УПЗС, неоконченное преступление.

УПЗС, неоконченное преступление.

1. Ответственность за приготовительные действия и покушение.

Считается аксиомой, что уголовное право зарубежных стран наказывает предварительную преступную деятельность только начиная с покушения, а более ранние стадии, в частности, приготовление, уголовно ненаказуемы.

В действительности, уголовное право зарубежных государств выработало ряд приемов, с помощью которых уголовная репрессия распространяется далеко за пределы покушения.

В англо-американском праве, например, существуют специфические институты (подстрекательство, сговор), с помощью которых устанавливается ответственность за приготовление и даже за еще более ранние этапы предварительной деятельности. Понятие покушения в УК североамериканских штатов столь широко, что это позволяет включать в него многие приготовительные действия.

Во Франции и Германии также существуют случаи установления уголовной ответственности за некоторые приготовительные действия как за самостоятельные преступные деяния (во Франции — заговор и организация злоумышленников, в Германии — приготовление к государственной измене, создание преступных сообществ, подготовка к подделке денег или знаков оплаты, подготовка к подделке служебных удостоверений и др.). Каковы последствия признания приготовительных действий самостоятельными видами преступных деяний? Во-первых, здесь уже не возможен добровольный отказ, а только деятельное раскаяние, поскольку речь идет о приготовлении как оконченном деянии; во-вторых, законодательство ряда государств признает возможность покушения на совершение таких действий (по сути — покушения на приготовление). Так, согласно абз. 3 § 129 УК ФРГ, покушение на создание преступного сообщества наказуемо. При этом создание преступного сообщества определяется как организация сообщества, цели и деятельность которого направлены на совершение преступных деяний. Таким образом, сфера уголовной ответственности еще более отодвигается вперед по отношению к оконченному преступному деянию. Наказуемыми становятся не только приготовительные действия, но и покушение на их совершение. В-третьих, признание подобных действий самостоятельными преступлениями (проступками) позволяет устанавливать за них такие же наказания, как и за другие оконченные деяния.

1.1. Понятие «явного действия» в англо-американском уголовном праве.

Английское уголовное право феодального периода исходило из того, что для наступления уголовной ответственности недостаточно только намерения совершить преступление, необходимо еще и определенное преступное поведение, понятие которого толковалось довольно узко. Наказуемым считалось конкретное действие и в некоторых редких случаях — бездействие, которым причинялся реальный ущерб правоохраняемым ценностям. Именно такой смысл вкладывался в понятие «явного действия» (overt act), которое вплоть до настоящего времени, несмотря на изменение содержания, считается обязательной предпосылкой наступления ответственности по английскому уголовному праву. Даже покушение на преступление как действие, не повлекшее причинения реального ущерба, считалось принципиально ненаказуемым.

Однако принцип «явного действия» не распространялся на политические преступления. В области политических преступлений, установленных не общим правом, а статутным, принципиально наказуемым считался даже «голый умысел».

Требование «явного действия» в сфере общеуголовных преступлений, с одной стороны, и привлечение к уголовной ответственности за «голый умысел» в сфере политических преступлений, с другой, привело к тому, что английское уголовное право стало развиваться по пути признания наказуемыми и таких деяний, которые по своему характеру не причиняли какого-либо реального вреда. Изменилось и содержание «явного действия». Так, нормы о политических преступлениях получили расширительное толкование и распространились на сферу общеуголовных преступлений. Несколько прецедентов, принятых по данному вопросу, положили начало нормам об ответственности за некоторые виды предварительной преступной деятельности вообще.

1.2. К настоящему времени в англо-американском уголовном праве выделяют три самостоятельных института: а) подстрекательство; б) сговор; в) покушение. Ни один из них не представляет собой какой-либо стадии совершения преступления. Их общей чертой является то, что они относятся к предварительной деятельности, не причинившей реального вреда.

Для наступления уголовной ответственности во всех случаях, кроме сговора, требуется установление их направленности на причинение ущерба охраняемым правом интересам и при этом — способом, запрещенным другими правовыми нормами, т.е. на совершение другого преступного деяния. Ответственность за сговор может наступать и в том случае, когда целью сговора является совершение деяния, не признанного правом преступным.

Таким образом, в англо-американском праве понятие о предварительной преступной деятельности не связано со стадиями развития преступления, а заключается в трех, выработанных общим правом, самостоятельных категориях преступлений (в США — мисдиминорах), которые характеризуются неоконченностью реализации преступного намерения при совершении в этом направлении каких-либо «явных действий».

1.3. Подстрекательство представляет собой склонение другого лица к совершению преступления. При этом преступление может быть не только не совершено, но даже не начаться. Более того, когда стоит вопрос об ответственности за подстрекательство как за самостоятельное преступление, всегда имеется в виду неудавшееся подстрекательство, поскольку подстрекательство, приведшее к своему результату, рассматривается как соучастие и наказывается строже. В 1881 г. в Англии некто Мост был обвинен в подстрекательстве к убийству. Мосту вменялось в вину опубликование в газете статьи, в которой выражалась радость по поводу убийства русского императора Александра II и содержался призыв следовать примеру народовольцев. В решении по делу суд записал, что подстрекательство, обращенное «ко всему миру вообще, будучи совершенным путем публикации статьи в революционной газете», наказывается аналогично подстрекательству конкретного лица.

Уголовная ответственность устанавливается и за покушение на подстрекательство. Так, в 1974 г. в Англии некий Рансфорд был обвинен в том, что написал письмо, в котором содержалось предложение совершить преступление, хотя это письмо не было получено адресатом. Эти действия были признаны покушением на подстрекательство (см. Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ и Японии. Указ. источ. С. 27).

До 1977 г. подстрекательство к любому преступлению преследовалось в Англии с обвинительным актом, что неоднократно критиковалось английскими юристами, поскольку на практике подстрекательство к суммарному преступлению рассматривалось как более тяжкое, чем то, на которое оно было направлено. После 1977 г. подстрекательство к суммарному преступлению считается суммарным преступным деянием, т.е. рассматривается в упрощенном порядке.

В Англии подстрекательство наказывается по общему праву: тюремным заключением по усмотрению суда. Однако размер наказания не может превышать размера наказания, предусмотренного за преступление, подстрекательство к которому осуществлялось. Такими же наказаниями карается и покушение на подстрекательство.

Уголовное право США воспроизводит нормы английского права об ответственности за подстрекательство. Правда, в отличие от данного института в Англии, где преступным считается подстрекательство к любому преступлению, в США бесспорно преступным считается лишь подстрекательство к тяжкому преступлению (фелонии), в отношении подстрекательства к иным преступлениям единого правила и единой судебной практики в США нет.

Модельный У К США (1962 г.) в п. 1 ст. 5.02 определяет подстрекательство следующим образом: «Лицо виновно в подстрекательстве к совершению преступления, если с целью содействовать его совершению или облегчить его совершение оно приказывает другому лицу, поощряет его или просит его осуществить определенное поведение, которое составило бы это преступление либо покушение на совершение этого преступления или образовало бы его соучастие в совершении этого преступления либо покушении на его совершение». В Модельном УК специально указывается на то, что недоведение подстрекательства до сознания лица, которое подстрекают к совершению преступления, не имеет значения для привлечения к уголовной ответственности при условии, что поведение подстрекателя было рассчитано на доведение такого подстрекательства до сознания названного лица.

