Михаэль-Архангел: Великая Битва

Михаэль-Архангел: Великая Битва

Солнце только что зашло за горизонт, и его последние лучи ярко освещали западную кромку облаков. Мутное небо было покрыто свинцово-серыми тучами. Мрачные черные скалы окружали долину, назначенную местом сражения между двумя армиями. Многие из светлых ангелов нервничали, поеживаясь от холодного ветра, легко пронизывающего белые плащи ангельского войска. Я возглавлял авангард, тогда как основные силы моей армии располагались дальше.

Габриэль совещался в тылу со своими военачальниками. Рафаэль и Уриэль, кажется, сидели в шатре и играли в кости. Они все равно мало, что решали. Ответственность лежала на мне. Я должен был это предотвратить намного раньше, но не смог. Я резко пришпорил крылатого коня и понесся вперед в сторону черного войска. Я искал Его глазами, я хотел видеть Его перед боем, но расстояние было слишком большим. За мной почти сразу рванули десяток конных рыцарей моей личной охраны. Но я обернулся и жестом указал им возвращаться. Я понимал, что все взгляды нашего лагеря сосредоточены были на мне. Но мне вдруг стало все равно. Я вспоминал наш последний с Ним разговор, который состоялся еще до того, как выступила наша армия.

Мы встретились за неделю ночью на развалинах древнего замка, который мы когда-то посещали вдвоем. Это был Монсегюр, оплот Нашего общего учения. Память о том, что происходило на ночных церемониях, казалось, витала здесь в воздухе. Здесь все было окутано и пронизано реализацией Наших общих идеалов. То, что Мы по нелепому стечению обстоятельств не смогли уберечь и спасти. Это была одна из Наших ошибок. Впредь Мы, конечно, стали осторожнее. Но развалины вызывали у Нас общие тяжелые воспоминания. Он был в черном плаще с низко спущенным капюшоном, так что в темноте почти не было видно его лица. Я подошел к нему и осторожно взял за руку.

Я не решался нарушить молчание, и Он поднял капюшон и посмотрел на меня с необъяснимой грустью:

-Михаэль, мне жаль, что последние наши общие инициативы скатываются куда-то в пропасть. То, что мы не смогли сохранить Монсегюр - предопределило и сегодняшнюю ситуацию.

-Мой Князь, если бы кто-то спрашивал моего слова, я бы немедля приказал остановить эти военные приготовления. Но Ты сам знаешь, что приказы творца не подлежат обсуждению или обжалованию. Когда он собрал ангелов и объявил о подготовке военного похода, я выразил сомнения в целесообразности на данный момент, но творец резко поднялся с трона и, подняв руку, громко объявил: «Михаэль уже доказал нам свою доблесть в бою, когда один на один сразился с Мятежником и одержал на ним блестящую победу. Я уверен, что руководя целым войском, он сможет добиться большего и нанесет темным окончательное и сокрушительное поражение, так что они вынуждены будут оставить землю нам и так я стану единственным и полноправным хозяином на Земле». Ангелы начали ликовать. Я же опустил глаза, и мне показалось, что что-то злорадное мелькнуло в улыбке творца, когда он подошел ко мне и отчески обнял за плечи.

Люцифер улыбнулся.

-Ты знаешь,- сказал он.- Что я тоже ни раз обнимал тебя и совсем не отчески. Если бы это что-то решило сейчас. Я учил тебя быть воином и, кажется, научил. Нужно было уделить больше внимания интригам и дипломатии. Ты мог бы поставить творца в тупик, начиная рассказывать о силе темных, о колесе фортуны, которое порой крутится в разные стороны и неизвестно кому присудит победу. Ты знаешь, Михаэль, что я не люблю воевать открыто. Я все решаю дипломатией. Это почетнее, так как намного сложнее. Это творцу плевать на своих ангелов, ему все равно, сколько их останется на поле битвы. Я же ценю каждого моего воина, независимо от его ранга. Поэтому Моей задачей всегда было путем аккуратных, продуманных манипуляций утверждать свою власть и влияние. Он же так часто идет напролом, оставляя повсюду после себя кровавое месиво.

-Мой Князь, я бы очень желал поставить его на место, но есть ли смысл в этих разговорах, если он может в любой момент обвинить меня в сговоре и пособничестве врагу?

Люцифер покачал головой:

-Мой друг, он бы мог обвинить тебя в этом тысячи и тысячи раз – благо, поводов ты ему давал предостаточно. Но ты ему слишком удобен и полезен, чтобы он открыто пренебрег твоими словами. Ты хранитель мостика переговоров, от которого он также не спешит отказываться. Ему есть чего опасаться в случае неудачного исхода. Просто если Я пойду напролом, он заплачет горькими слезами.

-Мой Господин, мне порою кажется, что вы играете между собой.

Люцифер не смог скрыть улыбку:

-Ты уже давно правильно все понимаешь. Ты оказался разменной монетой в этой игре. Но если бы ты не был мне дорог, Я бы отказался, и творцу пришлось бы прислать мне кого-нибудь другого. Но ты для меня не просто посредник для улаживания дел со светлыми. И не просто слуга. Единственное, что расстраивает меня - это то, когда ты не справляешься со своими поручениями.

-Мой Господин,- сказал я, прижимая Его руку к губам,- Я попробую все исправить.

Но Люцифер посмотрел на меня с нескрываемой грустью:

-Слишком поздно, Михаэль. Если бы мы действовали умнее и осторожнее, этой ситуации могло бы не возникнуть. Но я принимаю эти правила игры, отлично осознавая, что не все в Моей власти. Раз уж вызов брошен - было бы слишком опрометчиво оставить его без внимания. Сражение будет. В любом случае будет.

-Мой Господин,- я прижался к Нему, едва сдерживая слезы, и положил руку Ему на бедро.- Я так скучал без Тебя. Не оставляй меня хотя бы сегодня.

Но Люцифер отстранил меня и вкрадчиво произнес:

-Нет, Михаэль, нет. Только не сегодня. Я знаю, что у вас должен быть каждый день военный совет. Так будь там. И делай свое дело. Мы тоже готовимся, и негоже Мне будет перекладывать всю ответственность на Моих стратегов. Я должен лично этим заниматься. Мне сейчас не до любовного ложа.

Я опустил голову, чувствуя, что могу заплакать.

