Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Тридцать лет спустя 16 страница

Читайте также:
  1. A) жүректіктік ісінулерде 1 страница
  2. A) жүректіктік ісінулерде 2 страница
  3. A) жүректіктік ісінулерде 3 страница
  4. A) жүректіктік ісінулерде 4 страница
  5. A) жүректіктік ісінулерде 5 страница
  6. A) жүректіктік ісінулерде 6 страница
  7. A) жүректіктік ісінулерде 7 страница

Все ответы были получены, однако, странное ощущение чего-то ускользнувшего от моего внимания мешало полностью расслабиться. Что-то было не на месте, …что-то не так, …неправильно...

Мне нужно время, поняла я.

- Кайл, я очень устала - столько эмоций и так мало сил. Можно… Можно, я немного отдохну?

- Да, конечно, - спохватился он, укутал меня пледом и будто случайно провел по волосам дрогнувшей рукой. А потом добавил очевидное. - Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

Я знала это, но не была уверена, что хочу быть счастливой.

С облегчением закрыв глаза, я почувствовала себя так плохо, что задумалась, проснусь ли вообще. Но тут же решила, что это неважно, и погрузилась в сон окончательно. И пусть бы мне приснился бушующий океан, манящий свободой к горизонту…

Увы, это был Кристоф! Это были его руки, обжигающие нежностью. Это были его горящие желанием глаза.

Проклятье!

** ** **

Когда я проснулась, утро следующего дня уже заглядывало в окно.

И казалось, что именно это пробуждение - настоящее. Настолько невозможными были мои воспоминания, но в их хаосе все-таки не затерялось главное. Мой отдохнувший мозг подтвердил – Кайл жив.

Стоило мне заворочаться в постели, как тут же постучали в дверь. Игнорируя затаившуюся внутри боль, мои губы растянулись в улыбке: неужели он ждал под дверью все утро?

- Диана, ты спишь?

- Нет, заходи.

Он остановился в дверях, шурша пакетом.

- Я принес тебе одежду. И поесть.

От одних этих слов у меня заурчало в желудке.

- Спасибо, я очень голодна.

Толкая перед собой тележку, Кайл вошел и положил пакет в кресло-качалку у окна. Комнату наполнили новые запахи – аппетитно сервированного завтрака и необыкновенный легкий аромат, исходивший от неизвестного мне бледно-голубого цветка в вазе.

Потоптавшись в нерешительности, Кайл сказал:

- Не буду тебе мешать, - и оставил меня одну.

Я вздохнула с облегчением, поднялась и пошла в ванную.

Конечно, я понимала, что он заботился обо мне как о ребенке - выхаживал, пока я выздоравливала, купал, менял постель, но все же не могла переступить чувство неловкости в его присутствии, несмотря на всю благодарность.

Когда-то мы были близки. Я знала, что он любил меня. И я любила его. Почти…

Но как я могла объяснить ему, что это было в позапрошлой жизни? Что, пройдя сквозь пламя, я изменилась, и ничто уже не будет для меня сиять так, как… Я зарычала и, изо всех сил ударив в стену кулаком, разбила костяшки в кровь!

Некому было остановить мою руку.

Стиснув зубы, я взглянула в зеркало и замерла, пораженная.

На меня смотрела незнакомка. Долгое время заживления оставило меня сильно похудевшей. Черты заострились, нежные губы были сжаты в непривычно жесткую линию. Но главное - чужие глаза на моем лице излучали бездонную ледяную силу…

 

 

…Место, где Кайл спрятал меня, было ни на что не похоже. И пока я приходила в себя и привыкала к новой жизни, это очень помогало – дом занимал меня, отвлекая необычностью, не отпуская в прошлое.

Все помещения прятались в скале над океаном, открывая миру только большие окна. Некоторые из них выходили на террасы, подобные той, где Кайл нашел меня на краю. Пространства было много - достаточно, чтобы не задыхаться от клаустрофобии, но вместе с тем дом выглядел уютным, теплым, обжитым.

