Читайте также: |
|
Наука и вера не противоречат друг другу. Вера говорит: дом был построен строителем. А наука: дом был построен из плит такого-то размера с использованием башенного крана!
Кавалерия
На Рину Гай взглянул совсем кратко и сразу отвернулся.
— Здесь шумно! Думаю, нам лучше пройти куда- нибудь еще, — сказал он.
Один из арбалетчиков Гая, неправильно истолковав эти слова, неосторожно сунулся к Рине, но ручка долбушинского зонта, преградив дорогу, ткнулась ему в грудь. Прикосновение было совсем мимолетным, но арбалетчик схватился за грудь и, задыхаясь, отступил. Лицо его посерело.
Трое других охранников вскинули свои коробчатые арбалеты, взяв Долбушина на прицел. В свою очередь Андрей, опустившись на правое колено, разом вскинул обе руки. Два крошечных, но грозных арбалета нацелились один на Гая, другой на Дионисия Тиграновича. Андрей знал, какие цели надо выбирать в первую очередь, и на охрану не отвлекался.
Белдо занервничал и стал искоса посматривать себе под ножки. Он, как видно, прикидывал, не грохнуться ли в обморок, но прежде желал убедиться, что не ушибется.
Ноздри у Гая расширились.
- Разве я не обещал, что встреча будет дружеской? Убрать оружие! — спокойно приказал он.
Его арбалетчики перестали выцеливать Долбушина. Чуть помедлив, их примеру последовал и Андрей.
- Я просто сказал, что здесь шумно и много посторонних ушей, — продолжал Гай. — Ну же, Дионисий Тигранович! Подыщите нам уголок!
Глава форта магов, прыгавший туда-сюда как синичка, чтобы успокоить и Долбушина, и арбалетчиков, приятно оживился.
- Ах! Ну конечно! В комнату Младочки! Лучшего места нет во всей Вселенной! — захлопотал он. — Младочка! Ангел мой! Ты же пустишь нас на свой островок уединения?
Млада такой просьбе явно не обрадовалась, зато воодушевилась Влада, на чью комнату пока не покушались.
- Идите за мной! Я покажу дорогу! — вскрикнула она, устремляясь вперед.
За Владой, шипя как змея и пытаясь незаметно, но больно толкнуть подругу в спину, семенила ангел Младочка.
Рина, пожав плечами, двинулась было за ними, но Долбушин поймал ее за руку.
- Я иду с вами! — сказал он.
- Разумеется, Альберт! Почему нет? — Гай обернулся к одному из своих охранников. — Найди нам Тилля!
Арбалетчик скользнул в толпу. Комнатка Млады, в которую ей так не хотелось пускать гостей, была смесью некромагического салона с уголком гламурной барышни. Розовые пуфики, зеркальца, ватки, кровать в форме сердечка. И тут же гильотина, тяжелые черные шторы и восковая куколка, утыканная булавками.
Один из охранников Гая; держа наготове арбалет, заглянул в шкаф. Засады там не оказалось, зато за висевшей одеждой обнаружили запертую стальную дверцу с торчащим ключом, а за дверцей — скелет, на котором еще заметны были обрывки белой рубашки.
- Максик, что ли? — удивилась Влада, всматриваясь в рубашку скелета и в его белые зубы. — Да, точно Максик! А ты говорила, что он тебя бросил! Помнишь, даже гадать ко мне приходила?
Млада задержала на скелете рассеянный взгляд, побледнела и, покачнувшись, ударила себя ладонью по лбу.
- Прости меня, Максик! Ах я курица! — простонала она.
- Девочки! Девочки! Эмоции потом! Кыш-кыш!
Вороны, причитая, вылетели прочь. Белдо посмотрел на скелет и печально произнес:
- Це-це-це! Вот она жизнь какая сложная штука!
Затем аккуратно притворил стальную дверцу и,
двумя пальчиками провернув ключик, стал любоваться своими ногтями. Рина аккуратно присела на край кровати Млады. Долбушин замер рядом с ней, держа зонт на плече, как солдат ружье. Его телохранитель Андрей стоял у стены и не отрываясь смотрел на Гая и его телохранителей.
