Никогда не поверю, что повар не может быть человеком творческим. Поразмыслив над этим, кто-то вспомнит толстую повариху из ближайшей столовки советского периода, а я предлагаю вам взглянуть на

Т В О Р Ч Е С К А Я П Р О Ф Е С С И Я

Никогда не поверю, что повар не может быть человеком творческим. Поразмыслив над этим, кто-то вспомнит толстую повариху из ближайшей столовки советского периода, а я предлагаю вам взглянуть на скромных тружениц в белых платочках при церковных трапезных. Хочу доказать, что их послушание не ограничивается только чисткой овощей, ведь они, как и всякий христианин, одарены Богом талантами и сделаны из того же теста, что и мы с вами.

Боже милостивый, ведь и мне довелось служить в трапезной при небольшом храме Благовещения, что в Старой Деревне. Проработав более 20-ти лет чертёжницей, разве могла я представить себя в роли повара. «Какой из меня повар?» – сокрушалась я. А духовный отец напутствовал: «Принимай послушание и не смущайся, всему научишься». Тогда отец Фёдор искал повара для прихода недавно восстановленного храма. Как любящее чадо, я молилась о помощи Божьей, о даровании храму хорошей поварихи, а получилось так, что вымолила себя.

Сейчас с улыбкой я вспоминаю свои первые робкие шаги в трапезной, но за годы служения изучила поварское дело, будто смолоду работала поваром. «У тебя самое трудное послушание!» – услышала я однажды. «Да почему?» – спрашивала я прихожан. Вроде бы под боком у храма стояла кухня, казалось, рукой подать, вот он, храм, но церковные песнопения доносились до меня только летом через открытые окна. Храм, красивый как весенний цветок, стоял рядом, но меня там не было – я целый день возилась возле плиты с кастрюлями да сковородками. «Хочу быть Марией, молитвеницей!» А мне в ответ: «Потрудись Марфой!» В храме свою волю дОлжно оставить дома и со смирением, с искренней, жертвенной любовью к ближним исполнять своё послушание, а оно – паче поста и молитвы. «Вот так в Рай и войдёшь со своими кастрюлями» – утешали меня подруги. Их бы слова, да Богу в уши.

После окончания церковной Службы, продолжая традиции ранних христиан, собирался народ божий на совместную трапезу. А какое дивное у неё название – агапэ, что в переводе с древнегреческого означает любовь, но более возвышенную, чем земная любовь к какому-то человеку, агапэ согревает сердца верующих любовью к Творцу и ближним.

Вот теперь начиналось моё время! Вытирая о передник мокрые руки, торопилась я припасть под благословение и ткнуться лбом в батюшкино плечо, так сладко пахнущее ладаном. «У тебя всё готово?» – заглядывая в кухню, спрашивал настоятель. «Слава Богу, управилась!» Надевая на ходу чистый передник, и я присоединялась к общей молитве. Накрытые столы ожидали трудников – салаты, закуски, компот, «бабочкой» уложенный хлеб; на плите в большой кастрюле томился суп, в сотейнике – рыба или мясо, в ладке – каша… Боже милостивый, когда же я успевала всё это приготовить? Ведь готовила не своему маленькому семейству, а всей церковной братии. Вкусные запахи уносились в сад через открытое окно, а прихожане, возвращаясь домой после Службы, думали, что же вкусненького приготовила сегодня повариха. Но кормила я не только православный люд: на крыше прямо над окном кухни местные вороны поджидали остатков от трапезы, а наш церковный кот Барсик был накормлен ещё с утра и теперь мирно спал на подоконнике.

Знали бы вы, как я волновалась в первый рабочий день, даже стыдно вспомнить. Суетилась, как белка в колесе, страх готов был вылиться слезами… «Ой, не успеваю!» Как могла себя успокаивала, да и был ли повод для волнения? Ведь в храме все «свои», в случае чего, простили бы мои огрехи, как новичку в поварском деле. А как хотелось вкусно накормить своих единомышленников!

