Ученик — это вам не мандарин. 32 страница

— Сейчас не время вам об этом рассказывать. — Затем Сёго продолжил: — В том случае, если нас поймают во время нашего бегства и мы в итоге расколемся, будет очень скверно, если власти узнают о наших планах. Не то чтобы я вам не доверял. Но когда вас станут пытать, вы в конечном итоге все выложите. Так что я буду ответственным за то, чтобы доставить вас куда надо.

Сюя немного подумал, затем кивнул. Казалось, Сёго опять делал правильный выбор.

— Хотя... погодите-ка, — продолжил Сёго. Прикусив сигарету, он вытащил из кармана клочок бумаги.

Эта бумажка очень напоминала ту, на которой все они писали: «Мы будем убивать друг друга». Сёго разорвал ее на две половинки, после чего на каждой из них что-то накарябал. Затем аккуратно сложил обе половинки и отдал одну Сюе, а другую Норико.

— Что это? — спросил Сюя и начал было разворачивать свою бумажку.

Но Сёго его остановил.

— Погоди, — сказал он. — Не надо пока смотреть. Это наш способ войти в контакт. Просто на всякий случай. Там написаны время и место. Каждый день в указанное время ходите в указанное место. Я тоже постараюсь туда прибыть.

— А сейчас нельзя посмотреть? — спросила Норико.

— Не-а, — сказал Сёго. — Посмотрите только в том случае, если нам придется расстаться. Другими словами, в твоей записке и в записке Сюи разная информация. Лучше пусть каждый из вас не знает, что в записке у другого. Это просто на случай, если одного из нас поймают.

Сюя и Норико переглянулись. Затем Сюя повернулся к Сёго.

— Я собираюсь оставаться с Норико. Что бы ни случилось.

— Да знаю я, знаю. — Сёго криво усмехнулся. — Но мы все равно не можем исключить вероятности того, что вы снова разделитесь. Как получилось, когда на нас напал Кадзуо.

Сюя сжал губы и посмотрел на Сёго... но в конце концов кивнул. Обменявшись взглядом с Норико, он убрал записку.

Действительно. Все могло случиться. Прежде всего, побег с этого острова наверняка будет невероятно трудным. Но если дело обстояло так, разве им с Норико не следовало тоже придумать свое место для встречи? Не говоря о нем Сёго? С другой стороны, если власти все-таки поймают Сёго, их положение в любом случае станет безнадежным.

— Так... куда бы вам хотелось отправиться? — спросил Сёго.

Тут Сюя вспомнил, как Сёго хотел узнать, куда они с большей охотой сбежали бы из страны. Сложив руки на груди, он хорошенько об этом подумал.

— Наверняка в Америку, — наконец сказал он. — Ведь именно оттуда пришел рок. Я всегда мечтал там побывать, хотя бы один разок. — «Хотя я всегда сильно сомневался, — подумал Сюя, — что мне удастся туда сбежать».

— Понятно, — кивнул Сёго. — А ты, Норико?

— Честно говоря, мне в голову ничего не приходит, но я... — Тут она взглянула на Сюю.

Сюя кивнул в ответ.

— Давай вместе. Ладно?

— Ах... — Глаза Норико широко раскрылись. Затем она улыбнулась и кивнула. — Конечно, если тебе так хочется.

Сёго улыбнулся. И снова затянулся сигаретой.

— А что ты будешь делать, когда туда доберешься? — спросил он.

Сюя еще немного подумал. А затем ответил.

— Стану на улице на гитаре бренчать. Так, по крайней мере, можно какую-то мелочь наскрести.

Сёго усмехнулся.

— Тебе лучше стать рокером, — сказал он затем. — Ты талантлив. Насколько я слышал, в той стране талантливому человеку не так уж трудно пробиться, даже если он эмигрант или беженец.

Сюя глубоко вздохнул и скептически усмехнулся.

— Я не настолько талантлив. У меня нет того, что требуется, чтобы стать настоящим профи.

— Ну, не знаю, не знаю.

Сёго улыбнулся и покачал головой. Затем он взглянул на Норико.

— А ты, Норико? Чем бы ты хотела заняться?

