Жил-был мужик, обычный Русский мужик. Жил-поживал, добра наживал, не пил, не курил, в Церковь Божию ходил, нуждающимся помогал и жене не изменял. И было у него 3 сына: старший самый умный, хваткий,

Жил-был мужик, обычный Русский мужик. Жил-поживал, добра наживал, не пил, не курил, в Церковь Божию ходил, нуждающимся помогал и жене не изменял. И было у него 3 сына: старший самый умный, хваткий, в люди выбился, бизнес заимел. Средний сын — и так и сяк, а младшего Иван-по прозванию «Царевич» звали, потому что был дурак.. А в стране той правил Царь-Государь-Императырь Пу Первый и Последний, и Медведка Димонъ, первый министр Его. И случилось дочке Царя-Государя болезнь тяжкая, меланхолия черная. Сидит она во дворце в краю Ново-Огаревском, и все ей безразлично. Ни яства заморские, ни меха собольи, ни одежды иностранные жуть как модные, ни развлечения светские, ни клубы олигархические закрытые. Не помогают ни доктора ученые, ни клубы комедийные, ни цирки Du SOLEI всякие-разные. Посмотрит царевна, как КВН над жюри своим шутит и кто в полуфинал из команды выйдет, посмотрит смех тупой клуба комедийного, или очередного клоуна самозванного-самостийного, плюнет и дальше сидит. И уже что делать Царь-Государь-Императырь, а покаяться перед Богом и в молитвенный подвиг удариться гордыня и властолюбие не позволяют, да еще у него с царицей Людмилой семейные неприятности большие приключились. Ну, не хочет императрица игуменьей в монастырь идти, а сам Царь-Государь все занят-занят, ему с ней встречаться некогда....

А в это время в городке провинциальном лежит Иван дурак по прозванию «Царевич» на перине мягкой, на печи, да ест тартофель и калачи. Тут отец его и спрашивает, доколе Иванушка, лежать-то будешь? Ведь как сказал Господь, что надо в поте лица зарабатывать хлеб свой! Почему не пойдешь работать в компанию управляющую? Или на стройку дворца физически культурного, а то слыхал я, что там строить никто не умеет, брак на браке гонит, бетон сырой кладет без опалубки, трубы без изоляции пускает. Ох, воистину, воевода наш за мзду неправедную поручил собаке дело полезное делать, а собака хвосту своему. И почему ты ушел из компании заграничной, с бизнеса западного? ведь там платили хорошо, и товар полезный продавали.

—А то, батюшка, что в компании управляющей вакансии все заняты, там требование одно и главное — уметь пить водку литрами и не пьянеть, а комплекс физкультурный люди темные, опасные строят, у них всякие люди таджикские и узбекские работают, совсем гроши получают и то своим семьям большим в их ханства-государства отправляют, а в отпуск только зимой нашей суровой уезжают. И работают они там без касок и веревок, инструментом ржавым, и ходят все побитые, а иногда кого-то в гробу назад поездом посылают. И говорят они, что нищета у них страшная, есть им буквально в их ханствах нечего, и что они страдают тяжко и просят не лишать их хоть какой-то копеечки. А в фирме той заграничной я работал, да ушел, потому что Бог гневается за дела их неправедные. Они там товаром-пылесосом-кирбососом иноземным торгуют, стоит пылесос-кирбосос немеряно, 4 000 бумажек американских, шумит, аки самолет небесный, и воняет пылью непомерно. А чтобы его продавать, надо танец кирбососа сплясать, пылесосу поклониться и вместо Бога на этот пылесос диковинный молиться[1], и богомерзкие методики НЛП использовать, бабушек старых обманывать, потому что никто в здравом уме и трезвой памяти никто не возьмет этот «аппарат[2]» окаянный. И сертификатов он нужных не имеет, и продавать его по законам нашим не велят, а за аппарат непроданный деньги большие вычитают, что будет так, что я им должен за их богомерзкое дело окажусь.

—Эх, что же делать с тобой, сыночек ты мой... Или послать тебя в лес глухой, край Вологодский, монастырь отстраивать Православный, погаными иудами оскверненный когда-то и разрушенный. Или...

