|
Читайте также: |
Следующий русский философский словарь был создан Эрнестом Радловым. Первый раз он выходил в 1904 году, второй — в 1913-м. Это словарь стал исходным для всех последующих наших словарей, в то время как предшествующие были забыты и утеряны под тем предлогом, что они сильно устарели.
Объяснение это сомнительное и означает оно то, что философское сообщество рубежа девятнадцатого и двадцатого века достигло определенного уважения, в то время как его предшественники оказались слабей. Именно как сообщество. Потому что в действительности наши философы очень плохо знают, что пытались сказать, к примеру, русские философы первой половины девятнадцатого века, кроме славянофилов и западников. Современные философы не уважают философов того времени, хотя те могли быть к истине гораздо ближе всех остальных.
Зато они уважают тех, о ком много говорит общественное мнение, к примеру, философов «Серебряного века». Русская духовно-академическая философия известна только историкам философии, да и те пишут ее как историю философии. Философы же почти не пытались понять своих предшественников по той простой причине, что сейчас надо успевать за новыми учителями с Запада. Свет все-таки оттуда. Вместе с деньгами и славой…
В общем, в философском сообществе идет борьба за выживание. Поэтому словарь Радлова еще как-то известен и использовался в начале советской власти, а все остальные забыты уже ко времени Радлова.
Радлов в своих определениях рассудка полностью соответствует понятиям философского сообщества своей поры. Поэтому для него и разум и рассудок — это нечто познавательное. Слава богу, он хотя бы сохраняет здравый смысл и допускает, что эти понятия могут существовать не только в философском сообществе. После Радлова долго держалась мода писать о рассудке и разуме в одной словарной статье.
«Рассудок и разум — обозначают две различные ступени познавательной деятельности человека, причем рассудок обыкновенно противополагается разуму, как низшая ступень высшей; впрочем обыденное словоупотребление не выдерживает этого различия и придает этим терминам иные оттенки (например, говорят о разумном, о рассудочном человеке и т. д.).
Только в различных философских системах рассудок и разум становятся определенными терминами, как например в системе Канта. Рассудок есть способность судить по категориям, а разум есть способность завершения рассудочного синтеза путем безусловных идей. Рассудок образует понятия, а разум — идеи. Это различие встречается у многих философов, так Платон различает дианойя (рассудок) от нус (разума), Аристотель различал разум теоретический и практический, кроме того разум чистый и страдательный; и эти термины Аристотеля удерживались в схоластической философии (например, intellectus purus).
Рассудок есть способность заключения из понятий и посему чисто человеческое свойство, в то время как разум приписывается и миру (мировой разум, логос) и Божеству».
Как видите, философская парадигма, то есть основное согласие философского сообщества о том, что считать телом своей науки, сменилось даже со времен Соловьева, который считал, что разум — это логос и ratio. Для Радлова это — нус. А рассудок — стал дианойей. Но и это не окончательно. Как видите именно с этого времени намечается стремление философов видеть разум интеллектом, причем Аристотелю, как ни странно это звучит, почти приписываются латинские звучания этого понятия.
Что еще необходимо отметить, это накапливающееся высокомерие научного сообщества и его отрыв от народа и действительности. Вдумайтесь вот в это высказывание: Только в различных философских системах рассудок и разум становятся определенными терминами…
Означает оно то, что Радлов искренне верит в то, что только философия придала этим словам строгие и определенные значения. Этим он продолжает собственную мысль, высказанную в самом начале статьи: впрочем, обыденное словоупотребление не выдерживает этого различия и придает этим терминам иные оттенки.
Иными словами, в науке и философии все точно и определенно, и разум и рассудок надо различать именно так, как придумала наука, а вот эти простые люди — они вечно все путают в своем обыденном языке!
Не изучив этот самый обыденный язык, не поняв его, даже заменив его изучение изучением Канта и Соловьева, заявлять такое, в общем-то, хамство, исходящее из презумпции виновности собственного народа в глупости. Да и какими же определенными терминами стали «в различных философских системах рассудок и разум»?! В этих системах то, что относится к рассудку и разуму, просто свалка мусора и хлама. К чему высокомерие? Добро бы еще описал, что же они такое…
Радлов был профессиональным знатоком философии, но философом не был. Поэтому требовать от него лишнего не стоит.
Он работал библиотекарем и заместителем председателя Петербургского философского общества, того самого Александра Введенского, который предложил изгнать из философского и психологического использования понятия ум, разум и рассудок. В общем, был чиновником философского сообщества. Поэтому он прекрасно знал, что написано и что надо считать верным. В силу этого его словарь оказался манифестом философского сообщества России той поры. И тем он показателен. В нем выражены окончательные мнения, с которыми никто не спорил.
Тем интереснее посмотреть, что Радлов пишет о рассуждении.
Он посвящает ему небольшую, но самостоятельную статью:
«Рассуждение — имеет двоякое значение: в общем значении рассуждением называется деятельность рассудка, и иногда рассуждение употребляется как синоним мышления; в более специальном значении рассуждением называется умственное взвешивание доводов в пользу какого-либо положения, в результате которого является вывод доказываемого положения.
Всякое рассуждение распадается на три момента: 1) явное определение темы, 2) перечисление и анализ доводов, 3) вывод».
Я выделил последнюю мысль, потому что не знаю, как ее понимать. Радлов не умел рассуждать точно. Введя вначале деление рассуждения на «общее и специальное значения», он тем самым предоставил мне гадать, к какому из видов рассуждения относятся заключительные слова. К тому же я не понимаю, что такое рассуждение в общем значении. Может быть, это имеется в виду бытовое или языковое понятие о рассуждении?
Тогда все верно: рассуждение — это то, что делает рассудок.
Исходя из русского языка, рассудок должен рассуждать.
Следующее предложение: иногда рассуждение употребляется как синоним мышления, — построено настолько дико, что я бы предпочел его вовсе выкинуть. Если речь в нем идет действительно о рассуждении, то оно не может быть синонимом мышления, потому что синонимами могут быть только слова, но не действия. Если же Радлов хотел сказать, что слово «рассуждение» иногда употребляется как синоним слова «мышление», то какое отношение это бытовое и случайное наблюдение имеет к определению философского словаря?!
Мало ли кто случайно или намерено назовет философа мудрецом, это же не значит, что так оно и есть! Чтобы это наблюдение над использованием слов стало, как говорится, «научным фактом», Радлов должен был превратить его в обобщение. Что-то вроде: последнее время, в образованных кругах русского общества и среди философов, увлекшихся теорией мышления, входит в моду называть мышление рассуждением. Так это только потому, что мой друг Александр Введенский предлагает изгнать рассудок и заменить на мышление…
Шучу.
Но на всякий случай приведу определение мышления, сделанное Радловым:
«Мышление — обозначает некоторую душевную деятельность, понимаемую то в более широком значении, то в более узком. В первом значении под мышлением разумеются все умственные процессы, во втором лишь произвольное соединение или разъединение двух (или более) элементов сознания. Мышление можно рассматривать с точки зрения психологической, как процесс, с точки зрения логической, как деятельность, преследующую известную цель (познание, истину) и с точки зрения метафизической — как выражение известного духовного содержания, имеющего определенное значение».
Он опять сеет неопределенность, и я теперь не понимаю, с какой из трех возможных точек зрения он рассказывал о рассуждении, но у меня есть сильное подозрение, что и рассуждение он рассматривал с точки зрения логической, то есть с точки зрения деятельности, преследующей определенную, точнее, неопределенную, скрытую от меня цель.
Тем не менее, если отбросить то, что явно узнается как присутствие цели выглядеть похожим на ученого или философа, и попробовать выбрать из определения Радлова то, что узнается моим личным понятием о рассуждении, то получается: Рассуждение — это деятельность рассудка. Начинается рассуждение с «определения темы», то есть с выбора предмета, по поводу которого и ведется рассуждение. Можно назвать его некой задачей, которую надо решить, рассуждая. Обнаружив задачу, я начинаю «перечисление и анализ доводов», то есть, попросту сужу и оцениваю то, что смог воспринять или узнать.
Использование слова «анализ» — с очевидностью признак простонаучья, то есть цели выглядеть ученым. «Доводы» не так очевидны. Но если вдуматься, то они принадлежность спора, а их наличие в определении говорит о том, что Радлов пишет не о рассуждении, а о логическом рассуждении, которое рождалось из платонической диалектики, которая сама рождалась из искусства спора софистов.
Это «рассуждение» опять же искусственное и имеет лишь относительную связь с тем, как рассуждает рассудок. Точнее, рассудок может рассуждать и для того, чтобы убедить кого-то или победить его в споре, но это — использование орудия, которое предназначено для другого.
Тем не менее, рассуждая, я действительно перебираю и исследую свои «доводы», то есть, в сущности, образы, позволяющие взглянуть на задачу с разных сторону.
Проделав это, я прихожу либо к выводу, либо к заключению.
Слова эти, если вслушаться в их русское звучание, описывают принципиально различные действия. Очевидно, это означает, что итогом рассуждения могут быть разные образы, условно, закрытые или открытые для последующего рассуждения. Но я пока еще не готов рассуждать об этом.
Дата добавления: 2015-11-28; просмотров: 108 | Нарушение авторских прав