Норико поджала губы.

— Я всегда хотела стать учительницей, — сказала она, помедлив.

Такой ответ застал Сюю врасплох. Ничего подобного он даже себе не представлял.

— Правда? — воскликнул он.

Повернувшись к Сюе, Норико кивнула.

— И ты, — продолжил Сюя, — хотела стать учительницей в нашей вшивой стране?

Норико недовольно поморщилась.

— Хорошие учителя есть везде. Я... — Тут она опустила глаза и продолжила: — Я думаю, господин Хаясида был хорошим учителем.

Сюя уже давно не вспоминал о трупе господина Хаясиды, у которого было снесено полголовы. Да, Стрекоза погиб ради них.

—...Ты права, — согласился Сюя.

— Беженке, вероятно, сложно сразу стать учительницей, — заметил Сёго. — Но ты могла бы заниматься исследованиями в каком-нибудь университете. Это какая-то ирония, но весь остальной мир, похоже, очень заинтересован в нашей стране. В дальнейшем ты наверняка сможешь и преподавать. — Продолжая смотреть вперед, он бросил окурок в лужу у себя перед ногами. Затем вставил себе в рот еще одну сигарету, закурил ее и продолжил: — Так что вам обоим следует туда отправиться. Быть там теми, кем вы хотите быть. Следовать велению сердца и отдать своему делу все силы.

Сказанное Сёго Сюю порядком потрясло. Следовать велению сердца. Отдать все силы. Примерно так мог бы выразиться покойный Синдзи Мимура.

Затем Сюя подумал еще кое о чем.

— А ты? — тревожно спросил он. — Что ты собираешься делать?

Сёго пожал плечами:

— Я уже тебе сказал. Для этого режима настало время расплаты. Хотя нет... дело не в этом. Эти люди мне кое-что задолжали, и они должны передо мной расплатиться. Что бы там ни было. Так что к вам, ребята, я присоединиться не могу.

— Нет... — с болью выговорила Норико.

Отклик Сюи, однако, оказался неожиданным.

— Позволь мне к тебе присоединиться, — сказал он, стиснув зубы.

Сёго глянул на Сюю... а потом опустил глаза и пренебрежительно махнул рукой:

— Брось валять дурака.

— Но почему?

— Ты не единственный, кто затаил злобу на этот проклятый режим, — убедительно сказал Сёго.

— Это правда, — решительно вмешалась Норико, удивляя Сюю такой реакцией. Взглянув на Сёго, Норико продолжила: — Мы сделаем это вместе.

Сёго взглянул поочередно на каждого из них и глубоко вздохнул.

— Послушай, — сказал он, обращаясь к Сюе. — По-моему, я уже тебе говорил, что наша страна может быть до предела взбаламучена, но ею отлично управляют. Свалить этот режим почти невозможно. Больше того. Я бы сказал, что прямо сейчас свалить его абсолютно невозможно. И все же я... — Сёго повернулся и снова посмотрел на небо, светлеющее по мере уменьшения дождя. — Если пользоваться метафорами, то я просто хочу его уколоть. Я отплачу кое-кому из этих людей. И то, что я делаю это только ради себя, совсем не так плохо. — Сёго немного помолчал, затем добавил: — Нет, это совсем не так плохо.

— Но тогда... — начал было Сюя, однако Сёго, подняв руку, его остановил.

— Я еще не закончил.

Сюя умолк, позволяя ему говорить.

— Я говорю о том, что ты погибнешь, если ко мне присоединишься. Ты только что сказал, что собираешься быть с Норико. А это значит... — Сёго посмотрел на Норико. Затем снова на Сюю. — У тебя все еще есть Норико. Так защищай ее, Сюя. Если она окажется в опасности, сражайся за нее. Неважно, кто будет ей угрожать — грабитель, проклятая Народная Республика Дальневосточная Азия или пришелец со звезд. — Затем он повернулся к Норико и ласково сказал: — Ты тоже, Норико. У тебя все еще есть Сюя. Так защищай его. Глупо умирать без толку. — Сёго снова посмотрел на Сюю. — Понимаешь, о чем я? У меня уже ничего не осталось. Так что я просто делаю это ради себя самого. Но с вами, ребята, дело обстоит совсем иначе. — Последнее заявление прозвучало чертовски категорично. Сёго взглянул на часы и швырнул в лужу очередной окурок. Затем встал и вышел из-под крыши. Послышалось щебетание манка.

