Утро началось как обычно неожиданно и паршиво – с будильника. Я открыл левый глаз и потянулся к тумбочке. Вот он источник моих мук. Очень хотелось разбить его об стену, но «рацио» взяло верх над

Ксения Щербакова.

[e-mail]

Там, где не было тебя

Утро началось как обычно неожиданно и паршиво – с будильника. Я открыл левый глаз и потянулся к тумбочке. Вот он источник моих мук. Очень хотелось разбить его об стену, но «рацио» взяло верх над «эмоцио», сказав, что завтра все равно нужно будет как-то проснуться, и будильник был просто выключен.

Я встал и поплелся в ванну, затем поставил греться чайник для подготовки утреннего кофе. Короче, делал все, что делают миллионы людей на планете Земля.

Закуривая сигарету и попивая свой кофе, я смотрел в серость утра, и эта серость наводила меня на мысль о том, что она поглощает мою жизнь, засасывает в свою утробу. Жизнь состоит из: встал – поел – пошел на работу – работа – круговорот ничего не значащих для тебя лиц – решение не интересующих тебя проблем – встал – пришел домой – поел – уснул. Круг замкнулся.

Я понимаю, что такая оценка своих действий самая пессимистичная. Что моя жизнь состоит не только из этого. Но проблема обстоит так, что вышеописанное является центром моей жизни, не началом, но ядром. И гнуснее этого не может быть ничего на свете.

«Сударь, Ваше дело швах!»

НАДО придумать возможность изменить все, найти пути отступления. И чтобы они вели меня не только к мечте, но и к куску свежего хлеба. Вот опять включается «рацио», которое не дает спокойно жить и творить моему «эмоцио». Как избавить себя от этого злополучного качества, убивающего во мне романтика? А ведь я в душе романтик. Еще какой! Колумбу и не снилось! В моем мозгу осела куча идей о том, как сделать этот мир лучше, как покорить не покоренные вершины, как поставить самый лучший спектакль и как его сыграть (желательно все в одном лице). Вот только, как–то, времени на это все не хватает. Вечно нужно сделать что-то очень важное. Вот только закончу проект и сразу в горы! Ну, еще срочно нужно купить телевизор, а потом ноутбук, а потом подключить высокоскоростной Интернет, куда же без него?! Ой, ну посплю еще часок в выходной, что изменится? Правильно, с таким подходом НИЧЕГО не измениться, НИ-ЧЕ-ГО!

Тут как у Высоцкого:

Во мне два Я - два полюса планеты,

Два разных человека, два врага:

Когда один стремится на балеты -

Другой стремится прямо на бега.

Я лишнего и в мыслях не позволю,

Когда живу от первого лица, -

Но часто вырывается на волю

Второе Я в обличье подлеца.

И я борюсь, давлю в себе мерзавца, -

О, участь беспокойная моя! -

Боюсь ошибки: может оказаться,

Что я давлю не то второе Я.

Вот в таком чудесном расположении духа я все же пошел на работу.

Кстати, забыл представиться. Я – это Роман Орлов. Работаю маркетологом в одной московской компании. Работу свою знаю, но не люблю. Хотя со временем, можно сказать, что полюбил, точнее, попривык, адаптировался, как любят сейчас выражаться. Короче, мирно сосуществую со своей профессией.

Ну, здравствуйте, работа и мои «чудесные» коллеги.

Вот Ольга Ивановна – сидит уже с пяти утра и делает вид, что интенсивно работает. Сама же тупо смотрит в монитор и неизвестно о чем думает.

Вот Ирочка, как всегда хищная улыбка и затуманенный взгляд на не отображающем интеллекта лице. Как было сказано в одном русском фильме: «в башке шмотки, в глазах баксы». И она искренне верит для себя в возможность замужества по любви ((((…

Вот Олег Андреевич – вечно нервный и лысеющий главный бухгалтер, который всю жизнь был хорошим, честным человеком, не взял ни копейки себе в карман, потратил свои нервы на нестоящие проблемы, приносящие кому-то доход, и почти в конце жизни понял, что на хрен никому это было не нужно, а доживать теперь придется на одну пенсию.

А вот Леха – наш сисадмин. Как всегда не выспавшейся, заведенный, с испуганным взором, и бадьей кофе на столе. Одним словом – сисадмин.

А вот мой кабинет и мой друг, и соратник Серега Пыжов. Вместе мы отдел маркетинга. А на самом деле, любители потрепать языком и хорошо потусить, обернувшие эти качества в преимущества своей специальности. Собственно говоря, исходя из качеств, специальность и подбиралась.

Здравствуйте и Вы – тысяча других сотрудников, работающих на пяти этажах. Сотрудников, с которыми я контактирую, но, честно говоря, не утруждаюсь всех запомнить.

Да, я эгоист, циник, предпочитающий юмору сарказм, но «чертовски привлекательный» циник. За что пользуюсь успехом у женщин и получаю всепрощение. А еще я очень скромный.

На часах 10.00 – понеслась!

Рабочий день прошел как всегда. Первая половина дня в беготне и переговорах с клиентами, вторая – в плевании в потолок и игре в «КонтрСтрайк». Вот она нелегкая жизнь офисного работника: «тяжела и неказиста жизнь российского артиста». Вы поняли, что это метафора.

Дом, милый дом. Сейчас поем, потом посмотрю телик, что-нибудь из разряда 2х2, почитаю и пойду спать. И как тут не вернуться к утренним мыслям?! Собаку что ли завести, как никак веселее. А может дом купить? А что, я хорошо зарабатываю, могу себе позволить, правда кредит все равно брать придется, но, думаю, лет за пять выплачу. Уеду в Подмосковье, природа, птички, олигархи, опять же, неподалеку, глядишь, дочь одного из них охмурю и женюсь на ней. А там не жизнь, а малина!

Нет! Не для меня все это. Не могу я так. Жить в тиши, за чужой счет, да еще и с бабой какой-то непонятной. Все-таки, в глубине души, я все же порядочный человек, там, где-то глубоко. А как же иначе, вырос в семье интеллигентов в третьем поколении. Мама врач, папа инженер. Все как положено. В школе был отличником, в «музыкалку» тоже ходил, окончил класс по игре на фортепьяно, а еще и на ударных люблю побаловаться. А циником вырос из-за смазливой мордашки, которая еще в раннем возрасте помогала добиваться желаемого, да из-за смены ценностей у современного мира и моего поколения в частности. А еще, возможно, из-за того, что видел, как родители за копейки пахали, как лошади: мама в вечных разъездах, в метель и стужу, постоянно на телефоне консультирует кого-то, среди ночи на операцию. Отец вечно в подработках, вечно что-то творит, студентов обучает, дебилов, которые без словаря понять смысл лекции не могут, а он параллельно пытается изобрести в университетской лаборатории что-то, что обязательно выведет страну на нужный уровень. Бессонные ночи, заработанные болезни, но не деньги. Потому, что страна наша не ценит таких людей, считается, что они кушать не хотят, детей у них быть не может, ведь их тоже кормить придется. Знаниями своими они подтереться должны и вообще деньги – это не для них. Есть куча людей, кому деньги нужнее. А эти сами что-нибудь придумают, умные же! Но вообще, конечно, я не из-за этого циник, скорее все из-за развращенности поколений и любви женщин, больше причин не найти.

А еще я демагог и трус, потому, что говорить могу, и думать о судьбе народа, а делать не делаю. Хреновый из меня декабрист. Все-таки, достаток и полный желудок развращают. Меркнет идеальное перед материальным.

Но делать что-то надо. Вопрос: только что?

Сначала определимся с тем: а что я хочу? Не могу, не имею возможность легко добиться, а именно хочу. Ведь есть же у меня мечта, пускай уже атрофированная, не та, что в подростковом возрасте, убитая, так сказать, опытом и высотой прожитых лет, а так же теплым нагретым местом, но все же мечта. Когда-то я хотел быть журналистом. Очень хотел. Спал и видел. Я бы нес людям правду, свет и просвещение, огонь истины, как Прометей. Я бы творил и творил. А потом я вырос. Узнал, что есть не только художники, но и те, что спешат изгадить картину. Есть шоубизнес, есть обратная сторона политики, и власти в частности, что все это связано между собой, и миром правит горстка упырей. И стало мне так противно и мерзко капаться в этом грязном белье. А разоблачать и трясти в потной ручонке компромат на кого-то я никогда не хотел. Так я понял, что большинство из нас выбирает путь накатанный, прямо ведущий к обычной сытой жизни. Так мы существуем, размножаемся и заполоняем планету, периодически нанося ей этим ущерб, и попытками его исправить. Так умирает мечта, и появляется обыватель. Добро пожаловать в реальность, Нео.

