Читайте также:
|
Ужас заполнил сознание девушки, когда машина подъехала ближе и Елена смогла узнать человека за рулем. «Не Деймон», - эхом раздалось в мыслях, и она поняла, что не может сдвинуться с места. Толчок. Резкий удар, заставивший девушку упасть на землю, как марионетку, которой обрезали нитки. Острая боль пронзила низ живота.
Брюнетку начала окутывать темнота, и Елене ничего не оставалась, как провалиться сквозь нее. Но девушка сопротивлялась, хватаясь за сознание, как за соломинку, правда получалось очень плохо. Гилберт слышала тяжелое дыхание убийцы, тащившего ее за руки. Елену заволокли в дом, и, не понимая, что с ней собираются сделать, она строила самые страшные предположения.
Брюнетка хотела схватить что-нибудь и попытаться защититься, но поняла, что не способна пошевелиться, даже открыть глаза было выше ее сил. Единственным выходом оставалось попытаться воззвать к совести человека, который знал ее, и надеяться на пощаду. Вместо слов вырвалось только бормотание, и, еле открыв глаза, Елена сквозь пелену увидела обезумевший взгляд.
Резкий аромат цветка. Блеск стали и боль, невыносимая, бесконечная боль, будто тело разрывали на кусочки. Боль отдалась в каждой клеточке тела, и девушке захотелось кричать во все горло, но вырвался только хрип, и снова наступила темнота. Не осталось никаких чувств, никаких ощущений, кроме боли. Она полностью поглотила Елену, казалось, это никогда не кончится.
Крик, которому не суждено было сорваться с губ брюнетки, раздался в голове. Но даже он не заглушил безразличную фразу:
- Как жаль… Скольких еще мне придется убить, чтобы ты наконец успокоилась, Мэдс, черт тебя побери!
Щелчок. Стук двери.
Жарко. Очень жарко. Ей нечем дышать. Она умирает. Это конец.
Нет, она не сдастся, она должна сражаться за жизнь…
«Зачем? – промелькнуло в голове. – Ведь сдаться проще… Значительно проще».
Ребенок. Она должна бороться за него, из последних сил хвататься за возможность выжить. Только бы хватило сил…
Голос… Девушка. Легкое прикосновение холодной ладони. Как хорошо, она ведь горит. Она в аду.
Крик:
- Помогите!
Кто-то зовет на помощь. Неужели она сама? Нет, она не может, у нее совсем нет сил на это. Она не может даже думать. Это больно, все сейчас причиняет боль.
Огонь и земля. Она хочет в небо. Желание исполняется, и она парит. Поднимается в воздух и покидает ад.
Удары, быстрые бешеные удары чьего-то отчаянного сердца. Неужели ее сердце бьется? Откуда у него силы?
- Пожалуйста, не умирай…
Она не способна различать голоса, но она слышит его… Или ей просто кажется.
«Я не хочу умирать… Спаси меня».
- Раз, два, три… - кто-то считает.
Прятки? Кто с ней играет на этот раз?
Хлопок. И все. Боли больше нет.
Ей так хорошо. Никогда в жизни ей не было лучше. Солнце… Летнее и теплое солнышко светило в лицо, но девушка не видела его, что-то мешало открыть глаза.
- Угадай кто? – раздался звонкий голосок у уха.
- Мэдс, - улыбнулась Елена.
Мэдс убрала руки, и Гилберт зажмурилась от света. Когда глаза привыкли, девушка смогла разглядеть, что находится возле того же старого дома, сидит на качелях, а рядом с ней – Мэдс.
Что-то было не так. Не присутствие ее мертвой подруги, нет, Мэдс должна была быть здесь. И даже не то, что дерево магнолии было сплошь покрыто молодыми листьями, а кругом зеленела трава. Что-то другое было непоправимо не так…
- Нужно было спрятать дневник в более безопасном месте, - вздохнула Мэдс. Она держала Елену за руку и раскачивала старые качели.
- Почему ты вырвала страницы о Кэр? – рассеянно поинтересовалась брюнетка, все еще осматриваясь вокруг.
Подруга недовольно нахмурилась.
- Она заслужила. Как только она могла так поступить…
- Почему ты не рассказала мне о том, что у тебя есть брат? – недовольно спросила Елена. – Ты не знала о том, что это Деймон.
- Ради Бога, не напоминай мне об этом. До сих пор дурно становится, как вспомню… Мы не встречались, не придумывай себе там, но тот поцелуй, – Мэдс изобразила глубочайшее отвращение на лице, Елену и саму передернуло от воспоминаний об этом.
- И все из-за мамы! Давай не будем об этом, у нас есть дела поважнее.
- Твой убийца?
Девушка покачала головой.
- Это уже не твоя проблема.