Слушая Сёго, Сюя вспомнил песню одного китайского рокера с материка: «Ты говоришь, что любишь / Пусть даже у меня совсем ничего нет».

Но что имел в виду Сёго, когда сказал, что у него уже ничего не осталось?..

После того как манок прощебетал ровно пятнадцать секунд, Сёго вернулся под крышу и сел.

— Разве тебе совсем не о ком заботиться? — нежно спросила у него Норико.

Да, все верно. Сюя тоже хотел об этом спросить.

Сёго удивленно раскрыл глаза, а затем усмехнулся.

— Вообще-то я не собирался вам рассказывать, но раз уж так получилось... — сказал он и глубоко вздохнул. — Нет, пожалуй, я просто не хотел вам рассказывать. — Сунув руку в задний карман брюк, Сёго достал оттуда бумажник и вынул из него фотографию с обтрепанными краями.

Норико взяла у него фотографию. Они с Сюей на нее посмотрели.

На фотографии был запечатлен Сёго. Школьная форма, волосы длинные, как у Сюи. Такой застенчивой улыбки у него теперь невозможно было себе не представить. А рядом с Сёго стояла девочка в матроске и плиссированной юбке. Ее черные волосы были небрежно заброшены за правое плечо. Девочка выглядела удивительно уверенной в себе, однако ее улыбка была совершенно чарующей. Они стояли на фоне дерева гинкго и щита с рекламой виски.

— Какая красивая! — воскликнула Норико.

Сёго потер кончик носа.

— Правда? Вообще-то, образчиком красоты она мне не казалась, но я всегда считал ее симпатичной.

Норико покачала головой:

— По-моему, она очень симпатичная и очень... очень взрослая на вид. Вы с ней одного возраста?

Сёго вдруг расплылся такой же застенчивой улыбкой, как на фотографии:

— Ага. Спасибо.

Глядя на два улыбающихся лица на фотографии, Сюя думал: «Черт, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что у тебя уже ничего не осталось?» Но Сюя упустил из вида кое-что предельно существенное.

— Значит, она сейчас в Кобе? — спросил Сюя.

Сёго поморщился. Затем покачал головой.

— Разве ты забыл? — спросил он. — Я уже один раз играл в эту проклятую игру. И стал «победителем».

Только тут до Сюи дошло. И до Норико, судя по всему, тоже. Лицо девочки застыло.

— Мы учились в одном классе, — продолжил Сёго. — Я не смог спасти Кэйко.

На какое-то время все погрузились в молчание. Наконец-то Сюя почувствовал, что может по-настоящему понять весь гнев Сёго, всю глубину этого гнева.

— Теперь ты понимаешь, — сказал Сёго, — что у меня действительно ничего не осталось. И для этого режима настало время расплаты, потому что он убил Кэйко. — Сёго сунул в рот еще одну сигарету и закурил. Дым поплыл в сторону.

— Значит, ее звали Кэйко, — наконец сказал Сюя.

— Угу. — Сёго несколько раз кивнул. — Иероглиф «кэй» означает радость.

Тут Сюя понял, что тот же самый иероглиф стоял первым и в имени Еситоки.

— И ты... — нежно спросила Норико, — был с ней до самого конца?

Сёго молча курил. Заговорил он нескоро.

— На это сложно ответить. — Он опять помолчал. — Фамилия Кэйко была Онуки. В той игре ученики начали выходить с номера семнадцатого. Так уж получилось. В любом случае номер Кэйко шел раньше моего, и между нами были еще три номера.

Сюя и Норико молча слушали.

— Я подумал... подумал, она станет ждать меня где-то неподалеку от выхода. Она вполне могла бы меня ждать. Но ее там не было. Я хочу сказать, ничего тут было не поделать. Как и в этой игре. Болтаться у выхода было очень опасно. — Сёго затянулся сигаретой и выдохнул струю дыма. — Но в конце концов я ее нашел. Та игра происходила на острове вроде этого, но я все-таки ее нашел. — Он еще раз затянулся и выдохнул. А потом сказал: — Но она от меня убежала.