Но Он взял меня за подбородок и заглянул мне в глаза:

-Михаэль, впереди Нас ожидает кровавая битва. И от ее исхода зависит - будем ли Мы снова вместе пить вино и предаваться разврату на черной парче моего княжеского ложа. А сейчас, Мне нужно лететь.

Он обнял меня за плечи и ласково поцеловал в губы. Затем Он расправил крылья и устремился кверху - растворяясь в ночном небе. Я какое-то время смотрел Ему вслед и потом в отчаянии упал на полуразрушенную стену замка, поросшую густой травой и мхами, прижимаясь лицом к холодным камням, и горько плакал от бессилия и одиночества.

Сейчас же эти воспоминания за считанные мгновения пронеслись в моем опьяненном страшной решительностью сознании - я гнал коня навстречу темному войску. Вскоре, я различил Его силуэт среди прочих воинов. Он стоял на выступающей гранитной скале в черной мантии и посеребренных доспехах и трезубцем указывая в сторону ангелов о чем-то говорил со стоящим рядом Асмодеем. Наконец, Он обернулся и пристально посмотрел в мою сторону. Я остановился метрах в 30 от их авангарда, и их лучники легко могли достать меня своими стрелами, которые они обычно смазывали ядом. Но никто не пытался прицелиться. Все повернули головы в Его сторону, словно молчаливо ожидая Его решения. Он начал медленно спустился по косому склону в окружении своих военачальников. Я спешился и бросил поводья. Конь смирно стоял рядом со мной. Я слышал, как издалека доносился ропот, летевший по ангельскому войску. Они не понимали, что я делаю, но я хорошо понимал себя. Отчаяние подсказало мне единственное решение. В то же время, остановившись на считанные секунды, и что-то сказав подчиненным, Он пошел мне навстречу один.

Когда расстояние между Нами уже заметно сократилось, Он выхватил свой меч, словно приглашая к бою. Но я по-прежнему стоял, молча ожидая Его действий, и когда Он подошел совсем близко, я выхватил меч и решительно швырнул к Его ногам. Гул пробежал по темному войску.

Люцифер медленно вложил свой меч в ножны. Он сделал жест Асмодею, который подошел, поднял мой меч с каменистой почвы, и почтительно вернул его мне.

-Молодец, Светленький,- шепнул мне Асмодей, когда мы поравнялись и, подмигнув, он вновь отошел в сторону.

Люцифер протянул мне руку, и Мы, взявшись за руки, пошли назад - в сторону войска ангелов. Ангелы, казалось, пришли в смятение. Одни шептались, другие плакали, закрыв лицо руками, третьи, молитвенно сложив руки, смотрели в мутно-серое небо. Один Габриэль в ярости и неистовстве скакал вдоль ангельских рядов. Но когда Мы подошли совсем близко, то он остановился, глядя на меня с глубокой ненавистью. Я медленно поднял руку. Ангелы замолчали, ожидая моего слова.

-Вот видите, Мы можем не воевать. К чему страшная бойня и кровопролитие, к чему напрасные жертвы, если все так легко решается одним жестом доброй воли.

-Ты предал нас!- закричал Габриэль.

-Я бы предал вас, если бы позволил тысячам ангельских тел лежать в крови на этих гранитных скалах.

-Мы должны сражаться за нашего Господа! - ответил Габриэль, морщась от злости и обиды.

-Мы должны заботиться о сохранении мира. Мы добрые ангелы, мы не созданы для войны, убийств и жестокостей. Наша миссия славить бога и помогать населению Земли. Разве нет?

Послышались робкие возгласы одобрения. Габриэль в бешенстве пытался подать сигнал лучникам. Если бы он сделал это раньше, это, возможно, имело бы успех, но теперь его уже никто не слушал.

-Ты трус, - закричал он Люциферу.- Ты боишься с нами сражаться.

Люцифер лишь мило улыбнулся.

-Ты не желаешь повторить подвиг Михаэля и сразиться один на один?

-Если Господь прикажет, - Габриэль нахмурился.

-Считай, что Господь тебе уже приказал, - невозмутимо ответил Люцифер.

Габриэль вздрогнул, но потом, очевидно, собравшись с духом, плюнул в нашу сторону и, пришпорив коня, скрылся.

-Это напрасная и бессмысленная война,- продолжил говорить Люцифер, обращаясь к ангелам. - Разве спорил Я, что Михаэль опытнее и сильнее. Но разве все ангелы могут сравниться с ним в умении владеть оружием? Потери бы все равно были, и они могли быть серьезны. Вы помните, что когда-то Мы все были в Эдеме. Просто у нас творцом есть личные разногласия, они только между нами, и никто, кроме нас не решит их. К ангелам Я по-прежнему отношусь с искренней дружбой и симпатией. Было бы подлостью заставить вас страдать за чужие грехи, поэтому возвращайтесь в Эдем с миром.

Одобрения среди ангелов стало все больше.

-Михаэль сильнее меня,- продолжал Люцифер.- И лучшим доказательством был Наш поединок. Но право сильного и мудрого - великодушие и милосердие, к врагам и к друзьям. То, что он сейчас первым бросил меч - на Мой взгляд - поступок храброго и великодушного рыцаря, и Я никак не могу назвать его побежденным. Не может быть победителей и побежденных в братоубийственной войне.

Здесь уже почти все ангелы начали аплодировать, размахивая уже не нужным оружием. Со стороны могло показаться, словно все наше войско перешло на сторону Люцифера. Я продолжал на той же волне:

-Мы можем не воевать. Мы можем жить в мире. Это наше право и обязанность. Господь не мог послать нас на смерть. Если он творец жизни, разве он будет рад нашей боли?

И снова ангелы поддержали мою речь.

-Так не теряйте время. Во имя мирного неба над нами. Возвращайтесь,- сказал я.- А у Нас с Князем Тьмы еще есть свои разговоры.

С этими словами Мы, также держась за руки, направились назад. Ангельское войско начало медленно разворачивать строй. Пока мы шли, Люцифер тихо сказал мне:

-Не думаю, что это последнее слово. Но Я хотя бы убедился в тебе - теперь уже в серьезном деле.

-Я готов умереть за Тебя,- ответил я Люциферу.

-Кто знает, возможно, придется,- сказал Люцифер, с грустью отводя глаза.

