Лекция 9

Продолжаем прошлую тему про оценку. Постановления Президиума ВАС – одно 2012-го, а другое – 2014-ого года. Это серия дел, принято аж 5 постановлений по одному и тому же сюжету. Первое Постановление: стр.3 последний абзац, со слов «суду следует учесть…», продолжение на стр.4 – пристав, получивший исполнительный лист, обязан в силу закона взыскать именно присужденную сумму, а не сумму ее рыночной оценки в качестве прав требования взыскателя должнику. С этим не поспоришь – взыскивать надо ту сумму, которая указана в исполнительном листе. Иной подход нарушал бы все, что только можно. Следующий абзац 2-ое предложение – ст. 75 разграничивает понятия ДЗ и право получения по исполнительному листу и предусматривает для ДЗ и прав получения денежных средств единый порядок обращения взыскания, не распространяет его на имущественные права взыскателя по исполнительному листу. Поэтому ни арест, ни рыночная оценка, ни реализация через торги законом не предусмотрена, как и переоценка присужденных судом каждых из взыскателей денежных средств.

Ст. 75 – все построено на этой логике. Дебиторская задолженность и право требования, принадлежащее должнику как взыскателю по исполнительному листу – это разные вещи. Если у ДЗ есть рыночная оценка, то у прав требования по исполнительному листу рыночной оценки нет, ибо взыскать по исполнительному листу нужно ровно столько, сколько указал суд, и потому у нее нет рыночной стоимости. Поэтому у этого подхода нет никакой логики, потому что ясно, что судебное решение, подтверждающее и фиксирующее субъективное право остается не более, чем судебным решением, которое никак это самое субъективное право не изменяет, не усиливает его как-то и уж точно не делает его более ценным. Есть такое мнение, что если это право требования, присужденное судом, то точно можно получить сто рублей из ста. Отнюдь. Даже если оно подтверждено судом, можно из этих ста рублей не получить ничего. Судебное решение не гарантирует нам взыскание.

Вышло 5 постановлений по одному делу, и вот 2014 года – это последнее по этому делу. Дело о взыскании долга в пользу американской компании. Долг с помощью оценки там просто превратили в пыль, к тому же совершенно безосновательно. Но важно то, КАК арбитражный суд это все аргументировал. У него получилось, что право требования, присужденное по исполнительному листу, имеет стопроцентную ликвидность. Сто рублей указываешь – можешь получить сто рублей. Ни арест, ни рыночная оценка, ни реализация с публичных торгов законом не предусмотрены. Тут нельзя согласиться ни с одним словом. Что значит «ни арест»? Это указание дебитору платить в депозит службы приставов. Вот, в чем арест выражается. Второе – арест еще выражается в том, что должник не может распорядиться дебиторской задолженностью. Мы арестовываем дебиторскую задолженность как и любой актив, чтобы он не ушел из имущественной сферы должника. Если у нас исполнительный лист, то право требования можно уступить. А уступка прав по исполнительному листу влечет процессуальное правопреемство. Нам, конечно, нужно сделать так, чтобы должник не уступил право требование кому-то другому. Потому арестовать, конечно, можно. А с арестом тут еще один интересный вопрос возникает: можно ли квалифицировать исполнительный лист как ценную бумагу? Есть такие мировые модели, что исполнительный лист (ну, если он, конечно, содержит в себе денежное требование) приобретает абстрактный характер, отрывается от основания его выдачи и начинает обращаться и уступаться как ценная бумага (в порядке цессии, понятное дело). Это сделано с целью стимулировать создание рынка долговых обязательств, так как исполнительные листы воплощают долговые обязательства. Есть коллекторские агентства, фирмы, скупающие долги, и тут возникает желание скупать и долги, воплощенные в исполнительном листе. Но рынок-то требует динамики, а динамика долгов обеспечивается ценными бумагами – они легко оборачиваются, легко уступаются, и т. д. И вот, есть такой тезис и постановка проблемы о том, чтобы исполнительный лист квалифицировали как ценную бумагу, что означает, что уступка прав по исполнительному листу не будет требовать оформления судебным актом в порядке правопреемства, так как если мы сделаем лист абстрактным, оторвем от основания взыскания, то лист будет уступаться в обычном порядке (путем совершения передаточной надписи, цессии), исполнительный лист начнет гулять. Почему такая потребность может возникнуть? У должника нет денег, к примеру, а кормить ребенка надо. Не может получить алименты, накопилась задолженность 100 тысяч рублей. Нашлась фирма, которая готова купить это право требование, но за полцены. Мать-то готова и за полцены уступить, ибо год нет никаких алиментов, а так будет хотя бы 50 тысяч. Можно уступить? Если через правопреемство, то нельзя. А если абстрагировать исполнительный лист и превратить его в ценную бумагу, то можно. В рынок долгов надо включить и эти долги тоже – долги, воплощенные в исполнительных листах. Правда, там возникают вопросы на тему неразрывной связи с личностью, и т. д. Допустимо ли такое отношение к исполнительным листам? Ни арест невозможен, ничего невозможно. Почему арест невозможен? Потому что всякая уступка прав по исполнительному листу все равно через исполнительное производство через суд. А раз через суд, то мы кому запрещаем провести правопреемство? Суду, что ли? Но во-первых, это не вполне корректно, потому что не может пристав постоянно бегать и проверять, не обратился ли должник в суд с просьбой произвести правопреемство, и потому накладывает арест, чтобы не дать должнику это сделать, а дальше уже суд, если сочтет арест незаконным, просто снимет его. Во-вторых, это вообще наталкивает на размышления о том, может и должен ли быть исполнительный лис оторван от основания его выдачи и вообще допустимо ли такое основание возникновения абстрактных обязательств. Посмотрим, может эта модель и будет реализована. Хотя бы для долгов, присуждаемых арбитражными судами, то есть для коммерческих долгов.

