношеский плавательный лагерь. Мне нравились мои друзья, да и наша жизнь была неплохо налажена, но к тому времени я уже неплохо знала своего Чепана Катарину, чтобы понимать: вечно так продолжаться не будет. Такая жизнь — просто ширма.

Моя настоящая жизнь проходила в подвале нашего дома, где мы с Катариной проводили боевые тренировки. Днём подвал представлял собой обыкновенную комнату отдыха с большим мягким диваном, телеком в одном углу и столом для пинг-понга в другом. Но на ночь подвал превращался в навороченный тренировочный зал с боксёрскими грушами, матами, оружием и даже самодельным гимнастическим конём.

На людях Катарина изображала мою маму. По легенде её «муж» и, соответственно, мой «отец» погиб в автокатастрофе, когда я была ещё младенцем. Наши имена, жизни и истории были фальшивкой; выдуманные личности, помогавшие нам с Катариной скрываться. А заодно, жить среди людей. Быть как все.

Слиться с окружающими — тоже один из способов спрятаться.

И всё же, мы прокололись. До сих пор помню наш разговор по пути из Денвера в Мексику, страну, которую мы выбрали лишь потому, что никогда раньше там не бывали. Мы пытались выяснить, где именно допустили ошибку. Что-то из того, что я поведала о себе своей подружке Элизе, шло вразрез с тем, что рассказала Катарина матери Элизы. До Денвера мы прожили жутко холодную зиму в Новой Шотландии (Канада), и как я помнила, мы с Катариной договорились рассказывать, будто бы до переезда жили в Бостоне. Катарина же помнила иначе: будто мы договорились говорить не про Бостон, а про Талахасси (Флорида). Как-то раз Элиза со своей мамой обнаружили нестыковку, и в результате люди в городе стали поглядывать на нас с подозрением.

Вряд ли мы так уж страшно прокололись. Не было даже уверенности, что наша ошибка может перерасти во что-то серьёзное и привлечь внимание могадорцев. Но наше прикрытие дало трещину, и Катарина решила, что мы и так тут подзадержались.

Поэтому мы снова переехали.

В солнечном Пуэрто-Бланко вечно стоит удушающая жара. Мы с Катариной даже не пытаемся сблизиться с другими жителями, фермерами-мексиканцами и их детьми. С местными мы общаемся лишь раз в неделю, когда выбираемся в город прикупить в небольшом магазинчике всё самое необходимое. И хотя мы обе отлично говорим по-испански, на многие мили вокруг мы единственные белые, поэтому слиться с местным населением просто нереально. Для наших соседей мы — «гринго» — парочка подозрительных белых отшельниц.

— Иной раз, если выделяешься, можно спрятаться не менее эффективно, — говорит Катарина.

Я с ней соглашаюсь. Скоро будет год, как мы живем в Пуэрто-Бланко, и ни разу за это время ничто нас не насторожило. Мы ведем уединённую жизнь в видавшей виды хижине, затерявшейся на границе двух обширных фермерских угодий. Встаем с рассветом, и перед завтраком и умыванием Катарина заставляет меня делать упражнения: бег вверх-вниз по небольшому склону, растяжка, борьба тайцзы. Короче используем пару прохладных утренних часов на полную катушку.

Утренняя тренировка заканчивается, и мы идём завтракать, после чего следуют три часа уроков: иностранные языки, мировая история, и любой другой предмет, который Катарина откопает на просторах интернета. Она говорит, что такая учебная методика называется «эклектической». Понятия не имею, что это слово означает — просто радуюсь разнообразию. По характеру Катарина уравновешенная и внимательная женщина, для меня она почти как мама, и всё же мы с ней очень разные.

Учёба, похоже, нравится ей больше всего. Я же предпочитаю тренировки.

После уроков мы возвращаемся под пылающее солнце, и изнурительная жара затуманивает мне мозг настолько, что я почти вижу своих воображаемых противников. Я сражаюсь с соломенными чучелами — поражаю их стрелами, рву ножом или просто луплю голыми кулаками. Ослеплённая солнцем, я вижу в них могадорцев и наслаждаюсь возможностью разорвать их на кусочки. Катарина говорит, что хотя мне всего тринадцать, я настолько проворна и сильна, что могу запросто уложить даже тренированного взрослого.