Основанием для защиты, согласно Модельному УК США, является то обстоятельство, что подстрекатель до исполнения преступления другим лицом принимает меры по предотвращению соответствующего преступления, при этом меры должны привести к своему результату. В данном случае разработчики Модельного УК говорят о добровольном отказе, хотя правильнее здесь, на наш взгляд, говорить о деятельном раскаянии, поскольку преступление в виде подстрекательства считается оконченным вне зависимости от совершения преступления лицом, в отношении которого было совершено подстрекательство.

Согласно ст. 510 (1) УК штата Гавайи, лицо виновно в преступном подстрекательстве, если оно приказывает другому, поощряет его или просит совершить преступление. При этом не имеет значения, удалось или нет довести свое подстрекательство до сознания лица, которое подстрекали к совершению преступления. Вместе с тем, существуют штаты (Индиана, Монтана, Небраска, Огайо и др.), в которых подстрекательство в том его понимании, о каком было сказано выше, не признается преступным.

По УК большинства штатов, где подстрекательство считается самостоятельным преступлением, наказание за него смягчается на одну степень по сравнению с санкцией за соответствующее преступление, к которому подстрекательство осуществлялось. Хотя ранее подстрекательство даже к самым серьезным преступлениям могло наказываться только в качестве мисдиминора.

1.4. В английском праве сговор считается преступлением и по общему, и по статутному (после 1977 г.) праву. Сговор по общему праву состоит в соглашении двух или более лиц 1) совершить незаконное действие или 2) совершить законное действие незаконными средствами. Это преступление по общему праву преследуется с обвинительным актом и наказывается «по усмотрению суда» лишением свободы или штрафом, либо одновременно лишением свободы и штрафом.

По статутному праву преступным является сговор о преступлении. Статутный сговор не может наказываться более строгим наказанием, чем преступление, на которое он был направлен.

Согласно § 5 Закона Англии об уголовно наказуемом покушении 1981 г., который внес изменения в понятие сговора, определенного Законом об уголовной юстиции 1977 г., лицо виновно в сговоре о совершении преступления, если оно «вступает в соглашение с каким-либо другим лицом или лицами о том, что следует осуществить действие, которое, если соглашение выполнено в соответствии с их намерениями, либо: а) обязательно будет являться преступлением или вести к совершению какого-либо преступления одной или более сторонами соглашения, либо: б) должно стать преступлением, но вследствие существования некоторых обстоятельств, является невозможным».

Сговор, так же, как и подстрекательство, не является стадией совершения преступления, поскольку уголовная ответственность за него наступает независимо от того, совершено ли было в реальности намеченное преступление, и, более того, поскольку сами намеченные действия могут быть вовсе непреступными (совершение правомерного действия противоправными средствами), соглашение о таких действиях, вообще, может не представлять собой стадии развития преступного деяния. Сговор по общему праву может быть направлен на причинение вреда интересам морали или грубое нарушение публичной благопристойности, которое не является преступлением (см. п. 3 § 5 Закона об уголовной юстиции 1977 г.). Законом 1977 г. подстрекательство к сговору и покушение на сговор были объявлены непреступными.

Сговор, как и подстрекательство, считается принципиально «неоконченным» деянием. «Явным действием», позволяющим привлекать к уголовной ответственности за сговор, в данном случае является само соглашение о том, чтобы осуществить какое-либо противоправное действие либо правомерное действие неправомерными средствами. Участник преступного сговора подлежит наказанию в силу самого факта соглашения.

Существенный элемент сговора — участие в нем не менее двух лиц. Особенностью английского уголовного права является то, что соглашения между мужем и женой не могут считаться сговором, так как с точки зрения английского права юридически муж и жена признаются одним лицом. Это правило применяется и к мусульманам: независимо от количества жен, все соглашения мусульманина с ними, каковы бы ни были степень и характер противоправности таких соглашений, сговором считаться не будут. Не будет сговором соглашение с лицом, не достигшим возраста уголовной ответственности, а также с намеченной жертвой такого преступления (§ 2 Закона об уголовной юстиции 1977 г.).

По английскому праву ответственность за сговор определяется следующим образом. Если намеченное преступление является убийством или любым другим преступлением, за которое наказание точно определено в законе, либо преступлением, за которое предусмотрено пожизненное тюремное заключение, либо преступлением, преследуемым с обвинительным актом, за которое не установлена верхняя граница срока тюремного заключения, то виновный в сговоре наказывается пожизненным заключением (п. в § 3 Закона 1977 г.). В других случаях наказание назначается в размере срока тюремного заключения, предусмотренного за соответствующее преступление. Если сговор направлен на совершение двух или более преступлений, то может быть назначено самое строгое из предусмотренных за эти преступления наказаний.

За сговор, направленный на совершение преступления, английские суды нередко назначают более суровое наказание, чем за соответствующее оконченное преступление, но совершенное одним лицом, поскольку по английскому праву любая форма противоправной организации считается более опасным явлением, нежели совершение преступления отдельным лицом.

УК многих североамериканских штатов требуют не просто соглашения двух или более лиц, но и совершения одного или нескольких конкретных действий, направленных на реализацию намеченных сговором действий. Наказание за сговор также ограничивается пределами наказания, предусмотренного за соответствующее оконченное преступление либо пределы наказания устанавливаются в законе. Новое уголовное законодательство штатов ограничило цели уголовно наказуемого сговора лишь совершением преступления (в отличие от Англии, где наказывается сговор, направленный на совершение правомерного действия неправомерными средствами).

1.5. Покушение в англо-американском праве по субъективной стороне представляет собой умысел, направленный на совершение такого деяния, которое в своем оконченном виде является предусмотренным уголовным правом самостоятельным преступлением. Согласно английскому Закону об уголовно наказуемом покушении 1981 г., лицо виновно в покушении,¹ если «с намерением совершить преступление лицо совершает действие, которое является большим, чем просто приготовление к совершению преступления» (п. 1 § 1).

Определение объективной стороны представляет сложности даже в теории англо-американского уголовного права. Одной из проблем является отграничение действий, образующих покушение, от простого приготовления, которое традиционно считается ненаказуемым.

Классическим в вопросе о разграничении покушения и приготовления считается решение английского суда по делу Робинсона (1915г.).

Ювелир Робинсон в целях получения страховой премии спрятал имевшиеся у него драгоценности, связал себя и начал звать на помощь. Позднее в полиции он заявил, что подвергся бандитскому нападению. При проверке заявления Робинсона «похищенные» драгоценности были у него обнаружены, в связи с чем ему было предъявлено обвинение в покушении на мошенничество. Суд оправдал Робинсона, указав в решении, что в его действиях заключалось только «приготовление к совершению преступления, но не было сделано шага в самом совершении его». Таким образом, объективным критерием покушения провозглашался «ближайший шаг» к совершению преступления, который и должен определять различие между покушением и другими, ненаказуемыми, формами проявления умысла, в том числе приготовления. Если бы Робинсон предъявил страховой компании претензию на получение страховой премии, то считалось бы, что

«ближайший шаг им сделан».

