Социетальная безопасность

Смысл представлений о социетальной (societal) безопасности может быть передан очень коротко: приоритетная защита системы благ, накопленных уникальной социокультурной средой, от угрожающих внешних воздействий. В этом убеждает сам перечень возможных угроз социетальной безопасности: давление на комфортность социальной среды, образуемой материально преуспевающим, но стареющим населением, массы относительно молодых и бедных мигрантов; усугубление собственных экологических проблем Европы неэффективным управлением технологическими процессами в соседних регионах; проникновение на Запад организованной преступности, пышным цветом распускающейся на Востоке из-за слабости и коррумпированности тамошней власти; «перелив» последствий этнических конфликтов и «импорт» терроризма.

Составители подобных перечней совершенно открыто указывают, где лежит угрожаемый оазис благоденствия (в Европе, на Западе) и откуда идут угрозы (с Востока, из Африки). Следовательно, речь идет о пространственно ограниченной безопасности. Правда, ее протагонисты не утверждают, что она предназначена только для Европы или для развитых стран в целом. Но заботит их именно европейская или атлантическая безопасность. Подразумевается, видимо, что другие страны сами должны подумать о своей социетальной безопасности. Это, конечно, справедливо. Вот только целостный подход к безопасности как к общему делу всего человечества утрачивается, и мы если и не возвращаемся на круги национальной безопасности, то замыкаемся на безопасности крупных региональных сообществ.

В законченном виде концепция социетальной безопасности, пожалуй, и не существует. Пока есть только некая амальгама отдельных высказываний, мнений, излюбленных цитат и тем для алармистских прогнозов. Она не дает еще отчетливого отражения подспудной работы мысли. Но направление работы уже задано. Оно прослеживается и в не утихающих дебатах о грядущем «столкновении цивилизаций», начало которым было положено публикацией одноименной статьи, потом книги С. Хантингтона. Далекие от специальных проблем безопасности, дебаты эти имели к ней прямое отношение, поскольку демонизировали прежде остававшийся за кадром источник угроз, – различия в культурных кодах цивилизаций. Указанное направление угадывается и в том специфическом видении безопасности, которое популярно сейчас в бывших социалистических странах Восточной Европы, вступивших или жаждущих вступить в НАТО: с одной стороны, там склонны проецировать угрозы.прошлого в будущее, с другой – полагают, что лучшим средством от повторения истории является «констелляция» государств, все члены которой попали бы в столь сильные отношения взаимозависимости, что ни одна страна не могла бы уже оторваться или быть оторвана от единого «сообщества безопасности» (security community). И в позиции ряда центрально-европейских и западных теоретиков: мол, каковы бы ни были наши идеальные предпочтения, суровая реальность такова, что «безопасность обязательств» (commitment security), обеспечиваемая НАТО, более надежна, чем «безопасность сотрудничества» (cooperative security), обеспечиваемая структурами типа ОБСЕ или ООН. Да и в противоречивости позиции самих адвокатов «безопасности сотрудничества». Та же ОБСЕ, торжественно заявляя, что в ее рамках «ни одно государство, группа государств или организация не могут быть наделены преимущественной ответственностью за поддержание мира и стабильности в регионе ОБСЕ», одновременно подтверждает «присущее каждому государству-участнику право свободно выбирать или менять способы обеспечения своей безопасности, включая союзные договоры, по мере их эволюции». Но руководствуясь этим правом, государства-члены НАТО как раз и выбирают «безопасность обязательств», что влечет за собой их «преимущественную ответственность» если не за весь регион, то за его часть, охваченную системой обязательств.

Важно, что поворот от человеческого к социетальному происходит в исключительно благоприятном для этого поле региональной интеграции, совпадающем с пространством, в котором исторически утвердились комплементарная коммуникация и относительно единое понимание главных идиом культуры. Не менее важно и другое: обыденное сознание на Западе столь глубоко усвоило традицию ценения безопасности, развитую политическим сознанием, безопасность до такой степени стала одной из главнейших культурных ценностей, маркирующих Европу и, шире, развитый мир, что именно здесь, в этом мире, получил действительно полное и законченное выражение тип общества, названный П. Вирильо «обществом безопасности».

В конце эпохи «холодной войны» П. Вирильо предсказывал, что «общество безопасности» будет развиваться по пути «эндоколонизации» – нулевого роста гражданского общества и абсолютного роста милитаризирующегося государства, и что «класс военных» будет все больше противостоять не потенциальному противнику в другой стране (или блоке стран), а гражданскому населению в собственной. Предсказание не сбылось, но только отчасти. Водораздел прошел не между профессиональными защитниками национальной безопасности и всеми остальными ее субъектами в рамках одного общества, а между обществами, в которых максимальному ценению безопасности соответствует наивысший уровень ее фактического обеспечения, и обществами, одновременно «не дозревшими» до абсолютизации безопасности и не способными повысить ее стандарты. Концепцию общей безопасности не сдали в архив – ее просто сделали концепцией ограниченного практического применения; общая безопасность потеснила-таки национальную, но лишь в том смысле, что стала концепцией одной (всего одной!) наднациональной общности, по этому признаку тоже противопоставившей себя всем остальным общностям.

Что касается «класса военных», то он нашел применение своим привычным навыкам без ущерба для сограждан: защищает пространство безопасности от остального, небезопасного мира. Но именно защищает, поскольку европейским странам сейчас не до новых Жизненных пространств: они, по образному выражению В. Макаренко, «проигрывают борьбу даже за собственные территории, где доля мигрантов, главным образом из исламских стран, постоянно возрастает» (США имеют сходные проблемы с мексиканской и китайской миграцией).

Показательны натовские бомбардировки Югославии. По форме наступательное, это действие по сути своей все же было скорее оборонительным – превентивным вмешательством «общества безопасности» в хаос порубежных угроз. Другое дело, что в комплексе побудительных мотивов (защита прав человека, «внешнего» по отношению к этому миру, и защита безопасности человека «своего», «внутреннего») вторые мотивы, хотя и не вербализуемые, явно преобладают над первыми.

Видимо, когда гуманитарная катастрофа происходит прямо у входа в «общество безопасности», когда на его пороге льется кровь, а толпы спасающихся от насилия стучатся в его двери, тогда искреннее негодование сильнее – но и страх за собственную безопасность больше. И оба мотива сливаются в решении: надо вмешаться. А вот когда то же самое совершается далеко (где-нибудь в Сомали) или не так далеко, но в стране, пусть не совсем «своей», однако включенной в цепь обороны «общества безопасности» (в Турции), тогда вмешательство либо краткосрочно и неэффективно, либо его вовсе нет. Производится своеобразная селекция акторов из мира хаоса: одним из них отказывают в праве следовать целям их национальной безопасности и определять способы ее обеспечения, другим – нет. В результате, как горько заметил С. Жижек, «Новый Мировой Порядок сам порождает чудовищ, с которыми борется». Вместо того чтобы смиренными учениками направиться в школу наставников, доказавших свою состоятельность в качестве совершенных субъектов безопасности, те, кому полностью отказывают в субъектности, ожесточаются и упорствуют в своих заблуждениях. Те же, за кем субъектность признается, только несколько неполная или дефектная, учатся скорее скрывать, чем изживать свое несовершенство. Но может ли быть по-другому? Ведь какими бы высокими целями ни обосновывался принцип вмешательства, применяемый избирательно, он при взгляде со стороны неизбежно представляется принципом эгоистическим. А концепция безопасности, допускающая его применение, – сразу и дискриминационной, и лицемерной.

Дата добавления: 2015-12-07