Одна из прелестей жизни в Пуэрто-Бланко — возможность не скрывать мои способности. Раньше в Денвере, плавая в секции или просто играя на улице, мне постоянно приходилось сдерживаться, чтобы не засветиться из-за своих силы и скорости, которые намного превосходили (отчасти благодаря тренировкам с Катариной) силу и скорость моих сверстников. А в Пуэрто-Бланко мы держимся в стороне от чужих глаз, и я могу не прятаться.

Сегодня воскресенье, поэтому послеобеденная тренировка короче, чем обычно: всего час. На заднем дворе мы с Катариной отрабатываем бой с тенью, и я чувствую, что мой Чепан уже непрочь бы закруглиться: её движения замедленны, она встаёт спиной к солнцу и выглядит уставшей. Я обожаю тренироваться, готова весь день тратить только на это, но из уважения к Катарине предлагаю на сегодня закончить.

— Ага, если хочешь, давай закончим пораньше, — соглашается Катарина, и я украдкой улыбаюсь: мне не жалко — пусть думает, что это я устала первой.

Мы возвращаемся в дом, и Катарина наливает нам по стакану фруктового коктейля «Aqua fresca», которым мы балуемся каждое воскресенье. В гостиной нашего скромного жилища на полную мощность гоняет воздух вентилятор. Катарина запускает свою кучу компьютеров, пока я сбрасываю с себя грязные пропотевшие тренировочные берцы и падаю на пол. Растягиваю мышцы на руках, чтоб их потом не свело, поворачиваюсь на бок и вытаскиваю с напольной полки в углу стопку хранящихся там настольных игр. «Риск», «Стратего», «Отелло». Катарина пыталась заинтересовать меня такими играми, как «Монополия» и «Жизнь», говоря, что быть «всесторонне развитой» не повредит. Но меня эти игры не зацепили. В итоге Катарина плюнула на них, и теперь мы играем только в стратегии и батальные игры.

«Риск» — моя любимая игра, и поскольку сегодня мы освободились раньше, надеюсь, Катарина не откажется поиграть со мной, несмотря на то, что эта игра дольше других.

— «Риск»?

Катарина устроилась на стуле за столом и поочередно просматривает что-то на своих мониторах.

— А? — спрашивает она рассеяно.

Я смеюсь, затем трясу коробкой с игрой у неё над ухом. Катарина словно приклеилась к мониторам и не обращает на меня внимания, но шум гремящих в коробке кусочков всё же немного её отвлекает.

— Ах, это, — говорит она. — Ну, давай, поиграем.

Я раскладываю на полу игровую доску. Сама выбираю, кто какой армией будет играть, и расставляю фигурки на карте мира. Мы так часто играем в «Риск», что я даже не уточняю, какую страну Катарина хочет занять или какие территории укрепить. Она всегда играет за США и Азию. Я охотно кладу её карточки на эти места, зная, что на своих, менее защищенных территориях, всё равно сумею быстрее нарастить армии и разнесу Катарину в пух и прах.

Я так увлечена, что совсем не замечаю, как подозрительно притихла Катарина. И только когда я по привычке громко щелкаю шеей, распрямляясь, а Катарина, как обычно не ворчит: «Умоляю, не делай так!», потому что терпеть не может этот противный звук, я, наконец, поднимаю голову и вижу, что мой Чепан с открытым ртом уставилась на один из мониторов.

— Кэт? — зову я.

Ноль эмоций.

Я поднимаюсь с пола, перешагиваю через игру и заглядываю Катарине через плечо. Теперь и мне видно, что же её так захватило. Экстренное сообщение из Англии про взрыв в автобусе.

Я издаю страдальческий стон.

Катарина постоянно сидит в интернете, отслеживая новости о загадочных смертях, которые могут быть делом рук Могадорцев. Смертях, возможно означающих, что второй Гвардеец повержен. Она следит за новостями всё то время, что мы живем на Земле, и я выросла с ощущением полной бесполезности этого занятия.

Например, нам это ничем не помогло, когда убили первого Гвардейца.

Мне было девять, и мы с Катариной жили в Новой Шотландии. Под тренировочный зал у нас был оборудован чердак. Однажды, после очередной тренировки, Катарина полностью выдохлась, а во мне, наоборот, кипела энергия, и я в одиночку отрабатывала на коне махи и круги с поворотами. Внезапно мою лодыжку обожгла невыносимая боль. Потеряв равновесие, я рухнула на мат, сжимая ногу и вопя от боли.

