Глава 3
Первое, что вспомнил Томас, проснувшись утром, — имя светловолосого паренька. Ньют. Такое странное, надо сказать, имя, но оно накрепко отпечаталось у него в памяти. На какой-то момент Томасу подумалось, что он уже слышал его однажды. Более того — даже видел где-то хозяина этого имени, но Томас лишь улыбался, прекрасно осознавая то, что это никак не может быть правдой. Все эти сны — лишь плод его больного воображения, которое решило сыграть с ним злую шутку и утянуть в мир бесконечных фантазий, в другую реальность, где все казалось проще, чем оно есть на самом деле. Проще — так ли это?
Жаря яичницу, Томас витал в облаках, без конца повторяя имя Ньюта — сначала неуверенно и тихо, а потом громко и четко, словно пытаясь свыкнуться с его звучанием, пробуя каждую букву на вкус. Ньют был лишь героем его снов, одного большого длинного сна, которому не было видно конца, но лицо этого парня казалось настолько родным и знакомым, что Томас невольно вздрагивал каждый раз, стоило образу Ньюта всплыть в голове.
День прошел мимо него — и занятия в университете, и дорога домой, и разговоры с Минхо о каких-то глупых вещах, что казались совсем приземленными и чужими. Томас жил лишь мыслью о том, что вот наступит ночь и — он уснет. Уснет, чтобы снова очутиться на улицах Парижа, чтобы снова встретиться с Галли и посетить очередной пышный банкет. Может быть, чтобы снова встретить Ньюта. Засыпая, Томас мысленно желал, чтобы в этот раз его сон не прервали на самом интересном моменте.
* * *
Наспех написав на клочке бумаги свой адрес, который позже он вручил Ньюту, Томас совсем не ожидал, что тот придет точно в обговоренное ранее время и не минутой позже. Пунктуальность заносчивого паренька не могла не радовать.
Томас пропустил его внутрь своей квартиры, не удержавшись от довольной ухмылки. Почему-то он до последнего думал, что Ньют передумает и попросту не придет. Но тот пришел, да еще и продемонстрировав свою невероятную пунктуальность.
— А ты не сказал вчера, что живешь в таком шикарном месте, — Ньют огляделся и как-то по-деревенски присвистнул.
— Ты думал, что я живу в конюшне? — Томас закрыл дверь.
— Ну и? Что мне нужно делать? — блондин засунул руки в карманы и слегка угрюмо уставился на хозяина квартиры.
— Раздевайся, — махнул рукой Томас, указывая куда-то вглубь помещения.
— Что, прости? — лицо Ньюта смешно вытянулось.
Брюнет застыл на мгновение, не понимая, что у того вызвало подобную реакцию, но тут же рассмеялся, сообразив, о чем подумал Ньют.
— Не бойся, насиловать я тебя не собираюсь. В ванную топай, а то такое чувство, что ты в грязи неделю валялся.
Ньют фыркнул, как лошадь, но послушно пошел туда, куда указал Томас.
— Надеюсь, спинку тебе потереть не надо, — он расплылся в улыбке.
— Я соглашусь на подобный подвиг только за отдельную плату, — Ньют оглянулся.
— Там на стуле лежит рубашка со штанами. Наденешь их. Твоя же одежда отправляется на помойку.
— Как скажете, мой господин, — Ньют скорчил гримасу и скрылся за дверью.
Он высунул нос из-за двери где-то через полчаса, что-то недовольно шипя о том, что с него сваливаются штаны, а рубашка —съезжает набок. Томас молча возвел к потолку, пространственно размышляя о том, что ему попался постоянно чем-то недовольный мальчишка. Ньют был именно что мальчишкой — задиристым, своенравным, отчасти заносчивым и абсолютно невыносимым. И что-то подсказывало Томасу, что это только самое начало. Осталось лишь понадеяться, что он сможет побороть в себе соблазнительное желание поставить этого паренька на место.
Томас сложил газету и положил ее на стол, окидывая вышедшего наконец из ванной Ньюта с ног до головы. Его волосы оказались светлее, чем думал Томас, а мешковатая одежда, которая была ему совсем не по размеру, добавляла его внешности какой-то трагики — хотелось похлопать мальчика по голове и усадить себе на колени. Кожа лица, которое до этого было довольно чумазым, была белой и почти без изъянов, не считая маленькой царапинки на подбородке — наверное, пару дней назад он влез в драку.
