Впереди шёл, от нетерпения подпрыгивая на ходу, Таджима, зачем-то держа на плече самодельный сачок.
Двое шумных рыжиков команды – Сакаегучи и Мизутани – спешили следом, попутно играя в догонялки. Выигрышем служила кепка Мизутани. Сакаегучи сдёрнул её ещё около ступенек дома, и до сих пор друг не смог отыграть своё сокровище.
Посреди толпы невозмутимо шагали Изуми и Нишихиро, привычные и не к такому. Изуми, как самый рациональный, нёс за плечами рюкзак – с запасным пледом и несколькими пакетами под мёд, орехи или дыню – на что уж повезёт.
Нишихиро прихватил ещё и аптечку, которая пригодилась сразу же – заклеить пятку Оки, уколовшему ногу о какую-то колючку.
Суяма отобрал у друга пакет с заготовленными продуктами для обеда в лесу. Ханаи, наблюдающий за всеми сзади, остался доволен. Даже Абе и Михаши не разыгрывали очередную сцену убиения невинных питчеров, а вполне с любопытством оглядывались по сторонам.
Дома, стоящие на сваях, были удивительными и казались местными маленькими небоскрёбами, вырываясь крышами между густо переплетёнными ветвями деревьев. Дорога шла на повышение, каменистая, хрустящая крошками известняка под ногами. За оградами брехали собаки, шарахались под кусты бродящие без присмотра цыплята. На дереве отрывисто мяукнула кошка, взмахнув бело-рыжим хвостом. Бдительно гавкнул в ответ Тей, которого Ханаи удерживал на поводке.
Михаши обернулся: внизу желтели поля риса, раскинувшись крыльями ангела в стороны, деревня в небольшой низине острым клином разрезала равнины.
– Красиво?
Михаши вздрогнул, оглядываясь. Абе кивнул на панораму:
– Здорово.
– Э... если... Абе-кун... так считает...
– А самому слабо подумать, м?
– Эй, ребята, не отставайте! – Ханаи выглянул из-за поворота и зарослей бледно-зеленых кустов. – Заблудитесь же!..
– М... мне тоже нравится, – на одном духу выпалил Михаши и покраснел, опуская взгляд.
– Ну, хоть что-то, – фыркнул кетчер и легонько щёлкнул пальцами по козырьку кепки Михаши. – Идём, нечего капитана злить.
Питчер закивал, отчего-то непрерывно краснея. Абе, если честно, не хотелось в этот момент знать мысли Михаши.
– Сначала мы дойдём до первой выпилки, где дрова рубят на зиму, там будет много-много пеньков, словно поле, там и позавтракаем! – Таджима взмахнул сачком и поймал белую бабочку-капустницу.
– А оттуда куда ближе идти – до орешника или до дынных плантаций? – Мизутани поправил козырёк отвоёванной кепки.
– До болот со светлячками. Правда, днём их не видно. Ханаи-и-и, смотри, что я поймал!..
Таджима унёсся к капитану, послышался грохот и треск кустов. Сакаегучи захихикал.
– А я уже привык, – ввернул Изуми, пожав плечами. – Лучше не разбредаться. О, Михаши, догнал нас. Воду не забыли?
Абе молча показал пакет с бутылками.
Питчер ковырнул землю носком кроссовки. Таджима вылетел на тропу, смеясь и уворачиваясь от шишек, Ханаи погрозил ему кулаком.
– Тут недолго осталось, – Таджима махнул рукой в сторону, – совсем чуточку.
Деревья, вставшие вокруг глухой стеной, почему-то убеждали в обратном. Монолитные стволы мачтами поднимались ввысь, сплетаясь кронами и образуя единый зелёный полог над лесом. Сучья трещали под ногами, трава щекотала колени. Под корнями проглядывали тонконогие грибы, гроздьями повисающие на одном месте. Светлые слоистые лишайники распускались на коре диковинными цветами, словно светясь под солнечными лучами. Ноги тонули в пушистых мхах, прохладных и мягких.
В траве мелькали звёздчатые жёлтые цветы. Мизутани набрал ворох и сосредоточенно предался сплетению венка. Места срывов истекали душистым желтоватым соком, пачкая руки.
Нишихиро вскинул руку, указывая на рыжий хвост белки, мелькнувший среди крон. Таджиму удерживали всей командой – от попытки забраться на дерево с "предположительно дуплом".