Вход был лишь со стороны океана – там, где скала обнимала подковой уединенную бухту, и когда незаметная лестница убиралась наверх механизмом, дом становился практически недоступным. Было ли возможно подобраться к скале только по воде, или существовала дорога и по суше тоже; где мы находились – на материке или на острове, я пока не знала. Но не потому, что это от меня скрывали.

Просто я не хотела задавать вопросов.

Ни о том, зачем обычному человеку такой уединенный и защищенный от вторжения дом. Ни о том, как ученый (пусть даже очень успешный!) смог позволить себе такое дорогое строительство, какое, безусловно, предшествовало появлению этого начиненного современной техникой убежища. Ни о том, почему Мойра не смогла помешать ему уйти. Ни о том…

Никаких вопросов!

Я воспользовалась шансом и сбежала от реальности.

Кроме нас двоих здесь никого не было, и дом пронизывала почти осязаемая тишина, необходимая мне в этот момент больше, чем что-либо еще. Сквозь открытые окна вползал штиль с тонкими криками чаек, изнывающими под полуденным солнцем, входил равномерный шаг прибоя, подгоняемого легким ветерком, врывался грохот бури, пытавшейся сокрушить основание скалы, в которой мы укрывались.

Но все равно это была тишина.

Первые дни мне не хотелось говорить. Время от времени я ловила на себе настороженный взгляд Кайла, впрочем, всегда сопровождавшийся теплой улыбкой, как только наши глаза встречались. Но с ним я могла молчать сколько угодно, не теряя доверия. Он понимал меня, как никто другой.

Ограничившись несколькими фразами и извиняющейся улыбкой, я уходила на утес и проводила там большую часть дня, вглядываясь в безбрежный простор. Кайл не отговаривал меня идти и не навязывался в компанию сам. Если он и боялся неожиданного помутнения моего разума, то я так и не узнала об этом – он боролся со своими страхами наедине. А на кухне встречал меня со спокойной доброжелательностью, будто стоять над обрывом весь день было в порядке вещей.

Вид океана - зеркально-гладкого, шипящего волнами или кипящего от негодования, исцелял меня по шагу - с каждым возвращением в дом я все больше становилась собой…

И как бы мне не хотелось замереть, наслаждаясь этой тишиной, я понимала, что так не может продолжаться бесконечно.

Пришло время для вопросов.

** ** **

Спустя неделю, как я очнулась, и почти три недели, как была в доме Кайла, мир снова повернулся ко мне новой гранью.

- Я бы очень хотел сказать, Диана, что могу предложить тебе спокойную счастливую жизнь…, - хмуро начал Кайл.

Было утро, и после завтрака мы, взяв с собой по чашке кофе, вышли на мою любимую террасу.

- И если счастье я могу пообещать, по крайней мере, сделаю все, зависящее от меня, ты знаешь это, то покоя со мной не будет.

Он замолчал, обреченно глядя. Но отсутствие покоя не казалось мне чем-то необычным, и я лишь улыбнулась, подбадривая его для продолжения рассказа.

- Как ты, наверное, уже поняла, мое основное занятие - не научные исследования. Это, скорее - мое прикрытие. Хотя в химии я весьма силен и имею интересные разработки, помогающие мне в основном деле.

И после паузы, будто собравшись с силами, он, наконец, признался:

- Я – охотник.

В ответ на эти слова я лишь вопросительно подняла бровь. Охота, конечно, опасное занятие, но не до такой же степени, чтобы делать такое длинное и отвлеченное вступление! Да и при чем здесь химия?

Он понимающе кивнул и уточнил:

- Я охочусь на подобных Кристофу.

- Что?! - мне показалось, я ослышалась.

- Я убиваю таких как он, ты правильно поняла, Диана.

Судорожный вдох наполнил мои легкие, а глаза пораженно распахнулись – даже в дурном сне я не смогла бы представить себе эту охоту.

- Но Кайл… Как такое возможно?! Это… это они охотятся на нас! Ведь это же все равно, как если бы ребенок с голыми руками бросился на… на тигра! – и тут мое взволнованное дыхание прервалось от жуткой боли, пронзившей грудь.

- Тише, успокойся, - не понимая, в чем причина страдания на моем лице, он обнял меня и стал гладить по волосам. – Ну, почему обязательно ребенок? И почему же - с голыми руками? К тому же, голые руки в моем случае – довольно мощное оружие!

И под моим потрясенным взглядом он начал объяснять…

Несмотря на то, что большинство людей находится в благословенном неведении относительно факта, кто правит миром, единицы, которых обстоятельства сталкивают с правдой, знают истинную картину власти. Как это произошло и с семьей Снеговых.

Однако не все смиряются. Невероятно, но некоторые решаются на противостояние, которое, казалось бы, заранее обречено на провал! Но если они обращаются к охотнику, вероятность успеха резко возрастает…

- Живя в доме Кристофа, ты не могла не заметить, что, будучи яркими индивидуальностями, даже между собой они общаются неохотно. В их замкнутом сообществе принято справляться с проблемами своими силами. И это играет нам на руку – зверя-одиночку убить легче!..

Зачарованная, я слушала эти слова и пыталась представить: если бы родные рискнули бороться, как сложилась бы моя жизнь? Наверное, как и у самого обычного человека…

Заметив отсутствующее выражение на моем лице, Кайл поинтересовался, что меня занимало. И когда я ответила, он отрицательно качнул головой.

- Нет, Диана, за эту работу не взялся бы никто. И дело не только в их власти, деньгах и возможностях. Их семья не зря находится вверху иерархии – Кристоф слишком силен! Видишь ли, их сила находится в прямой зависимости от возраста, а он - один из старейших.

Я едва удержалась, чтобы не спросить, сколько же ему лет. Но, вспомнив, как я была счастлива в то время, когда меня интересовал этот вопрос, со злобной мстительностью прикусила свой язык. Вкус крови разлился во рту.

Но Кайл, будто слыша мои мысли, произнес:

- Никто не знает его возраста наверняка. Равно, как и возраста других. У них не принято обсуждать эту тему – открывать расстановку сил, - я вспомнила, как Кристоф всегда уходил от подобных разговоров. – А уж с людьми они тем более не делятся. Знания охотников об этом собраны по крупицам из легенд, семейных преданий, обмена опытом…

…Охотников совсем немного – меньше двух сотен, и они знают друг друга в лицо. И хотя взаимопомощь, поддержка средствами и сведениями – залог выживания в мире, управляемом сверхчеловечески сильным врагом, все они живут и работают обособленно, привлекая коллег лишь в самом крайнем случае, оберегая таким образом остальных от уничтожения. Но есть информация, которую охотники скрывают даже друг от друга – месторасположение убежища, семью, особые способности…

- Почему?

Но Кайл не спешил отвечать на этот вопрос. Вздохнув, он попросил:

- Давай, об этом – позже.

Я кивнула.

- Охотником был мой отец, мой дед и многие поколения до них, так что, можно сказать - я продолжаю семейный бизнес, - иронически усмехнулся Кайл. – Этот дом был построен моими предками, я лишь усовершенствовал его. Место расположено на редкость удачно - роза ветров здесь такова, что запахи уносятся в океан, а это, как ты понимаешь, в нашем случае – главное.

…Но на решение стать охотником не всегда влияют семейные традиции. Помимо желания и полубезумной храбрости, необходимо наличие особых способностей, ведь обычные виды оружия практически бесполезны для этой специфической охоты…

- В этом плане нам многое дали современные технологии, в частности – химия, - Кайл с улыбкой перевел взгляд с океана на меня.

- Твой препарат, меняющий запах…, - без этих «духов» я не смогла бы убежать ни от Кристофа, ни от Адамаса. Будь они прокляты оба!

- Это - просто хит среди моих коллег! - засмеялся Кайл. - Да и я сам пользуюсь им постоянно. И тебе тоже надо бы, Диана, - закончил он уже без улыбки.

Я согласно кивнула. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Кристоф заявился сюда и стал терзать меня извинениями.

А потом вернул на место – рядом с собой

Ни за что! Я зло сжала зубы.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от этих болезненных мыслей, я спросила:

- Ты говорил что-то об особых способностях?

Лицо Кайла просияло самодовольством, и он гордо протянул мне руки.

- Это у каждого охотника по-разному. В моей семье уже много поколений мужчины наследуют способность генерировать биотоки, парализующие наших врагов… Голые руки, помнишь? – хитро посмотрел он на меня.

Я в неверии уставилась на его ладони и осторожно потрогала их одним пальцем, вызвав у Кайла приступ хохота.

- Диана, - качал он головой, все еще смеясь, - ты же человек, чего ты боишься? Для людей это совершенно безопасно и, в общем-то, неощутимо, - и вдруг он взял мое лицо в ладони, как будто демонстрируя их безобидность. Повисла долгая пауза… Неловко улыбнувшись, я потихоньку высвободилась, а он продолжил как ни в чем не бывало: - Кроме того, для разряда необходимо усилие …нет, не воли. Если честно, я даже сам себе не могу объяснить, как именно я это делаю. Но это неважно, не так ли? Главное, что работает!

- Ты, что же, можешь убивать их прикосновением? – я не сводила недоверчивого взгляда с его рук. Руки как руки, ничего особенного, сколько раз он прикасался ко мне, и я не ощущала никаких «разрядов». Но, с другой стороны, я ведь не такая, как Кристоф.

- Только низших, и то не всегда, - с сожалением признал Кайл, бахвальство исчезло из его голоса. – Остальных удается лишь парализовать – в большей или меньшей степени.

Вот что произошло у них с Мойрой - он ударил ее разрядом. Представив на миг, как она была удивлена, я не знала, хохотать или ужасаться – потому что ее ярость, последовавшая за удивлением, была, без сомнения, ужасной.

И тут же я почувствовала, как соскучилась по ней! И осознала, что в целом мире у меня нет никого ближе Мойры…

Вдруг в Кайле проступил незнакомец – холодный, жесткий, расчетливый. Его голос резанул сталью:

– Хотел бы я, чтобы это было надежно и наверняка! Как пуля в голову для человека.

И с сожалением вздохнув, продолжил:

- Но в любом случае, с парализованным дальше справиться проще.

- И?

- И потом я использую самое сильное средство в арсенале охотника - вливаю им в горло особую жидкость, разъедающую их плоть подобно кислоте. Если с кожи ее можно удалить, то внутри…

Только когда он замолчал, я заметила, что дрожу всем телом.

- Ты ведь знаешь о существовании этой жидкости? – на мгновение его непроницаемый взгляд напомнил мне о …клиническом интересе, с которым Кристоф смотрел на меня, истекавшую кровью.

Конечно же, он был в курсе, что я знала. Следы от этой «воды» надолго остались на лице того, кого я так…

Стиснув зубы, я кивнула.

- Между собой мы называем ее «огонь-вода», - он криво улыбнулся, будто извиняясь за неловкое название. - Так сказать, древний профессиональный фольклор. «Огонь-вода» и была главной причиной, почему я нанялся в их дом под видом ученого - озера охраняются так тщательно, что пробраться к ним возможно только «изнутри», став своим в доме. Время от времени перед каждым охотником встает проблема добычи этой жидкости, и каждый решает ее по-своему: подкупом, шантажом, или рискуя своей жизнью.

Кайл решился на это впервые, практически исчерпав запас, сделанный еще его отцом…

- Это была огромная удача – попасть не просто в дом одного из высших, а в логово самого Кристофа! – глаза Кайла горели воодушевлением прошлого. – Они искали талантливого химика, и я использовал все возможности и связи, создавая себе новое имя, документы и алиби. Я даже провел пару лет, занимаясь настоящей научной работой при одном университете. И они купились! Каково же было мое удивление, когда я узнал, что цель программы, к работе над которой я должен был присоединиться, – вылечить Мойру. Тяжелобольные среди них не встречаются, и мне стало интересно, не узнаю ли я что-то новое об их физиологии, чтобы позже использовать против них же!

Бурная речь затихла, и Кайл посмотрел мне в глаза.

- А потом я увидел тебя…

Я улыбнулась, в свою очередь, вспомнив те дни, когда ослепленная ужасом, не видела не то что Кайла – почти ничего вокруг.

- Ты вошла в лабораторию в серой униформе прислуги, бледная от страха, нервная, но в то же время создавалось странное впечатление, будто ты – королева, соизволившая прийти к слугам. И даже свалившись в обморок, ты была невероятно красива! И сейчас ты такая же…, - его голос прервался, и я уловила, как его руки дернулись в моем направлении.

Почувствовав, что краснею, я нахмурилась и повернулась к океану – мне так не хотелось переключать наши отношения на эту волну.

Было еще слишком рано.

- Я вовсе не собирался сцепляться с Кристофом – в его доме, с бесчисленной охраной вокруг, это было бы самоубийством, - продолжил Кайл, возобновив контроль над собой, - но и отдать ему тебя - такую напуганную, доверчивую, я тоже не мог! Только не ему - этому чудовищу! В нем нет ничего человеческого, Диана, – краем глаза я видела, как он заглядывал мне в лицо, и его голос становился все более уверяющим, убеждающим, внушающим… – Ты – лишь игрушка для него. Наигрался и бросил!

И хотя я слышала те же слова и от самого Кристофа, хотя он поступил со мной именно как с игрушкой, не оправдавшей доверия, мне стоило огромного труда не заорать: «Это не правда! Он любил меня!».

Поэтому я спросила, наверное, излишне грубо, уводя разговор в другую сторону:

- А как насчет денег? На что ты живешь?

Но он улыбнулся, будто заранее предвидел такую мою реакцию, и невозмутимо ответил:

- Я обеспечен материально - услуги наши стоят очень дорого. Несмотря на то, что снаряжение и скрытный образ жизни откусывают большую часть денег, да и работа бывает нечасто, остается достаточно.

- Значит, тот, у кого нет таких средств, на вашу помощь может и не рассчитывать? – мне трудно было удержаться и не пнуть его в отместку за слова, резавшие душу.

Но Кайл отозвался так же спокойно:

- Иногда мы берем оплату информацией – нам нужны осведомители, свои люди в доме врага.

Свои люди…

- А кто в доме Кристофа помогал тебе?

- Мика.

Я уставилась на него, потрясенная. Если бы надо было выделить кого-то, кто ненавидел меня больше, чем другие, я бы с уверенностью назвала ее!

- Она, что, твой должник?

- Нет, просто она сочувствовала тебе и хотела помочь сбежать от этого монстра, пока ты еще жива.

Это звучало абсурдом. Все что угодно, только не сочувствие!

И вдруг, вспомнив слова Мики, истекавшие ядовитой завистью, я поняла причину ее негаданной помощи и улыбнулась. Глупая. Жива ли она еще …или уже попала под руку Кристофа, разъяренного моим очередным исчезновением?

От размышлений о том, какие разные мотивы могут быть у людей, объединенных общим делом, меня отвлек Кайл.

- Так что ты скажешь, Диана? - он не сводил с меня напряженного взгляда.

- Если ты о своем образе жизни, то вряд ли он может шокировать меня, - могло ли меня шокировать хоть что-то после всего, что я пережила?

Но это, вероятно, был не тот ответ, которого он ждал. И нетерпеливо тряхнув головой, Кайл ринулся убеждать меня:

- Пойми, никто не сможет защитить тебя от него лучше, чем я! Со мной ты будешь в безопасности. Это дело моей жизни! И это у меня в крови!

Я согласно кивнула.

- Здесь, вдали от всех, мы с тобой будем счастливы!

Я снова кивнула и дала ему, наконец, тот ответ, который он так жаждал услышать:

- Я надеюсь на это, Кайл, очень надеюсь…

** ** **

Свобода – вот что делало меня почти счастливой.

Океан вливал ее по капле в мои ссохшиеся вены. Да и само это место было ее олицетворением – скалы, водная гладь, бесконечное небо и никого вокруг на многие мили…

Наступил день, когда Кайлу пришлось уехать. Я не спрашивала, куда и зачем. Просто подумала, что если бы он захотел, то сказал сам. А он не стал запирать двери и окна или приковывать меня наручниками к кровати. Только попросил с извиняющейся улыбкой:

- Будь осторожна, ладно?

- Буду, - кивнула я, улыбнувшись в ответ, - и ты тоже…

И это было хорошо.

Он уезжал нечасто, порой на пару дней, а иногда возвращался буквально через несколько часов, нагруженный едой так, что машина проседала. Я смеялась, помогая носить бесчисленные пакеты с фруктами и овощами в кухню.

- Нас же всего двое!

Но Кайл, краснея от удовольствия, авторитетно заявлял:

- Доктор велел кормить тебя, как следует!

Дней через десять после того, как я очнулась, он приезжал меня проведать. Я была почти уверена, что увижу того же благообразного старика, даже сквозь горячку поразившего мое воображение изощренными ругательствами, но вошел совершенно другой человек. Однако, стоило ему заговорить, как я узнала голос, удивлявшийся моему здоровью в первое мое пробуждение.

После осмотра, отвечая на вопросы о самочувствии, я искренне жаловалась на общую слабость, скованность движений и подавленность. Он важно кивал и советовал больше бывать на свежем воздухе, рекомендовал плавание… Но краем глаза я ловила его обескураженные взгляды и непонятные перемигивания с Кайлом за моей спиной.

- Что с ним такое? – спросила я, как только он уехал.

- Ничего особенного, Диана, - усмехнулся Кайл, - просто ты очень быстро выздоравливаешь. Он ожидал увидеть тебя еще в постели.

Следов на моем теле почти не осталось, лишь тонкие бледно-розовые шрамы на местах порезов и пара желтоватых пятен там, где были самые сильные ушибы. Слабость накатывала внезапно, хозяйской рукой укладывая меня в кровать в самый неожиданный момент, но так же быстро и отступала. Все еще трудно было высоко поднять левую руку, и при сгибании побаливало левое колено, но я уже чувствовала, что при щадящих нагрузках это скоро пройдет.

К сожалению, следы в моей душе были глубже.

Если днем я могла контролировать свои мысли, не позволяя сознанию утянуть себя в омут воспоминаний, то над снами я была не властна.

И прошлое, злобно ухмыляясь, брало реванш.

Меня снова бесконечно волокли, оставляя позади кровавую дорожку, и каждый угол впечатывался в тело, и каждый встречный взгляд вспыхивал мстительным удовольствием, а искаженные чудовищные черты приближались, смеясь: «Кажется, я не рассчитал силу удара!»…

И я просыпалась от собственного крика в темноте, мокрая от пота и слез…

Но бывали сны и похуже.

Когда я слышала низкое рычание в ухо, зажатое острым клыком: «Диана-а-а», и от огня было не скрыться - в мире оставался только он, его тело, его руки, его глаза… Навечно!

И крик удовольствия будил меня, окутанную его запахом, с его вкусом во рту…

В такие дни я уходила к океану еще до рассвета.

Однажды, когда Кайл спросил, что мне привезти из очередной поездки, я попросила деревянную чашку. Она оказалась очень похожей на ту - из маленького сонного городка, который так и не стал моим прибежищем. Обнимая ее ладонями, я встречала каждое утро на краю скалы, вглядываясь в серое небо, сросшееся со стальной гладью воды. Ветер расчесывал мои волосы, а горячий аромат кофе обвевал лицо, и я говорила себе, что в мире есть только дом Кайла, океан и утес над ним… И больше ничего.

Приготовив завтрак в первый раз, я не знала, куда деваться от смущения – Кайл был так рад, что его благодарность превысила все разумные границы. Я даже пригрозила не заходить на кухню в ближайшее столетие. Но постепенно он привык видеть меня у плиты. За годы, проведенные в укромном городке, я научилась неплохо готовить и сейчас была рада, что могу не только занять свое время, но и внести посильную лепту в домашний быт.

И лишь иногда, быстро обернувшись за ножом или тарелкой, я случайно ловила полный удовольствия теплый взгляд Кайла.

Чтобы преодолеть скованность в теле после травм, я стала лазить по скалам, окружавшим мою террасу. Никогда раньше я не занималась подобным, но, попробовав впервые, быстро вошла во вкус. Плавная работа мышц и сухожилий служила музыкой, гармонично сливавшейся с камнями, с ветром, заглушавшей боль внутри меня. Медленно, но с каждым днем все уверенней я перебиралась с уступа на уступ, ощущая, как тело наливается силой, возвращается былая гибкость и ловкость.

Иногда я замечала Кайла, тревожно следившего за мной из окна, но, увидев, что я не рисковала подниматься выше пары метров, он так и не сказал мне ни слова…

С ним было легко.

Несмотря на то, что нас разделяло почти десять лет, я не чувствовала себя ничтожеством рядом с ним - эта разница была человеческой. Напротив, я обнаружила нечто новое, для меня почти незнакомое - ощущение равенства.

С интересом слушая его, я находила, что сказать в ответ, а иногда даже удивляла чем-то ему неизвестным. Те два года, наполненные безудержным чтением, чтобы убить свободное время, принесли плоды.

- Ты очень изменилась, Диана, - заметил как-то Кайл и тут же стал оправдываться: - Нет, не внешне - ты все такая же красивая! Ты даже еще…

- А, брось! – рассмеялась я в ответ. – Если честно, для меня вообще загадка, как в то время ты мог посчитать меня интересной.

- Посчитать… - задумчиво повторил он. - Ты знаешь, к расчетам это не имело никакого отношения - твои глаза, голос, дыхание обрушились на меня сразу, лишив возможности что-либо просчитать.

И я тут же увлеченно начала рассказывать об одном древнем математике, биография которого запомнилась мне так кстати…

А на закате, когда солнце гасило свой раскаленный край о воду, мы брали бокалы, вино и шли к прибою. Я неутомимо, как щенок, убегала от волн, а Кайл смеялся, глядя на меня – моя мокрая одежда свидетельствовала в пользу океана. Казалось, мне никогда не надоест все, что с ним связано! Я могла часами перебирать ракушки и разноцветную гальку, выкладывая из них недолговечные картины, смывавшиеся ближайшим штормом.

- Ты должна научиться плавать, Диана, - говорил Кайл и улыбался, освещенный золотом заката.

- Ни за что! – смеясь, отвечала я. – Мне нельзя – тогда я никогда не вылезу из воды! А потом превращусь в рыбу и уплыву туда…, - я указывала вдаль и кричала на полную силу в лицо океану: - И буду жить вечно!

Наш смех переплетался с шипеньем волн…

** ** **

- Кайл, что случилось?

Уже второй день он был невероятно задумчив, тих и почти не слышал, что говорила ему я. И это было особенно странно, потому что его повышенное внимание ко мне, к моим словам, настроению и самочувствию порой оставляли впечатление болезненной одержимости.

Но, вернувшись из очередной короткой поездки, он уединился в кабинете и вышел оттуда только перед самым закатом. Даже во время нашей вечерней прогулки он был непривычно молчалив, почти не отзываясь смехом на мои нелепые прыжки в пене прибоя.

И вот теперь, во время завтрака, Кайл незаметно от меня – как ему показалось – добавил в кофе столько коньяка, что кофе стал прозрачным. Но, судя по выражению его лица, и этого было мало.

- Так что случилось?

Он оторвался от окна впервые за это нескончаемое утро и посмотрел на меня.

- Какая же ты яркая, Диана!

Я кожей ощутила его теплый взгляд, и от него мои щеки загорелись, а Кайл продолжил, будто это и был ответ на мой вопрос:

- Ты так сейчас красива… Нет, не шевелись! Солнце пробивается сквозь твои спутанные волосы. Ты будто в короне из лучей – принцесса, прекрасная …и беззащитная.

Чтобы разрядить обстановку, мне захотелось немедленно съязвить, что утренний коньяк плохо влияет на него – делает сентиментальным, но искренность, звеневшая в его словах, не позволила мне испортить момент.

И, улыбнувшись признательно в ответ на комплимент, я вернулась к интересовавшему меня вопросу.

- Знаешь, Кайл, всю свою сознательную жизнь я провела в обмане. Давай хоть ты не будешь ничего скрывать от меня? – я настойчиво заглянула в его глаза.

Он вздохнул и, нахмурившись, снова посмотрел в окно.

- Есть работа.

- Ну, …это хорошо. Ты же сам говорил, что заказы - редкость.

- Да, но этот – далеко! Не понимаю… Там есть поблизости охотники, но нашли меня. Говорят: «Нам нужен лучший!», - самодовольные нотки вкрались в его голос, несмотря на все старания казаться безразличным.

- А насколько далеко, Кайл?

Он снова насупился.

- Да почти полмира! Конечно, никогда нельзя сказать наверняка, но это может занять пару недель, а может – и месяц, - он расстроено покачал головой, вздыхая. – Слишком далеко и слишком долго!

Но я чувствовала, что ему хотелось взяться за этот заказ. И может быть, не только из-за денег. То, как его голос дрогнул на слове «лучший», подсказывало: профессиональная гордость – не последняя ценность в его жизни. Да и вообще, это было его призванием, делом его предков! Почему он должен отказываться? Из-за меня?

- Я поеду с тобой.

Последовавшая гневная тирада не испугала меня – я ее предвидела, и поэтому, спокойно переждав бурю, взялась по миллиметру склонять чашу в свою пользу.

- Дело не в том, что я боюсь оставаться одна. С недавних пор одиночество мне приятно, и только тебя хочется видеть и слышать - больше никого. Но одно дело - находиться где-то рядом, и совсем другое - не видеться целый месяц. Я буду скучать по тебе, Кайл.

Стараясь не замечать, как он смотрел на меня, я продолжала:

- Кроме того, тебе не стоит отказываться от работы из-за меня. А вдруг перестанут обращаться? На что тогда мы будем жить?

И я засмеялась собственной шутке. Кайл не сводил с меня голодных глаз.

- Ну, пожалуйста, возьми меня с собой!

Наконец он улыбнулся и вздохнул сдаваясь.

- Куда же я денусь! Поедем вместе.

 

…Всю долгую дорогу он не отходил от меня ни на шаг. В самолете его взгляд не оставлял моего лица, а рука не отпускала мою руку. Но это не была собственническая хватка – его пальцы ласкали мою кисть, сплетаясь нежно с моими пальцами, оставляя их лишь для того, чтобы погладить мою скулу, щеку, шею... Он уже скучал.

И именно тогда я осознала, что эти - такие интимные! - прикосновения не показались мне назойливыми. Мне самой вдруг захотелось схватить его, прижать поближе и не отпускать.


Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 84 | Нарушение авторских прав



mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.035 сек.)