|
Читайте также: |
Лишь изредка чиновник поднимал глаза и смотрел на Малфоя сквозь стёкла своих очков. Малфой же сидел молча. После того, как он выпил настойку, ему лучше было молчать и лишь отвечать на вопросы, заданные ему. Поэтому он сидел, едва сдерживаясь, чтобы не начать отбивать носком туфли какой-нибудь задорный мотивчик по полу. Всё получилось.
Чёрт возьми, Томпсон верил. Он верил каждому слову.
И это не могло не радовать.
Перед тем, как уйти из гостиной, он пообещал Грейнджер, что вернётся с хорошими новостями. Просто потому, что она была какой-то нервной и странно-подавленной, особенно ближе к вечеру. Наверняка из-за этой встречи, о которой она переживала не меньше его.
— Эй. Всё будет нормально. У меня на руках доказательства всего. Они поверят.
— Надеюсь.
- Что-то случилось, Грейнджер?
- Нет, просто …
— Что?
Она качает головой. Натягивает на лицо смотри-я-улыбаюсь улыбку.
— Всё хорошо, Малфой. Ты же сам сказал. А я просто хочу осознать, что мне не нужен постоянный надзор.
— Надзор?
— Тебе пора. Увидимся вечером.
— И всё равно это не доказывает, что во всём замешан Логан, — Томпсон поправил очки, почёсывая затылок. — Как можно быть уверенным, что Нарцисса Малфой не врёт? Что она не с ними заодно.
Драко ощетинился.
— Моя мать не одна из них, — зарычал он. — Она помогает мне. Вы сами всё видите!
— Молодой человек, вокруг Мэнора возведён охранный щит, и единственной, кто его пересекал за всё время, была сама Нарцисса. Так как вы предлагаете мистеру Миллеру попасть в… — чиновник, который уже было с вызовом поднял голову, вдруг изменился в лице. Глаза его стали шире, а лицо снова слегка побелело. — Альбус. Разрешите мне воспользоваться связью через ваш камин.
— Прошу вас, мистер Томпсон, — согласно кивнул Дамблдор, всё ещё изучая страницы, и пока министерская гончая гнала к камину, старик поднял голову. — Почему ты не обратился ко мне с этим, Драко? — негромко спросил он, чуть щуря глаза. Когда он переходил на этот мягкий тон, всегда становилось не по себе. Слишком… близко.
И тут Малфой впервые замялся.
Сейчас, глядя в располагающие глаза и открытое лицо, он тоже задался этим вопросом. Но быстро сообразив, что он сейчас “находится под веритасерусом”, ответил:
— Я боялся, что вы доложите на мою мать в Министерство.
— Я знаю, что ты выпил не зелье правды, Драко, — ещё тише произнёс директор школы, пока Томпсон бормотал какие-то заклинания, замерев у низкой каминной решётки. — Но спасибо, что ответил правду. Я бы не стал докладывать на Нарциссу. Хотя у неё, даже несмотря на это, — сухие пальцы постучали по тетрадке, — очень большие неприятности. Министерство не имеет привычки снимать обвинения. Тем более — несколько раз подряд.
После этих слов, произнесённых таким спокойным и глубоким голосом, Малфою стало не по себе.
То есть, как?
Мать казнят? Всё равно, что она помогла в этом деле?
— Вы хотите сказать, что ситуация безвыходная? — если он не переубедит меня, я сейчас же пойду и брошу аваду в лицо херовому патлачу, и срать, во что мне это обойдётся.
— Конечно же нет. Из любой ситуации есть выход, если его искать.
— Я искал. Три месяца подряд.
— И ты его нашёл, — мягкая улыбка сквозь бороду заставила Драко моргнуть. А затем отвести глаза.
Но вдруг — внезапно даже для него самого — дышать стало легче.
— Оливар, добрый вечер, — голос Томпсона вклинился в сознание, выдёргивая наружу.