Вскоре снаружи послышался шум. Это явился Тилль вместе с Кешей и Пашей. Сыновья Тилля начали было самоуверенно втискиваться в комнатку, но Гай, с удивлением взглянув на них, дернул головой.
- Я не звал так много Тиллей! Нам достаточно будет одного, старшего, — сказал он.
Паша и Кеша униженно побагровели и, оглянувшись на что-то буркнувшего отца, стали протискиваться мимо охраны. Перед тем как окончательно удалиться, один из юных Тиллей посмотрел на Рину, и она ощутила в его взгляде лютую зависть. Еще бы, ведь ради нее, Рины, здесь собрались все главы фортов, а их, великих наследников, прогнали как собачек.
Гай подошел к столику Млады и указательным пальцем брезгливо сбросил на пол куколку с булавками. Тилль как медведь ворочался в тесной комнатке, пока Белдо не усадил его на пуфик, такой маленький, что он сразу скрылся под главным берсерком. Сам же Дионисий Тигранович был так мил, ловок, легок и компактен, что, никого не побеспокоив, ухитрился бы расположиться и на кончике иглы.
- Ну вот! — сладко прочирикал Белдо. — Вот мы все и в сборе! Конечно, не хоромы, но где еще рождаться истине, как не в тесноте сердец?
Гай разжал пальцы. На его желтоватой ладони искорками мерцал спирально закручивающийся аммонит. Рина замерла. Это был тот самый камень, который отняли у нее Тилли.
- Узнаешь? Это твое? Где ты это взяла?
Тяжелый взгляд Гая медленно поднимался от пола, словно карабкаясь по одежде Рины. Ей казалось, что по ней ползет паук. Когда взгляд коснулся ее лба, Рина ощутила, будто на голову ей дуют ледяным воздухом из фена.
«Цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла!» — быстро подумала Рина, зная, что эта скороговорка вынесет мозг кому угодно.
Видимо, Гаю стало больно, потому что он слегка поморщился. Ощущение ледяного фена исчезло.
- Ах, какое чудо! Рог Аммона из альпийского триаса! — воскликнул Белдо, приплясывая вокруг Рины и в восторге прижимая к груди ручки. — Просто обожаю все эти окаменелости! Двустворчатые моллюски, брахиоподы, кораллы, морские лилии, белемниты!
- Хватит, Дионисий! Так где ты это взяла? — повторил Гай, уже не пытаясь узнать о горестной судьбе цапли.
- Я взяла? Впервые вижу! — ответила Рина, отворачиваясь.
- Неправда! Врать-то зачем? Здесь все свои... Она дала это моим мальчикам! — добродушно пробасил Тилль.
- Дала, как же... — передразнила Рина и, не сообразив, что выдает себя, брякнула: — Я бы им еще и саперкой по шее добавила, если б ближе подлетели!..
- Они напали на тебя? Почему ты мне ничего не сказала? — спросил Долбушин голосом, предвещавшим для отпрысков Тилля мало хорошего.
Гай нетерпеливо махнул рукой, призывая обсудить это позднее, в узком семейном кругу.
- Так откуда аммонит? С двушки? Прииск у Первой гряды? Вряд ли ты нырнула бы дальше!
- Не знаю никаких двушек, гражданин начальник! Нашла на улице у мусорного бака, — гнусаво сказала Рина, подражая Макару. — Хотела отнести в музей, а тут подвернулись два этих свинота и стибрили... Кстати, сумочку пусть тоже вернут! Она на балансе!
Белдо бочком, как птичка, подскочил к Гаю и царапнул аммонит ноготком. Посмотрел на пальчик. Отпрыгнул.
- Это не закладка! — разочарованно воскликнул он.
- Разумеется! — легко согласился Гай. — Обычный натечный опал, хотя и отличного качества. А вот это уже не опал!
Переложив аммонит в левую руку, правую он сунул в карман и бережно извлек пластиковый контейнер. В контейнере Рина увидела точно такой же аммонит, повисший в прозрачном, чуть подрагивающем геле.
Внутри аммонита что-то вспыхивало одиночными синими искрами, но сияние было очень слабым. Гель и контейнер разделяли раковину с рукой Гая.