Михаши снял кепку и потряс головой. Абе сорвал и заложил ему за ухо жёлтый цветок, хмыкнув:
– Вы похожи, лохматые и рыжие.
– Рыжие – это счастливые люди, – отозвался Сакаегучи. – Белки тоже рыжие.
– Белки не люди.
– Зато они хвостатые!
– Таджима, не надо лезть на дерево-о!.. Таджима!
– С...спасибо, – икнул Михаши, забегав взглядом по земле. – М...мне нравится тут... отдыхать. Со всеми... в... команде.
– Это радует, – кивнул Абе. – Не стой столбом, пошли.
Впереди Мизутани, подмигнув товарищам, подкрался со спины и положил венок на макушку Изуми. Все засмеялись, особенно когда Изуми растерянно покраснел, скосив взгляд на цветы, а потом на Мизутани. Залаял Тей, учуяв общее настроение.
Суяма достал фотоаппарат, сделал несколько "случайных" снимков – из серии тех, где никто не улыбается на камеру, а продолжает маяться дурью.
Михаши по пути подбирал шишки и аккуратно бросал их в просветы между деревьями, краснея от одобрительных комментариев Абе.
Таджима продолжал носиться кругами, следом носился Ханаи, тщетно пытаясь урезонить гиперактивного(повторный эпитет, а слово это очень характерное и звучит специфически, не стоит им злоупотреблять) парня. Изуми гонялся за хохочущими Сакаегучи и Мизутани. Оки и Суяма делали памятные снимки. Нишихиро прятался в тени дерева и изучал что-то из жизни муравьёв.
Листва шелестела над головой, и казалось, что они идут по дну озера, а вверху переливается серебром и аквамарином далёкая поверхность. Трава шевелилась, словно водоросли, и воздух – разреженный, горный – заставлял голову кружиться.
Ноги слабо гудели от постоянного подъёма вверх. Таджима пообещал, что скоро дорога минует верхушку холма и кругом пойдёт вниз.
– Я уже пить хочу, – пожаловался Сакаегучи.
– А я машину хочу...
– Тут даже на велосипеде не проехать, – фыркнул Изуми.
– А Михаши опять отстал? А, вон они, с Абе... пфхех, словно парочка шепчутся. Кстати, я слышал, что беттери часто называют семейной парой, – хихикнул Мизутани. – Кстати, помните, что Таджима говорил вчера? Что в лесу водятся светящиеся духи...
– Ну, днём-то они не покажутся, – вздрогнул Сакаегучи. – Солнце же, какие духи...
– Согласен, днём духов нельзя увидеть. А вот ночью... – Изуми деловито поправил венок на макушке. – Все йокаи с гор выходят на охоту.
– А мне бабушка рассказывала, что в этом лесу есть поляна, на которую могут попасть лишь влюблённые, – проговорил Таджима, смешно растягивая слова.
– Ааа! – Сакаегучи отпрыгнул в сторону, хватаясь за сердце. – Не подкрадывайся со спины.
Таджима широко улыбнулся.
– И что на этой поляне? – уточнил Оки. – Что-то важное?
– Светящиеся духи леса. – Таджима оглядел товарищей, продолжая улыбаться. – Они будут скользить по стволам деревьев, маленькие и звенящие, светло-зелёные, как лишайник. И они будут вот так шевелить лапками...
Веснушчатый отбивающий, протянув руки вперёд и шевеля растопыренными пальцами, двинулся на Ханаи, пытаясь ужасающе подвывать под нос.
Ханаи выгнул бровь, нервно дёрнулся, но упёрся спиной в дерево.
Парни захохотали, выкрикивая одобрительные возгласы то капитану, то Таджиме.
– Слышишь вопли? Это наши. – Абе посмотрел на Михаши. – Давай догонять, а то опять потеряют нас.
– Д..да. – Михаши несколько раз кивнул и тут же пощупал пальцами цветок.
Цветок оказался на месте за ухом, и питчер успокоился – потерять подарок Абе-куна было бы просто ужасно.
Кетчер направился по тропе дальше, изредка оглядываясь на семенящего следом Михаши. В косых коротких солнечных лучах питчер выглядел ещё более худощавым и маленьким, вызывая искреннее недоумение у Абе: разве природа не ошиблась с полом Михаши, не было бы более уместно родиться ему девчонкой?
Тоненькой рыженькой девочкой с распахнутыми зелёными глазами...
Но, упаси бог, с таким характером... нет, парня терпеть ещё ладно, но настолько плаксивую девчонку!
Абе нахмурился. Михаши, уловив эту перемену настроения, на всякий случай ещё раз проверил цветок за ухом и живее зашевелился, догоняя кетчера.
– Вон наши. – Абе указал на носящихся между приземистыми пеньками товарищей. – Похоже, это и есть выпилка.
– Они догнали! – издалека закричал Мизутани, подскакивая с места. – Ну как, духов видели на поляне?
– Каких духов? – поинтересовался Абе, подходя к расстеленному на обширном пеньке пледу, уставленному пластиковыми тарелками с бутербродами. – Михаши, иди перекуси быстро, пока время есть!
– Мда, что-то я сомневаюсь, что духи могли принять их за влюблённую парочку, – ухмыльнулся Сакаегучи, показывая Мизутани язык. – Вот вы с Изуми-и... Ай!
Изуми невозмутимо посмотрел на дерево, словно это не он запустил ложкой в лоб товарищу.
Откуда-то из-за кустов раздался заливистый собачий лай и смех Таджимы.
Михаши, бочком подступив поближе к самодельному столу, осторожно сцапал бутерброд и принялся медленно жевать.
Абе сел рядом с Нишихиро и Изуми, спросил о дальнейшей дороге. Вспомнили, что Таджима что-то сказал про болота со светлячками.
– Но светлячки только ночью бывают. – Кетчер недоумённо(тоже часто звучит; если что, есть ещё слово «недоумевающе», хотя откровенно чередовать их не стоит) посмотрел на Сакаегучи.
Тот растеряно пожал плечами:
– Не знаю, в чём дело. Кажется, орешник просто рядом.
– Да и для орехов рановато, – выгнул бровь Абе. – Хотя зелёные тоже вкусные.
– А я хочу... – зажмурился сытым котом Мизутани, – машину. И дыню. И орехи. Вообще, отдыхать – это круто!
– Тут круто, – поддержал его Оки, улыбаясь. – Ну-ка, смотрите сюда, скажите "канооон".
Щёлкнул фотоаппарат. Суяма показал оттопыренный большой палец.
Михаши икнул.
Мизутани на четвереньках пополз по траве, ловя зелёного кузнечика. Нишихиро собирал посуду и еду обратно в пакеты. Изуми вертел на пальце подвявший венок.
Абе сорвал травинку и закусил кончик.
Было жарко и непривычно оживлённо. Это не являлось оживлением городских улиц, наполненных движением людей и техники.
Это были голоса леса, скрипы, шорохи, мелодичные трели птиц и попискивания. Шуршали в траве насекомые, вились в лучах солнца белые бабочки.
Под ладонью продавливался упругий сочный мох, зелёный, густой. По штанине, извиваясь, ползла маленькая зелёная («зелени» тоже очень много; я понимаю, что лето и всё такое, настроение соответствующее, но почти в каждом абзаце встречать слово «зелёный» подустаёшь) гусеница, иногда вставая на задние ножки, чтобы оглядеться.
Абе взглянул на Михаши и удивился: питчер с нескрываемым любопытством следил за гусеницей.
– Хочешь, я пересажу её тебе на колени? – предложил кетчер.
– Н...нет, – затряс головой Михаши, – н..не надо... это... лучше её... отпустить.
– Твоя идея, – хмыкнул Абе, подбирая с земли и протягивая питчеру тоненький прутик. – Сними её.
Михаши, сосредоточенно закусив губу, приступил к выполнению задания с таким видом, словно спасал весь мир, а не одно насекомое.
Подцепив гусеницу под брюшко кончиком веточки и подождав, пока она уцепится лапками за новую опору, Михаши осторожно поднял прутик и начал переносить к длинной травинке.
– Нашёл! Тропинку к храму отсюда нашёл! – на поляну вылетел растрёпанный Таджима, на ходу вытаскивая из шевелюры помятый листок и натягивая шорты выше. – Пошли, пошли уже!
– А как же светлячки? – закапризничал Мизутани. – Я светлячков хочу.
– Так они же вечером, – удивился Таджима. – Ааа, Михаши-и-и! Что это у тебя?
– Гу... гусеница, – питчер моргнул, – убежала. Э...это...
– Она в траву упала. – Абе тронул Михаши за плечо, отчего тот весь вздрогнул. – Ты поел? Точно?
Михаши несколько раз кивнул.
– Эй, Изуми. – Мизутани откинулся на траву, раскинув руки. – Вот ты умный же, скажи, почему это всё такое красивое, а?