Это был мой первый шрам, означавший, что могадорцы убили Первого… первого из Гвардии. И как бы старательно Катарина не прочесывала интернет — всё равно нас обеих это застигло врасплох.

Всю следующую неделю мы сидели как на иголках, каждую секунду ожидая второго убийства и второго шрама. Но ничего не произошло. По-моему, Катарина до сих пор, как сжатая пружина: готова в любой момент сорваться с места и пуститься в бега. Но с того случая прошло уже три года — почти четверть моей жизни — и мне надоело переживать на эту тему.

Я загораживаю собой монитор.

— Ау! Сегодня воскресенье. Давай поиграем.

— Ну, Келли, кыш.

В устах Катарины моё новое имя звучит непринужденно. Но я знаю, что для неё я всегда буду Шестой. В душе, я думаю о себе так же. Фальшивые имена для меня просто ширмы, у них нет ничего общего со мной настоящей. Только вот, за свою жизнь на Земле, я столько их переменяла, что родного уже и не помню.

Шестая — вот моё настоящее имя. Потому что я — Шестая.

Катарина отпихивает меня в сторону, чтобы прочитать новость поподробней.

На подобную ерунду у нас почём зря уходит целая куча игровых дней. И никогда ещё сработавший сигнал не оборачивался чем-то большим. Обычные незамысловатые несчастные случаи.

Как по мне, так на Земле несчастных случаев вообще хоть отбавляй.

— Нет уж. Это просто автобусная авария. Давай играть. — Я тяну Катарину за руки, хочу, чтобы она немножко отдохнула от всего этого. По ней видно, как она устала от постоянных переживаний; я считаю, она заслужила передышку.

Но Катарину не сдвинешь.

— Нет, это взрыв. И судя по всему, — говорит она, вырываясь и снова приклеиваясь к монитору, — не последний.

— Да ладно, всё время что-нибудь да взрывают, — говорю я, закатывая глаза к потолку.

Катарина качает головой и усмехается, сдаваясь под моим напором.

— Ну, хорошо, — говорит она, — уговорила.

Катарина с трудом отлепляется от мониторов и присаживается на пол перед игрой. Я изо всех сил стараюсь не облизываться в предвкушении её проигрыша: в «Риске» всегда выигрываю я.

Я сажусь на колени рядом с ней.

— Келли, ты права, — говорит Катарина, позволяя себе улыбнуться. — Не стоит мне так беспокоиться из-за всего подряд…

Вдруг один из мониторов начинает пищать! Сработал сигнал тревоги. Компьютеры Катарины запрограммированы на проверку необычных новостей, блогов, и даже сообщений синоптиков о внезапных сдвигах в климате планеты — всё прочесывается на случай, если кто-то из Гвардии засветится в новостях.

— Ой, да забей ты на это, — говорю я.

Но Катарина уже поднялась и щелкает мышкой по ссылке.

— Ладно, — уступаю я недовольно. — Но теперь не жди от меня пощады, когда сядем играть.

Внезапно, увидев что-то на мониторе, Кэт застывает, словно громом пораженная.

Я встаю с пола, перешагиваю через доску с игрой и подхожу к столу с компьютерами.

Смотрю на монитор.

Там вовсе не новости из Англии. Там обычное анонимное сообщение в блоге. Всего лишь несколько призывных, пропитанных отчаянием слов:

«Девять, теперь восемь. Остальные, вы здесь?»

ГЛАВА 2

Словно глас вопиющего в пустыне… от одного из Гвардейцев. Парнишка или девочка моего возраста ищет нас. В мгновение ока я вырываю у Катарины клавиатуру и набираю в комментариях ответ: «Мы здесь».

Катарина отталкивает мою руку прежде, чем я успеваю нажать «Enter».

— Шестая!

Я отстраняюсь от компьютера. Мне стыдно за мою импульсивность и безрассудство.

— Нам нельзя светиться, за нами охотятся могадорцы. Они убили Первого, и насколько мы знаем, теперь на очереди Второй, Третий…

— Но он там совсем один! — я даже не успеваю сообразить, что говорю.

Не представляю, откуда мне это известно, это всего лишь догадка. Просто, если этот Гвардеец в таком отчаянии, что в поиске остальных открыто вышел в интернет, значит её или его Чепан убит. Представляю себе страх и панику моего собрата по оружию, не могу даже помыслить, что было бы со мной, потеряй я Катарину и останься сама по себе… нет, это нереально.