Однако критерий «ближайшего шага» страдает большой неопределенностью. Впоследствии суды признали таковым любое действие, направленное на совершение преступления, даже если оно не вышло за пределы простого приготовления. Главным условием здесь считается наличие однозначно установленного умысла на совершение данного преступления. Таким образом, идея о ненаказуемости приготовления превратилась в свою полную противоположность — приготовительные действия стали оцениваться и наказываться как покушение.

В УК штатов покушение стало институтом Общей части. Ранее действовавшие статуты содержали специальные нормы об ответственности за покушение на убийство, кражу и т.д. как за самостоятельные преступления.

В Модельном УК США 1962 г. покушение определяется следующим образом. Лицо виновно в покушении на совершение преступления, если, действуя с той формой виновности, которая при иных обстоятельствах требовалась бы для совершения этого преступления, оно: а) с целью осуществляет поведение, которое составило бы это преступление, если бы сопутствующие обстоятельства были такими, какими оно себе их представляет; или б) в случае, когда элементом посягательства является причинение определенного результата, делает или не делает что-либо с целью причинить или, предполагая, что это причинит, такого рода результат без дальнейшего с его стороны поведения; или в) с целью делает или не делает что-либо при обстоятельствах, какими оно себе их представляет, является действием или бездействием, составляющим существенный шаг в ходе поведения, рассчитанного на то, что оно завершится совершением преступления (см. ст. 5.01 УК).

В определение покушения включен критерий «существенного шага», при этом он определяется, как и в Англии, через субъективный признак — совершение «с целью», т.е. фактически объективный критерий покушения заменен субъективным.

В УК штата Миннесота формула покушения дополнена словами:

«Это больше, чем просто приготовление». Как об этом говорилось выше, в английском Законе об уголовно наказуемом покушении 1981 г. тоже указывается на этот признак как отличительный признак покушения.

По общему праву покушение традиционно наказывалось как оконченное деяние. Этот принцип, в целом, сохранен в Англии. Согласно п. 1 § 4 Закона Англии об уголовно наказуемом покушении 1981 г., если преступление, на которое было совершено покушение, является убийством или другим преступлением, за которое в законе точно определено наказание, оно карается пожизненным тюремным заключением. В других случаях назначается наказание в размере санкции, предусмотренной за соответствующее преступление. Но в американских штатах сегодня предусмотрено обязательное смягчение наказания на одну степень.

Лекция № 10. Стадии совершения преступления (продолжение)

1.6. Во французском уголовном праве выделяют несколько видов неоконченного деяния: покушение на преступное деяние (infraction tente), несостоявшееся преступное деяние (infraction manquee) и невозможное преступное деяние (infraction impossible).

Простое намерение совершить преступное деяние и приготовительные действия, в принципе, по французскому уголовному праву не наказываются. По мнению французских юристов, законодатель учитывает, что на стадии приготовительных действий опасность последних для общества еще незначительна, и умный политик не должен вмешиваться: публичный порядок еще не нарушен так, как это бывает при оконченных преступных деяниях, и можно рассчитывать на то, что исполнитель откажется от своего преступного предприятия. Однако из этого правила существует ряд исключений, о которых уже говорилось выше.

Во французском уголовном праве существует институт, сходный с институтом сговора в англо-американском праве. Во Франции такой институт получил название «организации злоумышленников» (см. ст. 450-1 У К Франции). Даже терминология, используемая в данном случае законодателем, свидетельствует о том, что он устанавливает уголовную ответственность за злой умысел, конечно, при определенных условиях. Уголовная ответственность наступает за организацию такой группы или сговора, которые созданы для подготовки одного или нескольких преступлений, либо таких проступков, которые по УК наказываются десятью годами исправительного тюремного заключения. При этом подготовка должна найти выражение в одном или нескольких объективных действиях. Таким образом, французский законодатель ближе в этом вопросе к американскому, поскольку наказывает сговор, направленный на совершение преступления и наиболее серьезных проступков (а не правомерных действий неправомерными средствами, как в Англии) и требует совершения объективных действий по пути реализации намерения.

Во Франции существует понятие заговора как разновидности рассмотренной «организации злоумышленников». Специфика этого института состоит в том, что заговором признается такое соглашение нескольких лиц, нашедшее объективное выражение в конкретных действиях, которое направлено на совершение политического (государственного) преступления — посягательства на республиканские институты государственной власти или целостность национальной территории (см. ст. 412-2 У К Франции).

Наказание и за «организацию злоумышленников», и за заговор одинаковое: десять лет исправительного тюремного заключения и штраф в размере 1 млн. франков.

Как за самостоятельное преступление во Франции установлена ответственность и за неудавшееся подстрекательство к совершению некоторых политических преступлений: измены, шпионажа, сдачи всей или части национальной территории, саботажа и некоторых других. Так, согласно ст. 411-11 УК Франции, прямое подстрекательство путем обещаний, предложений, давления, угроз или насильственных действий к совершению перечисленных преступлений в случае, если это подстрекательство не повлекло последствий по не зависящим от воли исполнителя обстоятельствам, карается семью годами тюремного заключения и штрафом в размере 700 тыс. франков. Таким образом, речь идет, как и в англо-американском праве в подобном случае, именно о неудавшемся подстрекательстве. Подстрекательство, которое привело к своему результату, рассматривается согласно ч. 2 ст. 121-7 УК Франции как вид соучастия.

Покушение на преступное деяние определяется в теории французского уголовного права как начало исполнения преступного деяния при отсутствии добровольного отказа. Любое покушение, таким образом, характеризуется двумя обязательными элементами: 1) началом исполнения преступного деяния (материальный признак) и 2) отсутствием добровольного отказа от завершения преступного деяния (психологический признак).

Переход от приготовительных действий к началу исполнения подчас трудно определим, и в теории французского уголовного права по этому вопросу существуют две противоположные точки зрения. Согласно так называемой объективной теории, учитывающей только объективно совершенные действия, началом исполнения признаются такие действия, которые представляют собой главные составляющие элементы преступного деяния в том их определении, какое дано в диспозиции уголовно-правовой нормы, и при обстоятельствах, служащих основанием для уголовного преследования. Все другие действия должны рассматриваться как приготовительные.

Согласно субъективной теории, учитывающей умысел исполнителя, начало исполнения существует при наличии внешне выраженных объективных действий, когда, хотя материальный признак преступного деяния и не может быть установлен, но это деяние с точки зрения психологического признака достаточно близко к преступному, и лицо желало достичь своей цели.

