— Значит, так мы и сделаем?
— Можешь быть в этом уверен.
Поскольку последние фразы были произнесены на языке орков, то эльф ничего не понял, зато увидел ухмылки обоих братьев.
— Что вы задумали? — несколько раздраженно спросил он. — Я ведь сказал вам, что искать вам здесь нечего.
— Нет, эльфеныш, — возразил Раммар. — Ты только сказал, что карты не существует, вот и все.
— Ну и что? — У эльфа появилось дурное предчувствие.
Раммар усмехнулся еще шире.
— Где нам найти Верховную священнослужительницу Шакары?
— Вы ведь не собираетесь?.. — Эльф перевел взгляд с одного на другого. Когда он увидел, что оба, усмехнувшись, кивнули, его едва не охватила паника. — Вы не можете так поступать! — воскликнул он. — Так нельзя! Вы не имеете на это никакого права…
— Наоборот, остроухий, — сказал Раммар. — У нас на это есть необходимое право, а именно — право сильного. Твоя раса слишком долгое время задавала тон. Теперь мы, орки, возьмем то, что нам причитается. И начнем со жрицы. Где она? Говори, или хочешь, чтобы я вспорол тебе брюхо до того, как ты увидишь землю своих предков?
Слова Раммара попали в точку. Сопротивление эльфа было сломлено, словно старая кладка. Если он не скажет оркам, где найти Верховную священнослужительницу, это сделает кто-нибудь другой. Стражи храма должны захватить обоих орков. Может быть, он найдет способ предупредить их…
— Ну, хорошо, — согласился он, стараясь при этом сохранить остатки своего достоинства. — Чтобы снова и снова вызывать в памяти карту Шакары, Верховная священнослужительница один раз в день проводит ритуал Эниалии.
— Ага, — проворчал Раммар, который на самом деле ничего не понял. — А где и когда проходит ритуал?
— В помещении храма — как раз сейчас, в этот миг.
— Тогда не будем терять времени, — сказал Раммар. Бальбок кивнул, поднял канат, обмотал его вокруг эльфа и связал того.
— Ч-что это вы делаете?
— Как что? Связываем, чтобы взять тебя с собой.
— С собой? Но…
— Ты покажешь нам, как в этом лабиринте переходов найти помещение храма — здесь же все выглядит еще хуже, чем в самой глубине внутренностей Торги. И горе тебе, если ты посчитаешь нас дураками, эльфеныш. Тогда тебе не поздоровится.
— В-вы совершаете большую о… — Эльф умолк, потому что Бальбок засунул немалую часть эльфовой одежды ему же в рот в качестве кляпа. А потом взвалил пленника себе на плечо, словно мешок.
— Вот и ладно, — Раммар был доволен. — В какую сторону идти?
— М-м-х, — произнес служитель храма, выглядевший довольно несчастным.
— А ну, говори быстро, да так, чтобы мы тебя поняли! — потребовал Раммар, пригрозив для пущей убедительности кулаком.
— М-м-х… м-м-х — Эльф указал подбородком на коридор.
Орки кивнули и, держа оружие в лапах, устремились по узкому, покоившемуся на колоннах, коридору.
У одного из перпендикулярных ходов эльф подал знак повернуть направо, через некоторое время пришлось повернуть налево. Еще несколько перекрестков — и Раммар и Бальбок потеряли ориентир и уже не знали, где находятся — ясно было только одно, что они спускались все глубже и глубже в храм.
Вдруг раздались голоса.
Орки застыли и прислушались. По коридору шел отряд эльфов, прямо на них, и, судя по звону, сопровождавшему их голоса, все они были вооружены.
Стража храма.
— Быстро, туда! — кивнул Раммар брату, указывая на боковой ход. — И чтобы ни гу-гу, остроухий, иначе конец тебе!
Орки вместе с пленником скрылись в боковом коридоре, подняв оружие, чтобы в случае необходимости продать свои жизни как можно дороже. Поскольку голубоватое сияние, заполнявшее коридоры, было везде одинаковым, то теней, в которых можно было бы укрыться, не было. Оставалось только тесно прижаться к стене и надеяться, что стража их не обнаружит.
