Танец смерти. Анна Кошкина

Ну и конечно, никакая это была не ферма. Когда появилась Зона, фермеров еще не было в помине. А было тут скорее всего подсобное хозяйство какого-нибудь занюханного ПТУ, в котором готовили механизаторов. Пока не появилась Зона.

Еще здесь был дождь. Он в полном смысле этого слова стоял стеной. Густой, обильный, кажущийся нескончаемым. Метрах в пятидесяти от полуразрушенной фермы он обрывался, словно обрезанный ножом. Там было тепло, сухо, светило солнышко. В придачу к ним было небольшое стадо гигантских кабанов. Здоровенные зверюги с истошным визгом носились друг за другом, грелись на солнце, тупо глядя остекленевшими от удовольствия глазами в одну точку, и копались в земле, отыскивая в ней какие-то съедобные корешки.

Не нравилось Анне это соседство, но она надеялась, что хрюшки из тепла и благости в промозглую сырость не полезут. Было у нее такое ощущение.

— Где они находятся? — спросил Стасик.

Определить это было нетрудно. Через минуту она ответила.

— Их двенадцать. Половина у главных ворот и возле них. Я так понимаю, несмотря на дождь, ждут лохов. Хотя в это время их ловить, наверное, легче. Вторая половина на втором этаже дома, расположенного справа от ворот. Там у них, похоже, штаб.

— Двенадцать, — пробормотал Стас.

Они со сталкером обменялись понимающими взглядами.

— Немало, — сказала ведьма. — Но и не очень много. Время от времени я прихожу сюда поохотиться. На такое количество обычно нападаю. Расходы большие. Вот сейчас пришлось бы потратить целых двенадцать патронов. Однако и барахла у них можно изъять немало. Особенно если они перед этим неплохо порыбалили. В общем, барыш может расход перекрыть значительно.

Хотелось ей при этом насмешливо усмехнуться, но она сдержалась.

Ни к чему это. Нет в этом смысла.

— А они заводятся по новой, — сказал Тимофей.

— Быстрее тушканов плодятся. Место для разбоя уж больно располагающее.

— И в игры ты с ними не играешь?

А это уже полюбопытствовал охотник.

— С бандитами? Много чести.

— О, вот как.

— Именно, — подтвердила Анна.

Она и в самом деле так считала. Сталкеры, охотники, да кто угодно, хоть те же «свободовцы», — у них есть свои правила, какие-то нормы поведения. А бандиты — не люди, отребье, мусор. Не любила она их, крепко не любила. Причем возможность выказывать свою нелюбовь у нее была. Радикальная возможность.

— Ладно, давайте браться за дело, — сказал Стасик.

— План? — спросил у него Тимофей.

— Самый простой. Пользуясь дождем, заходим с тыла, со стороны дороги, в Темную долину. И по возможности работаем бесшумно. Мы — ножами, Анна из своего винтореза. Ну а если начнется тарарам, тогда делаем ставку на быстроту и неожиданность. В общем, помятуя, что бандиты здесь тоже не ахти какие матерые, да и вооружены должны быть примитивно, думаю, справимся. Втроем-то…

Стоп, вот так не пойдет.

— Есть дополнение, — сказала Кошкина. — Одно большое «но».

— В чем дело? — тотчас же высунулся сталкер.

Кто его просил? Не мог разве помолчать? Или не способен от природы?

Анна подумала, что с удовольствием бы сейчас заставила кое-кого заткнуться. А поскольку, как проверено практикой, рукоприкладство на него не действует, ничего не остается, как попытаться его заткнуть навек.

— Патроны, — сказала она. — У меня их мало, и здесь пополнить их запас не удастся. Так что придется мне также орудовать клинком. Винторез пущу в ход только если будет совсем туго, но не раньше. Ну и, конечно, буду подсказывать, кто и где прячется. Вы, главное, меня слушайте.

— Просто майский день, — сказал охотник.

Вид у него был сосредоточенный. Чувствовалось, человек готов к серьезному делу.

Ну и замечательно, подумала Анна. Можно поспорить, сейчас они втроем всех бандитов покрошат в капусту ножами. Что ценно. Здесь бандиты и в самом деле бедные. Грабят новичков, у которых за душой почти ничего нет. Ну, обрезы у них, ну, пистолеты. Ничего примечательного. Других ценностей, к примеру, еды и медикаментов — навалом, а вот на хорошее оружие лучше не надеяться.