Взгляд тут же приковался к огненной фигуре, застывшей напротив чиновника в камине. В фигуре этой без труда узнавался полноватый Ральфус, при взгляде на которого у Малфоя практически тут же появлялся рвотный рефлекс. Его визгливый голос дополнил картину:
— Что вы делаете в Хогвартсе, Томпсон?
— У меня была… встреча. И у меня есть информация, касающаяся дела по зачистке магглорождённых семей.
Лицо Оливара вытянулось.
— Что?! С кем вы встречались?
— Я всё расскажу, как только прибуду. Я хотел попросить вас проверить кое-что, мистер Оливар.
Толстяк нахмурился, молча ожидая продолжения, однако заинтригованный блеск в глазах был виден даже Драко.
— Логана уже нет на рабочем месте?
— Нет, сегодня он отправился домой раньше.
— Тогда будьте добры войти в его личный доступ к сети каминов. И проверить, открыты ли камины в Малфой-Мэноре.
Ральфус замер, приоткрыв рот.
— Что? Вы понимаете, о чём просите, Дерек? Я сам лично приказал закрыть сеть каминов на этом участке. Поместье, как вы помните, оцеплено щитом. И полностью изолировано для посещений.
Томпсон помялся несколько секунд, пока огненный Оливар высказывал ему своим противным голосом. После чего чиновник поднял голову и уверенно произнёс:
— На фоне того, что я узнал здесь, у меня есть все основания полагать, что мистер Миллер держит в секрете тот факт, что посещает вдову Малфой вне нашего ведома.
Толстяк несколько секунд молчал.
— С какой целью?
— Есть предположение, что в Мэноре продолжают проводиться ритуалы по уничтожению магглов. И подготовка к одному из них совершается прямо сейчас… под началом Логана. У нас есть связь с Нарциссой Малфой, которая держит нас в курсе событий.
Драко вглядывался в выражение огненного лица до рези в глазах, но всё равно не рассмотрел ничего, кроме беспредельного шока и удивления.
— Твою… мать, — прошипел искажённый связью голос, и образ толстого чиновника исчез в огне. Видимо, он понёсся проверять ту самую сеть каминов, о которой говорил Дерек.
Малфой перевёл взгляд на застывшего и молчаливо наблюдающего за всем этим Снейпа, который лениво перекатывал пустой стеклянный бутылёк между пальцев.
— Чем всё это может обернуться для Нарциссы? — поинтересовался вдруг зельевар, на что Дамблдор только покачал головой.
— Не будем загадывать, Северус. Для начала нам нужно разрешить крайне неприятную ситуацию, сложившуюся в стенах школы.
— Завтра истекает срок, — Драко вклинился в разговор неожиданно даже сам для себя. — Им нужна будет Грейнджер. Чтобы провести ритуал.
— Мы не допустим, чтобы кто-то из студентов пострадал.
И, кажется, старик не успел закончить эту фразу. Потому что раздался яростный и торопливый стук в дверь. Однако, даже не дождавшись приглашения, незваный гость вломился внутрь, едва не рухнув, удержавшись на ногах.
Драко замер. Резко поднялся с кресла.
— Блейз?!
— Мистер Забини? — голос Снейпа прошёл мимо сознания.
Мулат задыхался. Видимо, долго бежал. Но сквозь хриплые выдохи он выдавил, оттягивая горловину свитера от глотки:
— Она… с ним…
— Что? — Малфой сделал шаг к другу, сминая ткань мантии на его плече и встряхивая. — Что случилось?
— Грейнджер… с Миллером… в Выручай-комнату, — давился одышкой слизеринец.
Твою мать. Этого не хватало. Только не говорите, что она попёрлась с ним.
— Они на восьмом этаже? — по спине прокатила ледяная волна. — В Выручай-комнате? Скажи мне, Блейз, они там?
— Их там нет, — выдохнул он, после чего нагнулся и вцепился пальцами в колени, откашливаясь.
— Мистер Забини, они зашли туда и не вышли? — голос Дамблдора был как всегда спокоен. Однако даже в нём чувствовалось напряжение. Старик стоял, уперевшись ладонями в поверхность своего стола.
Мулат затряс головой.