А как вам моральный вред? Моральный вред по наследству не передается, но если он уже присужден, и есть исполнительный лист на взыскание, наследник получит это право? Вред-то персонифицирован! Но получилось так, что уступить право на компенсацию морального вреда нельзя, а наследникам передать можно. Так что решение двоякое. А дальше вопрос: а по цессии можно уступить исполнительный лист на взыскание морального вреда? Получится, что в порядке универсального правопреемства будет правопреемство, а в порядке сингулярного не будет. Значит, чувствуем, что наталкиваемся на личный характер обязательства, и он препятствует обороту долгов. Вот почему он сказал, что для коммерческих долгов такое и возможно: к примеру, налоговые права требования, когда налоговая инспекция, получив исполнительный лист (а должник не платит), находит банк, который за 70 процентов превратит долг в живые деньги – можно уступить право требования как вексель? Нет, сейчас нельзя, конечно, но все-таки идея понятна? «Обналичить» это требование таким образом можно? В принципиальной плоскости мы говорим, что налоговые требования неуступаемы, и даже если банк говорит, что скупает требование под живые деньги, казна не может получить живые деньги в размере 70 процентов уступить банку. И таких примеров куча.

Мы уступаем просто денежное требование, которое когда оно уже присуждено судом или постановлением налогового органа и превратилось в исполнительный лист, считаем это просто как денежное требование, когда уже не важно, что это такое – проценты по кредиту, алименты и т. д. Есть, конечно, проблемы с персонифицированием долгов, и т. д. Но есть такая постановка вопроса о том, что исполнительный лист – это тоже суррогат ценной бумаги, поэтому оборот долгов должен быть динамичным и можно допустить такое абстрагирование этих долгов.

Рыночная оценка: тут уже сказали.

Ни реализация с публичных торгов. Вернемся к тексту закона. Возникает вопрос, а как вообще они понимают обращения взыскания на требование, воплощенное в исполнительном листе? Как, если не с публичных торгов? Читаем ч. 2.1 ст. 75 – обращение взыскания производится в порядке, установленным ст. 76. Право получение денежных средств – это категория родовая, под нее попадает и ДЗ, и исполнительные листы под нее тоже попадают. Поэтому открываем эту статью, она дает общий порядок обращения взыскания на ДЗ, и нам понятно, что речь идет об использовании общего механизма для всех денежных требований. Поэтому согласиться с ВАС, что не допускается даже реализация с публичных торов, невозможно. Как вообще тогда обратить взыскание? Поэтому позиция абсолютно неграмотная, незаконная и на пустом месте рожденная. Нет, серьезно, как? По своим людям, по аффилированным структурам?

Вернемся к проблемам оценки. И в первом постановлении мы увидели и ссылку на 92 Письмо ВАС. Но сначала надо обратить внимание на то, что Информационное Письмо 5-ого года, а закон у нас действует с 2007 года, поэтому то, что мы в нем прочитаем (на первой странице Информационное письмо №92), мы должны скорректировать на положения 2007 года и понять, действует ли это Информационное письмо вообще

Общая идея – есть случаи, когда обязательным является привлечение оценщика, а сама оценка не является обязательной, а есть случи, когда сама оценка является обязательной. И если привлечение оценщика является обязательным, а сама оценка носит только рекомендательный характер, то иск к оценщику предъявить нельзя. Абзац 6,7,8 об этом говорят – надо спорить с тем субъектом, для которого эта оценка послужила основанием для издания правоприменительного акта либо совершения сделки. Но если и сам результат оценки является обязательным, то надо спорить с самим оценщиком. Смотрим предпоследний абзац на первой странице: оценку производить пристав, и даже когда он привлекал оценщика, оспорено может быть только постановление пристава. Что это такое? Для кого оценка обязательная? Я судебный пристав, я назначил оценку, потратил казенные деньги. Он произвел оценку, может пристав сказать: «мне не нравится эта оценка» и заказать другую, потом третью, и т. д. сколько раз можно заказывать эти оценки, можно их перебирать? Или если независимая оценка предполагается 100% достоверной, то ты и не можешь усомниться – принимай свой правоприменительный акт на основе этой оценки. И эта проблема абсолютно не решена в законе. Вторая часть проблемы: пристав взял и утвердил начальную продажную цену так, как мне сообщили. И вдруг мое постановление оспаривается. Но оценку утверждаю я! Хотя я привлекаю оценщика, формально это оценка моя! И вот, я ответчик, и видимо, на мне лежит бремя доказывания. Я должен доказывать, что оценка правильная? Я же взял ее от независимого оценщика, пусть он и доказывает! Но мне говорят: нет, это иск не к оценщику, а к приставу, и бремя доказывания лежит на приставе. Что за бред?! Нас заставляют обращаться к оценщику и нести ответственность за него? Казна потом терпит расходы, дела-то проигрываются! И приставы добились изменения, и в 2007 году законодатель меняет ст. 85. Ч. 2 – обязан привлечь оценщика (для самых сложных активов), смотрим ч. 3. Когда пристав производит оценку? Когда речь идет об имуществе, не указанном в ч. 2. А то, что под ч. 2 не попадает – там пристав сам производит оценку. А если с ней не согласились участники исполнительного производства, то он опять привлекает независимого оценщика. Ч. 4: если пристав обязан привлечь оценщика, то он указывает примерную стоимость, назначает специалиста. П. 3 – выносит постановление об оценке вещи не позднее 3-х дней со дня получения отчета оценщика. Стоимость объекта оценки является обязательной для судебного пристава при вынесении этого постановления, но может быть оспорено в суде сторонами исполнительного производства. Направляет сторонам копию заключения оценщика. Другими словами, сами результаты оценки тоже стали обязательными для него, не только ее проведение. А по 92-ому письму обжаловать в таком случае надо действия оценщика, иск надо предъявлять ему. В тех же случаях, когда оценка произведена приставом без привлечения оценщика, она может быть обжалована не позднее 10 дней (жалоба в вышестоящий орган или суд). Закон четко говорит: если обязательно привлечение оценщика, то его заключение является обязательным для пристава, что означает, что вторую оценку назначать он уже не имеет права, но если с ней не согласны взыскатель и должник, они подают иск не к приставу, а к оценщику. И только если он оценивал без привлечения оценщика, тогда ответчиком является пристав. И дальше произошла интереснейшая вещь: резкий всплеск практики, что ответчиками являются оценщики. Так было месяцев 6-8, и к 2009 году пошли такие комментарии: практика разная, ответчиком может быть либо оценщик, либо пристав. Комментарии 2012 года уже пишут: ответчик пристав, смотрите Информационное письмо №92. Практика вернулась на позицию письма №92. Она отвергла закон. Как это произошло? Это даже видно по литературе! Сначала пишут, что ответчиком является оценщик, потом стали в учебниках писать что практика складывается по-разному, и потом пишут, что ответчиком является пристав. Шварц не знает, как это объяснить, но это факт. Такая вот метаморфоза. Хотя это прямо противоречит закону, конечно же, виноват оценщик! Но практика вернула все наоборот.

Второе замечание: оценки не должно быть вообще, ибо любые торги могут начинаться с нуля рублей. Но в условиях отсутствия нормального рынка везде независимая оценка, и т. д. мы об этом говорили. Повторяем, тут есть парадокс, что оценщики никакой ответственности не несут зато, что никто не приходит покупать вещь по цене, которую они определили. Надо прийти к выводу, что если никто не пришел покупать, оценка недостоверна. Механизм оспаривания отчета оценщика: согласно закону об оценке отчет актуален 6 месяцев, потом он утрачивает силу, и надо назначать новую оценку. Должник говорит: у меня арестовали офис. Как бы мне можно затянуть обращение взыскания на это офис? Да нет проблем, будем оспаривать отчет об оценке! Пристав заказал оценку, вас проинформировали, и вы ее оспариваете. Конечно, пока вы ее оспариваете, торги производить нельзя. А как вы ее оспариваете? Конечно, экспертизу проводите! Это святое дело. Назначаем. А есть еще и апелляция – ну что такое эти шесть месяцев? Ну просто пыль. Уже не важно, выиграли вы или проиграли – по той цене уже нельзя продавать. Назначаем новую оценку. Назначили, участники подают иск и говорят, что оценка недостоверна. Исполнительное производство стоит. И через шесть месяцев опять не важно, выиграли они или проиграли – оценка снова утрачивает актуальность. Ну и далее там крутеж-вертеж начинается =) И, *****, это не смешно! С этим действительно ничего нельзя сделать. Таким образом исполнительное производство будет стоять пару лет как минимум. Вот вам и статья 85 закон об исполнительном производстве. И все законно! А чтобы было все законно, просто не должно быть никаких оценок. Нужно просто считать, что стартовая цена на аукционе - 0 рублей.

Посмотрим на законодательство о залоге. Мы знаем, что существенным условием в договоре о залоге является определение залоговой оценки предмета залога. Зачем? Сегодня выдаем кредит, оцениваем предмет залога и знаем, что срок возврата будет через 5 лет. Через 5 лет цена будет другая, зачем нам залоговая оценка? Через 5 лет продаем – надо произвести рыночную оценку. Может ли суд произвести рыночную оценку, равную залоговой стоимости? Конечно, нет, прошло пять лет! И да, обращаем внимание на последние изменения в законе о залоге: залоговая оценка является начальной продажной ценой. Далее идет сюжет: есть квартира, в которой жили дирижеры симфонического оркестра. Квартира приватизирована – теперь это частная площадь, никого выселить оттуда нельзя. Квартира в залоге. Залоговая оценка – 40 млн. рублей. Когда-то была. Сегодня мы обращаем взыскание – сегодня цена 20 млн. А суд говорит: продажная цена 40 млн. рублей. Кредитор понимает, что никто этот предмет залога покупать не будет, никто просто на торги не придет. А если никто дважды не придет на торги, ипотека прекращается. Разумеется, кредитор кричит, никаких сорока миллионов, назначаем рыночную оценку! Судья: ну почему же, вы же согласовали в договоре 40 млн., очень хорошая цена, ну чего вы? По ней и выставим на торги. Шварц как раз выступал на стороне должника, и ему надо было объяснить, почему это правильно – руководствоваться залоговой оценкой. Шварц пишет: а в чем смысл залоговой оценки? А зачем в обще в договоре о залоге согласовывать это? И он написал, что залоговая оценка отражает риски кредитора – она показывает, как кредитор оценивает размер долга и размер обеспечения. Долг 10 млн., а взял в ипотеку 40 млн. квартиру. И если это так, пишет Шварц, то это абсолютно правильно, мы должны выставлять на продажу предмет залога по залоговой цене. Он же добровольно показал, что видит именно такое соотношение долга к этой цене. Значит, все правильно! Суд согласился, мол, для этого и пишется залоговая оценка. Она действительно отражает осознание кредитором степени обеспечения, которое он получит. Ну да, это приведет к тому, что ипотека просто прекратится, так как никто на торги не придет. Поэтому нафиг все эти оценки! Нафиг! Нафиг! От них одни проблемы. Мало того, что они отягощают процесс, так еще и делают его более затратным. Это значит, что каждое подразделение судебных приставов должно разместить гос. заказ с оценочными службами, за каждую такую оценку еще и надо платить, потом все это оспаривается, и т. д. Исполнительное производство будет стоять годами, и самое страшное, что все это абсолютно легально.

Но в целом тут есть, над чем подумать. такова независимая оценка. 92-ое письмо победило ФЗ. его никто даже отменять не стал, оно действующее. И опять приставы стали ответчиками. А потом даже будет такое постановление, где будет сказано, что ответчиками будут и пристав, и оценщик. Они соответчики.

Ну а мы продолжаем обращения взыскания на имущество, принадлежащее должнику. Открываем статью 94 Закона «Об исполнительном производстве». Эта статья – это очередность, мы ее уже комментировали. Дальше смотрим на статью 95. О чем тут написано: при наложении ареста на имущества четвертой очереди надо известить налоговую службу, а если это банк, то Банк России, чтобы они сообщили о том, будут ли они возбуждать дело о банкротстве. И если они будут возбуждать дело о банкротстве, то мы, конечно, дело останавливаем и все это сливаем в банкротное производство. Что это такое? Перед нами положение, которое когда-то было конституционным и стало неконституционным сейчас. Речь идет о преимущественной защите вполне определенного кредитора под названием ФНС. Возникает вопрос: а почему надо налоговую службу об этом извещать? Разве все формы собственности не равны? Налоговые требования- обычные требования третьей очереди, почему мы должны ФНС извещать? В 96-ом году появляется указ президента, которым было утверждено временное положение о порядке обращения взыскания на имущество организаций. к этому моменту у нас был ГПК 64-ого года, инструкция по исполнительному производству и не было актуального закона об исполнительном производстве, который получился только в 97 году. Но были уже субъекты частной собственности, поэтому исполнительное производство нужно было модернизировать. Появляется положение. Второе: что такой 96 год? Это отсутствие НК и алгоритмов взыскания налога. Сегодняшняя налоговая система – это часы. В компьютере есть срок уплаты налога, не заплатили – загорается красная строчка, и т.д. Машина работает четко и быстро. А в 96-ом году есть какая налоговая инспекция где-то там, а есть частный кредитор, который быстро получает исполнительный лист, отнесли к приставу, все продали и забрали, инспекция приходит, а обращать взыскание уже и не на что. И это было в массовом характере. Инспекция просто не успевала к моменту удовлетворения требований частных кредиторов. И президент указал, что надо известить налоговую инспекцию, и она тогда может возбудить дело о несостоятельности, и тогда недвижимость продавать нельзя. Но в 96-ом году это было вынужденное решение. Но вот сейчас объяснить, почему надо останавливать дело ради налоговой инспекции и предоставлять ей такое преимущество, никак нельзя.