Практическая реализация объективной теории имеет, однако, ряд недостатков. Так, кража, состоящая в незаконном изъятии чужой вещи, может, согласно названной теории, преследоваться только, если похититель «наложил руку» на предмет, т.е. совершил действия, непосредственно составляющие кражу, и не может, если этот человек проделал в стене отверстие, чтобы проникнуть в комнату, где находится банковский сейф. Судебная практика, учитывая реальность, достаточно широко использует субъективную теорию. Началом исполнения она признает такие действия, которые очевидно и тесно связаны с преступным деянием и прямо ведут к деликту, когда исполнитель уже находится в стадии, непосредственно ведущей к совершению преступного деяния, когда между совершенными действиями и преступным деянием не существует большого психологического «разрыва» и когда совершенные действия дают все основания полагать, что лицо будет стремиться к своей цели.

Однако судебная практика достаточно запутана. Так, она признала покушением на совершение кражи ожидание на лестнице инкассатора и на улице — машины, перевозящей денежные ценности, проникновение ночью без обуви в жилой дом, проникновение в дом необычным способом и даже невозможность человека объяснить свое присутствие в чужом жилом помещении. Покушение на кражу автомобиля она усмотрела в проникновении в автомобиль, оставленный открытым, и нахождении за рулем. Судебная практика признала покушением на незаконное прерывание беременности как случай, когда хирургические инструменты, лицо, производившее аборт, и женщина находились в положении вмешательства, так и случай, когда между этими людьми была достигнута договоренность о цене за производство аборта. Покушением на уголовно наказуемый побег практика признала перепиливание решеток камеры, покушением на кражу сокрытие какого-либо товара в упаковку другого в магазине самообслуживания, покушением на сутенерство изоляцию женщины, покушением на обман в отношении качества товара отправку потенциальным покупателям образцов с ложным указанием их происхождения, покушением на незаконное приобретение наркотиков простое их исспрашивание. Напротив, судебная практика отказалась признать покушением на мошенничество в области страхования умышленный поджог своего собственного автомобиля и покушением на умышленное убийство найм убийцы.

Помимо начала исполнения, наказуемое покушение требует отсутствия добровольного отказа. Этот признак, согласно французскому уголовному праву, характеризует субъективную сторону покушения. О добровольном отказе речь ниже.

По УК Франции наказывается покушение на любое преступление, однако покушение на проступок наказывается только в тех случаях, когда это прямо предусмотрено уголовным законом (см. ст. 121-4). К наказуемым относятся покушения на такие проступки, как сексуальные агрессии, не составляющие изнасилование (ст. 222-27), незаконный ввоз или вывоз наркотиков (абз. 1 ст. 222-36), шантаж (ст. 312-10), вымогательство (ст. 312-1) и др.

Всякое покушение, отвечающее вышеперечисленным условиям, рассматривается французским уголовным правом как само преступление. Это относится и к покушениям на проступки, указанные в уголовном законе. Следовательно, исполнитель покушения подлежит таким же наказаниям, что и исполнитель оконченного преступления или проступка. Тождество уголовного преследования покушения и оконченного преступного деяния касается не только основных наказаний, но и дополнительных.

Несостоявшееся преступное деяние имеет место тогда, когда исполнитель сделал все, что было необходимо для совершения преступного деяния, но не достиг своей цели по оплошности или в силу любой другой подобной причины, тогда как искомая цель была реальна. Французские юристы специально выделяют такой вид неоконченного деяния, поскольку считают, что это нечто большее, чем просто покушение, так как исполнитель совершил все действия, зависящие от него, и при этом не отказался добровольно от их совершения, не был остановлен какими-либо внешними силами (полицией, свидетелями и т.п.), следовательно, есть все основания для утверждения, что лицо имело намерение совершить преступное деяние и решимость довести его до конца. Однако, полагают французские юристы, это нечто меньшее, чем оконченный деликт, поскольку вредные последствия не наступили и уже не наступят.

Невозможное преступное деяние — это деликт, который был изначально неосуществим в силу ущербности предмета посягательства, используемых средств или способов совершения преступления, о чем исполнителю не было известно: «убийство» умершего человека, «аборт» небеременной женщине, «отравление» при помощи нетоксичных веществ, выстрел из незаряженного ружья. При этом искомые последствия были объективно невозможны.

В течение долгого времени теория и судебная практика не могли однозначно ответить на вопрос: следует ли наказывать такие деяния и каким должен быть объем наказания? Теория предлагала различать невозможность абсолютную, полностью исключающую уголовное преследование, и невозможность относительную, влекущую уголовную ответственность и приравненную к обычным покушениям. Такая позиция была отвергнута решением Кассационного Суда Франции от 9 ноября 1928 года, одобрившим обвинительный приговор, вынесенный за производство аборта при абсолютной невозможности (небеременная женщина). Тогда теория предложила ввести различие между юридической невозможностью, когда отсутствует какой-либо элемент, входящий в структуру преступного деяния, установленную законом (напр., «убийство» умершего, где отсутствует сам предмет преступления, а без этого элемента, по смыслу закона, убийство, вообще, не может состояться), и невозможностью фактической (стрельба

из незаряженного ружья). Уголовная ответственность наступала бы только в случаях фактической невозможности. В случае юридической невозможности деяние не содержит тех необходимых признаков, которые указаны в уголовном законе, а, следовательно, отсутствует само преступное деяние.

В настоящее время судебная практика отождествляет невозможные преступные деяния с покушениями без какого бы то ни было различия между «невозможностями». Палата по уголовным делам Кассационного Суда в своем постановлении от 16 января 1986 года записала, что для характеристики покушения на умышленное убийство неважно, скончался ли потерпевший или нет, это обстоятельство не зависит от воли исполнителя и названные насильственные действия характеризуют начало исполнения. Однако такая позиция не является общепризнанной. Существуют многочисленные судебные решения, освобождающие лиц, привлеченных к ответственности за убийство по неосторожности или за неоказание помощи лицу, находящемуся в опасном состоянии, если потерпевший оказался мертвым.

1.7. В уголовном праве ФРГ выделяют три стадии совершения умышленного преступного деяния: приготовление, покушение и оконченное преступление. Наличие умысла и обнаружение умысла вовне не являются стадиями преступного деяния.

Приготовление по уголовному праву ФРГ, в принципе, ненаказуемо. Уголовная ответственность наступает за покушение на совершение преступления (в некоторых случаях — и проступка) и оконченное деяние. Лишь в некоторых случаях действия, представляющие собой по существу приготовление, наказываются в качестве самостоятельных преступных деяний, если это специально» предусмотрено нормой Особенной части УК ФРГ. В этом заключается отступление от принципа ненаказуемости приготовления, который вытекает из Общей части УК ФРГ и содержится в ней со времен реформы 1975 года. По мнению Н.Ф. Кузнецовой, «это ни в коем случае не означает либерализации германского законодательства, так как наказуемость приготовления осуществляется посредством объявления оконченными преступления создание обществ, подстрекательство к преступлениям. Таким путем осуществляется серьезное ужесточение уголовных репрессий. Во-первых, потому, что исключается применение института добровольного отказа, возможного при приготовлении, но недопустимого в оконченном преступлении. Во-вторых, оконченные преступления всегда наказываются строже, чем приготовления или покушения на преступления» (См.: Кузнецова Н.Ф., Вельцель Л. Уголовное право ФРГ. С. 95.).

