Режиссер – Семен Александровский

Театральный хоровод».

Представление прошло на Пионерской площади, сценой послужили ступени центрального входа театра. Артисты театра исполнили фрагменты из репертуарных спектаклей, прочли стихи великих поэтов, живших в Санкт-Петербурге, исполнили музыкальные композиции, посвященные нашему городу. Посмотреть представление собрались многие жители и гости города.

Тем временем на «Радуге»…

ЧЕРВЬ-ЧЕЛОВЕК

«Ручейник, или Куда делся Андрей?»

Режиссер – Семен Александровский

(Театр «Старый Дом», г. Новосибирск, Россия)

В пьесе Вячеслава Дурненкова «Ручейник, или Куда делся Андрей?» главный герой есть: журналист, интеллигент и интеллектуал. Этот чудак-человек, живущий в своем малом, ограниченном пространстве, недвусмысленно сравнивается автором с опарышем, личинкой. Способный, как ручейник, выжить лишь в кристально чистой среде, в любой другой он всеми и всегда приносится в жертву. Андрею необходимо окружение, обремененное идеалами: в кислой, мутной, скучной действительности он мгновенно гибнет. Попытка хождения в народ – по заказу редакции герой едет в деревню, – оборачивается катастрофой: простой люд, почувствовав в нем чужака, бунтует, угрожая расправой.

В спектакле Семена Александровского героя нет. Нет личности. Нет Андрея. Вместо него – множество голосов, в гомоне которых теряется, растворяется главное – человек. Режиссер, перекроив историю Вячеслава Дурненкова, изменив с согласия автора финал, превращает историю в детектив, равномерно поделив текст между шестью артистами (Олеся Кузьбар, Анатолий Григорьев, Евгений Петроченко, Сергей Дроздов, Яна Балутина и Светлана Марченко). Перед нами – расследование, главная цель его – понять, кто такой Андрей и куда он пропал. Выходя к микрофонам, расположенным справа и слева от сцены, каждый из актеров по очереди, монотонно, чуть отстраненно, с листа зачитывает вверенный ему фрагмент, как будто дает показания в комнате для допросов. Все читки осуществляются под музыку, не смолкающую ни на минуту. Мелодии, в основном, современные. Ярко-выраженный бит, ритмизированное произношение героями фраз, попеременное повторение одного и того же выражения иногда очень напоминают «Кислород» Ивана Вырыпаева.

Между микрофонными стойками уместился мир гипотетического Андрея: его рабочий стол, усеянный милыми и дорогими безделушками, заваленный разными приятными, теплыми, уютными мелочами, родом из того времени, когда невероятно популярными были физика и лирика. Здесь и круглая металлическая банка из-под монпансье с Волком из мультфильма «Ну, погоди!»; и пластинки Егора Летова; и рассыпанные костяшки домино; и куча аудиокассет с приемником в придачу; и настольная старая лампа; и пластмассовый, полинявший от времени, потерявший былую белизну, вентилятор, и много, чего еще. По словам С. Александровского, все предметы не бутафорские – подлинные: собранные художником Константином Соловьевым по развалам-барахолкам, они представляют копию тех, что населяют реально существующий стол драматурга Вячеслава Дурненкова.

Напротив стола, вместо задника, экран (режиссер мультимедиа – Наталья Наумова). Не просто экран – экранное трюмо, где, как в зеркале, отражается все прочитанное, озвученное актерами. Говорит артист об Андрее, и в центре появляется изображение опарышей, червей, разного рода личинок, постепенно сменяющееся кадрами из фильмов, кинохроникой, видами магнитолы. Читает о немцах, и тут же в правой части экрана, зритель видит зарисовку на тему падения вражеского самолета. Вещает о Боге, и слева возникает черно-белая проекция, чем-то напоминающая клейма.

Эффект сие действо производит странный: вместо цельной картинки – стойкое ощущение отрывочности, фрагментарности существования. И чем больше развлекает режиссер, тем настойчивее ощущается тоска, пустота, скука. Нет Андрея. Нет. А был ли он вообще? Не ясно. Да бог с ним, с Андреем… Где живые люди, чувствующие, понимающие существа? Есть ли они? Жив ли театр, и это ли он? Вместо ответа – очередная проекция, на которой изображена вся команда, работавшая над спектаклем: каждому артисту соответствует свой опарыш, немногим отличающийся от других, ручейник. Вот – один червячок весь в розовых оборочках, а вот другой – в синих бантиках, а вот и третий с чем-то желтым сбоку… Чудак-человек, родом из 70-х - 80-х, потерял право на место под солнцем. Серый, невзрачный червь-человек - основа поколения нулевых, герой нашего времени.

Яна Постовалова

Один из самых спорных спектаклей фестиваля - постановка Семена Александровского "Ручейник, или Куда делся Андрей". Во время его обсуждения шел горячий спор о том, зачем режиссеру актер, о чем спектакль и зачем понадобился такой специфический жанр «mockumentary» (букв. пер. «псевдодокументальный»). Обо всем этом мы и спросили у режиссера. Беседу ведет Елизавета Снаговская.

Семен Александровский: Вся история рассказывается нами из стола. В столе хранятся блокноты, записи главного героя (его зовут Андрей), расшифровки магнитофонных записей, личные вещи его юности, детства. И актеры берут предмет и рассказывают историю из стола. Поэтому получается, что сцена не играется, а зачитывается. По поводу каких-то сцен есть рефлексия, то есть она отыгрывается через наши с актерами отношения. История рассказана такая: Андрей приезжает в село к проповеднику: он едет туда за одним, а сталкивается с другим. И так как актеры и я находимся не внутри ситуации, а над ней, мы можем над ней рефлексировать.

Мы со Славой Дурненковым много работали - он переписал пьесу, она ведь написана давно, девять лет назад. Я его попросил, и он сфотографировал свои вещи в Тольятти, а я потом искал их по фотографиям в Новосибирске. Слава ведь написал достаточно личную историю о своем кризисе веры, смысла жизни. Типичная ситуация - городской интеллектуал, который потерял смысл в мегаполисе и начинает его искать в деревне. Есть иллюзия, что там, где простые люди и есть человек, который несет какие-то истины. Но это самообман - искать смысл вне себя, ведь его нет, все в тебе.

Дата добавления: 2015-11-26