Голоса и звон стали громче. Их было, должно быть, не меньше дюжины. Раммар и Бальбок обеспокоенно переглянулись, а клинок кинжала Бальбока крепче прижался к горлу пленника.
Кто-то отдавал приказы на поющем эльфийском языке. В следующий миг мимо бокового коридора прошел отряд.
Орки не ошиблись.
Это были стражи храма, целый взвод. Поверх доспехов из сверкающего серебра у них были белые плащи, из-под которых торчали рукоятки изогнутых эльфийских клинков. На шлемах, оставлявших открытыми лица, развевались плюмажи. На щитах были изображены стилизованные кристаллы льда, символ храма Шакары. Они маршировали в сомкнутом строю, двигаясь с угрюмой решимостью.
Раммар невольно вспомнил о том, что рассказывал ему Бальбок об эльфийских воинах. Низкорослый орк заметил, что ладони, сжимавшие сапарак, увлажнились. Он с испугом спросил себя, скольких стражников он сумеет столкнуть в лужу Курула, прежде чем их мечи изрубят его на куски — пожалуй, что и ни одного…
Оркам оставалось только вести себя тихо-тихо, пока стражники не пройдут мимо. Ноздри Бальбока затрепетали, когда пленник заворочался у него на плече, но орк только крепче схватил его и прижал кинжал к горлу эльфа, так что тот перестал сопротивляться.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем стражники наконец удалились. Счастье орков, что дисциплинированные воины смотрели только вперед, а не по сторонам, и не заметили ни вторгшихся в храм орков, ни их заложника. Наконец взвод исчез, и Бальбок решился не только шумно вздохнуть, но и выразить свое облегчение иным способом.
— Черт побери! — зашипел на него Раммар. — Разве это обязательно? Нам и так повезло, что длинноносые нас не учуяли. А ты хочешь выдать нас пусканием газов!
— Прости, — шепотом ответил Бальбок. — Мне очень захотелось.
— Если ты сделаешь еще что-либо подобное, то мне захочется размозжить твой череп, умбал ты этакий! — ворчливо пообещал Раммар. Затем он повернулся к пленнику, которому стало так плохо от газов Бальбока, что он закатил глаза. Раммар вынул кляп у него изо рта. — Куда теперь? — поинтересовался Раммар. — И берегись вести нас туда, где будет еще больше стражников!
— В-вон туда, — бесцветным голосом прошептал эльф. — Помещение храма уже совсем близко.
— Хочется надеяться, — заверил его Раммар и снова заткнул ему рот. Компания орков со связанным эльфом тронулась в путь, дальше по широкому коридору, потом по целой куче ответвлений и лестниц. Теперь орки были еще более внимательны, чем раньше. Едва заслышав подозрительный шорох, они застывали в ожидании; и только удостоверившись, что им не угрожает опасность, снова продолжали путь.
Наконец они добрались до коридора, роскошнее и шире остальных, его куполообразный потолок поддерживали не колонны, а статуи. Белый алебастр сверкал в голубоватом свете, словно лед. Кого представляли статуи, Бальбок и Раммар не знали; наверняка это были какие-нибудь выскочки из истории эльфов, которых в прошлом этого народа было действительно в избытке. Для орков же все эти морды выглядели не только одинаково, но и отвратительно — симметричные лица с высокими скулами, длинные носы и нескрываемое высокомерие во взгляде.
Для Раммара статуи являлись олицетворением всего того, что он ненавидел в эльфах, и поскольку ему и так приспичило, он не смог удержаться и облегчился прямо у подножия особенно изящной статуи. У эльфа глаза едва не вывалились из орбит.
— Чего таращишься, бледнолицый? — ухмыльнувшись, спросил Раммар. — Никогда не видел, как мочатся? Конечно же, нет — готов поспорить, что у вас, великолепных ребят, это происходит только сосульками и розами.
— Ш-ш-ш, — энергично махнул лапой Бальбок. — Ты тоже это слышишь?
Раммар спрятал своего маленького орка и навострил уши. Конечно же, он слышал: неземное пение на таких высоких нотах, что у него волосы на затылке встали дыбом.