Примерами норм Особенной части, которые устанавливают уголовную ответственность за приготовительные действия, могут стать приготовление к государственной измене (§ 83), приготовление к преступным действиям, которые заключаются в выведывании государственной тайны (абз. 1 § 96), подготовка подделки денег или знаков оплаты (§ 149).

По германской уголовно-правовой доктрине покушение имеет место тогда, когда лицо уже начало выполнение состава закона умышленного преступления или проступка, но еще не окончило.

В отличие от приготовления понятие покушения и его общие» признаки даны в УК. Так, § 22 дает следующее определение: «Покушается на уголовно наказуемое деяние тот, кто по своему представлению о деянии непосредственно начинает осуществлять состав преступления». Таким образом, данная норма основывается преимущественно на субъективных представлениях лица об осуществлении преступного деяния. При этом является несущественным, может ли данное действие вообще привести к желаемому результату.

При такой законодательной конструкции институтов неоконченного преступного деяния на практике возникают сложности по разграничению покушения и приготовительных действий. Представляется, что о переходе субъекта преступного деяния к стадии покушения можно говорить только в том случае, если осуществляется непосредственное воздействие на охраняемое правовое благо — объект преступного деяния. Поэтому приготовительные действия, как правило,

не являются уголовно наказуемыми, учитывая вышеизложенные замечания.

В уголовном праве ФРГ выделяют покушение на негодный объект и покушение с негодными средствами. Представители субъективных теорий в уголовном праве Германии полагают, что существенных различий между обычным и названными покушениями не существует, так как воля лица во всех случаях направлена на совершение преступного деяния. Поэтому покушение на негодный объект и покушение с негодными средствами должны наказываться так же, как и любое другое покушение. Сторонники объективных концепций, напротив, считают, что покушение с негодными средствами или на негодный объект не должны наказываться, поскольку объективно действия лица не причинили и не могут причинить реального вреда. Судебная практика придерживается субъективных теорий. При этом решающим является то, что лицо осознавало возможность осуществления состава закона и действовало соответствующим образом.

§ 23 ч. 3 УК ФРГ устанавливает правило, согласно которому «если лицо, в силу очевидного непонимания, не сознает, что покушение либо из-за вида объекта (покушение на негодный объект), на который покушение направлено, либо из-за средств, с помощью которых деяние должно было осуществиться (покушение с негодными средствами), вообще не могло привести к окончанию деяния, то суд может отказаться от наказания или смягчить наказание по своемуусмотрению».

Уголовному праву ФРГ известны также понятия оконченного и

неоконченного покушения.

Как и во французском уголовном праве, не любое покушение наказуемо. Покушение на совершение проступка наказывается только в том случае, если об этом прямо указано в законе. Покушение на преступление наказывается всегда (§ 23).

В отличие от У К Франции 1992 года, устанавливающего равную ответственность и за покушение, и за оконченное деяние, УК ФРГ допускает возможность более мягкого наказания лиц, совершивших покушение (абз. 2 § 23). Вопрос о наказуемости покушения, по сравнению с оконченным деянием, до сих пор является дискуссионным в различных правовых системах. Для дискуссионности есть основания. В самом деле, преступление не было доведено до конца, вредные последствия не наступили, а значит общество не пострадало. Следовательно, мы не вправе карать лицо так же, как мы караем преступника, совершившее оконченное деяние.

Вместе с тем, покушение, согласно и французскому, и германскому законодательству, представляет собой начало исполнения преступного деяния при отсутствии добровольного отказа. Значит, есть все основания полагать, что лицо следовало бы в соответствии со своим преступным замыслом и стремилось бы достичь вредных последствий, однако возникли обстоятельства, не зависящие от его воли, которые и сделали деяние неосуществимым. Следовательно, нельзя ставить виновному в заслугу то, что от него никоим образом не зависело, и лицо подлежит ответственности наряду с преступниками, доведшими преступление до конца.

Вопрос о размере наказания за покушение по сравнению с оконченным деянием не получил в УК ФРГ достаточно четкого решения. Так, согласно абз. 2 § 23 покушение может наказываться мягче, чем оконченное деяние. Тем самым данный вопрос отдается на усмотрение судей.

В теории и на практике нередко возникает проблема разграничения ненаказуемого приготовления и наказуемого покушения. Сторонники объективных теорий (Э.Мецгер, Ю.Бауманн, Мидден-дорф и др.) критерием разграничения считают «начало исполнения преступления». По их мнению, приготовление охватывает умышленные действия, которые способствуют осуществлению преступления;

покушением же являются те действия, которыми это «исполнение преступления» начинается и продолжается. Однако понятие «начало исполнения» трактуется по-разному. В судебной практике нередко расширялись границы покушения путем переноса начала исполнения все дальше в стадию приготовительных действий.

Сторонники субъективных теорий (Зауэр, Маурах и др.) критерием разграничения приготовления и покушения считают направленность умысла субъекта. К приготовлению они относят все те умышленные действия, которые способствуют осуществлению преступного деяния, но сами по себе не выражают ясно, в чем состоит умысел субъекта (на что направлена его воля или чем он опасен для общества). К покушению же относятся те умышленные действия, которые не только способствуют осуществлению преступного деяния, но и само по се- * бе определенно свидетельствуют о наличии и содержании того или иного преступного умысла. Такое понимание покушения, значительно расширяет его сферу за счет приготовления. Так, приобретение станка для изготовления фальшивых денег определенно свидетельствует о направленности и содержании умысла субъекта, однако эти действия являются приготовлением. По субъективной теории такие действия будут признаны покушением.

2. Добровольный отказ и деятельное раскаяние. В английском уголовном праве проблема добровольного отказа законодательно не решена. С одной стороны, по общему праву, где покушение считается самостоятельным преступлением, вопрос о добровольном отказе не должен возникать. Если действия, образующие покушение, совершены, то преступление имеет место независимо от последующего поведения исполнителя и, в частности, от того, добровольно или нет он отказался от завершения преступления. В уголов-но-правовой доктрине, с другой стороны, нередко отмечается, что лицо может избежать уголовной ответственности за подстрекательство или пособничество при добровольном отказе от совместного совершения преступления. При этом отказ должен состояться до того, как

исполнитель окончит преступление, либо до того, как наступят вредные последствия.

Иначе обстоит дело в американских штатах. В уголовном законодательстве штатов появились нормы о добровольном отказе. В случаях, когда при иных обстоятельствах поведение исполнителя составило бы покушение, добровольный отказ от продолжения начатого преступления считается достаточным основанием для прекращения уголовного преследования.

Но американские судьи, как следует из литературных источников, очень осторожно относятся к данному институту, считая его, в общем-то, «опасным и малопрактичным». Существует немало Судебных решений, в которых отвергались попытки обвиняемых ссылаться на добровольный отказ.

В Модельном УК США (п. 4 ст. 5.01) предусмотрена возможность ссылаться на добровольный отказ при защите. При этом отказ должен быть добровольным и окончательным.