И включил отец прибор электронный, с экраном телевизионным, и увидел там новости и глашатая царского, с канала Первого, и возгласил он с экрана голубого, что состоится в стольном граде в Кремле царском праздник большой комедии. И зовут на праздник народ честной, кто трюки какие-то необычные, доселе невиданные исполнять умеет.

—Иванушка, а как там твои звери лесные, кошаки дикие поживают, сказывал ты, они танцы танцевать могут и всякие трюки делать? Сходи, покажи, авось, заметят, хоть в Москву возьмут работать, будешь ты, как братья твои зарабатывать, и нас, стариков, радовать.

—Эх, попробую, дай только мясо вкусное и WHI$KA$ кошачий жидкий, да кальмярра-восьминога вареного.

И вышел Иван-Царевич в поле чистое, и возгласил громко-громко: «СИУКА-БУРКА, ГИТТА КОШУРКА, ВСТАНЬ ПЕРЕДО МНОЙ, КАК ГЛИСТ ПЕРЕД КУЗЬМОЙ!!!».

И спешит-скачет кошан по полю чистому, драп-драп-драп-драп-драп. Хвостом вверх, и смотрит глазами большими, и говорит по-русски МЯУ, МЯУ, ЧЕГО ВЫЗЫВАУУУУ??? ЖРАТЬ ХОТЯУУУ!

—А зови сюда Мурлокотана серого, дело есть!

—МЯУ-МЯУ, жидкий корм и кальмярру!

А вот снова земля содрогается, от топота лап содрогается, и бежит-несется Эсме-Мурлокотан, Серый плюмажный хвостан, «МИИИ» говорит и на Гиттэ мякает, тоже жрать хотякает. И уменьшились котаны до размеров обычных, и покушали вкусно, что даже Иван царевич посадил их чумадан большой. А потом надел он зипун новый, всего с одной заплатой, лапти новые, рубашку белую, под Хохлому расшитую, штаны черные, всего раз шитые-перешитые, взял балалайку старинную, Богу перед началом дела трудного молитву «Отче наш» прочел, и сел в чудо-чудный поезд самодвижущийся, электричкой называемый. Едет он в град-столицу, кошаки вначале мякали, а потом уснули. По вагону коробейники ходят всякие, голи нищие профессиональные, на водку подаяние испрашивающие, а кто и на притон для собак бродячих, никому-не нужных клянчащих. Старик ходит, больным-больной, справки медицинские с печатями-штампами расплывающимися и подписями корявыми показывает, а там 20 диагнозов смертельных написаны, и себе на лечение дорогостоящее требует, не видя, что борода из щетки вот-вот отклеится. Вот приехал он в град столичный, на станцию Каланчевскую, вышел. А в граду стольном суета, спешат машины самосильные, в огромных пробках на многие версты застревают, народ несется туда-сюда, как помешанный, реклама отовсюду торчит навязчивая, шакалы бродячие дежурят, дань со всех требуют, какие-то джигиты усатые и цыгане черные вещества предлагают дурманящие. И люди тут шныряют всякие лихие, ждут, кого ограбить, и джигиты с ножами острыми несутся боевые. По счастью, не оставил Господь Иванушку, послал к нему в помощь редкий ныне в столице, в Красную книгу занесенный, вид человека небезразличного, доброго и православного. И подсказал тот, как до Кремля доехать можно. Спустился Иван-Царевич в метро подземное, заплатил за вход деньги несметные, спустился на чудо-чудной лестнице самодвижущейся под взгляды служивых людей, порядок охраняющих, на платформу Комсомольскую. Кошаки мякают, ругаются, да только из чумадана вылезти не получается. Сел Иван Царевич в поезд метровый, да доехал до станции Ряд Охотный. Вылез он на свет Божий — слева Галерея стоит, где всякие вещи заграничные, шибко модные и дорогущие предлагают, а справа стоит здание Думы Государственной, там депутаты сидят жирные, как боровы откормленные, барствуют, законы всякие сочиняют каверзные, чтобы людей грабить, брюхо наполнять и казну воровать своим хозяевам безнаказанно. И видно уже крепость Кремль с Музеем старинным историческим, и башней арсенальной, и сунул Иван Царевич кошакам последний WHISKAS жидкий и пошел через дорогу на свет фонаря зеленый. А по дороге снуют машины со звездами трехлучевыми, 4мя кольцами, бело-синими ноздрями, мигалом мигают, гуделом гудят, везут там мужей государственных и всяких олигархов частных, и для которых не писаны никакие правила дорожные. И водители в мегафоны ругаются, что «Куда прешь, ты, мерзкий бомж, не видишь, Я ТУТ ЕДУ!», а кто норовит и задавить, не заметив.

