Воронина Светлана Геннадьевна

Дальневосточный государственный технический

университет (ДВПИ имени В.В.Куйбышева),

г.Владивосток

Научный руководитель – д.и.н., проф. Алексеева Г.В.

Поиск нового пространства - абсолютно органичная и естественная стратегия искусства. Однако в последние десятилетия активность продвижения художников в сферы, не связанные с художественными арт-практиками, не имевшие, казалось бы, никакого отношения к искусству, вдруг обнаруживают возможность художественного потенциала. Речь идет не просто о выхватывании из жизни кусочков и фрагментов, для того чтобы превратить это в материал искусства, как это происходило уже в начале ХХ века, а скорее о том, чтобы вернуть жизни взятое у нее, но уже в совершенно новом художественном качестве.

Закономерно предположить, что если нарушение табу изменило традиционное истолкование искусства, как определенную иерархию типов, видов и жанров, то и цели искусства в современном мире могут быть трактованы, как весьма противоречивые. Действительно, одна из традиционных целей искусства - эстетическая гармонизация мира. В мире, в котором мы живем, в мире разнообразия, сложностей, конфликтов и противоречий искусство демонстрирует способность вносить некий эстетический порядок, создавая бытийную и духовную психологическую гармонию. Искусство, упорядочивая наше понимание мира, визуализирует этические нормы и эстетические каноны, делая доступными абстрактные понятия.

Однако на противоположном полюсе можно обозначил другую тенденцию, которая сегодня, возможно, является одной из причин экспансии и активности искусства. В этом поле проблематизации обостряется критическая функция искусства, приобретающая форму провокации, когда упорядоченная реальность (социальная, бытовая, психологическая) человека способна быть взорвана искусством, переосмыслена для того, чтобы увидеть в привычном непривычное, в старом новое, в законченном перспективное.

Эволюцию современного искусства можно описать и при помощи ее четырех взаимосвязанных элементов – картины, текста, тела и объекта. Эти категории образуют динамичную четверку, причем перемены одного «угла» ведут к деформации остальных трех. Границы понятия «картина» стали расплывчатыми, картина стремится стать текстом, текст - скульптурой, тело - картиной и объектом, а понятие объекта приближается к понятиям тела и текста. Художник постепенно превращается в исследователя, архивариуса, археолога, ученого, его фигура исчезает, по крайней мере, в своем историческом значении. Последствием этих динамичных и ковариантных трансформаций является ряд структурных субстанций; вместо действия в искусстве появляется концепт, место художника занимают зрители, вместо тела появляются механизмы или объекты, само тело работает, как знак. Совокупность этих трансформаций привела к общему смещению структур: природа переходит в текст, текст - в контекст, познание пространства - в познание времени.

Проекты некоторых приморских художников являются примерами разработки вышеозначенных тем. Одним из таких проектов можно назвать «Evidence» Надежды Антышевой, который можно перевести, как «Свидетельство», «Показание», «Очевидность», «Доказательство». Проект 2007-2009 гг. развернут во времени и пространстве, он полифоничен, так как включает в себя перформанс, цветную фотографию, видео, инсталляцию.

Первой фазой проекта были акции на фортах Владивостокской крепости, в которых принимали участие сам автор и все желающие. Они, облаченные в ярко-красные одежды с длинными рукавами, «маркировали» пространство согласно авторской концепции, в которой «точка»-человек и «плоскость»-пространство были противопоставлены друг другу. Спонтанность, саморефлексия, интуитивность - важные для данного этапа качества, в котором погружение человека в себя имеет решающее значение; провокативность действа была обусловлена и простимулирована акцией. Ярко-красные ленты рукавов, полощущихся на ветру, анонимность, безликость участников, тело, ставшее главным инструментом рождали многочисленные ассоциативные ряды: «парящие корейские феи», «ожившие многометровые смирительные рубашки», «красные летящие иероглифы». Цветные картины-фотографии и видео, ставшие результатом этих акций, придали самостоятельное эстетические качества событию, а доминирующий красный цвет обострил архетипическую символику.

Второй фазой проекта стала демонстрация результатов акции в экспозиционных пространствах, где собственно эстетическое стало играть доминирующую роль. На этой стадии становятся важными живописные качества, такие, как цвет, линия, пятно, композиция, выявленные и обостренные средствами репрезентации. Демонстрация фото и видео документов, рассказывающих о прошедшем событии, есть старый прием, характерный для перформанса, однако в данном проекте несомненные художественные качества фотографий-картин смещают акценты с события на результат, размывая их жанровую структуру. Тексты, сопровождающие, а в чем-то и предваряющие снимки, помимо визуального, вводят в контекст проекта еще один аспект - вербальный.

Следующей фазой стала неожиданная экспансия проекта, но уже в новом качестве, обратно в форты крепости. Проекция мультимедиа в укреплениях и казематах «раздвоила» время, развела реальность и иллюзию, создала вибрирующее, живое пространство. Ведущим цветом снова стал ярко-красный, задавая мажорную, динамичную тональность происходящему, ему аккомпанимировали появившийся звук и кинетика персонажа-«иероглифа».

Проект «Evidence» демонстрирует сложную, динамичную структуру, которую можно изобразить в виде осей координат. Одна из них - визуальная координата, обозначающая определенную динамику, включающая в себя разноуровневые оппозиции цвета, ритма, рисунка, тона. Вербальная координата иллюстрирует внутреннюю кинетику - эмоциональные порывы, страхи, радости и самоограничения, фиксирующую движение от «Я» к другому «Я». В центре этой оси координат - знак-точка алого цвета, витальный символ движения и жизни, образ, соединяющий в себе как эстетические, так и психологические качества.

Еще Гегель выдвинул тезис, который звучал как «смерть искусства». Возможно, «смерть» искусства – это его инобытие, когда искусство достигает определенных высот, концентраций, а потом фактически вторгается на чужие территории. Такой территорией по Гегелю являлась философия, и она была синонимом науки. Происходит сциентификация искусства. Если же говорить о кредо искусства и кредо науки, то его сформулировал один из критиков Гегеля в ХХ веке, Жорж Батай, - наука все неизвестное сводит к известному, но экспансивно пожирает неизвестное только для того, чтобы перевести его в какой-то закон, а искусство, наоборот, в известном обнаруживает неизвестное. Следовательно, порвав с традиционными методами, материалами, формой репрезентации, современное искусство осваивает новые территории, традиционно считавшиеся полигоном изысканий и экспериментов философии, психологии, социологии и других наук. Эта экспансия искусства является характерной приметой ХХ и ХХI веков, актуализируя арт-практики в современном поле научных проблематизаций.

Дата добавления: 2015-12-08