Во Франции специальной нормы о добровольном отказе или деятельном раскаянии в УК нет. Согласно ст. 121-4, лицо, которое пытается совершить преступление или, в случаях, предусмотренных законом, проступок (т.е. начавший совершать преступление или проступок), считается исполнителем преступного деяния. В теории уголовного права отсутствие добровольного отказа от совершения преступления (проступка) представляет собой субъективную сторону наказуемого покушения. Норма о покушении предполагает прерванность преступного деяния по не зависящим от лица обстоятельствам. Следовательно, покушением нельзя признать случай, когда лицо пыталось совершить преступное деяние, но затем добровольно отказалось от его завершения. Вместе с тем, французский законодатель в ряде норм Особенной части специально оговаривает освобождение от наказания в случае добровольного отказа лица. Так, согласно ст. 422-1, любое лицо, пытавшееся совершить террористический акт, освобождается от наказания, если, предупредив административные или судебные органы власти, оно позволило избежать совершения деяния и, в случае необходимости, установить других участников. Если же деяние уже совершено, наказание может быть сокращено наполовину в случае, когда виновный прекратил преступные действия, сообщил правоохранительным органам о преступлении и тем самым позволил избежать причинения смерти или тяжкого вреда здоровью людей и установить других виновных в совершении преступления. Во втором случае очевидно, что речь идет о деятельном раскаянии, поскольку преступление уже окончено. Специально оговаривается освобождение от наказания и в случае попытки совершить некоторые политические (государственные) преступления: саботаж, посягательство на республиканские институты государственной власти, сдачу национальной территории другому государству и др. Специальная оговорка сделана, на наш взгляд, потому, что для других государственных преступлений добровольный отказ невозможен, поскольку они считаются оконченными при совершении указанных в законе действий, создающих угрозу причинения вреда государственным интересам, независимо от дальнейшего поведения виновного.

Действующий УК ФРГ (§ 24) содержит норму о добровольном

отказе. Лицо не подлежит ответственности за покушение, если, начав исполнение состава, добровольно отказывается от его дальнейшего выполнения или препятствует доведению его до конца. Если же вредные последствия все равно наступают, лицо не наказывается только в случае, когда очевидны его добровольные и настойчивые усилия воспрепятствовать окончанию преступного деяния.

Таким образом, § 24 предусматривает несколько видов добровольного отказа: 1) исполнитель не наказывается тогда, когда он добровольно отказывается от дальнейшего выполнения деяния. Такая ситуация имеет место в том случае, когда лицо еще не сделало всего того, что могло бы привести, по его представлению, к наступлению преступного результата (неоконченное покушение); 2) оконченное покушение также не наказывается, если лицо препятствует наступлению преступного результата. Такая ситуация имеет место в том случае, когда лицо выполнило все действия, которые, по его представлению, должны привести к наступлению преступного результата, после чего он предпринимает активные действия по его предотвращению. При этом требуется добровольность действий виновного и то обстоятельство, что деяние еще не было обнаружено; 3) исполнитель не наказывается также и тогда, когда деяние без его содействия доводится до конца, но с его стороны имеются «добровольные и настойчивые усилия воспрепятствовать доведению этого деяния до конца».

В § 31 УК ФРГ содержатся условия добровольного отказа соучастников преступления. Подстрекатель не наказывается только в том случае, если он добровольно отказывается от попытки склонить к преступлению другого и предотвращает существующую опасность совершения этого деяния другим лицом. Для пособничества достаточно отказа помогать в совершении преступления. Если же, несмотря на усилия соучастников, преступное деяние, все же, было совершено, для ненаказуемости этих лиц достаточно их добровольных и настойчивых усилий предотвратить деяние.

Мусульмане:

§ 3. Неоконченное преступление

Одним из главных факторов, влияющих на уголовную ответственность как за преступление против собственности, так и за, любое умышленное преступное деяния, является степень завершенности преступных действий, образующих эти преступления или непосредственно примыкающих к ним. Преступление против собственности может выразиться в единственном преступном акте, хотя в большинстве случаев оно протекает на протяжении довольно длительного времени и поэтапно. В процесс умышленной преступной деятельности различают стадии ее развития (обнаружения преступного намерения и принятие решения его осуществить, приготовления и покушения на преступление – начало исполнения). Развитие преступной деятельности после обнаружения умысла до момента его осуществления составляет предварительную преступную деятельность. Уголовная ответственность наступает не только за оконченное преступление, но и за совершение неоконченного преступления, т.е. действий, которые не привели к наступлению преступного результата, хотя и были на это направлены.

1. Зарождение преступного намерения. На этой ранней стадии происходит процесс обдумывания образа будущего деяния и принимается решение его осуществить. Однако, для совершения обдуманного деяния недостаточно только принятия решения. Кроме этого, необходимо создать условия для его совершения (приготовление или приспособление средств и орудий и т.д.), и только после этого виновный приступает к его исполнению.

Необходимо отметить, что вопрос о стадиях преступления возникает только тогда, когда преступление не было доведено до конца. Исходя из этого, можно сделать вывод, что каждая предыдущая стадия поглощается последующей. В мусульманском законодательстве зарождения преступного намерения не считается наказуемым, так как, согласно правилу шариата, человека нельзя судить за то, что у него творится в голове (душе). Также как нельзя его карать за то, что он собирается сказать или сделать, согласно высказыванию пророка Мухаммеда: «Аллах простить лицу то, о чем оно замышляет, если оно этого не выразил в деянии». Таким образом, шариат не может карать за намерение, если оно не получило физического воплощения, т.е. не выражалось в определенных действиях, образующих преступление ибо «простое намерение» не может причинить ущерб общественным отношениям.

Это является основным из принципов, на котором основывается шариат с момента его возникновения и который является новым для позитивного права, хотя этим принципом стали пользоваться с конца 18 века после французской революции, а до этого момента можно было наказать за мысль или намерение, если это удавалось доказать.

Что касается законодательства арабских стран, то зарождение преступного намерения и приготовление к преступлению объявляется ненаказуемым (ст. 69 УК Иордании). УК Сирии также не содержит упоминания об ответственности за обнаружения намерения и приготовления. Исходя из этого, можно придти к выводу о том, что уголовный закон не карает за намерение, если оно не приобрело материальную форму, т.е. не выражалось в определенных действиях, образующих преступление, ибо «намерение» не может причинить материальный ущерб охраняемым отношениям.

2. Этап приготовления к преступлению. Оно выражается в совершении определенными конкретными действиями, создающими условия для совершения преступления (например, лицо изготовляет подложные документы для совершения мошенничества). Однако, приготовительные действия таковы, что обычно трудно определить их цель. Например, лицо покупает оружие для самозащиты, или с целью использования при совершении кражи. Кроме того, создав необходимые условия для осуществления преступления, виновный может отказаться от его исполнения.

Поэтому шариат не предусматривает ответственность за приготовления к преступлению, чтобы дать виновному возможность добровольно отказаться от исполнения преступления.