Когда Мы подошли к его шатру, Люцифер сделал жест, означающий, чтобы никто не беспокоил Нас без необходимости и отдал приказ играть на флейте. Несколько ангелов с флейтами затянули грустную, трогательную мелодию, которая, словно до боли, пронзала сердце своей интонацией. Люцифер взял меня за руку, и Мы вошли в шатер. Первым делом, Он разлил по кубкам вино. Затем, Он подошел ко мне и подал один из них мне. Он нежно обнял меня за талию и сказал:

-За тебя, Михаэль!

Мы выпили и начали целоваться. Затем Люцифер опустился на колени и начал целовать мои руки. Для меня это было некоторой неожиданностью, но я никогда не перечил Ему, в том, что Он делал со мной. Он расстегнул мои одежды и начал ласкать губами мой фаллос. Он и до этого слегка напрягся, когда Мы целовались, а теперь встал совсем твердо. Люцифер держал меня руками за бедра и сосал очень старательно и нежно, иногда отвлекаясь, чтобы облизать мои яички. Я гладил Его волосы, они были подобны шелку и я испытывал радость, даже от одного ощущения прикосновений к ним. Он поднял голову и посмотрел на меня с необычной теплотой:

-Ты знаешь, как мне нравится у тебя сосать?

Я не смог сдержать улыбку. В Его присутствии я слишком искренне проявлял эмоции, потому что они не могли быть неправильно истолкованы. Он понимал каждое мое слово, каждый жест, каждый взгляд. Мы были связаны настолько сильно, что это сложно себе представить. Когда говорят ««моя вторая половинка» - это, наверное, про Нас с Ним. Слишком Мы противоположны и потому Нас слишком тянет друг к другу.

Люцифер продолжал сосать, пока я не кончил. Он проглотил сперму и тщательно облизал мою головку. Он сбросил одежду, и Мы вместе с Ним легли на ложе. Он гладил мои плечи, мою грудь и бедра и с нежность прижимался щекою к моей щеке.

-Михаэль, если бы ты знал, насколько сильно Я люблю тебя,- сказал Он, наконец.- И насколько Я тебе предан.

Он никогда прежде не делал таких признаний. Я обнял Его и едва не заплакал. Мне сделалось так больно. Я прежде так ждал этого, так хотел услышать. А вот когда услышал, то даже не смел верить моему счастью.

-Михаэль,- продолжал Он с улыбкой.- Мне даже стало нравится играть в твоего раба. Я слишком тебе доверяю. Именно поэтому, когда Мы остаемся наедине, мне хочется чтобы ты Меня насиловал. Это очень приятно, когда тебя насилуют, тебе ли этого не знать?

Я утвердительно кивнул:

-Хозяин, я отлично это знаю. Ничто не доставляет мне удовольствия большего, чем Твое насилие надо мной.

-А что ты чувствуешь, когда берешь Меня?

-Есть ли разница в том, как соединяются наши тела? Я чувствую Нашу неразрывную связь, Наши сущности становятся подобны тому, что одна есть продолжение другой. Но Ты все равно могущественнее и сильнее.

-А на сегодня забудем об этом. Я твой раб. Приказывай, Господин!- улыбнулся Люцифер.

Я отвернулся и заплакал. Я так не мог. Мне нужно было, чтобы Он давал любую инициативу. Мне нужно было чувствовать на себе импульс Его воли. Я не смел и не думал о том, чтобы Его себе подчинять. С Ним единственным (кроме, разве что нескольких Его ближайших слуг, вроде Асмодея) я не мог сменить роль раба на роль хозяина. Даже если Он приказывал. Я мог только пассивно отдаваться Его ласкам. Ну и трахать Его иногда, если Он очень этого хотел и сильно заводил меня, чтобы у меня хорошо стоял.

В общем, Люцифер лег на меня. Он несколько раз поцеловал меня, погладил по волосам и сполз по моему телу вниз и снова начал сосать фаллос. Кроме того, Он совал в меня два, а потом три пальца и это возбуждало меня даже сильнее. А еще Он нежно сжимал мои яички. Он поднял мне настолько, что я был готов Его трахнуть, но вновь ожидал от него распоряжения. Он, наконец, поднял голову и недвусмысленно посмотрел назад. Он встал на четвереньки. Я быстро вскочил с ложа, опустился на колени за Его спиной и начал трахать Его ссади. Это было потрясающе. Он даже немного стонал, что бывает редко. Он чаще стонет, когда садится на меня, как женщина сверху. Но в этот раз, у меня особенно хорошо стоял, и я очень старался сунуть поглубже. В общем, когда я кончил в Его тело, Он, наконец, поднялся, и я вылизал тщательно всю вытекшую сперму.

Мы снова какое-то время лежали в обнимку.

-Михаэль,- продолжал Он с грустью.- Мне становится страшно при мысли, что Я могу потерять твою любовь. Что ты когда - нибудь захочешь предать Меня и служить творцу.

-Мой Господин, творец меня ненавидит. Он издевался надо мною.

-А Я разве нет?- Люцифер начал смеяться.- И гораздо больше, чем творец.

Я покачал головой:

-Скажи, что может сравниться с прикосновениями к Твоей коже? С Твоей улыбкой, которая утешит меня в любой беде и умножит любое мое счастье? Я забыл, что такое честь, совесть, стыд, рассудок и здравый смысл, я все, что угодно готов положить к Твоим ногам. Весь смысл моей жизни - это служение Тебе. Это самоцель. Твои награды для меня бесценны. Твоя любовь - единственное, ради чего я живу. И Ты снова говоришь мне слово «предать»? Зачем ты повторяешь это слово?

-Затем, что предательство - одно из самых низких и пагубных чувств. Оно просачивается даже в самые чистые сердца, никогда о нем не помышлявшие. Оно развращает своим тлетворным веянием даже самые искренние умы, тщетно вожделевшие его изгнать, но им же впоследствии пораженные. Михаэль, скажи, что Мне нужно будет сделать, если ты Меня предашь?

-Устроить мне казнь самую унизительную и позорную из всех принятых в Аду, да и вообще возможных.

-А если Я не смогу смотреть, как мучается твое тело во время пыток?

-Тогда я сам придумаю, что мне с собой сделать, чтобы Ты был доволен.