Ньют нервно проводил рукой по волосам, с которых капала вода, и то и дело потряхивал головой, с раздражением на лице подтягивая съезжающую с плеча рубашку.
— Газету читаешь? — он кивнул на стол.
— Нет, — Томас сцепил перед собой руки, все еще осматривая фигуру Ньюта цепким взглядом.
— Тогда зачем она тебе?
— На фотографии смотрю, — Томас хохотнул. — Я не знаю французского. Но газеты каждый день приносят, и жалко как-то не глядя их выбрасывать.
— Дай-ка мне, — Ньют подошел ближе и перегнулся через стол, беря в руки газету.
Томас уловил какой-то непривычный сладковатый запах. Кажется, что-то цветочное, похожее на ландыши. Но Томас не помнил, чтобы мыло, которое лежало у него в ванной, имело такой запах. Да и он никогда особо не любил ландыши — запах этих цветов казался ему приторным, слишком дурманящим, и от него кружилась голова. Пожалуй, он даже и не помнил толком, как пахнут ландыши, но запах, который он только что почувствовал, отчего-то вызвал у него в памяти картинку с этими цветами, похожими на белые капельки росы на тонкой веточке.
— Ничего интересного, — Ньют кинул газету обратно на стол. — Партия рабочих снова устроила забастовку.
— Ты знаешь французский? — Томас одарил его удивленным взглядом.
— Если я живу на улице, это вовсе не означает, что я абсолютно необразованный деревенщина, — Ньют скривился и сел на соседний стул, в который раз за последние несколько минут поправляя рубашку. — Когда столько лет живешь во Франции, сложно не выучить самых основ здешнего языка, — пояснил он, натыкаясь на вопросительный взгляд Томаса.
— И каким же образом ты очутился в Париже?
— Вопросы, — Ньют загадочно улыбнулся, — не люблю их.
— Понял, — Томас решил не докапываться. Да и не то, чтобы он умирал от интереса.
Раздался громкий стук в дверь, и Ньют вздрогнул, как-то затравленно оглядываясь. А нервишки-то у нас не в порядке. Томас поднялся со стула.
— Не нужно так пугаться. Это портной. Не голышом же тебе идти на прием. Или хочешь пойти в этом? — он со смешком указал на оголенное плечо Ньюта, с которого в очередной раз так любезно сползла рубашка.
Блондин так смачно и со вкусом выругался, что Томас проглотил смешок, тут же направляясь к входной двери. Пропуская портного внутрь, он шепнул ему, чтобы не задерживался, так как мальчик, находящийся в гостиной, с характером и не любит, когда его трогают. Томас и сам не знал, после чего сделал такой вывод, просто что-то подсказывало ему, что Ньют откусит руку любому, кто решит до него дотронуться. Портной как-то испуганно кивнул и, надо сказать, управился всего за несколько минут, сняв нужные мерки и выбежав из квартиры пулей — Ньют сверлил его макушку настолько напряженным взглядом, что это самое напряжение буквально повисло в воздухе.
— Незачем так людей пугать, скажу я тебе, — кисло произнес Томас, закрывая дверь.
— У меня не было цели произвести хорошее впечатление, — Ньют вскинул брови.
— Пора обзавестись такой целью, — нахмурился брюнет, — ибо сегодня вечером тебе предстоит играть милого мальчика, который души во мне не чает.
— Не волнуйся, я прекрасный актер, — Ньют сложил руки на груди и наклонил голову в бок; влажная челка упала ему на глаза, — Что дальше?
— В смысле? — Томас не понял.
— Я так понимаю, что мы с тобой куда-то идем вечером. Но сейчас пока день, — в доказательство своих слов он указал рукой на окно.
— А, — Томас моргнул пару раз, — Вечером принесут твой костюм, а сейчас можешь заниматься, чем душе угодно. Хоть на голове пройдись — мне без разницы.
— Как великодушно с твоей стороны, — Ньют усмехнулся, переводя взгляд в окно.
— Кстати, — брюнет вспомнил о том, о чем забыл сказать еще в самом начале, — поживешь пока у меня. Возражения?
— Никаких, — Ньют безразлично пожал плечами.
Томас постоял некоторое время у стола, изучая профиль блондина напряженным взглядом, после чего устало потер ладонью лоб и пошел в другую комнату. Он так и не мог понять до конца, по какой причине решил затеять подобную авантюру. Томас бы не сказал, что ему настолько осточертело внимание женщин, что он был готов изображать роман с мужчиной, но...