Когда-то я был маленьким, голубоглазым и кучерявым, а теперь я большой, сильный и умный. Но самое смешное, что я и не хочу быть маленьким и кучерявым, я хочу быть большим и счастливым. Но не знаю, как совместить эти понятия?

Ладно, утро вечера мудренее.

На следующий день меня ждал неожиданный сюрприз. Когда я зашел в кабинет, Серега разговаривал с каким-то типом, который смутно смахивал на Эйнштейна, по крайне мере, прической точно. Вид у Сергея был задумчивый и важный. По сему я понял, что Сергей Петрович играет в большого начальника и бизнесмена, а на самом деле задание плевое.

- Здравствуйте, – поздоровался я с присутствующими.

- Здрасте, - ответил мне «ударенный током» тип, и тут же вернулся к разговору с Серегой.

Из его рассказа стало ясно, что речь идет о какой-то машине, которая почти что андроидный колайдер, только в сто раз круче, и вообще, если мы возьмемся за это дело, то потомки нас не забудут и увековечат в летописях.

Сергей пообещал сделать все возможное, и быстренько вывел типа за дверь, при этом не спуская лучезарнейшую улыбку с лица.

- Что, очередная лажа?

- А то! Я так пожалел, что пришел на работу первым. Он час полоскал мне мозг какой-то псевдонаучной ерундой про параллельные миры и значимость своего изобретения для нашей страны, и все это в деталях и подробностях. Фррррррр! Я почти тебя возненавидел.

- А я тут причем?

- Ты все не шел и не шел. Что ты взял за привычку опаздывать на работу?

- Это не я взял привычку, а московские пробки, уж извини, встречается в нашем цивилизованном мире такое неудобство.

- Вставать раньше надо, а еще лучше на метро ездить, буржуй!

- Ну не ворчи. Видно и, правда, этот Эйнштейн тебе мозг вынес.

- Что ты? Эйнштейн, по словам нашего нового клиента, со своей теорией вероятности, нервно курит в сторонке.

- Стоп. Ты сказал, что он наш новый клиент?

- Конечно, деньги нам всегда нужны, а что пиарить разницы нет. Мало что ли мы всяких придурков раскручивали. Если не помнишь, мы даже одного политика из села Кукуево подняли, а что нам один ненормальный ученый. Плевое дело! Только этим делом ты займешься – закончил он свою речь и невинным взглядом посмотрел на меня.

- Неееееееееее, на меня ты это не повесишь!

- Ну, пожалуйста, - заканючил Серега, - ты же знаешь, что у меня еще Кутепов не закончен и сроки поджимают, а ты свободный. Ну что тебе стоит поднять имидж российской науки? Тем более она тебе близка, папа же твой из ихних будет.

- Так, все, не бить по больному. Возьму я твоего ученого, но с тебя магарыч.

- Ящик пива!

- Так легко ты не отделаешься, ящик пива и рыба к нему!

- Ок. Ты - настоящий друг.

- Давай данные для работы, будем приступать.

День прошел в страшных мучениях по поводу того, что я плохо учил физику в школе. Потому, как из данных предоставленных нам Полярцевым Иваном Абрамовичем, так звали сумасшедшего ученого, я ничего не мог почерпнуть для создания PR-проекта. В конце концов, я решил себя пожалеть и поехать завтра к Полярцеву, чтобы он объяснил мне суть. На том, как говориться, и порешили.

Надо сказать, что все-таки чиновники – гады! Вот именно эта фраза пришла мне в голову, когда я увидел лабораторию Ивана Абрамовича. Обшарпанное здание, штукатурка вот-вот упадет тебе на голову, стены хуже, чем в самом задрипанном гетто где-нибудь в Бронксе, скажите спасибо, что никто не нагадил в углу. И откуда, у человека, работающего в таких условиях, есть деньги на PR? Но посмотрим на это взглядом бизнесмена и поселим у себя в голове мысль, что мне должно быть все равно. Есть деньги, а откуда – дело не мое.

- Здравствуйте, Иван Абрамович!- гений резко обернулся, и по его взгляду было видно, что он еще где-то в своих мыслях.

- А, Вы сослуживец Сергея?

- Да, это я.

- Здравствуйте, здравствуйте! Ну, что же Вы в дверях стоите, проходите, присаживайтесь! – как-то уж очень подозрительно мило заговорил он со мной.

- Спасибо, я постою. Собственно говоря, я по делу. Видите ли, мне необходимо собрать как можно больше информации по вашему проекту, чтобы разработать хорошую рекламную компанию. Вот я к Вам и пришел за помощью, если бы получить еще и какие-нибудь материалы, то было бы вообще замечательно.

- Ну, положим, материалы я Вам предоставить не могу. Мое изобретение еще не запатентовано. Мало ли, вдруг Вы вражеский шпион?! Шучу, конечно. Но материалы все равно не дам. А устно, пожалуйста! Задавайте вопросы, на любой с радостью отвечу.

- Ну, во-первых: я должен знать что, как и почему. Т.е. что Вы изобрели, как это работает, и что мы от этого ожидаем?

- На первый и третий вопросы ответы достаточно простые. Первое - машину по перемещению в пространстве, второе – возможность путешествия по параллельным мирам.

- Ничего себе, достаточно просто, - присвистнул я.

- Ну, как-то так. А вот ответ на второй вопрос требует, того, чтобы мы уделили ему больше времени.

- Я согласен, времени у меня вагон.

- Вот и славно, – сказал «профессор» и глаза его блеснули не добрым огнем, от которого у меня побежали мурашки – Так Вы все-таки присаживайтесь, вот на то креслице. Разговор нам долгий предстоит, а как говорится, в ногах правды нет. Так, вот путем долгих опытов я выявил, что реальная Вселенная в действительности имеет не три пространственных измерения, а больше! После такого предположения сделал естественное обобщение понятия «параллельности»: если в двумерном пространстве (на плоскости) могут существовать параллельные прямые, а в трёхмерном пространстве — параллельные прямые и плоскости, то естественно, что в четырёхмерном пространстве могут существовать параллельные (то есть не пересекающиеся друг с другом, но при этом существующие, возможно, совсем рядом) трёхмерные пространства!

- Во, как?! – не сдержался я.

- Да, да голубчик, именно так! Дальше я задался проблемой посещения этих параллельных миров. В моем мозгу сложилась следующая картинка: чтобы попасть в параллельную плоскость тело должно разложиться на атомы, выгружаясь из данной плоскости, и, соответственно, сложиться обратно, достигнув цели. Годы ушли на то, чтобы изобрести, позволяющий это сделать, инструмент! Но я справился!

- А как Вы узнали, что он работает?- задал я логический вопрос.

- Как, как?! Отправил туда хомяка на 5 минут. Но он вернулся ровно через 5 недель, что позволило сделать вывод о соотношении времени. Т.е. наша минута равна их неделе.

- Но как Вы поняли, что он был в параллельном мире, а не просто разлагался на атомы и срастался все это время?

- ОООООООО! Это самое интересное! Когда хомяк вернулся, на нем была одежда.

- Одежда?

- Да, да. Как Вы понимаете, я не шью для хомяков, взяться тупо из воздуха она не могла, логически сделать вывод, что кто-то ее ему сшил.

- Но вдруг он переместился не в параллельный мир, а на соседнюю улицу и попал к маленькой девочке, которая просто с ним играла?

- А вот чтобы это узнать, в моем эксперименте должен принять участие человек.

- Ну а Вы сами не пробовали.

- Я думал об этом, но, в конце концов решил, что должен остаться здесь и наблюдать за чистотой эксперимента. А вдруг время пребывания затянется, и кто меня будет вытаскивать, если здесь никого нет?

- А Вы еще можете и менять время пребывания там?

- Еще нет, но мыслишки на эту тему уже копошатся в моей голове.

- Интересно где же Вы найдете подопытного? Вряд ли кто-то согласиться быть Вашим хомячком! – засмеялся я.

- Да, я так тоже думал, но, кажется, я уже нашел его.

- И кто же этот безумец?

- Не поверите, но это - Вы.

- Я? Да, Вы с ума сошли!

