Блинная опара

Блинная опара ходила ходуном - она давно уже была готова, но все не решалась на первый блин. "Первый блин-комом, первый блин - комом" - пугал старенький половник да и сковородка угрожающе шипела... Нет, нет, уж лучше в знакомой мисочке остаться. Опара мучилась сомнениями, поднимаясь все выше. "Ну что, голубушка, созрела?" -наконец, вмешались добрые руки хозяйки. Они подняли старенький половник, зачерпнули опару, аккуратно вылили на улыбающуюся сковородку,почти тут же ловко перевернули, затем подбросили, сняли со сковородки, и на красивой тарелочке смазали румяные бока новому первому блину. "Какой он у меня красивый!" - загляделась опара. Все другие блины получились уже без сомнения, один краше и вкуснее другого.

141

Тень

Автор: Людмила Громова

Как тень земная жизнь дана,

И если мы стремимся к Свету,

За нами следует она,

Волнуя мало нас, при этом.

Но если мы бежать во след

За тенью нашею готовы,

То мы промениваем Свет

На Тьму, где благ земных оковы.

Один человек шел во тьме и увидел вдалеке еле различимый Свет. Необъяснимая радость охватила путника, и он, забыв обо всем, пошел навстречу Свету. Вскоре человек с удивлением обнаружил, что Тьма осталась позади. И только ее кусочек в виде длинной тени тянется за ним. Но и тень с каждым шагом становилась все короче и короче.

На своем пути он встретил другого странника, спешащего в обратном направлении. Удивился человек и спросил:

- Куда же ты так торопишься, мил человек?

- За тенью своей, убегает ведь. Никак не могу догнать!

- Но ты же удаляешься от Света!

- Ну и что? Зачем мне Свет? И глазам от Него больно, и скрыть ничего нельзя, все мысли насквозь просвечивает. Да и чей он, этот Свет? У Него и хозяина-то нет… Светит тут без всякой выгоды, да и другим еще жить мешает! А тень – моя личная, никому не уступлю! Только жаль, все никак не схвачу ее! Зато растет, милая, прямо на глазах. Смотри, какая уже длиннющая! Ладно, заболтался я. Пора делом заняться, а то убежит. Прощай, - торопливо крикнул странник и побежал дальше за своей тенью.

А наш человек отправился своей дорогой, удивляясь - каких только чудачеств на свете не бывает!

А тень его становилась все короче и короче…

142

Волшебник

Автор: Марина Алёшина

Одиночество привитает в местах скопления людей. Лепится к большим городам, обнимает многоэтажки, присаживается с самодовольной улыбкой на стертых порогах коммуналок.

В такой Ленинградской коммуналке мы навещали с бабушкой старшую дедушкину сестру.

В поисках многокомнатной диковины мы, проплутав в каменном лабиринте, забредали на узкий квадратный дворик. И вот уже жалобно скрипит облупленная дверь, ноги отмеряют сколотые ступени, а руки невольно хватаются за стены. Но цель, наконец, достигнута: длинный ряд звонков и табличек с подробными инструкциями, кто тут живет и сколько раз позвонить.

Бабушка жала три раза.

Тётя Поля не появлялась.

Мы тренькали по три ещё и ещё, но в конце концов сбивались и нажимали два, и нам открывал волшебник, который обитал в самой ближайшей ко входу комнатушке.

Видно, направляясь к двери, он прятал волшебную палочку и огромную, в звездах, шляпу, и являлся попросту. Это мне представлялось ясно: слишком обманчив, обычен был его вид. Глядя на него снизу вверх, с открытым ртом, я все равно понимала: он невысок, и лыс, и уж очень стар, и все это - лишь для отвода глаз.

Он приглашал нас в волшебное царство.

Не помню, имелись ли у него кровать или стол, или даже стул: войдя, я сразу глядела налево, где на стеллаже, до самого потолка были расставлены целые миры - скульптурные группы. Три цапли на кочках изящно изгибают шеи, а самая высокая расправляет крыло. Снегурочка на тончайших коньках – полетный арабеск, рука, как птица, - вперёд. И тут же, рядом, склоненный над красным мешком с желтыми звездами Дед Мороз, как будто и вправду только с мороза. За ним – и Золушка, и царевна из самой счастливой сказки. Спокойные, дивные лица, как у старых-престарых кукол или детей на пожелтевших фотографиях в бабушкином альбоме.

143

В этих полках гуляли ветры: вязкий, густой и медленный с болота, легкий зимний, и сказочный, навеянный самой волшебной ночью. От этих ветров качались косы снегурочки, загибалось на хвосте цапли непослушное перо, а Деду Морозу сносило мешок.

Здесь пахло свежим морозом, и тыквой-каретой, и клюквой, и старой травой, и душистыми цветами в руках принцессы.

Он делал все это старческими руками, из самой обычной ваты.

Будь я тогда взрослой - не поверила бы и выведала скрепляющий вату состав, но взгляд ребенка прост, и мне тогда было неважно, как именно он творит чудеса.

Потом мы раскланивались и уходили, как правило, с одной из снегурок в руках. Нас ожидал коридор, где за шестью одинаковыми дверями обитали шесть одиночеств. И тетя Поля неизменно плакала, встречая нас.

А волшебные игрушки долго ещё стояли перед глазами. Других Снегурок и Дедов Морозов с тех пор я терпеть не могла: слишком белозубой была их улыбка, слишком горели пластмассовые красные щеки, слишком блестели глаза.

Потом умерла тётя Поля, и не стало нужды наезжать в Ленинград.

Минуло десять лет, и бабушка, разбирая шкаф, выудила из недр его изящную снегурочку, припорошенную снегом. Ветер играл полями голубоватого сарафана, косы тоже клонились им вслед, а взгляд был тих и по-детски кроток.

Мы долго стояли с нею в руках.

- Когда-то давно тот волшебник был скульптором. Кажется, до революции. А потом, много лет – дворником со старой метлой, - сказала бабушка.

«Что ж, дворник, так дворник, - подумала я. – Он ведь всегда так умело маскировался».

144

Дата добавления: 2015-11-26