Читайте также:
|
Египетский год начинался 19 июля с восходом Сириуса, когда начинался разлив Нила. Год делился на 3 времени года: разлив, посев, жатва.
Наш армейский год делится на два приказа: весенний и осенний. Забегая вперёд, скажу, что фазанский приказ, который сейчас встречает наш призыв, по значимости стоит на первом месте после приказа об увольнении.
А пока прошёл год службы. Он был раскрашен в разно-цветные тона: акриловые будни безысходности вознаг-раждались перламутровым триумфом вседозволенности. Девять ведёрок хронического уныния, отваренной на киновари рассвета поданы к чарующей чарке торжества
Прошёл год службы. Срок от подчинительского рвения до зевоты внешней отстранённости.
Прошёл год, осталось столько же. Это, как НОЛЬ на оси координат: от минус 365 к движению вправо по оси «Х». Сейчас мы на пересечении: НОЛЬ, как вершина прошлой жизни и в подарок альпеншток да патент на усталость.
После года службы появились привелегии моды: гражданские трусы в горошек и носки вместо портянок.
Год назад и через год: прошлое Было, и будущее Будет безоружным. А пока прошёл год, и у нас появилось рас-прямление захребетной осанки. Мы приобрели походку глупого фазана с вальяжностью крепостного.
Как говорил Аркадий Счастливцев герой комедии Ост-ровского «Лес» – «скворцом свищу, сорокой прыгаю».
В нашем Лесу «долблю дятлом, попугаем поддакиваю, фаза-ном тупею».
Между тем в нас появилась звёздная заносчивость, над-менность и сонливое высокомерие.
Прекратился фазанский беспредел, ведь мы сами стали фазанами, но пополнения с учебок ещё не было.
Это был нелёгкий период. Мы приобрели в своём поведе-нии некое маркизеанство и фанфаронство, но, отслужив год, всё ещё оставались самыми молодыми в части.
Нам приходилось также убирать за собой в столовой, пусть и без фанатизма, но мыть параши.
И если раньше я был убеждён, что, влияя своим авторите-том, став фазаном, прекращу глумление над свистками, то теперь, скрипя зубами ждал пополнения.
Подобно футбольному игроку с лёгкостью переходящего из одного клуба в другой – переодел футболку и вперёд, на свои вчерашние ворота. Необратимый процесс превра-щения Буратино обратно в полено.
Мы стали высокомерно величественны: заходим одновре-менно в 2 кабинки, чтобы высраться. А как же иначе, пол-новесные яйца Фаберже детонируют на тысячи спермона-ливных опоссумов и обосрумов. Мы даже спим на двух кроватях, чтобы выспаться, а в вышеупомянутом толчке восседаем с величием, как на престоле, широко расставив ноги, дав волю обвиснуть яйцам.
Ведь, что объединяет половые органы и армию? ---
Срок службы и количество яиц одинаково.
Мы опустили ремни на яйца. Кожаные ремни на не менее кожаные яйца. Расстегнули крючок на воротничок, пуго-вицы до пупа: вызывающий дресс-код для офицеров. «Гансы»* в свою очередь первым делом по приезду в часть начинают нас прессовать за форму одежды.
А нам, как горох о кремлёвскую стену. Стоим намертво, как кирпичи из той же кремлёвской стены.
Теперь мы беспрепятственно могли посещать два доселе недоступных заведения: медсанбат и чепок.
Больничка запрещёна свисткам во избежании закоса от службы, а чепок, чтоб служба мёдом не казалась.
О медсанбате позже, а пока армейский чепок.
Армейский чепок: «Печенье и кокарды»,
название неорганичное, как учебник по химии за 7 класс. Название, как и набор продаваемого товара: хлорка и гази-ровка, суфле и галифе, звёзды на погоны и пакетики супа со звёздочками, печенье и печень.
Для солдат свежее печенье, для офицеров свиная печень. А ещё, здесь мы могли вспомнить вкус конфет.
И, вообще, теперь нам разрешено нажираться от пуза. Вспомнился экстравагантный прапорщик Дроков. Будучи дежурным по столовой, он читал лекцию о еде ефрейтору Кравцову, когда поймал его обгладывающего масёл:
Слоны не умирают от старости. У них стачиваются зубы, и они уми-рают от голода. Тараканы ещё более живучие: когда им отрывают голову, они живут три недели, потом умирают от голода.
А ты, Кравцов, 18 лет прожил без головы, а жрёшь, как свинья.
Мозг таракана – мой мир.
Ф. Ницше
В первую голову мы спали без задних ног.
Нас накрыл заспанный мир и невыспавшиеся дни.
Я был сонный среди спящих - первые дни спал по 22 часа в сутки, для бодрствования отводя лишь приём пищи…
До года я не замечал клопов в постели, это на гражданке наш безудержный секс вызывал неподдельный ужас у постельных клопов, а здесь параличный вырубон давал волю тараканьим бегам по нашему уставшему телу.
Клопы в постели княжны Таракановой.
Тараканы в голове князя Клопова.
И вот я обнаружил в своей кровати таракана - он служил вместе с нами. Интересно, сколько он оттрубил на этом матрасе? Интересно, а сколько живут клопы?
Приду домой, первым делом узнаю.
Долго я за ним охотился, но он, падла, шустрый.
Два месяца он меня доставал. И вот, наконец, я поймал клопа. Люди!!! Но всем фиолетово.
Один вспоминает таблицу Менделеева, другой цвета светофора. Третий - какого цвета цветы? Разве им есть дело? А смогли бы они поймать клопа? Конечно, нет.
Разве может быть таким ловкачом тот, кто забыл таблицу Менделеева и цвета светофора?
Я возгордился своим заурядным поступком. В нём крои-лось антогоническое противодействие на казарменном сафари. В этом тривиальном действии вместилось всё: и экзистенциализм духовной ситуации времени и армейс-кая смекалка с божественной справедливостью.
Я углубился в научные исследования и оперативные расследования – сколько же крови попил этот клоп.
Поди, больше, чем майор Цирульский из нашей роты или жена Цирульского из самого майора: добровольное донорство и насильственный вампиризм…
И всё же, сколько живут клопы?
Я сокрушался – не хватало знаний. Первым делом, как приду на дембель, всё узнаю о жизни клопов.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 63 | Нарушение авторских прав