Он выглянул из-за угла, натыкаясь взглядом на сосредоточенное лицо Ньюта. Что ж, по крайней мере, теперь ему не будет так скучно. С Ньютом, кажется, вообще невозможно было соскучиться — поднимет на уши всех и вся. Вот и сейчас он встал со стула и с кряхтением принялся двигать куда-то стол.
— Ты чего творишь? — Томас вышел из-за угла полностью.
Ньют придвинул стол вплотную к окну и довольно улыбнулся.
— Так лучше, — объяснил он.
— Перестановку мне решил устроить? Я вроде тебя не за этим позвал.
— Да-да, я помню. Мне надо смотреть на тебя щенячьим взглядом и вздыхать от одного твоего вида. Но пока здесь никого нет, кроме нас, — Ньют отошел на пару шагов и оценивающе посмотрел на новое местоположение стола.
Томас закатил глаза. Наверное, скоро это станет его новой привычкой — постоянно возводить глаза к потолку.
Когда вечером принесли костюм Ньюта, и тот, отчаянно хмурясь, надел его, Томас был доволен, как кот, наевшийся сметаны. С сосредоточенным лицом зачесывая волосы блондина в бок, он то и дело слышал недовольное шипение Ньюта, который пытался вырваться и растрепать только что уложенные волосы.
— Так, а ну стой смирно, — Томас мрачно посмотрел на него.
Ньют сжал губы. Кажется, он не любил, когда трогают его волосы. Ничего, потерпит. Закончив, Томас отошел на пару шагов и осмотрел Ньюта придирчивым взглядом.
— А ты ничего, — вынес он вердикт.
— Ты оцениваешь людей по типу «чего» и «ничего», опираясь только на их внешний вид? — Ньют смотрел на него серьезно и холодно.
— Нет, — только и ответил Томас, отворачиваясь. — Пойдем.
Желание оттаскать Ньюта за светлые патлы в надежде вытрясти из него всю дурь выветрилось из головы Томаса в тот момент, когда они переступили порог дома, в котором должен был состояться прием. Причиной того, что Томас с какой-то глупой улыбкой мысленно помахал ручкой навязчивому желанию поставить мальчугана на место, вовсе не послужил порог шикарного дома или сам банкет — нет. Просто, стоило им войти внутрь, Ньют вдруг как по щелчку взял его за руку и расцвел слишком счастливой улыбкой, да настолько, что Томас сам ему поверил.
Он уставился на блондина в замешательстве, но тот смотрел прямо перед собой, игнорируя отчаянно-вопросительный взгляд Томаса и улыбаясь кому-то впереди. Этим кто-то оказался Галли.
— Какие люди, — тот приблизился, доставая изо рта извечную сигару и пуская дым в потолок. — Не думал, что ты придешь, — он широко улыбнулся Томасу и перевел взгляд на Ньюта. — Кто этот прекрасный паренек?
— Меня зовут Ньют, — блондин сам представился, незаметно наступая на ногу Томасу, пытаясь вывести того из оцепенения.
Галли пожал протянутую ему руку и с задумчивостью на лице глубоко затянулся. Ньют покрепче сжал руку Томаса.
— Вы давно знакомы? Первый раз тебя вижу, — произнес Галли, разглядывая блондина.
Томас моргнул и как будто очнулся.
— Да. Достаточно давно. Он... как бы так сказать... — брюнет закусил губу. Теперь поздновато идти на попятную. Но уверенность вдруг куда-то разом улетучилась, и вся эта ситуация казалась до сумасшествия неловкой.
— Расслабься. Я и так все понял, — хохотнул Галли, украдкой подмигивая Томасу. Тот неожиданно даже для себя вспыхнул, — Но вот тем дамам, — Галли указал на стайку перешептывающихся девушек, — придется объяснить.
— Ничего себе они переполошились, — Ньют усмехнулся и с абсолютно очаровательной и непринужденной улыбкой помахал женщинам рукой. Те зашептались пуще прежнего.
Томас расплылся в довольной улыбке. Правильно, все правильно.
— Я надеюсь, целовать мне тебя не придется, — шепнул Ньют, и брюнет от неожиданности дернулся, почувствовав чужое дыхание у своего уха.
Хотелось ответить что-то остроумное и колкое, но Томас промолчал, непроизвольно крепче сжимая ладонь Ньюта в своей руке. Тот хмыкнул, встречаясь с ним хитрым взглядом.