Церковное послушание в трапезной незаметное: съели – и забыли! Но если судьба привела вас в кухню, то помните, что без искренней любви не сумеете вы приготовить вкусный обед, даже и не пытайтесь. Всегда держите в памяти, что весь причет церковный приходит в трапезную подкрепить силы. Разве можно не любить батюшек, ведущих нас к спасению; дьякона и певчих, озаряющих храм чудесными песнопениями; резчика Сергея, в руках которого оживала древесина… А когда я видела на пороге трапезной нашего чтеца Андрея, то мысленно обнимала его, не знавшего материнской ласки, с младенчества жившего в детском доме. Дорогие мои, сейчас открою вам маленький секрет, и вы поверьте моему скромному опыту – чудесным обед получался, когда готовила его будто ожидала к трапезе Самого Христа!

Моё служение Богу началось в Никольском морском соборе: в начале 90-х меня, ещё неопытную в вере, приняли на работу уборщицей. На долгие годы запомнился мне первый обед в трапезной, но ни суп или каша, а запомнилась мне добрая кормилица – высокая, большая женщина Надежда. Сидя за столом, я чувствовала себя как в детстве, когда кормила меня мама, а Надя, на удивление, была на неё похожа. Вот где нашли меня, до слёз щемящие, детские воспоминания и память о недавно ушедшей маме!

Слава Богу, что Надежда хорошо знала, как тяжелы церковные послушания, и с пониманием и материнской заботой относилась ко всем трудникам. С раннего утра она «жарилась» в кухне возле плиты, и во время трапезы продолжала суетиться, меняя перед нами тарелки с едой. Церковный причет, и уборщицы в том числе, с раннего утра несли свои храмовые послушания, но за трапезой могли немного отдохнуть, хотя прохлаждаться было некогда – поели и быстрей к своей работе.

Надежда была хлебосольной хозяйкой в церковной кухне, любила готовить и ей удавалось любое блюдо, ведь она была профессиональным поваром. Сколько рецептов держала она в голове! Но на всякий случай, в столе лежала толстая тетрадь-шпоргалка: рецепты–рецептами, но без любви Божьей, без Его благодатной помощи в церковной кухне не обойтись. Знали бы вы, какими вкусными рыбными котлетами, мясными тефтельками она нас кормила! Вспоминаю её борщи – нарядные, красно-бордового цвета, с душистым чесночным ароматом, лёгкой кислинкой, непонятно чем составленной, с ложечкой сметаны сверху и мелко нарезанной зеленью укропа. Не борщ, а сказка! «У меня по борщам всегда пятёрки были!» – поясняла Надежда. В благодарность за вкусный обед мы желали ей доброго здравия и спасения души, а для верующего человека большего и не надо. Сколько лет эти коротенькие молитвы поддерживали её в жизни.