- Но…
- Пошли, я покажу тебе, кто должен тебя волновать сейчас.
Она встала и повела Елену за собой, к дереву. Брюнетка в недоумении посмотрела на детскую коляску, до сих пор остававшуюся незамеченной. Мэдс ободряюще улыбнулась и подошла ближе, а Елена не могла сдвинуться с места.
Мэдс наклонилась над коляской и бережно достала крохотный сверточек.
- По-моему, идея назвать ее в честь меня была замечательной, и плевать, от кого она исходила. Мэдди, мы будем звать ее Мэдди, чтобы не запутаться, хорошо?
Подруга подошла к Елене и передала ей маленькое очаровательное создание в белоснежном одеяльце.
- Моя дочка… - не веря, прошептала Гилберт, принимая свое самое драгоценное сокровище. – Мэдди…- с любовью произнесла девушка, качая крошку на руках.
Папины голубые глазки смотрели на маму, потом прекрасное личико осветила улыбка, и Елена почувствовала, как по щекам покатились слезы счастья.
От созерцания малышки ее оторвал звук сигнала автомобиля.
- Это за нами, - сказала Мэдс. – Идемте.
Сердце подпрыгнуло в груди, когда возле дома Елена увидела старый «Роллс-ройс».
- Дедушка?
Джонатан Гилберт приветливо улыбнулся ей с водительского места и кивком показал садиться.
Мэдс открыла перед ними двери, но Елена все не могла решиться сесть внутрь.
- Елена?
- Погоди, Мэдс, куда мы поедем?
- Узнаешь. Так ты едешь или остаешься? Мэдди должна поехать со мной.
Услышав последние слова, девушка перестала сомневаться. Она не могла расстаться с Мэдди.
- Не ждал увидеть тебя так рано, моя хорошая, - сказал Джонатан, оборачивая родное морщинистое, но счастливое лицо к внучке. – Но безмерно рад. Так скучал по тебе, Елена.
- И я по тебе…
Елена вновь почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.
- Пора ехать, Джонатан? – спросила Мэдс, садясь рядом с подругой.
- Да, пора.
Машина тронулась, но Елена не замечала ничего вокруг, кроме крошки, которая тянула к ней свои маленькие ручки, сжатые в кулачки.
Мельком выглянув в окно, девушка увидела, что улицу, по которой они ехали, практически не видно из-за тумана.
- Мэдс, в чем дело? – спросила брюнетка обеспокоенно.
- Все в порядке. Все будет хорошо, – подруга ободряюще улыбнулась, и Елена, успокоившись, вновь вернулась к дочери, что-то беззаботно лепетавшей.
Внезапно машина резко остановилась, и, подняв голову, Гилберт увидела чей-то силуэт посреди дороги. Кто-то встал у них на пути.
- Что делать, Мэдс? – спросил Джонатан.
- Не знаю, - вздохнула та и обернулась к Елене: - Он пришел за тобой.
- Кто?
Но ответ не требовался – она уже знала.
- Он не уйдет без тебя. Тебе решать, с кем ты останешься…
- Я выйду и скажу ему уйти, - произнесла Елена и хотела открыть дверь, но Мэдс ее остановила:
- Девочка останется с нами.
- Я вернусь, - пообещала девушка, целуя дочку в лоб и передавая ее Мэдс.
Затем вышла и направилась к стоявшему на дороге парню.
- Позволь мне уйти…
- Нет.
Он протянул руку и коснулся лица Елены. Прикосновение такое реальное – непохожее на все происходящее. Девушка закрыла глаза, и парень притянул ее к себе.
- Пожалуйста, останься со мной, - прошептал он на ухо брюнетке.
- Нет, не могу. Больно.
- Что больно?
- Быть с тобой больно, любить тебя больно, жить больно…
- Останься.
- Нет.
- Ради меня.
- Прости…
- Я люблю тебя. Я не могу тебя отпустить.
- Позволь мне уйти! – повторила Елена, но уже не как просьбу, а как приказ.
Хотела высвободиться из его объятий, но он не позволял.
- Я все равно не смогу тебя простить! Никогда! – ее крик эхом раздался вокруг.
- Пусть так. Но ты будешь со мной, – и он не отпустил.
***
- Погоди, Джордан, я не могу говорить, - сказала Уинн, косясь на маму, готовившую обед. – Сейчас выйду.
Благополучно оказавшись на крыльце, девушка огляделась по сторонам: вокруг царило какое-то пугающее безмолвие. Только ее родителям могла прийти в голову идея посетить летний дом зимой.
- Предки достали, - пожаловалась Уинн, плюхнувшись на укрытую пледом скамейку. – Не могу дождаться приезда сестренки. С ней стопудово начнется веселая жизнь.
