Читайте также:
|
Дело это слушалось в заседании Московского Окружного Суда 13 сентября 1900 г. с участием присяжных заседателей.
Председательствовал Д. А. Нилус, обвинял Товарищ Прокурора гр. К. Н. Татищев, гражданский иск поддерживал помощник присяжного поверенного А. А. Котлецов, защищал присяжный поверенный Ф. Н. Плевако.
15 мая 1896 г., близ станции Малоархангельск, Московско-Курской железной дороги, на площадке вагона И. К. Чернобаев выстрелил из револьвера в студента С. Н. Батаровского. Причины, приведшие к этому поступку, были крайне сложны.
В конце 1896 года жена И. К. Чернобаева познакомилась со студентом Батаровским. Это знакомство некоторое время спустя переходит в связь, делавшую крайне мучительной жизнь мужа.
Батаровский имел большое влияние на Чернобаеву, и она по его вызовам несколько раз уезжала из Москвы в Тулу, где проводила с ним время в кругу его товарищей.
Чернобаев смотрел на поведение жены, как на нечто, выходящее за пределы ее воли, объяснял это поведение тем влиянием, которое имел на нее Батаровский. Измену жены он считал несчастьем временным и всегда верил, что, поставленная вне сферы и влияния Батаровского, она вернется к нему. Несколько раз он мирился с женой, и поездка в Киев, которая окончилась покушением на убийство, носила характер средства, отвлекающего внимание жены от Батаровского.
Однако Батаровский поехал за Чернобаевыми в Киев и тайком от Чернобаева возвращался в одном иоезде с ними в Москву.
На обратном пути из Киева в Москву Исаевич, свидетель по делу, сообщил Чернобаеву поразившую его новость, что из окна соседнего вагона какой-то студент в отсутствие мужа делает знаки Чернобаевой.
Чернобаев выскочил на шюшадку и произвел в Батаровского выстрел из револьвера. Пуля произвела поверхностную ссадину, попала в левую руку и причинила Батаровско-му сквозную рану в верхней части предплечья. Врачами рана признана легкой.
Вердиктом присяжных заседателей Чернобаев был оправдан. Гражданский иск оставлен судом без рассмотрения.
В заботах о судьбе подсудимого, которого я явился защищать, мне не время вступать в бесплодные препирательства с г. гражданским истцом.
Не нам будут выдавать премии и награды,»е о нас дело идет.
Ни о героях, ни о легендах я не буду говорить. Здесь нет героев, а просто в этом романе — трое несчастных, и весь вопрос в том, кто из них несчастнее.
В обыкновенных процессах все сочувствие на стороне потерпевшего. То ли мы видим в этом деле? Я думаю, что самый несчастный не занимает места потерпевшего, а сидит здесь, на этой скамье.
Да, господа, он глубоко несчастен тем, что встретил эту женщину, несчастен, что сделался ее мужем, несчастен, что полюбил, и несчастен тем, что она не примирилась с выпавшей ей долей.
Посмотрим, как они встретились.
Человек молодой встретил молодую девушку и полюбил ее. Этой поры даже фантазия гражданского истца не коснулась.
Правда, Чернобаев явился в эполетах, до которых ему следовало еще дослужиться: вы слышали, здесь говорилось об офицерском мундире, в котором явился Чернобаев в дом своей будущей жены, еще не будучи офицером.
Ну, что же, что надел человек эполеты, — но он не надевал ложной личины, той некрасивой маски, в которой щеголял доверитель гражданского истца с его подложными телеграммами а всякими уловками и ухищрениями. В этом отношении Чернобаев бесконечно перерос Батаровского. Он повел женщину в церковь, в семью, а ваш доверитель (оратор негодующе обращается к Котлецову) куда ее повел? В отдельный номер гостиницы! Как зовут женщин после этого, вы сами, г. истец, знаете.
Не хлебом с солью, которой, якобы, Чернобаев, по словам истца, засорял уши своей жены, а Бог знает чем были заткнуты уши тех, которые ничего хорошего не слыхали, которые глухи ко всему доброму и пришли требовать казни во имя какой-то царапины, которая давным-давно зажила.