Какое-то время я работала с Надей помощницей в кухне. И не упомнишь, сколько православных людей мы с ней накормили! Со временем мы подружились, несмотря на разницу в возрасте и комплекции. В сравнении с её могучей статью я выглядела совсем как школьница, но это не мешало нашей искренней дружбе. Объединяла нас любовь к Богу. Именно Надежда научила меня вкусно и быстро готовить, не заморачиваясь сложными рецептами, что актуально для церковной кухни. Встав к плите, и я обзавелась своей тетрадочкой и поначалу заглядывала в неё каждый день. Частенько звонила по телефону: «Надя, выручай!» Уже по моему встревоженному голосу она понимала ситуацию. – «Так, что завтра готовить будешь? – «Рыбу под маринадом» – «Отлично! Записывай». Я, как умная, сидела у телефона с карандашом и бумагой. Конечно же, предварительно я просматривала рецепты в поварских изданиях, но ведь в них умалчивались тонкости, без которых невозможно было приготовить блюдо, а Надя терпеливо расписывала мне рецепт со всеми подробностями. Через год и я могла сварить красивый борщ, украинский крупеник, крестьянские щи, гороховый суп с гренками, вкусный суп харчо, даже лёгкий супчик из плавленых сырков… в череду супов входила и моя фирменная грибная солянка. Без особого труда я могла приготовить рыбу под маринадом или обжарить её в кляре, потушить мясо и сделать к нему нежную подливку, «накрутить» картофельных котлеток… и много-много других кушаний. Изредка удавалось побаловать православных пирожками. О чём ещё хочу вспомнить, так это о мясном бульоне: требовалось немалое терпение, чтобы сварить его прозрачным как слеза, и через него был виден цветок на дне тарелки. Холодец к Рождеству тоже любил терпеливого повара. Варила его, как правило, в ночь: весь день плита была занята. На двух комфорках в большущей эмалированной кастрюле тихохонько побулькивал наваристый бульон, в этом секрет его прозрачности. А какой мясной дух разносился по всей кухне! А какое искушение, ведь пост ещё не закончился! Всю ночь я дремала на лавке, но, как по команде, каждый час поднималась проверить своё «детище». Рано утром разделывала мясо, разливала холодец по тарелкам и терпеливо ждала – застынет или сотворит со мной злую шутку? Я просила Божьей помощи достойно выполнить своё послушание, не осрамиться перед православным народом. Знаю, что батюшка молился за всю братию, и мне по его молитвам даровались маленькие победы в поварском деле. Холодец съедали «на ура». Мелко порубленное нежное мяско, чесночок, морковный цветок с веточкой зелени, да ещё и с хренком – так вкусно! Бывало кто-то похвалит, оросит елеем мою гордость: «Холодец – просто пища богов!»

Надо сказать, что в большие многодневные посты было гораздо сложнее нести своё послушание, а первый день поста не обходился без искушений, тогда и хлеба съедали гораздо больше обычного. Что можно приготовить в пост, в праздники или именины, выпадающие на постные дни? – Для многих эти вопросы казались неразрешимыми. Когда-то и я впадала в уныние перед началом длительного поста, но, уверяю вас, можно приготовить гораздо больше постных блюд, чем вам представляется. Самое главное – немного терпения, немного фантазии, и чуть-чуть побольше времени. К примеру – капустные шницели с золотистой румяной корочкой, (замечу, не рубленые, а из целого капустного листа, сложенного «лапоточком»); картофельно-рисовые котлетки с какой-нибудь овощной или грибной приправой; плов с сухофруктами вместо мяса; фаршированные овощами кабачки; ароматные шашлычки, составленные из кусочков рыбы вперемежку с круглешками моркови, картофеля, лука и сладкого перца – разве не аппетитно?! Уверена, что и в вашей тетради найдётся немало интересных постных рецептов.

С годами я стала замечать, что новый работник за столом «молотил» всё подряд, а через год послушания в храме, глядишь, уже довольствовался малой порцией. Как говорится – не хлебом единым жив человек, но и словом Божьим.

За годы служения в трапезной немало бывало курьёзов и, поверьте, не по злому умыслу, а только по моей неопытности. Мне казалось, что гречневую кашу невозможно испортить, так нет, однажды умудрилась дважды её посолить. Бывало, что напрочь забывала посолить суп, но с этим проще – соль на столе. В старину говаривали: «Недосол на столе, а пересол – на спине». Досталось бы мне от тяти хворостиной по спине! Вспоминаю свои поварские ошибки – суп с расплывшимися «макаронными облаками», холодец, который таял на праздничном столе, превращаясь в бульон.

И всё же, самым сложным для церковного повара надо считать приготовление творожной пасхи к главному церковному празднику – Пасхе, приготовление колива, мясного холодца к Рождеству Христову. По-незнанию можно подумать, что в коливе банально смешаны рис с сухофруктами, нет – это сложная технология, да ещё надо учесть, что готовили несколько громадных блюд, чтобы хватило всем прихожанам храма, и риса уходила не одна чашка, а целых три килограмма. В конце Службы диакон и чтец чинно выносили из трапезной блюда, горкой наполненные фруктово-медовым коливом, украшенным сверху крестом из мандариновых долек и, словно кружевами, обрамлённым по краю апельсиновыми полукольцами. Слава Богу, готовили коливо только один раз в году в преддверии длительного поста в день Фёдора Тирона. О творожной пасхе – разговор особый! В ней самое главное – хороший добрый творог, а если он кислый, как правило, магазинный, так уж ничем его не сделаешь сладким. И ещё один минус: в последние годы на рынке повадились «бадяжить» творог крахмалом, из него даже не пытайтесь сделать пасху, ведь крахмал удерживает жидкость, а надобно, чтобы она стекала. Вот так однажды вместо остроносеньких пасочек на праздничном столе стояли вазочки с творожной массой. Позор на мою голову! Не сумела я приготовить пасхальное блюдо, радующее плоть после длительного поста. Сколько слёз я тогда пролила! Да, это самые сложные, многотрудные блюда, вдобавок ко всему, занимающие много времени. Но все трудности забывались, когда я видела нарядно накрытые столы и довольные, счастливые лица верующих. Ради этого стоило потрудиться!

Через несколько лет, когда приход нашего Благовещенского храма увеличился, батюшка попробовал пригласить на работу профессионального повара, (только моя добрая наставница Надежда из Никольского собора имела профессиональные «корочки»), но ни у меня, ни у моей сменщицы поварского образования не было, а гостями в церковные праздники бывали именитые люди. И вот высокий, упитанный парень с интересом разглядывал кухонное хозяйство, распрашивал нас о здешних правилах, но когда в большой трапезной увидел портреты правящего Патриарха и Митрополита, с паническим страхом в глазах спросил: Мне ИХ кормить?» Он был в полной растерянности, и больше мы его не видели. Глупый человек, ведь ему предлагалась должность с привилегиями, вся «чёрная» работа оставалась за нами. Конечно же, в своде ресторанных правил каждый занимался своим конкретным делом: один повар варил суп, другой жарил мясо, третий рыбу, многочисленные кухонные «пчёлки» крошили овощи для салатов, нарезали закуски, сервировали столы, мыли посуду и чистили картошку, я уж не говорю об официантах. А при храме работу этой «гвардии» делали посменно две поварихи! Эх, нам бы столько помощников, да выбор продуктов побогаче! В церковной кладовой товар немудрёный – картошка, капуста, свёкла, морковочка да лучок! Чтобы разнообразить меню, приходилось фантазировать, а зимой фантазии не обходились без заготовок. С середины лета мы начинали делать припасы, постепенно заставляя полки в кладовой большими и маленькими банками с солениями, маринадами, компотами. С первыми заморозками квасили капусту. В охотку 20-литровый бачок с хрустящей капусткой съедали ещё до сильных морозов, потом подквашивали ещё бачок. В случае нечаянных гостей, не приходилось плакаться, чем накормить православных.

Искушений в храме всегда хватало на наши грешные головы. А в трапезной какое главное искушение? – многоядение. Пока готовишь, сколько раз попробуешь каждое блюдо, и так напробуешься, что хоть караул кричи! Как тут не располнеть! После двух лет работы в кухне я выросла из всех своих юбок, а ведь в молодости была худая, как тростиночка. Покажите мне худого повара – такого не найдёте. Целый день у плиты – из каждой кастрюли предательски лезут в нос вкусные запахи, вызывая неудержимый аппетит. Ну сколько же можно есть? «Господи, сжалься!» Бегу в храм: «Батюшка, помолитесь обо мне, грешной!»

Немного с грустью я вспоминаю своё церковное поприще. Иногда бывало так тяжело, что хотелось всё бросить и убежать. «Батюшка, распадаюсь на запчасти, сил нет!» – вопила со слезами. – «Потерпи!» И, действительно, заканчивались суматошные праздничные дни, отлёживалась в выходные, и душевное равновесие, слава Богу, возвращалось.

Я радуюсь, что когда-то Господь привёл меня в храм, и по мере сил послужила Ему. Если вдруг и вам выдастся возможность потрудиться в храме, то без сомнений соглашайтесь. Знаю, что трудностей и искушений будет по самую «маковку», но и благодати Христовой будет в изобилии! Бог вам в помощь!

Петербург, 2014 год, август

Лариса Дмитриева

Дата добавления: 2015-08-27