— Проклятье! — выругался он. — От таких воплей у меня когти на ногах поджимаются. Это доносится, наверное, из помещения храма, а?
Поскольку рот у эльфа был заткнут, он лишь неохотно кивнул.
— Церемония уже началась, — сделал вывод Раммар. — Вперед, нам нужно спешить.
Орки побежали по широкому коридору, волоча за собой пленника. Чем дальше они продвигались, тем громче слышалось пение, тем ярче и неприятнее для орков становился свет, заполнявший коридор.
Ослепительно яркое сияние ударило им в глаза из конца коридора. Прикрываясь, чтобы не ослепнуть, они помчались дальше, окутанные светом и пением — вещи, которые орки не любят больше всего. Раммар с удовольствием закричал бы во все горло и повернул назад, но сдержался.
Постепенно глаза орков привыкли, и они увидели, что коридор оканчивается чем-то вроде галереи, окруженной каменной, искусно выточенной балюстрадой. Отсюда можно было заглянуть в зал, по красоте и роскоши превосходивший все, что когда-либо видели братья — жаль только, орки не ценят красоту.
Окон не было; свет исходил из огромного круглого светильника, свисавшего с высокого потолка и украшенного бесчисленным множеством кристаллов. Искусственные созвездия источали яркий свет, благодаря которому блестел мрамор, покрывавший стены и пол.
Большие статуи из алебастра, неподвижные лики которых казались еще более важными, чем те, что были в коридоре, стояли в нишах вдоль стен. Каменные мечи, поднятые кверху, образовывали как бы вторую крышу над мраморной дорожкой, которая вела из одного конца помещения в другой.
Торец зала был украшен огромным кристаллом, высотой в десять человеческих ростов; в отличие от того, который был на потолке, он не светился сам по себе, а отражал свет более мелких кристаллов, поэтому лучился в тысячу раз сильнее. Перед кристаллом находилось каменное, похожее на трон сиденье, так же богато украшенное, как и балюстрада на галерее. Вокруг трона собралось множество эльфов, одетых в просторные белые одежды. Кроме того, по обе стороны гигантского кристалла орки обнаружили — к своему неудовольствию — нескольких стражников с мечами и щитами.
Вдоль стен зала стояли молодые эльфийки, прелестные лица которых были окутаны шелком, длинные волосы спадали на плечи. Это они пели на высоких нотах. И так сильно мучили слух орков.
Раммар и Бальбок давно нашли укрытие для себя и пленника и выглядывали через поручни балюстрады. При этом их лица были искажены гримасами: пение эльфов способно довести орков до безумия. Неожиданно голоса эльфиек возвысились — и между каменных фигур появилась женщина, одежда которой была еще белее и сверкала ярче, чем у других. За ней тянулся длинный шлейф, который несли две служительницы храма. Она с достоинством шла к трону.
На миг оркам удалось бросить взгляд на ее лицо. В глазах Раммара и Бальбока эльфийка была до отвращения мерзкой бабой — это означает, что для эльфов и людей она была прекрасна неземной красотой. Гладкие, почти белые волосы обрамляли правильные черты ее лица, высокие скулы которого придавали ей благородный вид. Глаза были узкими, как у всех эльфов, взгляд живой и внимательный. На тонких губах играла самоуверенная улыбка, которую Раммар расценил как признак высокомерия.
— Это она? — прошипел он, обращаясь к служителю храма, а когда тот опять ответил только своим «м-м-х», вынул кляп у него изо рта и повторил:
— Это Верховная священнослужительница?
— Д-да. Ее зовут Аланна.
— Срать я хотел на ее имя. Меня интересует только то, что у нее в голове.
В сопровождении ужасного пения процессия достигла торца зала. Служители храма, ожидавшие там, низко поклонились, и Верховная заняла место на троне. Конечно, сделала она это не просто так — даже когда она просто собиралась сесть на асар, нужно было соблюсти добрую дюжину формальностей, как с ухмылкой заметил Раммар. Наконец, пение смолкло, и священнослужительница заговорила громким голосом.
— Что она говорит? — поинтересовался Раммар у пленника.