Молодая женщина ждала, что человек поведет ее завоевывать мировое счастье, ждала блеска, силы, успеха от своего избранника и не удовлетворилась той небольшой частицей счастья, которая выпала на ее долю. Ей захотелось пококетничать, правда, без греха; с ее стороны наступило охлаждение, и место мужа занял другой.
Я не стану, да и права не имею бросать в него камни, как в человека окончательно погибшего. Ему понравилась женщина; это — нормальное явление: страсть и любовь приходят помимо воли. А тут он еще слышал сетование этой женщины, которая жалуется на дурную жизнь, и, конечно, пошел дальше в своем увлечении.
Но, видите ли, человек сильный нравственно приносит в жертву во имя любви себя, но никогда не женщину; такой человек не станет жадно искать награды, которой еще не заслужил, не возьмет всего, что можно взять, — и честное имя, и счастье, и покой, не дав взамен ровно ничего...
Нет, г. Батаровский не герой: это — хилая натура. Человек, который лжет целых полтора года перед обманываемым мужем; по милости которого молодые люди, которым еще доучиваться нужно, вовлекаются в роль каких-то почтарей, посредников между любовником и чужою женой, — такой человек не является носителем твердых нравственных убеждений.
Да, Батаровский желал ей добра, желал ей счастья, но так, чтобы оно само с неба свалилось. Да и почему было не желать ей счастья? Ну, хотя бы в награду за те незабвенные свидания в Александровском саду, одного воспоминания о
которых было достаточно, чтобы забыть все невзгоды настоящего.
Таков второй герой, который, конечно, тоже несчастен, ибо человек, падающий от недостатка внутренних сил, — несчастный человек.
А вот и сама героиня. И она несчастна. Разве это двоедушие, эта раздвоенность, когда она в объятиях одного бранила другого, а в объятиях последнего направляла брань по адресу первого, могло принести счастье? Она должна была изолгаться, измучиться и отравить свою семейную жизнь: мира, — мира не было уже больше в недрах этой семьи...
Была минута, когда Чернобаев верил, что этот мир может вернуться; это было после поездки в Киев. Он только начал верить после ее клятвы в восходящую звезду нового счастья, как вдруг эта сцена на площадке вагона.
Гражданский истец говорит, что они не могли обниматься, не могли стоять, прижавшись друг к другу, ибо, видите ли, у студента сюртук оказался простреленным на груди. Между тем, они могли стоять просто друг возле друга и он держал ее за талию...
При виде их все рухнуло, все надежды были разбиты: над Чернобаевым насмехались, ему наступали на горло. Он выстрелил и причинил рану.
За эту рану у нас денег требуют из тех грошей, которые зарабатывает Чернобаев тяжелым повседневным трудом.
А Батаровский не нанес ему раны, такой раны, которую никаким хирургам и медикам в мире не залечить?!.
Он разорвал студенту сюртук, а тот расколол ему жизнь.
Наше общество так устроено, что, если тебя ограбят, украдут часы, ты можешь найти управу, защиту; а если украдут честь, счастье, то негде искать управы.
Чернобаев и решился на самосуд над Батаровским.
Когда разбойник или тать идет к чужому хранилищу, он рискует, он подвергается опасности и в этом отчасти его оправдание.
Когда вторгается человек в семейную жизнь, когда лезет в чужую спальню, он должен знать, что может быть убит, и это должен был знать Батаровский.
Не вина Чернобаева, что ему приходится самому защищать те интересы, которые так неумело защищает общество...
Но Тому, кто владеет судьбами мира, Тому, кто управляет стихиями, угодно было, чтобы буря разразилась внутри человека и чтобы она дала себя знать только ничтожными царапинами.
Люди живы, гг. присяжные заседатели, злоба утихла, и несчастные разошлись по своим углам кое-как исправлять последствия того зла, которое причинили.
Эта развязка дает нам возможность спокойнее разобраться в деле.
Иногда при всей симпатии к подсудимому не можешь его простить, видя страдающую жертву преступления.
Тут судьба создала иное положение вещей, тут она нам указала счастливый след, по которому нам и следует пойти в погоне за правдой и милостью...
И.В. СТАЛИН
Дата добавления: 2015-11-28; просмотров: 388 | Нарушение авторских прав