— А что, если это Вторая? Что если она в Англии, и Могадорцы у неё на хвосте, и она зовёт на помощь?

Секунду назад я смеялась над чрезмерным вниманием Катарины к новостям, но это сообщение — оно изменило всё. Это ниточка, связывающая нас с одним из Девяти, и сейчас я отчаянно хочу помочь, ответив на призыв.

— Может, пора? — спрашиваю я, сжимая кулаки.

— Пора что? — Катарина напугана, её лицо растерянно.

— Пора, наконец, дать отпор!

Катарина смеётся, уронив голову в ладони.

В минуты сильного душевного волнения она реагирует именно так: смеётся, когда нужно быть суровой, и принимает серьёзный вид, в то время как следует смеяться.

Катарина поднимает глаза, и я понимаю, что это у неё от нервов.

— Твои способности! Они ещё не проявились! — кричит она. — О какой войне вообще речь!?

Кэт встает со стула и отрицательно качает головой.

— Нет, мы не готовы. Пока не проявятся все твои Наследия, мы не будем вступать в бой. Пока ты не станешь гвардейцем, мы будем прятаться.

— Тогда мы должны ей ответить.

— С чего ты вообще взяла, что это ОНА? Для нас это никто, просто человек, случайно использовавший слова, на которые среагировала моя система слежения!

— Я ЗНАЮ, что это один из нас, — убежденно говорю я, глядя Катарине в глаза. — И ты тоже это знаешь. — Катарина кивает, признавая мою правоту. — Только одно сообщение. Просто дадим знать, что есть и другие. Дадим ей надежду.

— Опять «ей», — грустно улыбается Катарина.

Я представляю себе того, кто написал это сообщение похожим на меня, поэтому уверена, что это девочка-подросток. Такая же, как я, останься я без Чепана — испуганная и совершенно одинокая.

— Ладно, — сдаётся Катарина.

Я втискиваюсь между ней и монитором, пальцы зависают над клавишами. Думаю, сообщение, которое я уже набрала — «Мы здесь» — подойдет.

Жму на «Enter».

Катарина недовольно качает головой, коря себя за то, что так опрометчиво мне поддалась. В мгновение ока она придвигается к компьютеру и запутывает наш интернет-след.

— Успокоилась? — спрашивает она, выключая монитор.

Немного. Мысль о том, что я поддержала и утешила одного из нас, Гвардейцев, согревает меня и придает сил для борьбы.

Но прежде чем я успеваю ответить, мою ногу пронзает дикая боль, которую до этого мне доводилось испытывать лишь однажды; кожа на лодыжке выжигается раскалённым добела кольцом. Вытянув ногу, я ору не своим голосом и пытаюсь отстраниться от боли, уверяя себя, что это происходит не со мной. Кожа на щиколотке шипит и дымится. Новый шрам, уже второй, кольцом опоясывает лодыжку.

— Катарина! — воплю я. И доведённая болью до отчаяния, молочу кулаками по полу.

Но мой Чепан застыла в ужасе, не в силах мне помочь.

— Второй… Второй мёртв, — выдавливает она.

ГЛАВА 3

Катарина бросается к раковине, наливает в графин воды и выливает его мне прямо на ногу. От боли я едва соображаю и до крови закусываю губу. Попадая на ожог, вода начинает шипеть, стекает на игровую доску и смывает фигурки армий на пол.

— Ты выиграла, — плоско шучу я.

Кэт пропускает шутку мимо ушей. Сейчас моя защитница полностью превратилась в Чепана и рыщет по всем углам нашей хижины в поисках аптечки. Ещё до того, как я прихожу в себя, она уже намазывает мне шрам охлаждающим гелем, а потом забинтовывает ногу.

— Шестая, — от страха и жалости в её глазах стоят слёзы. И мне становится не по себе: настоящим именем Катарина называет меня лишь, когда положение хуже некуда.

И тут до меня доходит, что, вообще-то, так оно и есть.

Первый умер много лет назад… с тех пор всё шло так гладко. Легко было вообразить, будто с ним произошел несчастный случай. А при большом старании, даже представить, что он погиб в автокатастрофе, и что могадорцы не напали на наш след на Земле.

Но беззаботной жизни пришел конец. Теперь мы точно знаем, что наши враги отыскали второго Гвардейца и убили. Вторая написала нам, всему миру… и это стало последним, что она сделала. Память об убийстве Первого и Второй теперь навсегда выжжена на моём теле.

