Читайте также:
|
Так говаривал с улыбкой частенько мой любимый педагог по специальности, отправляя меня домой из класса после серьезных наставлений.
Учителя по баяну по неизвестным мне причинам менялись на протяжении 2-х лет, пока меня не взял к себя удивительный человек – Николай Васильевич Козлов, один из моих идеалов преподавателя до сих пор. Уроки у него проходили потрясающе. Обязательно заходил какой-нибудь гость, которому сначала представляли меня («Это Николо Долгини - Паганини» - обязательно говорил, улыбаясь, Н.В.), а потом уже мне представляли гостя – обычно, бывшего ученика, или музыканта, или кого-то еще. Класс у нас был крохотным, переделанным из подсобки для уборщиц помещением, метра 2,5 квадратных, в нем умещались три стула, пульт и столик педагога, в стене была ниша для баянов. Очень узкое высокое окно этого старинного особняка, похожего на маленький замок с башнями, выходило во дворик. Всегда горел свет. Взрослые за столиком начинали оживленно болтать о своем, причем, редко относящимся к моему уроку, иногда Н.В. оборачивался ко мне и говорил: «Ты давай играй, чего сидишь, я ж тебе задание дал!». Задание действительно было дано, но как же интересно было слушать, о чем там солидные люди говорят! Я купался в какой-то совсем другой жизни, которой у меня дома не было, это было так заманчиво и интересно. А иногда мне предлагали сыграть что-нибудь для гостя, и Н.В. хвалил при этом. Это было подарком!
Но надо сказать, что Николай Васильевич кроме того, что умел разговаривать, умел играть на баяне так, что у меня уши заворачивались. К примеру, он вдруг предлагал мне послушать два варианта «Мартовского хоровода» или Коняевской «Концертной пьесы». Затем спрашивал: «Ну, и как лучше?» Оказывается, оба раза он играл разной аппликатурой – 4-х и 5-типальцевой. И то, и другое исполнение было для меня фантастикой, и я только глупо улыбался. Входя в класс на урок, каждый раз я видел моего педагога, играющего на баяне. «Это мой новый этюд» - говорил Н.В., а потом играл еще один. «Ну-ка, попробуй вот такой приемчик!» - предлагал он мне тут же кусок из этюда. Пальцы ломались. И какой-то детский восторг, и ожидание сказки постоянно пребывало во мне, когда я шел в музыкальную школу.
А в консерваторию Николай Васильевич не поступил, потому что в послевоенные годы там не было общежития, а он после войны остался инвалидом. Он окончил училище за 3 года, получил направление, а поступать не поехал. У него не было одной ноги ниже колена, и он ходил как доктор Хаус, с палочкой, только протезом скрипел. И ездил на малюсенькой машинке – инвалидке. «Для меня и любовницы места как раз, а вот жене уже не хватает» - шутил он, хотя, все знали, что дома у них было все замечательно. Кстати, именно у него я взял для себя на всю жизнь, что урок должен быть добрым и веселым, ученик должен смеяться на нем, а не рыдать. Серьезные вещи, облаченные в легкую и доступную форму, помогают создать на уроке непринужденную, рабочую атмосферу взаимодействия двух профессионалов – опытного и не очень. А радость в работе нужна нам всем не менее, чем хлеб с маслом по утрам, поэтому ученики на урок должны приходить с удовольствием.
В его классе я и проучился до поступления в училище 6 лет. Т.е. еще 3 года уже после официального окончания ДМШ.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 210 | Нарушение авторских прав