— Пошли, — сказал Стасик и вытащил из ножен тесак.

— О, блин, — пробормотал сталкер. — Типа меня послал мой сегун, и я им сделаю всем харакири?

— Харакири делают себе, — ответил охотник. — Увы, думаю, на это нам бондиков уговорить не удастся. Даже если мы дадим им не мечи, а вееры.

— Вот как? — сказал Тимофей, вытаскивая штык-нож.

Ведьма вытащила свой охотничий нож молча.

— Начали, — скомандовал охотник. — Анна — сзади, прикрывает. Тимофей справа. Я — слева. Пошли.

Они двинулись, обходя по дуге ферму, движения у них были уверенными, ловкими. Чувствовалось, что в подобных переделках бывали не раз.

Может, обойдется и без шума, подумала Анна. Ну или с самым минимальным. Пристала к ней эта мысль, словно сера липучая, и уходить не желала.

Дождь теперь лил как из ведра, и ей приходилось прятать винторез под курткой. Таким образом, за оружие можно было не беспокоиться. Правда, по спине у нее уже бежала холодная струйка, но ее можно было и перетерпеть.

Вот жаль, нет с собой рогатины. Для нее бы сейчас нашлось дело.

И еще про дождь. В дождь аномалии виднее. Меньше шансов, что ее напарники влипнут в одну из них. Что тоже неплохо.

Думая об этом, она следовала за охотником и сталкером по пятам. Словно ангел-хранитель. Причем в отличие от настоящих ангелов-хранителей, которых частенько внимательными опекунами назвать бывает трудно, она намеревалась выполнять свои обязанности добросовестно. Если она что-то обещала, то делала. Была у нее такая черта. Лишь бы сами они не сваляли дурака.

Мокрая трава хлестала ее по ногам, но она не обращала на нее никакого внимания. Справа появилась аномалия, ставшая благодаря дождю видимой. Ведьма приметила там крутящийся водяной смерчик. Ничем иным, кроме как «каруселью», он быть не мог. По идее, о ней надо было предупредить, но Анна уже знала, что ее поднадзорные пройдут в стороне, и не стала их отвлекать.

Им сейчас следовало внутренне подготовится к тому, что они будут резать людей как кур — холодно, четко, без ошибки. Чик — и насмерть. На войне люди к таким вещам привыкают, не сразу, но привыкают. А здесь… Хотя чем тут не война? Если подумать, даже посложнее. На фронте более-менее ясно, кто друг, а кто враг. Здесь же прилететь по тыкве может от каждого.

А вообще, подумала она, резать исподтишка, несомненно, легче, чем стрелять. При стрельбе кто-то обязательно еще и отстреливается. Можно и пораниться. Не очень приятное это дело — залечивать раны. И еду, пока они не зарубцуются, трудно добывать. А еще главное, чтобы никто из ее двух героев не оказался чистоплюем. Из тех, которые предпочитают биться с врагом, подняв забрало. Бандиты таких любят. Вешают и убивают с особым удовольствием. Им другой радости нет, как пришить тоже исподтишка очередного лоха. Они при этом себя героями и молодцами чувствуют.

Теперь они находились у задних ворот фермы. Здесь начиналась дорога на Темную долину. Причем ворота, собственно, воротами уже и не были. От них остались лишь жалкие обломки. А бондики, как это у них водится, не выставили тут ни единого часового.

Зачем? Их целых двенадцать, значит, они немерено круты. И можно никого не бояться. Вот на этом они и горят.

Охотник и сталкер прижались к стене дома рядом с воротами, обменялись понимающими взглядами.

— Штаб? — едва слышно спросил сталкер.

По лицу у него медленно стекали струйки воды. Губы были синие, словно у утопленника.

— Да, — так же тихо ответил охотник. — Сейчас от ворот направо, потом в дверь, будет склад, дальше по лестнице наверх. Ну, ты знаешь.

Сталкер едва заметно улыбнулся.

— Еще бы.

— Анна, клиенты не всполошились?

Ведьма, пристроившись рядом с ними, снова прикинула, где находятся бандиты. Она словно бы на мгновение увидела полный план фермы, четырехугольника, очерченного жилыми домами, гаражами, мастерскими, которые соединял между собой массивный, до сих пор почти не разрушенный каменный забор. И ворота, через которые можно было попасть внутрь. Одни в сторону деревни, из которой чаще всего приходили на свою беспутную голову слишком любопытные лопухи, и находящиеся в противоположной стороне, полуразрушенные, у которых находились они. Те, другие ворота, кстати, тоже давно перестали существовать. От них остался лишь арочный проход в здании, служившем, кажется, складом. В этой арке было очень удобно перехватывать того, кто в нее заходил. Вот она пустая, человек доходит до середины, и тут в ней чуть ли не мгновенно оказывается штук шесть бондиков, все они выглядят очень сурово и целят в тебя зловеще выглядящими обрезами. Кто угодно поймет, что влип, и остается только надеяться на милость победителей. Милости у них, надо сказать, обычно обнаруживалось маловато.

Бондики. Она видела их словно бы в виде теплых, слегка размытых точек. Кстати, расположение их на данный момент не изменилось. Ну, вот и славно. Значит, даже еще не чухнулись.

— Все в норме.

— Сделали три глубоких вдоха, приготовились.

Ну, вот и отлично. Анна и в самом деле несколько раз глубоко вздохнула. Дождь вдруг показался ей теплым, словно парное молоко.

Так ли это, или только кажется от прилива адреналина?

Самый опасный участок был от ворот и до двери того дома, в который они должны проникнуть, думала ведьма. Не будь дождя, их запросто могли заметить. Сейчас же шансы на это самые мизерные, можно сказать, крошечные, но есть. И значит, надо двигаться быстро, вестимо, не забывая об осторожности.

— Погнали наши городских, — скомандовал Стасик.

Они действовали четко, ловко, правильно, словно связанные невидимыми нитями, и это было просто замечательно. Проскочили тесной группкой часть двора, не сговариваясь свернули направо. Анна и сталкер чуть отстали, чтобы оглядеться, удостовериться, что их никто не заметил. Охотник распахнул нужную дверь, заглянул внутрь. Ему даже не надо было подавать им знаки, командовать. Достаточно было лишь оглянуться, и Анна по выражению его лица знала, что все в порядке. Тимофей, видимо, — тоже, поскольку он отставал от нее всего на полшага.

Они юркнули в дверь, которую для них придержал Станислав. После этого тот шагнул внутрь и очень осторожно, чтобы не скрипнула, ее прикрыл. Не скрипнула. Просто великолепно. Видимо, кто-то ее не так давно смазывал. Не бандиты. Они на подобное не способны. Кто — не важно. Раз тут бондики, значит, он уже мертв.

Анна стояла, прижавшись к стене, медленно вытирала с лица воду и думала о том, что давно подобного не ощущала. Быть в контакте с другими людьми, делать с ними одно дело. Удовольствие. Хорошо бы продлить подольше. И не важно, что оно ведет к чьей-то смерти. Те, кого они убьют, не люди. В некотором отношении они хуже бюреров.

Помещение, в котором они оказались, напоминало склад. Только пахло в нем как в туалете. У дальней стены была целая пирамида из пустых бочек и полуразломанных, пустых же ящиков. Будь она одна, сейчас бы уже сидела там. Рано или поздно какой-нибудь бандит спустится для того чтобы справить здесь малую или большую нужду. Здесь его можно убить. При удаче через некоторое время один из врагов надумает проверить, почему его приятель задержался внизу, спустится и тоже умрет. После этого надо срочно бежать наверх и валить из винтореза оставшихся.

Как намерен действовать охотник?

— Где они там? — приблизив к ее уху губы, шепотом спросил Станислав.

— Трое в одной комнате, трое в другой, — так же тихо ответила она.

— Не самый худший вариант, — пробормотал охотник. — Сейчас по-тихому поднимаемся по лестнице, валим трех в одной комнате, каждый — своего. Те, кто в другой, что-то услышат, но не успеют среагировать. Тут же врываемся туда и валим их. Не получится по-тихому — придется стрелять.

Анна покачала головой.

Авантюра, конечно. С другой стороны, ей случалось выпутываться и из худших ситуаций. А удача отчаянных любит.

— Пошли, — скомандовал охотник.

Они метнулись к снабженной перилами лестнице, ведущей на второй этаж. Поднимаясь по ней, Анна старалась ставить ноги как можно дальше от середины ступеней, для того чтобы скрипу было меньше. Ее товарищи, она это слышала, это правило тоже знали.

Вот и молодцы.

Лестница осталась позади, и, оказавшись наверху, они тотчас, совершенно бесшумно проскочили ко входу в другую комнату, встали по бокам от него, чтобы их не увидели раньше времени. Там, в другой комнате, было светло, там сидели те, кого они сейчас должны были убить. Разговаривали, между прочим. А поскольку дверь в нее уже давно сняли с петель и теперь использовали как стол, слышно было все великолепно.

Один из бондиков, с необыкновенно хриплым голосом, рассказывал:

— Шкандыбаем мы это с корешем Федей по Дерибасовской. Чую, чува на полусогнутых чакает. Корешь ее за шкварник, а она базлать. Откуда ни возьмись — мусора. Кореша замели, а я когти оборвал. Вот век слобудухи не княпать…

Анна покачала головой. Понятно, за крутого урку хочет сойти. Очень примитивно, между прочим. Видела она настоящих урок, был в ее жизни такой период. Да и в Одессе он никогда не был.

Она переложила винторез в левую руку, а нож взяла в правую, взглянула на охотника. Тот так, чтобы это было видно и Тимофею, показал три пальца, потом два, потом один. Взмах руки, и — началось.

Это было что-то вроде танца. Анна проделывала такую штуку не раз и не два. Тут главная ставка была на скорость и неожиданность. И еще, конечно, не следовало делать ни одного лишнего движения. Именно как в танце.

Она даже и не совсем поняла, как оказалась в комнате, в которой сидели бандиты. Ее просто на бешеной скорости вынесло туда тело, которое как раз сейчас жило своей, собственной жизнью. Причем перед ней уже был сидевший дальше всех от двери бондик. Кажется, это был именно тот, хрипатый. Он даже не успел издать ни звука, просто вытаращил глаза, словно увидев перед собой привидение, и открыл рот. Но тут нож Анны аккуратно полоснул его по горлу, и бондик, тихо захрипев, стал заваливаться набок, на пол. Что там с ним будет дальше, ее не интересовало. Она просто знала, что попала куда хотела, и значит, на остальное можно было не обращать внимание. Главное, один — есть.

А правая рука, которой она нанесла удар, уже тянула ее по инерции в сторону, и, чтобы справится с ней, Анне пришлось сделать оборот вокруг оси. Не зря, поскольку, делая его, она успела окинуть взглядом комнату, увидела, как охотник ударом тесака чуть ли не снес напрочь голову своему противнику. Как дела у Тимофея, она толком разглядеть не смогла, но он был уже рядом со «своим» бандитом. Даже если спасует, Стасик ему поможет.

И еще — соседняя комната. Там должны всполошиться. Надо — туда.

А танец, заданный им ритм уже вел ее в эту комнату, буквально в нее швырнул, и, оказавшись в ней, она чуть ли не прямо с порога метнула нож в бондика, видимо, самого шустрого, который уже умудрился схватиться за обрез. Бросок был удачный, и нож попал, должен был попасть прямо в сердце. Главное — попал. А танец выносил ее уже в центр комнаты, разворачивал в сторону очередного противника, и Анна, во время этого разворота схватившаяся за винторез обеими руками, намеревалась садануть его прикладом. При этом винторез оказался направленным в сторону третьего врага. Правда, стрелять придется из неудобного положения, но выхода нет…

Она остановилась, сбилась с ритма, поскольку в тот момент, когда приклад уже готов был садануть бандита по физиономии, в грудь ему вонзился брошенный штык-нож. Что делало удар излишним. Да и третий противник… Повернувшись к нему, ведьма увидела, что и тут ее помощь не требуется. Станислав сделал все как надо.

Нет, все-таки втроем воевать гораздо сподручнее.

Она огляделась, чувствуя, как постепенно уходит, стихает ритм смертельного танца.

— Все нормально, — сказал Станислав. — Все как в лучших домах Парижа и Лондона.

— Я проверю тех трех, — объяснил Тимофей.

Он и в самом деле ушел в соседнюю комнату поверять, точно ли умерли все из первой троицы, а Анна выдернула из груди убитого бандита свой нож, вытерла лезвие о его одежду и, лишь сунув обратно, спросила:

— Что дальше?

Станислав задумчиво почесал подбородок, взял стоявшую на большом ящике в самом углу комнаты полупустую бутылку пива и, сделав из нее большой глоток, промолвил:

— Надо думать. Половину мы уложили, но других так легко не взять. Перекур минут на пять. Следи за противником.

— Есть, командир, — наполовину шутливо, наполовину всерьез сказала Анна.

Дата добавления: 2015-11-26