Две смерти никак не припишешь случайности. Значит, охота на нас и впрямь началась…

Чтобы не потерять сознание, я закусываю губу ещё больнее.

— Шестая, — зовет Катарина, стирая платком у меня кровь с подбородка. — Перестань.

Мотаю головой.

НЕТ! Не смогу. Никогда.

Катарина старается не паниковать, чтобы не напугать меня. Но ей надо выполнить обязанность Чепана и сделать правильный выбор. Мне кажется, что она мечется, не зная, как себя вести — то ли, очертя голову, пускаться в бега, то ли хладнокровно сесть и всё обдумать; она готова сделать всё, лишь бы это пошло на пользу мне и будущему Гвардии.

Кэт приподнимает мне голову и стирает выступивший над бровями пот. Вода с охлаждающим гелем притупили самую острую боль, но шрам жжется по-прежнему невыносимо, если даже не хуже. Но жаловаться я не стану. Катарина и без того терзается из-за того, как мне плохо и, что это вызвано убийством Второй.

— У нас всё будет хорошо, — произносит Катарина. — Всё равно до шести ещё много осталось…

Это она не всерьез, конечно. Ей отнюдь не безразличны жизни Третьего, Четвертого и Пятого Гвардейцев, которых Моги должны убить по порядку их номеров, прежде чем можно будет прикончить меня. Просто она ищет утешения. Но меня это всё равно коробит.

— Да, это так здорово, что до меня должны умереть другие.

— Я вовсе не это имела ввиду, — Катарина явно задета.

Глубоко вздохнув, я утыкаюсь ей лбом в плечо.

Иногда… глубоко в сердце, я называю Катарину по-другому. Не Катариной, не Вики, не Селестой, или другим выдуманным именем. Иногда… в мыслях… я зову её мамой.

ГЛАВА 4

Спустя час мы уже в пути. Катарина, стиснув руль до побелевших костяшек, ведёт наш пикап по просёлочной дороге, проклиная себя за выбор укрытия. Дороги здесь такие ухабистые и пыльные, что ехать быстрее 60 км/ч просто невозможно, и мы обе жаждем поскорее выбраться на скоростное шоссе. Быстрее убраться подальше от нашей теперь уже окончательно заброшенной хижины. Катарина едет настолько быстро, насколько это вообще возможно по такому бездорожью. Вот только, если Вторую и правда убили могадорцы, то они сделали это через две секунды после нашей с ней переписки, а значит они очень быстры и могут уже идти по нашему следу.

Вглядываясь в холмистую равнину с пассажирского сиденья, я понимаю, что, возможно, прямо сейчас могадорцы уже в нашей хижине, а может даже висят у нас на хвосте. Чувствуя себя последней трусихой, я поворачиваюсь и смотрю через заднее стекло на дорогу, затянутую облаком пыли, клубящимся за нашим пикапом.

Позади никого нет.

По крайней мере, пока.

Мы собирались наспех. В пикапе уже лежало всё необходимое для долгой дороги: бутылки с водой, фонарики, одеяла и прочее походное снаряжение. Едва ногу отпустило и я была готова отправиться в путь, мне оставалось только взять пару вещей из одежды и вытащить Ларец из тайника в подполе хижины.

Спешное бегство на время притупило боль от второго шрама, но теперь она вновь возвращается, терзающая и неотвязная.

— Нельзя было отвечать. О чём мы только думали… — сетует Кэт.

Я вглядываюсь в её лицо, ища намек на осуждение (в конце концов, это я настояла на ответе в блоге), и с облегчением не нахожу. Зато я вижу там страх и желание уехать, как можно дальше.

Я понимаю, что во время поспешного бегства не заметила, куда мы повернули на перекрестке возле Пуэрто-Бланко: на север или на юг.

— В США? — уточняю я.

Катарина кивает, вытаскивает из внутреннего кармана своей армейской куртки наши новые документы и бросает мне на колени мой паспорт. Я разворачиваю его и смотрю своё новое имя.