А в Крепость Кремль у Башни Никольской через ворота очередь стоит. На входе опричники государевы, люди служивые из полиции столичной, и гвардия императорская всех обыскивают, на рентгеновском аппарате просвечивают. А во дворе стоит дьяк с Императора канцелярии, в мундире новом, с пуговицами и телефоном VERTU из чистого золота. И стоят туда всякие фрики и клоуны, кликуши и уроды, всякие актеры неудачные и комики трагичные. А тот их слушает, противно морщится, а в ответ здоровенный шкаф во всем черном их мощным пинком под зад прочь из благословенной крепости-кремля вышвыривает. Настала очередь Ивана Царевича, сказал тот, что на балалайке будет наяривать, а кошаки чик-дык и калинку скакать, а те в ответ из чумадана высунулись и ФЫЩЩЩЩ сказали. А тот в телефон мурлычет, что шеф, тут дурак русский традиционный с балалайкой и кошками шипящими прибыл, что с ним делать. Да, ДУРАК, РУССКИЙ ДУРАК прибыл, а не очередной шваль московский или СНГовский с программой постмодернистско-уродской. Ну так пускать, пропуск оформлять? «А где ты такого достал, неужто, Куклачев с гастролей послал?»

—А я не знаю, я тут шутов и скоморохов пропускаю.

—Короче, давай, дурака русского пропускай! Сколько в Московии не живал, а настоящего русского дурака из народа еще не видал!

И пропустили Ивана Царевича на площадь Сенатскую, и стоят там на площадке камеры и помост, и очередной там расписной шут кривляется, только вот ни фига у него получается, и он шкафами хватается, и мощным пинком под зад трухлявый через ворота Троицкой башни выбрасывается.

И открыл Иван чумадан, и выскочил оттуда первый и второй муркотан, и приняли они размер свой обычный, и смотрят удивленно на палаты каменные, белые-мраморные, Бехджетом Покколи за деньги государственные обставленные. А Иван Царевич, гикнул, свистнул, вскочил на Эсме-Кота-Муркота, и заплясали коты! Гитэ мячет, но чик-дык, чик-дык скачет, а Эсме не в накладке, пошла плясать «калинку» вприсядку. А Иван сидит на голове Эсме и на балалайке песню залихватскую наяривает, и поет хриплым голосом:

Кошан танцует лучше всех!

Чик-дык, чик-дык, чик-дык, чик-дык

Ведь кошку ждет большой успех

Чик-дык, чик-дык, чик-дык, чик-дык

Ему реклама не нужна!

Чик-дык, чик-дык, чик-дык, чик-дык

Ведь кошку знает вся страна!

Чик-дык, чик-дык, чик-дык, чик-дык

Кошан танцует лучше всех!

А ну, давай, чик-дык, кошан!

Ведь кошку ждет большой успех!

Чик-дык, чик-дык, давай, кошан!

А из окна Дворца Кремлевского, из горницы большой и светлой, смотрят Царь-Государь-Императырь Пу Первый, и дочь его, и Медведка Димонъ, и олигархи и чиновники из круга царского. А Гиттэ залихватский разухабистый Чик-дык, чик-дык, чик-дык, чик-дык скачет и не плачет, а Эсме-котЭ калинку на плюмажном хвосте пляшет, лапками отплясывает и переплясывает, и глазом недовольным на всех в окно заглядывает. А Иван дурак Царевич в зипуне от ветра развевающимся свою нехитрую песню на балалайке наяривает. А там все ржут, аки кони породистые, по полу отдаленному редкими изысканными материалами от смеха катаются, икрой черной и красной, коньяком французским и прочими яствами кремлевскими от хохота давятся, и Иван этот им как экзотика самая экзотическая кажется, ибо давно они подзабыли, как народ на Руси живет. Только царевна все пыжится и дуется, как туча черная, дескать, чего над кисами издеваются?!

А Пу Первый и Последний все хохочет и велит министру финансовому, казначею государственному, наградить представителя народного и принять вне очереди в партию Россию Единую. А министр с кудрями седыми лоб очкастый морщится и глаза у него злобой надуваются. И сам он про себя матом ругается — обещали ему знакомые из гламурно-богемной среды своих протеже показать и продвинуть, а в итоге их всех пинками под зад гламурный-московский из Кремля выкинули.

Вышел министр финансовый к Ивану и кошкам его серым, и стал считать деньги. За 2 минуты 34 секунды кривляния рублей 15 насчитал, за песню на балалайке рублей 5 за минуту, в итоге 10 рублей с полушкой вышло. В сумме государство этому дураку должно целых 25 рублей 50 копеек выплатить, какая чудовищная растрата денег казенных!!! а кошки сидят по-кошачьи грациозно, и смотрят недовольно — сделали танцевальные ситуации, так давайте теперь компенсацию! И Иван дурак не молчит, а кротко, что кисок неплохо бы вкусно покормить, говорит. А министр финансовый говорит коменданту кремлевскому, что пусть несет сюда сено протухшее, которое пора списывать, чтобы не пропадал актив казенный. И принесли сено протухшее, вонючее, положили котофеям серым. А министр кудри чешет, очками недовольно Ивана лорнирует и считает убытки казенные: «Сено обычное тут рублей 300 стоит, но тут сено кремлевское, московское, оно 900 за кило. И налоги разные. Так что убытку казне 2 килограмма сена умножить на 900 и + 25 рублей аж 1925 рублей получается, это же какой невосполнимый урон государству Российскому от этого дурака наступает! А теперь министр стоит и налоги считает — минус НДФЛ, минус НДС, минус взносы в пенсионный фонд, в Соцстрах и ТОФМС, минус амортизация газона, минус его минута драгоценного рабочего времени с налогами, и молвит, что ты, Иван-дурень русский, деревенский, по закону нашему обязан оплатить государству родному 2558 рублей 84 копейки, а еще авторские 50000 рублей за песню и идти гулять, что дешево отделался! Но можно тебя, дурака тупого, деревенского, холопа, и так отпустить — только зверюг твоих нам, твоим властителям-правителям на мясо, на шубы и на опыты пустить.

А Гитта и Эсме как сено увидели, как речи корыстные министерские услышали, как зашипели, как заорали РРРМЯУУУ, а Эсме возмущенно сказала: «МРИИИИ! МИИИ, сам свои налоги, очкарик зажравшийся, платиии!” И как подкинут министра лапой когтистою, да как взлетит министр-казначей выше облака белого, выше башни Спасской, выше соборов кремлевских. И вниз падает, а там опять его кошки лапами кидают. Комендант бегает, опричники государевы что делать, не знают. А тут царевна как увидела, да как захохочет: Хи-хи-хи, ха-ха-ха, хи-хи-хи, ха-ха-ха, хорошо летает министр, не хуже петуха! А это ему урок, что не надо с людей хороших драть огромный налог! И смотрят на это зрелище олигархи Пуские, и Медведка Димонъ, что уже ржет, аки конь. А Пу уже обрадовался, что его дочь поправилась, и просит узнать, что там с министром случилось. А министр уже как взлетит, да как на шпиле Сената, на Штандарте Императыря повиснет… А у Ивана спрашивают, что делать.

—Покормите котеек, как положено, они не лошади, они не едят сено тухлое, а WHISKA$ жидкий.

А тут прибежали с кухни кремлевской и дали разбушевавшимся котанам мясо вкусное и икру, и заурчали-замурчали коты и откушали. А к Ивану сам Царь-Государь-Императырь высунулся, говорит, что тебе, Иван Царевич, как тебя звать, от меня, Великого и Всемогущего, надобно?