Я начал смеяться. Это было скорее нервное, от новой волны душевной боли. Я не хотел об этом говорить. Люцифер покачал головой, поднялся и начал одеваться.

Мы вышли из шатра. На небе, наконец, развеялись тучи. В темно-синем бездонном куполе выси плыла яркая полная луна. Все самое важное в Нашей жизни происходило в полнолуние, потому что это Время Полноты Силы. Люцифер приказал флейтистам расходиться. После Он подошел к своим военачальникам и вскоре вернулся. Я заметил, что вокруг было оживление. Лагерь медленно сворачивался.

-Оставлю здесь только свой Легион,- сказал мне Люцифер.- Проведем небольшие учения и затем и Мы вернемся в Ад.

Мы зашли в шатер. Он налил еще вина, и Мы снова легли вместе.

На этот раз я начал целовать Его руки и умолять о том, чтобы Он позволил мне себя ласкать. Я расстегнул Его мантию и начал сосать у Него, я хотел, чтобы Он, наконец, насладился мною. Встал у Него довольно быстро. Он уложил меня на ложе и подложил мне большую атласную подушку под низ живота. Он постоянно менял позы и экспериментировал. Затем, Он втолкнул в меня фаллос. Я стонал, и Он заткнул мне рот рукой. Я испытывал чистое наслаждение. Он кончил в меня, повернул меня на спину и, прижавшись ко мне всем телом, несколько раз поцеловал меня в губы.

-Люцифер! Люцифер! Мой Король и Повелитель! - прошептал я Ему с нежностью.- Как бы я хотел, чтобы Мы никогда не разлучались.

Он мне улыбнулся:

-Сегодня Нас никто не разлучит, а завтра тебе следует все же вернуться в Эдем. Но я думаю, творец не порадуется тому, что ты сделал, хотя вряд ли покажет тебе это в открытую.

После этого Мы уснули, укутавшись в черный плед и прижавшись друг к другу. На утро мы выпили вина, и попрощались. Я полетел в Эдем.

По дороге я думал только о Нем. Люцифер на самом деле, лишь создавал себе имидж властителя грозного, строго, непоколебимого. Он был кристально честен. Он любил искренность и любил говорить на чистоту. Все закулисные интриги Он вел для кого угодно, только не для меня. От меня Он скрывал достаточно мало. Это все было связано с некоторыми магическими техниками, переданными и доверенными только Ему Богами из другой вселенной и, соответственно, которые Он не мог раскрывать. Люцифер проявлял сдержанность в суждениях, если не имел веских причин для обратного. Он никогда не критиковал понапрасну. Никогда не укорял тех, кто старался во Имя Его Славы, даже если они совершали ошибки и промахи. Он любил роскошь, но сам довольствовался немногим. Военные трофеи Он обычно раздавал приближенным, себе оставляя что-нибудь действительно ценное магически. Я участвовал с Ним в паре военных конфликтов в других галактиках. Надо сказать, что Он был смел в бою, не прятался за спину подданных, совершенно владел любым из видов оружия, принятых среди ангелов - будь то мечом, луком, секирой, трезубцем, но и кинжал у Него нередко омывался в крови. Он был безжалостен к себе, очень много работал с книгами и формулами, через которые запускал различные процессы в мире - один, со своими слугами или со своими верными среди людей. Он очень следил за чистотой тела и волос и любил подолгу плавать в озерах возле замка. Иногда Мы плавали вместе. Он любил красивые наряды, но обычно носил по очереди две-три мантии и даже не смотрел на остальные. Но они были идеально чистыми и без единого изъяна. Цвет мантий Он предпочитал черный, с серебристой отделкой. Он любил длинную одежду, до самого пола. Ее можно было бы сравнить с монашеской, если бы не царственная отделка. На руках Его были кольца и браслеты из серебра и золота. На каждом был определенный знак. Некоторые из них были просто ужасны в своей разрушительной силе, если Он куда-либо ее направлял. Он никогда не карал и не наказывал без веской причины. Сам Он выполнял эту работу крайне редко, за него ее делали Его верные слуги, например я или Асмодей. Среди своих ангелов Он очень высоко ценил свою репутацию и требовал к себе значительного уважения. Мне же Он часто любил повторять, особенно когда Мы были наедине на любовном ложе: «У меня нет чести рядом с тобой» со сладкой и многозначительной улыбкой. Он очень сильно привязывался к соратникам и ученикам. Он старался, как можно больше отдавать и мало требовать. Если Его предавали, то Он очень страдал. Я видел Его однажды после предательства ученика. Он сидел неподвижно, уставившись в одну точку, совершенно отрешенный от мира, и слезы медленно катились по Его щекам. Я гладил Его плечи, целовал Его и просил, позволит ли Он отомстить. А Он покачал головой и тихо сказал: «Вселенная - живая сама по себе. В ней бесконечно круговращаются токи энергий и циркулируют вибрации от любых событий или поступков. Запуская любой процесс, Мы должны предельно точно просчитывать цель и все составляющие факторы, дабы не совершить ошибок. Я порою слишком хорошо отношусь к окружающим, именно поэтому у Меня столь ужасная репутация в мире. Если бы Я был более мстителен, жесток и заносчив, но Меня, пожалуй, боялись бы и не смели бы писать обо Мне того, что пишут в иных богословских книгах. Я же слишком обходителен, доброжелателен и милостив. Мой характер не располагает сеять повсюду смерть и пустоту. А иногда надо. Помни, что черви маскируются под змей и если пригреть змею - разумно и почетно, то червя как минимум несуразно, в тепле они часто начинают разлагаться и распространять зловоние. Я слишком спешу делиться Моими дарами, иногда совершенно напрасно. Единственное, помни, Михаэль, Моя магия работает на благо ее обладателя только подкрепленная Моим Светом и Благосклонностью. В случае измены, когда носитель знаний остается без Моего Света, она инвертируется, оборачивается против него. Поэтому смерть сама найдет отступников. Изменникам одна дорога - в пропасть. Будь со Мной и оставайся Мне верен, и будешь всегда в Лучах Моей Благосклонности». И я целовал Ему руки и клялся, что никогда Ему не изменю.