— Нет, я вошёл туда. После них. Она пустая.
В кабинете снова повисла тишина. Как и в голове.
Такая мертвецки-жуткая, что показалось, что ничто не сможет нарушить её.
Но со стороны камина раздался характерный шорох, и огненная фигура Оливара снова появилась перед застывшим вполоборота Дереком Томпсоном.
— Томпсон! Томпсон, вы оказались правы. Доступ к камину в Малфой-Мэнор открыт Логаном Миллером. И… только что он был активирован. Несколько минут назад кто-то прибыл в поместье.
Глава 24.
Дура.
Чёртова дура, дура. И дура.
Гостиная была истоптана уже вдоль и поперёк, а шаги всё не прекращались, отдаваясь в голове. Стреляя по вискам и зудя на языке.
Видел ли кто-нибудь когда-нибудь такую дуру, как ты, Гермиона?
Нет?
Вот и тебе самой кажется, что нет.
Потому что теперь у тебя в голове не только дурацкие дорисовки встречи Драко и Томпсона. Теперь ты ещё и жалеешь, что не сказала ничего Малфою о том, что Миллер зайдёт за тобой в семь.
Понятно, что Малфою не до того. Ясно, что он думал только о том, что и в какой форме сказать министерскому работнику, чтобы в его слова поверили. И это нормально, чёрт возьми.
Он как никто другой показывал сейчас, насколько задействован во всём. На его плечах лежало всё — вся ситуация, вся ответственность.
От этого разговора зависит их судьба. Их обоих.
И ему явно было бы не так нужно узнавать о том, что Гермиона встретится с Куртом сегодня. Тем более, это ведь просто встреча, как и все предыдущие, так? Он ведь не собирается заламывать ей руки и тащить… Чёрт возьми, да они же будут в библиотеке, а там наверняка будет много людей. Там всегда по вечерам в выходные есть люди.
По крайней мере, можно будет не дожидаться закрытия и улизнуть раньше.
А Драко… он и не узнает ничего, так? Так?
Грейнджер попробовала представить себе реакцию Малфоя на то, что она сообщила бы ему о встрече. Мерлин, да ему и без того было о чём подумать. Его напряжение ощущалось с ночи. И добавлять ему ещё одну проблему сверху… было бы не совсем правильно. Он должен был быть там сейчас. А не сидеть здесь, возле неё.
Но плохое предчувствие буквально вибрировало в груди.
И Гермиона вторила ему, ускоряя лихорадочные шаги по гостиной.
Нужно признать… без Драко она чувствовала себя неуверенно. Исчезала безопасность. Будто по ту сторону ворот. Неправильно, странно. Так не должно быть.
Дура.
Ну ты и дура, Грейнджер. И не смей оправдывать себя.
Ты поступаешь неправильно. Ты должна была сказать, и не стоит прикрываться какой-то странной озабоченностью покоем Малфоя. Она действительно беспокоилась, но куда спокойнее ему было бы, если бы она осталась в своей спальне, а не бродила с потенциальным убийцей по школе.
И… да.
Решение пришло внезапно, едва не оглушив.
Гермиона просто поняла, что не сделает и шагу из гостиной. Дождётся Малфоя, расспросит его о том, как прошла встреча. А он скажет, что всё хорошо. Скажет что-то вроде: “Ты зря переживала, Грейнджер. Я же говорил, что всё будет нормально”.
И всё.
Снова вернётся ощущение безопасности. А сейчас… сейчас было слишком холодно.
Девушка рухнула на диван, прижав к себе подушку и уставившись на стрелки часов над камином, сжавшись в нервную собранность, как тетива лука.
Пятнадцать минут восьмого.
Минуты словно вворачивались в кости, каждая, слишком медленно. Так, что спину передёргивало дрожью. Мысли в голове были сосредоточены, будто оружейный прицел. Они сужались к одной-единственной, самой громкой и самой каменной: скоро вернётся Драко.
В конце концов. Его нет уже почти двадцать минут.