Сюя был в шоке. Он посмотрел на Сёго. Заросшее щетиной лицо парня оставалось спокойным. Однако похоже было, что он изо всех сил старался сдержать свои чувства.

— Я попытался ее догнать... но на меня напали. Я убил того ученика... но опять потерял ее из вида.

Сёго сделал еще затяжку, а затем выдохнул.

— Кэйко не смогла мне довериться.

Лицо его по-прежнему оставалось невозмутимым, но в глазах было видно большое напряжение.

— И все же я продолжал ее искать, — сказал Сёго. — Когда я в следующий раз ее нашел... Кэйко была мертва.

Сюя кое-что понял. Снова оказавшись с Сёго и Норико, он рассказал им про группу Юкиэ Уцуми и заметил: «Так трудно... кому-то доверять». На это Сёго откликнулся с необычными для его речи запинками: «Да, это правда... доверять... очень трудно». Теперь Сюя понял, почему Сёго тогда испытывал такую неловкость. Еще он понял, почему Сёго сказал, что Хироки вполне мог найти Котохики уже мертвой или что она совсем не обязательно стала бы ему доверять.

— Ты, Сюя, кое о чем меня спросил, — вдруг сказал Сёго. Сюя поднял взгляд. — Почему я стал доверять вам, ребята, когда мы впервые встретились, верно?

— Да, — кивнул Сюя. — Спросил.

— А я, по-моему, сказал, что из вас двоих такая славная парочка получается, — продолжил Сёго, глядя на импровизированную крышу. К тому времени, как он опустил глаза, напряжение уже ушло из них. — Это сущая правда. Именно так вы смотрелись. И тогда я решил, что помогу вам отсюда выбраться — несмотря ни на что.

— Угу, — кивнул Сюя.

Они еще немного помолчали.

— Уверена... — начала Норико, и Сюя на нее взглянул. — Кэйко просто была напугана... и сбита с толку.

— Нет. — Сёго покачал головой. — Я... я правда любил Кэйко. Но что-то не то, по-видимому, было в манере... в том, как я обращался с ней, когда мы встречались. Вот к чему, по-моему, все сводилось.

— Это неправда, — уверенно возразил Сюя.

Сёго внимательно на него посмотрел. Руки его были сложены на подтянутых к груди коленях. От сигареты в его руке поднимался нежный, будто шелковый, дым.

— Уверен, возникло простое недопонимание. Совсем маленькое недопонимание. Особенно если вспомнить, как эта игра все запутывает. Здесь все против тебя. Ведь именно к этому все сводится, разве не так?

Сёго криво усмехнулся.

— Не знаю, — ответил он. — И уже никогда не узнаю. — Затем Сёго снова достал из кармана манок. — Вот эта штуковина, — сказал он, — досталась мне от нее. В отличие от большинства городских девочек, Кэйко любила походы в горы. В воскресенье, через неделю после начала той проклятой игры, мы должны были вместе пойти понаблюдать за птицами. — Ухватив манок большим и указательным пальцами правой руки и подняв его к самым глазам, Сёго стал изучать его, точно самоцвет. — Она дала мне этот манок... — Он с улыбкой посмотрел на Сюю и Норико. — Больше у меня от нее ничего не осталось. Пожалуй, это мой талисман... хотя особого счастья он мне не приносит.

Когда Сёго убрал манок в карман, Норико вернула ему фотографию. Положив снимок на место, Сёго снова сунул бумажник в задний карман брюк.

— Послушай, Сёго... — вдруг сказала Норико. Сёго повернулся к ней. — Не знаю, как Кэйко тогда себя чувствовала. Но... — Девочке пришлось провести языком по вдруг пересохшим губам. — Но я думаю, по-своему Кэйко тебя любила. Она просто была вынуждена... я хочу сказать... на этой фотографии она выглядит такой счастливой. Ты так не думаешь?

— Правда?