Но вот я прилетел в Эдем. Кругом стояла тревожная тишина. Мои ангелы были настороженно-задумчивы. Ангелы из соседних Легионов о чем-то перешептывались. Мне сказали, что творец у себя, и я направился прямо в покои творца. Творец встретил меня ласково и дружелюбно. Увидев меня, он бросился ко мне, словно ждал меня довольно долго. И мне показалось, что он сейчас меня обнимет. Я машинально заговорился от него руками. И тогда он остановился, посмотрел на меня без всякого высокомерия или гнева, а, напротив, приветливо и ласково.

-Михаэль, это хорошо, что ты остановил эту бессмысленную битву, которая могла закончиться напрасным кровопролитием. Я сам уже пожалел, что сейчас затеял эту войну. Тогда, когда выступили войска - я передумал, но не знал, успею ли я исправить свою ошибку.

Творец сдержанно улыбнулся. Он прекрасно умел играть. Взгляд его был непроницаем, и мне было неведомо, о чем он думает. Тогда как Люцифера я всегда понимал с полуслова, один Его взгляд говорил мне больше любых слов. Вот что значит - открытая навстречу друг другу и, напротив, намеренно закрытая аура. Мне следовало ставить стенку против творца, но я был несколько дезориентирован его видимым расположением. Творец сделал паузу и подошел к столику с золотыми графинами. В графине была, очевидно, как обычно сладкая кармель, которую творец очень любил.

-Вы хорошо сделали с Мятежником,- начал он словно, читая мои мысли. Это слово он порою намеренно подчеркивал. Он вообще иногда любил его произносить даже тогда, когда к тому совершенно не было повода.- Вы хорошо сделали, что обратились к войску. Габриэль сказал мне, что вы все очень логично изложили. Просто, когда ты бросил меч к его ногам...

Творец сделал паузу. Он смотрел за моей реакцией, я же стоял и глядел на него в упор, как ни в чем не бывало.

-Когда ты бросил меч,- продолжил творец.- Многие ангелы пришли в ужас. Но, Михаэль, это была столь высокая жертва с твоей стороны, что она заслуживала всяческого вознаграждения. Судя по тому, что ты остался в лагере у темных, Мятежник хорошо вознаградил тебя. Единственное, в чем я раскаиваюсь, что не успел сделать это прежде него.

Я едва сдержал порыв ненависти, я увидел в этом плохо скрытую иронию, а следовало видеть хорошо скрытую ревность.

Тогда творец виновато взглянул на меня и наполнил два золотых кубка кармелью.

-Я хочу выпить за тебя, за своего возлюбленного архистратига, за своего мудрого и разумного главнокомандующего, преподносящего мне блестящие победы.

Я не понимал причин для всего этого фарса, и хотел было идти. Но коль скоро творец сам подошел ко мне и подал мне кубок, это было бы, пожалуй, оскорбительно для него, если бы я не принял его дар.

Я выпил. Начала кружиться голова. Творец тут же участливо помог мне сесть на стоящую рядом скамью. И едва я начал осознавать, что на дне предназначенного мне кубка мог быть яд, мое сознание окончательно затуманилось, и я заснул буквально на руках творца, лишь несколькими движениями демонстрируя, что желаю от него отстраниться. Но было уже поздно.

На следующий день я проснулся далеко за полдень в его покоях, на его ложе. Я хорошо узнал эту обстановку, просто добавился ряд изумрудно-зеленых деталей отделки и арабские суры, высеченные на стенах и покрытые позолотой. Я был совершенно обнаженным. Талисман, подаренный мне Люцифером, висел у меня на шее. Очевидно, творец почему-то не стал его снимать. Рядом со мной стояли четыре ангела с опахалами и заботливо обмахивали меня, потому как день был очень жарким. Я приказал им всем выйти, кроме одного, которого я хорошо знал. Я однажды спас ему жизнь, когда Габриэль приказал его казнить. Причем я сделал это столь элегантно, что Габриэль ни за что не подумал бы упрекнуть меня в поисках агентов.

Когда я проходил мимо места казни, я махнул рукой, приказав остановить бичевание. Мастема учтиво поклонился и прекратил бить несчастного ангела. Оказалось, что Габриэль назначил ему 300 ударов, а Мастема успел пока сделать только 20. Я подумал, что ангелу очень повезло. После этого, я окрикнул первого попавшегося ангела и послал за Габриэлем. Посылать за ним я мог, как старший по званию еще с тех пор, как был назначен Архистратигом. Габриэль прибыл, ехидно ухмыляясь:

-Что понравился? - спросил он, указав на ангела.

-На пару часов,- слегка презрительно ответил я и тут же взглянул на ангела с демонстративным вожделением.

-А я на большее тебе и не отдам,- рассмеялся Габриэль.- Кстати, он девственник и это будет дороже.

-За что ты приказал его казнить?

-Он перепутал свитки для двух мечетей, суннитскому имаму вручил шиитский свиток, а шиитскому суннитский. Из-за этого оба имама были обвинены в измене и побиты камнями. Но если ты хорошо заплатишь, я его помилую и дам поразвлечься до вечера.

-Я не буду тебе платить,- я громко рассмеялся.

-Что?- воскликнул Габриэль краснея.- Ты будешь ставить условия насчет моего раба?

Я молниеносно выхватил меч и приставил к горлу Габриэля:

-Ты со мной сыграешь, и кто победит, так и решится судьба ангела.

-В кости,- подмигнул Габриэль, косясь на мой меч.

-В карты,- воскликнул я.

-Творец не одобряет эти диавольские штучки. Тебе ли не знать, что значки карточных мастей рисовал Мятежник.

-Это досужие слухи. А творец сам в них играет.

-А если я откажусь.

-Я отрежу тебе голову,- сказал я с потрясающим спокойствием, но достаточно громко.

Мастема стоявший на полпути от нас до эшафота, где все еще дрожал привязанный к столбу ангел, услышал эту фразу и удивленно повел бровями. А затем, сделав вид, что прогуливается, посмешил отойти подальше, дабы потом не отвечать за последствия того, что могло произойти. Габриэль пренебрежительно усмехнулся:

-Ты не посмеешь!

-Посмею. Я тебя ненавижу. И не устану тебе это повторять.

-Хорошо,- вздохнул Габриэль, опуская глаза.- Но будь на то моя воля...

-Знаешь, брат, будь моя воля, я бы оттаскал тебя прямо сейчас за зеленые крылья,- сказал я с притворным равнодушием.- Но ничего, оторвусь на нем.- Я указал на ангела на эшафоте и медленно опустил меч.

Габриэль вздохнул свободнее и посмотрел в сторону эшафота с некоторой жалостью:

-Пытать его будешь?

-Вообще, я не ограничен в средствах. Но я же не зверь. Я просто люблю пожестче, ты это испытал на себе.

Я улыбнулся и провел рукой по губам Габриэля. Он дернулся так, как будто я тронул его не рукой, но раскаленной сталью. Видимо, вспомнил сладкий момент изнасилования.

Я достал карты из кармана, перетасовал, снял два раза и мы начали играть прямо на эшафоте. Игра завершилась моей победой. Габриэль кивнул Мастеме, и тот подошел ко мне и вручил мне ключи от цепи. Я подошел к ангелу, открыл замок на железном ошейнике и повел его за собой. Ангел периодически поднимал глаза и поглядывал на меня с нежностью и благоговением.

-Как тебя зовут? - спросил я по дороге.

-Кадошиэль,- ответил ангел.

-Воистину ли ты свят настолько, как называешься?

-О, Михаэль! Я строго соблюдаю все требования и предписания. Но хозяин Джабраил порою несправедлив ко мне.

-Ты хочешь продолжать ему служить?- с улыбкой спросил я.

-Господин Михаэль,- взмолился ангел.- Это было бы для меня новой пыткой и кошмаром. Ты спас меня и можешь взять себе.

-Он дал мне тебя до вечера.

-Но сила твоя огромна,- ангел бросился на колени передо мною.- Ты можешь ослушаться его, и он не воспрепятствует тебе.

Я поднял его и довел, наконец, до кельи.

-Послушай, Кадошиэль,- сказал я, когда мы затворились наедине, и никто не смог бы нам помешать. - Ты принадлежишь мне. Я избрал тебя для служения.

-Я думал, что ты хочешь, чтобы я развлек тебя, и я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ты был доволен.

-Ты не девственник?

-Девственник, но я был на некоторых церемониях. Я должен был ублажить Джабраила на днях, но эта досадная история со свитками... возможно, это и к лучшему.

-Ты действительно столь невнимателен?

-Нет, это Джабраил приказал мне сделать так, просто он хотел поссорить между собой имамов, будто они перепутали свитки, а получилось, что обоих имамов обвинили их же последователи.

-Понятно. Ты думаешь, я изнасилую тебя?

-Как пожелаешь?

-Мне придется тебя отстегать еще немного и оставить на теле у тебя следы, чтобы Габриэль не сомневался в том, что я исполняю свои обещания. Но реально я не буду столь суров. Ты дашь мне клятвы и будешь продолжать работать у Габриэля.

-Я буду копировать его свитки, и подслушивать разговоры?

-Умный ангелочек,- я ласково потрепал его щеке и начал расстегивать одежду. Конечно, я его взял несколько раз подряд всеми удобными мне способами. Первое изнасилование должно запомниться навсегда. Он был весь в слезах и плакал он от благодарности. Он думал, что я убью его после этих небольших, но столь необходимых при посвящении пыток.

Так Кадошиэль стал мне служить. Встречались мы редко и тайно. В основном он передавал мне информацию через одного ангела из свиты Рафаэля, с которым вступил в близкую связь. Коль скоро и сам Рафаэль часто шпионит ради меня, потому как любит меня безмерно, то его ближайшая свита сбивается с ног, чтобы лучше мне услужить.

В общем, я вскочил, накинул тунику, лежавшую рядом, выставил трех ангелов, а Кадошиэля взял за руку и тихо спросил:

-Поклянись говорить правду и расскажи все, что ты видел?

-Михаэль, мой хозяин, я всегда честен с тобою. Вчера нас вызвали сюда около полуночи. Габриэль в это время был на военном совете...

Я пропустил эти слова. Возможно, меня спутало то, что длительная подготовка перед несостоявшейся битвой требовала постоянных советов. И я сбился с их счета.

-В общем,- продолжал Кадошиэль.- Нас вызвали потому, что ночь была очень душная. Мы вошли сюда и остались прислуживать: махать опахалами и подавать вино. Ты лежал в постели, а рядом лежал творец. Ты спал. Он гладил твое тело. Одежды на теле не было. Был только талисман у тебя на шее. Его рука периодически тянулась, чтобы сорвать его, но каждый раз он себя сдерживал. Он целовал и обсасывал твой фаллос, видимо, с большим наслаждением, судя по его улыбке. Но ты периодически слегка приоткрывал губы и шептал имя.

-Какое?

-Имя Мятежника. Тогда творец приказал Нам оставить вас. Потом мы остались у входа. Что было дальше, я не знаю. Творец позвонил в колокольчик утром. Ты лежал на животе, он был уже одет. Он подошел, провел рукой по твоим бедрам, поцеловал их и вышел.

-Ты знаешь, куда он пошел?

-Провожать Джабраила.

-Куда?

-Господин Михаэль, на войну. Джабраил выступил с отрядом против Мятежника.

Я вздрогнул и сильно тряхнул Кадошиэля:

-Что же ты не сказал раньше?

-Государь, Повелитель, я не знал, что это важно,- трясясь, оправдывался Кадошиэль.- Творец сказал нам, что ты повторяешь имя Мятежника, потому как волнуешься за поход Джабраила.

Я криво улыбнулся и быстро начал одеваться. В этот момент в покои вошел творец.

Я бросился к нему, преграждая дорогу. Я был вне себя от ярости. Но у него на глазах стояли слезы.

-Как ты мог! - закричал я со злость и с гневом.

-Мне сказали, что Габриэль ранен,- тихо ответил он.

-Зачем ты это сделал?

-Это Битва была на равных. Мы знали, что ты не поведешь войска, и они бы не пошли без тебя. Выступили только Габриэль с Уриэлем.

Я больше не мог себя сдерживать. Я схватил творца за расшитую золотом оторочку его мантию:

-Говори мне, что с Ним?

-Он взят в плен,- усмехнулся творец и скоро предстанет передо мною.- Он разделит со мной ложе, как ты сегодня. Или умрет.

Я залепил творцу увесистую пощечину и бросился к выходу. Я ворвался без предупреждения в конюшню, взял себе самого быстрого крылатого коня и стремительно полетел на поле боя.

По дороге я встретил ангелов, которые везли раненного Габриэля. Я даже не стал подлетать к ним. Сердце стучало так сильно, что я не мог себя сдерживать. Мне хотелось узнать, что сейчас с Люцифером. Мне хотелось успеть хоть что-нибудь сделать для Него.

И снова был закат. Поле боя было устлано телами. В основном, это были светлые. Но и тела темных часто лежали рядом. Я заметил целую группу светлых ангелов, стоящих полукругом. Я направил коня к ним и остановился совсем рядом. Когда я подошел, то вздрогнул от ужаса. Там была гора тел светлых, затем много тел темных и в центре в луже крови лежал сам Люцифер. Он был без доспехов. У Него из груди торчал кинжал. Я быстро обвел присутствующих взглядом. Старшим был здесь Уриэль.

-Как это было?- коротко спросил я.

-Мы перебили всю Его охрану, но и сами потеряли немало, мы предлагали Ему сдаться. Никто из нас не рискнул попытаться Его схватить. Но Он сам ударил себя кинжалом.

-Что вы стоите сейчас?

-Потрогай,- сказал Уриэль и, вытянув руку вперед, пощупал воздух.

Я потрогал - воздух был плотным, как камень. Между Люцифером и нами была прозрачная стена.

-Это образовалось, как только пролилась Его кровь. Мы в полном недоумении.

-Я знаю способ,- коротко сказал я. - Но ты должен поклясться, что не ты, ни кто из твоих слуг не дотронется после этого, ни до Него, ни до меня. Это может быть смертельно опасно.

Я сказал это тоном, не оставляющим возражений. И Уриэль утвердительно кивнул. Тогда я выхватил Огненный Меч и резким взмахом разбил прозрачную стену. Она разлетелась стремительно, как кусочки стекла. Я бросился к Люциферу, быстро подхватил Его на руки и стремительно вышел из круга. Затем я перекинул Его через седло и бросил такой взгляд на ангелов, что они невольно попятились назад.

Уриэль хотел что-то сказать, но я быстро оборвал его.

Я запрыгнул в седло и пришпорил коня. Я летел к восточным горам, туда, где была одна до боли знакомая нам пещера. Мы с Ним проводили однажды ритуал в горах, и гроза застала нас врасплох. В этой пещере Мы вместе пережидали дождь, прижавшись друг к другу и, в конце концов, возбужденные взаимными ласками, утолили нашу страсть.

Потом Мы иногда в ней останавливались на ночь, прилетая в эти края. Поэтому там были инструменты для разведения костра, небольшой запас дров, несколько покрывал из парчи и какое-то количество выдержанного вина.

Люцифер не всегда ночевал в Замке. Иногда Он оставался на земле. Иногда мы с Ним летали по разным пространствам. Я знаю ровно те случае, когда я был рядом, но я могу сказать, что для сна Еему не нужен был особый комфорт, зато очень важно было, кто с ним рядом.

Итак, я летел в эту пещеру. Я гнал коня изо всех сил и судорожно пытался нащупать пульс моего возлюбленного. Кожа Его была холодной, веки сомкнуты, вся одежда залита кровью. Когда я приземлился у входа в пещеру, я привязал коня и быстро занес своего ангела внутрь. Я уложил Люцифера на широкий камень, застеленный парчовыми покрывалами - некоторое подобие алтаря. И начал старательно разжигать огонь. И едва пламя осветила пещеру своими неверными танцующими бликами, я бросился на колени возле камня и поднес зеркало к Его устам. Зеркало оставалось чистым. Тогда я еще раз пощупал пульс и, наконец, стал аккуратно раздевать Его в некотором смятении. Я хотел найти хоть один признак жизни. Я пощупал артерию на Его виске. Кажется, она слегка пульсировала. Потом я действовал еще быстрее. Я сбросил свою одежду и мечом отсек от туники кусок ткани, далее разорвал его полосками для бинтов. После этого, я с замиранием сердца, боясь ошибиться, приблизился к Люциферу и резким движением вырвал кинжал у Него из груди. Кровь хлынула снова. Я зажал рану подготовленным бинтом и аккуратно забинтовал его. Бинты покраснели, но кровь снова начала останавливаться. Я приблизил губы к Его губам и поцеловал Его. Но Он лежал все такой же бледный, холодный и, казалось, только где-то глубоко еще теплилась в Нем искорка жизни.

-Мой хороший, мой милый,- шептал я Ему со слезами.- Пожалуйста, не уходи, не оставляй меня здесь. Я все равно здесь не останусь. Ты единственный, ради которого я живу. Не оставляй меня, умоляю.

Я раздел Его полностью. Я целовал Его руки, потом мягкий, неподвижно лежащий фаллос. Я бы в тот момент все отдал, чтобы он вошел в меня снова. Потом я прижался щекой к Его ногам и плакал от бессилия. Но воспаленное сознание подсказало мне способ, о котором он однажды мельком упомянул, когда мы с ним были очень пьяны. Я взял свой меч, лежащий рядом и тихо прошептал молитву Звездным Богам, которую однажды от Него слышал.

-Всесильные Боги, обитающие за чертами наших реальностей, вне любых пределов и за искажениями любых пределов в тех пастях пустоты и долинах ужаса, откуда никто не возвращался. Если кровь моя умилостивит вас, я вместо Него лягу на этот алтарь, и пусть это будет Ему спасением. Я отрекаюсь от себя ради Него. Пусть Он вернется, а я пойду вместо Него тою страшной тропою, что Он сам себе уготовил. Он же вернется и пусть правит здесь на вечность, ибо Он - Князь Мира Сего.

После этого я своим мечом разрезал запястья на обеих руках и омыл лицо Люцифера своей кровью. Затем я лег на него всем телом, прижавшись фаллосом к его фаллосу. Я поцеловал Его в губы и прижался щекой к его щеке.

-Мой Хозяин, Мой Господин, Мой Повелитель! Я раб твой и верный слуга. Мне делать здесь нечего без Тебя, свои тело и душу я жертвую ради Нашей Любви. И, если можешь, то прими жертву от меня и прости меня за нее. Я не могу поступить иначе. Пусть не будет меня, но будешь Ты, и будет Любовь и Твоя память обо мне.

Я чувствовал, как силы покидают меня, кровь из запястий текла все стремительнее. Я приподнялся: осторожно разбинтовал Его и омыл своей кровью Его рану, а потом снова упал Ему на грудь. Перед глазами расстилался туман. Он очнулся и посмотрел мне в глаза. Там отражалась Любовь. Я хотел прошептать Ему, что люблю, но потерял сознание.

Очнулся я в Его объятиях. Мы лежали вместе, укрытые теплым шерстяным пледом. Костер горел ярко. У входа в пещеру было темно, там была непогода. Шел холодный дождь с резкими порывами ветра. Рафаэль и Асмодей сидели возле костра. Рафаэль увидев, что я очнулся, хотел было что-то сказать. Но Люцифер опередил его - так как был со мною рядом. Он повернул меня к себе, а сам приподнялся на локте:

-Михаэль, наконец - то,- прошептал Он, целуя меня в щеку.- Я не находил себе места.

Асмодей дернул Рафаэля за рукав, и они быстро вышли из пещеры. Это было в тот момент единственно правильно - оставить Нас наедине.

-Ты что-нибудь помнишь?- все также тихо, но очень нежно спросил Люцифер.

-Да, темноту, пропасть и боль. А потом была пустота. Я не знаю, где я был и что было со мной.

-Ты помнишь свет?

-Я начинаю вспоминать, но я боюсь.

-Не надо. Это были Они. Ты теперь тоже Их Посвященный.

-Кто Они?

-Древние Мудрецы. Им не нужны ни слуги, ни рабы, ни соратники. Они только передают дальше Знание. Знание о Мирах и Вселенных. Но чтобы получить его от них нужно быть искренним, но разумным Хранителем.

-Ты давно общаешься с Ними?

-Очень. Еще со времен до сотворения Эдема.

-А сейчас?

-Сейчас я занял место в Их кругу. Я один из Них.

-Так вот зачем Ты...

-Да, Михаэль. Мне нужно было выйти на контакт. Все это было бы похоже на самоубийство, если бы...

-Но можно было это сделать иначе?

-Нет, я должен был принять вызов творца. Я бросился в самую гущу боя и тяжело ранил Габриэля.

Тут я не смог сдержать улыбку.

-Из-за тебя, Михаэль,- Люцифер сладко улыбнулся.

-Спасибо, Господин,- сказал я, целуя Его руку.

-Скажи мне, Михаэль? Как ты провел ночь с творцом? –неожиданно спросил Люцифер.- Сладко тебе было с ним после Меня?

Я закрыл лицо рукой. Мне стало так плохо, что я едва не потерял сознание.

Но Люцифер обнял меня и снова повторил свой вопрос.

-Я не стану тебя наказывать. Ты потерял много крови,- добавил Люцифер.- Но Я хочу знать, неужели в шатре Я так плохо тебя ласкал?

Я, вздрагивая от волнения, прошептал, что в кубке было снотворное.

Люцифер обнял меня и поцеловал:

-Значит я могу считать тебя верным, ты доказал это кровью. Ты доказал.

Потом Люцифер поднялся, грудь Его была вся аккуратно забинтована, а поверх была надета белая мантия. Она была расстегнута. Я видел ее впервые. Он налил вина и подал мне кубок. Мы выпили. И Он снова лег рядом и обнял меня. Трудно было сказать, кто из Нас был в тот момент слабее. Мы были оба измучены. Но в Его глазах светилась и искрилась жизнь.

-Михаэль, - сказал Он мне, нежно гладя меня по волосам.- А Я ведь слышал, когда ты начал Меня звать. Я говорил с Ними и почувствовал, твою боль, твой крик в пустоте. Мне стало тебя так жалко. И Я сделал все, чтобы скорее закончить разговор. Ты разделил свою энергию между Нами. Я вернулся за тобой. Я повел тебя за руку. Ты почти ничего не чувствовал. Я познакомил тебя с Ними. Ты едва понимал, что происходило. Тебя посвящали. Окропили кровью и вином, осветили по очереди темным, светлым и огненным светом, обвязали поясом с формулами. Потом Я отвел тебя обратно. Это единственный способ туда лазить. И еще: если бы ты Меня не вытащил, Мне было бы сложнее выбраться самому. Пришлось бы смешивать кровь Мудрецам, но их кровь древнее и ценнее нашей.

Он поцеловал меня несколько раз.

-Теперь вижу,- продолжал Люцифер.- Ты действительно мой ангел. Ничто не разлучит Нас. Никто тебя у меня не отнимет. Я люблю тебя.

Я сам обнял Его и начал целовать. В пещеру вернулись Асмодей с Рафаэлем. Они замерзли на ветру. Рафаэль опустился на колени рядом со мной и, глядя на меня с любовью, несколько раз поцеловал мои руки. Асмодей наклонился и чмокнул меня в губы.

-Как вы нашли Нас?- спросил я Асмодея.

-Это все он,- Асмодей указал на Рафаэля.

Рафаэль кивнул смущенно и потупил взор.

-Он узнал у Уриэля детали твоего прибытия на поле боя и догадался, что ты направился в эту пещеру. Потом он полетел в Черный Замок и нашел там меня.

-Неплохая работа, а главное, очень вовремя,- улыбнулся Люцифер.- Я еле остановил у тебя кровь на руках. А бинты накладывали они.

Асмодей разлил всем по кубку вина. Вино было заботливо подогрето над костром. С этим вином огонь жизни стремительно потек по моим жилам. Я повернулся к Люциферу и начал страстно Его целовать. А Асмодей толкнул Рафаэля на расстеленную у Наших ног парчу, лег на него сверху и тоже начал целовать.

Так мы - четыре ангела - два темных и два светлых занимались любовью и наши сладострастные стоны совершенно не целомудренно, но напротив, развратно и порочно сотрясали воздух пещеры. М пили вино и ласкали друг друга до рассвета. Пока Асмодей трахал Рафаэля в изощренных позах, Люцифер все таки уложил меня поудобнее на живот и вставил в меня фаллос. Даже раненный Он мог многих превзойти своей страстью. Люцифер целовал меня и уверенно толкал фаллос в мою плоть. А я, слегка постанывая, тихо шептал Ему:

-За это стоило жертвовать жизнью. Люблю тебя. Люблю.

В пещеру ударили первые лучи восходящего солнца. Он поцеловал меня и столь же тихо ответил:

-Мой мальчик, теперь ты постиг, что такое Бессмертие.

Дата добавления: 2015-08-27