Президентские карточки

Проведя 25 января обыск в швейцарском офисе «Мабетекса», уже через день Карла дель Понте позвонила мне в Москву. Она сказала, что обыск был очень результативным и что в ходе его изъяты документы, подтверждающие наличие у президента Ельцина, его жены Наины Иосифовны, дочерей Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой пластиковых кредитных карт. И все бы ничего — миллионы людей по всему свету имеют такие же карточки, — если бы не маленькое «но»: деньги на них поступали от небезызвестного уже нам Беджета Пакколи. Иными словами, использовали‑то карточки, делая покупки в магазинах или получая какие‑либо услуги, например в гостинице или в ресторане, члены семьи Ельцина, а оплачивал все эти многотысячные расходы из своего кармана Пакколи.

На юридическом языке все это расценивается как «признаки состава преступления».

— Господин Скуратов, — сказала мне тогда госпожа дель Понте, — мы изъяли документы, свидетельствующие, что за счет Паколли открыты кредитные карточки для президента и его дочерей Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой. Президент карточками почти не пользовался, дочери его — очень активно.

Не хочу кривить душой — для меня это известие стало настоящим шоком. Верить в это не хотелось. Хоть и с трудом, но я все же мог предположить, что Бородин был не в ладах с законом, что рыльце в пушку было еще у многих кремлевских небожителей. Но Ельцин?!! Президент, гарант Конституции, человек, имя которого для большинства из россиян олицетворяло потрясшие страну демократические преобразования, — и такое?!!

Но не верить Карле было глупо. Потухшим голосом я попросил ее как можно быстрее выслать мне обнаруженные документы и с грустью повесил трубку.

Уверен практически на сто процентов, что этот звонок госпожи дель Понте, сделанный по обычному телефону, был прослушан, о содержании его немедленно доложено кому следует. Там, наверху, поняли, что ситуация зашла слишком далеко и вот‑вот выйдет из‑под контроля. Отсюда мгновенная (не забывайте, прошло всего лишь два дня!) и жесткая реакция Кремля. Отсюда, собственно говоря, столь беспрецедентно грубый, беспардонно хамский и клеветнический «накат» на меня. Уж слишком высоки были ставки: раскрутись дело «Мабетекса» по полной программе, оно могло бы закончиться не только многочисленными и громкими увольнениями чиновников самого высокого ранга, но и президентским импичментом.

Хоть и был я готов ко всяким неожиданностям, но чтобы к такой… Нет, к этому я все‑таки готов не был.

Неужели не только Пал Палыч, но и наш президент связан с «Мабетексом»? Во всем этом надо было разбираться. По нашим понятиям взятка — это преступление, по швейцарским же — человек, давший взятку, просто заносит ее в налоговую декларацию и преступлением это совсем не считается: взятка проходит по графе «комиссионные». Наверное, в условиях Швейцарии в этом есть определенный резон: фирмы конкурируют друг с другом, стремятся перехватить заказчика, заманивают его и так и эдак, потому взятка и считается там обычным «капиталистическим» явлением. Может, Ельцин вообще ничего не знает об этих кредитных карточках? Но то, что знали Татьяна и Елена, — это совершенно однозначно. И суммы, что были сняты с их карточек, — очень даже приличные. Весьма приличные…

* * *

А теперь представьте: разве вся эта грязь лежала бы в Швейцарии тихим грузом? Неужели Ельцин и иже с ним думали: вот уберем Скуратова куда подальше, заткнем ему рот — и все будет шито‑крыто. Наивные. Ну подождала бы Карла какое‑то время да и пустила бы всю информацию в прессу (что она, собственно говоря, узнав о провокации с пленкой, и сделала). Ей‑то рот не закроешь. А вообще, были бы там, наверху, поумнее да подальновиднее, да разбирались бы в стратегии и тактике, на их месте меня не то что трогать — оберегать надо было. Дали бы нам довести дело до конца, разобраться в деталях. От этого только выигрыш стране был бы. Вина‑то Ельцина, как мне кажется, больше косвенная. Карточкой он хотя и пользовался, но вполне мог не знать ее «происхождения». Хотя вопрос был не только в карточках…

Ну а с прочей компанией дело, конечно, по‑иному повернулось бы. Не знаю, посадили бы мы их или нет — это уж суд решает, — но валюту, замороженную на найденных счетах (а это, между прочим, миллионы долларов), в Россию вернули бы обязательно. Да и сама страна выглядела бы в глазах всего мира совсем по‑другому, престиж России намного поднялся бы. И наши граждане поверили бы, что и у нас можно справиться с любым чиновником‑казнокрадом и что борьба с коррупцией ведется не на словах, а реальными делами.

* * *

Финансовое покрытие этих карточек, как сообщили швейцарские следователи, через Banco del Gottaro обеспечивала уже известная нам фирма «Мабетекс». Роль своеобразного «почтового ящика» для поступления счетов по расходам президента и его семьи сыграл магазин одежды «Ла Фен ди Масанье» в пригороде Лугано. Не стоило особого труда выяснить, что скромный этот магазинчик одежды принадлежал жене Франко Фенини, высокопоставленного сотрудника Banco del Gottaro, того самого, который некогда шантажировал Туровера. Как рассказал швейцарскому следствию сам Фенини, об этой деликатной услуге его попросил все тот же Пакколи.

Забегу вперед сразу на полгода. Уже на следующий день после моего осеннего выступления в Совете Федерации, где я публично высказался о возможной причастности президента к коррупции, пресс‑служба Ельцина распространила по этому поводу свой комментарий. «Вчера с трибуны верхней палаты российского парламента Ю. Скуратовым в адрес Президента России были публично брошены беспрецедентные и лживые обвинения, — говорилось в заявлении пресс‑службы. — Никаких зарубежных счетов президент России не открывал, и зарубежной собственности у него не было и нет».

Странная формулировка, если учесть, что о «счетах» и «собственности» ни я, ни сенаторы не говорили ни слова. Тут уж, как водится, «на воре и шапка горит». А вели мы тогда разговор о кредитных карточках, открытых, по информации швейцарской прокуратуры, на имя Бориса Ельцина, Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой в Швейцарии.

И тут же, едва ли не одновременно с заявлением ельцинского пресс‑секретаря, появилось сообщение агентства «Ассошиэйтед пресс». Оно было абсолютно противоположным кремлевскому: представитель швейцарского Banco del Gottaro Марко Штройн подтвердил агентству, что банк действительно предоставлял в 1995 году свои гарантии для открытия «этих карт» — обычная практика, когда карточки открываются на иностранных граждан.

Еще один факт, косвенно подтверждающий скандальное сообщение: адвокат банка Паоло Барнаскони подал протест на ту часть моего выступления в Совете Федерации, где говорилось о кредитных карточках. Он обвинил меня в разглашении «документов банка, защищенных тайной следствия и банковской тайной». Стало быть, следуя нормальной логике, «лживые обвинения» верны, если по поводу их разглашения подается иск, не так ли?

Наличие кредитных карточек у кремлевской семьи подтвердил и Филипп Туровер. В интервью «Нью‑Йорк Тайме» он сказал:

— У Ельцина была карточка «Америкэн экспресс», и суммы его покупок были чисто символическими. Вероятно, хозяин карточки просто упражнялся, «как это делается». Что же касается Елены Окуловой и Татьяны Дьяченко, то у них были «Еврокард», и покупки с их помощью делались крупные.

Согласно той распечатке покупок, которую переслали из Швейцарии в Генпрокуратуру, в общей сложности были израсходованы многие десятки тысяч долларов. Действительно, президент Ельцин не слишком злоупотреблял карточкой Пакколи. А дочки? Судя по счетам, они были куда менее бережливыми. Особенно Татьяна: как‑то за один день она потратила 13 тысяч долларов!.. Не слишком ли для государственной служащей, пусть даже дочери президента? Намного меньше — Елена Окулова и Наина Ельцина.