— Мари-Элизабет, — зачитываю я громко. Катарина тратит уйму времени на подделку документов, тем не менее, я обычно жалуюсь на имена, которые она мне выбирает. Когда мне было восемь, и мы переезжали в Новую Шотландию, как я только её не упрашивала, чтобы меня звали Старлой. Но Кэт начисто отвергла мои мольбы, поскольку считала, что это имя слишком необычное и привлечет много внимания. Вспомнив об этом сейчас, я чуть не засмеялась. Имя Катарина в Мексике одно из самых необычных. И, конечно же, она его оставила, потому что это имя давно стало ей как родное. Иногда мне кажется, что, в конце концов, Чепаны не так уж сильно отличаются от обычных родителей.

Мари-Элизабет, конечно, далеко до Старлы, но звучит тоже неплохо.

Я наклоняюсь и бережно обхватываю ногу чуть выше шрамов и сдавливаю икру, пытаясь заглушить боль от ожога.

Но как только утихает боль, возвращается страх. Страх перед нашим теперешним положением, ужас от смерти Второй. Я отпускаю ногу, и жжение от ожога возвращается.

Катарина делает остановки только, чтобы заправиться и сбегать в туалет. Путь долог, но у нас есть чем занять время. В основном мы играем в «Тень» — игру, которую Кэт придумала во время наших прошлых переездов, для того, чтобы продолжать тренировки даже, когда нет возможности делать физические упражнения.

— Нападает скаут могадорцев, направление 2 часа, в левой руке меч длиной 50 сантиметров. Удар мечом наотмашь.

— Приседаю с уклоном влево, — отвечаю я.

— Он неожиданно меняет направление удара, меч над твоей головой.

— Удар снизу в пах, подсечка ногой слева направо.

— Мог падает на спину, но при этом хватает тебя за руку.

— Позволяю схватить. Использую инерцию захвата, чтобы вскочить, прыгаю, приземляюсь ему на морду. Придавливаю её ногой, выдергиваю свою руку.

Это странная игра. Она заставляет меня отделить физические навыки от разума, чтобы драться головой, а не телом. Раньше я жаловалась на эту игру, говоря, что она выдуманная и далека от реальности. Ведь в бою машут ногами, руками, и даже головой. А не мозгом. И не словами.

Но чем больше мы играли в «Тень», тем лучше становились мои практические навыки, особенно рукопашного боя с Кэт. Я не могла не признать, что игра дает мне хорошую практику. Она определенно улучшала мои боевые качества. И со временем я её полюбила.

— Я убегаю, — говорю я.

— Слишком поздно, — говорит Кэт, и я чуть не испускаю жалобный вздох, зная, что она произнесет вслед за этим: — Ты забыла про меч. Скаут уже размахнулся и пырнул тебя в бок.

— А вот и нет, — возражаю я. — Я уже заморозила меч и разбила его, как стекло.

— Да неужели? — Катарина устала, глаза налились кровью от десяти часов за рулем, но я вижу, что рассмешила её. — Похоже, эту часть я пропустила.

— Ага, — говорю я и тоже улыбаюсь.

— И как же ты совершила этот подвиг?

— Моё Наследие. Оно только что проявилось. Оказывается, я могу замораживать предметы.

Это выдумка. Мои Наследия ещё не пришли, и я понятия не имею, какими они будут, когда, наконец, проявятся.

ГЛАВА 5

Границу США мы пересекли без сучка и задоринки несколько часов назад. Никогда мне не понять, как Катарина умудряется так потрясающе подделывать документы.

Кэт съезжает с шоссе к запыленной стоянке в каком-то захолустье. На огороженном пятачке здесь соседствуют крошечный мотель, старомодная видавшая виды закусочная и заправка, которая на их фоне прямо таки сверкает новизной.

На улице начинает светать. Небо на востоке порозовело, и, когда мы с Кэт вылезаем из пикапа на гравийную дорожку, наша кожа принимает неестественный оттенок.

Катарина выругивается и садится обратно в машину.

— Забыла заправиться. Подожди здесь, я быстро.

Я послушно остаюсь ждать на месте и наблюдаю, как Катарина отъезжает с парковки мотеля к одной из бензоколонок на заправке. Мы решили отоспаться в этом мотеле денек другой, чтобы восстановить силы после изнурительной 15-часовой езды и потрясения от смерти Второй. Казалось бы, какой смысл спешить с заправкой, если мы тут собираемся задержаться? Просто у Кэт есть правило: бак всегда должен быть полным.

«Никогда не оставляй бак пустым», — по жизни твердит Кэт. И мне кажется, что она без конца повторяет эти слова лишь для того, чтобы они отпечатались у меня на подкорке.