- Может быть, может быть, - потирая свои пухлые ручонки, произнес профессор. – Но Вы не беспокойтесь, много времени я у Вас не отниму, так, месячишко потеряете, а может и приобретете что-нибудь…

И в тот же момент кресло начало как-то сужаться и медленно вращаться. Я хотел встать, но меня как магнитом притянуло обратно к сядушке. Все попытки вырваться были напрасными. В голове зашумело и пришло осознание, что у меня сейчас случится обморок.

Перед глазами пронеслись тысячи разноцветных искр, пространство исказилось, представляя собой изломанную радугу, и я почувствовал, что падаю, как Алиса в кроличью нору. Затем стало темно, и я и, в правду, потерял сознание.

Очнулся я на тротуаре от громко орущего клаксона машины. Я потряс головой, как после сна. Так, вроде бы Москва. Я стою где-то на проспекте Мира, мимо едет череда машин, иномарок и малое количество русских авто. Походу ошибочка у профессора вышла. Сукин сын, перебросил меня на улицу, даже без моих вещей, ну я сейчас вернусь и развею его мечты о перемещении во времени по ветру, а, за одно, и морду начищу. И в момент, когда я уже представил, как буду возить профессора «facem ob table», сзади раздался голос:

- Милостивый государь, Вы будете переходить через дорогу или я могу Вас обойти?

Я уж решил, что какой-то интеллигент 80 лет ко мне обращается, и обернулся пропустить дедушку, но остолбенел. Это был парень, причем с весьма незаурядной внешностью скинхеда! С каких это пор скины у нас знают другие слова кроме мать - перемать?! Так и не найдя что ответить я тупо отступил в сторону. И тут, видимо тот, кто смотрит на нас сверху, решил меня добить – за спиной опять раздался голос, но уже более дружеский, но не сказать, что я был ему рад.

- Граф, Орлов?

- Кто? – опешил я.

- Рома Орлов? Ваше благородие, не уж-то Вы меня не признали? Это ж я Костик Мстиславский, мы ж с Вами в гимназии 11 лет тарабанили!

- Костик? – еще с более глупым выражением лица спросил я.

Это и вправду был мой однокашник. Только и вроде не он.

- Голубчик, а не отправиться ли нам в ближайший паб, по случаю нашей встречи? – незаметно для себя, я перешел на его манеру разговора.

- Простите, друг, не могу, ужасно спешу, но в следующий раз обязательно. Бывайте! – сказал Костик, и улетел по переходу.

А вот мне бы выпить не помешало, т.к. я начал уже осознавать что происходит, и желание набить морду профессору росло в геометрической прогрессии.

Так, - подумал я – надо собраться. Для начала уйти с перекрестка и сесть хотя бы в парк на лавочку, обмозговать как вести себя дальше. Оглядевшись, я понял, что архитектура-то может и другая, но в принципе, все достаточно узнаваемо. Двинувшись в сторону Олимпийского, или что у них тут вместо него, я начал выстраивать линию поведения на ближайшие полчаса: Значит я в параллельном мире, где все вроде то, но и не то. Главное, что я в Москве, это очень облегчает задачу. Что делать дальше? Пойти к себе домой и залезть в интернет? А вдруг здесь нет интернета, а вдруг дома сижу другой я и встречаться нам никак нельзя, дабы не искривить пространственно временной континуум? Ого, начитался же я фантастики. Мысль, конечно, бредовая, но мне кажется верная. Домой не пойду. А куда? К Сереге! Он поверит мне, в конце концов, именно он меня отправил к этому профессору, а значит, частично виновен в происходящем. Решено, иду к Пыжову.

Сергей жил не далеко от того места, где я сейчас находился. Всего метрах в ста от гостиницы «Континент» вглубь жилых районов. Кстати, гостиница тут стояла, как не в чем ни бывало, и подобное сходство реальностей начинало меня пугать. А может я сошел с ума? Ну, бывает, переутомился на работе, переиграл в комп, а на ночь еще и книжек всяких начитался, вот меня и плющит, как удава по стекловате. Нет, не может быть. Откуда тогда заказ на рекламу, откуда этот чертов профессор? Темнота, пустота и Костик Мстиславский? Стоп! Костик! Он назвал меня графом. Да не просто графом, а графом Орловым. Не фига себе! Нет, моя фамилия действительно Орлов, но в реалиях данной вселенной (или как это место называть) я потомок того знаменитого графа? Или однофамилиц? А что лучше? А я богат? Так, хватит. Сначала ищу Серегу, а потом все остальное.

Пыжов на мою удачу оказался дома. Открыл дверь радушно, что означало: здесь мы тоже знакомы.

- Роман, привет! Заходь! Ну что топчешься на пороге, как не родной, в комнату заходь, говорю! – в свойственной ему манере пригласил меня войти Сергей.

- А где милостивый государь, мон сеньор или голубчик на худой конец? – поинтересовался я.

- Ах, оставьте, ваше благородие. Вы ж в курсе, мы из простых, из крестьян. Проходи, говорю, и хватит Ваньку валять, дай дверь закрою, а то все соседи мое исподнее увидят.

Я прошел в комнату. Обстановка была почти та же, что и в моем мире (ну вот, я уже сам поверил, что являюсь героем фантастического боевика, и, хотелось бы надеяться, что главным). Все в Серегиной комнате мне было знакомо, кроме порядка и картины на стене. Картина олицетворяла собой шарж на Сергея и какую-то милую блондинку. Но это можно было приобрести совсем недавно, а блондинка… так дурное дело не хитрое. А вот порядок настораживал. Обычно было не протолкнуться к дивану через кучу дисков, материнских плат, вообще различных частей от компов и всяких девайсов.

- Кто это? – спросил я.

- Ты что Орлов, пьяный? Жена это моя, Ленка.

- Жена?!!!

- Да.

- А где она сейчас?

- В командировку на пару недель уехала. Так, что я в полном твоем распоряжении.

Сергей смотрел на меня как на сумашедшего. Молчать больше не было никакого смысла.

- Друг, у тебя есть выпить?

- Есть, но тебе походу хватит.

- Это для тебя, мне надо поделиться, так сказать душу излить.

- Странный ты какой-то. Ну, давай, присаживайся, я сейчас быстро колбаски нарежу.

Пока мой коллега, или кто он мне здесь, нарезал колбаску, я начал свой рассказ. По мере сказанного, глаза коллеги все округлялись и округлялись. В итоге он проронил:

- А ты точно трезвый, ну или не с похмелья?

- Да точно, точно. И с ума я не сошел. И садомазахических суицидальных наклонностей у меня нет. Я не хочу, чтоб ты сейчас бригаду вызвал и меня в дурку увезли, не для того пришел. За помощью пришел.

- Допустим, все, что ты мне рассказал, правда. И здесь ты оказался косвенно по моей вине, т.е. не моей, а меня другого. Но что ты хочешь от меня- то? И где мой друг Рома? Здешний, я имею в виду.

- А вот этого я не знаю. Подумал, что благоразумнее будет домой не заявляться, дабы не напороться на себя же.

- Логично.

- А от тебя я хочу, чтобы ты мне рассказал, каков ваш мир. А я уже буду искать, так сказать, 10 отличий.

- Тебе с мезозоя?

- Очень смешно, остряк. Нет. Давай сначала ХХ века. У нас это был важный период.

- Да и у нас тоже. Ну, сначала гражданская война.

- Между белыми и красными?

- Да.

- Отлично, ставим плюсик.

- Затем, Первая мировая.

- Антанта и Тройственный союз?

- Угу.

- Еще один.

- Потом созыв Государственной Думы возглавляемой Столыпиным и Госсовета. Если сравнивать с Англией, то своего рода двух палатного парламента. Затем становление Столыпина «серым кардиналом», женитьба его сына на принцессе…

- Стоп. А вот этого у нас не было. Столыпина грохнули в 1911 году.

- Да помилуй тебя Бог! Жил до 89 лет, благодетель наш. Сам отошел к праотцам и похоронен в Киево-Печерской лавре.

- Ну, у нас его тоже там похоронили, потому что застрелили в Киеве. А Столыпин завещал: «Хочу быть погребенным там, где меня убьют».

- …там где я умру» - одновременно со мной закончил фразу Пыжов.

- Ага. Значит, вот где расхождения начинаются. Агрессивно - инфантильные революционеры не пришили Столыпина, и Русь пошла по другому пути. По пути, о котором у нас многие мечтали. Очень интересно. А как же Февральская и Октябрьская революции?

- Не было ни той, ни другой.

- А как же великий и ужасный дедушка Ленин?

- Почему дедушка?

- Не важно, – отмахнулся я – с Лениным что?

