Говорливое меньшинство. Уроки мастерства

Надежда Катричева, ТиПП

Говорливое меньшинство. Уроки мастерства

Правила вербального обмена отличаются удивительным постоянством.

Сэра Исайю Берлина – оксфордского философа из Латвии, умершего в 1997 году, -- можно по праву назвать величайшим мастером разговора всех времён. По словам Роберта Дарнтона, историка из Принстонского университета, друзья Берлина то и дело «наблюдали за ним, как за акробатом, перелетающим с предмета на предмет и без тени самолюбования выполняющим всевозможные вращения, сальто и другие опаснейшие трюки». Дарнтон утверждал, что единственным относительно современным человеком, выдерживающим сравнение с Берлином, был французский философ-просветитель Дени Дидро. Согласно одному из дошедших до нас отзывов, речь Дидро, «живая в своей абсолютной искренности, то и дело меняла свои формы, ослепляла своих собеседников блеском фантазии, идейной плодовитостью и умением разбудить их собственную фантазию. Можно было часами плыть по течению его речей, как по ясным водам прозрачной реки с берегами, усыпанными богатыми поместьями и красивыми домами».

Еще одним превосходны, а возможно, даже лучшим оратором XX века был Черчилль, несмотря на нередкое пренебрежение к мнению своих собеседников. Вирджиния Вулф, по словам одного из ее биографов, обладала даром разыгрывать "в ходе беседы удивительные представления, возводить невероятные речевые построения, в то время как все сидели вокруг и, конечно, аплодировали". В список самых талантливых из ныне живущих мастеров слова можно по праву включить Христофера Хитченса, Патрика Ли Фермора, Тома Стоппарда, Стадса Теркела и Гора Видала.

Для поддержания беседы на таком поистине космическом уровне очевидно необходимы, кроме всего прочего, потрясающий ум, способность тонко чувствовать чужую мысль и молниеносная сообразительность. А ещё не лишним будет очарование -- хотя Сэмюэл Джонсон, один из самых ярких английских мастеров устного общения в восемнадцатом веке, казалось, прекрасно обходился и без него. Для тех, чьи заслуги на словесном поприще менее заметны, но кому нравится разговаривать и хочется развивать этот полезный навык, уже около пятисот лет существует целый рынок всевозможных пособий и рекомендаций, чья мудрость берёт своё начало на ещё большей глубине веков. Удивительно, но основной набор советов за всё время своего существования ничуть не изменился, а значит, на самом деле существуют не только частные рекомендации, но и настоящие правила ведения беседы.

Представление о том, что перебивать говорящего нехорошо, восходит по меньшей мере к Цицерону, утверждавшему уже в 44 году до н.э., что хорошая беседа невозможна без «поочерёдной смены» участников. В своём трактате «Об обязанностях» он отмечал, что хотя никто к тому времени ещё не устанавливал правила обычной беседы, многие пытались формализовать законы публичной речи. И Цицерон самостоятельно приступил к этому вопросу, и у него получился список советов, который вот уже который век дублируют во всех пособиях. Итак, Цицерон наставлял: говорить ясно, с лёгкостью, но не слишком много, особенно если другие хотят высказаться, не перебивать, быть вежливым, к трудным вопросам подходить серьёзно, а с более простыми расправляться легко и изящно, никогда не критиковать людей за их спиной, выбирать темы, интересные всем, не говорить о себе, и, главное, никогда не выходить из себя.

Возможно, в списке Цицерона не хватает всего только двух важнейших постулатов: нужно помнить имена людей и уметь слушать. У каждого из них есть своя история. Понятно, что раз речь идёт об именах, мы просто не можем не упомянуть Платона. Оба эти совета встретили горячую поддержку Дейла Карнеги, преподавателя публичной речи, решившего в 1936 году, что американцам нужно немного подучиться «тонкому искусству общения». Его книга «Как завоёвывать друзей и влиять на людей» печатается уже 70 лет, всего продано 15 млн. копий. Помнить имена и хорошо слушать – два из шести «способов заставить людей любить тебя». Вот оставшиеся четыре: проявлять живой интерес к другим людям, улыбаться, учитывать интересы собеседника и уметь показать, что он для вас важен.

Похоже, правила Цицерона распространяются на все культуры и времена – варьируется разве что степень строгости. И действительно: итальянцы, например, спокойнее воспринимают перебивания, американцы – возражения, англичане – излишне формальный стиль. Наш довольно узкий набор правил ведения беседы пересекается с общими правилами вежливости, входящими в «теорию вежливости», начало которой положили американские лингвисты Пенелопа Браун и Стивен Левинсон.

Вежливость важна

Если не вдаваться в детали, согласно теории вежливости Брауна-Левинсона, человек А вряд ли хочет грубить человеку Б, но иногда так получается, что жизнь вынуждает А возразить Б или даже как-то вмешаться в его жизнь, и в такие моменты А прибегает к набору «вежливых стратегий». Всего их шесть, они приводятся в порядке возрастания степени вежливости. Первая стратегия – «смелый, прямой» подход: «Я закрою окно». Следуя второй стратегии, люди проявляют «позитивную вежливость» и уважение: «Я закрою окно, хорошо?» Третья подразумевает вежливость «негативную», когда человек предполагает, что его намерения собеседнику помешают или причинят неудобства: «Извините за беспокойство, но я бы хотел закрыть окно». В четвёртой стратегии трудно различить намерение, она не оказывает вообще никакого давления: «Ужас, так холодно».

Первые три из этих четырёх вариантов – просто образцы речи, направленной на результат, и от них вас предостережёт любое пособие по искусству общения. Четвёртая стратегия приводит нас в царство беседы как таковой. Здесь цель высказывания – желание не столько донести информацию, сколько узнать мнение окружающих о волнующем вас вопросе. Принцип сотрудничества – важнейшее свойство, выделяющее беседу из ряда других внешне похожих на неё практик вроде лекций, дебатов, споров и совещаний. Среди других определяющих качеств необходимо назвать равноправие, взаимоуважение, спонтанность и свободу в выборе тем, а также неформальную атмосферу. Последнее тонко подметил Джонсон, когда назвал беседу разговором «за рамками того, что необходимо для достижения деловых целей».

И так как беседа и вежливость во все времена и во всех культурах сохраняют одни и те же черты, то неудивительно, что современные пособия практически ничего не могут добавить к этим основополагающим принципам. Можно, конечно, предложить специальные советы, потенциально полезные для каких-то особенных обстоятельств, но и они меняются не так часто. «Никогда не рассказывай сны на публике», -- написал анонимный автор «Максим правильной беседы», опубликованных в 1618 году во Франции, только начинающей знакомить широкую публику с искусством общения. У Маргарет Шеферд, автора «Искусства цивилизованной беседы», выпущенного в Америке в 2006 году, тоже есть такой запрет. В число необдуманных фраз, которые она называет «убийцами лёгкой беседы», входят такие «погружённые в себя» реплики: «Мне приснился очень странный сон. Ты там была. Так, дай-ка вспомнить…»

Чем современнее пособие, тем более детальными могут быть советы. Госпожа Шеферд предлагает семь быстрых способов определить, когда тебе уже пора прекратить надоедать своим собеседникам, и среди прочего рекомендует: «Никогда не говорите без остановки более четырёх минут», -- и: «если у вас единственного за столом тарелка полна еды, замолкайте немедленно». Полезно взять на заметку и её советы, поясняющие, что не следует говорить людям, у только что родился ребёнок: «Что у него с носом?» «А он должен быть такого цвета?» «Какой он малюсенький!» «Может быть, тебе следует кормить его грудью?» «Вы хотели мальчика?» «Он не сильно вам докучает?» «Он похож на Черчилля!/Она похожа на инопланетянина!» «Правда, такой милашка!»

Вне всякого сомнения, все эти советы чрезвычайно полезны, но они не дают даже приблизительного представления о том удовольствии, какое может доставить настоящее мастерство в искусстве беседы. Для искушённых беседа – это искусство, одно из самых дорогих удовольствий и ни много ни мало один из столпов цивилизованного общества. Мадам де Сталь, знаменитая французская интеллектуалка эпохи Старого порядка и великая мастерица в искусстве слова, говорила, что беседа – это «возможность взаимно и быстро доставлять друг другу удовольствие, говорить со скоростью развёртывания мысли, наслаждаться самим собой и вызывать аплодисменты, не прилагая к этому почти никаких усилий… это своего рода электричество, поднимающее снопы искр, освобождающее одних людей от излишней жизнерадостности, а других -- от одолевающей их дрёмы».

Времена Сократа и Платона, афинских философов IV и V веков до н.э., часто называют золотым веком в истории разговора. А всё благодаря работе Платона, чьи диалоги, где одним из собеседников часто выступает Сократ, представляют собой, по словам французского учёного Марка Фумароли, «поиск в кругу друзей… божественных идей правды, красоты и добра».

О втором золотом веке разговора – в среде французской элиты XVII и XVIII веков до н.э. – осталось гораздо больше документальных свидетельств. Историки связывают этот подъём с беспрецедентным и с тех пор небывалым почтением, которого удостаивались в те времена французские женщины. Они организовывали салоны, где создавалась культура того времени, и их присутствие воспитывало приглашённых туда мужчин. Другим фактором стало бремя свободного времени, возложенное на плечи аристократов абсолютной монархией. Их политические амбиции были подавлены, и они направили всю свою энергию на развлечения. Мужчина, неспособный к общению, ценился невысоко, какими бы ещё достоинствами он ни обладал: «В Англии всем хватало того, что Ньютон – величайший математик», -- писал французский философ и математик Жан Д’Аланбер, -- «во Франции ему бы ещё потребовалось быть приятным собеседником».

Беседа во французских салонах стала таким же сложным и строго организованным действом, как балет. Основные нововведения включали в себя politesse (подлинно хорошие манеры), esprit (сообразительность), galanterie (галантность), complaisance (услужливость), enjouement (жизнерадостность) и flatterie (лесть). Чтобы начать лёгкую беседу, были необходимы специальные техники. Несерьёзная атмосфера подразумевала raillerie (игривое поддразнивание), plaisanterie (шутки), bons mots (эпиграммы), traits and pointes (риторические фигуры, содержащие в себе “тонкие, неожиданные остроты”, согласно Бенедетте Кравери, историку того времени) и, конечно, persiflage (высмеивание под маской лести). Даже молчать можно было по-разному: Герцог де Ларошфуко различал «красноречивое» и «издевательское» молчание, а сверх того «уважительное». Умение замечать такие «тонкости», по его словам, было «доступно не многим».

В конце XVIII века искусство ведения беседы процветало и по другую строну Ла Манша, но по иной причине. Это был золотой век английских кофейных домов. В то время как во Франции политика была исключена из возможных тем для разговоров, в британских кофейных домах только о ней и говорили. Иностранные посетители отмечали свободный выбор тем и смешение социальных классов и профессий. Современный немецкий социолог Юрген Хабермас связывает это явление с тем, что он называл «расцветом публичного пространства» вне контроля государства, или, как сегодня мы могли бы добавить мы, цивилизованного общества.

Однако хотя английские либералы и любили свободную речь, они намного меньше французов заботились о её формах и украшениях. Взять к примеру доктора Джонсона – настолько искусного мастера диалога, что современники сравнивали его манеру общения с тициановской манерой письма. Однако случись, что торжественный обед ему наскучил, он мог за всё время не проронить ни слова, нарушив тем самым все возможные нормы этикета. И даже Босвелл, поклонник его красноречия, ловящий и записывающий каждое его слово, отмечал «принципиальную грубость» манер доктора.

Сильные и молчаливые

Джонсон был далеко не единственный англичанин, чья любовь к беседе временами сменялась неудобными паузами. Сам он объяснял это так: «Француз должен говорить всегда, разбирается он в обсуждаемой проблеме или нет, в то время как англичанин доволен, если ему нечего добавить к уже сказанному». В своей книге «Демократия в Америке» Алексис де Токвиль упоминает «странную необщительность и сдержанный и молчаливый нрав англичан». Однако Чарльзу Диккенсу, тоже посетившему Америку в XIX веке, тихими показались как раз Американцы. Он осуждал их за «любовь к торговле», ограничивающей интересы человека и заставляющей его бояться нечаянно выдать информацию, которой потом могут воспользоваться его конкуренты. Идеализация молчания сохранялась в Америке на протяжении всего XX века: вспомните лаконичность героев вестернов или, к примеру, романов Хемингуэя.

Однако в последнее время угрозу качеству общения представляют уже не торговля и замкнутость, а активное использование новых технологий. Ещё в 1946 году Джордж Оруэлл жаловался, что «во многих английских домах радио не выключается практически ни когда. Это делается с определённой целью. Музыка делает беседу несерьёзной и невнятной». Двадцать лет спустя то же говорили о вошедшем в широкое употребление телевизоре.

В 2006 году американский эссеист, Стивен Миллер, опубликовал книгу под названием «Разговор: история гибнущего искусства», в которой он высказал свои переживания по поводу того, что «ни электронные аудио проигрыватели, ни компьютеры не были придуманы для того, чтобы люди перестали общаться, но они действуют именно так. Рецензент книги Миллера нашёл «поразительным» тот факт, что старые поколения «говорили о беседе как о наслаждении, примерно так, как современный американец мог бы описать вечер, проведённый на просторах интернета».

Беседа пережила самые страшные испытания (Джонсон полагал, что её может погубить религиозный фанатизм), и, без сомнения, выдержит ещё очень многое. Доказательства её процветания можно почувствовать в любом ресторане Нью-Йорка, где от шума практически закладывает уши. Отправьтесь в книжный магазин Барнс & Нобл (Barnes & Noble) или Бордерс (Borders) и посмотрите на полки с пособиями по правилам общения. Большинство из них ориентировано на людей, желающих научиться говорить более убедительно и красиво, чтобы уверенно продвигаться по карьерной лестнице, а не на тех, кто разговаривает ради чистого удовольствия от процесса. Но эти мотивы не взаимоисключающи. Хотите завести новые знакомства и оказывать влияние на людей? Научитесь говорить так же искусно, как Дейл Карнеги, и вы получите результат не хуже, чем от любого практического пособия. Для достижения обеих целей необходимы очарование, вежливость и желание понять идеи и мнения окружающих. И какой бы ни была ваша стратегия, такая тактика вас никогда не подведёт.

Дата добавления: 2015-08-27