Это хорошее правило. Никогда не знаешь, когда придется уносить ноги.

Тем временем, Катарина тормозит у колонки и вылезает заправить бак.

Пока она занята, я решаю осмотреться. Напротив мотеля стоит закусочная. Через центральное окно мне видно сидящих за завтраком понурых дальнобойщиков. Сквозь зловоние выхлопных газов и паров бензина до меня доносится аромат кухни.

Правда, не исключено, что это лишь мое воображение. Я страшно голодна. При мыслях о завтраке у меня текут слюнки.

Чтобы отвлечься, я отворачиваюсь от закусочной и принимаюсь разглядывать поселок по ту сторону забора от стоянки. Хилые местные домишки немногим лучше фанерных. Унылое, пустынное место.

— Доброе утро, мисс.

Вздрогнув, я молниеносно оборачиваюсь на голос и вижу высокого седовласого техасца, идущего мимо с самодовольным видом. Через секунду я осознаю, что он не собирается со мной болтать, и его приветствие просто дань вежливости. Притронувшись к ковбойской шляпе, он коротко мне кивает и важно следует дальше в сторону закусочной.

А у меня сердце готово выпрыгнуть из груди.

Как-то я совсем забыла об этой особенности дальней дороги. Когда мы переезжаем в новое место, даже такую глухомань, как Пуэрто-Бланко, мы знаем всех местных в лицо и кому из них можно более или менее доверять. Могадорцев я ни разу в жизни не видела, но, по словам Кэт, подчас их невозможно отличить от обычных людей. А после того, что произошло с Первым и Второй, меня настораживает всё вокруг. Главная беда придорожных стоянок именно в том и состоит, что никто друг друга не знает и новым лицам не удивляется. Для нас это означает, что угроза может исходить от кого угодно.

Кэт поставила машину и направляется ко мне с утомленной улыбкой.

— Кушать или спать? — спрашивает она. И не дожидаясь ответа, поднимает руку и умоляюще произносит: — Я за «спать».

— А я за еду, — говорю я, на что Кэт тоскливо вздыхает. — Не забывай: на голодный желудок не заснешь, — убеждаю я. — Полюбому. — Это одно из наших правил в пути, и Катарина без раздумий соглашается.

— Будь по твоему, Мари-Элизабет, — произносит она. — Пошли кушать.

ГЛАВА 6

В забегаловке влажно и пахнет жиром. Сейчас около 6 утра, но почти все столики заняты, в основном дальнобойщиками. Ожидая заказ, я сижу и смотрю, как они усиленно работают челюстями, поедая мясо, бекон и гуляш, обильно политые соусом. Когда приносят мой заказ, я понимаю, что мне будет этого мало. Три блина, четыре куска бекона, мясное рагу и большой стакан апельсинового сока.

Съев всё до последней крошки, я громко отрыгиваю, но Кэт слишком устала, чтобы меня за это отчитывать.

— А можно… — начинаю я.

Кэт смеется, заранее зная мой вопрос.

— И куда в тебя лезет?

Я пожимаю плечами. Она кивает и зовет официантку. С виноватой улыбкой я заказываю ещё порцию блинчиков.

— Не бойся, — говорит официантка прокуренным голосом, — твоя девочка их осилит. Официантка старая, с изборожденным морщинами осунувшимся лицом, и её можно легко принять за мужчину.

— Конечно, мэм, — поддакиваю я, и она удаляется.

— Не устаю поражаться, куда в тебя столько лезет! — говорит Катарина. Вообще-то она знает куда. Я постоянно тренируюсь, и хотя мне всего тринадцать, мышцы у меня, как у хорошей спортсменки. Тренировки требуют много калорий, поэтому я не стесняюсь есть много и хорошо.

В переполненную забегаловку заходит ещё один посетитель.

Я замечаю, как другие настороженно поглядывают на него, пока он проходит к стойке. Точно так же они смотрели и на нас, когда мы зашли. Это придорожное кафе заполнено путешественниками, но видимо одни из них заслуживают подозрений, а другие нет. Лучшее что мы с Кэт смогли сделать — это одеться в шмотки из американских супермаркетов: однотонные футболки и шорты цвета хаки. Я понимаю, почему мы выделяемся. На окраине Западного Техаса местные имеют немножко другие понятия об американском образе жизни.

Дата добавления: 2015-08-28