Однако, ненаказуемость приготовления следует понимать в узком смысле, т.е. лицо не несет ответственности за приготовления к преступлению, если совершенное им приготовление само по себе не содержит элементы другого состава. Это значит, что в силу опасности некоторые приготовительные действия оказываются наказуемыми, например, если лицо решил ограбить другого, напоив его алкогольным напитком, то покупка или хранения этого алкогольного напитка, само по себе, является преступлением по шариату, которое заслуживает наказания независимо от того, совершил ли он кражу или отказался от нее.

Что касается действующего законодательства арабских стран, то они предусматривают ответственность за приготовительные действия только в том случае, если они образуют самостоятельные преступления или рассматриваются в качестве отягчающихся обстоятельств (взлом, использование фальшивых ключей, влезание и т.д.). Так, уголовный кодекс Иордании предусматривает уголовную ответственность за сговор, т.е. создание и формирование злоумышленников с целью совершения преступлений против людей и имущества, даже если фактически не было совершено никакого преступления (ст. 157 УК Иордании). Таким образом, здесь законодатель перевел момент окончания преступления на более раннюю стадию, т.е. оно считается оконченным на стадии приготовления. Ст. 158 УК Иордании предусматривает более суровую ответственность – не менее 7 лет за создание или участие в вооруженных формированиях (из 3-х или более лиц) для совершения посягательства на людей и имущество или совершения любых действий, относящихся к воровству. Члены подобных формирований могут подвергаться пожизненной каторге, если они совершили любые из вышеуказанных преступлений. Как уже отмечалось, законодательство и теория арабских стран, воспринявших континентальные системы права, считают приготовление к преступлению в принципе уголовно наказуемым. Однако фактически многие приготовительные действия оказываются наказуемыми путем использования особого института – сговора. В УК Ирака сговор определяется как соглашение двух или более лиц совершить кражу, вымогательство и другие преступления. Члены преступного сговора несут ответственность в виде тюремного заключения сроком не более 7 лет, если обдуманное деяние относится к категории преступления, или не более 2-х лет, если обдуманное деяние было проступком, даже если членами сговора не были совершены подобные деяния (ст. 56).

Более того, в соответствии с положением ст. 447 Ирака, оконченным преступлением признается такие приготовительные действия, как изготовление поддельных ключей и других инструментов с предположением использования их при совершении кражи. Кроме того, к уголовной ответственности привлекаются лица, если они обнаружены ночью и имели при себе поддельные ключи или иные инструменты, используемые обычно для взлома замков дверей и попытались скрыться или предполагалось, что они намеревались совершить кражу (ст. 447 УК Ирака). В УК других арабских стран можно привлекать к уголовной ответственности только за факт использования поддельных ключей или иные инструменты при краже, а не процесс и факт их изготовления или ношения.

На наш взгляд, такие нормы в УК указанных стран является отходом от принципов наказуемости только реальные покушения. Иначе говоря, преступные действия, носящие приготовительный характер, должны быть наказаны как за приготовления к намеренному приготовлению, а не как оконченные преступления. Например, изготовление поддельных ключей при наличии преступного умысла должно быть признано приготовлением к краже.

3. Этап покушения. Прежде всего, необходимо отметить, что мусульманские правоведы не были озабочены выработкой особой теории попытки совершения преступления, в целом, и совершения кражи, в частности. Как мы узнаем сейчас, они не знали термина «покушение» в его техническом значении. Однако, они уделяли внимание различию оконченных и неоконченных преступлений. Причина этого заключается в том, что правило наказания «тазир» препятствует выработке особых правил наказания за попытку совершения преступления, так как правила «тазир» достаточны для внесения приговора по преступлениям, связанным с попыткой их совершения.

Каждое действие, направленное к совершению преступления, по шариату, признается само по себе оконченным преступлением, даже если это всего лишь один этап из многочисленных этапов совершения одного преступления, поскольку совершенное действие является противозаконным. Например, если лицо проделал отверстие в стене дома, чтобы совершить кражу, но был задержан, не успев войти в него, является лицом, совершившим преступление (грех), заслуживший кары. Этот грех сам по себе считается оконченным преступлением, даже если оно является началом совершения преступления по краже. Также, если вор взбирается в дом, который хочет обокрасть, то это признается оконченным преступлением, заслуживающий наказания «тазир», хотя кража не была доведена до конца.

Итак, покушение на совершение одного из этих имущественных преступлений мусульманско-правовая наука расценивает как самостоятельное правонарушение, влекущее «тазир».

Из всего вышесказанного можно установить причину, по которой мусульманские правоведы не стали уделять особого внимания разработке специальной теории о попытке (покушение) совершения преступления. Они лишь сочли необходимым обозначить разницу между оконченным и неоконченным преступлением применительно к преступлению категории «хадд», так как именно завершенное преступление заслуживает наказание «хадд» (строго определенным Кораном и Сунной), а незавершенное – лишь «поучительного» наказания (тазир). По нашему мнению, ошибкой является то, что некоторые считают, что шариат не знает вообще институт покушения на преступление. Из вышеизложенного явно следует, что шариат затронул эту проблему, однако решил по-своему, своим собственным путем. Мусульманские правоведы не стали обозначать незавершенного преступления термином покушения, так как незавершенные деяния входят в преступления категории тазир и считаются сами по себе оконченными преступлениями, даже если основное преступление не было доведено до конца. Поэтому нет необходимости, по мнению мусульманских правоведов, называть их начатыми преступлениями, раз то, что было совершено, само по себе является оконченным преступлением.

Что касается действующего УК арабских стран, то они ставят ответственность за покушение в зависимость от категории совершенного деяния – преступление, проступок или нарушение. При этом покушение на преступления всегда наказуемо, покушение на совершение проступков наказывается только в случаях, специально предусмотренных законом, а покушение за нарушение наказанию не подлежит, (ст.ст. 199, 202, 71 соответственно УК Сирии, Ливана, Иордании)1. В УК Иордании не предусмотрена ответственность за покушение на выдачу необоснованного чека, злоупотребление доверием и покушение на мошенничество.

На наш взгляд, такое снисходительное отношение позволяет преступникам избежать уголовной ответственности, несмотря на то, что они приступили к исполнению намеренных деяний. Поэтому мы считаем, что целесообразно объявить покушение на эти деяния уголовно наказуемым.

В УК арабских стран определяют покушение – как начало исполнения действий, направленных к совершению преступления или проступка, Если при этом совершенное действие было прервано или не удалось по обстоятельствам, независящим от воли исполнителя (ст.ст. 68, 199, 200 соответственно УК Иордании, Сирии и Ливана). Покушение, согласно УК арабских стран, состоит из трех основных признаков: начало преступного деяния; преступный умысел совершить определенное преступление; не доведение преступного деяния до конца по причинам, независящим от воли лица2.

Для определения момента начала исполнения, в доктрине арабских стран возникли объективная и субъективная теории покушения. Суть объективной теории заключается в том, что при решении вопроса об ответственности за покушение главное внимание должно быть уделено материальным действиям, образующим объективную сторону преступления. Следовательно, не считается покушением каждое действие не входящие в материальную сторону преступления, как бы оно не было близко к нему3.