И молвит Иван Царевич, что ему ничего не надо, разве что в его родном городке узбеки дворец физкультурный строят, он тяп-ляп разваливается, и деньги народные псу под хвост отправляются. Народ честной на работу на стройку не берут, а узбекам ни зарплату нормальную, ни обмундирование не дают, и в лесу вологодском монастырь есть заброшенный, восстановить его бы, а то грех получается, и что дороги в его городке ой, плохие, разбитые, и больницу хорошую якобы за «нерентабельность» какую-то закрыть пытаются…

—Спасибо, тебе, народный представитель, жалую тебя вознаграждением императорским, и членством в партии «Россия Единая» почетным.

—А налоги не возьмут?

—Страна богатая, от вознаграждения не помрет, и налогов, так и быть, за твое дело, не возьмет.

И отпустили Ивана Дурака с честью и почетом, посадили его с кошами в джип самосильный черный с мигалом мигающим и гуделом гудеющим и звездой трехлучевой на переде, и повезли домой. А министра пожарные с лестницы длинной сняли, костюм от пыли вытряхали, и пошел министр финансовый с Медведкой Димоном ругаться. А олигархи и Медведка Димонъ все ржут с него, будто конь. И молвит министр. Что его, умного такого, опустили ниже толчка из-за зверей диких какого-то дурака, и что червя этого, лапу на министра поднявшего, срочно в порошок мелкий стереть посадить, в зиндане сгноить, а его мучеником назвать и жалование на 50% за такое поднять, а ведь он умный министр, очки носит, не дурак, не наивный идиот, и захочет – в оппозицию уйдет. А царевна все хохочет и слово молвить хочет.

—Министр, живодер ты, или дебил, зачем ты кошек лошадиной едой кормил?

Молвил Императырь: «Твою же мать, ты хотел с этого дурачка налогов содрать? Ты же умный, очкарик, и умным был – ты со своих счетов заграничных и особняка в Рублевке налоги заплатил? А за требование прибавки тебя, холоп непокорный, отправляю отныне – В ОТСТАВКУ!»

Иван Дурак в родной городок глубоко провинциальный вернулся, в ноги бате лопухнулся, отдал гонорар, и как в Москве был, рассказал.

Новости по ТВ включили — там о комиссии министерства культуры и о восстановлении порушенного иудами мерзкими монастыря Спасо-Суморина сообщили. А тут средний брат с работы пришел, с удивлением Ивана в доме нашел. Говорит, что воевода на стройку комплекса физкультурного приезжал, как лист осиновый дрожал. С чего бы ему?

—Да за воровство, - отец промолвил, - денег народных рискует сесть в тюрьму.

А на завтрашний день в городок явилась техника дорожная и ремонтники, стали чинить дороги. А к стройке комплекса физкультурного подъехали привезенные бульдозеры челябинские, брутальные. Явился на джипе черном, трехлучевой звездой увенчанном, бандит из бандитов, что за стройкой следил, стал пальцы невообразимо выгибать, да по всем четким понятиям лопотать. А бульдозеры челябинские мощные моторами взревели, как об их отвалы недостроенный комплекс физкультурный зацепился, так одним махом, как карточный домик, обвалился, потому что построен был по великому принципу бракоделов всех времен и народов — на «авось», на «так сойдет» и по методу «тяп-ляп». А таджики-узбеки это увидали, сумку с деньгами из джипа взяли, зарплату сами себе разделили и прочь по своим ханствам-государствам, пока их правоохранители государевы не поймали, укатили. А Эсме и Гитте кошаков городских собрали, и со своими собратьями расплодившихся крыс на обед и ужин сожрали. Да Иван долго на печи не лежал — пошел работу полезную делать — дороги городские ремонтировать. А как узнали братья про визит в град-столицу, так долго удивлялись, что Ивану «всего лишь» каких-то 60 000 рублев обломалось, а не жилье в столице и связи среди VIP лиц, не тачка гламурная, и не телки фигурные, а жизнь в провинции и зарплата низкая, так недоумевались и ругались, что же за дурак их брат уродился, за что отцу их, за какой грех нераскаянный свалился?

[1] Ритуалы коммерческого культа CIRBY

[2] Название пылесоса CIRBY в среде его распространителей

Дата добавления: 2015-08-27