Банкет был на удивление скучным, и Томас жил мыслью о его окончании. На самом деле, он с самого начала не хотел на него идти, но хозяином приема был крайне влиятельный человек, заручиться поддержкой которого было просто необходимо, поэтому выбора особо не было.
Выискав взглядом главную персону вечера, Томас подхватил с подноса проходящего мимо официанта бокал шампанского и шепнул Ньюту, что отойдет на пару минут. Поправив пиджак, Томас уверенным шагом направился к хозяину приема с целью поздороваться.
Разговор вышел весьма удачным, и его даже позвали на еще один прием, и когда Томас с улыбкой выискивал взглядом Ньюта, который затерялся в толпе, он как-то даже не ожидал, что чье-то тело (судя по всему, женское) прильнет к нему сзади. Томаса передернуло от неожиданности, и он оглянулся, встречаясь взглядом с какой-то девушкой, которая, кажется, была уже немного пьяна.
— Потанцуете со мной? — она положила ему руки на плечи, и Томас непроизвольно попытался отстраниться.
— Я... — он уже приготовил было длинное объяснение, почему не хочет и не может с ней потанцевать, но сбоку неожиданно вырос Ньют, который тут же перехватил женские руки.
— Прошу прощения, но сегодня этот молодой человек на весь вечер занят мной. И на остальные вечера тоже, если вы понимаете, о чем я, — Ньют наградил девушку многозначительным взглядом, как-то угрожающе улыбаясь, и ее губы сжались в тонкую ниточку.
Провожая даму взглядом, Томас не выдержал и рассмеялся. Хлопнув Ньюта по плечу, он потер глаза рукой.
— Кажется, ты немного переборщил. Она испугалась.
— Поделом. Нечего на чужих кавалеров заглядываться, — Ньют так хищно улыбнулся, что Томас проглотил смех.
— Беру свои слова назад. Актер ты и правда шикарный, — он хмыкнул.
— Зарабатываю на хлеб, — Ньют расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и, поймав вопросительный взгляд Томаса, прищурился, — Что? Здесь душно.
— Ну да, — брюнет сглотнул и огляделся в поисках официанта. Надо промочить горло.
В свою квартиру Томас не вошел, а ввалился, чуть не опрокинув по пути вешалку для верхней одежды. Кажется, последний бокал шампанского был лишним.
— Ты каждый раз так надираешься? — Ньют заглянул ему в глаза.
— Я не надирался, — Томас скосил глаза к переносице для пущего эффекта.
Блондин засмеялся. Звонко, заразительно и совершенно искренне. Томас отчего-то грустно улыбнулся и стянул пиджак с плеч.
— Тебя не поймешь, — он снял ботинки и аккуратно поставил их у стены.
— То есть? — Ньют вопросительно изогнул левую бровь.
— То ты заносчивый засранец, то так мило смеешься, что... А ну тебя вообще. Я спать пошел, — Томас махнул рукой и в вразвалочку направился в спальню.
— А мне куда?
Томас застыл в дверном проеме, оборачиваясь с озадаченным лицом.
— У тебя есть диван? Еще одна кровать? — Ньют смотрел на него так, словно был готов приложить его головой о стену.
Томас продолжал стоять и хлопать глазами.
— То есть ты решил, что я временно поживу у тебя, но сам при этом даже не удосужился побеспокоиться о том, где я буду спать? Ты хочешь, чтобы я смотрел сны прямо тут, на ковре? — Ньют указал на персидский ковер на полу гостиной; в его голосе звенело возмущение.
— Спи со мной, — выдал Томас, тут же пожалев о сказанном, потому что в него полетел пиджак Ньюта.
— Черта с два я буду спать с тобой, — блондин вздернул нос и с видом короля плюхнулся в кресло.
— Да больно мне надо тебя уговаривать, — фыркнул Томас и скрылся в спальне.
* * *
— Томас. Томас! Мать твою, Томас, просыпайся!
Он с трудом разлепил глаза, тут же закрывая их из-за яркого света, который бил из окна.
— Томас! — Минхо продолжал трясти его покруче всякого массажного кресла, и брюнет в этот самый момент ненавидел друга всеми фибрами души. — Вставай, говорю!
— Отвали, — буркнул Томас, переворачиваясь на другой бок в надежде поймать ускользнувший сон.
— Тебя отымеют фонарным столбом, если ты пропустишь первую пару, — мрачно сказал Минхо, отпуская его плечи.
— Еще пять минут.
— Вставай! — азиат пнул его под задницу, и Томас подскочил, шипя.