А Курт… он ведь и вовсе может не прийти? Ведь всё будет завтра. То есть… действительно, Нарцисса говорила, что в воскресенье проведут ритуал. А значит ли это, что сегодняшняя встреча — на которую она не пойдёт, — не более, чем одна из…
Стук ворвался в гостиную и на миг оглушил Гермиону.
Её слух и её сердце. Руки стали ледяными моментально. Три отрывистых удара кулаком по дереву и тишина, страшнее которой девушка не слышала нигде и никогда. Это была тишина перед-ещё-одним-стуком. И от неё скручивало сознание.
— Гермиона? — голос, приглушённый закрытой дверью, но достаточно громкий. Будто Миллер жался лицом к самой створке. — Это Курт. Я могу войти?
Конечно, нет, зашипела она про себя, против воли сжимаясь в углу дивана. Ты не войдёшь сюда, даже если мне придётся сидеть здесь и не дышать до конца вечера.
И почему только сейчас она поняла, насколько жутко было сидеть в гостиной, когда за дверью стоит этот человек? Господи, пусть он просто поверит, что меня здесь нет. Что я уже в библиотеке.
Снова стук — и каждый удар крепкого кулака отдался в груди. Словно Миллер стучал по рёбрам.
— Гермиона!
Она опустила голову, уткнувшись лицом в мягкую ткань подушки. Волосы упали на глаза, и девушка в очередной раз отругала себя за то, что потеряла свою заколку. Да, неважно. Да, глупо. Но её мозгу нужно было отвлечься на что-то.
И у неё почти получилось, пока вдруг голос за дверью не произнёс:
— Фениксус.
Негромко и будто бы ненароком. По спине прокатилась ледяная волна. Что? Он знает? Курт запомнил пароль? Чёрт возьми, блин.
Да уж куда хуже, чем просто “блин”.
Потому что если вчера она думала, что без проблем увидится с Миллером сегодня вечером, то сейчас эта идея казалась ей убийственно-неправильной.
И… разве он должен был без разрешения произносить пароль?
Гермиона отбросила от себя подушку и едва удержала себя от того, чтобы не вскочить, не унестись в комнату. Злясь на свою просто титаническую тупость из-за каменного убеждения в том, что в людях всегда будет оставаться что-то хорошее и светлое.
Доверчивость? Можно употребить это слово. Потому что она почти отключала мозги.
Что делать, чёрт, какого фига делать?
Она не успела отругать себя за эту панику — дверь медленно открылась, и Курт оказался на пороге в гостиную.
Лицо его было бледным, а глаза лихорадочно поблёскивали, хотя выглядел он достаточно спокойным. Но глядя на это спокойствие, Грейнджер ощутила желание сжаться в ком. Вместо этого только медленно поднялась, стараясь не заводить руку за спину в попытке нащупать палочку, которая торчала из заднего кармана.
Блин, зачем тебе палочка? Но рука сама тянулась.
— Курт? — удивление убедительное.
Чего не скажешь о его улыбке. Дрожащей и фальшивой. Которую непривычно было видеть на этом лице.
Он указал рукой себе за спину, и жест этот был натянут, как будто Курт боялся.
— Я стучал. Мы договорились встретиться сегодня.
— Да, я… неважно себя чувствую.
— Неважно?
— Да. Наверное… я думаю, лучше сегодня отменить это.
— Отменить?
Он повторял её слова, а сам делал шаги в сторону Гермионы, заставляя её миновать кресло. Ей это не понравилось. И ещё — что-то в карих глазах, которые смотрели слишком прямо.
— Слушай, Гермиона. Мне нужно… с тобой поговорить. Правда, я надеялся на эту встречу.
Чёрт, блин. Это плохо. Ситуация становилась слишком напряжённой. А его улыбка постепенно исчезала с губ. Уходи из гостиной, Гермиона. Уходи, вали к чёртовой матери, сейчас же!
Но с губ сорвалось только невыразительное блеяние:
— Я действительно чувствую себя не очень хорошо.