Гай держал аммонит и контейнер в разных руках, подальше друг от друга. Причем удерживал их с определенным усилием, тщательно следя, чтобы они не соприкасались. Рина видела, что раковины притягиваются друг к другу. И чем ближе оказываются, тем ярче плещет живым светом аммонит в контейнере.
- Закладка! — сипло произнес Тилль.
- Вы исключительно наблюдательны, Ингвар! — похвалил Гай, любуясь аммонитом через контейнер. — Причем закладка, которая до сих пор не нашла себе владельца, потому что никто... ну да это долгая история!
- Откуда она у вас? — спросил Долбушин.
- Да все оттуда же. Когда-то давно я вытащил ее из сумки у разбившегося шныра. Причем разбился он даже без моей помощи. Но это тоже отдельная история...
Гай говорил это отрывисто, любуясь закладкой. Лицо у него было нежным, как у матери, которая смотрит на своего спящего ребенка.
- Не знаю, заметили ли вы, Альберт, — это не просто очень похожие аммониты! Это вообще один и тот же камень! Те же валики с краевыми бугорками! Те же блики, те же вкрапления! Разве что этой царапины нет, но это, подозреваю, след от саперки! Такие камни достойны того, чтобы их извлекали без спешки! Не трясущимися ручками! — он с укором взглянул на Рину.
Рина, оскорбленная тем, что ее ручки назвали трясущимися, забыла повторить, что нашла камень на улице.
- Не буду хвастать, у меня прекрасная память на камни, — продолжал Гай. — Многих людей я не запоминаю и с третьего раза, но камень... камень мне достаточно увидеть лишь однажды. Поэтому, когда я увидел этот опал у Ингвара, я был потрясен. Помчался в свой запасник и понял, что не ошибся. Да, это он!..
Гай еще секунду смотрел на аммонит, а потом опустил руку. И опять держал обе раковины далеко друг от друга.
- А если они соприкоснутся? Или контейнер помешает? — спросил Долбушин.
- Контейнер, конечно, помешает, но все равно рвануть может сильно. На наши похороны, Альберт, никто не явится, потому что хоронить будет нечего, — сказал Гай.
Долбушин перекинул свой зонт через плечо.
- Весело, — сказал он кратко.
- Я тоже веселюсь, — признал Гай. — Давно уже. С того дня, как понял, что обе эти закладки — одно целое... А теперь, Альберт, у меня к вам единственная просьба! Убедите вашу дочь, не проявляя героизма — потому что какой тут героизм, когда ей ничего не угрожает? — показать нам точное место на карте двушки, где она нашла эту раковину. Предельно точное место... После этого, если она пожелает, свой аммонит сможет унести с собой!
Рина хотела резко ответить, что ни за что ничего не скажет, но отец коротко и сильно сжал ей руку.
- Хорошо. Я поговорю с ней. Она отметит, — пообещал он.
- Не когда-нибудь, а сейчас! Карта двушки у меня с собой. Чисто случайно, разумеется. Я тоже нашел ее на улице у мусорного бака и забыл отнести в музей, — сказал Гай насмешливо.
Он достал карту и развернул ее прямо на кровати у Млады. Карта развернулась в четыре раза, затем в восемь раз — и заняла всю кровать. Края ее, свесившись на пол, коснулись ковра. Рина узнала заболоченную луговину, лес, ручей. Вот Первая гряда. Вот Прииск. Козырек. Вторая гряда. А дальше? Ведь точно есть и дальше, но как назло, эта часть карты свешивается на пол, и не разглядеть!
Более подробной карты двушки не было и в ШНыре. На ней обозначалось множество знаков, значения которых Рина не знала. Правда, попадалось кое-что и знакомое. Вот «двигаться строго на север», вот «пега не оставлять и не привязывать», а тут во вполне благонадежном месте — знак смертельной опасности. Рина жадно смотрела на карту и жалела, что не может впитать все в себя и запомнить! Ах, почему у нее в голове нет фотоаппарата! Может, потом из мозга молено будет как-нибудь вытащить?
- Легко! — ласково заверил ее Гай. — Но для этого придется вначале вытащить сам мозг. Это я тебе чисто по-дружески говорю. Фельдшер Уточкин неплохо с этим справлялся.
Рина испуганно оглянулась на него и, сообразив, что забыла заблокировать мысли, защитилась все той же сдохшей цаплей.
- Так покажешь место? — в полутьме плохо освещенной комнатки Гай сверкнул синеватой улыбкой, которая почему-то казалась движущейся. — Я подозреваю, что это где-то здесь, да?
- Нет, — сказала Рина, специально не глядя на карту, потому что интуитивно ощущала, что Гай нацелил палец в правильный квадрат, хотя и немного дальше, чем она в действительности забралась. Все- таки приятно, когда тебя переоценивают!
В тесную комнатку втиснулся один из берсерков. Ухитрившись никого не задеть, с ловкостью циркового медведя он добрался до Тилля и что-то быстро зашептал ему на ухо.
- Ты уверен? — спросил Тилль озабоченно. Затем подошел к Гаю и тоже что-то быстро шепнул.
- Странно! — сказал Гай, вздрагивая бровями. — Как же он сюда пробрался? Ну так проверьте его!.. Нет! Пусть это сделают мои люди!
Тилль решительно направился к выходу. За ним суетливо засеменил Дионисий Тигранович, ухитрившийся подслушать шепот берсерка на ухо Тиллю и теперь слабеньким голоском зовущий Младочку и Владочку. Воспользовавшись сумятицей, следом за ними выскользнула и Рина.
Толпа закружила ее. Она сразу потеряла и Белдо, и Тилля и растерянно озиралась, оглушенная звуками и голосами. Ее толкали. По залу скользили официанты с бокалами на подносах. Один из них, слепо наскочивший прямо на Рину, привлек ее внимание своей длинной, очень спутанной рыжей шевелюрой, закрывавшей ему лоб и большую часть лица.
Она как раз удивленно разглядывала его шевелюру, размышляя, как можно с такими волосами что-либо видеть, когда сбоку от того же официанта возник один из арбалетчиков Гая. За его спиной ябедливо подпрыгивал Дионисий Белдо.
Секунду или две арбалетчик пристально смотрел на официанта, пытаясь что-то припомнить и попутно сосчитать взглядом других скользивших по залу официантов. Потом, приняв какое-то решение, двинулся по залу ему наперерез. От лохматого не укрылся повышенный интерес к его скромной персоне. Он остановился и, показывая, что никуда не уходит и ждет, помахал арбалетчику рукой. Затем, извинившись, передал свой поднос одному из шатко бредущих мимо инкубаторов. Инкубатор впал было в ступор, а потом чему-то обрадовался и галопом пронесся вперед, балансируй бокалами на подносе. Видно, решил, что официант теперь он и это очень весело.
Охранник Гая был уже совсем рядом. Правой рукой он тянул из-за спины коробчатый арбалет, а левой примеривался к рукаву рыжего. Лохматый, сохраняя все тот же жалобный вид, зачем-то полез под белый китель. «Документик ищет!» — подумала Рина.
Телохранитель считал иначе. Отбросив арбалет, которым он уже не успевал воспользоваться, он прыгнул на официанта. Тот уклонился, круто развернувшись в бедрах, и в руке у охранника, успевшего вцепиться ему в волосы, осталась вся его рыжая шевелюра. Арбалетчик в ужасе уставился на нее. Должно быть, ему показалось, что он содрал с официанта скальп. Но это был всего лишь парик.
Дальше разбитое время застыло, раскалываясь на кадры. Рука официанта показалась из-под кителя. Теперь в ней было что-то плоское и на глаз ломкое. Серебристая паутина, вмерзшая в тонкий и отчего-то не растаявший слой льда.
«Паукс? Нет?» — мелькнуло в мыслях у Рины. Сама она никогда не видела паукс, но слышала, что паутинa с двушки, если пронести ее сквозь болото, становится в человеческом мире исключительно сильной атакующей закладкой.
Вскинув закладку над головой, официант на мгновение застыл, набираясь решимости.
- Ну что, ведьмарики? Потанцуем? — крикнул он сорванным голосом.
Теперь, когда парик больше не скрывал лица, Рина узнала его. Поняла, что сейчас произойдет. Атакующая закладка, брошенная себе под ноги, — верная смерть для того, кто это сделал. Но и не только для пего. Для всех, кто сейчас в зале.
- Родион! — отчаянно крикнула Рина. — Не надо, Родион!