— Конечно, — кивнула Норико. — Она именно так выглядит. И на месте Кэйко... я бы хотела, чтобы ты жил. Я бы не захотела, чтобы ты за меня умер.

Сёго усмехнулся и покачал головой:

— Ну, это просто различие во взглядах.

— И все-таки, — настаивала Норико, — пожалуйста, учитывай и мой взгляд. Хорошо? Пожалуйста.

Губы Сёго слегка шевельнулись, словно он собирался что-то сказать, но затем он просто пожал плечами и улыбнулся. Очень-очень грустно.

Сверившись с часами, Сёго вышел из-под лиственной крыши, чтобы еще раз прочирикать.

Осталось 4 ученика

Когда Сёго в шестой раз прощебетал по-птичьи, дождь совсем перестал. Было уже почти шесть вечера, но на острове все было светло, по крайней мере, по сравнению с предыдущими часами.

Посидев еще немного у скалистой стены, Норико сказала:

— Небо чистое.

Сюя и Сёго дружно кивнули.

Сёго сунул в рот еще одну сигарету и закурил.

Глядя на профиль Сёго, Сюя сомневался, стоит ему поднимать этот вопрос или нет. Наконец он решился:

— Послушай, Сёго.

Не вынимая изо рта сигареты, Сёго на него глянул.

— А как насчет тебя? Кем бы ты хотел стать?

Сёго рассмеялся, выдыхая целое облако дыма.

— Я бы хотел стать врачом. Вроде моего старика. Да, правда, я думал, что врач хотя бы может помогать людям — даже в нашей проклятой стране.

Сюя испытал облегчение.

— Тогда почему бы тебе им не стать? Ты очень даже талантлив.

Сёго стряхнул пепел с сигареты и покачал головой, словно кладя конец этой дискуссии.

— Послушай, Сёго, — подключилась Норико, и Сёго на нее взглянул. — Я знаю, что повторяюсь. Но я должна это сказать. — Она посмотрела в небо и продолжила: — Пожалуйста, живи. Говори, думай, действуй. Иногда слушай музыку... — Девочка немного помолчала, затем продолжила: — Иногда наслаждайся живописью, чтобы она тебя тронула. Много смейся, а иногда плачь. И если ты найдешь чудесную девочку, тогда иди к ней и люби ее.

Все это было очень поэтично. Чистая поэзия.

«Ведь это слова Норико, — подумал Сюя. — А слова, как и музыка, обладают невероятной, просто магической силой».

Сёго молча слушал.

— Потому что именно таков Сёго, которого я по-настоящему любила, — продолжила Норико, глядя на Сёго. Затем она слегка смутилась и добавила: — Это я бы сказала на месте Кэйко.

Столбик пепла на сигарете Сёго становился все длиннее.

— Брось, Сёго, — сказал Сюя. — Разве нет способов порвать этот проклятый режим на куски и при этом не погибнуть? Может быть, получится какой-то окружной путь, но все же... — Помолчав, он продолжил: — Я хочу сказать, мы стали такими добрыми друзьями. Мы будем страшно по тебе скучать. Давай поедем в Америку — все трое.

Сёго погрузился в молчание. Затем, поняв, что его сигарета догорела до фильтра, отшвырнул ее в сторону. Взглянув на Сюю и Норико, Сёго вроде бы собрался что-то сказать.

«Все верно, — подумал Сюя, — давай с нами, Сёго. Мы будем вместе. Мы одна команда».

— Привет, ребятишки...

Раздался до боли знакомый голос Сакамоти. Сюя быстро поднял раненую левую руку правой и взглянул на часы. Под мутным от воды стеклом циферки показывали ровно шесть вечера плюс пять секунд.

— Вы меня слышите? Что ж, полагаю, теперь тех, кто может меня слышать, осталось не так много. Итак, я приступаю к перечислению погибших. Начнем с мальчиков...

Сюя уже лихорадочно напрягал мозги. Оставалось в живых только четыре мальчика: Сюя, Сёго, Хироки и Кадзуо Кирияма. (Конечно, то же самое было верно и для девочек: Норико, Каёко Котохики, Мицуко Сома и Мидзуо Инада). Кадзуо так просто не умрет. А Хироки послал сигнал. Значит, никто из мальчиков не погиб. И тем не менее...

—...тут мы имеем только одного. Номер 11 — Хироки Сугимура.

Глаза Сюи широко распахнулись.

Осталось 4 ученика

Часть 4

Финиш

Осталось 4 ученика

— Далее, что касается девочек, то список чертовски длинный. Итак, приступим: номер 1 — Мидзуо Инада, номер 2 — Юкиэ Уцуми, номер 8 — Каёко Котохики, номер 9 — Юко Сакаки, номер 11 — Мицуко Сома, номер 12 — Харука Танидзава, номер 16 — Юка Накагава, номер 17 — Сатоми Нода и номер 19 — Тисато Мацуи.

Глаза Сюи встретились с глазами Норико. Губы девочки подрагивали. Они были уже готовы услышать про группу Юкиэ, но Хироки и Каёко — тоже? И Мицуко Сома... и Мидзуо Инада? В итоге... разве это не означало, что теперь остались только они и Кадзуо?

— Не может быть... — выдохнул Сюя. Со времени появления дымового сигнала они не слышали никаких выстрелов. Или Хироки был заколот ножом? Или... правильно ли Сюя расслышал объявление Сакамоти? Может, слух невесть как ему изменил?

Нет, не изменил. Сакамоти продолжил:

— Ну вот, просто отлично. Теперь осталось только четыре ученика. Эй, Кирияма, Кавада, Нанахара и Накагава, вы меня слышите? Отличная работа. Я по-настоящему вами горжусь. А теперь послушайте про новые запретные зоны.

Прежде чем Сюя успел разметить свою карту, Сёго сказал:

— Собирай манатки.

— Что? — недоуменно спросил Сюя, но Сёго жестом велел ему вставать.

— С 7 вечера... — продолжал Сакамоти.

— Вставай. Это Кадзуо. Судя по всему, он каким-то образом узнал про способ Хироки с нами связаться. Все это время мы посылали сигнал Кадзуо.

Сюя немедленно встал. Рюкзак Норико был уже у нее на плечах. Как раз перед тем, как Сакамоти закончил свое объявление словами о том, что осталось еще совсем чуть-чуть и чтобы все старались как могли, Сюя вдруг заметил, как глаза Сёго метнулись на тонкую проволоку, обернутую вокруг зарубки на тонком деревце, — на их тревожную сигнализацию.

А затем он увидел, как эта проволока срывается с мокрого от дождя ствола деревца.

— Ложись! — крикнул Сёго. И тут же раздался треск автомата. От скалистой стенки прямо над головами у Сюи и Норико полетели искры и посыпались мелкие каменные осколки.

Сёго, пригнувшись, стрелял из узи по кустам.

Возможно получив попадание, а возможно, и нет, Кадзуо (кто еще это теперь мог быть?) не ответил новым огнем.

— Сюда! Скорее! — позвал Сёго.

Они побежали вдоль стенки к югу — прочь от Кадзуо.

Они успели только добежать до того места за скалистой стенкой, где Сёго наигрывал на манке, как снова послышался треск автомата Кадзуо. Пули летели мимо. Все трое дружно нырнули в кусты.

В скале шла расселина по пояс глубиной и менее метра в ширину. Покрытая грязью и листьями. Она тянулась на юг. Сюя о ее существовании ничего не знал, но Сёго, надо думать, выбрал место стоянки с учетом такого варианта отхода. Расселина могла быть использована как естественным образом сформированная траншея. Сёго погнал их туда. Сюя и Норико спрыгнули на дно расселины. Тонкое деревце на самом краю впадины с треском разлетелось в щепки у Сюи над головой.

— Бегите! — крикнул Сёго, и они побежали по расселине. Сюя споткнулся о сухую ветвь, лежащую на земле, но каким-то чудом сумел сохранить равновесие и последовать за Норико. Два автомата позади них обменивались очередями.

Внезапно Норико так резко остановилось, как будто ее что-то ударило. Сюя, который повернулся было к Сёго, тут же подбежал к девочке. Может, она тоже обо что-то споткнулась?

Нет. Норико взглянула на Сюю. Под левым глазом у нее тянулся длинный порез, и кровь текла по щеке. Ее окровавленная ладонь, похоже, тоже была порезана. Норико выронила браунинг, и теперь он лежал у ее ног.

Сюя положил ей руку на плечо, а потом поднял глаза... и обнаружил тонкую проволоку, натянутую поперек расселины примерно на уровне его горла. Не имело значения, где Кадзуо ее раздобыл (надо полагать, он отмотал какой-то крепеж в одном из зданий). Главным было то, что он уже предвидел их бегство именно по этому маршруту. Беги Сюя первым, проволока перерезала бы ему горло. С Норико этого, по крайней мере, не случилось — но зрение она вполне могла потерять.

Сюя пришел в ярость. «Не знаю, — гневно думал он, — что Кадзуо за тварь. Сёго тогда сказал: „Он просто выбирает по мере поступления...“ Не знаю, псих он или нормальный, гений или дебил, но так ранить Норико... это непростительно! Я должен убить этого сукиного сына!»

Сюя сунул Ч3-75 спереди за пояс, чтобы помочь Норико встать, подобрал браунинг, затем обнял девочку за плечи, по-прежнему держа в руке пистолет. Норико пошатывало, но она все же сумела встать.

Постоянно отстреливаясь, Сёго их догнал. Он оглянулся, посмотрел на обоих, а затем — возможно, заметив проволоку, — стиснул зубы. Снова развернувшись в ту сторону, Сюя заметил, как Кадзуо Кирияма, хорошо заметный по черному школьному пиджаку, спрыгивает в расселину.

— Вперед! — крикнул Сёго, отстреливаясь. Сжимая в руках ингрэм, Кадзуо быстро нырнул за изгиб расселины. Выстрелы Сёго рвали в клочья скалу вдоль изгиба.

— Бегите! — повторил Сёго. Сюя обнял Норико и провел ее под проволокой. Но теперь они бежали помедленней — на случай, если встретится новая проволочная ловушка.

Сюя страшно досадовал. Будь у него свободны обе руки, он бы изрешетил Кадзуо пулями. Но ему приходилось поддерживать Норико.

Сёго продолжал стрелять, приближаясь к ним по расселине. Кадзуо тоже отвечал огнем, подбираясь все ближе.

Наконец расселина, которая тянулась метров на пятьдесят — шестьдесят, закончилась. Сюя выскочил из нее раньше Норико. Ухватив неповрежденной левой рукой руку девочки, он вытащил ее наверх. Норико держалась отважно, отчаянно напрягаясь, чтобы скрыть боль. Однако вся ее левая щека была теперь залита кровью.

— Не стоять! — заорал Сёго, заглушая выстрелы. Сюя потянул Норико за руку, и они скрылись в кустах.

Как только они выбрались из кустов, то оказались в переднем дворе жилого дома, выстроенного как раз у склона горы. Это было белое одноэтажное здание. У подъездной дороги к дому стоял белый грузовик. Почему-то в кузов были погружены холодильник и стиральная машина. Оба бытовых устройства лежали на боку. Интересно, их что, собирались на свалку везти?

— За грузовик! — снова крикнул Сёго.

Держась за руки, Сюя и Норико пробежали по влажной почве и нырнули за грузовик.

К тому времени, как Сёго тоже туда проскользнул, Сюя уже усадил Норико пониже. Заприметив движущуюся в кустах фигуру, он несколько раз выстрелил в нее из браунинга. И тут же ощутил жгучую боль в плече от сидевшей там пули, но на нее нельзя было обращать внимания.

Сёго перезарядил узи и отдал его Сюе.

— Отстреливайся, — сказал он. — Нельзя его подпускать.

Сюя положил к ногам браунинг, взял узи и принялся прочесывать очередями тот участок, где видел Кадзуо.

Оружие Кадзуо молчало. Пока Сюя вглядывался из-за кузова грузовика, пытаясь обнаружить врага, Норико подобралась к нему поближе. В руке у нее был браунинг, который Сюя положил на землю.

— Ты как, Норико? — спросил Сюя, следя за перемещениями Кадзуо в кустах.

— Ничего, — отозвалась девочка.

Через голову Норико Сюя бросил взгляд на Сёго. Тот открыл дверцу грузовика, заполз на сиденье водителя и принялся там что-то такое делать.

Внезапно грузовик, к которому прислонялись Сюя с Норико, затарахтел и завибрировал.

Тарахтение вскоре сменилось басовым гудением, и невысохшие капли дождя на корпусе грузовика начали с него стекать.

Сёго высунул голову из кабины.

— Сюда! Смываемся! Норико, скорее!

Предложив девочке руку, Сюя помог ей забраться в грузовик.

— Сюя! Переднее сиденье!

Сёго вывернул руль, давая задний ход в сторону Кадзуо, а затем развернул грузовик. Дверца переднего пассажирского сиденья оказалась как раз перед Сюей, и Норико ее открыла.

Ингрэм затрещал, стоило только Сюе предпринять попытку залезть в грузовик. На сей раз, правда, треск сопровождался стуком. В потолке кабины спереди образовалась дыра, а на выходе пуля пробила ветровое стекло справа, как раз перед Сёго. Сюя прижался к грузовику. Зная теперь, где Кадзуо, он нацелил туда узи и дал очередь. Тень скользнула в кусты, окружавшие дома выше по склону горы.

Не теряя ни секунды, Сюя запрыгнул на пассажирское сиденье. Сёго бросил машину вперед. Грузовик вывернул на незаасфальтированную подъездную дорогу. Ингрэм затрещал, разрывая в клочья моечный шланг на кузове. Шланг забился в воздухе, точно змея, упал с машины и исчез.

Огонь прекратился.

— Ну как, Норико, ничего? — спросил Сюя.

Сидящая между Сюей и Сёго Норико, кивая, наклонила залитое кровью лицо. Но все тело ее было напряжено. В руках девочка держала браунинг. Сюя взял узи правой рукой, пристроил его между колен, достал из кармана бандану и вытер девочке лицо. Кровь обильно лилась из раны, и под ней виднелась розовая плоть. Чтобы убрать шрам от этой раны, простой операции было бы недостаточно. «Черт, — подумал Сюя, — сделать такое с девочкой...»

— Проклятье, — сказал он вслух, глядя на Сёго, который вовсю рулил. — Он уже давно знал, что мы там. И прикинул маршрут нашего отхода.

Но Сёго помотал головой, словно бы говоря «нет». В темпе переключая передачи, чтобы стремительно двигаться по извилистой и ухабистой дороге, он сказал:

— Наверняка он знать не мог. Он только в самом конце это прикинул. Иначе появился бы до объявления Сакамоти. Мы бы вышли ему навстречу, думая, что это Хироки, и он бы очень легко всех нас прикончил. Он толком не знал, где мы, а потому во время перерывов между чириканьем натянул эту проволоку просто на всякий случай. Чтобы чем-то себя занять. Наверняка он такую же проволоку и в других местах натянул.

Сюя понял мысль. Что ж, все вполне могло быть и так. Просто чтобы чем-то себя занять. Но это занятие кончилось тяжелым ранением Норико.

— Послушай, Норико, — сказал Сюя, — покажи-ка мне твою правую руку.

Норико наконец отпустила свой пистолет (его рукоятка также была залита кровью) и показала Сюе правую руку. Вся ладонь была в крови. Сюя подумал, что проволока должна была сначала порезать девочке лицо, а потом, когда она падала, выставив вперед руку, то и ладонь. Не будь у Норико в руке пистолета, рана могла быть куда серьезнее.

Сюя хотел обвязать ей руку банданой, но вдруг понял, что не может пользоваться левой рукой.

— Ничего, — сказала Норико. — Я сама. — Она взяла у Сюи бандану, развернула ее, аккуратно разложила, а затем замотала ею правую руку. Сложив края, девочка их завязала. А затем снова взяла в руку браунинг.

За пробитым пулей ветровым стеклом внезапно открылась широкая панорама. Грузовик спускался по горе. Под закатным солнцем меж горами, покрытыми лесом, простиралось ровное поле.

Тут Сюя вдруг кое-что сообразил.

Дата добавления: 2015-08-27