Вернемся к 94-ой статье. Она говорит об очередности, но является ли эта очередность единственной очередностью, которая есть в законе? Нет, не является. Смотрим на ст. 74, на ч. 2 и 3. Все три части начинаются словами «при недостаточности». При недостаточности обычного имущества, на которое можно обратить взыскание, появляется имущество «запасное», имущество следующей как бы очередности. Доля в уставном капитале – это обычное имущество, но на него можно обратить взыскание только при недостаточности иного. У нас существует так называемая очередь после очереди. Как только мы исчерпали 94-ую статью, начинаются послеочередные очереди. Доля в уставном капитале, доля в общей собственности, и т. д. Возникает вопрос, а что из этого идет в первую очередь: доля в уставном капитале или доля в общей собственности? И вот, на 4-ой странице у нас есть ст. 255 ГК РФ. Что мы понимаем под недостаточностью иного имущества? Очередность 94-ой статьи не исчерпывающая, есть еще активы, которые там не упомянуты, и при исчерпании 94-о статьи появляются другие очереди. И такие активы тоже просят свою очередь между ними. Как их по очереди расположить? Шварц говорит, что не знает. Слово «иные» обычно в нашем законе означает примерно то, что сказал Незнайка: «что-то вижу, а что – не вижу». Ст. 255 ГК РФ и выдержка из ст. 25 Закона «Об ООО», а потом (на пятой странице) 19 пункт Постановления ВС и ВАС по закону «Об ООО».

Мы понимаем, что вот у нас действовал пристав, все продал, осталась доля в общей собственности. Действия пристава: вернуть исполнительный лист со словами «исполнение невозможно»? Он видит актив, но ст. 255 говорит о кредиторе. Она не позволяет ПРИСТАВУ предъявлять претензии, она говорит «кредитор». А пристав-то что делает? Возвращает исполнительный лист и говорит «действуйте сами»? А не потому ли там кредитор, что 255-ая исходит из возникновения спора о праве между кредиторам и другими участниками общей собственности. Если так, то конечно, спор о праве может возбудить только субъект частного права. Действительно ли здесь спор о праве? Как мы видим эти действия? Требование о выделе доли – это иск? Кредитор предъявляет иск? Это письмо сособственникам «выделяйте мне долю». Оказывается, им достаточно лишь возражать, значит, требование он направляет не в суд, а им. А если они это требование добровольно не удовлетворили, тогда он вправе требовать продажи должником своей доли по рыночной цене. Вопрос: что значит «вправе требовать»? кому, о чем, и будет ли здесь иск? Или это все еще претензионная переписка? Кредитор направляет оферту другим собственникам с требованием ее акцептовать. Возникает вопрос, может ли кредитор продавать чужое имущество. Имущество должника принадлежит должнику только юридически, а экономически – кредитору. Поэтому кредитор тут поступает как экономический собственник. Сейчас, когда закон расширяет возможности внесудебного взыскания на предмет залога, в закона появилась фраза: залоговый кредитор обращает всей необходимой правоспособностью для совершения этих дел. Он продает чужое имущество, но обладает всей правоспособностью. Это продажа чуждого имущества, но управомоченным лицом. Он вправе заключить договор, вправе получить деньги, вправе передать это имущество, и т. д. вернемся в ст. 255: здесь «требовать продажи» означает то же самое? Тут он тоже имеет всю необходимую правоспособность? Подчеркиваем слово «продажа», но это же договор! Нам что, требовать у должника заключения этого договора? Да если бы он этого хотел, то сам бы давно это сделал и рассчитался с кредитором. Поэтому что означает «вправе требовать» - хз, поставим большой знак вопроса.

Последний абзац – если все отказались покупать, тогда появилась фраза «Требовать по суду». А какая процессуальная форма? Это иск? Или это какая-то промежуточная процессуальная форма? Что это? Ответ находим в долях в уставном капитале ООО – читаем ст. 25 и далее до конца 19 пункт Постановления Пленума. Ст. 255 – это «по суду» - это как? Так вот по логике 19 пункта, это обращение за изменением способа и порядка исполнения судебного решения. Порядок и способ – а в чем они тут состоят? Как обращали взыскание на имущество, так и обращаем. Продаем обычно. Что тут изменилось. Да ничего – ни порядок. Ни способ. Закон не знает определение порядка и способа исполнения. Речь идет по сути о санкционировании судом тех или иных исполнительных действий. Там, где возникает потребность в получении санкции суда, изменение способа и порядка превращается в форму, в которой мы получаем эту санкцию. Просилась бы другая статья – рассмотрение судом обращений, ходатайств, и т. д. Общая такая статья. Но нет такой статьи. И потому есть статья об изменении порядка и способа. Смотрим последний абзац: со временем предъявления обществу исполнительных документов. Разве общество является должником? Нет, конечно, должником является сам должник. А предъявляем исполнительный лист обществу как элемент запуска этой процедуры. И общество в течение 3-х месяцев предлагает участникам купить эту долю. Если не покупают – выставляем на торги. Но подчеркнем то, что исполнительный лист предъявляем не должнику. Когда возникает вопрос изменения порядка и способа? Когда предъявлен иск о понуждении к исполнению обязательства в натуре. Ст. 398 ГК РФ: суд вынес решение обязать передать вещь кредитору. Приходим, а вещи нет. А если вещи нет, то нужны убытки. А как взыскивать будем? Иск предъявлять или через изменение способа и порядка исполнения судебного решения? Строго говоря убытки – это иск, но мы будем это делать через изменение способа и порядка, и сейчас скажем, почему. Второй сюжет: предъявлен иск об обязании восполнить недопоставку. К примеру, лесопиловочника. Обязали. Но не поставляет он этот лесопиловочник. Надо перейти к денежному эквиваленту. Переходим через что? Иск или изменение способа и порядка? Логика ВС тут следующая. У недопоставки нет денежного эквивалента, так как суд обязал к совершению действий. Денежный эквивалент есть только у вещи, а у действий денежного эквивалента нет. Потому можно взыскать стоимость еще и через изменение способа и порядка исполнения судебного решения. А в случае с недопоставкой так не прокатит – нужно предъявлять иск. Идея такова: изменение порядка и способа исполнения – это упрощенный порядок, упрощенная процессуальная форма, по правилам которой мы переходим к денежному эквиваленту. Этот переход простой. А вот недопоставка – это действие, тут только иск. В упрощенном порядке тут перейти к денежному эквиваленту нельзя. Другой пример: предприятие, где работает работник, обязано предоставить ему жилое помещение. Если администрация предоставит жилое помещение, то он будет там нанимателем. Администрация не предоставляет. Работник ждет, ждет, а потом говорит: взыщите мне стоимость квартиры. Можно перейти к деньгам? У социального найма есть денежный эквивалент? ВС сказал: нормально, в чем проблема? Потому что если бы он получил квартиру, он бы ее приватизировал, а раз приватизировал – значит, собственность, а у вещи денежный эквивалент есть. Поэтому изменить способ и порядок можно. Тут надо отметить, что это уходит своими корнями в природу такого способа защиты как понуждении к исполнению в натуре. Вообще вся эта проблематика завязана на том, что такое понуждение к исполнению в натуре и как можно переходить к денежному эквиваленту.

Вопрос: когда мы вместо вещи взыскиваем деньги, это же убытки! А разве можно из взыскивать не иском, а в каком-то другом, упрощенном порядке? Так вот отметим, что изменение способа и порядка в действительности является процессуальной форма разрешения спора о праве в упрощенном порядке. Почему мы приходим к этому выводу? Иначе будет пропущена исковая давность! Давность иску об убытках начала действовать тогда, когда право было нарушено. Но мы не стали взыскивать убытки, мы стали требовать исполнение в натуре. И в итоге давность истекла бы. И получается, что мы прерываем давность и для убытков. И практика упаковывает это в изменение способа и порядка.

Дата добавления: 2015-07-15