— Я тебя убью. Серьезно говорю. Беги, — брюнет слез с кровати и взял в руки подушку, тут же швыряя ее в притворно-суровую физиономию Минхо.
Томасу действительно хотелось прибить друга на месте. Нет, ему следовало сказать спасибо за то, что не дал проспать, но... Томас на секунду прикрыл глаза, пытаясь вспомнить последние мгновения сна. Хмурый и недовольный взгляд Ньюта — это было последнее, что он увидел, прежде чем проснуться.
Ньют. Такое знакомое имя. Томасу казалось, что вот, еще чуть-чуть, и в его сознании наконец всплывет нечто, что всегда ускользало из его памяти, настойчиво скрываемое подсознанием.
Ньют. Такое знакомое лицо. Знакомое, но вместе с тем непостижимо далекое. Лицо, что он впервые увидел во сне, но которое продолжало преследовать его наяву, и Томасу мерещилось, что он может уловить его черты даже в своем отражении. Это немного пугало, но вместе с тем завораживало — то, что на плоскости своего лица, отраженного в зеркале, он видел не себя, а Ньюта. Его скулы, его бледную кожу, его сосредоточенный хмурый взгляд и тонкую линию губ. Каждый раз Томас моргал и тряс головой, прогоняя наваждение. Кажется, он понемногу начинал сходить с ума.
Мгновение, когда тяжелая голова встречается с пуховой подушкой, а сознание заволакивает дремотой — то единственное, чем он жил сейчас. Томас понимал, что теряет сцепление с реальностью, что она куда-то ускользает, но сил взять взять себя в руки и перестать жить образами в голове не было. Они куда-то разом пропали, и осталось лишь выжигающее изнутри желание поскорее уснуть, раз за разом возвращаясь в прекрасный Париж.
И пусть все это было лишь выдумкой, лишь мастерской игрой подсознания, Томас чувствовал, впервые в жизни чувствовал всем сердцем, что обрел нечто такое, что напомнило его смыслом.
Глава 4
Следующие несколько дней Томас почти не разговаривал. На самом деле, ему было, что сказать, и даже больше, но чем дальше он погружался в мир своих снов, тем меньше слов оставалось. Они казались какими-то безвкусными, пустыми, нагнетали тоску, и хотелось избавиться от них, говоря с людьми вокруг лишь взглядами и жестами. Почти на каждую реплику Минхо Томас неопределенно мычал, выражая свое согласие или негодование, и первое время тот не обращал внимания на новые странности своего друга, но когда Минхо все же осознал тот факт, что за последние три дня Томас не произнес ни слова, его это здорово покоробило. Он бегал за другом, тряс за руки и настойчиво спрашивал, не обидел ли его чем. Томас лишь лениво пожимал плечами, пытаясь сформировать в голове хоть какую-нибудь мысль. Да, мысли были. Но почему-то картинками — яркими, наполненными красками и контрастами, на которых Томас был вовсе не Томас, а Том — именно так его звали в мире Парижа. Или не Том... Томми.
— Хватит меня пугать, — произнес Минхо одним вечером, смотря на него настолько мрачно, что Томас даже и не мог припомнить момента, когда он был мрачнее. — Выкладывай, что с тобой. Или я позвоню Терезе и попрошу вставить тебе мозги на место.
Томас недовольно замычал, прикидывая, успеет сбежать из квартиры до прихода Терезы.
— Эти твои сны тебя с ума свели, — Минхо устало потер лоб.
— Ничего не свели, — буркнул наконец Томас.
— Оно разговаривает! — азиат аж подскочил на диване от неожиданности.
— С тобой не помолчишь. А вот с Ньютом я могу молчать, и он не будет до меня докапываться.
Минхо медленно опустился обратно на диван, закрывая рукой глаза. Томасу оставалось только догадываться, о чем тот думает.
— Ньют? — Минхо посмотрел на друга каким-то чересчур серьезным взглядом.
И тут Томас понял, что сболтнул лишнего. До этого самого момента он не рассказывал никому о Ньюте, предпочитая оставлять образ этого паренька только своим, личным.
— Герой твоих снов, да? — Минхо откинулся назад, усмехаясь. — Ты поэтому так стремишься поскорее уснуть? Из-за него?
Томас отвел взгляд в сторону, избегая ответа. Честно говоря, он и сам не знал. До последнего момента он пытался верить, что причиной его одержимости снами о Париже является непосредственно сам Париж.