- Да пришила его некая Каплан. Слепая, слепая, а в лоб точно попала. С перепугу что ли.

- Ясно. И что революционеры так опечалились смерти идейного предводителя, что разбежались по углам.

- Да, нет, конечно. Много крови было. Каплан поймали и расстреляли. Зимний взять пытались, не вышло. На царя покушались много раз. Цесаревича убить хотели, отравить. Он ведь больной был, под шумок так сказать, но вовремя поймали душегубов. Столыпина чуть не убили, в руку ранили, промахнулись. В общем государь озверел и начал вешать всех и вся причастных к революции, так сказать затянули «столыпинский галстук».

- Не понял.

- Ну, это так один товарищ из партии «Кадетов» назвал политику Столыпина, сопровождающуюся многочисленными казнями через повешение по приговорам военно-полевых судов.

- Понял, не дурак. Значит, в гражданской войне белые победили.

- Можно и так сказать. Да, верх одержало высшее сословие. Но новое правительство, как, ни странно, оказалось достаточно честным. Наказывали за «плохое поведение» и низших и высших. Головы летели со свистом. Короче, царь батюшка проявил милость к тем, кто уж сильно радел за процветание империи, а кто ради кармана своего убивал и мародерствовал – тому кирдык. Ну, не всем, как ты понимаешь. А то уж сильно слащавая сказочка получилась бы, а политика честной до конца никогда не бывает. Ну, народ сделал «морду кирпичом», царя возблагодарил, царь в свою очередь народ благословил, на том и порешили.

- А кто на ком женился?

- Дочь Николая II Анастасию выдали замуж за сына Столыпина – Аркадия. Жених, правда, на пару лет младше был, но так как других подходящих вакансий не было, разве что Аркадия за Алексея, - тут Пыжов глупо хихикнул, и сам устрашился своего поведения, откашлялся и продолжил – Остались только девки с двух сторон. А брак был нужен Петру Аркадьевичу для окончательного становления во власти, а Николаю II для укрепления тыла в неспокойное время.

- Да уж, если бы в нашем мире они об этом подумали, все бы было по-другому.

- Но это был бы уже наш мир, а не ваш.

- Ты прав.

- Значит, потомки Столыпина стали правящей династией?

- Да, но фамилия у них осталась Романовы. Такого было одно из условий Николая II. Он понимал, что Алексей Николаевич слабенький вышел и вряд ли много проживет. Тот и не дотянул до совершеннолетия. После смерти Николая править стала Анастасия, как и рассчитывал Столыпин, умный все же был мужик. А после нее стал править сын Михаил Аркадьевич.

- А сейчас кто у власти?

- Сейчас Петр Михайлович. Анастасия дожила до 1980 года, т.е. до 79 лет. Мужа своего пережила на 9 лет, тот в возрасте 68 скончался. Горевала по нему страшно. Любила очень, как ни странно. Она вообще хорошей императрицей была. Просвещение любила, почти как Екатерина Великая. Анастасию народ назвал Умной. Правила Анастасия Умная до 1965 года. В возрасте 40 лет на трон взошел Михаил. Но он был достаточно инфантильным, как обычно бывает у сильных матерей. Правил всего 10 лет, после чего отказался от трона в пользу своего 27летнего сына Петра. Михаил умер в 2008 году. А Анастасия дожила и до правнуков.

- А год-то, у вас какой? – вдруг вспомнил я, что этим совсем не заморочился.

- 2010.

- Фух, хоть здесь расхождений нет.

- Так, сколько лет императору?

Сергей наморщил лоб, явно считая в уме.

- 62 будет.

- А кто после него править будет?

- У императора две дочери: Ольга и Татьяна.

- Прям как у Пушкина, - в воздух произнес я, но Пыжов услышал.

- На эту тему только дурной не посмеялся.

- Ага, Пушкин у вас тоже был.

- Куда ж без него, «светилы» русского языка.

- Это радует безмерно.

- Так, не сбивай меня. На чем я остановился? Ах, да, на дочерях. Так вот, две дочери и самое интересное, барабанная дробь: два сына близнеца! – произнеся это, Сергей нахохлился от гордости как снегирь. Ведь он слил мне такую важную и, видимо, будоражащую умы общественности, информацию.

- А это как у Дюма. Петр, что любит романы читать. Вся жизнь, как книжка.

- Ну, об этом история умалчивает. Везет ему, как утопленнику. Он может и отказался бы уже от трона и ушел на покой, но не может. Боится брат на брата пойдет. Как бывало не раз на матушке Руси.

- А что? Оба властны и кровожадны?

- Да, я бы не сказал. Но, папе видимо виднее. Извини за тавтологию. Мне кажется, они вообще меняться будут. Пять лет один, пять лет другой.

Вот тут я рассмеялся. Смеялся так, что аж слезы потекли. Сергей смотрел на меня не понимающим взглядом.

- Прости, Серег. Я смотрю, в какую реальность Россию не засунь, а она все равно на своем стоит. Русского человека ни чем не исправишь, ни кнутом, ни пряником. У нас та же ситуация с президентом и премьером,- пытаясь успокоиться, объяснил свой истерический смех я.

- У вас президент? – у Сергея глаза стали как у той самой белочки.

Я решил, что пришла моя очередь начинать рассказ, и я вкратце описал нашу новую и новейшую истории.

- Очень интересно, - сказал Серега, когда я закончил свое повествование. – Да уж, не знал, что все может закончиться так плачевно.

- Но это с твоей стороны плачевно, а с моей - все в порядке, и вообще у нас равноправное общество – начал раздухаряться я. Стало за державу обидно.

- Спокойно, Ромыч. Я не хотел ранить твои чувства, не обижайся, ок?

- Ок, – пробурчал я, все еще сопя. - Ты мне вот что скажи, а кто я в этой реальности?

- Ты – Роман Константинович Орлов. Граф в каком-то там поколении, имеешь знатных родителей, кучу бабла, несколько родовых имений, и жил бы беспечно, но новое правительство обязало лет 50 назад все сословия не лениться, а идти в ногу со временем для того, чтобы выводить державу на новый уровень и не терять его. Короче, все работают на благо общества. Вот ты, например, один из лучших PR-ков в Москве.

- От судьбы не уйдешь, - печально произнес я, – Видимо это мое призвание.

- Очень может быть, ты и в правду хорош. Ну не ты, а тот ты, который живет у нас и является моим другом и коллегой,– покраснев, сказал Сергей.

- Знаешь, я когда-то услышал историю, о том, что люди, которых мы встречаем в одной жизни, обязательно были с нами в предыдущих и будут в последующих. Те, кто был нам дорог, так и будут близки, а все остальные хотя бы мельком, но проскочат в нашей новой жизни. Теперь я в этом убедился. В моем мире мы тоже маркетологи и работаем в одной фирме. И ты мой лучший друг, поэтому я и пришел здесь именно к тебе, знал, что поймешь и не прогонишь.

- Я тронут, сейчас пущу слезу.

- Не издевайся.

- Да мне, правда, приятно. Слушай, а что же случилось с нашим Романом?

- Не знаю.

- Я попробую ему позвонить.

Пыжов взял сотовый и набрал номер. Прошло буквально секунд пять и сотовый зазвонил у меня. Я очень удивился. Достал сотовый и уставился на экран. Мне звонил Сергей.

- Серег, смотри.

- Не фига себе. Как же такое может быть?! Это вы что мирами махнулись или астральными телами?

- Не знаю, я же говорю. Так, что там говорил профессор про соотношение во времени? Наша минута равна вашей неделе. А в конце он говорил, что я потеряю месячишко. Значит, отправил меня сюда на 5 минут, гад нашел хомяка.

- Я вот сейчас ничего не понял.

- Короче, Серега, не дрейфь. Для твоего Романа пройдет всего 5 минут, он может и не поймет, что произошло. Решит, что спит.

- Это хорошо.

- Я думаю, месяц ты меня потерпишь. Надеюсь, что старый козел не обманул, и пребывать мне здесь только месяц.

- А я потом все забуду?

- Не могу ответить, думаю, что нет.

И тут, как бывает в большинстве фильмов, у Сергея зазвонил телефон.

***

Сергей посмотрел на экран сотового и присвистнул.

- Кто? – поинтересовался я.

- Шишка из правительства. Тихо, - шикнул он на меня и нажал на кнопку ответа – Алло. Здравствуйте, Иннокентий Палыч, - залебезил Серега, - Слушаю, не отвлекаюсь. Угу, угу, будем, се непременно. Завтра, в одиннадцать, у входа. Конечно, конечно, приведу лучшего специалиста. О ре ву ар.

- Ну?! – с нетерпением спросил я.

- В общем, это персона очень приближенная к их высочествам. Точнее к одному из них. К Ярославу.

- А второго как зовут?

- Владимир.

- Все с вашим Петром Михайловичем ясно. Он не только романы любит, но еще и дань истории отдать пытается.

- Вот такой царь у нас. Но его обсуждать не положено, это вы со своей демократией распустились.

- Ого-го-го, так уж и не положено, наверняка, судачите день и ночь. Ну да ладно, лучше расскажи, что от тебя хотела очень приближенная персона?

- Не от меня, а от нас. Ему, точнее, очень влиятельному, и о котором нельзя говорить по телефону, человеку нужны наши PR-услуги.

- Какие?

- Завтра, в одиннадцать узнаешь.

- Ну почему всегда я? В моем мире ты меня на «гнилуху» подбил, из-за чего теперь здесь торчу, и опять двадцать пять?!

- Нет, если тебе не интересно, что от нас хочет Ярослав, то я найду кого-нибудь другого…

- Ты сказал Ярослав?

- А ты думал кто? Если мне звонит его правая рука, то, конечно, это по поводу старика-уборщика дворцовой площади, ему срочно понадобилась компания для перевыборов на должность старшего конюха!

- Не смешно. Я же ничего про ваш мир не знаю.

- Но логически думать ты можешь! Короче, ты согласен со мной завтра в Кремль идти или нет?

- Согласен, конечно. Если ты пойдешь один, то к твоему возвращению я умру от любопытства, так что будем считать это акцией гуманизма.

На следующий день ровно в одиннадцать мы с Сергеем стояли у ворот Кремля, и ровно в одиннадцать нас встречали. Встречала охрана, и форма у них была не черные костюмы и темные очки, а самая что не наесть военная. Стало не по себе, сразу всплыл школьный экскурс истории по поводу происходящего в казематах Кремля, и очень-очень захотелось остаться на улице. Но я сказал себе: «ты, же мужик, вперед», и сделал шаг за ворота. Нас сначала вели по знакомым для туристов коридорам власти, а потом мы свернули налево, потом направо, спустились вниз по зловещим ступенькам метра на три, и я уже ожидал увидеть темные сырые камеры, кандалы и весь впечатляющий антураж тюремной романтики. Но, как не странно, нас привели в светлую и обставленную дорогой мебелью комнату. На стенах висели гобелены с изображениями двуглавого орла, охоты и просто пейзажа. Мебель была выполнена в стиле ампир, с золотом, резьбой и парчой. Посередине комнаты стоял обеденный стол, а на столе фрукты. Окон не было. Ну, это нестранно, под землей-то. И, конечно же, там где предполагался выход – занавес, за которым, я в этом и не сомневался, находился наш гостеприимный хозяин и осматривал своих гостей. Все как в лучших домах. Хотя это и был лучший дом в стране.

Нам дали пару минут осмотреться, и, видимо, поняв, что мы уже ждем, из-за занавеса вышел высокий, худой, седой человек в серо-черном костюме с лицом, не обещающим ничего хорошего. Черты его лица были четкими. Само лицо длинным, а губы тонкими и плотно сжатыми, от чего глаза смотрели с прищуром. Взгляд был холодный и расчетливый, но в тоже время в нем читалась какая-то ехидность, словно смотрит он на тебя свысока и все о тебе знает. В прочем, может так оно и есть. Первым заговорил Серега:

- Здравствуйте, Иннокентий Палыч. Прибыли по Вашему звонку.

Так вот кто это. Но я и не думал, что этот человек может быть цесаревичем, а вот серым кардиналом запросто. Почему-то в моем сознании четко засело, что именно так и выглядят серые кардиналы.

- Здравствуйте, господа, - сказал кардинал и вопросительно посмотрел на меня.

- Роман Орлов, - представился я, поборов в себе желание щелкнуть каблуками.

- Очень приятно. Я, надеюсь, граф, Вы все прекрасно понимаете без дополнительных напоминаний, и не позволите себе упомянуть где-нибудь о сегодняшней встрече.

- Разумеется, - в тон Иннокентию Павловичу ответил я. А сам задумался о том, что он назвал меня графом. Значит и без моих представлений, он прекрасно знал, кто прейдет сегодня на встречу. Но назвав меня графом, допустил ли он оплошность, случайно ли это вырвалось. Вряд ли. Скорее, просто мне хотели показать за кем здесь сила. Убедив меня этим, уж точно держать язык за зубами.

- Ну что ж, перейдем сразу к делу. Его императорское высочество, Ярослав Петрович.

Из-за занавеси вышел цесаревич. Он был среднего роста, где-то 175 см, светло-русый, с серо-голубыми умными глазами, и, на удивление, пухлым почти девичьим ртом. Чем-то отдаленно напоминал Александра III, по крайне мере, те репродукции, которые я видел.

Как только зашел Ярослав, Сергей припал на одно колено и низко склонил голову, я последовал его примеру.

- Полно, господа! Поднимайтесь.

- Ваше императорское высочество, это такая честь, - затараторил Сергей.

- Я же сказал, полно. Присаживайтесь, у меня к вам есть разговор, - его императорское высочество указал на стулья у стола. Мы дождались, когда он присядет первый, и последовали его примеру.

Ярослав махнул рукой, и к нам подошел Иннокентий Павлович. Он не стал садиться за стол, показав, что он волен не исполнять мелкие приказы принца, тем самым еще раз продемонстрировав нам свое превосходство. Говорил тоже кардинал.

- Мы пригласили вас для поручения очень важного дела. Можно сказать, государственной тайны. Император Петр уже стар, и скоро время его правления подойдет к концу. Ой, только не надо делать такие глаза, давайте не будем притворяться друг перед другом, об этом знают все. Выбор наследника еще не сделан. Собственно, для помощи в этом выборе нам и понадобились ваши услуги. Конечно же, маркетинговые. Не беспокойтесь, киллерами вас никто делать не собирается, Ярослав Петрович любит брата и не желает ему зла, он желает трон. Так вот, от вас требуется провести несколько предвыборных кампаний, естественно завуалированных, скажем так в поддержку имиджа их императорских высочеств.

- Обоих? – непонимающе спросил я.

- Конечно. Дослушайте до конца, пожалуйста, граф. И так, две кампании, где нужно показать всю привлекательность принцев, скажем, тонко, покрыть глазурью, но не облизывать, чтоб у народа не слиплось. Это одна сторона медали. Что такое черный PR, я вам рассказывать не должен. В общем, в процессе представления обоих высших персон в белом свете, одного из них, тайком вы должны очернить. Но так, чтобы было не понятно, что вы, а главное, что его императорское высочество, имеют к этому отношение. Народ должен сам прийти к мысли, кто достоин управлять, а кто может и в замке посидеть и в игрушки поиграть.

- Вы предлагаете нам устроить очередную революцию в стране, - совершенно спокойно спросил я.

- Ну, граф, это Вы загнули. Так, маленькие беспорядки. А, в общем, на ваше усмотрение, только скоротечную, и без большого урона.

- Ну, знаете ли, революцию в перчатках не делают, - процитировал я Ленина.

- Где-то я уже это слышал, - сказал Иннокентий Павлович.

- Не удивительно, - буркнул я, – Но суть не в этом…

- Молодой человек, - перебил меня Иннокентий Павлович, явно начиная злиться, - я, надеюсь, Вы не будете с нами спорить и пререкаться, если хотите, то это приказ, а они не обсуждаются. Нам решительно, все равно, как и какими методами вы достигнете результата, главное, чтобы он был, и тот, который нужен НАМ, - он сделал ударение на последнее слово.

- Иннокентий Павлович, ну будет Вам стращать. Молодые люди и так все поняли, - вмешался в разговор, до сих пор молчавший, цесаревич, - они ведь умные, образованные люди, им не надо объяснять дважды, - и добавил уже совершенно другим тоном, беспрекословность, которого не обсуждалась – Они ведь не враги своего государства. – При этом взгляд его был жесток, и направлен прямо мне в глаза. Я понял, что видимое добродушие принца, это всего лишь маска, и он привык, чтобы слушали и повиновались, а в случае чего – пощады не будет. Но, ровно через секунду, взгляд Ярослава резко потеплел, пухлый рот растянулся в добродушной улыбке, что вызвало морщинки в уголках глаз, и он произнес – Ну, что же, господа, вы можете быть свободны. Связь держите с любезнейшим Иннокентием Павловичем, прощайте. – Он встал и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. После, чего любезнейший Иннокентий Павлович выпроводил нас в три счета из Кремля.

Оказавшись на улице, я и Сергей молча пошли прочь от стен русского достояния. Мы были слегка обескуражены произошедшим. Оба прекрасно понимали безвыходность ситуации, и чувствовали себя просто отвратительно. Нет, я никогда не был диссидентом, но я и никогда никому не «подлизывал» и не перед кем не пресмыкался. И вот от того, что ты должен был проглотить все, что тебе сказали, глядя подобострастно в глаза, кивая головой, да еще и спасибо говорить за то, что чести удостоили оплевать. Поэтому я и Сергей молчали. И так все ясно. Так же молча, мы сели в машину и поехали в контору.

В машине Серега не выдержал.

- Чувствую себя «говном»! – резко выпалил он.

- Это ты себе еще польстил. Я бы назвал это мразью.

- Ну, а с другой стороны, что мы можем сделать? Податься в бега, организовать группу сопротивления и начать массовый террор власти?

- Сам знаешь, что это ни к чему хорошему не приведет. К тому же, это доказала и наша и ваша история. Будем искать другой путь.

- Какой, как крысы отсиживаться и робко выполнять все указания?

- Слушай, другие бы за манну небесную приняли это предложение, а мы выделываемся! – Серега только хмыкнул в ответ на мое заявление – Открыто вступать с властью в конфронтацию глупо. Надо воспользоваться тем, что эта власть нам доверяет, точнее не видит в нас опасности. Мы начнем организовывать маркетинговую компанию, а походу придумаем, что с этим делать. Или мы не асы PR-а?

- Как говорилось в одном сериале: «пиарасы, так сказать».

- Короче, едем в контору и обмозговываем рекламную компанию.

- Смирись мятежная душа…

- Спокойно, выкрутимся.

Приехав в офис, мы заварили себе по чашечки растворимого кофе и уселись за «мозговой штурм». Штурм занял пять часов и не дал никаких результатов, кроме головной боли и пары придуманных плакатов с изображением их Высочеств и надписями типа: «Мы вместе, и мы вместе с народом»! Чушь и только. Решив, что на сегодня достаточно, я и Сергей поехали поужинать в местное кафе. По словам Пыжова, оно было нашим любимым.

Почему кафе было любимым, я понял сразу, как переступил порог. Это было кабаре. Да, да, самое настоящее кабаре. С фортепьяно, сценой и пляшущими на ней девицами. Причем дамы исполняли не современные танцы, а старый добрый Кан-Кан. Я обомлел.

- Сергей, а что у вас до сих пор ничего нового в музыке не вышло с XIX века?

- Чегой-то не вышло, и рок, и поп, и регги и всякая современная кислотная, ну или какая там, хрень. Выбирай что по душе.

- Ну, скажем, по душе мне рок, но к делу это не имеет никакого отношения. А вот почему они танцуют Кан-Кан интересно?

- Так это ж ретро кафе. У вас, что таких нет?

- Есть, только там обычно антураж аля начала века: нэп или революционные мотивы. Ах, да! Я забыл, что начало века как раз у нас и различается.

- Вот – вот. Так, что не стой на пороге, а проходи за столик, очень кушать хочется.

Заказав первое, втрое, третье и компот, мы наконец-таки, почувствовали некоторое облегчение. Что еще человеку надо для счастья: поесть – поспать, поспать - поесть. На том мы и порешили, поехали домой, и завалились спать.

Ночью мне снились вздымающиеся к небу ножки танцовщиц, их алые юбки с кружевом, бархатистый голос певицы, исполняющей «Очи черные» и строгие серые глаза Ярослава.

Проснувшись, я услышал какое-то копошение на кухне. Оказалось, это Сергей готовил завтрак.

- Встал, соня?

- Угу, - пробормотал я, потирая глаза.

- Завтрак почти готов, - сказал Пыжов и протянул мне кружку горячего кофе.

- Прям, как в лучших домах.

- Хочешь сказать, как в твоем доме?

- Не понял юмора?

- Ну, точнее, как в доме твоих родителей. Ромыч, ты че опять забыл, что ты граф?!

- Черт, точно. Никак не привыкну. Но это не повод надо мной подтрунивать. Кстати, о родителях, как у меня с ними?

- Да отлично. Папа граф, мама графиня.

- Так, достал ты меня со своим предвзятым отношением к высшему сословию.

- Я? – Пыжов округлил глаза так, как будто увидел приведение, - Да, Боже упаси. С трепетом и благоговением, - сказал он, и хихикнул так, что аж хрюкнул, - А если серьезно, то у вас и в правду хорошие отношения. Ты своих предков любишь, ценишь и уважаешь. И они тебя за то, что ты гимназию окончил с отличием, университет с красным дипломом. Сам решил идти работать и жить отдельно, видимо в этом родители видят проявление твоего мужества. Денег у них уже лет 10 не берешь, иногда наведываешь, припадая к папенькиной руке и к маменькиной щеке. Одно их огорчает, что не женишься.

- Дурное дело не хитрое, - буркнул я.

- Вот и им ты тоже самое говоришь. А вообще-то родители у тебя что надо. Мне нравятся.

- Спасибо, я так понимаю, это наивысшая похвала из твоих уст.

- Да,- невозмутимо произнес друг и положил мне яичницу.

- Ладно, вернемся к этой теме позже. Я вот о чем подумал. Как профессионалы мы не можем рекламировать продукт, будучи с ним не знакомым. Ну и человека в том числе. Так, что нам нужно встретиться со вторым цесаревичем.

Сергей чуть кофе не подавился.

- А больше тебе ничего не надо? Может быть, приглашение на званый ужин в Кремль или руку одной из принцесс на блюдечке с голубой каемочкой?

- Пыжов, а ты голова. Точно. Мы пойдем на званый ужин!

Сергей аж руками развел от удивления.

- И как ты собираешься туда попасть?

- Ты че опять забыл, что я граф?! – процитировал я друга, и с ухмылкой встал из-за стола и пошел принимать душ, а Серега так и остался стоять в изумлении.

***

Конечно, на основании того, что я граф просто так во дворец попасть было нельзя. Но, ведь мои родители не последние люди в империи, значит, их частенько приглашают на мероприятия высшего света, куда наверняка приходит и императорская семья. Вот я и решил воспользоваться родственными связями в личных целях. Не очень хорошо приходить к незнакомым тебе людям и притворяться их сынок, но что делать. Тем более, они не должны волноваться, куда запропастился их Рома. Значит, будем считать, что я совершаю благое дело. Главное дорогу в ад себе благом не вымостить. Для страховки я взял Сергея с собой, ведь я совсем не знаю этих людей и могу проколоться на самом легком вопросе.

В час дня по полудню мы стояли перед дверьми огромного дома на Малой Бронной. Дом был, как и положено графам, из белого мрамора, с колоннадой. Перед домом распростерся не менее огромный сад, чем-то напоминающий сад перед Версальским дворцом. По мне, не хватало только лабиринта из кустов, хотя он может и был, но я его не увидел, так как не обходил сад полностью, а ограничился беглым просмотром по пути к дому. Собравшись с силами и, нажав на дверной звонок, я стал ждать, когда дверь откроет дворецкий. Но дверь открыла мама. МОЯ МАМА! Только выглядела она по другому, не в халате и тапочках, а в костюме от Шанель.

- Ромчик! – воскликнула мама и протянула ко мне руки. – Наконец-то ты приехал!

Я наклонился, чтобы поцеловать ей руку, за что тут же получил подзатыльник и был нещадно заключен в объятия. Мама и здесь мама. Из глубины дома послышался голос отца:

- Что, оболтус приехал? Зови его в дом, что вы в дверях стоите?

И папа вроде бы тот же, только поправился и сменил домашние треники на благородный халат аля граф. Черт, он же и есть граф. Я улыбнулся своим мыслям и вздохнул с облегчением. Родители оказались такими же, как в моем мире, а не чванливыми аристократами. Стало легче.

После обнимания, лобызания и тисканья, мама все-таки заметила, что я не один, а с Сергеем, и, не поверите, даже слегка смутилась. Видимо не ожидала, что кто-то застанет картину нашей встречи.

- Здравствуй, Сережа. Прости за столь бурный прием, просто наш сын редко стал заходить, а я скучаю, – краснея, произнесла она. – Ну что же вы, присаживайтесь, я сейчас попрошу Марфу, она сделает чай и подаст его с любимыми Ромиными ватрушками, – и упорхнула на кухню.

- Марфа – это ваша кухарка, - шепотом произнес Сергей.

- Я уже понял, - так же тихо отозвался я. – А вот, почему попрошу, а не прикажу?

- Потому, что твои родители нормальные добрые люди, а не эксплуататоры. Радовался бы.

- Я и радуюсь.

- И так, Роман, - вступил в разговор отец. – Куда пропал, мать совсем извелась?! Знаю, знаю, можешь не отвечать. Работа, женщины и все такое. На самом деле мне даже импонирует твое поведение, не держишься за мамину юбку, молодец! – и подмигнул мне лукаво, но тут же изменился в лице - Только матери не говори, а то мне конец.

Я рассмеялся. Как дети, ей Богу.

- Хорошо, пап. Не волнуйся.

- Так чего пришел? – спросил отец, присаживаясь в кресло века так XIX, - Что соскучился, не ври. Я не мать, в эту чепуху не верю.

- Если честно, соскучился.

Отец укоризненно покачал головой.

- Ты не дослушал. Соскучился, но и по делу тоже. Скажи мне, пожалуйста, а не завалялось ли у вас пару приглашений на какой-нибудь прием в честь Их Высочеств, Величеств и т.д.?

- О, как! А не староват ли ты, сынок, для подобного рода развлечений? Это обычно для шестнадцатилетних девушек праздник, первый выход в свет, первый танец, первый поцелуй. Ты вроде бы на девушку не похож, тем более, на шестнадцатилетнюю, - сказал отец, и сам рассмеялся, довольный своей шуткой.

- Пап, ну хватит. Мне это по работе нужно. Ты же знаешь, что я туда с девушками знакомиться не хожу.

- Конечно, ты их в клубах ищешь, - это уже произнесла моя маман, зашедшая в комнату, - а мог бы и на балу хоть раз познакомиться. Разве в твоих притонах встретишь порядочную девочку из приличной семьи.

- Мама, не поверишь, но можно!

У матери округлились глаза, и открылся рот.

- Не нервничай, я это к тому, что если туда ходят такие приличные мальчики, как я, значит и девочки тоже.

- Ну да, логично, – произнесла мать и почти упала на диван. – Так, что ты там у отца выклянчивал?

- Почему сразу выклянчивал, просто поинтересовался, нет ли билетика на бал?

- Для Золушки, - опять вступил отец, и вновь разразился смехом.

- Для меня с Сергеем.

- Странный выбор пары для приема, - сказала мама, но когда я пытался в очередной раз оправдаться, она продолжила, - Но, на твое счастье, меня это не интересует, и билетики тоже есть. Мы как раз с отцом придумывали, как бы вежливо отказаться, нет настроения. А тут ты очень удачно подвернулся. И мы не пойдем, и людей не обидим, ведь представитель семьи будет присутствовать.

- Вот и отлично. Спасибо, мама! Я люблю тебя! – воскликнул я и полез целовать мать.

- Но ты же, не спросил у кого прием.

- А какая разница! Главное туда попасть!

- У князя Мышкина, – многозначительно сказала мама.

- Да хоть у Нарушкина, - заржал я. Но в этот момент Серега закачал головой и сделал бешеные глаза, всем своим видом намекая на то, чтобы я заткнулся.

- В чем дело? – наклоняясь к Сергею, спросил я.

- Потом объясню, - почти одними губами, произнес Пыжов, и растянулся в дурацкой улыбке, адресованной моей матери.

- Вот как? Тогда, ладно. Раз тебе все равно, бери. – Она залезла в сервант, достала два пригласительных и протянула их мне.

Я быстро выхватил их, как будто был еще претендент, который мог завладеть билетами раньше меня.

- Ну, все, мы пошли.

- Вот наглец! – пробасил папа, - хоть для приличия сделай вид, что пришел просто так! Сядь. Попьешь чай, поешь ватрушки, потом уйдешь. Быстро все в столовую, Марфа уже накрыла.

Мы с Серегой, встали, и с видом нашкодивших малышей, поплелись в столовую. Вот поэтому, я и не люблю приходить к родителям, видимо, местный Рома тоже.

На столе стоял огромный самовар! Но, правда, электрический. Я не стал акцентировать на нем внимание, решив, что «это традиция такая». С плюшками мама приуменьшила: стол просто ломился от всяких блинчиков, оладиков, пончиков и сушек, к которым непременно подавалось варение различных сортов. Только я взял в рот сушку, предварительно макнув ее в вишневое варение, как кто-то подал мне чашку чая. Я поднял глаза и увидел девушку. Она была высокого роста, слегка полновата, одета достаточно скромно и смотрела на меня с нескрываемым восхищением. А щеки ее покрывал легкий румянец.

- Марфа, дорогая, присоединяйся к нам, - предложила мама – ведь это тебе нужно сказать спасибо за наш пир.

- Спасибо, Ольга Михайловна, - густо краснея, сказала Марфа и села рядом со мной.

Все время, что мы чаевничали, Марфа не сводила с меня глаз, от чего мне кусок в горло не лез. И тут я стал понимать в чем дело. Видимо, молодой барин, тобишь местный я, занялся любимым развлечением господ: соблазни прислугу. И, видимо, у него это получилось. Через некоторое время Марфа надоела нашему герою-любовнику, и он исчез с горизонта. Поэтому-то реже стал навещать папеньку с маменькой. Ай – яй - яй, Роман, фу Вам, общественное!

На фоне происходящих событий, просидели мы в отчем доме еще час, что по моему мнению можно считать героизмом, так как Марфа была готова наброситься на меня и раствориться в сладострастной неге в любую секунду. С одной стороны это было просто омерзительно, а с другой льстило. Если девушка так реагирует на мужчину, значит, он не плох. Надеюсь, в этом с Роман мы тоже похожи. В итоге с обещанием на устах, что будем приходить почаще, я и Пыжов наконец-то упорхнули из родительского гнезда, держа в руках заветные пригласительные.

Сев машину, я сразу набросился на Серегу.

- Ты что, не мог сказать, что Роман соблазнил кухарку?

- Кого?- недоумевал Сергей.

- Ну, Марфу!

- Да ты че? Не может быть?

- Я тебе точно говорю, она меня чуть не съела вместо ватрушки.

- Ромыч, я искренне не знал. Он со мной такими подробностями не делился.

- Ага, так я тебе и поверил.

- Вот те крест.

- На пузе.

- Что?

- Ничего, поехали домой.

- А больше ты у меня ничего спросить не хочешь?

- А должен?

- Я думал тебя заинтересовало, почему твоя маман не хотела нам пригласительные отдавать.

- Точно, с Марфой я совсем обо всем забыл. Так, что там за история?

- О! Это история любви: «Как Вам объяснить…»- затянул Сергей и мерзко захихикал.

- Ну не тяни! Рассказывай!

- Это твоя история любви, не знаю, вправе ли я, - сказал Пыжов и хитро покосился в мою сторону.

- Так, хватит стебаться, во-первых: не моя, а местного Ромы, во-вторых: я должен знать, чтоб не угодить впросак. Так, что выкладывай.

- В общем, была у тебя любовь с дочерью Мышкиных, Машей. Встретились вы, как и полагается в высшем обществе, на балу. И как раз у них дома. Тебя туда родители силой притащили, как обычно, неудобно было отказаться. Ну, а там почти как у Шекспира: встреча взглядов, искра и бла-бла-бла. Было вам лет по шестнадцать, так что, наверное, любовь первой была. Хотя ты парень у нас такой, может еще и в младенчестве кого подцепил.

- Очень смешно. Дальше рассказывай. Чего расстались – то?

- А черт вас знает. Вы сходились и расходились раз сто. Думаю, маленькие еще были. Так часто бывает.

- Понятно. А идти-то мне чего на бал нельзя?

- Почему сразу нельзя, просто, сердечная травма и у тебя и у нее, и все-такое. Мама твоя думает: переживать будешь, плакать. Ха-ха.

- Достал со своим юмором. Ясно все. С кем не бывает. Включусь в игру и буду изображать тоскующего влюбленного, иначе бошки нам с тобой оторвут Их императорские Высочества.

- Эт, точно!- почему-то, очень радостно сообщил Пыжов.

***

Наконец-то настал день званного вечера. Мы с Пыжовым разработали четкий план действий. Заходим тихонько, забиваемся в темный уголок, из него следим за происходящим. Кто-то из нас выбирает подходящий момент, например, когда толпа окружит Цесаревича Владимира, незаметно слиться с ней и подслушивать ведущиеся разговоры. Обращать внимание, как принц себя ведет, как говорит, а главное – о чем. План казался идеальным, пока, собственно, мы не прибыли на бал.

Первым, что пошло не так: «Граф Роман Орлов со своим другом Сергеем Пыжовым»! - громко объявил дворецкий о нашем приезде:

Я совсем забыл, что в приличных домах так и положено. Мои глаза наполнил ужас, и я оторопел в дверях. Но, как оказалось, никто ни обратил внимание на наш приезд. Или сделал вид, что ни обратил. Потому, что вторым промахом в нашем плане оказалась Она.

Она стояла по середине зала, вежливо разговаривая, с каким-то старым хлыщем. В длинном шелковом платье темно-синего цвета, которое отлично сидело по фигуре, скрывая то, что нужно скрыть, и показывая то, что нужно показать, Она казалась нимфой. Волосы Ее были уложены в элегантную прическу и собраны брильянтовой заколкой. Я оторопел второй раз. Это была Маша Мышкина.

Но дело было не в этом. А в том, что это была МОЯ МАША. Из моей реальности, МОЯ первая любовь, по которой я страдал уже 12 лет и никому об этом не рассказывал. От такого сходства двух миров меня начало мутить. Хорошо Сергей заметил вовремя происходящее со мной, и силой оттащил от входа в сторону балкона.

- Ты с ума сошел? - зашипел он на меня. – Слишком ты рьяно взялся изображать влюбленность.

А я в этот момент распускал галстук, который, казалось, начинал меня душить, и пытался вдохнуть воздуха.

- Эй! Роман, ты меня слышишь? Ку-ку? Очнись! Да, что с тобой такое?!

- Серег, ты не поверишь, - начал я.

- За последнее время, я часто слышу эту фразу, и вряд ли осталось что-то, во что я еще не поверю. В чем дело?! – Почти орал Пыжов.

- Это МОЯ МАША, - только и смог вымолвить я, все еще глотая воздух.

- Ну, твоя, точнее, Романа, ух, какая неожиданность!

- Нет, ты не понял. Моя, значит, из моего мира.

- Становиться интересно. Т.е. ты хочешь сказать, что здесь совпадает практически все с твои миром, кроме мировой истории. А люди те же, так же встречаются, влюбляются и женятся! Очень любопытно. Это обозначает…

- Это обозначает только то, что мы сами строим свою судьбу. Если в одном мире ты любишь девушку и делаешь все, чтобы быть с ней у вас складывается семья и потомство и т.д. А в другом, ту же девушку ты теряешь, и как говорится, у тебя рождаются уже совсем другие дети. Может быть гении, а может быть, из-за тебя эти гении никогда не родятся. Мои родители любят друг друга походу во всех мирах, и во всех мирах я и мои клоны - полные дураки, если раз за разом теряем свою большую любовь.

- Раскудахтался. Все то же самое я хотел сказать гораздо лаконичнее: фатализма не существует! И мы это только – что доказали!

- Ну, или так, – согласился я.

- Так, я не понял. А что же ты сразу не сказал про свою первую любовь, еще тогда, когда я рассказывал про Машу и Романа?!

- Ну, во-первых: это мое сугубо личное дело, а во-вторых: я и предположить не мог такого совпадения. Мало ли Маш в России.

- Точно. Признаю ошибку. За то тебе играть не придется. Все написано очень красноречиво на твоем лице.

- Это то понятно, но мы сюда работать пришли, а не у амура стрелы отбирать.

- Значит, работать буду я, а ты присядь на скамеечку, и вздыхай себе тихонько.

- Ой, какой ты хороший друг, не можешь не простебать!

- Ой, не могу.

- Возвращаемся в зал. Все–таки я уже не малец, справлюсь. Тем более, вряд ли она жаждет со мной встречи.

И это была моя третья ошибка.

Не успел я выйти в зал, как кто-то из темного угла нагло и бесцеремонно схватил меня за локоть и потянул в темноту. Я вырвался и резко обернулся, готовясь «дать наглецу по лицу». И столкнулся с парой яростно горящих Машиных глаз. Они блестели как у кошки.

- Что ты тут делаешь? – четко проговаривая каждое слово, спросила Маша.

- Пришел на бал, - как можно невозмутимее ответил я.

- Так я тебе и поверила. Да тебя на бал и на аркане не затащить.

- А тут гляди, я сам пришел.

- Вот я и спрашиваю: «Зачем»? Опять в мою жизнь лезешь. Мало тебе прошлого раза и эту помолвку решил испортить?!

Такого поворота событий я не ожидал. У меня аж в горле пересохло.

- Ты замуж выходишь? – ужасно хрипло спросил я.

- Не валяй дурака, это бал в честь моей помолвки. И не говори, что не знал.

- Но я, правда, не знал. Я здесь по важному делу, никак не связанному с тобой.

- А! За юбкой какой-то волочишься. Горбатого могила исправит, - резко бросила Маша, и, как мне показалось, в ее голосе звучала обида.

- Да нет, что я себе барышню в другом месте найти не могу.

- Конечно, можешь, и не одну, это у тебя лучше всего получается.

- Да, ты дослушай до конца! – я не сдержался и почти закричал на нее. – Я пришел сюда по работе! На ваш бал прибыли ОЧЕНЬ знатные персоны, с которыми мне необходимо встретиться в неофициальной обстановке. А случая можно ждать годами. Вот тут ваш прием и подвернулся.

- Прости, что доставили тебе кучу неудобств, надо было сказать, мы бы специально для тебя попросили кого-нибудь другого устроить бал и позвать туда этих ОЧЕНЬ знатных персон.

- Не язви. Я правду говорю. Просто так сложились обстоятельства.

- Они у тебя почему-то всегда не вовремя складываются!

- Если ты беспокоишься, что я испорчу помолвку, то даю слово, что буду паинькой. Хочешь, и к алтарю тебя поведу?

- Спасибо, у меня уже есть отец.

- Я больше не побеспокою тебя, обещаю.

- Вот и прекрасно!- выпалила Маша, резко развернулась и исчезла в толпе гостей.

А я остался стоять и смотреть ей вслед. Стоял и думал о том, что я не имею никакого морального права не сдержать только что данное мною обещание. Это чужой мир, чужая женщина, чужая любовь. А вдруг Роме она не нужна? А даже если и нужна, то это он, а не я должен совершать для нее поступки. Все эти мысли были логичны и правильны. Но сердце мое разрывалось и так не хотело отпускать Машу.

Из стопора меня попытался вывести в очередной раз Пыжов. Хлопнув мне по плечу, он радостно затараторил:

- Ромыч, пока ты здесь киснешь, я узнал важную информацию.

Но я уже не слышал Серегу. Не мог смотреть на Машу и ее жениха. Хотя жених был парень неплохой, но моя неприязнь к нему росла в геометрической прогрессии. Побродив по залу и поулыбавшись присутствующим там дамам, я решил прогуляться по дому. Незаметно улизнув и от Сергея и от окружающих, я завернул за тот угол, в который меня полчаса назад затаскивала Мария, и направился прямо по длиннющему коридору. Думал о том: что вдруг наша связь с Романом так сильна, что у меня остались какие-то его воспоминания. Если мы поменялись астральными телами, а не физическими, то должна сохраниться «мышечная память». И еще, конечно же, я думал о Маше. Как такое может быть, что и тут и там мы любим одну и туже женщину. Но ведь они не точные копии друг друга. Есть, наверняка, какие-то различия. Например: моя Маша любит сыр, книги и розы, а эта, не дай Бог, - селедку, ромашки и ненавидит читать. Или: одна сдержана, спокойна и уравновешена, а другая, по всей видимости, со жгучим темпераментом. И какая мне нравиться больше. Какую я люблю? Местная Маша зацепила только потому, что дома осталась когда-то покинутая любовь. А если, именно ее жгучего темперамента мне и не хватало. А здешнему Роману, наоборот. Но имею ли я права вмешиваться в судьбу других людей? Ведь могу пропасть отсюда в любую минуту? Что тогда будет с ней?

И в тот момент, когда я дошел до этой мысли, ничего не видя перед собой, чуть не врезался в дубовую дверь. Посмотрев на дверь пару минут, решил все-таки войти. Как не странно она была не заперта и поддалась легко.

Дата добавления: 2015-08-27