Она обошла столик, пока он двигался вдоль дивана. Теперь они немного поменялись местами, и девушка с некоторым облегчением отметила, что открытая дверь в коридор находится прямо за спиной. Уже тот факт, что он приближался, заставлял её дрожать. И что-то в его лице.
Будто ему было больно делать каждый шаг вперёд.
Дыхание Миллера было слегка сбито. Гермиона сглотнула.
— Курт.
Что это? Попытка его остановить? Хреновая попытка.
— Мне нужно, чтобы ты пошла со мной, — его голос дрогнул. Молодой человек уже обходил кресло, и теперь достаточно было нескольких рывков, чтобы беспрепятственно схватить её. И… и — что?
Сделать что-то ужасное.
Она просто не знала, чего ждать от него. И это пугало похлеще, чем потерянный и пустой взгляд.
Наверное, это толкнуло в спину.
Наверное, то, как он сжался перед тем, как рвануться к ней.
Потому что в следующий момент Грейнджер выхватила палочку:
— Не подходи, Курт, не подходи ко мне!
И вот сейчас — да, совершенно точно, — он понял наверняка, что попался. И она поняла, что попалась. Потому что почти тут же — ошеломление и догадка на его лице: она знает.
Вот и всё.
— Не подходить? Ты что, это же я, — он на секунду развёл руками. Такая фальшивка в глазах вместо доброжелательной искренности.
— Я сказала, — голос дрожит. — Не смей. Ни шагу.
Губы Курта медленно растянулись в трясущейся улыбке. Углы рта всё равно были опущены.
— Что с тобой, Гермиона? Ты ведёшь себя странно.
Да проваливай же, ну, сейчас, просто развернись и несись туда, где люди, блин!
Но — и это было неожиданно — палочка оказалась и в его ладони тоже. Дрожащей, но направленной прямо в грудную клетку девушки. И ужас, сковавший на одну секунду, стал её ошибкой.
Ошибкой Гермионы Грейнджер. Одной из миллиона за последние несколько месяцев.
На неё впервые направили палочку, имея намерение не напугать, а причинить вред. Она чувствовала это каждой клеткой своего тела.
Одно мгновение, потраченное на этот ужас. Ошибка.
— Петрификус…
— Экспелиармус! — рявкнул Курт, и голос был так не похож на голос Миллера. Мягкий и спокойный, к которому уже так привык.
Древко вылетело из пальцев, с хрустом стукнувшись об оконное стекло. Гермиона задохнулась, когда пальцы сомкнулись на пустоте. Тёмные глаза напротив. А в них что-то такое… от чего холодом перехватывает дыхание. Он понял. Он знает. И терять ему нечего.
Их гостиная.
Опасность.
И — следующий толчок, наконец-то! — девушка развернулась и выскочила в коридор.
Она не понимала. Она чувствовала, как что-то сжимается и рвётся в груди. Едва осознавала, что ноги еле касаются пола. Она мчится вперёд, но коридор всё равно слишком медленно ползёт навстречу. До поворота к лестницам так далеко, слишком далеко. И это мерзкое, отвратительное чувство, ревущее в голове.
Ты бежишь только потому, что тебе дают убежать.
— Стой!
Крик разносится по каменным стенам, впитываясь в рвущую рану в горле. Заставляющий сделать ещё несколько рывков вперёд, отчаянно закусив губу, и ни за одну мысль не ухватиться, потому что слишком громко стучит в сознании: беги отсюда, сейчас, беги! К нему, он поможет, он, он.
И поворот ближе. Ещё совсем немного.
Но. Так медленно.
И за четыре шага до него — горячая волна, коснувшаяся спины.
Ударившая в лопатки, прокатившая по всему телу, разрывающаяся где-то в затылке, отчего на мгновение виски вспыхивают болью, вырывая из рта невольный крик. Имя.
— Драко!
А в следующий миг — успокоение. И ноги останавливаются.
Отголосок собственного голоса, эхом разносящегося по коридору, коснулся сознания. Зачем было так кричать? Ведь… всё в порядке. Разве не так?