— Ты же понимаешь... — начал было Минхо, но замолчал.
— Понимаю.
— И какой он? — Минхо закинул руки за голову.
— Абсолютный засранец, — Томас тепло улыбнулся, наклоняя голову вниз, — невыносимый, наглый и заносчивый. Но...
— Но он тебе нравится. Понял, — Минхо посмотрел на него проницательным взглядом.
— Он всего лишь герой моих снов. Не больше, — Томас сцепил руки перед собой в замок, сжимая губы.
— Ох, парень. Что с тобой делать-то. Может, правда к гадалке какой отвести? — Минхо зевнул и посмотрел на часы.
Томас фыркнул. К гадалке, ну конечно. Как будто она ему чем-то поможет.
Последние дни его сны мало чем отличались друг от друга — он с Ньютом посещали разные банкеты, играли на публику, водили всех за нос, и Томас получал искреннее удовольствие от этого театра абсурда. Да, это было лишь красивой игрой и ничем более, но с каждым сном он чувствовал, что Ньют становится к нему все ближе и ближе. Кажется, тот Том из мира снов сам не хотел себе признаваться в том, что он привязался к заносчивому мальчишке.
— Идем спать, — Минхо поднялся с дивана, — Точнее, спать иду я, а ты галопом по Парижу скачешь к своему... как его там? Впрочем, не важно. Спокойной ночи, — он скрылся в дверях своей комнаты.
Томас глубоко вздохнул и откинул голову на спинку дивана. Предвкушение очередной встречи с Ньютом, пусть и во сне, окатило его с ног до головы, но вместе с тем в сердце поселился неведомый доселе страх. Чего именно — он так и не смог понять. Когда-нибудь все это прекратится, и Ньют растворится в веренице его снов, став всего лишь одной из бесчисленных картинок в его голове.
* * *
Ньют сидел в кресле, перекинув ногу на ногу, и читал газету. Томас стоял у раскрытого окна и курил сигару, которую накануне отжал у Галли, пока тот ехидно посмеивался, наблюдая за восторженным взглядом Ньюта, что был предназначен для Томаса.
Он повернулся к блондину, рассматривая его близко сведенные брови. Ньют хмурился и хмурился, быстро пробегаясь взглядом по строчкам развернутой перед ним газеты. Томас хотел было как обычно спросить, что интересного тот вычитал, но воздержался. Затушив сигару, он сел в кресло напротив и усмехнулся. Почувствовав на себе насмешливый взгляд, Ньют поднял глаза.
— Что?
— Хмуришься ты забавно, — Томас водил пальцем по подлокотнику кресла.
Ньют фыркнул и свернул газету, кидая ее на стол.
— Куда сегодня идем?
— Никуда, — пожал плечами брюнет.
— То есть? — Ньют откровенно удивился.
— Я решил немного передохнуть от всех этих выходов в свет.
— Как это мило. Ты устал от славы? — блондин насмешливо прищурился.
Томас решил не отвечать. Изучая лицо Ньюта, он обратил внимание на довольно заметные синяки под его глазами — впрочем, это не было удивительным, ибо тот все эти дни спал в кресле. Точнее, не совсем спал — пытался, так как занятием это было малоприятным. Пару раз Томас предлагал ему все-таки переместиться на кровать, но в ответ получал лишь полный недовольства взгляд. Неужели ему настолько претила мысль оказаться с ним в одной кровати? Как за руку хватать — пожалуйста, а как лечь по другую сторону кровати — так сразу нет.
— И чем ты намерен сегодня заниматься? — Ньют потянулся, откидывая назад голову, и Томас уцепился взглядом за его острый кадык.
— Встречусь с Галли. Нужно обсудить кое-какие дела.
— Вот как? Значит, сегодня я тебе не нужен? — блондин встал, оглядываясь.
— Ты мне всегда нужен, — вырвалось у Томаса, и Ньют даже застыл на мгновение.
— Да ладно, не так уж и много девушек вокруг тебя вьется, — он засмеялся, но сразу проглотил смешок, наткнувшись на не к месту серьезный взгляд Томаса, — Я тогда сам схожу кое-куда. Вернусь вечером, — Ньют отвернулся, пряча лицо.
— Куда это ты собрался? — брюнет подался вперед от интереса.
— Не твое дело, — последовал резкий ответ.