— Она произносит слова Видящего Фаравина, жившего во времена Второй войны, — пояснил он. — Согласно его пророчеству, однажды придет новый властелин и снова объединит Землемирье.
— Правда? И вы в такой шнорш верите? — Раммар тихонько зарычал, что должно было означать веселое хихиканье. — Может быть, вы, остроухие, не такие и умные, как всегда хотели казаться…
Он еще раз рискнул выглянуть за перила. Священнослужительница закончила вступительную речь и тоже присоединилась к пронзительному пению.
— Ай, — прорычал Раммар. — Что эта баба теперь делает?
— Она поет строфу из Эниалии. Это медитативное пение, которое помогает ей вызвать в своем воображении тайну Шакары. Во время пения она вызывает в памяти все подробности карты, знания о которой передавались из поколения в поколение и восходят ко дням Фаравина Видящего и короля…
Раммар махнул лапой.
— Хорошо, хорошо… — По его мнению, эльфы обладали раздражающей привычкой говорить много и при этом ничего не сказать — у орков все было с точностью до наоборот.
Священнослужительница продолжала петь, при этом глаза всех были устремлены на нее. Даже стражники храма целиком сконцентрировались на ритуале.
— Сейчас или никогда, — прошептал Раммар, обращаясь к брату. — Более удобной возможности у нас не будет.
— Сейчас начинаем? — спросил худощавый орк.
— Нужно найти способ попасть туда, вниз. Потом мы врываемся в храм, рубим парочку остроухих, чтобы возникла суматоха, хватаем жрицу, убиваем еще парочку остроухих просто так, для смеху, и убираемся. Прежде чем они заметят, что мы там, нас уже снова не бу…
Последние слова у Раммара в прямом смысле слова застряли в горле. Потому что в этот миг он понял, что совершил непростительную ошибку: от волнения он забыл заткнуть своему пленнику рот — и эльф воспользовался моментом, чтобы издать крик предупреждения.
События понеслись со страшной скоростью.
Когда пение священнослужительниц внезапно прервалось, а стражники обеспокоенно стали оглядываться по сторонам, Бальбок сделал единственное, что пришло ему в голову, чтобы быстро заткнуть предательский крик — недолго думая он швырнул пленного эльфа через балюстраду. Еще не смолк его резкий крик, а эльф уже летел вниз. Раздался мерзкий хлопок, крик сменился жалким воем. Эльфы запаниковали, а стражники, конечно же, посмотрели вверх, на галерею, где прятались орки.
— Шнорш! — завопил Раммар, а стражники уже бежали к ним по винтовой лестнице, которая вела наверх, на галерею.
На размышления времени не оставалось. Бальбок продолжал действовать так, как подсказывал ему инстинкт. Он вскочил на балюстраду и, согнувшись, совершил смелый прыжок.
— Что, клянусь пламенем Курула?.. — Раммар, убежденный в том, что его глуповатый брат окончательно спятил, перегнулся через перила — чтобы с удивлением узнать, что Бальбок вовсе не погиб, поддавшись панике. Благодаря своим длинным ногам он так сильно оттолкнулся, что допрыгнул до края кристального светильника и ухватился него. Он цеплялся из всех сил, а огромное устройство все раскачивалось и раскачивалось. Несколько кристаллов откололись, упали и с негромким звоном разбились на светящиеся осколки.
Эльфийки в ужасе завизжали, служители храма принялись возмущенно грозить кулаками. Лучники внезапно заняли боевые позиции и взяли Бальбока на прицел, но, прежде чем их стрелы успели слететь с тетивы, орк отпустил раскачивающуюся туда-сюда люстру и полетел. При этом он перевернулся в воздухе, выполнив несколько более-менее элегантных сальто — чтобы наконец, раскинув ноги, приземлиться перед троном, на котором, застыв от ужаса, сидела верховная тетка.
Бальбок, у которого от бесстрашного прыжка еще слегка кружилась голова, выхватил из-за пояса секиру и принялся размахивать ею вокруг себя. Вот уже, обливаясь кровью, упали два первых священнослужителя, а остальные в панике бросились прочь. Зато к трону стали прокладывать дорогу стражники храма, с мечами и щитами.
Первый стражник добежал до противника и нанес удар. Бальбок тут же перешел в наступление. Лезвие его секиры вонзилось в грудь эльфа с такой силой, что доспех мгновенно разошелся. Эльфийский воин со стоном упал на мраморный пол, и Бальбок обернулся — как раз вовремя. Изогнутый эльфийский клинок жаждал его крови, и древко секиры успело отклонить его прежде, чем он утолил бы свою жажду, вонзившись в горло Бальбоку.
Долговязый обнажил зубы и негромко зарычал, глаза его бешено вращались. Он оттолкнул нападающего и замахнулся секирой, но удар пришелся в щит стража, не причинив ему ни малейшего вреда. На лице под шлемом не было ни ненависти, ни отвращения, ни даже малейшего намека на гнев. Эльфийский воин просто делал то, что ему было приказано, чего от него требовала дисциплина и к чему обязывал кодекс чести.
— Скажи-ка, — бросил ему Бальбок, — что вы вообще за народ? Почему не рычите, когда вступаете в бой? Почему не обзываете своих противников?
— Потому что мы — не варвары, примитивное ты существо, вот почему, — ответил эльф, делая внезапный выпад, на который Бальбок молниеносно отреагировал. Падая на пол, орку удалось уйти от клинка, пронесшегося на волосок от него. Бросаясь из стороны в сторону, он нанес удар секирой по голени эльфа, и, так как воин не носил поножей, острое лезвие пронзило мышцы, сухожилия и кости. Покалеченный эльф с криком упал, а Бальбок тут же молниеносно вскочил.
— Может быть, мы и примитивные создания, — крикнул он извивавшемуся эльфу. — Но зато обеими ногами стоим на земле!
Подняв вверх окровавленное оружие, он обернулся вокруг своей оси в поисках противников — но вокруг не было никого. Лучники взяли на прицел Раммара, который в свою очередь укрылся в безопасном месте, а стражники с другой стороны зала еще не подоспели. На расстоянии чуть больше вытянутой руки от Бальбока на каменном троне сидела верховная баба и с ужасом смотрела на него.
— Это кто такое сказал? — заметил Бальбок, обнажая в ухмылке желтые зубы.
Она ответила что-то на языке эльфов, который орк не понимал, но он предположил, что ничего лестного она не сообщила. По крайней мере, в жилах священнослужительницы текла настоящая кровь, потому что черты ее лица были искажены злостью, а глаза излучали неприкрытую ненависть.
Ни то ни другое не удержало орка от того, чтобы броситься вверх по ступеням трона, схватить эльфийку и наспех перебросить ее через плечо, словно мешок. Теперь она отбросила всяческую сдержанность, принялась визжать словно сумасшедшая, молотить кулаками по его спине, от чего орк только улыбался.
— Раммар, она у меня! — громко крикнул он, оборачиваясь. Он хотел броситься к выходу через весь зал — но путь ему преградила фаланга угрюмых эльфийских воинов. Они стояли полукругом вокруг трона.
— Ни с места! — крикнул ему один из эльфов, наверное, капитан. — Немедленно отпусти Верховную священнослужительницу, отвратительный дикарь, иначе ты труп!
Бальбок закусил толстые губы.
Сражаться против одного эльфийского воина, когда они добираются до тебя по очереди, это одно, а выступить сразу против целого отряда таких — совсем другое. Острые, словно ножи, лезвия их клинков разрубят его на куски, прежде чем ему удастся проломить череп хоть одному из них. Или нет?
На лице Бальбока появился волчий оскал. Конечно, ему совсем не хотелось, чтобы эльфы изрубили его на куски. С другой стороны, ему не терпелось выяснить, кто на самом деле лучший воин — эльф или орк.
Бальбок почувствовал, как в ожидании предстоящей битвы закипела кровь в его жилах. Он уже хотел было бросить все еще отчаянно сопротивляющуюся пленницу, когда вдруг услышал, что его зовет Раммар, ринувшийся вниз с галереи и приземлившийся прямо на входе в помещение храма.
— Стой! — крикнул он так громко, что эхо отразилось от высоких сводов. — У тебя заложница, тупой пес! Тебе не нужно сражаться! А вы, остроухие, отойдите в сторону и пропустите его, тогда с вашей теткой ничего не случится!
— А если мы откажемся? — спросил капитан, не спуская глаз с Бальбока и его пленницы.
— Тогда мы вырежем ей новое лицо! — ответил Раммар. — Ты понял?
Стражники и капитан озадаченно переглянулись. Наконец офицер велел своим людям опустить оружие и очистить путь — несмотря на громкие протесты жрицы.
— Иди сюда! — крикнул Раммар, помахав брату лапой. Тот пересек храм огромными шагами, со священнослужительницей на плече, мимо лучников, которые не решались стрелять, из боязни навредить эльфийке. Так Бальбок добрался до выхода из зала и вместе с Раммаром бросился прочь, преисполненный восхищения своим умным братом.
— Восхищен, Раммар! — крикнул он на бегу. — Использовать пленницу в качестве заложника — до этого еще додуматься нужно!
— Правда? — гордо ответил Раммар. — Теперь ты признаешь, что из нас двоих я — лучший?
— Конечно. Я всего лишь зарубил парочку эльфов, а ты спас наши шеи.
— Ну, то, как ты прыгнул с галереи, тоже было довольно-таки неплохо. После меня, Бальбок, ты — лучший орк из всех, кого я знаю.
— Правда, Раммар?
— Истинная правда, я…
— Скажите-ка мне, комедианты! — вдруг раздался голос священнослужительницы. — Вы не могли бы ненадолго прекратить нести чушь и объяснить мне, что значит весь этот бред?
Раммар и Бальбок удивленно переглянулись. Они говорили на языке орков, и, к их безграничному удивлению, священнослужительница не только поняла их разговор, но и сама довольно неплохо могла изъясняться по-орочьи (хоть и с явным акцентом).
— Ты… говоришь на нашем языке?
— Вот именно, толстяк, — ругнулась она. — И я спрашиваю себя, можете ли вы оба оценить все последствия того, что наделали?
— Пусть это тебя не тревожит, эльфийская баба! — грубо ответил Раммар. Ему не нравилось, когда враги изъяснялись на языке орков. Как, скажите на милость, удержать дистанцию между расами, если каждый начнет говорить на всех языках?
Внезапно он остановился.
Коридор, по которому они бежали, разделился, и Раммар при всем желании не мог определить, по какой дороге им идти — налево или направо. Они пришли сюда другим путем, но даже если бы это был тот же самый, то орки не сумели бы сориентироваться в лабиринте окаймленных колоннами помещений.
— Проклятье! — прорычал он, обращаясь к Бальбоку, а позади уже слышался топот стражников, которые преследовали их. — Ты хоть представляешь, какая из этих дорог ведет наружу?
— Нет. — Лицо у Бальбока вытянулось.
— Вы идиоты! — закричала священнослужительница, которая, похоже, не обладала слащавыми манерами своего народа. — Это что еще за похищение? У вас что, не было плана бегства?
— А как же, был, — заверил ее Раммар и грубо расхохотался. — Но, к сожалению, он переломал себе все кости. Похоже на то, что придется тебе быть нашим выходом наружу.
— Мне?
— А то кому же. — Раммар приставил к ее горлу острие сапарака. — По какому коридору нам идти? Быстренько говори!
Священнослужительница упрямо сжала губы, в ее узких глазах читалось презрение. В этот миг из-за поворота показался отряд вооруженных мечами стражников.
— Говори давай! — настаивал Раммар, нажав на оружие сильнее.
— Туда! — Кивком головы она указала на левый ход, после чего Раммар и Бальбок немедленно продолжили бегство.
Стражники дышали им в затылок, но не решались напасть на похитителей, чтобы не подвергать опасности жизнь эльфийки. Поскольку она была единственной, кто владел многовековой тайной Шакары, последняя была бы безвозвратно потеряна, если бы эльфийка умерла, и никто из стражников не хотел быть к этому причастен.
Пользуясь пленницей как щитом, Раммар и Бальбок неслись по коридору. Когда он снова раздвоился и появились две лестницы — одна вверх, другая вниз, жрица велела спускаться. Пройдя множество коридоров и лестниц, орки совершенно неожиданно очутились перед огромными воротами, створки которых состояли из красиво обтесанных камней. Вне всякого сомнения, это были главные ворота, которые они видели снаружи.
Орки подняли взгляд к воротам. Любая попытка сдвинуть тяжелый засов казалась безуспешной.
— А теперь что? — с нескрываемым презрением поинтересовалась священнослужительница. — Что вы теперь будете делать, глупые мои друзья?
— Ты откроешь нам ворота, — потребовал Раммар, яростно размахивая сапараком. Позади все еще слышались голоса преследователей, становясь с каждым мигом все громче и громче. Сейчас стража настигнет их…
— Я? — раздался серебристый смех эльфийки. — Ни за что! И пальцем не пошевелю.
— Тогда ты умрешь! — пригрозил Раммар.
— Это случается со всеми, когда приходит их время, — холодно ответила она, и в ее взгляде Раммар прочел, что она действительно не боится смерти. Напротив, казалось, что эта эльфийская тетка кокетничает со смертью, словно шлюха с фраером.
Что же делать?
Взгляд Раммара снова скользнул по массивным воротам. Механизм, которым открывался бы огромный засов, похоже, отсутствовал, а своими силами даже оба брата с воротинами не справились бы. Они были в ловушке — и виновата во всем была эта баба.
— Ты!.. — засопел Раммар, снова направляя на нее острие копья. — Ты сделала это нарочно!
— Вам ведь нужно было показать дорогу к выходу, разве нет? Выход здесь, так что нечего жаловаться!
— Но ворота нельзя открыть.
— Об открывании речи не было. Тебе нужна была дорога к выходу.
— Ах ты, жалкая, мерзкая… — Раммару хотелось наградить эльфийку всеми возможными оскорбительными эпитетами, которые только существовали в орочьем языке — и тут в привратном зале показались преследователи. Подняв вверх щиты с символом кристалла, они устремились к оркам, стоявшим спиной к воротам, и взяли их в полукольцо.
— Сдавайтесь! — потребовал капитан. — Вам не уйти!
— А я так не думаю, — упрямо ответил Раммар. Левую лапу он запустил в волосы пленнице, поднял ее голову и приставил к горлу острие копья.
— У нас священнослужительница, и ей одной известна тайна. Если не одумаетесь, она умрет, и карта Шакары будет навеки утеряна.
— Может быть. Но ты не можешь вечно стоять здесь и угрожать ее жизни.
К сожалению, это было правдой, и Раммару пришлось это признать. Рано или поздно дело дойдет до сражения, и не было никаких сомнений в том, каков будет исход битвы…
— Вон там! — вдруг прошептал Бальбок.
— Не мешай мне! — проворчал Раммар. — Мне нужно подумать!
— Вон, гляди! — настаивал брат.
— Ну, что еще? — раздраженно спросил Раммар.
— Углубление в стене…
Раммар проследил взглядом за вытянутой лапой брата и тоже увидел нишу, находившуюся слева от ворот в стенной кладке.
Открывающий механизм?
— Займи мое место, — проворчал Раммар и, пока Бальбок в свою очередь принялся угрожать и запугивать, побежал к нише. И точно — в нише скрывалась четырехугольная каменная пластина, в которой он обнаружил выдолбленный отпечаток узкой руки, очевидно, эльфийской.
Поскольку терять было нечего, попробовать не мешало. Раммар поднял лапу, чтобы положить ее на каменный отпечаток.
— Даже и не думай! — крикнула жрица. — Это отпечаток правой руки Фаравина. Только эльфийские короли могут открыть ворота таким образом, в последний раз это случилось более восьми сотен лет назад!
— Только эльфийские короли — вот как, вот как… — с ухмылкой сказал Раммар. Только вот он не мог противиться своему желанию, и едва он опустил лапу на отпечаток, как почувствовал, что холодный камень слегка нагрелся.
Голубоватое сияние, такое же, как и то, которое исходило от кристаллов, внезапно охватило ворота и тяжелый засов — и в следующий миг он поднялся, словно по волшебству.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |