Я покраснела. Если б я, черт побери, покончила с этим. Но он этого не заметил, у нас была зажжена лишь простая лампа, да еще огонь в очаге.
— Это можно! — ответила я.
И на этот раз нам удалось выскользнуть тайком, да так, что никто, кроме Розы, этого не заметил, а она лишь улыбнулась такой чуточку издевательской улыбкой, мол, знаю-знаю, в чем тут дело.
На дворе было звездно, и стоял трескучий мороз, и снег хрустел у нас под ногами. Тано остановился посреди двора и перестал притворяться, будто интересуется конюшней.
— У меня есть что-то для тебя, — молвил он. — Из олова. Ведь серебра у нас нет.
То была… нет, не просто пряжка. То было украшение. Украшение для волос в виде бабочки. Легкое и в то же время крепкое. Да еще с тремя булавками вместо одной.
— Тут три булавки!
— У тебя такие густые волосы, — сказал он, — вот я и подумал, что три будут держать лучше. Тебе бабочка нравится?
У меня в глазах стояли слезы. Пряжка была красива, по мне так слишком красива. Но это для меня он сработал ее. Он смотрел на мои волосы, а потом отлил ее, да так, что даже мои жесткие волосы будут лежать красиво. Это было лучше всего. То, что он столько увидел и столько передумал.
Я вообще не в силах была вымолвить ни слова. Я только кивнула. Но, думается, он видел, как я обрадовалась.
— Можно я приколю ее? — спросил он.
Я снова кивнула. Его руки были очень легкие, хотя такие большие. Не знаю, часто ли он прикасался к волосам какой-нибудь девочки, но приколол он пряжку и впрямь осторожно.
— Благодарствую! — сказала я.
Он только улыбнулся в ответ. Он был рад моей радости.
Вдруг я подумала о Кармиан. И я не знаю почему, но эта мысль чуть не заставила меня плакать.
— Что такое? — спросил Тано. — Теперь ты вдруг опечалилась.
— Это только… Кармиан. Думаю, она и вправду любит Нико. Или любила. Или… Это сбило ее с толку, ведь Кармиан знать не знала, что Нико жив. Она говорила, что хочет стать владетельницей замка-крепости и что ей все равно, по душе она ему или нет. Но по мне… не думаю, что это все равно. А теперь… Теперь она — на дороге в Дунарк, чтобы править там замком-крепостью и городом, которыми не пожелал владеть Нико. Однажды Мейре сказала, что мы принесем друг другу и Зло, и Добро. Мы с Кармиан. Но заставить ее думать, что Нико умер, даже если она и стала владетельницей замка-крепости… то было, пожалуй, самое большое Зло, какое я могла причинить ей; Нико говорил, что это необходимо как ради самой Кармиан, так и ради Дунарка, но все равно это было жестоко.
— Что станет делать Нико, когда будет здоров?
— Он хочет стать Наставником. Он хочет учить детей читать и считать и… и, думаю, полагаться на самих себя.
— Это доброе занятие.
— Да! Я бы лишь хотела, чтоб его доброе занятие было чуть поближе к Баур-Кенси.
— Это было бы опасно для него. Раньше или позже его бы узнали. Достаточно худо и то, что столько людей уже знают, что он жив. Сколько времени, по-твоему, такая маленькая девочка, как Мелли, сможет хранить эту тайну?
— Мелли будет молчать. Я уверена.
Он долго глядел на меня.
— Коли б ты могла… — неуверенно и медленно сказал он. — Коли б ты была старше, ты б тогда уехала с ним?
Я покачала головой, и это легкое движение заставило меня почувствовать вес моего нового украшения и непривычное ощущение того, что волосы лежат как полагается.
— Нет! — ответила я.
Что с того, что я хочу быть себе хозяйкой, — это ведь не значит, что мне нужно бежать из дому.
Давин
Новый кузнец
Зимой было трудно заняться постройкой новой кузницы. Пока что Рикерт и Тано жили у Мауди и делили мастерскую с Местером Маунусом, и Мелли радовалась этому. Она бросалась в объятия Рикерта всякий раз, когда видела его, и повисала на нем так, что я не мог понять, как он это выдерживает. Но он не жаловался…
А вот что однажды сказала Роза. И я не знаю, понял ли я ее. Поди пойми, что знала Роза.
— Можно подумать, она — его собственное дитя, — сказала Роза. — Глянь-ка на них!
«Можно подумать, она — его собственное дитя». Это заставило меня поразмыслить. Я думал много дней, и в конце концов мне удалось застать Рикерта в одиночестве у горна в мастерской Местера Маунуса.
— Рикерт, почему ты, собственно говоря, решил отправиться сюда, в горы?
Он отложил молот в сторону и отер лоб краем кожаного фартука.
— Ведь нужен же кто-нибудь родной, — молвил он. — Эллин умерла, и что же мне — оставаться одиноким?
— Ты всегда любил Мелли. Так почему бы мне не спросить тебя прямо?
Он невольно улыбнулся:
— Да! Эллин, если помнишь, тоже любила ее. У нас ведь никогда своих детей не было.
— Рикерт!
Пожалуй, он что-то услышал в моем голосе.
— Ты говорил со своей матерью? — спросил он.
— Нет!
— А стоило бы.
— Я бы лучше потолковал с тобой.
Он вздохнул:
— Тогда ладно! Хочешь спросить о чем-то, спрашивай.
— Ты — отец Мелли?
Сначала он не ответил ни слова. Потом глотнул воды из черпака, а затем молча протянул его мне.
— Ведь твоя мать так хотела иметь детей, — произнес он. — А людей, которых она могла бы попросить об этом, было не так уж много.
— Однако же… Эллин…
— Это было до того, как я встретил Эллин. Но с Мелли… она хорошо это знала. Это было после того, как мы поняли: она сама не… — Он еще раз осушил лоб. — Эллин не была как другие женщины. Она была щедра. Всегда приветлива. И она знала, что нужна мне она одна.
«Это было до того, как я встретил Эллин». Но ведь это означало…
Он встретился со мной взглядом как раз в тот самый миг, когда меня осенило, и очень слабо кивнул:
— Ты тоже, малец! Ты тоже!
Примечания
См.: Кобербёль Лине.Опасное наследство. СПб.: Азбука-классика, 2008. (Здесь и далее прим. перев.)
Затулка — покрышка на дырочке музыкального духового инструмента, клапан.
См.: Кобербёль Лине.Опасное наследство. Дар Змеи. СПб.: Азбука-классика, 2005, 2006.
См.: Кобербёль Лине.Дина. Чудесный дар. СПб.: Азбука-классика, 2004.
Ленга (шв.) — ряд зданий под общей крышей, также распространенный в Скандинавии и, в частности, в Дании.
Кобербёль Липе.Дар Змеи. СПб.: Азбука-классика, 2006.
Равн (дат.) — ворон.
Игра слов. В датском языке «jagt» означает «яхта», «охота».
Шпангоут (мор.) — совокупность поперечных брусьев в остове судна, основы для обшивки.
Форштевень (мор.) — носовая оконечность судна, продолжение киля.
Штевень (мор.) — толстый вертикальный брус — основание кормы или носа корабля.
Гик (мор., голл.) — полурей (полурея). Подвижной поперечный брус на мачтах, к которому прикрепляют паруса.
См.: Кобербёль Лине.Дина. Чудесный дар. СПб.: Азбука-классика, 2004.
См.: Кобербёль Лине.Дина. Чудесный дар. СПб.: Азбука-классика, 2004.
В некоторых народных сказках Скандинавии троллихи меняют своих детенышей на человеческих. См. также: Лагерлёф С.Подменыш // Подарок тролля. М.: ACT, 2006.
Хевдинг— вождь, предводитель (дат., уст.).
См.: Кобербёль Лине.Дар Змеи. СПб.: Азбука-классика, 2006.
См.: Кобербёль Лине.Дар Змеи. СПб.: Азбука-классика, 2006.
Летнее солнцестояние —22 июня, когда день начинает убывать.
Матриарха— в данном тексте — глава родового общества, созданного на основе родства по женской линии.
Тень (шв.).См.: Кобербёль Лине.Дар Змеи. СПб.: Азбука-классика, 2006.
См.: Кобербёль Лине.Опасное наследство. СПб.: Азбука-классика, 2005.
Цикута —ядовитое растение семейства зонтичных.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |