Читайте также:
|
Я начал свои занятия каратэ в возрасте 14 лет. Мой отец, который был последователем стиля Сёрин-рю, был моим первым учителем. В 15 лет я начал тренироваться с его другом, Цунетака Симабукуро, который преподавал Сёрин-рю в клуб каратэ в моей школе. Сенсей Симабукуро также занимался Годзю-рю у Тсёдзюна Мияги в течение двух лет. В дополнение к Сёрин-рю он учил меня Сантсин, Гекисай, Саифа и Сейюнтсин ката.
Однажды Сенсей Симабукуро рассказал мне о впечатляющей силе системе Годзю-рю и поощрял меня пойти посмотреть. Дом Тсёдзюна Мияги был в трех минутах ходьбы от моего дома, если идти по той тропе по которой Сенсей Тсёдзюн ходил в Полицейскую Академию. Кендзи Канасиро, который занимался вместе со мной у Сенсея Симабукуро, в то время ходил на занятия в додзё в саду Сенсея Тсёдзюна. Он обеспечил меня необходимыми пояснениями.
Я начал свои занятия в садовом додзё в апреле 1955 года, когда мне было 16 лет. Когда я только присоединился к ним, то думал, что додзё возглавлял Анитси Мияги, потому что он проводил все обучение. Впечатление было усилено словами Косина Иха, который собирал плату. Указывая на Анитси Мияги, он сказал: Анитси-сан самый знающий. Иди и учись у него”.
Также я учился в школьном клубе каратэ.ф54 Обучение обычно начиналось в 3:30 дня и заканчивалось около 5:30. Когда сенпай приходил заниматься с нами, мы заканчивали около 6:00. Затем я обычно сначала заходил домой, чтобы поесть и немного отдохнуть. Однако иногда я шел прямо в додзё, перехватывая поесть что-нибудь на ходу.
Это то время, когда я полюбил каратэ. Я приходил в сад между 6:30 и 7:00 и, как все ученики, входил в додзё с задней стороны.ф55
Я обычно приходил первым, поэтому после приветствий жене Сенсея Чодзюна и переодевшись, я начинал чистить додзё. После этого подметал место тренировок, сбрызгивал водой землю, чтобы не допустить пыль подниматься во время тренировки. Затем я брал из дома тсииси, где они лежали ночью, и раскладывал их снаружи. И, наконец, наполнял корзины питьевой водой. Все это занимало у меня десять – пятнадцать минут.
Жена Сенсея Тсёдзюна всегда сидела на кухне во время моей уборки, после этого, если еще никто не пришел, она звала меня и давала мандарин.
Иногда она говорила о Сенсее Тсёдзюне, о некоторых его старших учениках и о каратэ. Из всего. Что она говорла мне, две вещи произвели на меня наибольшее впечатление. Она сказала: “Тебе следует учиться у Анитси Мияги”, и “Для тех, кто занимается боевыми искусствами, курение – худшая вещь для тела, поэтому тебе никогда не следует курить”. Я принял ее слова близко к сердцу. Благодаря доброте, поддержке и помощи вдовы заниматься и все мы могли развиваться как каратэки после смерти Сенсея Тсёдзюна.
Каждый день, когда я приходил в додзё, я шел с возбуждением новичка. Помню, что там было от восьми до десяти людей, занимавшихся в то время. Занятия начинались в 8 вечера и длились до 10 вечера. Сначала мы вместе выполняли дзюнби ундо и основы, потом мы выпоняли ходзё ундо. После этого Сенсей Анитси брал нас по одному и наблюдал наши Сантсин ката. Когда он заканчивал давать мне указания по Сантсин ката, он велел мне самому выполнять Сайфа. Я выполнял эту кату снова и снова, пока он по одному учил других учеников.
Через 30-40 минут он подзывал меня и я выполнял Саифа, пока он смотрел. Затем меня опять отсылали заниматься самостоятельно. Значения техник никогда не объяснялись, мы обучались постоянной практикой и повторением.ф56
Однажды Сосабуро Анья наблюдал, как я занимаюсь катой Сайфа. Когда я закончил, он строго раскритиковал меня и показал, как правильно выполнять движения. Той ночью его слова эхом отдавались в моей голове так, что я не мог спать. Я знал, что моя Сайфа недостаточно хороша, но услышать это от моего сенпая было ударом. Это заставило меня еще более решительно практиковаться и улучшаться. Я точно помню его слова до сего дня и теперь признателен ему за это.