Подобный ответ был более, чем в стиле Ньюта, который вообще в принципе не любил вопросы, касающиеся него самого, но у Томаса в груди неприятно кольнуло. Этот мальчишка выстроил перед собой глухую кирпичную стену, и как Томас ни старался, периодически влетая в нее головой со всего размаху, пробить оборону не получалось. Да и нужно ли это было? Ньют пока что все еще был рядом, пусть и душой находился где-то за тридевять земель. Томас чувствовал, что хоть он и физически здесь, в этой квартире, все его мысли находились совсем далеко — настолько, что Томас не смог бы дойти до туда и к концу жизни. Парень-загадка. И сколько бы брюнет ни бился, найти решение этой головоломке никак не мог. Но ему так хотелось, черт возьми.
Вечером, когда Томас поднялся по лестнице на свой этаж, размышляя о том, что ответить на письмо отца, которое он получил накануне, он не сразу заметил Ньюта, сидящего у двери в его квартиру. Увидев блондина, что примостился прямо на полу, опираясь спиной о стену, Томас хотел было по привычке отпустить едкий комментарий, но потом Ньют поднял голову, дрожащей рукой откидывая с потного лба волосы, и он разом проглотил все слова, которые уже были готовы сорваться с языка.
Нижняя губа Ньюта была разбита, и он то и дело проводил по ней языком, слизывая выступающую кровь, сбоку на подбородке красовался лиловый синяк. На шее виднелись царапины, похожие на следы от чьих-то ногтей, левый рукав рубашки был порван. Томас застыл на мгновение, большими глазами смотря на Ньюта, теряясь в догадках, в какую передрягу тот ввязался, после чего сорвался с места, подбегая к нему и опускаясь рядом. Блондин усмехнулся, наблюдая за его волнением, но сразу же скривился, хватаясь за челюсть.
— Ты... кто так тебя? — Томас протянул было руку, осторожно касаясь пальцами его подбородка, но Ньют ударил его по руке, отталкивая ее от своего лица.
— Никто, — холодно бросил он, поднимаясь с пола.
Томас поджал губы и тоже встал, отворачиваясь к двери. Расправившись с замком, он открыл ее и пропустил вперед Ньюта, лицо которого стало настолько каменным, словно вообще не было живым. Томас понял, что потихоньку начинает злиться.
— Неужели так сложно рассказать, что произошло? Или скажешь, что ты с лестницы упал?
— Я упал с лестницы, — Ньют оглянулся, встречаясь с ним взглядом.
Томас на мгновение прикрыл глаза, устало выдыхая.
— Ты...
— Слушай, вот чего ты ко мне прикопался? Я делаю все, о чем ты меня просишь, строю из себя милого мальчика, везде за тобой таскаюсь, беру за руку и чуть ли не в щечку целую, но тебе, кажется, этого мало и раз за разом ты все настойчивее пытаешься влезть мне в душу. С чего это все? Просто прекрати, — обрушился на Томаса поток слов.
Брюнет около минуты молча смотрел Ньюту в глаза, выражение которых успело измениться раз десять за это время — сначала злость, потом удивление, следом сожаление, снова злость, раздражение, потом замешательство. Он отвернулся.
— Иди и садись в кресло, — сказал Томас, проходя вглубь квартиры.
Ньют хотел было снова разойтись гневными восклицаниями, но передумал и, не произнося ни слова, пошел за ним следом и плюхнулся в кресло. Томас достал из шкафа небольшой флакончик спирта и вату, чувствуя на своем затылке недоверчивый взгляд Ньюта, который следил за каждым его движением. Томас сел на подлокотник кресла рядом с блондином и принялся промокать ватку в спирт.
— Не надо мне ничего обрабатывать, — прошипел Ньют, пытаясь увернуться от рук, что потянулись к его лицу.
— Сиди смирно, а не то поцелую, — с крайне суровым и решительным взглядом сказал Томас, хватая его за подбородок, — а у тебя разбита губа, так что вряд ли это будет приятно.
Ньют широко распахнул свои и без того огромные глаза, делая их еще больше, и перестал дергаться, вытянувшись стрункой в кресле. Пока Томас промокал ваткой, смоченной в спирте, царапины на его шее, аккуратно придерживая Ньюта за разбитый подбородок, тот не проронил ни слова и даже ни разу не дернулся — лишь крепко стиснул зубы, смотря на Томаса почти ненавидящими глазами. Брюнет стоически перенес каждый из его лютых взглядов, обрабатывая ранки на шее, после чего промокнул ваткой его губу — и вот тут Ньют отчаянно зашипел, вырывая свое лицо из рук Томаса. Брюнет закрыл флакон со спиртом и бросил вату на стол.