– Кого-то на романтику потянуло.
– Ааа, что-то сдохло в лесу, не иначе.
– Тут лес кругом, не удивительно.
– Потому что ты никогда такого не видел, – отозвался Изуми, водружая венок обратно на голову с гордым видом. – Разве наше поле некрасивое?
– Красивое, – хмыкнул рыжий. – Мячи свистят над головой – только успевай пригнуться, биты машут, песок под ногами...
– Точно что-то сдохло. Мизутани, иди в поэты, а не в бейсболисты!
– Я вообще хочу работать в ботаническом саду, – рассмеялся парень, приподнимаясь на локте. – Цветочки поливать и выращивать.
– Да ну?!
– Правда?!
– Эй, – Ханаи почти обиженно надулся, – идём, что ли, или до вечера просидеть на месте хотите?
– Идём!
Изуми помог подняться Мизутани, тот начал отряхивать прилипшую траву с одежды. Свернули плед, спрятали в рюкзак.
Допили первую бутылку воды.
– Михаши.
Питчер, слегка подпрыгнув, обернулся, спотыкаясь о корень.
– Кем ты хочешь быть, когда закончишь учебу? – Абе поймал парня за плечо и удержал от падения. – Профессиональным бейсболистом?
– Пи... питчером... быть... хочу. Но... – кажется, кетчер задел больную тему, – я... как питчер... без Абе-куна... никто-о...
– Опять этот бред, – раздражённо цыкнул Абе и встряхнул Михаши. – Просто чтобы ты знал: я в про идти не планирую. Постарайся выложиться за эти три года как следует.
– Д...дальше... не пойдёшь?.. – Михаши моргнул, словно не понимая, как такое может быть. Открыл рот, чтобы что-то сказать, закрыл, глубоко вдохнул, хмуря брови в недоумённой обиде.
– Нет. Погоди, где все? – Абе огляделся. – Серебристые деревья? Грабы?..
– Т...трава... тоже, – заикнулся Михаши и завертелся, осматриваясь. – К..красиво.
– Тропинку не видно. Не отходи от меня, заблудишься.
– П...поляна... с духами?.. – Михаши втянул голову в плечи.
– Просто отстали от остальных, – отрезал Абе, ловя ладонь питчера и привычно сжимая. – Сейчас догоним.
– Я... я хочу всегда... всегда... играть... с Абе-куном, – Михаши всхлипнул и поспешил утереть слёзы тыльной стороной руки. – Т...только с Абе-куном.
– Если я не буду играть, это не значит, что ты должен гробить свой талант или пускать его на ветер, – нахмурился кетчер, ощущая лёгкую растерянность. – В мире полно людей, которые...
– Но я хочу!... Хочу... только с тобой... – Михаши стиснул зубы, беззвучно зарыдав. – Э...э... эээ...
– Так, успокойся, потом поговорим. Через... неделю, – твёрдо проговорил Абе, сжимая холодную ладонь питчера. – Всё. Ты меня слышишь? Потом поговорим.
Михаши кивнул, не переставая вздрагивать от рыданий.
Абе оглянулся, стискивая зубы: стоило поскорее догнать остальных, но оставлять Михаши в истерике было чревато рецидивами и осложнениями. Придумывать разные глупости и накручивать себя на ровном месте этот питчер умел в совершенстве.
Вздохнув, Абе решительно притянул Михаши ближе, положил ладонь ему на плечо.
– Успокойся.
– Э...ы...
– У нас ещё столько времени, а ты ревёшь из-за неопределённого будущего. Прекращай давай.
– Я... л-ладно... Я...п-попробую...
– Хорошо. – Абе кивнул, вытирая со щеки питчера полуразмазанные слёзы. – Всё? Высказался? А теперь бегом догонять остальных, ясно?!
– И!.. – Михаши испуганно подскочил.
Кетчер, не отпуская его ладони, быстро направился наперерез через поляну и траву, оглядываясь по сторонам.
–...аши-и-и!.. Абе-е-е!..
– О, вот и наши нашлись. – Кетчер усмехнулся. – Не стоило волноваться.
Михаши на всякий случай кивнул и оглянулся. Казалось, что поляна в лучах солнца плясала хороводом сотен и тысяч маленьких зелёных духов, парящих над землей.
Питчер моргнул – и всё пропало.
Домой вернулись опять под вечер, усталые и вымазанные травяным соком, грязью, липким потом.
Чтобы экономить воду, в душ ходили по двое. Беззлобно подкалывали образовавшиеся парочки, шутили, смеялись, наслаждались щелочно-земляничным запахом мыла.
Пока они гуляли, Шинока постирала одежду, выпачканную ежевикой, и теперь во дворе висели натянутые верёвки и чистые мокрые майки.
Ужинали на веранде, ещё мокрые после душа, но активные и болтливые.
– Вкусно выглядит!..
– Вкусно!..
– Красота-а!
– Приятного аппетита.
Момоэ с улыбкой наблюдала, как оголодавшие парни, весь день находившиеся в горах, налетели на еду.
Аппетит у них прорезался немаленький, карри разлеталось только так. Шинока едва успевала вновь наполнять тарелки.
За едой вспоминали прошедший день, смеялись, пытаясь говорить с набитым ртом.
Закатное зарево давно погасло, и на небе зажглись первые колкие звёзды. Прочертил белую турбулентную трассу в небе мигающий алыми огнями самолёт.
– Такое классное ощущение, что городов больше нет вообще. Лишь поля и рис, – заметил Сакаегучи, помогая Шиноке и Ханаи убирать посуду со стола.
– Сегодня очередь Оки и Суямы мыть всё это, – заметил (повторение глагола, в предыдущей фразе был такой же) бдительный Мизутани.
– А завтра наша, – напомнил Изуми.
– А я спать уже хочу, – ошеломил всех зевающий Таджима. – Хотя было бы здорово сыграть ещё... пару матчей...
– Ему бы всё поотбивать, – хихикнул Сакаегучи.
– Михаши, не спи за столом. – Абе встряхнул клюющего носом питчера. – Идём в дом.
Вместо боя на подушках сегодня устроили вечер щекотки.
Куча мала – включая ожившего Таджиму – покатилась по комнате, свивая постели и разбрасывая одеяла.
Абе привычно утащил Михаши в их угол и велел переодеваться. Ребята дурачились, пользуясь возможностью сбросить напряжение и накопленное желание поиграться.
Абе вернулся с чашкой едва тёплого чая и таблеткой от простуды.
– Выпей.
Михаши даже перечить не стал, покорно проглотив горькое лекарство. Абе, ещё за ужином заметивший, что питчер, похоже, готов расклеиться с непривычки, удовлетворённо кивнул.
В комнату заглянула Момокан и пожелала сладких снов. Щёлкнул выключатель. В темноте было весело искать свои места, стукаясь лбами и цепляясь друг за друга руками и ногами. Парни шушукались, хихикали, стараясь говорить шёпотом, чтобы тренер не вернулась с какой-нибудь жуткой карой вроде десяти кругов по всей деревне.
Абе улёгся и протянул руку, нащупывая Михаши. Тот – как и вчера – с радостью ухватился за чужие пальцы.
– Ты вчера ночью не замёрз? – на всякий случай уточнил кетчер, рассматривая в окно несколько виднеющихся звёзд.
– Н...нет, – проговорил Михаши, заёрзав с такой активностью, что любой бы понял: врёт – и врёт бессовестно.
– Если замёрзнешь и сегодня – бери моё одеяло. Или придвигайся ближе, понял? – распорядился Абе, потом вздохнул. Естественно, Михаши не станет этого делать, слишком неуверенный он в себе для таких действий. Испугается.
– Лучше так: иди сюда прямо сейчас, – скомандовал кетчер. – Со своей подушкой, живо!
Михаши завозился, потом подполз, робко, словно надеясь сбежать в последний момент.
Дёрнув его за руку и решительно уложив на футон, Абе приподнялся на локте и перебросил часть одеяла на питчера
– Ну?
– Т...т... тепло... – заикнулся Михаши глухим голосом.
Судя по силуэту, он спрятал лицо в подушке.
Абе вздохнул, укладываясь обратно, и закрыл глаза. В абсолютной темноте присутствие рядом кого-то живого и знакомого приятно согревало.
Кетчер поймал свои руки на постыдном желании сгрести этого живого в объятья и строго напомнил себе, что рядом – рёва Михаши.
Комната неожиданно закачалась, как лодка на волнах. Усталость накрыла с головой, унося в тёмные-тёмные глубины.
Не пытаясь бороться с подступающим сном, Абе машинально уткнулся лбом в спину Михаши, ощущая чужое ласковое тепло и запах земляники.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 104 | Нарушение авторских прав