После того как мы заканчивали заниматься ката, мы разбивались на пары и занимались сандан уке харай (трехуровневый спарринг), якусоку кумитэ (заранее подготовленный спарринг) и как е (толкание руками). Я, помню, всегда просил упражняться с Сабуро Хига, потому что он был таким сильным, что я многому учился, когда был его партнером. Как старший ученик, он мог научить меня новым техникам. Его руки были как сталь, и я обычно уходил с ушибами и синяками. Сенсей Анитси наблюдал, советуя мне на разных вариациях техник использовать того, кто намного сильнее меня.ф57
После упражнений в каке с Сабура Хига, я шел вокруг и просил поупражняться еще с кем-нибудь один на один. Поскольку каке больше всего похоже на свободный спарринг с использованием разных техник, я упражнялся как можно больше на этих занятиях. Я пытался упражняться с каждым из других учеников ежедневно, иногда в течение двух часов.Я занимался какие до изнеможения, когда уже руки не поднимались, иногда заканчивая намного позже 10 часов вечера. Когда тренировка заканчивалась, мы мыли наши ноги, надевали наши гета (деревянные сандалии) и выходили через передние ворота. Я занимался в додзё шесть дней в неделю, а по воскресеньям занимался сам дома.
Сабуро Хига и я часто последними покидали додзё ночью. Иногда мы шли к нему домой, который был недалеко от моего, и продолжали заниматься макивара, основами и т.д., и говорили о каратэ.
Я ясно помню людей, которые занимались в додзё в то время. Они произвели на меня длительное впечатление, играя важную роль не только в моем развитии в каратэ, но и в моей любви к нему. Ученики, которых я помню с того времени, - это были Сабуро Хига, Сосабура Ания, его младший брат Соитси Ания, Цунея Арасаки, Кендзи Канасиро, Ресей Арагаки, Харуо Кочи. Сенсей Миядзато приходил один или два раза в неделю.
Иха Косин также изредка занимался в додзё. Он был довольно невысоким и худым, но его распределение времени во время упражнения было превосходным, его движения мягки и естественны, а его ката Супаринпей – изумительна.
Сабуро Хига, с другой стороны, был очень мускулистым; он был воплощением го. Его удары ногами и кулаками были сокрушительно быстрыми и мощными, и когда он выполнял ката, все останавливались и смотрели. Я помню, Сенсей Анитси сказал: “У него хороший чиру но чан чан (быстрое, внезапное действие)” Сабуро Хига и Сосабуро Ания выполняли якисоку кумитэ вместе, это было так примечательно, что произвело достаточное впечитление на меня.
Соичи Ания был на год млаше меня, но его молодость не была помехой в технике каке; он мог бросить даже старшего и более сильного ученика. Его комбинация аге зуки-уракен, в частности, была очень быстрой. Сейюнтсин ката была его специализацией.
Через два года после того, как я вступил в додзё, Сейкитси Киньдзо, который некоторое время занимался у Сенсея Тсёдзюна после войны, вернулся из Осаки и начал снова тренироваться. Я хорошо помню его огромную силу, гибкость и скорость.
Все эти люди служили примером Годзю-Рю Сенсея Тсёдзюна; все практиковали одно и то же каратэ, но каждый с личным качеством. Я чувствую себя очень счастливым, что получал указания от этих сенпаев, когда я начинал.
Из всех, кто занимался в то время, Анитси Мияги произвел на меня наибольшее впечатление. Не только потому, что он был моим учителем, но его собственные техники были выше всяких сравнений. И он постоянно стремился улучшить свою технику, равно как и силу, практикусь в ходзё ундо, затем неко аси и некоторые другие техники, потом опять ходзё ундо. Его техники защиты – удары кулаком, ладонью, ногой – были молниеносно быстрыми. Его удары кулаком, в частности, были как движения поршня – очень быстрыми и прямыми. Когда он отрабатывал технику ударов рукой, суставы его руки были расслаблены, как плеть.
Он выполнял техники блоков такие как сукуи уке (зачерпывающий блок), хики уке (захватывающий блок), ко уке (блок запястья), тора гутси (блок “пасть тигра”) или нагаси осае уке (плавный давящий блок) с большими мутсими. Хотя блоки не обязательно выглядели мощными, когда он ловил кулак это было так, как будто он перенаправляет и оттягивает его.
Техники отрабатывались с такой совершенной красотой, что его запястья, ладони и каждый палец – все двигалось в плавном ритме, – это не может быть описано словами.
Одна вещь, которая выделяется в моей памяти, это его работа ступнями, которые были быстрыми и проворными. Его неко аси, например, напоминало мне кота, его ступни скользили по поверхности пола легко, едва касаясь. Легкие быстрые движения его сюри аси были разительным контрастом с неожиданной остановкой в Сантсин датси, когда его ноги приклеивались к полу, словно врастали в землю, твердо и неподвижно.
Посмотрев, как Сенсей Анитси давал мне указания по отдельной ката, Сенсей Кина заметил мне: “Движения рук у Анитси-сан точно такие, как были у Сенсея Тсёдзюна, и все его выражения и манеры говорят о том же.”
Поскольку он выполнял каждой движение с отменной точностью, каратэ Сенсея Анитси Мияги было настоящим искуссвтом. Это было прямым результатом того обучения, которое он получил у Тсёдзюна Мияги.
Когда я вступил в садовое додзё, я платил взносы за тренировки, которые ежемесячно давала моя мать. Через несколько месяцев я пришел, как обычно, оплатить мои занятия, но на этот раз Сенсей Миядзато вернул мне мои деньги, сказав: “Ты усердно занимаешься. Достаточно того, что ты упорно тренируешься. А этого не надо”. Когда я принес деньги матери, она немедленно отправила меня назад платить, но Сенсей Миядзато опять не принял мою плату. Это продолжалось еще два или три раза, пока я не сдался. Но я решил еще больше помогать в додзё, обучая новичков и занимаясь уборкой.
В октябре 1955 мемориальный показ в честь Сенсея Тсёдзюна Мияги был устроен в театре Нахи.ф58 Это было большое представление, на которое пришло множество людей - друзья, ученики и члены семьи. Присутствовала жена Тсёдзюна Мияги со всеми оставшимися в живых детьми, кроме Кея, который был в Токио. Исполнялось только Годзю-рю. Все старшие исполняли ката или якисоку кумитэ. Я, помню, смотрел, как Сабуро Хига выполняет ката Сепай, так же как якусоку кумитэ и тамесивари. Там были групповые исполнения Гекисай Дай Ити, Сансеру и другие ката. Я выполнял Саифа в групповом исполнении.
Сенсей Анитси часто приходил ко мне по воскресеньям спросить, есть ли у меня время пойти с ним в дом Сенсея Тсёдзюна. Почти все свободное время Сенсея Анитси он проводил там, убирая садовое додзё, ремонтируя макивара, и делая все, что там еще было нужно. Когда мы заканчивали нашу работу, жена Сенсея Тсёдзюна угощала нас чаем и сладостями, давала с собой в дорогу апельсины.
Забота Сенсея Анитси о доме и семье Тсёдзюна Мияги была необычайной. Когда бы по радио не объявили предупреждение о тайфуне, он звал меня и мы шли туда вместе. Если бы ветер при таком шторме нашел бы щель, чтобы попасть внутрь, весь дом был бы разрушен. Поэтому мы проверяли крышу, убеждаясь, что она хорошо прибита досками, затем проверяли стены и укрепляли двери и окна, и снаружи, и изнутри, связанными вместе бревнами.
Изредка сын Сенсея Мияги, Кин, подзывал меня в конце занятий в субботу вечером и просил меня прийти на следующий день помочь ему с какими-нибудь домашними работами. Однажды, после того, как я закончил свою работу, как обычно, пошел на кухню. Кин хотел мне дать бейсбольную биту своего младшего брата, но его мать сказала: “Нет, ты не можешь это отдать, это Кена”. Поэтому он дал мне взамен шляпу.
Сенсей Анитси сказал мне потом, что Макато была точно как Сенсей Тсёдзюн в своем убеждении, что личное имущество очень важно.
Она никогда не отдавала ничего, что было подарено, или имело особую личную значимость. Однако, она была чрезвычайно великодушна, раздавая пищу и другие такие вещи. В этом отношении Кен был точно как его родители. Личность Кина, напротив, представляла собой резкий контраст с ними. У него даже были тонкие черты лица, в отличие от его отца. Он был одного возраста со своим другом Ейитси Миядзато. Иногда Кин приходил в додзё посмотреть на тренировки, затем он и Сенсей Миядзато вместе уходили.
Закончив школу в марте 1957 года, я нашел работу в банке Мияко Мудзин Гайся, где год работал бухгалтером. Эта работа требовала от меня работать сверхурочно и иногда я оставался в банке на ночь как охранник. Чувствуя, что это отнимает слишком много времени от занятий каратэ, я решил уволиться. На следующий год я посвятил себя полностью каратэ, занимаясь более пяти часов в день.
Я был награжден черным поясом и белой рубашкой в 1957 году, после продолжительных ежедневных тренировок. Сенсей Миядзато произвел награждение, которое было в большей степени наградой, чем степенью. Я был вторым человеком, который получил такую награду после смерти Тсёдзюна Мияги. Первым был Соитси Ания, который получил белую рубашку. Я был весьма смущен, и мне было неудобно из-за черного пояса, поэтому я надел его только год спустя.
Наконец пришло время в августе 1957 года основать отдельное додзё от дома Тсёдзюна Мияги. Ейитси Миязато построил большое додзё в районе Асато Нахи, которое он назвал Дзюндокан. Это было одноэтажное здание, которое также служило домом Сенсея Миядзато. Все, кто тренировался в садовом додзё, переехали в новую постройку. Я спросил у Сенсея Мияги “Дзюн” в названии “Дзюндокан” – это от “Дзюн” в имени Сенсея Тсёдзюна?” Он ответил: “Нет, так называлось первое додзё Сенсея по дзюдо Дзигоро Кано”.
Дзюндокан был великолепным додзё - полы были сделаны из прекрасного дерева, на крыше была красная черепица.ф59 Перед додзё было синзен (место поклонения) и фотографии Сенсея Канре Хигаонна, Сенсея Тсёдзюна Мияги, Сенсея Дзиньяна Синзато. Слева и справа были расположены зеркала. В саду стояли четыре макивары. Сенсей Анитси, один или двое других и я копали для них ямы. Я помню, что твердую землю было очень трудно копать. Мы перенесли тси иси и другое оборудование из сада Сенсея Тсёдзюна.ф60
После того, как додзё было основано, Сенсей Миядзато был официально признан главой, а Косин Иха – его помощником. Однако, они редко преподавали. Анитси взял на себя ежедневные обязанности по обучению. Если была сломана макивара, Сенсей Анитси звал меня и мы укрепляли ее вместе, - особенно сложная работа в твердой земле. Он верно придерживался слов и философии Тсёдзуна Мияги, поддерживая традицию и способствуя этому всеми путями.
Один запомнившийся ученик, который начал обучение в это время, был Ясухиде Макиси. На два года младше меня, он был худой, но очень проворный, и занимался очень усердно. Он занимался в школьном клубе, где я тоже учился, и регулярно приходил в додзё. Другие, кто начал заниматься в это время, были: Уетс, Мадзикина, Нанко Миней и Ситсийя. Некоторые оставались недолго, другие, такие как Ситсия и Миней, до сих пор тренируются.
Додзё было открыто с раннего утра до поздней ночи, и я ходил туда ежедневно, включая воскресенья. Приходя рано, я сначала чистил все додзё, затем я тренировался с 5 до 10 вечера.
Иногда Сутаятси Матаеси тоже приходил заниматься. Он был необычно крупным человеком, весившим примерно 100 килограмм, и очень сильным. Кроме того, что он занимался у Тсёдзюна Мияги и Анитси Мияги в начале 50-х, он еще изучал дзюдо. После небольшого периода “разогрева” он стал упражняться в некоторых ходзё ундо и делать Сантсин и Сесан ката. После этого он смотрел на меня и говорил: “Ну, давай”. Он не произносил слов ири куми, но я отлично понимал его. Наш спарринг начинался довольно дружески, но как только чей-нибудь удар достигал цели, другой свирепел. Вскоре упражнение перерастало в настоящую драку. Этот сценарий повторялся каждый раз, когда Матаеси приходил в додзё. Первое время я был устрашен его размером и характером, но со временем я все больше ценил наши совместные упражнения. Я многому научился от него и мог быстро развивать свои боевые навыки.
Матаеси был позже выгнан из додзё. Его связи с якудза становились все сильнее, что вызвало недовольство Сенсея Миядзато, который был полицейским.
В 1959 году Анитси Мияги оставил Окинаву, чтобы работать на американском нефтяном танкере. В это время было очень сложно найти работу на Окинаве, а Сенсей Анитси все еще был обязан поддерживать свою семью. Работа на танкере хорошо оплачивалась и была такой возможностью, которую не следовало упускать. После его ухода я принял на себя больше обязанностей по преподаванию в Дзюндокан, хотя теперь там были и другие учителя. Среди них были Сабуро Хига, Харуо Кочи, Цунео Арасаки, Ко Уехара и реже Сенсей Миядзато или Косин Иха.ф61
После отъезда Сенсея Анитси из Окинавы я обнаружил, что желание увидеть другие части мира становится все сильнее. Поэтому когда мне предоставилась возможность поступить в Токийский университет, я не упустил шанс. Очарование большого города-космополита, такого, как Токио, очень волновало меня.ф62
Поступив в университет, я возвращался на окинаву всего два раза в год, каждую зиму примерно на месяц и два-три месяца каждое лето.
Окинавский Каратэ-до Ренмей было основано в мае 1956 года, с Тсёсином Тсибана, основателем Сёрин-рю, как первым председателем. 30 декабря 1960 года эта организация провела первое присуждение данов во всех стилях на Окинаве. Сенсей Сёсин Нагамине в это время был председателем. Лучшим учителям каждого стиля были присужден годан; двадцати пяти каратистам был присужден ранг “ сандан ” (я был одним из них); двадцати трем – нидан, сорока каратистам – сёдан.
За более чем 40 лет, что я занимался с Анитси Мияги, его метод обучения менялся по мере повышения моего уровня. Например, когда он сначала обучал меня Супаринпей ката, он давал мне указания выполнять гедан барай и тора гутси с большей скоростью и силой. Когда я стал более искусным в этом, он учил меня выполнять эти движения медленнее и с мутсими. Он велел мне сосредоточиться на тандене, или источнике силы, в большей степени, чем на самом движении.
Сенсей Анитси сказал мне, что я должен упражняться в этих техниках постоянно, пока движения не станут автоматической реакцией. Я выполнял эти упражнения буквально тысячи раз, сосредотачиваясь на отдельных деталях, о которых мне говорили. Сенсей Анитси сказал мне, что цель – сделать тело настолько осведомленным об опасной ситуации, чтобы отреагировать раньше, чем начнется нападение. Когда я достиг других уровней, он велел мне концентрироваться на мышцах спины, затем на мышцах задней стороны ног, затем на моем большом пальце, и так далее. Когда уровень моих навыков повышался, менялись указания Сенсея Аньичи, каждый раз бросая мне вызов, что позволяло мне двигаться дальше.
После долгих лет размышлений над моими собственными тренировками и годами наблюдений и расспросов других каратистов и учеников Тсёдзюна Мияги, я пришел к пониманию различий в исполнении ката. Глубокая мудрость позволила Тсёдзюну Мияги изменять методы обучения в зависимости от естественных способностей, навыков и уровня каждого ученика.
Я многим обязан тем людям, которые помогли в развитии моих навыков в каратэ, но больше всего я благодарен Анитси Мияги. Он не только обучил меня настоящим техникам каратэ Годзю-рю, но передал мне всю историю и традицию, которая в противном случае, могла быть утрачена.
Он также внушил мне строгие моральные стандарты и желание получать знания. Он учил меня, что следует быть скромным, и что чем сильнее человек, тем скромнее ему следует быть. Он сравнил это со стеблем риса, который клонится ниже, вырастая выше. Люди должны делать то же самое, сказал он.
Анитси Мияги вел простую жизнь, как делал и его учитель. И в жизни, и в обучении он оставался верен учению Тсёдзюна Мияги.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 75 | Нарушение авторских прав