— А теперь иди спать, — Томас смотрел на Ньюта самым серьезным взглядом из своего репертуара.
Блондин вскинул брови и откинулся назад в кресле, всем своим видом показывая, что готов отойти ко сну.
— Господи, как ты мне надоел со своими замашками, — Томас закатил глаза и протянул руки к вороту его рубашки.
Ньют мгновенно оттолкнул от себя его руки, но тот вновь схватился за его ворот. Блондин вцепился в его ладони, впиваясь ногтями в кожу.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь тебя раздеть.
— Ты с ума сошел? — Ньют смотрел на него чуть ли не испуганным взглядом.
— Будешь брыкаться — поцелую, не забывай, — лицо Томаса было непроницаемым. — Или раздевайся сам.
Он встал с подлокотника кресла и подошел к стулу, стоящему у окна. Сняв с его спинки рубашку Ньюта — ту самую, что он носил у него дома еще с первого дня пребывания в квартире Томаса, — и кинул ее блондину в лицо. Тот наградил его непонимающим взглядом.
— Что? Переодевайся.
Ньют встал и послушно стянул с себя порванную рубашку. Томас стоял поодаль, скрестив руки на груди и не сводя с него глаз. Блондин взял другую рубашку и хмуро посмотрел на него. Томас вдруг рассмеялся.
— Боже мой, ты что, опять подумал, что я собираюсь тебя изнасиловать? Это мысль какая-то навящевая, тебе не кажется? — он склонил голову в бок.
— Иди в задницу, — Ньют застегнул рубашку до самого подбородка.
Томас хотел было едко поинтересоваться, а не приглашение ли это, но сдержался, вскидывая брови.
— А теперь иди спать.
Ньют сел в кресло, перекидывая ногу на ногу.
— В кровать иди.
Ньют продолжал сидеть с вызывающим видом.
— Все. Надоел ты мне, — Томас закатил глаза и шагнул к нему, склоняясь над креслом и обхватывая блондина руками. Тот тихо вскрикнул, когда брюнет просто-напросто перекинул его себе через плечо.
— Опусти меня, — Ньют ударил кулаком в его спину.
— Как скажешь, — Томас ухватил его поудобнее и направился в спальню.
Остановившись у кровати, он скинул на нее брыкающегося Ньюта, нависая сверху.
— Слезь с меня, — процедил блондин сквозь зубы.
— Скажи, почему ты так на меня злишься? — Томас не слушал его, прямо смотря Ньюту в глаза. — Что я сделал? За что я должен извиниться?
Томас понимал, что, наверное, вышел за рамки. Блондин не любил, когда его трогают, а он только что обмацал его с ног до головы. Пожалуй, завтра Ньют попросту уйдет из его дома, хлопнув дверью. Странно, что он до сих пор этого не сделал.
Ньют отвернул от него голову, и светлая челка упала на его глаза.
— Я не злюсь на тебя. Просто слезь, пожалуйста, — спокойным тоном произнес он, и Томас исполнил его просьбу.
Сначала брюнет подумал, что Ньют просто встанет и уйдет, но тот повернулся на другой бок, отворачиваясь от Томаса, и вытянул из-под него одеяло.
— Ненавижу тебя, — услышал он.
— Сначала говоришь, что не злишься на меня, а теперь, что ненавидишь, — возмутился Томас, и ответом ему было лишь недовольное мычание.
Он повернулся к блондину лицом, уставившись на его светлую макушку и прислушиваясь к его дыханию. Тот шумно сопел, то и дело ворочаясь и поудобнее заворачиваясь в одеяло. Всего через несколько минут сопение стихло, и Томас понял, что Ньют уснул. Кажется, он действительно измотался за эти дни, ночуя в кресле. Вот ведь гордый идиот, нет бы сразу лечь в кровать.
Томас закусил губу и протянул вперед руку, осторожно касаясь светлых волос. Мягкие. Он приподнялся на локтях и уткнулся носом в макушку Ньюта, вдыхая сладкий запах, который так напоминал ему ландыши. Тот недовольно заерзал, и Томас мгновенно отпрянул, замирая. Он плотно закрыл глаза и отвернулся, ложась на кровать. В груди разлилось тепло, что с каждым ударом сердца распространялось дальше по телу, заполняя его всего. Томас стиснул зубы, чувствуя непривычное жжение прямо в центре грудной клетки.
Что угодно, только не это.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |