Слияние
Наш "универсальный конфликт" связан с тем, что мы стремимся
быть индивидуальностью, но индивидуальное существование требует
от нас признания пугающей изоляции. Самый обычный способ со-
владания с этим конфликтом - через отрицание: мы детально разра-
1 батываем иллюзию слияния и в результате провозглашаем: "Я не один,
я часть других". Так мы размываем границы своего Эго и становимся
частью другого индивида или группы, которая является чем-то боль-
шим, чем мы.
Индивидов, преимущественно ориентированных на слияние, обыч-
но принято называть "зависимыми". Они живут, по формулировке
Ариети, ради "доминантного другого"" (и обычно чрезвычайно стра-
1. дают в случае сепарации от доминантного другого). Они хоронят соб-
1 ственные потребности; пытаются узнать желания других и сделать эти
желания своими собственными. Превыше всего они стремятся ниче-
,го не нарушить. Индивидуации они предпочитают безопасность и
1 слитность. Кайзер дает особенно ясное описание таких индивидов:
"Их поведение словно сообщает: Не принимайте меня
всерьез. Я не принадлежу к категории взрослых, и на меня
нельзя рассчитывать, как на взрослого. Они игривы, но
не как тот, кто любит играть, а как тот, кто не хочет (или
не смеет?) казаться серьезным и настоящим. Об огорчитель-
ных и даже трагических событиях говорится со смехом или
торопливо и беспечно, как будто они не стоят того, чтобы
тратить на них время. Есть также готовность говорить о соб-
ственных недостатках со склонностью к преувеличению.
Достижения и успехи выставляются в смешном свете или за
рассказом о них следует компенсаторное перечисление не-
удач. Речь этих людей часто может выглядеть рубленой из-
за быстрого перескакивания с одной темы на другую. По-
зволяя себе необычную свободу выпаливать наивные вопросы
или прибегать к детской манере говорить, они показывают,
что хотят быть отнесенными к категории "не-взрослых", и
их не следует числить среди взрослых людей".
Кайзер описывает клиническое поведение пациента, особенно
склонного к слиянию с более сильной фигурой:
"В течение восьми месяцев G. работал с пациентом в
возрасте под сорок, который казался готовым выполнять
все, что, по его разумению, от него требовалось. Когда бы
G. ни захотел перенести встречу на другой день или другой
час, ответ пациента неизменно был: "Конечно, доктор,
конечно!" Он всегда приходил вовремя, но никогда не вы-
глядел недовольным, если G. задерживался. Когда во время
сессии выглядывало солнце и начинало светить пациенту в
глаза, он не смел задернуть портьеру или опустить жалю-
зи. Он сидел молча, болезненно моргая или дергая шеей,
пока G. не делал замечания по этому поводу. Тогда паци-
ент реагировал, как если бы G. попросил его опустить жа-
люзи: "Конечно, доктор, конечно! - говорил он, вскаки-
вая с кресла и снимая шнур с крючка. - Так, доктор? Или
это слишком много?""
Слияние как ответ на экзистенциальную изоляцию предоставляет
схему, с помощью которой можно понять многие клинические синд-
ромы. Рассмотрим, например, трансвестизм. Принято считать, что
мужчина с трансвестизмом мотивирован кастрационной тревогой. В
роли мужчины, в конкуренции за женщин с другими мужчинами
содержится такая угроза, что мужчина отказывается от участия в кон-
куренции, одеваясь как женщина, - и тогда его кастрационная тре-
вога, ослабленная самопричиненной кассацией, может получить
генитальную сексуальную разрядку. Однако случай Роба, о котором
я рассказывал в главе 4, может послужить примером "слияния" как
центральной организующей динамики. Роб переодевался в женщину
с тех пор, как в тринадцать лет впервые воспользовался одеждой сво-
ей сестры, а потом одеждой матери. Слишком боящийся мужчин,
чтобы развивать отношения с ними, и слишком боящийся отверже-
ния, чтобы приблизиться к женщинам, Роб всегда был необычайно
изолированным. Его фантазии, когда он переодевался, всегда были
несексуальными и каждый раз вариациями темы слияния: он просто
представлял себе, как подходит к группе женщин, которые прини-
мают его в свою компанию и считают его одной из них. Межлично-
стный стиль Роба в терапевтической группе отражал его желание слит-
ности- покорный, подобострастный, он молил о внимании членов
1группы. а в особенности терапевта, которого превозносил. В про-
luecce групповой терапии Роб приобщился к культуре, открывшей ему
глаза на возможности отношений. Он стал полностью осознавать -
1полагаю, в первый раз - степень своей изоляции. "Я не здесь и не
там, не мужчина и не женщина, изолирован от всех", - сказал он
на одном сеанее. Некоторое время его тревога (и склонность к пере-
одеванию) заметно возрастала. Постепенно, по мере того как он раз-
вивал социальные навыки и впервые осмысленным образом устанав-
;ливал отношения с членами группы, а затем с индивидами в своей
жизненной среде, всякое желание трансвестиции оставило его.
Несомненно, концепция ухода от экзистенциальной изоляции че-
рез слияние и концепция избегания страха смерти через веру и раство-
рение в конечном спасителе имеют много общего. Не только случай
Роба, но и многие клинические примеры защиты, основанной на вере
в конечного спасителя, изложенные в главе 4, также отражают сли-
!яние. Обе концепции описывают пути избегания тревоги через уход
ют индивидуации, согласно обеим человек ищет источник успокоения
IBHC своего "я". Их отличают друг от друга исходный стимул (тревога
[изоляции или тревога смерти) и конечная цель (стремление к размы-
ванию границы Эго и достижению слитности или поиск сильного за-
<ступника). Различие, конечно, академическое: обычно мотивации и
защитные стратегии сосуществуют в одном и том же индивидууме.
Слияние устраняет изоляцию радикальным образом - устраняя
амоосознание. Блаженные моменты слияния нерефлективны: ощу-
(щение "я" теряется. Индивид не может даже сказать: "Я потерял свое
ощущение "я", потому что в слиянии нет сепаратного "я", которое
могло бы это сказать. В романтической любви прекрасно то, что
одинокое "я", о котором идет речь, растворяется в "мы". Как выра-
зился Кент Бах: "Любовь- это ответ, когда нет вопроса". Утрата
самосознания часто сопровождается успокоением. Кьеркегор говорил:
} "При любом повышении степени сознания и пропорционально этому
повышению нарастает сила отчаяния: чем больше сознания, тем боль-
[ше сила отчаяния".
> Освободиться от сопряженного с переживанием изоляции ощуще-
1 ния собственного "я" можно также через слияние не с другим индиви-
дуумом, а с "вещью" - группой, делом, страной, проектом. В сли-
янии с большой группой есть что-то очень притягательное. Кайзер
впервые понял это во время ледового шоу, когда двое исполнителей,
одинаково одетых, исполняли сложный номер на коньках совершен-
но в унисон. После аплодисментов они небрежно и равнодушно по-
правили галстуки и одновременно посмотрели на часы. Их синхро-
низация после аплодисментов еще сильнее взволновала зрителей,
среди которых был Кайзер, который размышлял потом о радости
размывания границ Эго:
"Единообразие движения и синхронизация движения,
если они доведены почти до совершенства, привлекают,
волнуют и зачаровывают зрителей, вне зависимости от того,
нравятся или нет сами по себе движения, выполненные
одним индивидом.
Один вымуштрованный солдат, демонстрирующий шаг,
темп, повороты и остановки, может радовать глаз обучаю-
щего его офицера, в глазах постороннего наблюдателя он
выглядит смешным. Если целый батальон движется по па-
радному плацу в ногу, разбивая большую колонну на мень-
шие группы, делая поворот точно в один и тот же момент,
снова поворачиваясь, образуя одну длинную линию и со-
храняя неразрывным фронт, маршируя и поворачивая, а
затем по короткому сигналу застывает на месте, так что все
руки и ноги, все каски, фляги и винтовки замирают в од-
ном и том же положении и ни один штык по направлению
не отклоняется от других, даже ревностный противник ми-
литаризма не может удержаться и не быть захваченным этим
спектаклем. И конечно, захватывает его не красота, не
правильные углы, не прямые линии, но картина...или ско-
рее идея многих, действующих так, как будто их воодуше-
вил один разум".
Быть подобным любому другому - не отличаться в одежде, речи,
обычаях, не иметь иных мыслей или чувств, чем у остальных, - это
состояние спасает человека от изоляции, которую влечет самость.
Конечно, "я" утрачено, но утрачен и страх одиночества. Враги кон-
формности - разумеется, свобода и самоосознание. Решение пробле-
мы изоляции путем конформизма-слияния подрывается вопросами:
чего я хочу? что я чувствую? какова моя цель в жизни? что во мне нужно
выразить и осуществить?
В вековой борьбе между самовыражением и безопасностью в сли-
янии компромисс, направленный на избегание изоляции, обычно
достигается за счет "я". Притягательная сила группы воистину вели-
ка. Один из бесчисленного множества примеров - трагедия в Джор-
джтауне, демонстрирующая силу группы. Идентификация с группой
дала ее членам защиту от страха изолированного существования - вещь
настолько денную, что они пожелали пожертвовать ради нее всем:
своими земными благами, своими семьями, друзьями, родиной и
наконец своими жизнями.
Мистицизм, включающий в себя возвышенные, чудесные моменты
единения со вселенной, также служит примером утраты Эго. Слия-
ние с другим индивидом, с группой или делом, с природой или со
вселенной, всегда включает в себя потерю "я": это договор с дьяво-
лом, выливающийся в экзистенциальную вину - те самые вину и горе,
которые оплакивают непрожитую жизнь в каждом из нас.
Садизм. Индивид, ищущий слияния, зависимый, подобостраст-
ный, приносящий себя в жертву, готовый терпеть боль, более того,
получающий удовольствие от боли, потому что она разрушает уеди-
нение, - короче говоря, в обмен на безопасность слияния становя-
щийся чем угодно, чего желает другой, - имеет любопытного двой-
ника. Человек, стремящийся доминировать над другим, унижать
другого, причинять боль, делать себя абсолютным хозяином друго-
го, - это как будто бы совсем иное существо, чем зависимый иска-
тель слияния. Однако, как отмечает Фромм, "обе тенденции - ре-
зультат одной базовой потребности, возникающей из неспособности
выносить изоляцию и слабость собственного "я"....Садистическая
личность нуждается в своем объекте точно так же, как мазохистичес-
кая нуждается в своем ". Разница между мазохистом и садистом - это
разница между фитилем и воском. Один ищет безопасности в погло-
щении другим, другой - поглощая кого-то. В обоих случаях экзис-
тенциальная изоляция смягчается - либо через утрату отъединеннос-
ти и лишение изоляции, либо через расширение себя путем включения
других. Вот почему мазохизм и садизм внутри индивида часто чере-
дуются - они являются разными решениями одной и той же проблемы.
Секс и изоляция
Фрейд ввел в представление о психической организации концеп-
цию "символа". В главе 5 "Толкования сновидений" он описывает
различные символы, олицетворяющие сексуальную тему - половые
органы или половой акт". Фрейд предупреждает, что идея о "заме-
щении" одного предмета другим может завести слишком далеко: си-
гара не всегда символ пениса; "Иногда сигара - это просто сигара".
Но это предупреждение Фрейд распространяет недостаточно широко.
Порой секс бывает символом чего-то другого. Если глубочайшие ко-
нечные факторы человека экзистенциальны по природе и связаны со
смертью, свободой, изоляцией и бессмысленностью, то вполне воз-
можно, что обусловленные ими страхи могут смещаться и символи-
зироваться производными проблемами: например такими, как пробле-
мы сексуальности.
Секс может способствовать вытеснению тревоги смерти. У меня
было несколько случаев работы с пациентами, больными метастати-
ческим раком, которые, казалось, были поглощены сексуальными
интересами. Я встречал супружеские пары, один из членов которых
был болен раком в последней стадии, при этом они мало о чем го-
ворили кроме своей сексуальной несовместимости. Временами в пылу
дискуссии, взаимных обвинений и контрдоводов я полностью забы-
вал, что одному из этих индивидов предстоит скорая смерть. Таков
успех защитного маневра. В главе 5 я описал женщину с далеко за-
шедшим раком шейки матки, которая обнаружила, что ее болезнь не
только не отпугнула поклонников, но, напротив, похоже, увеличила
их число и сексуальные аппетиты. Эллен Гринспэн (Ellen Greenspan)
описала исследование, демонстрирующее, что у женщин, страдаю-
щих обширным раком груди, по сравнению со здоровой контрольной
группой соответствующего возраста чаще встречались запретные сек-
суальные фантазии.
В притягательности секса есть какая-то чудесная магия. Это мощ-
ный бастион против осознания и тревоги свободы, так как мы, на-
ходясь под действием очарования секса, никак не ощущаем, что кон-
ституируем собственный мир. Напротив, мы "захвачены" мощной
внешней силой. Мы одержимы, очарованы, "увлечены". Мы можем
сопротивляться искушению, отдаться ему или тянуть время, но у нас
нет чувства, что мы "выбрали" или "сотворили" собственную сексу-
альность: она ощущается вне нас, обладает самостоятельной властью
и кажется мощней, чем на самом деле. Сексуально компульсивные
пациенты, когда их состояние в терапии улучшается, начинают го-
ворить о том, что их жизнь стала унылой. Мир становится буднич-
ным, заставляя их задаваться вопросом: "И это все?"
Компульсивная сексуальность также является распространенным
ответом на чувство изоляции. Беспорядочное сексуальное "спарива-
ние" предлагает одинокому индивиду сильную, но временную пере-
дышку. Она временна потому, что это не близость, а лишь карика-
тура на отношения. В компульсивном сексе отсутствуют все признаки
подлинной заботы. Индивид использует другого как средство. Он или
она использует только часть другого и вступает в отношения только с
ней. Такого рода взаимодействие означает, что человек формирует
отношения - и чем быстрее, тем лучше - ради секса, а вовсе не
наоборот, когда сексуальный контакт является проявлением глубоких
отношений и способствует им. Сексуально компульсивный индивид -
великолепный пример человека, не находящегося в отношениях со
всем существом другого. Напротив, он имеет отношения только с той
частью, которая служит для удовлетворения его потребности. Наш
язык позволяет хорошо отражать эту идею, например, когда мы го-
ворим о "куске идиота", "причинном месте", "яйцах". Сильный язык
секса ("завалить", "заниматься", "трахать", "втыкать", "крутить",
"делать отметины") обозначает обман, агрессию, манипулирование -
на самом деле почти все, кроме заботы и близости.
Самое главное - сексуально компульсивные индивиды не знают
своих партнеров. Собственно говоря, незнание другого и утаивание
большей части себя они нередко используют как преимущество, по-
этому показывают и видят только то, что способствует обольщению
и половому акту. Один из отличительных признаков сексуальной де-
виации состоит в том, что индивид вступает в отношения не с дру-
гим человеком в целом, а с какой-то частью другого. Например,
фетишист имеет отношения не с женщиной (все опубликованные слу-
чаи фетишизма- мужские), а с какой-то частью или каким-то ак-
сессуаром женщины, например, туфлей, носовым платком, нижним
бельем. В одном обзоре, посвященном человеческим отношениям,
говорится: "Если мы занимаемся любовью с женщиной, не устанав-
ливая связи с ее духом, мы фетишисты, даже если в физическом акте
используем надлежащие отверстия тела"".
Следует ли, в силу вышесказанного, вдумчивому терапевту смот-
реть критически на всякий сексуальный контакт, не являющийся
подлинной, полной заботы межличностной встречей? Значит ли это,
что не существует места для секса как для акта необязывающей игры
взрослых? Эти вопросы в значительной степени этические и нравствен-
ные, и терапевт поступает правильно, избегая делать заявления по
вопросам, находящимся за пределами его компетенции. Но терапевт
все же имеет сказать нечто ценное в случаях индивидов, сексуальные
в определении сексуальной девиантности - то, что поведение фик-
сированно и исключительно, то есть девиант может вступать в сексу-
альные отношения только фиксированным девиантным образом.
Ригидное, эксклюзивное сексуальное поведение не только является
показателем более глубокой патологии, такое поведение не может не
вызвать чувство презрения к себе и экзистенциальную вину. Кьерке-
гор дал захватывающую картину такой ситуации в "Дневнике соблазни-
теля", где главный герой посвящает все свое "я" совращению юной
девушки. Он успешно добивается своей цели, но дорого платит за
причиненный вред: его жизнь становится пустой, его дух подорван.
Таким образом, сексуально компульсивный индивид и не знает
другого, и не близок с ним. Он никогда не заботится о росте друго-
го. Он не только никогда не держит другого полностью в поле зрения,
но и никогда не теряет видения себя в отношениях. Он не существует
"между", а всегда наблюдает за собой. Бубер назвал такую ориента-
цию термином "рефлексия" и оплакивал сексуальные отношения, где
партнеры не включены в полноценный аутентичный диалог, а живут
в мире монолога, мире зеркал и отражений. Буберовское описание
"эротического человека" отличается особой наглядностью:
"Много лет провел я на земле людей и еще не исчерпал
в своем исследовании все варианты "эротического челове-
ка". Влюбленный неистовствует, любя только свою страсть.
Кто-то носится со своими дифференцированными чувства-
ми, как с орденскими колодками. Где-то человек наслаж-
дается сюжетами собственного завораживающего действия на
других. Другой восхищенно взирает на действо своей пред-
полагаемой капитуляции. Еще кто-то коллекционирует ос-
трые ощущения. Тот гордится заемной жизненной энерги-
ей. Этот доволен тем, что существует одновременно как он
сам и как идол, совсем на него не похожий. Там человек
греется в блеске своего жизненного жребия. Кто-то экспе-
риментирует. И так далее, и так далее - все многочислен-
ные монологисты со своими зеркалами в комнате самого со-
кровенного диалога!"
Итак, человек влюблен в страсть, человек коллекционирует ост-
рые ощущения и трофеи, человек согревается "в блеске своего жре-
бия" - все что угодно, кроме аутентичного отношения к себе или к
другому.
Многие эти темы проиллюстрированы в сновидениях Брюса, сек-
суально компульсивного пациента, которого я описал в главах 5 и 6.
В конце терапии, когда Брюс отходил от сексуально мотивируемой
модели отношений, его внимание обратилось к вопросам: "Если я не
пытаюсь переспать с женщиной, что мне с ней делатьТ "А что мне
делать с мужчинами?" Финальный вопрос "А вообще для чего люди?"
в той или иной форме возникает в терапии всех пациентов, начинаю-
щих менять свой способ отношений с Я-Оно на Я-Ты. Эту стадию в
терапии Брюса возвестили три сна.
Первый:
"Я лежал в постели с моим четырнадцатилетним сыном.
Мы были полностью одеты, однако я пытался заняться с
ним сексом, но не мог найти его вагину. Я проснулся пе-
чальным и разочарованным".
Этот сон наглядно изображает дилемму Брюса, связанную с отно-
шениями. Сон как будто говорит: "Есть ли иной способ, кроме ге-
нитального, которым можно соотноситься с кем-либо, даже с тем,
к кому ты очень неравнодушен?"
Второй:
"Я играл с женщиной в теннис, но каждый посланный
мною мяч возвращался ко мне, а не летел к ней. Нас как
будто разделяла невидимая стеклянная преграда, а не сетка".
Образ ясен. Брюс, вероятно, занимался с кем-то теннисом, но в
действительности был занят лишь самим собой. Другой человек был
лишним в игре; более того. он не мог войти в контакт с ней, хотя
пытался.
Третий:
"Я хотел сблизиться с Полом [знакомый), но все время
хвастался тем, как много у меня денег, и он рассердился.
Потом я попытался прижаться щекой к его щеке, но наши
бороды оказались такими жесткими, что мы причинили друг
другу боль".
У Брюса были товарищи по занятиям - приятели, с которыми он
играл в баскетбол, теннис и шары, - но никогда не было близкого
друга-мужчины. Он смутно сознавал свою тоску по близости, но, как
показывает сон, не мог найти способа относиться к мужчине иначе,
чем как к сопернику.
Другие формы неудавшихся отношений
Мы пытаемся избежать боли экзистенциальной изоляции множе-
ством способов: размываем границы Эго и пытаемся слиться с дру-
гим; пытаемся присоединить другого; берем у другого то, что застав-
ляет нас чувствовать себя больше, сильнее или любимее. Обычная
межличностная тема в этих и многих других усилиях, о которых я буду
сейчас говорить, - тема непребывания с другим. Вместо этого инди-
вид использует другого как средство выполнения функции, и взаим-
но обогащающие отношения не развиваются, вместо них возникает
некая форма мезальянса, неудавшиеся отношения, которые только
тормозят рост и вызывают экзистенциальную вину. Так как огромное
разнообразие неаутентичных способов отношений не укладывается ни
в какую исчерпывающую классификационную схему, я опишу не-
сколько часто встречающихся моделей, наблюдавшихся в клиничес-
кой практике.
Другой как подъемник. Барри был тридцатипятилетним инженером
с "синдромом инженера": он был жестким, холодным и изолирован-
ным. Он не проявлял никаких эмоций и обычно осознавал эмоцию
только после того, как обращал внимание на психологический сиг-
нал (ком в горле, слезы, сжатый кулак и т.п.). Его главной целью в
терапии было "войти в контакт" со своими чувствами и суметь уста-
новить любовные отношения с другим. У него, физически привле-
кательного мужчины, было мало проблем с тем, чтобы привлечь
внимание женщин, но он был неспособен развивать отношения. Либо
женщина была для него нежеланной и он давал ей отставку, либо он
находил ее желанной, но слишком хотел добиться ее.
В конце концов, после многих трудных месяцев терапии Барри
начал встречаться, а потом жить вместе с Джамелией, молодой жен-
щиной, которую он считал очень привлекательной. Однако немед-
ленно стало очевидным, что он вкладывает в отношения мало себя.
На терапии он обсуждал свою новую проблему, связанную с тем, что
он очень рано ложится спать. Значит ли это, спрашивал он (и этот
тип изоляции от чувств весьма характерен), что ему уже скучно с Джа-
мелией, или это означает, что он чувствует себя с ней настолько ком-
фортно, что позволяет себе расслабиться с ней? "Как вы можете это
узнать? - спросил я. - Что происходит, когда вы спрашиваете себя,
любите ли вы Джамелию?" Барри, с необычной для него убежденно-
стью, ответил, что Джамелия ему очень дорога.
Однако он решил, что ему лучше сдерживаться, чтобы у нее не
возникало чрезмерных надежд. Он объяснил, что эти отношения не
разовьются в длительные, потому что Джамелия не вполне соответ-
ствует тому, чего он ищет в женщине. Главная причина заключалась
в том, что ее социальные навыки были недостаточно развиты: она
говорила не очень внятно, была слишком сдержанной и социально
интровртной. Он знал, что сам плохо говорит, и очень хотел же-
ниться на женщине с большей вербальной ловкостью: поскольку он
хорошо обучался через подражание, он надеялся усовершенствовать-
ся в результате общения с такой женщиной. Он также ожидал, что
женщина обеспечит ему более широкую социальную жизнь. Кроме
того, он беспокоился, что если они будут проводить слишком много
времени вдвоем и слишком полюбят друг друга, он отдаст ей всю свою
заботу и ему будет нечего дать другим.
Заявления Барри иллюстрируют многие самые общие проблемы,
которые препятствуют развитию аутентичных любовных отношений.
Самая базовая проблема - это то, что raison detre в модели отноше-
ний Барри было обслуживание функции. Барри исходил из своей
крайней нужды и искал кого-нибудь, кто бы удовлетворял эту нуж-
ду. Его потребностью был "подъем", и он искал "партнера", кото-
рый был бы подъемником: учителем, терапевтом и поставщиком со-
циальной жизни.
Барри часто с отчаянием говорил о своих бесплодных поисках от-
ношений. Я ощущал: то, что он использует слово "поиск", дает ключ
к пониманию его проблемы. В конце концов, человек не находит
отношения, человек формирует отношения. Барри обращался с Джа-
мелией скорее механическим, чем органичным образом. Он не только
смотрел на нее как на "оно", на объект, на средство для достижения
определенного результата, он воспринимал отношения как статичные
и неизменные - нечто, что почти полностью было сформировано
"там" с самого начала, - а не как развивающийся процесс.
Еще один пациент озвучил ту же тему, когда сказал, что чем бли-
же он подходит к другому человеку, тем менее привлекательным -
физически и эмоционально - становится этот человек. Когда он
физически приближался к женщине, он мог видеть бледные пятна на
ее коже, расширенные вены, мешки под глазами. Когда он лучше
узнавал ее. он начинал все больше скучать, по мере того как у нее
иссякал запас анекдотов и сведений. При таком механическом под-
ходе к отношениям человек рассматривает другого как объект, обла-
дающий фиксированными качествами и неистощимыми ресурсами. Он
не принимает во внимание того, о чем нам напоминает Бубер: в под-
линно органичных отношениях существует взаимность, это не неиз-
менность, которую я наблюдаю (и измеряю) в другом; "Я" во встре-
че изменяется, и другой - "Ты" - изменяется тоже. Барри относился
к любви как к ограниченному ресурсу: чем больше он предлагал од-
ному человеку, тем меньше у него оставалось бы для других. Но. как
учил Фромм, этот рыночный подход в любви лишен смысла: отно-
шения с другими всегда делают человека богаче, а не беднее.
Барри неизменно испытывал сильную тревогу при перспективе
приблизиться к женщине, которая, как он чувствовал, соответству-
ет его стандартам. Часто он часами раздумывал о правильном подхо-
Raison detre (франц.) - дословно: смысл жизни.
де. Когда он начинал звонить женщине - рука на телефоне, номер
набран до половины, - его охватывала тревога, и он вешал трубку.
Другие терапевты безуспешно пытались облегчить тревогу Барри би-
хевиоральными методами. Когда мы интерпретировали проблему так,
как это казалось очевидным - то есть что Барри боится соперничества
других мужчин и отвержения со стороны явно привлекательных жен-
щин, - в терапии не происходило никакого прогресса; Но мы значи-
тельно продвигались вперед, когда обращались к исследованию тех
путей, которыми Барри использовал или стремился использовать дру-
гого. В глубине души Барри знал, что он, по сути, не находится в
отношениях со своей партнершей, а попирает ее; ему не нужна она,
а нужно что-то от нее. Его тревога была в действительности чувством
вины: он предвосхищал свое поведение, направленное против друго-
го, и боялся, что другой обнаружит его мотивы.
Сколько людей в комнате? В зрелых, заинтересованных отноше-
ниях человек всем своим существом связан с другим. В той мере, в
какой он удерживает вне отношений часть себя, чтобы наблюдать за
отношениями или за воздействием, которое он оказывает на друго-
го, отношения терпят неудачу. Бубер описывает ситуацию, которая
развивается, когда два индивида пытаются вступить в отношения между
собой, полностью сохраняя самоосознание.
"Теперь давайте представим себе, как сидят и разговари-
вают двое людей, в жизни которых доминирует внешнее.
Назовем их Питер и Пол. Давайте перечислим различные
включенные в эту ситуацию фигуры. Во-первых, это Питер,
каким он хочет показаться Полу, и Пол, каким он хочет
показаться Питеру. Затем это Питер, каким он действитель-
но кажется Полу, то есть представление Пола о Питере,
которое обычно ни в малейшей степени не совпадает с тем,
что Питеру хотелось бы, чтобы увидел Пол, и точно такая
же обратная ситуация. Далее, есть Питер, каким он кажется
самому себе, и Пол, каким он кажется самому себе. Нако-
нец есть Питер во плоти и Пол во плоти. Два живых суще-
ства и шесть призрачных видений, которые по-разному пе-
ремешиваются при разговоре этих двоих. Где место для
какой-нибудь подлинной межчеловеческой жизни? "
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 98 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |