Глава 39. Женщины не сразу возвратились в лагерь Данела

Женщины не сразу возвратились в лагерь Данела. Вместо этого они отправились на лужайку, принялись распаковывать корзины с едой, собирать цветы, болтать, петь и вообще всячески развлекать Викторию. Виктория не сразу заметила, что некоторые женщины незаметно уходят и на их месте появляются другие. Только когда появилась Амайя, она поняла, что изменился состав ее охраны – а они, несомненно, были ее охраной. Пришедшие женщины были из замка Рауля – воительницы и обслуживающий персонал. Они пришли полюбоваться церемонией и, судя по всему, пребывали в радостном возбуждении, словно ожидая праздника.

Виктория со вздохом поняла, что их возбуждает сам факт передачи собственности на женщину от одного мужчины – другому.

Она попала в первобытное общество. И будет рада вернуться в Англию – оплот цивилизации. Осталось потерпеть совсем немного…

Странно, что при мысли об этом у нее портилось настроение.

После полудня женщины решили, что пора возвращаться в лагерь Данела.

Из синих и чисто-белых цветов с горных лугов сплели гирлянды и изготовили нечто вроде беседки.

Худенькая смуглокожая женщина уселась на почетное место Данела и пристально посмотрела на Викторию, как будто знала, что у той под платьем отсутствует нижнее белье.

Прибыли мужчины из замка. Они собирались группами, смеялись, шутили. Все они вымылись и переоделись в лучшую одежду, которая все-таки была очень ветхой. Однако все они были возбуждены, как будто предстояло увидеть незаурядное зрелище. Виктория подумала, что больше всего их, наверное, возбуждает возможность щедрой выпивки после церемонии.

Дети из замка, пришедшие вместе с родителями, смешались с ребятишками из лагеря Данела и теперь бегали вместе, возбужденно крича. Многие дети, которых она учила английскому языку и математике (и которые учили ее морикадийскому языку), прервали свои игры, чтобы полюбоваться ее прибытием, и она улыбнулась им и помахала рукой.

Просперо помогал Хейде, которая, спешившись с коня, медленно шла, преодолевая боль, и этот огромный грубый мужчина обращался с женой, как будто она была хрустальной.

Перед огнем было расчищено место, подобное кругу, который они расчищали для поединка на ножах. Данел и Рауль стояли в ожидании, и на мгновение ей показалось, что они снова начнут драться. Но нет. Оба они выглядели как-то странно. Влажные волосы Рауля были гладко зачесаны назад. На нем были надеты белоснежная сорочка и коричневые брюки, завязывавшиеся на поясе и вокруг щиколоток, а также короткие коричневые сапоги.

У Данела были побриты голова и лицо. Он был похож на масленичный блин.

Все они чего-то ждали… ждали ее появления.

У нее не было выбора: ей предстояло жить либо с Данелом, либо с Раулем, и она знала, кому отдано ее сердце…

Она вышла вперед.

Амайя сняла с нее плащ, оставив на ней только это смешное местное платье, обрисовывающее ее фигуру так, что она была вся на виду. Она почувствовала, как ветерок шевельнул ее юбки, еще плотнее прижав тонкий материал к ее стройному телу.

Но Виктория не стала медлить. Ей хотелось как можно скорее закончить процедуру. Она остановилась перед Раулем, требуя от него решения.

Но этот мужчина не пожелал вести честную игру. Он медленно и осторожно протянул руку и загладил назад, заложив за ухо, упавшую на лицо прядку ее волос.

Он нанес смертельный удар.

Как только они встали на свои места, Данел начал быстро и уверенно говорить. Если бы Виктория лучше понимала морикадийский язык, она смогла бы следить за тем, что говорилось, но язык был слишком архаичным и, судя по всему, оставался без изменения, как и церемония, с незапамятных времен. Она с трудом понимала лишь отдельные слова, которые звучали чрезвычайно официально, и их было странно слышать из уст Данела. В ходе ритуала Данел несколько раз прекращал речь, как будто задавая вопрос. В первый раз пожилая женщина, сидевшая на месте Данела, ответила «да» на каждый из заданных вопросов. Во второй раз Данел в ожидании взглянул на толпу, но ему ответили улыбками, однако промолчали. Наконец Данел прервал свою речь, и Селеста подала ему старую веревку с золотыми нитями.

Рауль развернул Викторию так, чтобы она стояла спиной к его груди, положил свою правую руку на ее руку, и Данел связал с помощью веревки их запястья.

– Слишком крепко, – сказала она.

– Это для того, чтобы, если один из нас захочет, разрезав веревку, освободиться, кровь текла и у меня, и у тебя, – объяснил Рауль.

Она не видела его лица, но он сказал это многозначительным тоном. Услышав это, она почувствовала себя как-то… странно: она не верила своим ушам, и ей почему- то хотелось плакать.

Но когда Рауль поднял свою руку – а вместе с ней и ее руку – и послышались поздравления, она улыбнулась.

От нее именно этого и ожидали.

За ее спиной Рауль хохотнул с довольным видом.

Празднование не ограничилось общим ужином. Это был непрерывный поток еды и напитков. Люди Рауля и люди Данела вместе готовили еду, пили, смеялись и танцевали. Музыканты из обоих лагерей притащили инструменты и играли. Виктория сидела на постеленном на землю ковре Данела между вытянутыми ногами Рауля.

Она была вынуждена сидеть с Раулем. Никто не пожелал развязывать их руки.

Она ела из руки Рауля, пила из его кружки. Ей эта процедура казалась странной, но, как видно, никто больше так не считал. По сути дела, все сидевшие вокруг огня мужчины кормили своих женщин, как будто это был какой-то особый морикадийский ритуал, связанный с церемонией. Откровенно говоря, Виктория уже немного привыкла к неординарным способам еды, которыми пользовался Рауль. На нее даже действовало успокаивающе то, что он знал ее предпочтения в еде и демонстрировал это при каждом удобном случае, а делал он это каждый день с тех пор, как взял ее в плен и привез в свой замок.

Данел открыл бочку крепкого напитка, который, если верить ему, приготовила его мать, и когда Виктория попробовала его, у нее перехватило дыхание. Однако, почувствовав на себе придирчивый взгляд Айзбы Хавьеры, она сделала еще глоток.

После первого стакана ей даже показалось, что напиток похож на апельсиновый сок. Очень сильно концентрированный апельсиновый сок. После второго стакана она решила, что ей напиток нравится. Рауль не позволил ей выпить третий стакан.

Когда Виктории потребовалось воспользоваться удобствами, Рауль проводил ее до конца поляны, развязал связывавшую их веревку, и все женщины сопроводили ее. Это заставило ее почувствовать себя заложницей, пока Рауль не объяснил, что это тоже своего рода традиция. Он добавил, сверкнув глазами, что в древние времена случалось, что переданная в собственность женщина пыталась таким образом вырваться на свободу.

– Умные были тогда женщины, – пробормотала Виктория.

– У тебя еще будет шанс, – загадочно произнес он.

Пока Рауль и Виктория ели, пили, улыбались и кивали, вокруг них велись разговоры.

– Подготовка проходит хорошо.

– Томпсон вызвался задержаться, чтобы позаботиться о хозяйстве замка.

– Принц Сандре боится появляться на публике. Говорят, он сидит в своей комнате и проверяет счета.

– Мы выступим через неделю.

– Мы нападем в следующее новолуние.

– Мы нападем, когда нам прикажут.

– Жан-Пьер совсем спятил. Он держит дворцовую стражу в повиновении, бросив их семьи в подземную тюрьму.

Однако разговаривали присутствующие без особых эмоций, как будто, поглядывая на небеса, ждали какого- то особенно значимого события.

Наконец, когда стало смеркаться, Айзба Хавьера подняла палец:

– Пора!

Рауль поднял Викторию на ноги.

Айзба Хавьера осторожно развязала узел, свернула веревку кольцом и передала ее Раулю, потом направилась к тропинке, которая уходила в глубь лесной чащи.

Рауль и Виктория следовали за ней.

Виктория огляделась вокруг: за ними шествовали все присутствующие. На краю леса Айзба Хавьера отступила в сторону. Все выжидательно смотрели на Викторию. Она вопросительно огляделась вокруг.

– Беги, – сказала Хейда приглушенным голосом.

Она взглянула на Данела.

Взмахнув головой, он указал на лесные заросли.

Виктория посмотрела на Рауля.

Он наблюдал за ней, нахмурив брови, как будто он был хищником, а она – добычей.

Охнув, она помчалась по тропинке.

Дата добавления: 2015-08-10