Ее вопль настиг Родиона в момент броска. Он повернулся. Узнал ее. Отшатнулся. В медленно падавшем пауксе, не достигшем еще пола, уже в воздухе что-то начало трескаться. По тонким паутинкам пробегал белый усиливающийся огонь. Родион гортанно крикнул, сделал маленький шаг вперед, резко раскинул в стороны руки, точно для того, чтобы занять собой больше пространства, и бросился на пауке грудью.
Рина стояла столбом. Смотрела. Ждала непонятно чего. Ее переклинило. Что-то полыхнуло. Мимо пронеслась хрустальная чешуя бокалов. Потом и Рину понесло куда-то, подбрасывая и прикладывая об пол. В полете она почему-то упорно думала, догонит осколки бокалов или нет. Но так и не узнала, догнала ли. Тишина. Чернота. Провал.
***
Очнулась Рина от повторяющихся прикосновений чего-то холодного и мокрого. Тряпки? Губки? Она хотела возмутиться и потребовать убрать от себя это мокрое, но оно тотчас влезло ей в рот, и она по вкусу определила, что имеет дело с салфеткой. Ничего, кроме салфетки, так противно не раскисает и не распадается на отдельные катышки.
Рина собралась с возмущением выплюнуть салфетку, но тут чей-то голос плаксиво пожаловался:
- Ну и где ее папенька, позвольте вас спросить? Он что, возомнил, что я вот так вот буду бесплатно сидеть и протирать его дочь? А если я простужу пальцы?
- Он побежал за врачом, Дионисий!
Мокрая салфетка опять влезла Рине в рот, а потом стала возюкать где-то возле уха. Видимо, тот, кто ею водил, вообще не смотрел на Рину и выполнял свою работу явно халтурно.
- В зале полно врачей... Толпы! Натурально толпы! Владочка по первому образованию психолог! А Младочка по второму образованию логопед!.. Или по третьему. Я всегда путаю...
Рина осторожно приоткрыла глаза. Увидела спинку дивана, шторы — и больше ничего, потому что побоялась осмотреться. Белдо откинул окончательно раскисшую салфетку и брезгливо вытер пальчики о брюки.
- Она не приходит в себя уже час! И ведь абсолютно никаких ран, хотя буквально расплющила мой любимый горшок с бегонией! Между прочим, я каждый день лично ковырял в нем спичкой! Помогал корням дышать! — продолжал плакаться Дионисий Тигранович.
Кому он жаловался, Рина не понимала, пока повторно не услышала другого голоса, то высокого, как звон хрустального бокала, то вдруг проседающего. Гай.
- Дионисий, ее отец заплатит вам за бегонию!
- Бе-бе-бе! Мне не нужны его противные деньги! Мне нужна именно моя бегония и именно моя спичечка! Где? Где она? Она ее тоже потеряла! — едва ли не со слезами воскликнул старичок.
По невидимому хрустальному бокалу застучали ножом. Так звучал смех Гая. Похоже, он был чем-то очень доволен.
- Дионисий, вы не представляете, как нам всем повезло! В первые несколько секунд пауксу нужно большое, просто гигантское количество кислорода!.. Если же накрыть его, даже просто придавить книгой — разрушения будут минимальными! Этот парень и сам-то пострадал меньше, чем я ожидал.
- Не бросься он на закладку, думаю, столичные власти устроили бы на месте вашего дома бассейн. Такими замечательными котлованами не разбрасываются. К тому же и землю не пришлось бы вывозить! Прекрасные оплавленные стенки, по прочности превосходящие гранит... Налил себе водички — и купайся!
Рина лежала тихо, чтобы не выдать, что очнулась. О ней не вспоминали. Она чувствовала, что в комнате только Белдо и Гай.
- Вам легко говорить. Все ваше цело! — прохныкал Белдо, поплевывая на салфеточку, которой собирался протереть Рине лоб. — А у меня уничтожен драгоценный паркет! Я сам лично чудовищно пострадал! У меня испорчены любимые брюки! Их забрызгало красным вином!
- Ну-ну, Дионисий! Держитесь! Вы же мужчина!
Узнав, что он мужчина, Белдо издал исключительной пронзительности писк, комментирующий, как видно, всю зашкаливающую степень его мужественности.
- А все же Родион — это нечто! — с восхищением произнес Гай. — В Екатеринбурге вторгся в наш важнейший проект и... Не знаю, понял ли про сдвоение закладок. Сегодня едва не уничтожил добрую половину всех фортов, включая и нас с вами!.. И главное — он же уходил из ШНыра!
Белдо пошевелил пальчиками, показывая, что уйти-то он ушел, но как-то не сильно далеко.
- Да, опять Родион! Я же предлагал его немножечко... э-э... устранить, — пискнул он, явно стесняясь этого слова. — Вы же первый были против!
- Уж очень хорош! С тем же рвением, с которым он зачищает ребят Тилля, он мог бы работать и на нас. Хорошие наездники быстро осваивают гиел, а по шныровскому бою он вообще не знает равных. Мог бы обучать для нас берсерков, — с сожалением произнес Гай. — А та девица, что мы к нему послали? Что, никак?
- Женщина разрушает человека медленно, а вы потребовали от нее слишком быстрых результатов. Девочка начала спешить, занервничала, и он соскочил с крючка. А тут еще Тилль со своими неумелыми дуболомами... — раздражительно сказал Дионисий Тигранович.
- Ничего... Теперь он у нас. И в ближайшее время никуда от нас не денется... А теперь вот что... надо кое-что обсудить! — Гай оглянулся на дверь и, оттерев Белдо к окну, что-то быстро и тихо заговорил, видно не отдавая себе отчета, что его стеклянный голос почти не превращается в шепот.
- Даня... двумя новыми... Вы, кстати, в курсе, что одна из пчел...
- Да-да, но тшш-ш! Нам это очень удобно! Хотя, возможно, все произойдет и не сразу! — поспешно ответил Белдо и, отпрянув от Гая, пугливо оглянулся на Рину.
— Я не могу здесь больше, Дионисий! Просто не могу, и все! — внезапно произнес Гай.
Он стоял, глядя не в окно уже, а в стену, на которой шевелились нечеткие тени. В его голосе звучала мука. Старичок торопливо метнулся к Гаю. Его чуткое сердце умело ловить моменты чужой искренности. В эти мгновения Белдо сам как будто раздваивался. Одна половинка его существа сама становилась искренней. Другая же жадно ловила информацию, систематизировала и поспешно раскладывала ее на полочках.
- А? Что? Где? Почему? — спросил он жадно.
- Мне тесно здесь. Я хочу за Вторую гряду! И я прорвусь туда! По трупам пройду, но прорвусь! — скалясь, сказал Гай.
Дионисий Тигранович мелко закивал.
- Да-да-да, — сказал он поспешно.
Гай не слушал его:
- Однажды я видел то, что за Второй грядой. Всего однажды, издали... Очень, очень давно! Поверьте, спутать это ни с чем невозможно. Вы рисовали акварелью, Дионисий? Знаете, что бывает, когда на свежую картину случайно плеснешь воды?
- Как в нырке, когда все растворяется! — тихо отозвался Дионисий Тигранович.
- Да, как в нырке. Но это больше нырка! Воде не важно, что на рисунке: лес, скалы или башня. Она размывает все до начальной сути, до бумаги.
- И вы шагнете в белый огонь? Осмелитесь? — почти беззвучно произнес Белдо.
- Да, шагну. Этот белый огонь — он везде один! И здесь, и там! Пространство, время, даже неприступная гряда — все условность! Акварель не может не уступить воде!
- Но вы же сгорите!
- А что сгорит? Этот огонь не сжигает! Только бы мне попасть туда — в незащищенное сердце двушки. Этот огонь добр, очень добр... Он только притворяется строгим! А там я сотворю для себя любую плоть, если мне вообще нужна будет плоть! Понимаете вы это? Или, может, вам выгодно притворяться глупым, а, Дионисий? Выгодно?!
Голос Гая бился стеклом. Резал уши.
- Нет-нет! — поспешно пролепетал глава магического форта. — То есть я не притворяюсь... Я действительно...
Лицо Гая перестало желейно дрожать. Теперь это была не мертвая медуза, а кусок желтоватого пористого сыра.
- Действительно глупы? Это грустно!
Из коридора донесся шум. Жалобные голоса, шепот. Млада и Влада пытались кого-то остановить, но их без церемоний отгоняли зонтиком.
- Трите ее салфеткой, Дионисий, трите! Насколько я понимаю, ее родитель отыскал-таки медицинское светило, — сказал Гай, и по лицу Рины начала поспешно елозить салфетка.
Дверь распахнулась. В комнатку ворвался Долбушин. За ним без большой охоты тащился пухлый пожилой человек в золотых очках и дорогом кашемировом пальто, накинутом поверх пижамы. Это и было медицинское светило, которого настойчивость главы форта выдернула ночью из постели.
- Ну и где здесь больной? — спросило светило, изучая почему-то не Рину, а подпрыгивающего Дионисия Тиграновича, который, вероятно из застенчивости, ухитрялся чесать правое ухо левой рукой.
Долбушин бесцеремонно снес с дороги Белдо и пробился к диванчику.
- Вот! — закричал он, показывая на Рину, которая притворялась едва очнувшейся.
Светило приблизилось к Рине, невнимательно отвернуло ей пальцем веко, зачем-то потрогало щеку, коснулось запястья и, особенно не заинтересовавшись пульсом, вернуло свою руку обратно.
- М-м-да, — произнесло светило с непонятным выражением. — Чудно! Ну что я могу тут сказать, без оборудования, без ничего? Имеется девушка. Лежит на диване. Давление, видимо, в норме. Зрачок реагирует на свет. Мозг, похоже, не пострадал... Хотя кто его знает... Девушка, вы помните, как вас зовут?
- Аня! — сказал Долбушин.
- Рина! — сказала Рина.
Светило, сильно не удивляясь, потерло пальцем свою пухлую щеку, оставив на ней розоватый след.
- М-да... Ну что тут сказать?.. Определенные несостыковочки есть, но это уже скорее по части психиатрии... Привозите ее утром в мой центр. Обследуем. Возможно, обнаружим что-нибудь интересненькое, типа гастрита или нарушения осанки. Кушает ребеночек хорошо? Не занимается спортом типа горных лыж? А то кожа обветренная и веки воспалены.
- Как это «утром»? Вы что, издеваетесь, профессор? Она час была без сознания! — крикнул Долбушин.
- Да, — охотно согласилось светило. — Не исключаю... В этом возрасте шок легко может перейти в крепкий здоровый сон... Ну так я пошел? Тут точно больше нет больных? — Профессор, закончив изучать Белдо, который зачем-то прыгал на носочках, с осторожностью взглянул на Гая, гибкое лицо которого на мгновение исказилось так, что заставило усомниться в существовании под кожей черепа.
- Больше нет. Идите, профессор, вас проводят! — сказал Гай.
Из коридора в комнату вдавились два берсерка. Взглянув на арбалеты в их руках, светило хмыкнуло, явно ставя всем подряд невысказанный диагноз, и, пройдя между ними, направилось к выходу. Берсерки повели его по сложному переплетению коридоров. Он шел, а через две стены, кусая от боли руки, лежал израненный и обожженный Родион.
* * *
Долбушин помог Рине подняться с дивана:
- Собирайся! Мы едем к профессору!
- Ну да, — ехидно сказал Белдо. — Надо очень быстро к нему ехать, пока он совсем не удрал.
Глава финансового форта угрожающе перебросил зонт через руку.
- Мы едем к врачу! — с угрозой повторил он. В его голосе была маниакальность хирурга-любителя, который собрался зашивать метровой иглой сантиметровую царапину.
Дионисий Тигранович взглянул на Гая и попытался закупорить дверь своим хилым тельцем.
- Аммонит! — жалобно повторил он. — Пусть покажет на карте, где она его нашла! Буквально одну точечку!
- Все карты после. Девочке нужен врач!
Губы у Белдо запрыгали.
- У меня разгромили весь дом... Я очень несчастен! — жалобно сказал он.
Долбушин сдвинул его с прохода.
- Я пришлю к вам бригаду уборщиц, — пообещал он.
Пугливо косясь на зонт, Белдо кинулся к Гаю.
- Сделайте что-нибудь! Он же ее уведет! — крикнул он.
- Минуту, Альберт! — звякнул голосом Гай.
Долбушин ударился локтем о ручку двери. Поморщился. Было больно.
- Никаких минут! Мы уходим!
- Разумеется! Не устраивать же нам, в конце концов, войну фортов! И чего ради? — сказал Гай, непонятно улыбаясь. — Дионисий Тигранович! Если мне не изменяет память, когда-то к вам попала укороченная нерпъ с гепардом, принадлежащая этой девушке. Было такое?
В груди у Белдо что-то булькнуло.
- У меня ничего нет! — жадничая, крикнул он.
- Дионисий, перестаньте! Гепард вам не подчиняется, сама нерпъ разряжена, — повторил Гай. — Принесите ее!
Зачем?
- Хочу на нее взглянуть. Ну же, Дионисий! Не заставляйте вас умолять!
Белдо, причитая, потащился в заветную комнатку. Там он извлек из шкафа альбом старинных голладских гравюр. Прислушиваясь, не идет ли кто, наскоро пролистал, отыскав толстого, с сизым носом, трактирщика. За спиной трактирщика таился темный, в трещинах масла буфет. Заметив Белдо, трактирщик неуловимо зашевелился на бумаге, заманивая Дионисия Тиграновича в свое подозрительное заведение.
Продолжая по инерции скулить, глава магического форта ноготком открыл верхний ящик нарисованного буфета и, смело вдвинув руку в пятое измерение, извлек укороченную нерпъ с гепардом. Пухлый подбородок трактирщика задрожал жирными складочками.
Не глядя на нерпъ, чтобы не растравлять себя, глава форта магов быстро поставил альбом на полку и вернулся к Гаю. Рина упрямо стояла в дверях, мешая Долбушину увести ее. Увидев Белдо, Гай сразу вскочил и выхватил нерпъ у него из рук:
- Принесли? Отлично! Ну-ка, ну-ка!
Гай погладил тусклую фигурку гепарда. Она не вспыхнула. Лишь слабо озарились контуры.
- Смотрите, Альберт! Вот он единственный уникум, от которого ни Дионисию, ни Тиллю, ни, боюсь, даже мне нет никакой пользы. Опасная игрушка! Чтобы животное тебя слушалось, его надо любить и искренне желать ему добра. Если же будешь иметь какие-то тайные мысли, оно обидится и сделает неправильные выводы. Даже простой хомяк способен вцепиться в палец так, что его зубы сойдутся у тебя в кости. Про хищников я даже не упоминаю... Один случайный образ — и тебе элементарно перегрызут горло.
- Моя дочь его не возьмет! — крикнул Долбушин.
Рина вцепилась в нерпъ. Глава финансового форта тянул ее в одну сторону, Рина в другую, да и Гай не отпускал. Белдо прыгал рядом и, сохраняя нейтралитет, грыз ногти. Арбалетчики Гая и телохранитель Долбушина стояли в коридоре, опасливо косясь друг па друга и уже смутно понимая, что тут разберутся и без них.
Неожиданно Гай выпустил нерпъ и, подойдя к дивану, развернул карту:
- Долбушины, минуту! Между собой вы разберетесь позднее!.. Рина! Я не прошу вступать со мной в какие-либо сделки! Я просто возвращаю нерпъ, потому что она твоя... Ты же окажи мне мелкую услугу! Скажи: ведь аммонит был найден не здесь?
Палец Гая коснулся карты там, где к прииску Первой гряды примыкала овальная, похожая на проплешину площадка. Рина, не удержавшись, быстро взглянула на карту, не ощутив в волосах холодящего дуновения. Тонкий палец безошибочно скользнул ниже и правее, остановившись на нижней границе площадки.
- Значит, тут? Там такие старые раскопы, похожие на перечеркнутый знак равенства. Да? — спросил Гай.
Рина замешкалась с ответом. Потом все же выпалила «Нет!», зная уже, что не успела блокироваться песенкой. Или не захотела?
Гай свернул карту. В четыре раза, затем в восемь. Его узкие пальцы работали быстро и безошибочно, как у сотрудника отдела упаковки.
- Альберт! — сказал он весело. — Отдайте же вы ей нерпъ наконец! Насколько я знаю людей, она все равно ее у вас отнимет!.. Ну, не смею задерживать!. Спасибо за отличный вечер, Дионисий!..
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 74 | Нарушение авторских прав