* * *

Решив все же, что что‑то нужно делать, как‑то прореагировать на многочисленные газетные обвинения, Кремль бросил на амбразуру… Пакколи.

Отвечая на вопрос корреспондента газеты «Сегодня», глава «Мабетекса» сказал:

— Директор «Межпромбанка» Сергей Пугачев, для которого мы выполняли некоторые работы, в 1995 году обратился ко мне с просьбой, не могу ли я покрыть своими гарантиями карточки, которые он хочет эмитировать для некоторых своих клиентов. Никаких имен не упоминалось, и Пугачев не сказал, что речь идет о членах семьи президента. Я узнал об этом, лишь когда получил документы из банка. Очевидно, у Пугачева были какие‑то свои интересы. Я со своей стороны был заинтересован в поддержании деловых связей с этим банком и дал согласие. Тем более что речь шла о предоставлении гарантий сроком на два месяца в размере всего 30 тысяч швейцарских франков по каждой карточке. По истечении срока эти деньги были разблокированы и вернулись на мой счет. О дальнейшей судьбе карточек мне ничего не известно.

Не хочу голословно утверждать, что Пакколи лжет. Хотя он всегда выгораживал Ельцина и его информация вряд ли может серьезно рассматриваться. Вполне возможно, что и Пугачев к нему обращался, и гарантии на два месяца он тоже давал. Но какое отношение все это имеет к тем пластиковым кредитным карточкам, о которых мы говорили выше, — не понимаю. А то, что это совершенно разные карточки, ясно как день.

В Кремле, наверное, тоже поняли, что с заявлением Пакколи они перемудрили. Поэтому вскоре в «Комсомольской правде» появилась заметка депутата Государственной думы Владимира Лисина. Да, подтверждает народный избранник, кредитные карточки существовали, но Пакколи никакого отношения к ним не имеет. Это все тот же «Межпромбанк» выдал в 1995 году семье президента карточки системы «Еврокард»/«Мастеркард», эмитированные «Banca della Svizzera Italiana». Возмещение же расходов по этим картам, как утверждал Лисин, происходило со счетов Ельцина в Сбербанке.

Какую только схему не придумаешь, чтобы помочь «семье»… Но если на самом деле все обстоит так просто, почему «семья» не объяснилась и не сняла все вопросы?

Сознаюсь, сам я этих карточек не видел, в руках не держал. Но их видел и держал в руках Чуглазов. Эмитированы они были, согласно присланным нам документам, в Швейцарии, а не в российском «Межпромбанке». Ежемесячные распечатки счетов опять же регулярно приходили не по месту жительства семейства Ельциных, а в маленький магазинчик жены Фенини в пригороде Лугано, с помощью которого они и были получены. Наконец, распечатки эти почтальон приносил не каких‑то два месяца, о которых говорил Паколли, а три с лишним года. Все это подтвердила и Карла дель Понте, когда приезжала в Москву. Она четко пояснила, что речь идет о картах, обеспечиваемых деньгами Пакколи.

К этому могу добавить, что, в отличие от пластиковых карточек, копии счетов Татьяны в руках я держал. Это были те деньги, которые она потратила с 1995 по 1998 год, а потратила она более 100 тысяч долларов.

Бумаги эти любезно прислали к нам в Генпрокуратуру швейцарские коллеги. К «Межпромбанку» они не имеют никакого отношения…

Как уже отмечалось, Ельцин никак не реагировал на все появившиеся в прессе обвинения. А вскоре и пресс‑секретарь президента Дмитрий Якушкин подтвердил, что президент не намерен публично отвечать на «ничем не подтвержденные» обвинения по так называемому делу «Мабетекса». При этом Д. Якушкин отметил, что, по его мнению, в данной кампании, нагнетаемой рядом СМИ, «искажен такой фундаментальный принцип права, как презумпция невиновности».

«Человек не обязан выходить на площадь, чтобы публично заявить, что он ни в чем не виноват», — сказал пресс‑секретарь, отвечая на вопрос агентства «Интерфакс», заметив при этом, что «в конце XX века не следует возрождать методы инквизиции».

Конечно, никто и не отрицает, что существует такой фундаментальный принцип права, как презумпция невиновности. Но он совсем не исключает возможности проверки появившихся в СМИ сведений, в том числе и в рамках следствия по делу «Мабетекса».

Люди же ждали от Ельцина совершенно другого — они ждали опровержений. Ведь все его отговорки, что, дескать, не хочет он марать обо все это руки, — не больше чем детский лепет. Для серьезных людей это не аргумент.

Считаешь, что тебя оклеветали? Обратись в суд с иском о защите чести и достоинства, расставь все точки над «i», объяснись. А то что получается: про президента написали, а он молчит, словно язык проглотил. Почему не обращается в суд, хотя знает, что судебная система ему полностью подконтрольна? Не потому ли, что понимает, что на суде будут предъявлены факты?

Хотя нет, было один раз такое обращение из Администрации президента. Я уже упоминал, что в октябре 1999 года на заседании Совета Федерации рассказал о возможной причастности президента к коррупции. Сразу же начались голословные опровержения через ИТАР‑ТАСС, а в Генпрокуратуру из Администрации президента поступило письмо с требованием разобраться и в случае чего возбудить против меня дело о клевете. Меня сразу же вызвали и спросили, на каком основании я сделал такое заявление. О том, что было дальше, я еще расскажу. Пока же только отмечу, что на основании моего ответа была проведена проверка и в возбуждении уголовного дела против меня Администрации президента было отказано.

В одном из своих заявлений бывший Президент РФ утверждал, что только он сам и Немцов не берут взяток. Однако как увязывается с утверждением Ельцина факт «подарка» Березовским дочери президента Татьяне автомобилей «Нива», а позже «Шевроле»? Об этом в ноябре 1996 года открыто написала «Новая газета», и после публикации никаких возражений и опровержений от «семьи» не последовало.

Как не вспомнить и освобождение Ельциным от занимаемых должностей Министра безопасности Баранникова и Министра внутренних дел Дунаева за то, что их жены совершили вояж за границу за счет предпринимателя Б. Бирштейна, который оплачивал их покупки и все прочие расходы. Но как же все это сочетается с многотысячными покупками женской половины семейства Ельциных, производимых по карточкам, обеспеченным швейцарцем Пакколи? Какой‑то двойной стандарт получается…

Позднее в своей книге «Президентский марафон» Ельцин напишет, что его травили, обвиняли в том, чего никогда не было. Так докажи, что обвинения лживы. Ведь ни разу он предметно не опровергал приводимые в той же прессе факты, никогда не говорил: «Я и моя семья никогда не пользовались кредитными карточками, никаких счетов, открытых Бородиным в моих интересах, не было», и так далее. Вот чего ждали от него все окружающие. Это и есть предметный разговор.

Весть о коррупции в высших эшелонах Кремля настолько взволновала, если не потрясла, весь цивилизованный мир, что самый сильный его представитель того времени — американский президент Билл Клинтон, — презрев все приличия, пошел на беспрецедентный в истории мировой дипломатии шаг. Устав ожидать от Кремля какой‑либо реакции на предъявленные Швейцарией обвинения, друг Билл в очередном телефонном разговоре с другом Борисом в лоб спросил: замешаны ли тот и его окружение в коррупционных скандалах? Как сообщил пожелавший остаться безымянным сотрудник Белого дома, Ельцин прямо не отрицал информации, касающейся кредитных карточек, а лишь дипломатично сказал, что «сообщения об этом не находят своего подтверждения».

А теперь вдумайтесь в этот диалог. Примиритесь с фактом: Ельцин не повесил трубку, когда Клинтон спросил его, не вор ли он. Такого унижения России еще не приходилось испытывать, наверное, за всю ее многовековую историю.

Дата добавления: 2015-12-08