Она медленно повернулась, глядя на приближающегося Курта. Тот немного бледен и растрёпан. Лицо его напряжено. Взгляд шарит по девушке, словно в поисках повреждений. Холодные руки обхватывают лицо, заглядывая в глаза. В одной ладони зажата палочка.
— Ты сейчас пойдёшь со мной в Выручай-комнату, ясно?
— Конечно, — улыбается Гермиона.
Это так чудесно, когда он говорит.
Его голос — кажется, скажи он сейчас перерезать себе глотку, она сделала бы это без колебания. Только это беспокойство… отчего оно такое сильное?
— Идём.
— Конечно, — снова кивает Грейнджер, не прекращая улыбаться.
А потом идёт за ним. Искренне недоумевая, почему раньше она не хотела следовать за этим человеком. Странно. Ведь так прекрасно — слушаться его. Повиноваться голосу. И вовсе не страшно. Потому что так нужно.
Они идут среди людей, проходят мимо идущей по коридору профессора Трелони, выходят в лестничный зал, поднимаются вверх. Курт торопится, и Гермиона тоже спешит, чтобы не расстроить его. Он и так обеспокоен. Он и так напряжён. Студентов почти нет, а те, что есть, не обращают никакого внимания на них. Они ведь ничем не отличаются от остальных. Просто идут немного быстрее.
Восьмой этаж встречает полумраком коридора, который показался слишком тёмным после освещённого зала с подвижными лестницами.
— Грейнджер?
Она удивлённо оборачивается.
Блейз стоит на нижнем пролёте, глядя на неё, хмуря брови. Курт тоже разворачивается. Слишком торопливо.
Взгляд становится беспокойным.
— Отвали.
Голос его напряжён и, кажется, немного дрожит. И девушка тоже чувствует раздражение. Почему он остановил их? Ведь нужно скорее попасть в Выручай-комнату.
Но тёмные глаза смотрят снизу слишком внимательно.
— Грейнджер, всё нормально?
— Да, — отвечает она, хмуря лоб. Пусть просто отстанет, им нужно идти!
— Куда вы направляетесь?
И в этот момент ступеньки начинают отъезжать от этажа.
— Молчи! — приказ Курта вклинился в сознание прежде, чем она успела открыть рот.
Что-то в груди сжалось, когда Гермиона увидела, как мулат кинулся к ней, наверх. По лестнице, которая уже — да, к сожалению, — отъехала слишком далеко. А Миллер схватил её за локоть и потащил за собой в полумрак.
— Быстрее.
Да. Нужно идти быстрее.
Но почему?..
— Грейнджер, стой!
Она едва поспевает за Куртом, а тот бежит. Прямо по коридору, бесконечному, такому длинному. Быстрее и быстрее, не отставая, пока не начинает задыхаться, давиться колотящимся сердцем. Пока после нескольких поворотов они не натыкаются на медленно появляющуюся прямо в стене дверь.
— Мы пришли! — радостно выдыхает Гермиона, слыша краем уха, как голос Забини разносится по коридору.
— Миллер, не смей, мразь!
И этот рёв снова заставляет лёгкие беспокойно сжаться. Как будто воздуха не хватает. И страх… откуда этот страх?
Она не успевает понять — Курт уже вталкивает её в длинную и узкую комнату с голыми стенами. И только камин в самом конце.
Стоит двери захлопнуться, как её снова тащат вперёд, и отдалённо, сквозь шум в ушах, она слышит удар кулаками по створке. Голос Блейза приглушён; что-то кричит. А проём медленно затягивается кирпичной стеной, словно его и не было.
Всё так быстро. Слишком быстро. И, господи, что вообще происходит?..
Обернуться к Миллеру. И снова встретиться с направленной на неё палочкой. И глазами, полными неприкрытого страха. Отрезвляющего, возвращающего к сознанию.
— Прости, Грейнджер. Так надо.
Она молчит, всё ещё втягивая пересохшим ртом спёртый воздух. Оглядывается по сторонам, будто проснувшись. В сознании всё ещё бьётся рёв Блейза.
Чёрт. Чёрт!