- О, только не упоминай о теме «отцов и детей», - простонала ее лучшая подруга в трубку. – Я, по ходу, нашла своего папочку.
- Твоего отца? Как?
- Ну, я не уверенна. Приехал к маме какой-то типа «старый друг», и он посмотрел на меня как-то странно… Не знаю. У него английский акцент, а мы-то с мамой британки. И я слышала обо всех маминых друзьях из Англии, а разговоров об этом она старается избежать. После его визита ходит как зомби и изредка подает признаки жизни. Даже после того как она вернулась из Гонконга, прямо-таки отфутболенная Деймоном на другой конец света, зрелище было менее плачевным, вот честно.
- А ты пыталась поговорить с ним? С этим твоим предполагаемым отцом?
- Круче, - хмыкнула Джордан. – Я за ним проследила.
Уинн улыбнулась.
- Ты в своем стиле, Джо. Ну и?
- Тачка с шофером, пятизвездочный отель, номер на имя графа Ольстер. Да, я определенно хочу, чтобы он оказался моим папочкой.
- На имя графа? – пораженно переспросила Уинн. – Ого, да ты у нас аристократка…
- А ты думала! – фыркнула Джордан, и девушки рассмеялись.
- Но я так и не поговорила с ним. Уже подкараулила его у входа, но… Не знала, как сказать. Типа: «Привет, я твоя дочь. Хотя ты и так прекрасно знал все эти годы о моем существовании, но, тем не менее, продолжал упорно игнорировать этот факт. Так вот, давай обнимемся, увези меня в Лондон и посели в замке», - выпалила Джордан с иронией, но Уинн уловила в ее голосе горечь. – Кроме того, с ним какая-то подруга была и… О, никогда не угадаешь, куда они уехали!
- И куда же?
- На свадьбу! На ту самую супер-мега-крутую свадьбу, развод года, как я ее называю.
- Я бы хотел посетить ее… - мечтательно протянула Уинн. – Но вряд ли моя фамилия есть в списке приглашенных.
- Расслабься, моя вообще в черном, - хихикнула Джордан. – Гилберт прикрепила фотку моей мамы к стенке и по ночам дротики в нее метает. Одна курица хуже другой, честное слово.
- Ты все же должна узнать правду, Джо, - посерьезнев, произнесла Уинн.
- Ты опять о подозреваемом на роль моего папочки? Помни, человек невиновен, пока его вина не доказана.
- Прекрати ерничать, я ведь знаю, что ты всегда мечтала об отце.
- Мечтать-то мечтала, но вдруг он уродом самым настоящим окажется, тогда что? Короче, давай не будем. У тебя как каникулы?
- Зашибенно. По ходу, я осталась без платья на школьный Рождественский бал. Сама знаешь, с деньгами у нас не очень в последнее время.
- Но твои родители ведь обещали!
- Ага, но буквально двадцать минут назад какой-то богатенький урод стукнул нас своей тачкой, и теперь мои каникулы псу под хвост…
- А страховка?
- Так он уехал, сволочь! – негодующе выкрикнула Уинн, но внезапно окружающую тишину нарушил звук сирены.
- Ого, что там у вас?
Девушка сбежала с крыльца и посмотрела в конец улицы.
- Черт! Я тебе перезвоню.
Поспешно сунув мобильный в карман куртки, Уинн побежала к дому, который сейчас был охвачен пламенем. Здание находилось достаточно далеко, но даже отсюда девушка видела, какой там переполох. Машины, остановленные посреди дороги, перекрывали движение, которое тут в принципе не бывало оживленным.
Уинн не знала, чей это дом, но хорошо знала, что рядом находится коттедж знаменитой актрисы.
- Что случилось? – запыхавшись, спросила девушка у одного из пожарных, мимо нее только что проехала скорая помощь.
- Девушка, уйдите ради Бога! – недовольно бросил ей парень и пошел на оклик товарища.
Некоторое время Уинн стояла в стороне, с каким-то то ли страхом, то ли восхищением наблюдая, как тушат огонь.
До нее урывками долетали фразы, которыми изредка перекидывались пожарные: «наверняка подпал…», «бедная девчонка…», «после такого не живут». Все это только разжигало неугомонное подростковое любопытство. Кто-то пытался прогнать Уинн, но все были настолько заняты, что на нее не хватало времени.
Девушка поняла, что просто обязана узнать, чей это дом. Взгляд сам упал на почтовый ящик. Если там есть письма, счета или что-то вроде, она сможет узнать фамилию владельцев. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что окружающие все так же поглощены работой, Уинн подошла к почтовому ящику и открыла его. Сначала девушке показалось странным, что в почтовом ящике лежит тетрадь, но любопытство взяло верх, и Уинн вынула ее.
- Девушка, я же сказал вам уйти! – крикнул все тот же пожарный, с укором смотря на Уинн.
Она рефлекторно спрятала черную тетрадь за спину.
- Простите… Уже ухожу.
Девушка повернулась и быстро пошла домой, сжимая в руках свою бесценную находку.
Есть люди, которые сами себе создают неприятности. Такой была Мэдс. А есть другие, подобные этой девочке-подростку с ярко-рыжими волосами и лучистыми синими глазами. Они попадают в неприятности помимо своей воли, из-за стечения обстоятельств или какой-то непонятной случайности. Уинн не знала, что она нашла. Она ненавидела свою скучную однообразную жизнь, и теперь девушка навсегда от нее избавится. Хочет она того или нет, но теперь она в игре. И на кону человеческие жизни, ее в том числе.
***
Девушка в белом халате сидела за деревянным столом в убогом сером кабинете и горько плакала. Глупо, но это мрачное, страшное заведение стало для нее домом, который она не хотела покидать.
- Бога ради, дорогая, ты должна понимать, что я делаю это для твоего же блага! – недоуменно произнес доктор Грин, глядя на подчиненную своими прозорливыми глазами сквозь стеклышки очков. – В конце концов, я же не выгоняю тебя! Ты будешь работать в лучшей клинике Нью-Йорка. Это большая честь для столь юного доктора, но я убежден, что у тебя талант от Бога. Я уже давно не встречал подобного в своей практике и не мог позволить тебе застрять в этом гиблом месте!
- В этом гиблом месте я нужна больше, чем где-либо! – пылко возразила Лекси. – Эти люди действительно нуждаются в моей помощи, и я ведь помогаю!
- Не спорю, ты замечательный, невероятно способный психолог. Поэтому ты должна помогать людям вне стен этого здания. Потому что здесь уже никому не поможешь, – увидев, что девушка уже готова спорить, доктор Грин поспешно добавил: - Мне лучше знать. Я потратил всю жизнь на то, чтобы вылечить хоть кого-то, хоть одного. Иногда мне казалось, что почти вышло, что я уже близко, но… - он беспомощно развел руками. – У меня нет жены, детей, друзей, вся моя жизнь заключена в этих стенах, и я не желаю такой участи тебе.
Лекси всхлипнула, но ничего не сказала.
- Хочешь знать, почему я так поспешно принял такое решение?
- Почему?
- Из-за Мишель. Я знаю, как ты привязалась к ней. Но, Лекси, если кому-то и можно помочь, то не ей.
- Неправда!
Девушка вскочила и быстро выбежала из кабинета, чтобы скрыть слезы, вновь подступившие к глазам. Черт, она ведь не могла вспомнить, когда в последний раз ревела – это совсем не в ее привычках. Но доктор Грин просто-таки ошеломил Лекси своим заявлением, буквально выбив почву из-под ног.
Четыре года. Никаких свиданий, встреч с подружками или что там еще делают нормальные люди помимо работы. Встречи с семьей только по праздникам, иногда она ночевала на работе. Пациенты. Разные, от одних по коже пробегали мурашки, другие доводили до слез на глазах, но в каждого девушка верила, каждому пыталась помочь. Потому что в них никто не верил. Любимые, родители, друзья – они привозили их и с облегчением уезжали, ни разу не оглянувшись. Они сдались, а Лекси не сдавалась никогда. Бороться, за них нужно бороться до конца.
А что предлагал доктор Грин? Уехать в город, работать в клинике и ежесуточно выслушивать идиотские надуманные проблемы богачей?! Как он мог! Это ее жизнь, ее призвание. Родители сначала были в ужасе, но быстро поняли, что по-другому жить она не может. И не хочет. У человека есть миссия в этом мире. И, может, Лекси рождена для помощи им.
Мишель, доктор Грин сказал, что все из-за Мишель. В какой-то степени он был прав: эта девушка была особенно важна для Лекси. Мишель была одной из немногих, кто действительно прогрессировал. Когда Лекси только пришла на работу, пациентка находилась в страшном состоянии. Агрессивная, пассивная и отрешенная, она редко говорила, редко ела и редко бывала в своем уме. С того времени Мишель здорово изменилась. Лекси стала ее спасительницей, сестрой, о которой девушка всегда мечтала. Мишель обожала Лекси, и доктор платила ей тем же.
- Что рисуешь?
Показавшись на пороге комнаты Мишель, Лекси нацепила на губы фальшивую улыбку. Пациентка не ответила. Она была целиком поглощена рисованием, стояла возле мольберта и с энтузиазмом водила кисточкой по бумаге. Как всегда вся с головы до ног измазалась красками и не замечала никого и ничего, кроме своей работы.
Именно благодаря Лекси Мишель теперь раскрывала свой творческий потенциал. Стандартное задание на рисунке передать свое настроение Мишель исполнила как подающий надежды художник. С тех пор рисование занимало большую часть жизни этой замкнутой больной девушки.
Подойдя ближе, Лекси увидела, что Мишель рисует то, что видит за окном – кованые ворота у больницы и улицу за ними. Однако рисунок немного отличался от действительности – на дороге у девушки был нарисован какой-то человек в темном одеянии.
- Мишель… - протянула доктор. – Кто это?
Дабы привлечь внимание девушки, Лекси легонько приобняла ее за тощие плечи. Мишель никогда не была голодна. Когда ей приносили порцию и просили поесть, она съедала все до грамма. Но никогда не ходила в общую столовую и никогда не просила добавки.
- М?
Отстраненное личико повернулось к Лекси, и, будто впервые заметив ее, девушка расплылась в улыбке. Улыбка преображала безжизненное лицо. Оно было невзрачным, но прикрасой Мишель служили мягкие шелковистые кудри песочного цвета, что доходили до плеч. Когда только Лекси пришла на работу, волосы пациентки были отстрижены. Доктору рассказали, что у девушки была удивительно длинная коса, но ее отрезали, когда в очередном приступе Мишель едва не задушила ею медсестру. В резкий контраст со светлыми волосами и бледной кожей шли карие глаза, которые были настолько темными, что по ним невозможно было что-либо прочитать.
- Кого это ты нарисовала?
- Моего друга. Завтра он придет за мной.
Мишель каждый день говорила о своем друге, который «ушел вчера и обещал прийти за мной завтра». Для этой девушки всегда было сегодня. Лекси не знала, кто ее друг, но если он ушел отсюда, то уже не вернется.
И у доктора разрывалось сердце от того, что в жизни этой девочки она станет еще одним человеком, который уйдет, обещая вернуться.
- Нам нужно поговорить. Присядь, пожалуйста.
Лекси отняла у Мишель кисть и подвела подопечную к небольшой кровати.
- Понимаешь, мне придется уехать…
- Куда? – девушка недоуменно уставилась на доктора.
- Домой, - помедлив, произнесла Лекси.
- Но разве твой дом не здесь?
- Это мой второй дом, но мне придется его покинуть.
Девушке стало не по себе от долгого пристального взгляда Мишель.
- Ты не уйдешь, - покачала она головой и улыбнулась.
- Мне придется, - со вздохом сказала доктор. – Но я обязательно буду навещать тебя, слышишь?
- Ты не уйдешь, - все так же повторила Мишель.
- Прости… Но я пришла попрощаться. По-видимому, это последний мой день здесь. Я буду так скучать по тебе.
Лекси обняла девушку, так и не осознавшую происходящее, и поняла, что вновь готова расплакаться.
- Прости, - повторила она и поднялась, чтобы уйти, но вдруг почувствовала, как тонкие пальцы железными тисками обхватили ее запястья.
- Ты не уйдешь! – вновь произнесла Мишель, и в ее голосе зазвенела злость.
- Опусти, ты делаешь мне больно.
Девушка послушалась и быстро отняла руку. Потом встала и, подбежав к двери, преградила Лекси путь.
- Мишель… - безнадежно вздохнула доктор. – Ты не сможешь удержать меня.
Она подошла к дверям и попыталась заставить девушку отойти, но тщетно.
- Пожалуйста, дорогая, позволь мне уйти, или я позову на помощь. Слышишь? Даю тебе минуту и зову санитаров!
С силой, странной для такой хрупкой девушки, Мишель толкнула Лекси к стене, а ее руки сжались вокруг горла доктора.
- Ты не уйдешь. Останешься со мной навсегда.
Следующие события Лекси помнила, как в замедленной съемке. Она пыталась освободиться, но в Мишель откуда-то взялась невероятная сила. Доктор пыталась звать на помощь, но из горла вырывались лишь нечленораздельные звуки. Потом кто-то все же оттащил от нее девушку. Съехав по стенке вниз, Лекси отрешенно наблюдала, как медсестры пытаются угомонить Мишель, метавшуюся в дикой агонии и с жуткими криками противостоявшую им. Но им удалось сделать укол, и девушка обессилено упала на кровать, только ее темные, ничего не выражавшие глаза были обращены к Лекси.
Потом Лекси отвели в кабинет главного врача. Мистер Грин отпаивал ее чаем, в который тишком добавил успокоительного, и начал убеждать подчиненную в том, что произошедшее – не ее вина. Но девушка не верила. Именно она довела бедную Мишель до срыва.
Но именно под влиянием шока и успокоительного удалось убедить Лекси оставить больницу и вернуться в Нью-Йорк. Однако чем больше девушка об этом думала позже вечером, тем больше хотела вернуться. Родители приняли новость как-то безразлично. Они никогда не понимали выбора дочери, кроме того у них сейчас было немало забот. Мама бы обрадовалась, конечно, если бы Лекси сказала ей, что бросает работу и выходит замуж. Жена ее брата уже ждала третьего ребенка, а у сестры четвертый на сносях. Другой ее сестре, Кайле, только двенадцать, но она маленькая мамина копия, так что от нее тоже нужно ждать уйму племяшек. Малыш Кевин тот еще озорник, от него можно ожидать всего, что угодно. Наверное, единственная, кто похож в их семье на Лекси – Уинн. Хотя девушка еще не определилась со своей будущей профессией, но стать матерью многодетного семейства уж точно не для нее.
Дом встретил Лекси пустотой. Все семейство уехало на выходные в летний домик, мама решила отмечать Рождество загородом. Лекси решила, что так, пожалуй, даже лучше: можно побыть одной и собраться с мыслями. Сейчас, вдали от клиники, все представлялось совершенно в ином свете. Особенно когда на следующее утро девушка отправилась на свое новое место работы. Это была самая обычная больница, где людей лечат от физических, а не от душевных недугов. Но, пообщавшись с новой начальницей, Лекси поняла, что и эти люди нуждаются в ее помощи. Порой причиненные телу травмы оставляют неизгладимый след в душе.
Но она не могла не поддаться грусти, когда развешивала в своем кабинете с милыми лиловыми стенами рисунки бывших пациентов. Лекси будет скучать по ним, но, только уехав, она поняла, сколького лишилась, отдавая всю себя им.
Первый же день работы стал для девушки очень сложным. Она раскладывала вещи, когда в ее новый кабинет, запыхавшись, вбежала медсестра-практикантка и сказала, что ей нужно в приемную.
Люди, которых Лекси там увидела, перебывали в состоянии самого настоящего шока.
Молодой человек весь в крови безучастно сидел на стуле в приемной, смотря в пространство. Но по нему было видно, что в любой момент он готов вскочить, как только услышит необходимые ему новости.
Другой же парень угрожающе схватил за плечи девушку-блондинку и прижал к стене.
- Это все твои рук дело! – крикнул он ей. – Если с Еленой что-то случится…
- Да нет же! – оправдывалась девушка, которая сама была слегка не в себе. – Я просто нашла ее, она уже была проткнута той штукой, которую я из нее вытащила!
Лекси заметила, что на вечернем платье девушки тоже виднелись пятна крови.
- И дом уже горел, когда я приехала!
- Тогда почему же ты зашла внутрь?!
- Я знала, что Елена там…
- Откуда?! Откуда ты знала, Ребекка?!
- Я просто знала, Стефан! И если бы я не позвала на помощь, Деймон бы мог и не найти ее в огне. Правда, Деймон?
Но Деймона явно сейчас меньше всего волновали Стефан и Ребекка. Решив, что для того чтобы попытаться помочь ребятам, нужно узнать, в чем дело, Лекси подошла к девушке на ресепшене и, понизив голос, спросила:
- Извините, а что произошло?
- Моя невеста в реанимации.
Голос Деймона заставил доктора вздрогнуть, и она обернулась к парню.
- Мне сказали, она умрет, - добавил он, и его пронзительные глаза затуманились ненавистью.
- Кто посмел вам сказать такое? – возмущенно спросила Лекси. – Если врачи сражаются за ее жизнь, вы должны верить в лучшее.
- Врачи «скорой помощи», приехав, сказали, что она мертва. Я отказался в это верить и заставил их бороться за ее жизнь. И ее сердце забилось. Но они все равно сказали, что шансов ничтожно мало и скорее всего она так и умрет по дороге в больницу. Я умолял ее не умирать, и она не сдавалась, хотя я видел, как ей больно просто дышать, каждый вздох причинял ей боль. Она простила меня отпустить ее, но я не отпускал. Я не мог, потому что люблю ее так сильно, как никого и никогда не любил. Я причинил ей боль из-за чертовой компании, из-за чертового себя, но если она останется жива, я уйду из ее жизни.
Лекси почувствовала, как к горлу подступает ком.
- Я обещал, что с ней ничего не случится. Я подвел ее, - продолжал Деймон, и девушка видела, с каким трудом даются ему эти слова, но он должен был сказать. – Как идиот постоянно переспрашивал, где она. Убийца услышал меня. Я мог приехать первым, но не приехал. Я мог успеть, но не успел.
Лекси невольно покосилась на Ребекку. Стефан обвинял ее в том, что случилось с невестой Деймона. Девушка поймала этот взгляд и рассержено посмотрела в ответ.
- Если бы я хотела убить Елену, то не попалась бы и уж тем более не стала бы рисковать своей жизнью, - процедила она, но скорее для Стефана, чем для Лекси. В подтверждение Ребекка подняла руку, на который виднелся сильный ожог.
- Вам нужна помощь! – в Лекси проснулся врач.
- Помощь нужна ему, - Ребекка кивнула на Деймона, и Лекси только сейчас заметила, что у парня рана на голове, с которой вовсю течет кровь.
- Господи, - прошептала доктор. – Да что там у вас произошло? У тебя ожоги, у него ранение, а…
- Только не спрашивайте, что с Еленой, - предупредил Стефан, но Лекси и сама поняла по взгляду Деймона, что едва не сказала лишнего. Все-таки ей куда проще работать с душевнобольными, чем с людьми, перенесшими такое.
- Понятия не имею, - все же ответил парень, и его руки непроизвольно сжались в кулаки. – Я видел, что ее лицо поцарапано, а на руках ссадины и ожоги. Еще ей проткнули живот… Что это было, Ребекка?
- Лом, кажется, - ответила девушка.
- Лом, - повторил Деймон, кивнув. – На самом деле, это очень важно узнать, что с ней произошло… Потому что с тем, кто все это сделал, я сделаю все то же самое.
Лекси вздрогнула от его тона. Сейчас парень чем-то напоминал ее пациентов, и это пугало. Сейчас адекватный человек был способен на поступок, который может совершить только тот, кто не отдает отчета в своих действиях. Эта мысль поразила Лекси. Ведь тот, кто так поступил с Еленой, явно ее контингент.
Входные двери распахнулись, и в приемную влетела женщина на грани истерики.
- Где моя дочь?! Что с ней произошло?!
На женщине лица не было, она бросилась к Деймону и схватила его за руку:
- Прошу тебя, умоляю, скажи мне, что она жива! Она ведь не могла умереть! Скажи мне, что она не умерла!
- Ваша дочь жива, - поспешила успокоить ее Лекси и едва не пожалела о своих словах, когда на лице женщины отобразилась такая отчаянная надежда. Черт, Лекси не имела права ей такого говорить, в любую минуту мог зайти доктор и сказать: «мне очень жаль…».
- Правда? Вы видели ее? С ней все будет в порядке? – в глазах матери читалась немая мольба подтвердить, что ее дочь будет жить, но девушка не знала, что сказать.
- Я… Простите, я не знаю.
Надежда на лице Миранды Гилберт сменилась отчаяньем, женщина вновь жутко побледнела и наверняка упала бы, если бы муж, только что вошедший следом, не поддержал ее.
- Тише, дорогая, она не умрет… - проговорил он, убеждая их обоих. – С нашей Еленой все будет в порядке, вот увидишь.
Миссис Гилберт плакала в объятьях мужа. Страшный сон, кошмар, который никогда не должен стать явью. Дети не могут умирать раньше родителей, она не может потерять свою дочь.
Заметив быстро направлявшегося к ним врача, Лекси попыталась определить, как прошла операция, но на его лице не удалось прочитать ничего, кроме усталости. Девушка посчитала это хорошим знаком, искренне надеясь, что здешние врачи все же не так привыкли к смерти, чтобы оставаться безучастными.
- Вы родители Елены Гилберт?
- Да, как она? – тут же встрепенулась миссис Гилберт, и, казалось, все в помещении затаили дыхание.
На усталом лице появилась едва заметная улыбка.
- С ней все будет в порядке.
- Слава Господу! – женщина вновь заплакала, но на этот раз от облегчения, от счастья. Мистер Гилберт закрыл глаза, чтобы скрыть стоявшие в них слезы, и снова обнял жену:
- Не плачь, Миранда, с нашей девочкой все будет хорошо. Она останется с нами.
Деймон сначала не поверил словам доктора. Некоторое время парень просто смотрел на него, считая, что ему послышалось, прежде чем начал осознавать полученную информацию. Елена жива. Жива.
Деймон шумно выдохнул и спрятал лицо в ладонях. В мыслях пронеслись все клятвы, которые он давал Господу, умоляя его оставить ее в живых. И он выполнит их все до единой.
- Ваша дочь – настоящий борец, - сказал доктор. – В том, что она жива, больше ее заслуга, чем наша. Она не хотела умирать. У нее началось внутреннее кровотечение, были задеты важные органы, и при таком раскладе умирают мгновенно. Это просто чудо, что Елена жива. Но… - лицо его вновь помрачнело.
- Есть какие-то осложнения? – тут же обеспокоенно спросил мистер Гилберт, и все навострили уши, инстинктивно ожидая плохих новостей.
- К сожалению, нам не удалось сохранить ребенка. У нас не было шансов. Предполагаю, что он был потерян сразу при ударе.
- Ребенка? – пораженно переспросил Деймон. – Елена ждала ребенка?
Миссис Гилберт виновато на него оглянулась:
- Она… Наверное, она ждала удобного случая, чтобы сказать тебе. Бедная моя девочка… Для нее это станет таким ударом. Господи, ну за что ей все это?!
- Я понимаю, что и для вас все это сложно, но сейчас ей меньше всего нужно видеть ваши мрачные лица. Просто попытайтесь поддержать ее, именно вам предстоит сообщить ей о потере ребенка. Мне кажется, так будет правильнее.
- Она уже пришла в себя? – спросил Деймон. – Ее можно увидеть?
- С минуты на минуту должна очнуться. Вы можете пройти в палату, только не все вместе. Молодой человек – ее жених, как я понимаю? Она была в свадебном платье, точнее в том, что от него осталось. Никогда не доводилось мне оперировать невест прямо со свадьбы.
- Да, я ее жених.
- И родители. А вы, молодые люди?
- Эм… Нет, мы подождем, - ответил Стефан.
Лекси смотрела вслед доктору, чете Гилберт и Деймону, от всей души переживая за несчастную Елену, которой столько пришлось пережить, и на этом ее испытания не были окончены.
Все внутри Деймона сжалось в тугой комок, когда он увидел ее. Девушка лежала на кровати, и, казалось, была безжизненна. Милое, прекрасное лицо было изувечено царапинами и ссадинами. Темные ресницы оттеняли неестественную бледность кожи, на руках виднелись ожоги.
- Елена… - миссис Гилберт опустилась рядом с дочерью и дрожащей рукой накрыла ее ладонь.
Мистер Гилберт застыл в дверях, в отличие от Деймона он не ожидал увидеть Елену такой. Но Сальваторе помнил ее в куда худшем состоянии. Для него сейчас ничто не имело значения, кроме линии на стоявшем рядом приборе, которая показывала, что сердце Елены бьется.
Она потеряла их ребенка. Малыша, которого носила под сердцем, о котором даже рассказать ему не решалась. Ненавидя всю жизнь своего отца и биологическую мать, Деймон сам оказался не в состоянии защитить своего ребенка.
- Господи, несчастная моя девочка… - проговорила Миранда, качая головой. - Как такое могло с ней произойти? Боже, а что с ней будет, когда она узнает о ребенке?
- Что… Что с моим ребенком? – услышали они столь драгоценный надтреснутый голос, слабость которого заставила всех вздрогнуть. – Мам?
Миранда в ужасе прикрыла рот рукой и, ища какой-то помощи, оглянулась на мужа и Деймона.
Сальваторе едва нашел в себе силы встретиться взглядом с карими глазами, в которых отразилось все: боль, страдание, укор.
- Мы потеряли его, Елена, - произнес парень быстро, даже резко. И в душе зародилось ответное обвинение.
- Нет… - по израненной коже покатились слезы. – Пожалуйста, скажите, что это неправда…
Елена с надеждой посмотрела на мать, но Миранда только отвела взгляд, и девушка заплакала сильнее.
- Нет! Нет! Почему так?! Почему у меня отобрали ребенка?! В чем он виноват?!
Елена посмотрела на Деймона и произнесла:
- Это ты. Это ты во всем виноват. Ненавижу тебя!
- Как ты могла не рассказать мне о ребенке?! – парировал он, защищаясь. - Неужели я не имел права знать?!
- Какая теперь разница! Она больше не со мной… Ты разлучил меня с Мэдди! Зачем?! Для чего ты заставил меня остаться здесь?!
Сальваторе смотрел на девушку, не понимая, но в то же время, ощущая ее боль, как свою собственную. По сути, у них и была одна боль на двоих.
- Уходи! – крикнула Елена, и во взгляде, посланном ему, Деймон увидел, как тяжело ей терпеть его присутствие.
- Елена, Деймон не виноват… - сделала попытку Миранда, но безуспешно: ее дочь оставалась непреклонной.
- Я хочу, чтобы он ушел. И не возвращался никогда.
Каждое слово, словно лезвием, резало по сердцу. В этот миг Деймон понял, что у них больше никогда не будет шанса. Для них все кончено. Елене дали новое право на жизнь, но он теперь был лишним.
- Пожалуй, тебе лучше уйти, Деймон, - произнес мистер Гилберт, наконец выходя из оцепенения и приближаясь к кровати дочери. – Нужно позвать врача.
И Деймон ушел, поклявшись, что больше ни за что не заставит Елену страдать вновь. А лучший способ сделать это – держаться от нее подальше. И он начнет соблюдать дистанцию, как только узнает имя того, кто пытался убить Елену.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 111 | Нарушение авторских прав