Наоборот, субъективная теория уделяет основное внимание личности преступника и его преступным намерениям, а совершенные им действия занимают лишь второстепенное значение. Для покушения достаточно, чтобы преступник начал исполнять хотя бы часть действий, не входящих в преступление, но непосредственно и, несомненно, направленных на его совершение. Другими словами, достаточно, чтобы действие, которое начал преступник, было первым шагом по пути совершения преступления, и чтобы оно само по себе вело непосредственно к его совершению. Таким образом, любое действие из числа действий, ведущих к совершению кражи, считается покушением на кражу, если доказано, что оно совершено с намерением похитить чужое имущество. Арабские юристы видят достоинство этой теории в том, что она расширяет понятие покушение и, тем самым, обеспечивает охрану общественных отношений от преступных посягательств. В решениях высших судебных органов Египта, в частности конституционного суда, выявилась тенденция к решению этого вопроса в пользу субъективной теории покушения. Она нашла свое в трактовке «начала исполнения» как такого акта, который непосредственно направлен на совершение преступления и не оставляет сомнений по поводу преступного намерения преступника. Так кассационный суд признал виновным в покушении на кражу того, кто, ночью разувшись, проник в чужой дом.

В отличие от оконченного преступления действие, образующее покушение на преступления, не было доведено до конца по причинам, не зависящим от воли лица. Определение того, завершено ли деяние, зависит от конструкции объективной стороны совершаемого преступления. При покушении на имущественное преступление с материальным составом отсутствует предусмотренное диспозицией уголовного кодекса преступное последствие. Например, при краже, субъект не успел завладеть чужим имуществом. В доктрине и судебной практике арабских стран различаются:

1. Завершенное покушение — когда виновный совершил все действия, необходимые для исполнения преступления до конца, но оно оказалось не оконченным по причинам, не зависящим от воли преступника (ст.ст. 69, 200 УК Иордании и Сирии). Например, действие лица похитившего из дома вещи, но был пойман до выхода из дома, считается оконченным покушением.

2. Незавершенное покушение - когда виновному не удается совершить все действия, необходимые для совершения преступления. При этом считается незавершенным покушением действие виновного, проделавший отверстие в стене дома, но не успел войти в него, так как его заметили или был задержан, таким образом, необходимые для совершения хищения действия не были доведены до конца по причинам, не зависящим от воли виновного лица.

В соответствии судебной практики Сирии, приближение к похищаемому имуществу считается исполнительным действием, образующим незавершенное покушение на кражу, а если преступник дотронулся до похищаемого имущества, то налицо оконченное покушение на кражу. Оконченным покушением на вымогательство считается действие преступника, вымогать подпись с помощью угрозы, если потерпевший отказался подписаться.

В теории уголовного права выделяется также и невозможное преступление (негодное покушение). Такой вид покушения, при котором преступление не было доведено до конца в силу допускаемой виновным ошибки относительно предмета преступления или в результате использования негодных средств. Согласно ст. 30 УК Ирака, «признается покушением на преступление, любые действия, направленные на совершение преступления, если виновный применяет средства, объективно не способные привести к доведению преступления до конца. В отличие от УК Иордании не содержит норм о «невозможном преступлении» и вопрос об ответственности за этот вид покушения решается, исходя из общих начал об ответственности за покушение.

Большинство арабских криминалистов, занимающихся вопросами ответственности за покушение, различают так называемые «абсолютно невозможные» и «относительно невозможные преступления». Абсолютно невозможное преступление, – например, при попытке украсть имущество, ошибочно принимаемое за чужое, а в действительности принадлежит виновному, или при попытке принять украденное имущество, в действительности не являющимся таковым. Такой вид покушения не подлежит уголовной ответственности. Относительно невозможного преступления, т.е. случаи, когда преступление вообще не могло быть совершено из-за отсутствия предмета преступления или негодности средств, и случаи, когда преступление не могло быть совершено лишь в силу случайного стечения обстоятельств. Например, лицо просунул свою руку в карман другого человека с целью кражи и ничего там не нашел, или лицо взломал сейф с целью кражи, но обнаружил его пустым. Такой вид покушения не исключает уголовной ответственности потому, что воля лица направлена на совершение преступления, но преступное последствие не наступит лишь вследствие допускаемой ошибки покушающегося лица, по причинам, не зависящим от него.

Ответственность лица, добровольно отказавшегося от совершения преступления по мусульманскому уголовному праву.

Добровольный отказ намеревавшегося совершить преступление от доведения его до конца, по мнению большинства правоведов, не исключает уголовной ответственности. Однако, основываясь на положения Корана, мусульманские юристы полагают, что раскаяние разбойника до того, как он был схвачен властями, освобождает его от ответственности по установленной Кораном норме.2

Что касается добровольного отказа по действующему УК арабских стран, то вопрос решается по разному. Так, в УК Иордании, Ливана и Сирии имеются специальные положения о том, что добровольный отказ от совершения преступления исключает уголовную ответственность. В ст. 66, 199 УК Иордании и Сирии предусмотрено, что не подлежит ответственности тот, кто начал совершать преступления, но добровольно отказался от его завершения, только в том случае, если фактически совершенное им деяние не содержит состава иного преступления. В соответствии со ст. 66 УК Иордании добровольным отказом от преступления признается принятие решения без принуждения со стороны других лиц и при наличии у субъектов сознания возможности доведения преступления до конца. Теория уголовного права и судебная практика исходят из того, что добровольный отказ должен характеризоваться следующими признаками:

а) добровольностью;

б) окончательностью.

Добровольным отказ признается тогда, когда совершается лицом по своей воле при сознании им возможности доведения преступления до конца. Если отказ от совершения преступления был вынужденным, сохраняется опасность как уже совершенных лицом действий, так и его самого, и поэтому лицо не освобождается от уголовной ответственности. Отказ является вынужденным, когда он обусловлен невозможностью довести преступление до конца. Например, виновный пытается вскрыть сейф, но он оказывается столь сложной конструкции, что лицо не в состоянии выполнить намеченное. Отказ является вынужденным и тогда, когда кто-то помешал довести преступление до конца. Например, вор с целью хищения проник в дом, но был задержан вернувшимися хозяевами.

Окончательность отказа заключается в том, что лицо прерывает свое преступное посягательство на не время, а прекращает начатое преступление полностью и окончательно. Исходя из этого, комментаторы УК Иордании отмечают, что добровольный отказ не имеет места, если виновный принял решение отложить на время или обратить свои преступные усилия на другую жертву или на достижение иной, но сходной цели.

В УК других арабских стран вопрос о добровольном отказе не упоминается, а решается на основе судебной практики. На наш взгляд, следует приветствовать включение в кодексы подобных норм о добровольном отказе, которые представляет собой важные уголовно-правовые средства предотвращения преступления.

Необходимо отметить, что добровольный отказ возможен лишь в случае неоконченного преступления (стадии приготовления и покушения) ибо в противном случае, т.е. при завершенном преступлении он теряет всякий смысл.

Ответственность за попытку совершения преступления по шариату и арабскому законодательству.

Нормы шариата предусматривают обязательное снижение наказания за неоконченные преступления категории «хадд» (кража и разбой).

Дата добавления: 2015-08-27