А потом губы Курта что-то произносят. Что-то, от чего остаётся только вздрогнуть. На мгновение ослепнуть от яркой вспышки, закрыв лицо руками. И погрузиться в настоящую, звенящую тишину, покрываясь липким, ударившим прямо в позвонок ужасом.
Сейчас.
Всё закончилось. Наконец-то.
* * *
Чувство такое, будто рот полон тины.
И она вяжет, не даёт сказать ни слова. Только лёгкие торопливо всасывают воздух. Крошечными порциями. От которых темнеет в глазах. И так пусто, что хочется заорать, чтобы заполнить пустоту хотя бы этим.
Но Забини смотрит прямо на Малфоя, в то время как за спиной уже поднимается гул голосов.
— Нужно немедленно принимать меры. Из Хогвартса похищена студентка.
— Похищена? — Оливар едва не срывается на фальцет. — Что у вас там происходит?!
— Сообщите в отделы магических происшествий и магического правопорядка, — голос Дамблдора не приносит успокоения. Еле прорывается сквозь хренов туман перед глазами. Да и о каком, нахрен, успокоении речь?! — Немедленно.
— Конечно, Альбус. Я… сейчас я всё сделаю. Томпсон, возвращайтесь в Министерство, немедленно! Мне нужна будет ваша помощь, в организации отряда авроров. Сегодня из Норвегии прибыл Бруствер. Мы с ним возьмёмся за это.
— Отряд? — Драко резко обернулся.
— Не лезьте, мистер Малфой, — холодный голос Снейпа. Снова проходит мимо сознания. В голове страшно-пусто.
Взгляд на зельевара — скользящий, рассеянный. Будто мозг наотрез отказался понимать, что здесь происходит. Что только что произошло. Что скоро произойдёт.
Грейнджер не в гостиной старост.
Грейнджер не в грёбаной гостиной. Она была там полчаса назад.
— Да. — Дерек роется в мантии в поисках палочки. — Я буду через минуту, встретимся на третьем уровне, мистер Оливар.
— Я отправлюсь с вами сейчас, — Дамблдор взял со стола дневник. — И возьму это с собой.
Малфой сделал шаг вперёд, а Томпсон торопливо кивнул, находя палочку и произнося какое-то заклинание, обрывающее связь с Ральфусом. А затем шагнул за решётку, и изумрудный огонь тут же скрыл его из виду.
Директор шагнул было за ним, но остановился, глядя на страницы. Взгляд синих глаз забегал по строкам.
— Здесь появляется запись, — произнёс он.
И на этих словах Драко очнулся, едва не задохнувшись от колотящего сердцебиения. Краем сознания отметил, что Блейз тоже вскинулся. А затем оба метнулись к директору.
Малфой застыл по левую руку от Дамблдора, вглядываясь в появляющиеся слова до рези в глазах. И рези в груди.
“Только что прибыл сын Логана с Гермионой Грейнджер. Логан приказал оставить её в дальней нижней комнате. Драко, я не знаю, как остановить их, сомневаюсь, что смогу. Все приспешники здесь, ритуал начнётся в полночь. До этого времени девочка в безопасности. Я не знаю, что делать. Надеюсь, Томпсон уже у тебя. Надеюсь, ты увидишь это раньше, чем они успеют, — мать на мгновение остановилась, словно подбирала слова. — Просто нужно быстрее что-то предпринять. Времени мало”.
— Чёрт!
— Спокойно, мистер Малфой. Всё уладится куда раньше полуночи.
“Спокойно, мистер Малфой”?!
Вы, блять, серьёзно?
Это было совсем не то, что нужно было услышать сейчас. Не этим спокойным тоном, к чёртовой матери!
Старик закрыл тетрадку и сделал шаг к камину.
— Я отправлюсь с вами, — Малфой сжал кулаки и нервно облизал губы, когда старик даже не обернулся.
— Нет.
Теперь голос жёстче.
— Доверьтесь мне. Министерство Магии сейчас возьмёт ситуацию под контроль.
— Да, как же! — Драко понял, что взгляд его мечется по лицу Дамблдора, пока тот входит в камин и протягивает руку к фарфоровому горшочку с порохом. — Профессор, я должен помочь. Я не буду просто сидеть и ждать!
И только через несколько секунд он понял, что орал во всю глотку, словно пытаясь докричаться до него.
Бессмысленно, глупо. Не вернёт её. А если с ней что-то случится — не вернёт и себя.
Но о чём он, к чёрту. Конечно, с ней ничего не произойдёт.
— Всё будет в порядке, оставайтесь в школе. Северус, — взгляд из-под очков-половинок переместился на зельевара, который всё это время стоял у стола, молча наблюдая за разворачивающимися событиями. От него, как и от каждого из присутствующих, ровными волнами исходило напряжение, завязывающееся узлом где-то внутри. — Присмотрите за вашими учениками.
И теперь Драко вспомнил, что здесь всё ещё Блейз. Это заставило резко повернуть голову и зачем-то уставиться на друга в немой ярости.
Мулат едва ли не зубами скрипел. Какой-то отдалённой частью себя Малфой понимал, что с чертой характера, именуемой ответственностью, свойственной Забини, тому тяжело смириться с тем, что он недоглядел за Грейнджер. Но он не виноват, никто не знал, что она…
Уйдёт.
Блин. Блин, нахрен.
— Конечно, — скупо отозвался Снейп, приподнимая голову и переводя взгляд на слизеринцев.
А когда изумрудный огонь опалил их потоком прохладного воздуха, зельевар запахнул свою мантию посильнее и, не отводя глаз от Малфоя и Забини, пошёл в сторону двери.
Драко сглотнул. Дыхание его было прерывистым и поверхностным.
— Профессор, — он кинулся за Северусом, и тот сразу же отвернулся.
— Я прослежу, чтобы вы оба отправились в общую гостиную, — отчеканил он, открывая двери. — Прошу.
Преувеличено-вежливый жест рукой едва не вызвал рвотный рефлекс. Малфой не мог заставить себя пошевелиться, глядя на ожидающего у двери Снейпа. Он что, не понимает?
— Нужно сделать что-то, — выпалил на выдохе.
— Да. В первую очередь отправить вас в ваши спальни. Скоро отбой, мистер Малфой, если вы не забыли.
К чёрту эти издевательские интонации.
— Нет, я не забыл! — Драко сделал несколько шагов вперёд.
— Контролируйте ваш тон.
Он зарычал после этого замечания, почти против воли. Несмотря на то, кем оно было сделано. Это было последним, что волновало его сейчас, по сути.
А затем остановился, сжав пальцами переносицу. Сильно. Но это не помогло, в голове каждая мысль будто троилась, прежде чем достигнуть сознания.
Забини встретился глазами с другом, после чего перевёл взгляд на профессора, а затем снова на Малфоя.
— Я не знал, что она собирается идти с ним.
— Вас никто не обвиняет, мистер Забини, — голос Снейпа становился раздражённым. — Я должен напомнить вам, что жду, пока вы соизволите покинуть кабинет директора?
Зельевар стоял, придерживая рукой дверь. Малфой вышел из помещения, которое начало душить его, в полумрак винтовой лестницы и, наверное, начал спускаться по ступенькам вниз. Он не был уверен, что мир вокруг вообще существует. Что камни, окружающие трёх спускающихся людей, можно потрогать руками. Что он расшибётся, если оступится и полетит, счёсывая тело о пол.
Если раньше он не был уверен в том, что сможет испытать боль, то сейчас он не был уверен в том, что его сердце сокращается.
Прислушался.
Упрямый орган.
А мысли замыкались. Снова и снова. Сознание будто тормошило его, било своими когтистыми и костлявыми эфемерными руками по щекам.
Проснись, твою мать.
Проснись.
Жри эти мысли, эти образы, только проснись! Не время дохнуть, не время сдавать позиции, ты нужен здесь, ты нужен ей. Немедленно, Малфой, чёртова твоя кровь и затянутые илом твои мозги.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 102 | Нарушение авторских прав